Текст книги "Искушение для Биг Босса (СИ)"
Автор книги: Вероника Колесникова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 5 (всего у книги 14 страниц)
Глава 5
Денис Воронов чувствовал себя странно. Он давно уже собирался съезжать, но его все время что-то останавливало. То, что происходило в доме, будто держало его цепями, и потому каждый вечер вместо того, чтобы рвануть в гостиницу, или проверить, как обстоят дела на квартире, он ехал в коттедж к отцу. И исподтишка следил, как тот расцветает при виде этой глупой Молодцовой.
А она? Она тоже хороша – все время крутится рядом с ним. «Павел Несторович то, Павел Несторович се». Только одно хорошо – старик действительно воспрял духом и стал лучше выглядеть, хотя может быть все дело в режиме и питании, о котором пеклась эта девчонка.
Именно поэтому он даже не стал сдавать ее выходку в сауне, чтобы не доставлять беспокойства отцу. Тем более на такой жаре. Если уж ему было тяжело переносить внешние удары веника в парной, тот мог свалиться от сердечного удара. Хотя, надо признать, после такой взбучки Денис действительно почувствовал себя лучше. Если не считать одного момента, когда девчонка, как птичка, попала в его силки – руки. Что-то странное начало с ним твориться. Он будто попал в ад и в рай одновременно, и его посетило такое чувство, будто бы все происходит именно так, как должно быть.
– Здорово, Воронов! – пожал ему руку подошедший товарищ. Саша улыбался, и Денис понимал почему. Редкий случай, когда Воронова можно было застать в баре за рюмкой виски в полном одиночестве. – Неужели ты не на работе, как обычно?
Воронов ответил на рукопожатие.
– Да, не всем достается по наследству одно из крупнейших кондитерских промышленных предприятий. Кому-то нужно самому вкалывать, чтобы все работало, как швейцарские часы, – кисло отозвался мужчина.
Александр расхохотался, присаживаясь на стул напротив.
– Не тебе ворчать! Биг Босс удачно оставил на тебя эту фабрику. Чувствую, что дела там пошли не очень, а?! – он подмигнул.
Воронов не хотел признаваться в огрехах руководства или работы, которых, к слову, становилось все меньше и меньше. Он действительно радел за родное предприятие и работал не покладая рук, полностью забыв про прежние увлечения.
– Дела, Саша, всегда идут так, как их направишь, – философски откликнулся он.
– Да ладно тебе, Дэн! Хочешь, я решу все твои проблемы? – Саша уже не кривлялся. Было видно, что он полностью серьезен и это насторожило Дениса. Он достал сотовый телефон, открыл приложение для заметок и набрал шестизначное число. – Вот за такую сумму могу лишить тебя такой головной боли, как шоколадная фабрика.
Денис рассмеялся и отодвинул протянутую руку.
– Нет, Саш, спасибо. Еще не все пройдено, не все рога отбиты, не все лбы расшиблены!
– Ну смотри, дело твое. Как надумаешь, знай, я всегда наготове! Помогу тебе, решу проблему. Тебе, наверное, тут осточертело находиться, в Лондоне-то совсем другая жизнь: клубы, девочки. А тут все одно и тоже, по кругу: дебет, кредет, бесконечные провалы. Ну, например, как тот…с девчонкой…
– Ой, не напоминай, – скривился Денис. – Слушай, как думаешь, а чего боятся девушки?
Саша даже замер от перемены темы разговора. Было видно, что он весь подобрался, будто хотел довести начатое до конца, даже какие-то мысли в голове прокручивал, слова подбирал, но тут растерялся. Слишком резкий переход от одного к другому получился.
– Эм… – протянул он. – Ну не знаю… телефон потерять, без щедрого любовника остаться, состариться…подписчиков в Инстаграме лишиться, может быть…
– Ну нееет, это все слишком просто, а если девушка не такая, как все?
Саша рассмеялся, хлопнув себя по колену ладонью:
– Уж не увлекся ли кем кровожадный Воронов?
– Можешь спать спокойно, не тобой, – криво ухмыльнулся Денис. – Но напугать кое-кого очень бы хотелось.
Саша вытянул губы и поднял брови «домиком», изображая Аль Пачино:
– Ты говоришь, но говоришь без уважения!
– Привези мне отрезанную голову лошади! – поддержал под общий смех Денис, напомнив о сцене из фильма «Крестный отец», где оппоненту в качестве предупреждения попала такая «черная метка».
Рано утром он взял стул из столовой и принес в коридор, поставил его прямо напротив двери Аси Молодцовой. Ждать оставалось недолго: она рано вставала, чтобы проконтролировать стряпню для завтрака, иначе Мира Львовна опять принималась кормить весь дом «страшным холестерином», как выражалась сама девчонка.
Вот за дверью прозвенел будильник смешной девчачьей песней про любовь. Потом последовало затишье – видимо, она довольно долго просыпалась. А уж после…
Лицо Дениса Воронова расплылось в яркой довольной улыбке победителя: из девичьей спальни раздался крик ужаса, который быстро покрыл периметр всего поселка нуворишей, а это не один гектар земли.
Такой высокой ноте позавидовали бы в опере, и сразу присудили первое место в конкурсе на самый громкий крик. Воронов от удовольствия потер руки.
Тут же дверь распахнулась и из комнаты вывалилась всклокоченная, испуганная, с огромными глазами навыкате, перекошенным ртом Ася Молодцова. Она дрожала, напоминая привидение в своей белой ночной сорочке до пят, покрывавшей все ее тело, словно плащ-палатка. Денис даже присвистнул – вид у нее был довольно комичный.
– Там! Там! – она увидела мужчину и, обернувшись, тыкала пальцем в комнату, будто бы в ней находился йетти, не меньше. – Тттам! Представляете! – никак не могла она остановиться.
Денис встал, тихонько подошел к ней, от чего Ася замолчала, но продолжала пятиться от двери.
– Что – там? – тихо и довольно угрожающе спросил он. – Твоя хладнокровная родня? Твои сестры, братья, подружки? Не думаешь, что придется с ними жить здесь всю жизнь?
Ася вдруг перестала метаться, взяла себя в руки и сфокусировала взгляд на мужчине.
– ААА! Так это вы! – протянула она и тут же указующий перст нацелился в его грудь, обтянутую белоснежной сорочкой. – Вы подкинули их мне! Как низко! Подло! Но, впрочем, все в вашем духе!
– Как, видимо, и в твоем! – резко бросил Денис и удалился. Но прежде чем повернуть за угол, повернулся, чтобы бросить последний взгляд на девушку.
Она так и стояла, обняв себя руками, от чего ее огромная ночная сорочка, которая больше подходила бы манерной даме из викторианской эпохи, немного сдулась.
Стояла и смотрела в проем двери. Боясь сделать шаг в комнату, в которой весело резвились зеленые лягушки. На кровати, комоде, в шкафу, на коврике перед постелью, – Денис ко всему подходил с широким размахом.
Он хмыкнул и снова потер руки от удовольствия. Ква-ква! Шалость удалась!
Утром отец пригласил Дениса и Асю в оранжерею, чтобы помочь кое-что полить или убрать. Дел среди цветов было всегда очень много. Несмотря на то, что в оранжерею всегда приходил садовник, который и вел за собой всю эту разнообразную растительную жизнь, Павел Несторович, как истинный садовод, принимал во всем деятельное участие. А в этот день пригласил составить компанию молодых людей.
Воронов, как ни старался, не смог избежать участи лекции о ботаники. Потому что если Павел Несторович о чем-то просит, то это железно.
– Вообще-то, мне нужно на фабрику, – предпринял последнюю попытку Денис и потерпел фиаско: мужчина одарил сына таким говорящим взглядом, что тот, рассмеявшись, согласился. – Ну, компания, так компания.
Павел Несторович дал каждому кое-какие указания, а сам курировал работу. Ася демонстративно не смотрела в сторону Дениса, а Воронов нет-нет да и кидал украдкой взоры на девушку. Не то чтобы он ждал от нее какой-то реакции на вчерашнюю выходку с лягушками, но, наверное, опасался чего-то такого.
– Отец, тут у тебя мусор прямо посреди клумбы, – распутав узел шланга, указал Денис на угол оранжереи, в котором, действительно, была странная композиция, похожая на альпийскую горку, созданную сумасшедшим шляпником: камни, резаное стекло были свалены невысокой грудой, а поверх пыльных и некрасивых камней тянулся зеленый росток явно не селекционного вида.
Павел Несторович поправил очки и любовно глянул на неказистую клумбу.
– Да, это напоминание, – непонятно ответил он.
Ася не могла удержаться чтобы не переспросить, что же это за напоминание такое, и Денис ощутил снова острое чувство саднящего раздражения от того, как она кидалась смотреть и отслеживать то, в чем отец так или иначе принимал участие.
– Мы с вами находимся здесь в мире упорядоченного хаоса, – развел руки в стороны отец, окидывая пространство. – Как видите, здесь есть все. Растения, деревья, цветы. Все уживаются на небольшом пространстве. Даже моя «царица ночи» прижилась и пустила корни, начала нести цветы. Этот мусор – остатки от ограждения, и в нем проклюнулся росток. Я не стал его вырывать, чтобы напоминать самому себе, что жизнь и природа готовы проявить себя везде. Конечно, так бывает не всегда, но к этому нужно стремиться. Нужно расти несмотря ни на что, стремиться ввысь, даже если для этого у тебя нет никаких условий.
Денис повел плечом: понятно, что отец пустился в разглагольствования в воспитательных целях, однако Ася слушала его, затаив дыхание. Вот уж кого нельзя пускать на тренинги личного роста!
Воронов свернул шланг и продемонстрировал грязные руки как свидетельство того, что уж у него-то для роста тоже были не очень хорошие условия. Ася покосилась на эту пантомиму с неодобрением и продолжила полоть клумбу.
– Когда запускаете новый продукт? – вдруг спросил Павел Несторович у Дениса.
Воронов дернул плечом. Сглотнул так, что кадык прошел вверх-вниз.
– Будет рембрендинг упаковки. Нового продукта не будет, – коротко обрубил он и сразу засуетился: отер руки белоснежным платком из кармана шорт, достал сотовый телефон, нажал на кнопку на смарт-часах.
– Новая упаковка для старых конфет? – удивился Павел Несторович. – Но вы же…
– Отец, не забывай, – перебил его Денис. – Биг Босс теперь я и мое решение было таким. Фокус-группа показала, что изображение уже не котируется, не цепляет взгляд, а вот новое…
– Ерунда эта ваша фокус-группа! – ехидно прошелестела Ася из-за куста, за которым склонилась от возможного гнева начальства. – Новая обертка для старой конфеты. Придумали тоже. Нужно новое придумывать, а не топтаться на месте!
Воронов смерил ее таким взглядом, что, если бы взглядом можно было убивать, то на месте Молодцовой сейчас дымилась небольшая кучка пепла. Куда ей, салаге, знать, сколько они уже потеряли и сколько потеряют в возможном будущем, если не начнут что-то делать?
– Ты, Асенька, права и не права, – миролюбиво ответил отец. – Биг Босс теперь Денис и ему действительно лучше знать, что делать.
Волнение выдало Павла Несторовича дрожанием голоса и еле заметным движением, когда он хотел дотронуться левой рукой до груди в области сердца. Денис нахмурился. Злая шутка про Асю, готовая сорваться с губ, замерла внутри.
Воронов вышел на палящую зноем улицу и достал ключи от автомобиля. Действительно, пора было возвращаться на фабрику – свой сыновний долг он уже выполнил, выслушал так называемое напутствие, даже удержался, чтобы не осадить грубо фаворитку отца.
Он пиликнул сигнализацией и тут же замер. Сигналка отозвалась приглушенным писком, или это ему показалось, потому что то, как выглядела его машина, резких звуков выдавать никак не могла.
Черное авто представительского класса, которое Денис Воронов полчаса назад выгнал на улицу чтобы резко стартануть в офис, сейчас было похоже на куколку, из которой никогда не вылетит бабочка. Вся машина была плотно обмотана пищевой пленкой и скотчем, бампер, лобовое стекло, дверцы, капот, – все сверкало искусственными путами.
Вишенкой на торте оказалось то, что вся эта конструкция была обмотана вокруг одиноко стоящего столба от забора, который все никак не могли убрать, потому что тот выполнял нужную функцию подставки под часы.
Итог – автомобиль был привязан к столбу, полностью скрыт под пищевой пленкой и скотчем неизвестным злоумышленником, и неизвестно теперь, как выпутываться из этой паутины сумасшедшего паука.
Хотя постойте. Почему это – неизвестным злоумышленником? Очень даже известным: на лобовом стекле сидела игрушечная зеленая лягушка. Видимо, как привет от одной лягушки-царевны, которой вчера не понравилась встреча со своими болотными подружками.
– Ася… – вздохнул Воронов, но вдруг рассмеялся.
Ну что ж, эта девчонка, как тот неистовый росток, похоже, проявит себя везде…
Больше всего Дениса Воронова бесил тот факт, что Ася с отцом проводят вечерние посиделки. Они уютно устраивались за столиком, доставали настой шиповника, который по уверениям Молодцовой должен был оздоровительно влиять на весь организм отца, повышая его иммунную систему, заставлять работать сердце и вышвыривать холестериновые бляшки также быстро, как Денис расставался с нерадивыми сотрудниками фабрики, и беседовали.
Разговаривали они о разном: то об изобразительном искусстве, то обсуждали, вернее горячо спорили по поводу поведения героев в какой-нибудь книге, а то принимались обсуждать, стоит ли заводить Павлу Несторовичу кота.
В такие минуты Денис изводился праведным гневом, жутко бесился и ему хотелось взорвать весь дом, только бы разбить эту неразлучную парочку.
И в этот вечер он решительно шагнул в столовую. Потому что увиденное заставило его принять кое-какие меры. Отец сидел в кресле у окна, Ася – на диванчике напротив. Между ними высились громадные кружки с заваренным шиповником, который ароматно дымился. На коленях отца лежал старый фотоальбом.
Ох, этот фотоальбом. Он таил в себе немало секретов, которыми Денис делиться не собирался.
– А это Денечка на горшке, посмотри, какое у него одухотворенное лицо! – воскликнул отец и протянул черно-белое фото Асе. Девушка с радостью в него вцепилась.
И Денис с грустью подумал, что одной тайной, которой он никак не собирался делиться, в его жизни стало меньше. Он резко сел рядом с Асей, отобрал фотографию. Девушка сморщилась и хотела вскочить с места. Однако у Дениса были другие планы.
– Принеси-ка мне, Асенька, тоже кружечку своего великолепного напитка, – слащавым тоном попросил он.
Девушка нахмурилась, справедливо ожидая подставы после такого обращения. «Асенькой» Денис называл ее, только если хотел после добавить какое-то нелицеприятное слово, обижающее ее до глубины души. Но тут Денис промолчал, глядя на нее умилительно-ангельскими глазами. Ася не повелась на его актерские способности, но пошла выполнять волю хозяина дома – наводить свой чудо-отвар.
Пока девушки не было в комнате, отец уткнулся в фотоальбом, Денис воровато оглянулся, проверяя окрестности, достал из кармана бутылек и накапал из него пару капель в длинную желтую кружку, что стояла ближе к месту, где сидела Ася.
Успел завернуть крышку, хитро прищуриться до ее возвращения.
– Вот ваш чай, – она поставила перед ним точно такую же кружку с ароматным напитком. А сама развернулась, чтобы уйти из комнаты.
– Ну что же ты, Асенька, останься, – ухватил ее Денис за руку и насильно усадил на то место, где она уже сидела до этого. – Отец, попроси Асю остаться, я чувствую себя виноватым, что разбил вашу приятную компанию.
Отец вырвался из плена воспоминаний, которые таились в старом фотоальбоме и подслеповато прищурился сквозь очки на девушку.
– Действительно, Асенька, не узнаю тебя, посиди со мной еще часок. Ты же знаешь, с моей старческой бессонницей раньше я не усну.
Ася снова начала возмущаться и ругать отца за то, что тот назвал себя стариком. Денис тут же досадливо скривился.
– Так, а что там за следующее фото? – невинно перебил он эту милую перебранку людей, больше похожих на старых супругов и кинул острый взгляд в сторону Аси.
Она явно снова расслабилась и это было Денису на руку. Он собирался использовать этот вечер на полную катушку.
– А это Денис– первоклассник, – горделиво воскликнул отец, приподняв фото. Его очки блеснули…или это блеснули глаза, собравшие влагу воспоминаний?
– Ой, какой миленький! – хихикнула Ася и тут же приняла серьезный вид, поняв, что предмет ее смеха сидит, насупившись, рядом. Чтобы скрыть от него свой смех, который все равно рвался наружу, поскольку девушка совершенно не умела скрывать свои эмоции, она спряталась за своей кружкой. Денис, чтобы усилить впечатление, волком глянул на нее. И Ася тут же сделала большой глоток из кружки, от неожиданности подавилась, закашлялась, поставила кружку на место.
Денис довольно потер глаза.
– Денис, а как тебе Асин отвар? – вдруг подал голос отец, совершенно не глядя на Дениса, но перелистывая с глубочайшим интересом фотоальбом. Денис в ответ пожал плечами.
– Очень вкусно. Вкусно, да.
– Так попробуй его, а уже потом скажи свое мнение, – улыбнулся отец и воззрился прямо на сына. Под таким прямым и отчего-то насмешливым взглядом Денис взял кружку в руки и сделал большой глоток. Потом еще один и поставил кружку на место. Она звякнула донышком, соприкоснувшись со стеклянным столиком, и отец удовлетворенно кивнул: мол, так-то лучше. Денис подозрительно сузил глаза: уж не догадался ли отец, что он что-то подмешал в чашку Асе? Но потом одернул себя – быть того не может!
Ася достала одну фотографию, с потрепанными краями, и расправила ее. Отец метнул быстрый взгляд, но не сказал ничего. Денис спокойно забрал фото из рук Аси, и положил ее в карман брюк.
Девушка хотела что-то спросить, но не стала, она будто поняла, что говорить о той, кто улыбается на старой, немного пожелтевшей фотографии он не мог.
Отец снова начал перелистывать фотоальбом, выдавая какие-то фото то ему, то Асе, чтобы они оценили то художественный ракурс, то цвет, то саму постановку кадра. Денис же все поглядывал в сторону девушки и удовлетворенно замечал, что его лекарство начинает действовать: ей явно становилось жарко, щечки раскраснелись, она нервно облизывала губы и пыталась что-то сказать.
Он чувствовал тоже самое: жара и правда вдруг стала просто невыносимой. Когда успели выключить кондиционер? Горло начала мучить жажда и Денис с удовольствием остужал ее напитком, который принесла их рыжая несносная домоправительница. Он расстегнул одну пуговицу рубашки, потом другую. Закатал рукава. Стянул ботинки, отставил их в угол.
Ася же собрала волосы в длинный рыжий хвост, свернула из салфетки веер и начала обмахиваться им.
– А знаете, ребята, – вдруг глянув на них из-под очков, выдал отец. – Пойду-ка я спать. А вы тут беседуйте, общайтесь.
Ася тут же встала, намереваясь тоже слинять, но отец положил руки ей на плечи и буквально впечатал обратно на место.
– Знаешь, Асенька, а ведь Денис когда-то хотел работать машинистом в метро! Думаю, тебе будет интересно об этом узнать, – подмигнул он Воронову, и тот тут же почувствовал иррациональное чувство: захотелось рассказать всю правду о том своем детском желании.
– А Асенька, – продолжил отец, подмигнув уже девушке. – Прежде хотела быть ведущим новостей.
Первое желание Дениса было расхохотаться: кто бы видел таких рыжих и худеньких ведущих новостей, у которых всегда в глазах таится насмешка, даже если они говорят серьезные вещи, но второе желание перевесило все. Откуда оно взялось, это глупое, странное желание?
Ему хотелось ГОВОРИТЬ.
Едва только спина Павла Несторовича скрылась из виду, как я точно решила: сбегу. Но только я повернулась к Воронову, как тут же все мое желание как рукой сняло.
Так странно, оказалось, что я не вижу никого и ничего, кроме него. И он смотрел на меня такими большими, горящими глазами, которые блестели также сильно, как огни фонарей во дворе, что я даже видела свое собственное отражение на дне его зрачков.
Ну как тут уйти? Да и ноги мои совершенно отказывались слушаться, руки буквально превратились в тряпочки, а жара буквально затопила все тело. Одно из двух – или я начала заболевать, или присутствие Воронова начало сказывать на моем сознании крайне негативно.
– Я не хотела стать ведущей! – вдруг, вместо того, чтобы сказать ему пару ласковых слов, выдала я.
Он обалдело глянул на меня, открыл и закрыл рот и вдруг сказал, облизнувшись:
– Это так странно, но я хочу рассказать тебе кое-что.
Я тоже замерла. Мне тоже хотелось ГОВОРИТЬ! Рассказывать все подряд, и, если бы Дениса Воронова не было в комнате, боюсь, я начала бы беседовать с кружкой, в котором плескался настой шиповника.
– Когда я был маленьким я хотел быть водителем поезда… – начал он. А потом будто сорвался и вперемешку с историями о том, как он впервые прокатился на поезде, начал говорить о любимой игрушке в детском саду, и тут же – о том, что любит читать перед сном и как ненавидит отели.
Я завороженно слушала, и, самое смешное, понимала то, о чем он говорит ясно и прекрасно, даже несмотря на то, что речь его неслась горным потоком снося все на своем пути. То он вспоминал о детском саде, то вдруг говорил про Лондон, где жил уже взрослым, а через секунду делал мне замечание в том, чтобы я больше не надевала свой белый сарафан, который он считает слишком вульгарным.
И тогда я тоже раскрыла рот, и тоже, по его примеру, начала делиться всеми воспоминаниями, которые только возникали в моей памяти, перед моими глазами. Это было так странно, но так легко и просто. Никогда я столько не рассказывала о себе, и никогда бы не подумала, что человеком, с которым буду делиться своей жизнью, будет этот противный Воронов.
Так мы и сидели, не закрывая рта, перебивая друг дружку, едва ли слыша то, о чем говорит собеседник. Не знаю, сколько прошло времени, у меня уже болели щеки от смеха, как, думаю, и у него, гудела голова, и тут Воронов вдруг стал очень серьезным.
– Ася, мне нужно тебе сказать кое-что. Ты такая бестолковая, всегда попадаешь во всякие неудачные ситуации.
– Ну спасибо, господин товарищ барин, – отозвалась я, и он засмеялся тому, как я его обозвала.
– Согласись, что я прав. Думаю, тебе нужно быть готовой абсолютно ко всему. Носи с собой в сумочке набор для выживания!
– Набор для вышивания? Но я не умею вышивать, – вяло отбила я его подачу.
Он поднял вверх указательный палец, чтобы заострить на сказанном мной внимание.
– Вот видишь! Ты – несерьезная. И относишься ко всему несерьезно. А потому должна быть готова ко всему.
– К землетрясению, например? – попыталась я пошутить – в нашем регионе сильного землетрясения быть не может, это я точно знала.
Он помотал головой и тут же схватился за лоб, будто чувствуя, как она закружилась и попытался остановить головокружение.
– Это важно. Слушай и запоминай.
– Может, мне ручку взять и записать все за тобой? – засмеялась я, а он вслед за мной. Мы сидели как пьяные, какие-то странные, одурманенные черт знает чем, и оттого все казалось призрачным и ненастоящим.
– И так сойдет. В общем, я заметил, что люди совсем не умеют вести себя правильно в чрезвычайных ситуациях. Это правда. Кидаются во все стороны, падают, теряют связь с реальностью и это им очень вредит. До такой степени, что они легко могут погибнуть.
Тут он остановился, снова отпил отвар из кружки, отставил его и немного скривился. Я поняла, что тема эта очень личная для него, очень значимая и тут же замолчала. Он тоже изменился в настроении: вместо забавного Воронова я увидела серьезного, собранного, отстранённого Дениса Павловича.
– Поэтому слушай и запоминай: никогда не теряй присутствия духа, чтобы ни случилось! Старайся мыслить рационально, а не как обычно! Не витай в облаках. Смотри и запоминай все, что происходит, оценивай обстановку. И помни: паникой можно заразиться. Но в ответ можно заразиться и уверенностью. Поэтому если ты попала в какой-то людской коллапс, постарайся взять себя в руки и, если видишь, что начинается разброд, развал, бери инициативу на себя. Помни: эффект толпы – очень страшная вещь.
– Зачем ты это мне говоришь? – простонала я. Переходить с несерьезной темы на серьезную очень не хотелось.
На секунду Денис замешкался с ответом. Он будто сам у себя спросил: а действительно, зачем? Но потом, помотав головой, все равно вернулся к разговору и повел себя так, ведет себя профессор на семинаре.
– Ты должна это знать! А если с тобой что-то случится? Ты же как…бабочка! Порхаешь туда– сюда…в голове ни одной дельной мысли.
У меня не осталось сил сопротивляться его нападкам. Тем более, что говорил они их мягко и будто бы даже не зло, как обычно. Казалось, что в его словах таится что-то важное, но до конца я не могла это прочувствовать. Я развалилась на диванчике и слушала его, глядя снизу вверх.
– А какие чрезвычайные ситуации могут случиться?
– Пожар, теракт, да все что угодно!
– Какие страшные вещи ты говоришь, Денис Павлович… – промычала я, понимая, что жутко устала, и на меня нападает сон после этого длинного, насыщенного разговорами дня.
– Да пойми ты! – воскликнул он. – Я же о тебе забочусь. Если не я, то кто тебе все это объяснит? Мы в ответе за тех, кого…
Он замолчал и сглотнул.
Я зевнула.
– За тех, кого приручили? – пришла на помощь.
– Дада, именно. За тех, кого приручили, – повторил Денис. А потом снова надел свою личину страшного профессора и начал менторским и немного нудным тоном, будто под запись, говорить мне, как себя вести в жутких и опасных ситуациях, которые, по его мнению, должны обязательно ожидать меня на каждом шагу, потому что я – самое никчемное и пустоголовое существо во вселенной.
