Текст книги "Искушение для Биг Босса (СИ)"
Автор книги: Вероника Колесникова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 10 (всего у книги 14 страниц)
Глава 11
– Я не позволю. Верь мне, – сказал Денис и обнял меня, будто хотел укрыть своими руками от всего мира. От этой заботы я чуть не расплакалась, потому что никто никогда за меня не заступался, никто не думал о моем состоянии в страшные моменты, например, такие, как сейчас. А Воронов, несмотря на его скотский и невозможный характер, понял и принял мое состояние, и что самое важное, понял, как нужно с ним обращаться.
Я подняла на него глаза, увидела, как наливается синяк прямо под правым глазом от удара того громилы, стряхнула засохшую кровь с его щеки, и попыталась исправить эту обстановку, которая через минуту-другую могла стать гнетущей и страшной.
– Нам нужно устроить побег, – сказала я ему. – Я начну стучать в дверь что есть силы, а ты будешь стоять у стены. Я такое видела в кино. И как только похититель войдет, – а ведь они обязательно войдут! – ты со всего размаха ударишь этого человека по голове.
Видя, что он скептично относится к моему гениальному плану, я протянула ему свои туфли на шпильке.
– Вот. Можешь взять вместо своих туфель мои. Каблуки будут даже лучше и весомее. Ты даже сможешь проколоть ими глаза, – от пережитых эмоций идеи генерировались быстрее, чем их успевал обрабатывать мозг, и я выдала первое, что пришло в голову.
Держу пари, что Воронов решил, что оказался запертым в комнате с сумасшедшей, судя по тому, как у него округлились глаза.
– Хорошо, хорошо, этот план отпадает, – согласилась я. – Давай ты будешь колотить по стенам и двери, а я буду стучать каблуками по их лысинам.
– Молодцова, никогда не думал об этом, но, кажется, ты начинаешь меня пугать, – Денис приложил руку к моему лбу, будто проверяя температуру. Но, убедившись, что я шучу, расслабился.
– Они сейчас придут и нам нужно будет узнать их требования. Твоя задача ни в коем случае не открывать рот, поняла?
Я сделала движение, будто закрываю рот на замок и выкидываю ключ за спину. Воронов недоверчиво сузил глаза.
– Что-то мне подсказывает, ты будешь снова много говорить, – он встал напротив, смотря глаза в глаза, видимо для того, чтобы его слова прозвучали весомее. Думаю, что после такого приема все подчиненные исполняли его волю сразу же, как загипнотизированные кролики.
Мне пришлось промычать в ответ, отрицательно покачав головой. Денис улыбнулся.
– Вот и правильно. Молчи и держись за моей спиной, поняла?
Я кивнула, как самая послушная девочка. На самом деле от его уверенности, спокойного тона, мне и правда стало не страшно. Да и, чего таиться, как только я поняла, что в плену нахожусь не одна, а с самим Денисом Вороновым, во мне проснулась какая-то бесшабашная уверенность, что все будет хорошо. Я себя почувствовала в этот момент как если была за каменной…
Ой, нет, это уже, кажется, последствия удара дают о себе знать. Ничего такого я и не чувствовала. Тем более что оказалась я здесь именно по его вине.
Наконец, Денис понял, что просто так выбраться из этого деревянного ящика нам не удастся.
Он уселся на кровать, посмотрел прямо на меня.
– Жаль, что твой вечер так безвозвратно испорчен, – сказал Денис, но я поняла, что этого ему точно не жаль.
Мне пришлось хмыкнуть в ответ.
– Нет, нет, я и правда сожалею. О том, что ты туда не попала. Но о том, что ты туда не попадешь с Тумановым, я рад больше.
– Я так и знала! – воскликнула, не сдержавшись. – Ты просто ревнуешь.
– Конечно ревную, – сказал он спокойно, и я замерла от неожиданного признания посреди комнаты. – Ревную его.
Я не смогла сдержать смешка.
– Ты не гей, это я точно знаю. И он, кстати, тоже.
– А что, ты уже успела в этом убедиться? – он снова уселся на своего любимого конька и попытался погнаться за мной на нем, погоняя плеткой, но такого удовольствия я решила ему не доставлять.
– Так значит, тебе нравится Туманов? – я разлеглась на софе и с ехидцей поглядывала на Дениса издалека. Он же принял право смены темы разговора, и я была за это ему очень благодарна. Ругаться в замкнутом пространстве – хуже не придумаешь, тем более в таких условиях, в которых оказались с ним мы.
– Туманову нравятся девушки, – медленно сказал он, не сводя с меня глаз, будто оценивая реакцию на свои слова. – И особенно одна. Она ему не то, чтобы нравится, она ему бесконечно дорога.
Я выгнула бровь дугой, свысока поглядывая на Воронова, ожидая какого-то удивительного признания.
– Дорога бесконечно, Ася, потому что это его невеста. У него свадьба через неделю, удивительно, как ты повелась на его речи! – он крайне наслаждался тем, как от удивления вытянулось мое лицо. – Неужели никто в отделе тебе не сказал об этой корпоративной фишке?
– Да я там ни с кем не сдружилась, – чуть было не упала я в рассуждения о нелегкой доле приезжей девчонки, но тут же спохватилась. – На самом деле мне все равно, собирается он жениться или нет.
– Ах, вот какая ты, Ася Молодцова! – иронизировал он. – Зубастая щучка.
– Мне все равно, потому что он пригласил меня на конкурс как коллегу, никаких далеко или не далеко идущих планов ни у него, ни у меня нет. Это просто акт вежливости – он принял меня на работу, я приняла его приглашение на вечер.
– И что же, никаких матримониальных планов?
– Я, Денис Павлович, замуж не стремлюсь. Как и становиться чьей-то содержанкой, конечно. Я просто хотела найти работу, попробовать этот мир на прочность, попытать счастья в новом большом городе, – я откинулась на тонкую подушку и смотрела в потолок, так откровенничать было намного легче. – И мне все равно, веришь ты мне или нет.
– Я верю, – вдруг донеслось из другого конца комнаты. – Теперь – да.
– Может быть, у тебя есть какие-то тайны, и ты тоже откроешь мне секрет, раз уж мы оказались в таком странном и подвешенном положении приговоренных к неизвестности? – пыталась сыронизировать я, но вышло довольно грустно.
– Мдааа, – протянул он, и тоже удобно разлегся на кровати. – Почему бы и нет.
Денис в который раз по привычке сунул руку в карман, чтобы достать сотовый телефон и в который раз ударил себя по лбу: конечно, его там давно не было. Похитители в первую очередь лишили их средств связи, удивительно, как это они оставили туфли на каблуках у Аси. На месте этих мужчин он бы в первую очереди лишил девушку этого холодного оружия.
– У меня тайн не очень много, и все их я тебе сейчас расскажу, – улыбнулся он. Ася будто потянулась вперед, чтобы не пропустить ни словечка. – Во-первых, я не люблю рыжих. Вот вообще. Все они хитрые, приспособленцы, без царя в голове.
Ася прищурилась.
– Все ты врешь! – вдруг вынесла она вердикт. – Тебе нравятся рыжие.
– Откуда такая уверенность? – реакция на шутку его очень и очень позабавила.
– Все просто, Воронов. Если бы я тебя бесила, ты бы давно рассказал отцу о том, что случилось на презентации, и он бы меня, скорее всего, попросил уйти. Ну или выговор какой устроил. Но ты впервые поступил как честный и порядочный человек, промолчав об этом.
– Так, отличный вывод, Молодцова! У тебя прямо дедуктивные способности проснулись!
– А ты как думал, Денис Павлович? Я еще и не то могу тебе сказать.
Денис закатил глаза:
– Не сомневаюсь, – его забавлял разговор с Асей, и вся эта странная атмосфера, в которой они оказались, совсем не пугала и не страшила. Как будто она заражала его позитивом и уверенностью во всем, что происходило вокруг, и, если быть совсем честным и откровенным до конца, где-то в глубине души он чувствовал, что немного рад тому, что может провести с девушкой наедине какое-то время.
– «Царицу ночи» убил кто-то из дома, вот! – она вскочила и сделала страшные глаза, будто сообщала какую-то тайну. Воронов подошел к ней и задумался: говорить или нет о том, что знает правду, кто это сделал, и заставил виновного понести наказание? – О нет! – Ася вдруг уткнулась ему в грудь указательным пальчиком. – Ты тоже знаешь, кто это сделал!
Воронов опустил голову, будто соглашаясь.
– Каюсь, знаю.
Она поставила руки в бока, и эта поза его насмешила – Ася всегда принимает плохие и хорошие новости, не боясь, что за ними последует.
– Я так и знала! Ну! Говори!
Вместо ответа Денис подошел так близко, насколько это возможно, и вдруг взял ее лицо в ладони. Выражение лица ее тут же сменилось на ошеломленное. Глаза забегали, рот приоткрылся, и он почувствовал ее порыв вперед, к нему. Кажется, что температура тела поднялась на несколько градусов, и окружающая действительность пропала.
Больше не было ни этого свежепостроенного сарая, ни их разногласий и ссор, а были только двое – мужчина и женщина.
Он нежно провел ладонью по ее щеке, оглаживая, как кошку, и притянул к себе одним еле уловимым движением. Глаза ее сначала распахнулись, а потом ресницы схлопнулись – девушка подалась вперед, чуть выше, не смея противостоять этому гипнозу взаимного притяжения.
– Ася, я был во всем не прав, – прошептал он еле слышно прямо в эти манящие губы. – Ты и правда тянешь меня к себе. Что в тебе есть такого? – он задумчиво пропустил прядь волос между пальцев, глядя, как свет играет искорками в рыжей глубине. – Почему я не могу противостоять тебе?
Ася вздохнула наполовину – будто набрала воздух дважды, не справившись с волнением.
– Воронов, – так тихо, как дует обычно майский ветер теплым вечером, сказала она, не открывая глаз. – Я думала, что ты хочешь меня поцеловать.
Денис улыбнулся. Он притянул ее к себе еще ближе, так, что их дыхания смешались в одно, и почувствовал, как сердце сжимается от нахлынувшего чувства – какой-то горькой нежности, безбрежного предвкушения удивительного предвкушения, которого в его жизни не было никогда. Это пугало, дезориентировало, но, что удивительно, в то же время вселяло уверенность и давало полное ощущение контроля, твердой почвы под ногами.
Сейчас ему было все равно на все, что он о ней думал – о том, что, возможно, и сейчас она преследует какие-то свои цели, раскидывая свои липкие сети обольщения, в которые попались не только отец, младший Туманов, но и он, скептичный и упертый мужчина. Все ушло на второй план.
Потому что прямо перед ним была она, мягкая, невероятно красивая, притягательная и ставшая какой-то родной колючка.
– Ася, – выдохнул он, отпустил прядь волос и в мгновение ока сократил то минимальное расстояние между губами, которое так волновало его все это время, окунувшись в нежный, пьянящий поцелуй, словно в теплые морские волны.
Она целовалась скромно, легко, искренне и неумело, и от этой страстной неуемности в жилах клокотало какое-то пещерное чувство, поднимало на вершину самой высокой горы и давало почувствовать себя самым главным победителем соревнования. Он будто взял в один миг все награды, какие могли быть, и, увенчанный лавровым венком, принимал божественные дары. Непередаваемое чувство, удивительное и настоящее, от которого растворялись все невзгоды, печали и в сердце разгоралась радость пополам с нежностью. Потому что это было его – настоящие искушение в чистом виде, которому он, все-таки, сдался.
– Ну наконец-то! Свершилось! Хвала всем богам! – вдруг раздались позади хлипкие аплодисменты. Денис вздрогнул и прижал Асю к своей груди, услышав, что ее сердце асинхронно колотится рядом.
– Ну наконец-то! Свершилось! Хвала всем богам! – вдруг раздались позади хлипкие аплодисменты. Денис вздрогнул и повернулся лицом к лицу к тому, кто так не вовремя нарушил наше уединение.
Я растерянно моргала, пытаясь прийти в себя. От этого горячего, обжигающего поцелуя будто ломило губы – они налились кровью, возбуждением, и мне хотелось продолжить начатое – настолько это было чистое искушение – целовать Дениса Воронова.
– Не может быть, – вздохнул Денис, я робко выглянула из-за его спины и тут же поставила руки на бедра, готовая к тому, чтобы разразиться тирадой. Но Воронов меня опередил, и я была согласна со всеми его словами, со всеми его мыслями, сказанными как никогда точно.
– Не может быть! – повторил он. – Это ты, отец? У тебя совесть есть? Это твоих рук дело?
Павел Несторович растерянно заморгал, и его очки также растерянно сверкнули золотистой оправой, отразив солнечный свет, который ворвался из двери за ним.
– А если бы у Аси был шок? Если бы она начала заикаться? Как тебе не стыдно играть в эти игры? – горел он праведным негодованием.
– Павел Несторович! Так это все вы? Вы подстроили наше похищение? – примкнула я к Денису. Воронов взял меня за руку, и я почувствовала, как из его шершавой ладони в мое тело перетекает счастье и уверенность в себе. Какое это было прекрасное и удивительное чувство – быть рядом с ним и не думать, не ждать какой-то подлянки!
– Ребята, дети мои! – в примирительном жесте он поднял вверх руки, призывая к тишине. – Успокойтесь! Давайте поговорим мирно.
В его голосе слышался смех, и он явно потешался над нами сейчас – вытянутыми перед ним в струнку, взявшиеся за руки, будто двое, отправившиеся на баррикады.
– О чем говорить, отец? Ты выкрал нас и привез сюда…Куда, кстати? – Денис взял меня за руку и потащил за собой на выход. Путаясь в собственном платье, я поплелась за ним. Павел Несторович скрестил руки на груди.
– Ну нет, – Денис замер прямо у двери, за которой простирался зеленый газон. Что там дальше – мне было не видно из-за его плеча. – О чем нам говорить с человеком, который идет на шантаж и запугивания?
И только Денис решил сделать еще один шаг, как тут же замер.
– Только не говори, что ты не отзовешь этих людей назад, – повернувшись, спросил он у Павла Несторовича. Я уткнулась в спину Денису, едва не расквасив нос – так все стремительно происходило.
И тут же увидела, что впереди, у двери, стояли те самые буги, что лишили нас сознания и перевезли сюда.
– Да! Дети мои, вам придется поговорить со мной, иначе мое сердце не выдержит, – Павел Несторович картинно приложил ладонь левой руки к правому плечу.
– Отеец, – проныл сквозь зубы Денис. – Сердце слева и чуть ниже!
Павел Несторович спохватился и поменял руки местами, приложив праву руку к гипотетическому месту, где должно было находиться сердце, но все равно немного промахнулся и поставил ладонь чуть ниже нужного. Я прыснула, сдерживая смех.
– Прошу вас пройти в дом. И да, Асенька, девочка моя, тебе пора надеть туфли. Простудишься еще, чего доброго, – елейным голоском отозвался Павел Несторович.
Мы все одновременно посмотрели на мои голые ноги, и я подогнула пальцы.
Денис отпустил мою руку и резко, даже не предупреждая, вдруг взял меня на руки. Павел Несторович от восторга всплеснул руками, забыв по фантомные боли в сердце, здоровьем которого решил угрожать, и засеменил за нами. Бугаи у двери расступились.
– Пусти меня, я тяжелая, – попыталась протестовать против такого произвола, но Денис только смерил меня взглядом, с горящим предупреждением о том, что делают с девушками, которые не могут вовремя закрыть рот. Я закинула руки ему на шею и прижалась к телу, попутно осматриваясь, пытаясь понять, куда нас занесло.
– Павел Несторович! Ты что же это…мы у вас в доме?! – воскликнула я, оглядывая пространство – ровный зеленый газон, здание оранжереи и дом с красной черепичной крышей. Позади нас оставалось странное деревянное строение, выкрашенное в синий цвет, выбивающийся из всего ландшафтного дизайна.
– Ну Асенька, куда же мне вас было красть? – семенил прямо за нами Павел Несторович, стараясь не отставать от богатырского шага Воронова, которому ноша в моем лице была совсем не тяжела, судя по его размеренному дыханию. Краем сознания я подумала о том, что тоже запишусь в спортзал, чтобы соответствовать такому атлету.
– Украли бы нас лучше в домик у моря, – хихикнула я, и услышала, как Павел Несторович смеется. Денис же скосил на меня свои темные глаза и у меня снова огнем вспыхнули губы – воспоминанием о нашем единственном украденном поцелуе.
– Ну это уж вы как-нибудь сами, думаю, кое-кто это может устроить, – хитро подмигнул Павел Несторович и Денис хмыкнул. Я же прислонила щеку к его груди и прислушалась к учащенному биению сердца, которое, кажется, начало, наконец, оттаивать ото льда.
Столовая была наполнена солнечным светом. Лучи пробегали то по напряженному лицу Дениса Воронова, который насупившись стоял у окна, то касались задумчивых Асиных глаз, заставляя ее щуриться, а то и отскакивали от золоченых дужек очков радостного Павла Несторовича.
Последний отошел на середину комнаты и обратился к бывшим пленникам, как тамада на свадьбе:
– Дорогие мои! Дети! Вы уж простите меня, старика, за эту вольность! Но у меня не было другого выбора.
– Например, поговорить? – отозвался вполголоса Денис.
– Ой, Дениска! Не смеши меня! «Поговорить»! – всплеснул руками Павел Несторович. – А сам-то ты часто пользуешься своим же советом?
Воронов протяжно вздохнул, взял стул, подвинул его себе ближе и удобнее сел за стол, вытянув длинные ноги. Ася глянула на часы, прикидывая, сколько времени осталось до открытия конкурса «Предприниматель года». У нее возникла одна идея, которую ей очень и очень хотелось реализовать, после того, как она узнала интересную новость от Воронова.
– Мне до смерти надоело смотреть, как вы, мои дорогие, ходите друг за другом, пытаясь побольнее задеть, но при этом ни дня не можете прожить друг без друга. – Денис сделал какое-то еле уловимое движение рукой, забарабанил пальцами по столешнице, а Ася воздела глаза к потолку. – Это же невозможно вот так – быть друг от друга в стороне только потому, что кто-то кому-то в какой-то момент перешел дорогу? Вы же взрослые люди, умеете разговаривать, договариваться, но при этом…
Павел Несторович отхлебнул воды из прозрачного стакана, а потом продолжил разнос, явно ощущая себя директором, которому в кабинет привели двух двоечников.
– Но при этом никто из вас не хочет сделать первый шаг! Денис! – он повернулся к сыну. – Ты огромный молодец, и ты действительно заслуживаешь звания Биг Босса, которое мне уже давно не принадлежит. Ты перерос его, честное слово! То, как ты управляешь фабрикой, заслуживает похвал. Я безумно доволен тем, что ты выдержал проверку моими звонками, – на этих словах Денис вскинул глаза вверх, и получил утвердительный кивок от отца. – И моими советами, брошенными вскользь, на то, чтобы продать ее, избавиться от фабрики.
– Такие мысли были, – пробарабанил пальцами по столу Денис и хлопнул ладонью, остановившись.
– О, ну это несомненно, ты же умный мальчик, должен искать все варианты! – на эти слова Денис поднял брови домиком, но воздержался от комментария.
– Сегодня вечером у меня встреча с потенциальным партнером из Дрездена. Это тоже твоя работа? – она нахмурился. Но реакция Павла Несторовича была правдивой: он явно не знал, о чем речь.
Ася поняла, что из-за такого поступка отца начал сомневаться в себе, раздумывая о том, насколько тот не готов отпускать фабрику из-под контроля, если устраивает собственному сыну такие проверки. Она перегнулась через стол и погладила подушечками пальцев его тыльную сторону ладони. Денис чуть поднял краешки губ.
– Партнер из Дрездена предложил объединить усилия по выпуску элитного шоколада, но для этого нужно придумать уникальную идею по рекламному продвижению, – соизволил, наконец, он ответить на немой вопрос, который повис в воздухе. Было видно, что делиться этой информацией он не собирался сейчас, особенно после такого поступка Павла Несторовича, но поддержка Аси чуть подтолкнула его в нужном направлении. – Но это все не важно! – вдруг резко бросил он и посмотрел на отца. – С чего ты решил, что вправе вмешиваться в наши отношения?
– Какие отношения? Боже упаси! Я не вмешивался! – Павел Несторович взял стул и придвинул его к столу, за которым сидели Ася и Денис. – Я уже и так, и эдак намекал тебе, что тебе нужно делать, а ты все время шел в обратном направлении! – он хихикнул. – Ну всем же было понятно, что вы удивительно подходите друг другу, и оба не можете жить без того, чтобы не уколоть друг друга, а такое неравнодушие о многом говорит! Одна беда, – вздохнул он. – Вы никак не можете преодолеть себя, откинуть всю шелуху, все то, что совсем не важно и не нужно, и спокойно по душам поговорить. Вы же можете, правда? Например, Асенька, тебе есть, что сказать?
Ася вздрогнула, услышав свое имя.
Кивнула.
Потом подумала и кивнула еще раз.
Павел Несторович несказанно обрадовался ее реакции. А потом вдруг что-то вспомнив, ударил себя по лбу:
– Ох, совсем запамятовал! Вы уж простите меня, старика! Для того, чтобы вы спокойно поговорили, я нанял людей, чтобы они выкрали вас и привезли в этот сарай, который по моему заказу сколотили. Думал, что придется продержать вас в так называемом плену дня два, прежде чем вы наконец, сможете найти верный путь, но вы справились на отлично уже за полчаса вашего нахождения там!
– О нет, – Денис откинул голову на спинку стула. – Только не говори, что там установлены камеры видеонаблюдения…
Павел Несторович будто смутился, но тут же взял себя в руки и заспешил объясниться:
– Нет, нет! Ничего такого я бы не стал смотреть! Но мне нужно было следить, вдруг бы кто-то из вас себя плохо почувствовал? Безопасность – превыше всего.
На этих словах Денис и Ася рассмеялись. Держать зло на Павла Несторовича долго было нельзя, и несмотря на то, что поступил он плохо, в этом желании помирить двух людей он был очень искренним и потому хотелось его только пожурить, но никак не обижаться до гробовой доски.
– Так вот, дорогие мои, я должен вам сказать очень приятную новость, – при этих словах он обвел взглядом затаившихся Асю и Дениса, с интересом взирающих на неугомонного старичка. – Я вписал Асеньку в завещание, и шоколадная фабрика отходит ей!
На этих словах рука Дениса, которую он поднял, чтобы поправить волосы, упала на столешницу с глухим стуком, а Ася буквально открыла рот. Павел Несторович потер руки.
– Ну как, вы удивлены?
Денис повернулся к Асе и спросил, явно цедя сквозь зубы слова от злости:
– Добилась своего?
Огромное здание, где должен проходить конкурс «Предприниматель года», высится респектабельной громадой. К главному входу подъезжают шикарные автомобили, из которых выходят их не менее исключительные владельцы: утонченные женщины в блестяще подобранных туалетах, потрясающие мужчины в смокингах. У входа – символичная красная ковровая дорожка. Все так и кричит об успехе и фешенебельности.
Фуршет уже начался, но я иду в числе немногочисленных опоздавших – у меня для этого есть очень веская причина, которую своему спутнику я, конечно же, не выдам.
Голову – выше, гордость – поглубже в душу. У меня есть одно неоконченное дело, а я не хочу остаться в должниках.
– Асенька, вот ты где! – откуда-то из-за угла выныривает Саша. Я тяну улыбку на лицо, изображаю радость и благодушие. Он оценивает мое красивое платье, и я ловлю его эмоции – он поражен, восхищен и раздавлен. Что ж, я рада. Может быть, не так сильно, когда увидела, как мой внешний вид произвел впечатление на Дениса Воронова, но…
– Где наши места? – интересуюсь и беру его под локоть. Да, идти на этих высоких каблуках не очень удобно, но зато так моя фигура кажется стройнее и выше, а в таком золотом платье нужно быть или королевой, или вообще не быть.
Туманов-младший с удовольствием ведет меня в зал, я оглядываюсь, восхищенно охаю тому, что увидела внутри: стеклянной люстре до самого пола, огромным зеркалам в золоченых рамах, обстановке шика и успеха, и разрешаю ему вести меня куда нужно.
По дороге Саша встречает группу коллег, или знакомых, и заводится пустой разговор ни о чем. Я томно улыбаюсь, а сама оглядываюсь. Не хочу сама себе в этом признаваться, но в глубине души я надеюсь, что Денис Воронов приехал сюда за мной, чтобы извиниться за свои слова, взять их назад, и сказать, что был не прав. После того огненного поцелуя, того времени, что мы провели вместе, мне кажется, что это глупое недопонимание еще можно уладить, но, оглянувшись, вижу только себя в зеркале – красивую и немного несчастную.
Туманов ведет меня дальше, к залу, и мы занимаем наши места. На сцене начинается представление.
А я «ныряю» в себя, чтобы обдумать то, что случилось пару часов назад.
– Так вот, дорогие мои, я должен вам сказать очень приятную новость, – обрадованно сказал Павел Несторович, будто сообщал великую новость о том, что планета – круглая. – Я вписал Асеньку в завещание, и шоколадная фабрика отходит ей!
На этих словах рука Дениса, которую он поднял, чтобы поправить волосы, упала на столешницу с глухим стуком. Павел Несторович потер руки.
– Ну как, вы удивлены?
И тут вдруг случилось то, чего я меньше всего ожидала. Денис повернулся ко мне и спросил спокойно, даже немного отстраненно:
– Добилась своего? Теперь не нужен будет тебе Саша Туманов, я…Все, фенита ля комедия, все, что ты хотела – у тебя в кармане.
Мы с Павлом Несторовичем замерли, открыв рот. Горло сжал спазм и очень захотелось расплакаться от несправедливости, но я сдержалась. Снова эти глупые и необоснованные нападки! Неужели он так до сих пор ничего и не понял? Что это за характер такой тугой?
– Ты думаешь, – сдерживая всех демонов, что рвались из моей души, спросила я. – Что я хочу прибрать к рукам твое наследство?
Он подернул плечами и вдруг встал, нависнув надо мной.
– Все женщины по натуре своей одинаковы, и мне жаль, что ты оказалась из их числа.
– Денис! – одернул его Павел Несторович, но он повернулся к отцу и сказал спокойно: – Все в порядке, но…у меня завтра встреча с партнером из Германии. Нужно подготовить презентацию…а я ведь еще не придумал, что мы будем производить и в чем будет уникальность нашего товара…Поэтому…откланиваюсь.
Я даже не смогла вставить и слова в этот его отвратительный, сухой монолог. Так и сидела с опущенной головой, понимая, что Денис даже не посмотрит в мою сторону – сторону женщины, которая, по его мнению, пойдет на все, лишь бы разбогатеть.
Едва только дверь хлопнула, как я расплакалась. Павел Несторович поспешил ко мне со стаканом воды.
– Ася, Асенька, ну что ты, милая, деточка, не плачь. Уж такой он человек у нас – этот Денис. Очень трудно пробраться к нему в сердце, он сухарь, понимаешь?!
– Мне все равно на этого человека, – всхлипывая, говорила я. – Пусть говорит и думает, что хочет.
– Милая, не бери в голову. Он уже через час вернется и будет просить прощения, я точно тебе это говорю…
– Вы ничего не знаете! – в сердцах воскликнула я.
– Ну уж своего сына я знаю хорошо! – наигранно возмутился Павел Несторович, и я была благодарна ему отчасти за то, что он попытался мне поднять настроение. – Дело в том, что его покойная мать…Она ушла от нас, когда Дениске было десять. Ушла, потому что мой партнер по бизнесу был намного богаче и респектабельнее. Она, когда уходила, так и сказала нам, что всю свою жизнь, как всякая женщина, мечтала только о богатстве и готова продать ради этого все, что имеет.
Я подняла глаза на него, жадно вслушиваясь в новую информацию. Павлу Несторовичу было тяжело говорить о таком, но было видно, что он не жалеет – потому что сейчас для этого настал подходящий момент.
– И тогда я сказал ей – выбирай: или сын, или новая семья. И она, глядя на ребенка, совершенно спокойно отказалась от него, сказав, что уходит, и совершенно не жалеет об этом. Денис очень переживал ее уход, конечно же. Мы даже один класс в школе пропустили – настолько тяжело он переживал уход матери. А через год нам поступил звонок и выяснилось, что она с мужем пошли на большой концерт в ресторане, где случился пожар. Из-за того, что народу было очень много, она пострадала – ее просто-напросто затоптали. Для мальчика это стало большим ударом. С тех пор он опасается скопления большого количества людей и не верит женщинам, тем, кто этого достоин.
Я повела плечом.
– Нет, нет, естественно, у него были постоянные интрижки, но как только отношения становились серьезными, он всегда их фьють, – Павел Несторович щелкнул пальцами прямо у меня перед носом – и сворачивал. А вот ты…Ты стала для него настоящим искушением. Чистой воды. Мало того, что запала в его сердце, так еще и оказалась в его доме, святая, можно сказать, святых…Именно поэтому он так бурно среагировал.
– Павел Несторович, – слезы мои уже перестали течь, но я продолжала хмыкать носом. – Спасибо вам.
– За что, милая?
– За все, за все. Вы приютили меня в тот момент, когда мне больше всего нужна была помощь, и сейчас успокаиваете, хотя и зря.
Он вдруг вскочил, растрепал свою почтенную седую шевелюру, взволнованно меряя шагами комнату.
– Дело в том, – призналась я ему, – что меня пригласили на конкурс, и я решила, что нет смысла отказываться. Тем более сейчас. Денис ясно показал, что я ему не пара, ведь он мне не доверяет – решил, будто мне нужен ваш бизнес. Кстати, – я встрепенулась. – Надеюсь, что это неправда, а просто шутка?
– Какие уж тут шутки, Асенька! – Павел Несторович затормозил свой взволнованный бег возле меня. – Все чистая правда.
– Ну так вот и запишите себе в бумажках: я отказываюсь. Мне не нужно ничего и ни от кого. Прощайте.
Он не смог меня удержать. Я вернулась в сарай за своими туфлями, безрадостно шлепая босиком по мягкой траве, оправила макияж и приняла от одного из бугаев, которые все еще ждали во дворе окончания нашего разговора, свою сумочку с телефоном и ключами от квартиры, которую они предусмотрительно закрыли.
У меня было одно дело, и я должна была его завершить.
– Как тебе концерт? – интересуется Саша, и я будто выныриваю из толщи воды.
– Неплохо, – веду плечом. Я не видела и секунды из того, что творится на сцене – все мои мысли там, далеко отсюда.
– Сейчас начнется награждение, потерпи немного, – он многообещающе касается моей коленки, которая виднеется из разреза платья и подмигивает. Меня начинает мутить.
– А знаешь, – поворачиваюсь к нему. – Я хочу тебе кое-в чем признаться. Очень, знаешь ли, заводят всякие отношения, – я провожу по его коленке в дорогих брюках пальцем. – На людях.
– Прямо здесь? – он испуганно оглядывается – явно не хочет быть застигнутым на горячем.
– Ну нет, – тяну я и изображаю из себя светскую львицу. У меня для этого есть подходящее место… – я начинаю вставать, давая знак ему следовать за мной. Туманов-младший сомневается: возможно, ему нужно будет выходить на сцену, и потому раздумывает остаться в кресле. С другой стороны, стоит быстрый секс в непривычном месте с красивой девушкой и это заводит его не меньше возможности сесть в директорское кресло копании.
Наконец, весы в его мозгу перевешивают в мою сторону, и он устремляется за мной, спеша и наступая на ноги сидящим приглашенным зрителям.
– Асенька, куда же мы? – он догоняет меня в фойе. Я же оглядываюсь, вычисляя, куда мне нужно направиться и утащить за собой этого богатенького буратино. Наконец, место вычислено, и я улыбаюсь ему от всей души.
