Текст книги "Счастье по обмену (СИ)"

Автор книги: Вероника Колесникова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 14 страниц)

Глава 21

Юля и Роман

«Вода действительно была изумительной. И как это Роман Игоревич хорошо придумал – дать себе несколько часов расслабиться, воспользоваться ситуацией, а не киснуть в номере или ходить как неприкаянное привидение вокруг зала, где проходили занятия у Кати и Севы, – рассуждала Юля, завязывая легкое парео вокруг тела. – Какой он умный, сразу все расставляет по своим местам, а вот я вчера… напилась… и наговорила ему…Да и чуть не утонула в первую же встречу…»

Она вздохнула и бросила украдкой взгляд на его спину. Роман стоял у крана с водой и смывал песок с пляжных шлепанец, держась за столб для баланса. Она засмотрелась на его фигуру. Пляжные шорты и футболка прилипли к мокрой спине, и все его мускулы, мышцы были на виду, играли и перекатывались при малейшем действии, притягивали взгляд и Юля не в силах была оторваться от этого зрелища.

Она даже рот открыла от удивления – вчера, в темноте он не казался ей таким привлекательным, как сегодня, при свете жаркого турецкого солнца.

«Наверное, у меня солнечный удар», – решила Белохвостикова, и опустила очки со лба на нос, чтобы отрезать, наконец, внешний мир, который сузился до одного персонажа, который уже направлялся к ней навстречу, от себя.

И сделала это очень вовремя, потому что Роман вполне мог заметить и правильно идентифицировать ее взгляд – взгляд невинной барышни, впервые попавшей на самый романтичный приватный танец сексуального стриптизера.

Она сглотнула и повторила про себя, как мантру: «Я здесь одна. Я здесь одна. И у меня есть цель. Я хочу вернуть Всеволода Кузнецова! В конце концов он мне задолжал – не выходил на связь ровно два месяца! Как можно мариновать девушку так долго!».

– Ну, а теперь можно и на обед! – сказал весело Роман и протянул Юле мороженое.

Она с удовольствием слизнула мягкий белый верх пломбира и улыбнулась ему. На мгновение Роман завис, пока смотрел на нее, потом поморгал, так, будто его только что вытащили из глубины самого черного моря, и обалдело ухмыльнулся.

Потом пошептал что-то себе под нос и направился к выходу с пляжа сразу к отелю. Юля снова едва поспела за ним.

Как только они подошли к своему отелю, Роман вдруг резко остановился, и Юля дезориентировано уткнулась ему в спину.

– Стоп! Там… впереди… – прошептал он.

Белохвостикова не сразу поняла, что происходит – Роман снова по-хозяйски взял ее ладонь в свою и потащил в кусты у театральной сцены. Оказалось, что там тоже есть небольшая беседка, скрытая от глаз отдыхающих разросшейся зеленью. При этом Юля отстранённо подумала, что у Яковенко входит в привычку так легко брать ее за руку, чтобы направить туда, куда ему нужно.

Она встала у края беседки, а Роман села на лавочку и прислонился спиной к дереву. И тут они услышали голоса. Прямо на дороге, там, где буквально минуту назад они проходили, разговаривали Катя и Всеволод.

Катя радостно смеялась какой-то недавней шутке Севы, и у Юли сжалось сердце. Ей стало так обидно, от того, что с ней-то он никогда не был таким милым, как с Катей. Все время их знакомства проходило в каких-то ссорах и выяснении, кто главнее.

При этом Всеволод – то не давал понять Юле, что как-то нравится ему, вдруг поняла Белохвостикова. Это только ей казалось, что между ними летели искры, а выходило, что это было просто неявное чувство соперничества.

Белохвостикова печально вздохнула и Роман резко поднял на нее свой взгляд. Он тут же без слов протянул руку и пожал ее, обнадеживающе, как сделал вчера.

И от этого движения ей стало легче на душе, тиски, сжавшие сердце, словно ослабли. Может быть, они не опали до конца, но дышать полной грудью уже стало можно.

– Нет, ты представляешь, он так мне и сказал! – смеялась Катя, и теперь вздрогнул Роман.

Юля присела к нему на скамью, совсем рядом, и погладила по плечу. Роман вздрогнул, и отвернулся, отвел свой взгляд.

– А я подумала: с чего это такой весь из себя успешный, умный и опытный руководитель отеля задает такие вопросы? Ну и ответила так, чтобы посмотреть на его реакцию. Он же смутился и ничего не стал делать. А наутро все изменил, представляешь?!

Белохвостикова подумала, что Роману слышать такое за своей спиной неприятно вдвойне, даже больше, наверное, чем ей – слышать вчерашний разговор. И даже удивилась, что он не вышел сейчас из своего укрытия, чтобы своим неожиданным появлением пристыдить заговорщиков.

Она повернула голову и засмотрелась на его профиль: четкий, ровный нос, красивые полные губы, влажные темные волосы, разметавшиеся в беспорядке, таком притягательном, что хотелось запустить руку в эту непослушную копну и привести к какому-то единообразию, погладить, как кота, по шёрстке.

Юля почувствовала, как кончики пальцев закололо давно забытое электричество, настолько хотелось прикоснуться к нему, пожалеть, или просто прикоснуться, чтобы ощутить его тепло рядом с собой.

На ее ладони как будто еще сохранился отпечаток его тела, когда она погладила его по плечу, когда прикоснулась своим обнаженным телом к его.

«Ну это уже ни в какие ворота не лезет», – подумала Белохвостикова и тут только опомнилась: разговоров позади беседки слышно не было, а это значит, что пара уже ушла, а они все сидят, в задумчивости, углубившись мыслями каждый в свой мир.

Роман достал телефон и начал на нем что-то увлеченно печатать.

– Дела? – участливо поинтересовалась Юля.

– Нет. Я решил тоже зарегистрироваться на семинар. Как-то глупо мы проводим время, Юля, вы не находите? Следим, прячемся, а результата нет. Я только самые неудобные мысли о себе узнаю. А если не выйдет, то возьму билет на самолет. Как-то настроения нет, знаете ли, в кустах сидеть.

– Стойте! – воскликнула Белохвостикова и схватила Романа за руку. – Не нужно нам этого делать. Если хотите, давайте просто придем к ним на ужин и все объясним.

Он ехидно посмотрел на нее.

– Неужели я слышу здравые мысли из ваших уст, Юлия Белохвостикова?

Девушка не смутилась.

– Я всегда говорю здравые мысли, просто вы меня не слушаете. Меня мало кто слушает, а потом страдает, знаете ли.

Они вдвоем невесело посмеялись.

– Ну хорошо! «Человек, который говорит здравые мысли», какой план действий будет у вас дальше?

– На самом деле..– тут же смутилась Юля и замолчала, отведя глаза.

– Ну? – не выдержал Яковенко. – Говорите уже, не томите, очень интересно, какой следующий шаг нас ждет.

Она замолчала, тоскливо посмотрев в небо.

Яковенко снова не понятно от чего развеселился – так смешно ему было наблюдать за ее метаниями. И сама она была такая вся живая, смешная, и при этом очень…красивая.[RbD1]

– Хорошо. Значит, нам пора раскрыть свое инкогнито. И сделаем мы это после всеобуча. Согласны?

Она понятливо кивнула.

– Ну, а пока что расскажите, как у вас дела обстоят с наполняемостью хостела. Какие новости, мне ведь очень интересно!

Белохвостикова встрепенулась и тут же ожила. Глаза заблестели, так, что он даже залюбовался, а сама она зачастила, делясь новостями.

О том, что нет свободных мест, о том, что на самом деле всем занимается в отеле Катя, а она сама занимается цветами. В общем, выдала сразу все то, о чем пыталась рассказать в их первую встречу в кафе.

Яковенко слушал и млел. Может быть, сказалось то, что они были на море, светило радостное солнце, не было никаких срочных и тяжелых дел, он только что выкупался от всей души в соленой воде, которая, как известно, наполняет организм энергией, а рядом сидела ну очень милая девушка, страстно делясь историей своей жизни. А может быть, в чем-то другом.

Правда, в какие-то моменты он строго глядел на нее, когда замечал, что Белохвостикова что-то не договаривает – все же опыта ему было не занимать, – и Юля послушно договаривала, дорассказывала, домучивала историю.

Столько, сколько он смеялся в эти дни, он не смеялся уже очень давно. Как так получилось – только он слушал неприятные слова в свой адрес, расстраивался от них, а уже вовсю хохочет, и радуется, и искрит?

Неужели дело в этой девочке?

Очень странное ощущение. С Ингой он был всегда застегнут на все пуговицы, чтобы соответствовать ее идеалу о настоящем мужчине. С Катей он пытался быть рыцарем в сияющих доспехах, но эта роль ему удавалась с трудом, все же что-то темное, что-то живое, что-то настоящее не давало ему натянуть эти доспехи до конца.

А сейчас он был самим собой. Не нужно было стесняться своих чувств, потому что она ощущала тоже самое, изображать силу или слабость – она вообще была совершенно другой, и не нуждалась в театре одного актера.

Как будто что-то глубинное, настоящее поднималось в Романе, но что это, он не мог разобрать. Просто смотрел и слушал ее, глядел, как она поправляет свои уже подсушенные после моря светлые волосы, облизывает полные вишневые губы, передергивает точеными плечами, поправляет сползающее парео и не мог заставить себя не смотреть в эти минуты на выскальзывающую на поверхность полукружие груди в купальнике.

– И я думаю, что будет правильным отдать руководство хостелом Кате, – вдруг услышал он.

– Кате? Ты хочешь отдать свое детище, свое наследство, ей? – Роман настолько изумился, что даже не сразу понял, что свои слова чуть ли не выкрикнул. Мимо проходящие отдыхающие подпрыгнули от неожиданности и послали ему косые взгляды.

– Ну конечно, – казалось, Юля озвучивает очевидные вещи. – Ну как же иначе. Посмотрите на нее, Роман. Она умная, очень ответственная, может держать себя в руках, и что самое главное, она может справляться со всеми задачами, которые возникают в хостеле. Я могу остаться главой на бумаге, но управляющей назначить ее.

– Это очень странное решение, не логичное, и неверное, – закипятился Роман.

– Ой, да бросьте вы, Роман Игоревич. Ну вспомните, каких дров я наломала у вас в отеле. Ни одно решение не было правильным. Может быть, это просто не мое, и у меня действительно не получается то, что вам всем дается так легко…

Яковенко удивленно заглянул в ее глаза. Она стойко выдержала его взгляд и вернула его с уверенностью и спокойствием.

– Ну почему же, – начал мямлить Роман. – Были у тебя вполне верные решения. Например, что нам пора использовать старое здание бывшего ресторана, а не давать ему простаивать просто так, собирая пыль!

Белохвостикова мелодично рассмеялась.

– Ах, это! Я вам честно признаюсь, это была совершенно не моя идея. Да вы, я думаю, об этом тоже знаете. Кузнецов наверняка об этом уже доложил. Мне эту идею предложил Степан, ваш бывший одногруппник и друг. Он сам меня нашел, пригласил на кофе, и предложил несколько вариантов использования этого помещения. Одно из них касалось его непосредственных интересов. И не удивительно, что я клюнула на его наживку и выбрала как раз нужный ему вариант. Я рада, что все так сложилось, и вы не подписали документы с ним. Я только потом поняла, что это было бы неверным шагом – открывать автомобильный салон на территории крупного отеля. Вашего отеля.

Роман задумался, вспоминая. Действительно, он сразу после этого случая разорвал, наконец, все эти токсичные отношения с Крестовским, с человеком, которым давно пора было прекратить всяческое общение, потому что именно из-за него он влипал во всякие противные ситуации, и даже в Жигулевске он оказался благодаря ему!

Да и что говорить – после того, как Инга предпочла Роману Степана, надо было вычеркнуть их всех из жизни, а не ждать такого приключения, которое совершило перепрошивку в его мозгах!

– Тем не менее, у вас хватило смелости противостоять Кузнецову…

– Спасибо вам, что утешаете меня, – умилилась Юля. – Вы очень добрый человек.

Яковенко открыл было рот опровергнуть это смелое заявление, но передумал. А пусть думает, что хочет! Что он добрый и умный! И что может свергать горы и скатывать их в трубочку!

Ему снова стало смешно, будто смешинка попала в нос и раздражала, царапалась изнутри. Такое веселье, такое приятное ощущение.

Да, действительно, надо ему больше и чаще отдыхать. Именно благодаря солнечной терапии все воспринимается легче и проще, чем раньше, не вгоняет в тоску и не хочется зарыться мозгами в работу, в корпоративные проблемы, чтобы спрятаться от себя. Да и собеседники кажутся невероятно привлекательными, что ни говори.

– Роман Игоревич, я думаю, нам пора с вами пойти в наш отель, чтобы привести себя в порядок. Не хотелось бы предстать перед Севой в купальнике. Да и вам, наверное, не мешало бы переодеться, – улыбнулась Юля и Роман тут же с ней согласился: не гоже это приличной девушке перед мужчиной в купальнике щеголять, даже если дело происходит на море, в жару, и рядом с морем и бассейнами.

Приличия надо какие-то соблюдать. И вообще, лучше ей одеться во что-то довольно закрытое, скрывающее и плечи эти точеные, и талию тонкую, и ноги длинные и ровные, и щиколотки, манящие и хрупкие. На всякий случай. Чтобы не обгорели от палящего солнца.

Глава 22

Юля

Роман с Юлей прошли вдоль столиков в кафе, повернули по мощеной дорожке к аллее, туда, где можно было скрыться от полуденной жары в кружевной тени деревьев, медленно прошагали вдоль бортиков бассейна.

И тут, совершенно неожиданно, как скидка в ювелирном в середине месяца, они одновременно услышали знакомый окрик:

– Юля! Роман Игоревич!

Белохвостикова от испуга и по инерции (она-то все еще считала, что от Кати и Севы необходимо скрываться), резко повернулась к идущему позади Роману, чем невероятно испугала его и сбила с ног.

Стараясь удержать равновесие, он схватился за ее руку. Она попыталась его удержать, но что может тоненькая девушка против тридцатилетнего здорового мужчины? Юля почувствовала, что ее ноги оторвались от земли, вьетнамки взлетели в воздух и девушка, почувствовав на своей талии крепкие мужские руки, погрузилась в воду. Хлебнув от всей души ртом и носом прохладной воды из бассейна, немного пахнущей хлоркой, она сразу пошла ко дну.

И только то, что Роман уверенно держал ее, спасло от неминуемого позора или даже смерти. Или смерти от позора.

Он резко поставил ее на ноги, и оказалось, что свалиться в воду им удалось не так глубоко – вода доставала до плеч. Но все равно, отплевываясь от воды, заливавшей все – и рот, и глаза, и уши, и нос, – она держалась за Романа не только руками, но и ногами – обвивая его бедра.

Яковенко мужественно терпел приступ водного чихания, отворачиваясь в особенно критичные моменты, но уверенно держал девушку за попу, от чего Юля прижималась к нему все ближе и ближе.

Юля отстраненно подумала, что это эта поза входит в привычку – не далее, как вчера ровно в такой же позе он ждал, пока она придет в себя. Но в этот раз, слава богу, на ней хотя бы был купальник. А не эти жалкие кусочки материи, именуемые трусами.

А в один момент она вдруг почувствовала то, чего не должна была ощутить. Сначала даже не поняла, не поверила, а потом, явственно ощутив его мужскую заинтересованность в своей женской персоне, резко замерла и посмотрела в его глаза.

Он оказался твердым орешком – глядел спокойно и немного насмешливо. Потом поднял голову наверх, к борту бассейна, и ответил, как ни в чем не бывало:

– Катя, Всеволод. Рад вас встретить.

– Да и мы…Роман Игоревич…тоже… – промямлила Катя.

– Что вы делаете в бассейне? Давайте я вам помогу! – Сева протянул руку и Юля сразу в нее вцепилась, как в спасительный круг, чтобы оказаться на поверхности. При этом Роман не преминул воспользоваться ситуацией и подсадил ее под попу, помогая быстрее взобраться на берег.

Сам же он в два счета подтянулся о борта бассейна на руках, продемонстрировав очень даже хорошую спортивную форму, и вытянулся в струнку.

– Ну вот мы и встретились, – сказал он спокойно, а сам посмотрел на Катю так легко, заинтересованно, что она даже покраснела немного.

Юля почувствовала, что ей стало не по себе. Мурашки пробежали по рукам, в сердце что-то кольнуло. «Перегрелась» – в который раз решила она.

Белохвостикова поблагодарила Всеволода за спасение.

– Представляете, как удачно оказалось, что мы отдыхаем в соседнем отеле! – с напускной радостью выдала она.

Все переглянулись, но никто ничего не сказал.

Между четверкой молодых людей нависла гнетущая, липкая, не приятная тишина.

– А у нас перерыв, – вдруг выдал Сева, разрушив неловкость. – Я предлагаю сходить на море, пока есть время. Семинар – то не такой длинный, как хотелось бы. Да и – вот удача! – и вы тоже все сюда приехали.

– Мы только-только вернулись с моря, – суховато заметил Роман.

– Пфффф! Да когда это было! – продолжала наигранно веселиться Юля. – Конечно, нам всем нужно пойти на море! Пока я не высохла!

Всеволод почему-то больше всех засуетился, сразу взял в руки легкую сумку Юли с пляжными принадлежностями, потом зачем-то забрал блокноты Кати. От его судорожных движений стало еще хуже – всем стало не по себе, а тут и карандаш выкатился из Катиного блокнота прямо на пол, покатился, и все замерли, наблюдая, как он катится, и ждали, пока остановится.

Тут же за карандашом ринулись и Сева с нагруженными вещами руками, и Рома. Они глупо и предсказуемо столкнулись лбами, и одновременно сконфуженно потерли места ушиба.

Девушки переглянулись.

– Роман Игоревич, Юля! Как хорошо, что вы приехали отдыхать и именно сюда! Всем вместе нам будет веселее, тем более, что нам есть что обсудить – ведь мы, можно сказать, не чужие друг другу люди! – Катя, как всегда, взяла инициативу в свои руки.

Белохвостикова восхищенно на нее посмотрела: Катя снова была на высоте своих организаторских талантов.

– Сейчас время обеда, потом у нас следующий блок до вечера, а уж вечером мы можем все вместе поужинать. Ну а вам нужно обязательно отдохнуть, кто, как не вы, заслужил отдых!

Кузнецов с несколько виноватым видом вернул Юле сумку, и они с Катериной вместе пошли по направлению к блоку, выделенному для учебы, а Роман с Юлей смотрели им вслед.

– Роман Игоревич! Ну что вы, в самом деле! – ткнула его кулачком в грудь Белохвостикова. – Вам надо было Катьку хватать и тащить!

– Куда тащить? – удивился Роман.

– Ну куда-нибудь! Вот вы сами же видите: они вместе проводят столько времени! А ведь именно это помогает им лучше узнать друг друга! Привыкнуть друг к другу! Эх вы, Роман Игоревич!

Она покачала головой.

– Знаете, что, Юля! А я вот возьму сейчас и вас утащу!

– Куда это? – пришла пора ей удивляться.

– В море, куда! У нас до вечера сколько времени? Целый вагон! А я, между прочим, совершенно не против окунуться не в бассейн, а в нормальную, соленую, теплую воду!

– Ай, да ну их, и правда! – захихикала Белохвостикова. – Ну и пусть сидят там, в душном зале, как сычи, учатся, учатся, а лето мимо проходит, море мимо проплывает.

– Точно-точно, – подхватил ее настрой Яковенко. – Давайте мы не будем такими правильными, а будем нормальными людьми, кому повезло оказаться в нужном месте в нужное время!

– На пляж? – моргнула Юля.

– На пляж, и никак иначе! – ответил Роман.

Они в молчании прошли по алее, мимо своего отеля, свернули на дорогу к пляжу – вот он, осталось два шага! – как Юля остановилась.

– Знаете, Роман Игоревич, я, все же, пойду в номер. Плавать расхотелось, да и дел, наверняка, накопилось, и у вас, и у меня. Я же вижу, как вы постоянно на телефон коситесь – он у вас от беззвучного режима скоро с ума сойдет. Давайте лучше все вместе встретимся в шесть в кафе.

Она мягко улыбнулась и повернулась к отелю.

Роман застыл столбом.

Он смотрел, как Юля, мягко покачивая бедрами, направлялась к зданию, прижимая к себе свою яркую смешную пляжную сумку, и сам не мог понять, что же его так раздирает изнутри. Противоречивые чувства цунами проносились от кончиков пальцев до пяток. Хотелось догнать ее, развеселить, чтобы она снова также беззаботно смеялась, от чего начинали бесноваться чертовские искры в ее глазах, но и думалось: а нужно ли это? Надо ли?

Яковенко закинул поудобнее полотенце на плечо и практически бегом добрался до теплой воды. Скинул все на песок, не думая, намокнут ли шорты и футболка от набегающей волны, и с разбега бухнулся в приятную, мягкую синь.

Соленая вода брызгами осела вокруг, создав веселый переполох среди купающихся, и, загребая воду руками, поплыл вперед. В несколько взмахов руками преодолел расстояние, которое они недавно пропыли вместе с Юлей, и также быстро пересек эту мысленную границу, отправившись дальше.

Остановился, повернулся лицом к берегу и «умыл» рукой лицо от брызг. Покачиваясь в воде, словно поплавок, он издалека смотрел на берег. На мелководье резвилась малышня с мамами, чуть подальше плавали супружеские пары и откровенно красивые девушки, он же был так далеко, будто и бы не принадлежал ни к какому сословию, группе. Совсем один.

Яковенко поежился. Впервые за много лет его посетило это странное ощущение – крадущегося одиночества, которое наполняет ноги свинцом, а грудную клетку – изморозью.

Роман терпеть не мог это состояние сплина – когда «средь шумного бала, случайно…», потому что всегда старался думать четко и размеренно, даже в самые плохие свои дни. А сейчас он будто находился на празднике, когда все танцуют под веселую музыку, и зовут его веселиться, а он почему-то слышит грустную мелодию.

Роман передернул плечами, от чего вокруг пошли круги на воде и кролем направился к берегу. Вот еще чего вздумалось – загрустил, не понятно от чего…