Текст книги "Единственный выход"

Автор книги: Вернер Тельке

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 15 страниц)

«Кто-то опередил меня, – подумал Вебер, – и этот кто-то – убийца Ханке».

Убийца Ханке не ограничился тем, что забрал все вещи фройляйн Грюнер. Когда Вебер нагнулся и присмотрелся к полированным поверхностям мебели, он убедился, что все тщательно протерто – старались удалить все отпечатки пальцев фройляйн Грюнер. Этим-то и объясняется стерильная чистота, которой никогда не бывает в жилом помещении и которая так действовала Веберу на нервы.

Он с трудом разогнулся и проковылял через комнату и коридор на кухню.

«Убийца Ханке не слишком умен, – подумал Вебер, – иначе знал бы, что невозможно полностью уничтожить отпечатки пальцев человека, который жил здесь долгое время. Эксперты Линдберга где-нибудь все равно наткнутся на пару отпечатков и смогут их использовать». Насчет этого Вебер был абсолютно спокоен.

Лакированные поверхности и ручки кухонного шкафа тоже были основательно протерты. Таинственный незнакомец не пожалел на это усилий. Вебер почувствовал к нему невольное уважение, а поскольку ни в коем случае не собирался портить творение его рук, достал пару тонких кожаных перчаток и открыл дверцы кухонного шкафа.

На полках стояло только несколько чашек и фаянсовых тарелок, коробки и банки, лежали перегоревшая лампочка, свернутые клубком веревочки, штопор и прочий хлам. Увидев банку с растворимым кофе и начатый кекс на тарелке, решил позавтракать: налил воду в пузатую алюминиевую кастрюльку, зажег газ и поставил ее на конфорку.

Потом вытащил все из кухонного шкафа. Почти все банки и коробки были пустые, но среди них оказалась банка с грушевым конфитюром. В углу шкафчика, за скомканной тряпкой, он обнаружил старую губную помаду – неожиданная находка для кухонного шкафа. Сняв колпачок, выкрутил почти израсходованный карандашик морковного цвета. Подумав, убрал его и надел колпачок. Потом вытащил носовой платок и, старательно завернув в него помаду, спрятал крохотный сверток в карман.

Еще раз просмотрел все, что достал из шкафа. Убедился, что нет ничего интересного. Снял с конфорки кастрюльку с уже закипевшей водой, поставил на поднос, рядом – поместил банку с растворимым кофе, кекс и конфитюр. На столе в комнате приготовил себе чашку кофе и намазал конфитюром кекс. С аппетитом жуя, снова взглянул на фотографию Ренаты Грюнер, которая стояла на столе.

Вебер долго смотрел на нее, словно вел немой разговор. Он был убежден, что девушку эту снедают амбиции, допускал, что фройляйн Рената Грюнер готова пуститься в рискованное предприятие, лишь бы избавиться от не слишком подходящего окружения. С какими людьми она связалась и где могла бы быть сейчас?

Вебер взял еще один ломтик кекса и уже потянулся за конфитюром, но осторожно положил кекс на тарелку, чтобы не потерять мысль, которая неясно промелькнула у него в голове. Удобно откинувшись в кресле, напряженно впился взглядом в фотографию фройляйн Грюнер. Долго сидел без движения, пока мысль не приобрела в конце концов конкретную форму. Поначалу он сам не мог поверить в свою теорию, однако иначе быть не могло, тут он был уверен. Он уже знал, какого рода отношения связывали убийцу Ханке с фройляйн Ренатой.

– Я до тебя доберусь, сокровище мое! – процедил он сквозь зубы и набрал номер в Гамбурге.

Казалось, прошла вечность, прежде чем там сняли трубку. Наконец послышался заспанный голос.

– Слушаю!

– Это вы, Виктория? – рявкнул он.

– Разумеется, кто же еще? Моя бабушка? И зачем вы так кричите? Что вам нужно среди ночи?

Вебер сбавил тон.

– Да проснитесь же вы, уже половина девятого!

– Вам легко говорить, а я только уснула.

– Я тоже, но получил небольшую дозу снотворного, и все прошло классно.

– Откуда вы звоните?

– Еще из Франкфурта. – Вебер окинул взглядом остатки скромной трапезы и с усмешкой добавил: – Как раз завтракаю в квартире Ханке. Одно удовольствие!

– Что-нибудь нашли?

– Ключ у меня в руках. Только пока не знаю точно, где шкаф, который он открывает.

На миг воцарилась тишина. Вебер услышал, как Виктория слегка присвистнула, потом жестко заметила:

– К черту ваши шуточки! Говорите по-человечески!

– Всему свое время, – успокоил ее Вебер. – Скажите прежде всего, как дела в университете?

– Мне повезло, я разговаривала со студентом, который знает фройляйн Грюнер. Сегодня какая-то важная лекция. Она должна быть обязательно. Я условилась с этим студентом, после лекций мы встретимся перед университетом, и он покажет мне Грюнер.

– Надеюсь, вы вели себя осторожно?

– Не беспокойтесь, я рассказала юноше прелестную сказочку.

Вебер вздохнул.

– Прекрасно, Виктория, думаю, нам повезет. Следите за Грюнер! На всякий случай я хотел бы знать, куда она пойдет после занятий.

– Мне с ней говорить не нужно?

– Ради Бога! – взорвался Вебер.

– Ну ладно, – буркнула она. – А вы? Когда возвращаетесь?

– Да я тут задумал одну небольшую прогулку…

– Куда?

– Ищу шкаф, который нужно открыть. Я вам уже говорил.

– Ничего не понимаю, – холодно процедила Виктория.

– Может быть, вам понятнее станет то, что я скажу сейчас? Наш общий друг Витте отправил Анну в Швейцарию на аборт. Такова была наша первая версия, верно? А через пару дней выступил с предложением, имевшим целью избавиться от меня, отправив за границу. Почему?

– Боялся скандала.

– Но после аборта скандал уже не грозил. А меня все равно следовало услать за границу.

В трубке стояла глубокая тишина, ни звука, ни признака, что Виктория от удивления упала в обморок.

Вебер отнял трубку от уха и сильно ее потряс. Потом спросил:

– Что с вами? Лишились дара речи?

– Да, вот уж точно, – услышал он в конце концов тихий голос Виктории. – В таком случае вам незачем было ехать за границу.

Вебер усмехнулся.

– Вот именно! Пожалуй, на сегодня все, Виктория. До скорого!

Он собрался уже положить трубку.

– Минутку, чудовище! – взвизгнула Виктория. – Подождите минутку.

Осторожно положив трубку, он потер руки. Знал, что поставил перед Викторией проблему, над решением которой она будет ломать голову до самого его возвращения.

Потянулся к кексу на столе и откусил большой кусок. Жуя, расслабился, растекся в кресле и подмигнул улыбающейся с фотографии Ренате Грюнер.

Это настроение длилось недолго: вскоре он услышал какой-то подозрительный шум у входной двери. Прислушался. Сомнений не оставалось: кто-то пытался отпереть замок и попасть в квартиру.

15

Вскочив, он одним прыжком оказался у двери, выхватил револьвер и снял с предохранителя. Дверь в коридор была открыта. Он отчетливо слышал, как мужской голос спросил:

– Последнее время никто не интересовался герром Ханке?

Другой ответил:

– Нет, никто. И тут никого не было.

Первый голос, несомненно, принадлежал Линдбергу, трудно было не узнать комиссарский бас. Вебер покосился на часы. Восемь тридцать. Значит, Линдберг прилетел из Гамбурга во Франкфурт первым рейсом. Вебер спрятал револьвер, на цыпочках вернулся к столу и с самым естественным видом принялся за прерванный завтрак.

– Благодарю вас, – услышал он голос Линдберга, который, видимо, уже стоял в коридоре. – Буду уходить – отдам вам ключ.

Через несколько секунд раздался хлопок входной дери, потом тяжелые шаги начали приближаться, и в конце концов на пороге появилась массивная фигура комиссара.

Линдберг остолбенел, вытаращил на Вебера глаза, потом невольно закрыл их и взглянул еще раз. Выглядел он при этом довольно глупо. Вебер удивился, что столь серьезный человек может выглядеть так растерянно. Комиссар сделал несколько шагов в его сторону и теперь, когда он перестал заслонять дверь, следом вошли ассистент Шнабель и двое незнакомых мужчин, в руках которых тут же появились револьверы.

Линдберг покосился на оружие, потом буркнул:

– Уберите! Парень – бесстыжий нахал, но не опасный. Я с ним справлюсь.

Прибывшие спрятали оружие, как показалось Веберу, весьма неохотно.

Комиссар двинулся к столу, как паровой каток. Потом молча уставился на Вебера, явно ожидая объяснений.

Вебер с усмешкой показал на стол и предложил:

– Вы уже завтракали? Могу угостить!

– Герр Вебер! – рявкнул Линдберг. – Я вам вчера сказал, что мы будем поддерживать контакт. Но это не значит, что вы должны испортить мне всю работу.

– Ханке был моим клиентом, комиссар. – Вебер примирительно ухмыльнулся. – Вы должны это понимать.

Казалось, однако, комиссар не понимал, потому что с недовольным видом буркнул:

– Ханке мертв. И все дело теперь в исключительной компетенции полиции.

– Вопрос спорный, – вежливо возразил Вебер.

– Ваше вторжение в эту квартиру является грубым нарушением закона, что вам следовало бы знать еще с полицейской школы, верно? – И Линдберг со злорадным удовлетворением добавил: – Улаживайте это с местными властями! Я тут только гость.

Вебер взглянул на сотрудников франкфуртской криминальной полиции, которые хотя и спрятали оружие, но все еще смотрели грозно, и смущенно улыбнулся:

– Ну и ребят вы себе подобрали! Уж замолвите за меня словечко, комиссар, иначе они меня съедят.

Двое полицейских обошли стол и стали рядом с креслом.

– Документы! – рявкнул один.

– Ну вот! – вздохнул Вебер, достал бумажник и подал его полицейскому.

Тот взял его кончиками пальцев и внимательно оглядел снаружи. Кожа была довольно потертой, швы кое-где расползлись. Полицейский поморщился, но бумажник открыл.

Не спеша просмотрел по очереди каждую бумажку, достал паспорт и изучил его самым внимательным образом. Печать и фотографию посмотрел на свет, чтобы убедиться, что они не фальшивые. Потом наткнулся на лицензию частного детектива в целлофановой обертке, и довольная улыбка озарила лицо.

– Так вы частный детектив! – радостно воскликнул он. – Прекрасно! С такими типами мы разбираемся в два счета.

Вебер ничего не сказал. Он уставился в пол, словно обнаружил там что-то интересное.

– У вас есть оружие? – спросил полицейский подчеркнуто вежливо.

Вебер оторвал взгляд от пола и решил не оставаться в долгу, процедив сквозь зубы:

– Разрешение на оружие в бумажнике.

– Давай немедленно!

– Он у вас в руках, дружище!

– Пушку давай, и мигом!

Вебер со злостью полез за пазуху и вытащил револьвер. Полицейский взял его в руки, внимательно осмотрел предохранитель, потом понюхал дуло.

– Будьте добры, не застрелитесь, – заметил Вебер, – револьвер заряжен.

Полицейский сощурился и ядовито бросил:

– Сейчас станет не до шуток. Погоди у меня, юморист хренов!

Вебер глубоко вздохнул.

Комиссар Линдберг, который до сих пор молчал, теперь вмешался:

– Если не обращать внимание на его самомнение, – дружелюбно буркнул он, – парень он в общем-то неплохой. Я готов за него поручиться.

– Ах, так вы с ним близко знакомы? – язвительно спросил полицейский.

Линдберг засопел.

– Можно и так сказать. Когда-то он был моим учеником. Знаю, это для меня не комплимент, но хотите верьте, хотите – нет, я считал его одной из надежд гамбургской криминальной полиции, пока он не вздумал переключиться на частное предпринимательство.

– И я даже знаю, почему, – бросил Вебер.

– Чушь! – рявкнул комиссар. Потом шагнул к Веберу и загремел снова: – Ну, лучше вам теперь живется, да?

Вебер усмехнулся.

– Жить лучше, потом еще лучше, а потом лучше всех. Да, знаю, это проблема нашего времени. – Он махнул рукой, потом добавил: – Могу вас успокоить. Живется мне ничем не лучше. Нет смысла менять профессию, это не выход – вот к какому выводу я пришел. Все зависит от отношений, понимаете? От окружения!

Линдберг взглянул Веберу прямо в глаза, и на миг показалось, что комиссар ему подмигнул. Но поскольку этим все и ограничилось, Вебер отвернулся и понуро уставился в окно.

– Но вернемся к делу, – сказал комиссар. – Когда вы сюда вломились?

– Ночью, то есть около полуночи. – Вебер помолчал, потом Добавил: – Кстати, я не единственный заинтересовался этими апартаментами.

Линдберг даже подпрыгнул.

– Да?! А кто еще?

– Я и сам хотел бы знать.

– Как это? Вы его не накрыли?

– Как раз наоборот. Войдя сюда, я застал ужасный беспорядок, все перевернуто вверх ногами, книги свалены на пол, но ночного гостя я не видел.

– Почему?

– Потому что он успел меня вовремя вырубить. Вебер показал синяк на шее.

Линдберг обстоятельно разглядел набухшую кровью шишку, потом спокойно заметил:

– Та же метка, что у Ханке. – И, повернувшись к коллегам из Франкфурта, добавил: – Ханке, судя по всему, тоже ударили тупым округлым предметом. – Потом выжидательно взглянул на Вебера. – Так вы не смогли его рассмотреть?

Вебер меланхолически покачал головой.

– Войдя сюда, я хотел сначала осмотреться и свет не включал. Осветил комнату фонариком. Увидев разгром, сразу подумал, что в комнате еще кто-то есть. Выключил фонарь, отскочил в сторону и угодил прямо ему в лапы. Как бы там ни было, угостил он меня неплохо.

– Что он здесь искал? – задумался Линдберг. Вебер встал с кресла.

– Пойдемте со мной!

Они перешли в соседнюю комнату. Вебер натянул перчатку на правую руку, распахнул шкаф и вытащил ящики туалетного столика.

– Тут жила фройляйн Грюнер, – сказал он. – Все вещи убрали, причем прошлой ночью. И еще: приглядитесь к поверхности мебели. Например, поручни кресел, или вот – стеклянная столешница туалетного столика. Все старательно вычистили, чтобы стереть следы пальцев фройляйн Грюнер.

– Вот черт! – ясно и отчетливо произнес комиссар.

– Успокойтесь, все стереть нельзя. Наверняка убийца забыл про внутреннюю сторону дверей шкафа, нижнюю часть столешниц, край ванны, унитаза. И наверняка он не знал, какие первоклассные отпечатки остаются при вытирании вымытой посуды. Уверен, что-нибудь тут для нас еще осталось.

– Вы слышали, Шнабель? – повернулся Линдберг к ассистенту. – Покажите, на что вы способны!

Шнабель потер лысину, бросил на Вебера исключительно красноречивый взгляд и убрался из комнаты.

Комиссар Линдберг продолжал:

– Значит, устранили все, что могло бы навести нас на след фройляйн Грюнер. И пока вы тут дремали, парень привел квартиру в порядок, даже пыль всю вытер. Должен признать, эта любовь к порядку говорит в его пользу.

В сопровождении полицейских комиссар вернулся в первую комнату.

– Почему, собственно, вы говорите «парень»? – спросил Вебер. – С чего взяли, что это обязательно был мужчина?

– Ну вот, опять! Вы что думаете, это была женщина? Не будьте ребенком, Вебер. Двоих мужчин, Ханке и вас, уделал один и тот же тип. И вы думаете, это женщина? Вы и сами в это не верите, верно?

Вебер покачал головой.

– Такой удар силы не требует. Важны только две вещи: знать нужное место и действовать решительно – вот и все. – Он задумчиво поглядел на фото фройляйн Грюнер, стоявшую на столе, потом повернулся к комиссару: – У вас есть уже какая-нибудь информация об этом миленьком котике?

– Мои люди этим занимаются, – вполголоса ответил Линдберг.

В мыслях он явно был далеко, Вебер это понял. В душе он смеялся, потому что знал: комиссар рассуждает в этот момент так же, как и он час назад. Насколько он знал комиссара, тот придет к тому же выводу, что и он.

– Да, мои люди этим занимаются, – повторил комиссар, задумчиво вглядываясь в фото. – Но теперь мы знаем, что она изучает во Франкфурте медицину.

– Во Франкфурте?

– Да, она ведь здесь жила с Ханке, так где же еще?

Вебер зло оглянулся на фото.

– Значит, я мог бы стать ее пациентом.

Линдберг непонимающе покосился на Вебера, тот показал на свою шишку. Комиссар не ответил, лицо его все еще оставалось задумчивым.

– Нашлись хоть какие-нибудь отпечатки пальцев на машине Ханке? – спросил Вебер.

– Не только Ханке, но и женщины.

– Ага! Грюнер?

– Может быть, еще неизвестно.

– Ну, если тут что-то найдется, сможете сравнить. Комиссар снова молча посмотрел на фотографию фройляйн Грюнер.

– Похоже, в решимости ей не откажешь, – осторожно намекнул Вебер.

– Решимости на что?

– На такой удар.

– Вы так считаете?

– Безусловно.

Комиссар Линдберг шагнул к Веберу и больно ткнул его толстым пальцем в грудь. Моргая, уставился на него в упор, и по этому морганию, выдававшему уверенность в себе, Вебер понял, что комиссар пришел к тем же выводам, что и он.

Линдберг ткнул его еще сильнее.

– Послушайте, Вебер, – буркнул он. – Кто вас научил этим штучкам? Случайно, не я?

– Разумеется.

– И вы хотите оставить в дураках своего старого учителя?

– Вы меня в этом обвиняете? – удивился Вебер.

– Я вас обвиняю еще во множестве всяких трюков.

– Разумеется, еще я ем маленьких детей.

– А почему бы и нет? Вебер язвительно хмыкнул.

– Тогда вернемся к прежней теме.

Комиссар Линдберг резко отвернулся и спросил:

– Вы тут что-нибудь трогали?

Вебер покачал головой. Комиссар недоверчиво посмотрел на стоящую на столе чашку с остатками кофе, поднял ее и принюхался.

– Я просто пил кофе, – вполголоса признался Вебер. – Отпечатки моих пальцев только на этой посуде, больше нигде.

Комиссар обошел стол и тяжело опустился в кресло.

– Поразмышляем спокойно, Вебер! Ханке убили, как только он связался с вами, значит, убийца понял, что эта встреча опасна для него. Следовательно, убийца знает вас. Номер «фиата» – мы уже немного продвинулись – действительно фальшивый. – И как бы мимоходом он добавил: – Собственно, какими еще делами вы в этот момент занимались?

– Так, проводил одно расследование, – ответил Вебер и потянулся.

– Какое?

– Этого я сказать не могу, дела никак не связаны.

– Вы уверены?

– Между ними нет ничего общего. Кроме того, когда произошла эта история с Ханке, от того дела я уже отказался.

Комиссар Линдберг смотрел на Вебера испытующе и недоверчиво, но не знал, как заставить того говорить. Удивительно хладнокровный парнишка, ничего не скажешь, ясно, чья школа. И такой парень сбежал из полиции!

В конце концов Линдберг отказался от игры и сопя повернулся к полицейским из Франкфурта.

– Оставьте его в покое! – И когда те ухом не повели, просительно добавил: – Он больше не будет!

– По крайней мере, в нашем городе, – буркнул один, другой неохотно вернул Веберу бумажник и револьвер.

Вебер спрятал и то и другое и любезно заверил:

– Я тут редко бываю.

– И слава Богу. Вебер кивнул.

– Меня ничто сюда не привлекает. Франкфуртские сосиски можно поесть и в Гамбурге, верно? – Потом повернулся к Линдбергу. – Премного благодарен, комиссар!

– Будьте со мной на связи, Вебер! – с виду сурово буркнул комиссар, сам едва удерживаясь от смеха.

– Разумеется. Завтра я снова буду дома.

– А до завтра?

– Немного прокачусь.

– Куда?

Вебер немного поколебался, потом спокойно сказал:

– Хочу прогуляться в Швейцарию.

16

Когда Вебер в сопровождении сотрудника швейцарской полиции карабкался крутой тропкой на гору Обер, на небе не было ни облачка. Зелень леса и белизна альпийских ледников прекрасно расслабляли издерганные нервы, солнце приятно пригревало.

Вебер не ведал ни минуты покоя с тех пор, как узнал из швейцарской газеты о трагической смерти у подножья горы Обер. Правда, другие события, вроде встречи с Анной Ковальской и убийства Ханке, отодвинули на второй план этот несчастный случай. Но когда в квартире Ханке он увидел на столе фотографию Ренаты Грюнер, воспоминания ожили снова. И он решил съездить туда еще раз.

Целый день ушел у него на то, чтобы добраться до Невшателя, куда он попал поздним вечером. Сняв номер в дешевой гостинице, он провел там ночь. И на следующее утро после плотного завтрака отправился в криминальную полицию. Там он встретил молодого симпатичного сотрудника, который вел дело об этом случае и охотно согласился показать Веберу место несчастья.

Только к обеду они закончили свое тяжкое восхождение. И теперь стояли на площадке над самым обрывом, перед ними скальная стена уходила отвесно в пропасть.

– Нет сомнений, что все произошло именно здесь, – сказал молодой полицейский. – Мы нашли ее точно под этой площадкой.

Вебер заглянул в пропасть. Неожиданно он почувствовал, что у него темнеет в глазах, невольно закрыл глаза и отступил на шаг.

Стоявший рядом полицейский внимательно пригляделся к нему и заметил:

– Кто туда упал, тому уже не поможешь.

По ту сторону пропасти тянулась горная гряда. Там, на головокружительной высоте, Вебер заметил козу, спокойно щипавшую траву. Справившись с дурнотой, которая накатила на него при взгляде в пропасть, он спросил:

– А кто пришел к выводу, что это не был ни несчастный случай, ни самоубийство?

– Я, – гордо сообщил молодой полицейский. – Вы знаете, как это бывает: ни с того ни с сего среди ночи я вдруг сообразил, что концы в этой истории не сходятся.

Вебер понимающе кивнул, и тот продолжил:

– Может, как и мой шеф, я тоже остановился бы на одной из этих версий, но в нашем районе почти ничего не случается, и когда произошла эта трагедия, я решил, что докопаюсь до правды.

– Вы, наверное, тут недавно?

– Первый год. Вебер усмехнулся.

– А что в этой истории не сходится?

– Она держала руки в карманах плаща, – с таинственным видом сообщил полицейский и выжидательно взглянул на старшего коллегу.

– Ну и что? – спросил Вебер.

– Понимаете, так же реагировали поначалу и мы. – В голосе молодого человека прозвучала торжествующая нотка. – В тот день мы приехали сюда утром. Тело нашли альпинисты и позвонили нам. Выглядела она ужасно, можете мне поверить! Не знаю, осталась ли цела хоть одна косточка. А череп… просто ужас. Мы провели обычную процедуру на месте. Самоубийство или несчастный случай – ничего другого на первый взгляд в голову не приходило. Мы обзвонили все пансионаты, но никто не исчезал. Значит, бедная туристка была здесь проездом и приехала, вероятно, из Франции. На это указывало происхождение одежды и белья.

– Так писали в газетах, – кивнул Вебер.

Полицейский кивнул.

– Мой шеф больше склонялся к версии самоубийства. Пару лет назад уже был подобный случай. Но, как я уже говорил, ночью я проснулся – и меня осенило. Среди ночи оделся и помчался в отдел. У дежурного глаза полезли на лоб, когда я потребовал ключи. А я просмотрел снимки – и точно: правая рука была засунута глубоко в карман.

Молодой сотрудник выжидательно уставился на Вебера, до которого понемногу начинало доходить.

– Ну, видите! – воскликнул сияющий полицейский. – Это же так просто. Вообразите себе – стоите так, как мы, над самой пропастью и держите руки в карманах. Если вы оступитесь, машинально выхватите руки из карманов и попытаетесь за что-нибудь ухватиться. Верно?

Вебер согласно кивнул. Полицейский азартно продолжал:

– И если вы тут стоите, чтобы сознательно прыгнуть вниз, то есть совершить самоубийство, вы тоже не засунете руки в карманы. Вот если вас огреют сзади по голове, вы потеряете сознание и вас столкнут, тогда другое дело. Так рассуждал я в ту ночь, внезапно проснувшись. А когда потом просмотрел в отделе снимки и увидел руку жертвы в кармане плаща, понял окончательно: эту женщину убили.

– Один – ноль в вашу пользу, – с уважением заметил Вебер, дружелюбно глядя на молодого человека и в душе желая, чтобы эта жажда правды никогда его не покидала.

– И что дальше? – спросил он.

– Когда я на следующий день доложил шефу о своем открытии, он сделал кислую мину. Сказал, что моя версия – полная чушь. Видимо, так уж повелось, что первые годы человека никто не принимает всерьез.

Вебер кивнул.

– Да, мне это тоже знакомо.

– В конце концов ему не осталось ничего иного, как подать рапорт в криминальный отдел федеральной полиции. Тамошние господа приехали, наделали шума – мы якобы уведомили их слишком поздно – и уехали.

Вебер посмотрел на молодого человека, который насмешливо качал головой, и осторожно спросил:

– Полиция кантона не слишком высокого мнения о федеральных коллегах?

– Слишком уж они задирают нос, – подтвердил полицейский. – Большие ученые, по крайней мере, сами так считают. Например, с вами они вообще говорить бы не стали – чужих они на дух не переносят.

– Но все же мне придется с ними поговорить, – с усмешкой возразил Вебер, – даже если у них не будет на это охоты. Потом было что-то еще?

– Не имею понятия, дело у нас уже забрали. Знаю только, что тело переслали в институт судебной медицины в Берне. Заодно они взяли часть одежды, которую мы идентифицировали, и обручальное кольцо.

Швейцарец замолчал, и оба молча всматривались в пропасть, где не так давно разыгралась трагедия.

Наконец молодой человек, потянувшись, спросил:

– Извините за любопытство, но почему, собственно, вы интересуетесь этой историей?

Вебер поднял с земли небольшой, но увесистый обломок камня и задумчиво взвесил в руке.

– Ну, любопытство – вещь всегда полезная, – сказал он. – Почему я интересуюсь погибшей? Говоря в двух словах: я работаю над одним случаем, который привел меня сюда. Подозреваю, что совершено убийство молодой девушки. Примерно в то же время.

– Так это не была французская туристка? – спросил молодой полицейский. Лицо его затеплилось надеждой, что благодаря немецкому коллеге он сможет принять участие еще и в этом деле.

– Это не она, – с усмешкой возразил Вебер, – особа, о которой я говорю, вернулась живой и здоровой.

Погрузившись в размышления, оба уставились на камень в руке Вебера – детектив задумчиво, молодой полицейский – слегка обеспокоенно, побаиваясь, что Вебер выпустит камень из рук. А тут даже куда меньшие камни порой вызывали лавины.

– А вы уверены, что она действительно вернулась живая и здоровая? – спросил швейцарец, не желавший так сразу расставаться с надеждой.

Вебер кивнул.

– Абсолютно, я видел ее собственными глазами.

Он осторожно положил камень на прежнее место. Потом они спустились вниз тем же путем и молча вернулись в машине Вебера в Невшатель. Дорогой каждый был погружен в собственные мысли.

Поездка в Швейцарию, по мнению Вебера, все-таки окупилась, хотя вопреки первоначальным планам он вернулся домой на день позже. Он пока не знал, кем была девушка, убитая на горе Обер, но убедился, что это не был ни несчастный случай, ни самоубийство, как сообщали газеты. Ее убили. И он надеялся, что узнает подробности о погибшей в криминальной полиции кантона в Берне, куда отправился на следующий день.

– А федеральная полиция забрала снимки трупа и места происшествия? – спросил Вебер спутника, когда они подъезжали к Невшателю.

Тот покосился на Вебера с хитрой ухмылкой.

– Все, кроме одного, который я оставил, так сказать, на намять. В конце концов это я заметил руку в кармане.

Вебер в душе поздравил себя, что встретил парня.

– Можно мне взглянуть? Полицейский кивнул.

– Фото у меня дома. Заедем?

Они ехали крутыми переулками, где можно было продвигаться только в темпе пешехода, и в конце концов затормозили у старого дома, который грозил рухнуть в любую минуту. Снаружи его расписанная цветными розетками побелка выглядела даже весело, но жить в нем вряд ли доставляло удовольствие, как казалось Веберу.

Наверх вела скрипучая лестница. Хозяин открыл дверь и пропустил Вебера вперед.

Всю обстановку составляли шкаф, комод, кровать, стол и кресло. Над постелью на стене висело распятие. Вебер огляделся. Если не считать креста, обстановка была примерно такая же, как и у него самого, когда он был ассистентом криминальной полиции. Впрочем, Вебер должен был признать, что он до сих пор дальше особо не продвинулся.

Он осторожно сел в кресло у окна.

– Сварить кофе? – спросил швейцарский коллега. Вебер покачал головой.

– Спасибо, но я хотел бы поскорее уехать. Мне сегодня же нужно быть в Берне. Чтобы с утра попасть к вашим коллегам.

Полицейский недоверчиво покосился на Вебера, потом покопался в стопке бумаг. И вдруг остановился.

– Вы говорили, что девушка, за которой вы следили, вернулась живой и здоровой. Почему же вы так интересуетесь убитой на горе Обер?

Вебер пожал плечами. В самом деле, почему? Он-то знал, но молодому человеку объяснять пришлось бы не меньше получаса. А времени на это не было, так что он пожал плечами, и его новому приятелю пришлось этим удовольствоваться.

И вот Вебер уже держал в руке фотографию погибшей, лежащей между обломками скал. С немалым усилием он заставил себя взглянуть на расколотый череп. Погибшая могла с одинаковым успехом быть Анной, Ренатой Грюнер или любой фройляйн X, короче, кем угодно. Никаких зацепок.

Действительно, правая рука убитой была засунута в карман нейлонового плаща. Действительно, странно, что во время падения по скалам рука так и осталась в кармане.

И вдруг перед глазами Вебера встала живая картина. Он увидел Анну Ковальскую, идущую в его сторону по коридору гостиницы. В руке она держала сумочку и плед. И на ней был нейлоновый плащ, точно как на убитой со снимка. Тут Вебер придержал полет своих мыслей. В нашу эпоху всеобщей унификации рискованно опознавать кого-то по одежде. В этом сезоне была мода на нейлоновые плащи, и каждая вторая женщина на улице носила его.

Вебер вернул фотографию, заметив:

– Не слишком привлекательное зрелище.

Потом поднялся и некоторое время в нерешительности постоял посреди комнаты. Молодой полицейский смотрел на него широко открытыми глазами, явно ожидая каких-то разъяснений.

– Спасибо за помощь, – вежливо поблагодарил Вебер, – вы очень любезны.

Парень кивнул, как показалось Веберу, явно разочарованно. Потом подошел к двери и открыл ее перед гостем. Вебер спустился по скрипучим ступеням, медленно и осторожно, опасаясь споткнуться. Оказавшись наконец внизу, он перевел дух и сел в машину.