Текст книги "Сражения группы армий «Центр»"

Автор книги: Вернер Хаупт

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 16 страниц)

Так началось сражение на окружение под Брянском и Вязьмой, продолжавшееся еще десять дней. Это была борьба за леса и деревни, перекрестки дорог и перешейки между озерами. 45-я, 95-я, 134-я пехотные дивизии вместе с 16-й и 25-й пехотными моторизованными дивизиями замкнули прочное кольцо вокруг советской 13-й армии между Севском и Дмитриевым. 262-я, 293-я, 296-я пехотные, 10-я пехотная моторизованная, 1-я кавалерийская и 17-я танковая дивизии все сильнее сжимали советскую 3-ю армию западнее Кром. Прорыв советской 50-й армии был перехвачен 18-й танковой дивизией и пехотным полком «Великая Германия». [95]

Силы обороняющихся в «брянском котле» начали постепенно таять.

Котел под Вязьмой тоже постепенно выгорал. 5-й армейский корпус генерала пехоты Руофа сменил танковые дивизии у автомобильной дороги, а 6-й армейский корпус генерала инженерных войск Ферстера захватил Белев. С этого момента для трех советских окруженных армий спасения больше не было.

Своими успехами сухопутные войска снова в большой мере были обязаны действиям авиационных соединений 2-го воздушного флота. Впрочем, в последние недели стало заметно численное превосходство советских ВВС. По сообщению главного командования люфтваффе, уже в начале сентября советские ВВС располагали в два раза большим количеством истребителей, чем немецкие ВВС, извлекли опыт из первых месяцев войны и наносили немецким соединениям тяжелые потери. Лишь благодаря боевому опыту немецких летчиков можно было соперничать с численным превосходством. Но потери эскадр, групп и эскадрилий были велики. Многие опытные пилоты, имевшие более 50 воздушных побед, в тe дни потеряли свои жизни.

Дивизионы 1 -го зенитного артиллерийского корпyca не могли так быстро следовать за танками и пехотой, чтобы в любой момент иметь возможность прикрывать их от постоянных атак с воздуха. Все больше зенитных батарей привлекались к наземным боям. Корпус генерал-лейтенанта фон Акстхельма доложил о 314 самолетах и 3000 танков, подбитых с начала кампании.

По завершении сражений на окружение 19 октября Верховное главнокомандование вермахта опубликовало сообщение о результатах успеха. В [96] соответствии с ним войсками группы армий «Центр» были уничтожены 67 стрелковых, 6 кавалерийских дивизий и 13 танковых бригад. Число пленных составило 657 948 человек. Было уничтожено или захвачено 1241 танк и 5396 орудий. Среди захваченных танков находились тяжелые KB-2I, и впервые массово примененные 6 октября Т-34, которым значительно уступали немецкие танки типов III и IV.

Тем временем дал о себе знать новый враг, о котором до сих пор вообще не задумывались ни немецкие генштабисты, ни простые солдаты: погода!

Внезапно в ночь с 6-го на 7 октября начался снегопад. Уже с раннего утра вся местность словно была укрыта белым покрывалом. Но когда днем температура повысилась, снег превратился в грязь. Улицы, дороги, поля, луга за короткое время превратились в грязь и жижу, в топь и болото.

Сапоги солдат тонули в грязи, лошади больше не могли тянуть повозки и орудия. А когда грязь забивала гусеницы танков, то застревали и они.

ФРАНКФУРТЕР ЦАЙТУНГ

Пятница, 15 октября 1941 г.

БОЛЕЕ ТРЕХ МИЛЛИОНОВ ПЛЕННЫХ НА ВОСТОКЕ

Из ставки фюрера, 14 октября. Верховное главнокомандование вермахта извещает: Окруженные в районе Вязьмы силы противника окончательно уничтожены. В котле под Брянском также непрерывно продолжается уничтожение противника. Численность пленных, захваченных в ходе двух этих сражений, превысила уже 500 000 и продолжает постоянно повышаться. [97]

Общее число советских военнопленных, захваченных с начала кампании на востоке, уже значительно превысило три миллиона.

Один солдат писал домой:

«Дальше идти не можем. Горючего больше нет, его не подвозят. Дорога далека и хуже, чем в последние дни. Снег снова растаял, и из-за этого грязи еще больше. Продовольствие тоже не поступает. Мы целыми днями сидим в грязи...» .

Журнал боевых действий одной из дивизий 2-й армии по этому поводу лаконично замечает:

«10.10 с утра шел дождь, вскоре перешедший в мокрый снег. Трудности, возникшие в связи с этим: на дорогах грязь глубиной по колено. К этому добавились большие заторы на путях наступления, так как ни гужевой, ни автомобильный транспорт двигаться не может...» История потсдамской 23-й пехотной дивизии об этих днях сообщает коротко и ясно: 2 октября дивизия в ходе наступления группы армий «Центр» на Москву со своих позиций перешла в наступление в направлении Вязьмы и прорвала позиции русских на рубеже Серебрянка, Новая Харовня. До 18.10 дивизия постоянно вела наступательные и оборонительные бои, пресекая попытки прорыва окруженных советских дивизий, достигшие наибольшего ожесточения под Сельцо, Илино, Селиваново и Богдановкой. 18.10. Дорога на Вязьму с запада была расчищена. Марш через город сопровождал дождь со снегом, начался период распутицы. С большим трудом и сильно поредевшими силами дивизия [98] прошла через Гжатск и к 9.11. вышла в район западнее Волоколамска, где оставалась до 21.11. Грязь остановила операцию группы армий «Центр» под Москвой. Так как командование группы армий все же надеялось сломить последние силы русских и довести операцию до хорошего конца, оно возлагало надежды на период первых заморозков и назначило продолжение наступления на 17 ноября. Несмотря на неблагоприятные внешние обстоятельства, каждый солдат убежден, что на этот последний удар уйдут и последние силы.

А в сообщении 1-го артиллерийского дивизиона швабской 260-й пехотной дивизии говорилось:

Из-за чрезвычайно плохой погоды продолжавшийся марш частей дивизии, особенно артиллерии, становился все труднее. Из-за заторов на труднопроходимых дорогах дивизион, входивший вместе с 460-м пехотным полком в последнюю маршевую группу, смог двинуться дальше только 18.10. Теперь предстояло пройти по шоссе через Новую Александровку на Ферзиково. Это расстояние всего в 17 километров стоило людям и лошадям огромных усилий. Так называемое шоссе, по которому мы шли, представляло собой море грязи глубиной по колено. Тщетно здесь было искать места с твердым дном. Повозки вязли по самые оси. В некоторых местах лошади шли по брюхо в грязи. Спасаясь от грязи, из-за которой главный маршрут наступления, почти непрерывно шедший через лес, стал полностью непроходимым, водители пытались найти проезжую дорогу рядом с шоссе, но им мешали кюветы, превратившиеся в грязевые озера. На шоссе такие места, по [99] крайней мере, перекрывались деревянными мостами, по которым их можно было преодолеть.

По характеру ландшафта населенные пункты располагались в многочисленных складках местности, проходящих с севера на юг, с протекающими мелкими речушками, через которые можно было переправиться только по мосту. Но эти мосты были взорваны или сожжены русскими при отступлении, или настолько примитивные, что после прохода по ним воиск, шедших перед нами, становились непроходимыми. Балки перекрытий и настил были разбиты, в покрытии зияли опасные дыры. В некоторых местах работали саперные взводы, которые пытались улучшить мосты. Иногда они рядом со старым разбитым мостом наводили новый. Тогда нам приходилось переходить речки вброд рядом с восстанавливаемой переправой. Требовалось много уговоров или, в зависимости от обстоятельств, крепкие руки, чтобы заставить усталых лошадей войти в таких местах в холодные грязные речки и перейти их. После речки всегда предстояло преодолевать достаточно крутые подъемы. Хуже было, когда повозке или орудию не удавалось с ходу преодолеть препятствие. Канониры, чьи шинели были по хлястик покрыты жидкой глиной, а в сапоги, которые они не снимали несколько дней, сверху затекала грязная жижа, собирались вместе, брались за спицы колес, говорили: «Погоняй!» А потом: «Раз-два, взяли», – а потом: «Пошла», – когда препятствие было уже позади. Батареи преодолевали такие препятствия по два, три часа. Часто казалось, что повозка безнадежно утонула в грязи или наполовину провалилась в полуразрушенный мост. Но лозунг был: «Вперед!» Резкие порывы восточного ветра доносили до нас раскаты [100] канонады. Напоминали нам, что там, впереди, товарищи из другого дивизиона ведут бой с отступающими русскими. Даже если иногда положение казалось совсем безвыходным, в любом случае находилось решение и помощь, и вот орудие, которое уже хотели бросить, снова катилось дальше.

Наши замечательные лошади с часто ходящими боками, обливающиеся потом, несмотря на холод и снег, наши ездовые и артиллеристы продолжали идти вперед на врага.

Таковы были условия, которые никто не предполагал до начала похода и которые теперь стали непреодолимой преградой между далеко ушедшими вперед танковыми дивизиями и советской столицей.

В самой Москве в середине октября стало заметно, что война приближается с каждым днем. Хотя еще в августе гражданское население привлекалось на строительство первых оборонительных рубежей вдалеке от Москвы, Государственный Комитет Обороны 12 октября издал приказ, по которому гражданское население, в том числе мужчины, женщины и подростки, мобилизовались на строительство оборонительных сооружений на окраинах города.

На строительство в тот же день вышли около 100 000 человек всех возрастов и обоих полов. Когда через неделю немецкие войска находились еще в 50 километрах от Москвы, были построены позиции, состоявшие из 361 километра противотанковых рвов, 366 километров противотанковых заграждений, 106 километров надолбов, 611 километров проволочных заграждений. В самом городе и пригородах было установлено 30 километров бетонных надолбов, 10 километров баррикад и 19 000 «ежей». [101]

Уже 15 октября важнейшие министерства были эвакуированы в Куйбышев, за 850 километров от Москвы. В тот же день из Мавзолея был вывезен в безопасное место гроб с телом Ленина. До конца ноября на Урал было эвакуировано 498 предприятий с 210000 рабочих, чтобы там развернуть производство вооружений вне опасности от немецких бомбардировщиков. 19 октября правительство объявило Москву на осадном положении.

Несмотря на погодные условия, немецкое наступление развивалось дальше. Хотя танки, бронетранспортеры и мотоциклы не ехали так быстро и густо, как летом, так как постепенно сказывался недостаток снабжения, а потери уже не восполнялись.

3-я танковая группа, которая прошла долгий путь на севере, наткнулась на вновь образованный советский Калининский фронт, в состав которого входили свежие дивизии, прибывшие из Сибири. К счастью, удалось обеспечить северный фланг захватом города Ржева, который 15 октября взяли части 26-й пехотной дивизии генерал-майора Вайса и 206-й пехотной дивизии генерал-лейтенанта Хёфля.

Танковые соединения 41-го танкового корпуса, которым командовал произведенный 1 октября в генералы танковых войск Модель, получили приказ, не обращая внимания на фланги, выйти в район севернее Москвы.

Командующий 2-й танковой армией

Командный пункт армии, 18.10.1941

ПРИКАЗ ПО АРМИИ

Солдаты 2-й танковой армии!

Прорыв и битва на окружение в районе Орел, Брянск завершены. Позиции противника были [102] прорваны 30 сентября между Путивлем и Новго-род-Северским, противник в ходе стремительного преследования отброшен за дорогу Орел – Брянск, оба этих важных города были взяты. Южнее дороги были обойдены с тыла советские 3-я и 13-я армии, а севернее дороги – 50-я армия. Во взаимодействии с нашими соседними армиями их главные силы были окружены и уничтожены. Лишь остаткам удалось спастись.

С начала наступления наши трофеи составили: 80 044 пленных.

236 танков.

539 орудий.

66 противотанковых пушек.

87 зенитных пушек.

16 самолетов.

Начавшаяся зима со своими дождями и метелями сделала дороги непроходимыми. Марши и бои стали отбирать необычайно много сил и времени. Если, несмотря на это, достигнуты такие большие и решающие результаты, то лишь благодаря самоотверженности и боеспособности войск и искусному командованию. За это приношу мою глубокую благодарность и выражаю особую признательность.

Мы еще не подошли к концу нашего пути. В продолжение нашей победы нам предстоит полностью разгромить врага. Поэтому я снова призываю вас продолжать бороться с такой же верностью и силой.

За Германию и нашего фюрера!

Гудериан [103]

Вторник, 14 октября 1941 г.

Приказ командира 41-го танкового корпуса командиру 1-й танковой дивизии с командного пункта в Даниловском гласит: «Овладеть городом Калинин и шоссейным мостом через Волгу в 2 километрах за ним!» В то время как ее боевая группа В (усиленный 1 -й пехотный полк), прикрывая левый фланг дивизии и пути подвоза с севера, еще отражала ожесточенные атаки противника на плацдарме у Старицы, главные силы дивизии приготовились к штурму Калинина.

Подполковник фон Витерсхайм на бронетранспортере со штабом 113-го стрелкового полка, за которым следовали передовые подразделения, разместил свою часть по обе стороны шоссе из Старицы, но в основном севернее этой дороги. 1-я рота, с 1 адн 73 ап (майор Борн) в 2.00 подошла к Калинину и изготовилась на аэродроме (в 3 км от города) к атаке во взаимодействии с танками отряда Хершеля (6 танков типа III под командой обер-лейтенанта Пёля, 4 танка типа IV и несколько танков II под командой обер-лейтенанта Дюнча) вдоль главной дороги Старица – Калинин и захвату моста через Волгу. 1-й батальон 113-го стрелкового полка с приданной 3-й ротой 1-го танкового полка (6 танков типа III, 2 танка типа IV под командованием капитана графа фон дер Шуленбурга) наступали по северным, параллельным главной дороге улицам. Цель атаки: шоссейный мост через Волгу.

1-й батальон (майор фрайгерр фон Вольф) начал атаку в 5.00. Впереди 1-я рота 1-го батальона, за ним ударный саперный отряд, 2 противотанковые пушки и 1 легкое пехотное орудие (моторизованный взвод), 5-я рота 1-го батальона, затем – управление [104] батальона (адъютант обер-лейтенант фрайгерр фон Фридаг) с остатками батальона.

Атака мотоциклетного батальона сначала не продвигалась. Проехать быстро по главной дороге западнее выемки железной дороги было невозможно из-за сильного огня. 1-я рота развернулась в мертвой зоне южнее дороги из Старицы. И после этого начала медленно наступать. Но выемку железной дороги обер-лейтенант Бекер со своими мотоциклистами взять не смог, так как она находилась под сильным пулеметным и минометным огнем. Под мертвой зоной насыпи майор фрайгерр фон Вольф развернул батальон на юг. Под прикрытием огня 2-го батальона 1-го танкового полка и огневых налетов 2-го и 3-го дивизионов 73-го артиллерийского полка удалось преодолеть выемку железной дороги у шоссе Лотошино – Калинин и продвинуться дальше.

В то же время 3-я рота 113-го стрелкового полка под командованием лейтенанта Кацмана снова атаковала главную дорогу, ведущую из Старицы. Во время боя за путепровод у железной дороги три танка типа III подошли вплотную к шоссе, но в 80 метрах от путепровода были остановлены прямыми попаданиями и вышли из строя. Лейтенант Отто, вот уже несколько дней умелый командир головного взвода 3-й роты 1-го танкового полка, был опасно ранен прямым попаданием между башней и корпусом танка. Его наводчик был убит, все остальные члены экипажа ранены. Сидевшие на броне танка лейтенанта Отто стрелки, лейтенант Кацман и отделение его взвода, тоже понесли большие потери. Рота вынуждена была приостановить здесь свое наступление.

После того как передовые подразделения 1-го батальона вышли к северо-востоку от железнодорожной насыпи, а 1-й батальон 113-го стрелкового [105] полка смог продвинуться дальше в северо-западную часть города, началось наступление главных сил дивизии. Великолепную поддержку при бое в городе оказали огнеметные танки 101-го огнеметного танкового батальона. Несколько танков вместе с полувзводом лейтенанта Ремлера (3 танка типа IV 4-й роты 1-го танкового полка) действовали на участке стрелкового батальона на бронетранспортерах доктора Экингера, с главными силами – полувзводом танков типа IV лейтенанта Коха и обер-фельдфебеля Фёльтера из 8-й роты 1 -го танкового полка – на участке 1-го батальона, и решительно облегчили стрелкам, мотоциклистам и саперам ведение тяжелого боя в городе.

1-я рота 1-го батальона под командованием обер-лейтенанта Бекера к 9.00 сломила чрезвычайно ожесточенное сопротивление противника. После того как к ней подошли другие роты, начались тяжелые уличные бои с храбро сражавшимися защитниками Калинина, которые прочно удерживали многочисленные узлы обороны в городе. Их удавалось заставлять отходить только после поджога их опорных пунктов огнеметными танками или из огнеметов, которые были в подразделениях 37-го саперного батальона. Это требовало много времени. Танки 2-го батальона 1 -го танкового полка под командованием обер-лейтенантов Пёля и Дюнча медленно продвигались вдоль главной улицы с юга в направлении Волги. Из-за сидевших повсюду на крышах стрелков 1-й батальон был вынужден на всех улицах очищать каждый дом в обширном фабричном квартале, и продвигался очень медленно. С большим трудом приходилось брать остальные улицы и ожесточенно бороться за каждую пядь земли. Советские власти тем временем собрали заводских рабочих Калинина, [106] вооружили их и в гражданской одежде бросили в уличный бой. Атака грозила захлебнуться.

В это время вступил в бой стрелковый батальон на бронетранспортерах доктора Экингера (адъютант – лейтенант Вендт), командир которого инстинктивно снова нашел «самый легкий» путь на направлении главного удара дивизии. Ведя тяжелый бой, 3-я рота 113-го стрелкового полка продвигалась вперед по улицам фабричного квартала. Слева показалась Волга. И вскоре уже издалека передовые отделения 1-го батальона 113-го полка видели большой мост через Волгу. По нему шло оживленное движение транспортных средств. 3-я рота вскоре снова осталась одна. Юго-западнее ее в центре Калинина дрались остатки 113-го моторизованного батальона, 1-й батальон и 1-й танковый полк, усиленный огнеметными танками и 73-м артиллерийским полком, следовавшим по главной улице. Но когда майор доктор Экингер со своим бронетранспортером и двумя танками пробился к роте Файга, он увидел вокруг себя только красноармейцев и вооруженных рабочих. Теперь мост словно магнит притягивал его атакующих стрелков. К ним присоединился огнеметный танк, который сопровождали два танка типа III. Они подавляли пулеметные точки. Но когда обер-лейтенант Файг уже думал, что наконец-то пришло время прорваться к мосту, перед ним и его людьми внезапно оказался канал. Напротив, на восточном берегу, находились русские позиции! За ними был виден 250-метровый мост. Но перед ним был канал, за которым находился занятый противником стадион Калинина. Справа от маленькой церкви разведали переправу через канал. И повсюду – русские, русские и снова русские! Со стадиона у Волги вела огонь [107] полевая и противотанковая артиллерия. Когда подошел майор доктор Экингер, командир его 3-й роты прокричал ему: «И не мечтали! Такое свинство!» Но ругань делу не поможет. Задачу «Захватить мост через Волгу» надо было выполнять. Наконец подвезенные минометы открыли огонь дымовыми минами по позициям противника на том берегу канала и перед ними. Обер-лейтенант Файг под прикрытием дымовой завесы пошел в атаку по мосту через канал. Повернув направо, ему и 36 солдатам его роты удалось опередить охрану противника, преодолеть систему опорного пункта и прорвать позицию по берегу канала. О начавшемся теперь завершающем этапе этой решающей атаки читаем в дневнике командира 3-й роты 113-го стрелкового полка следующее: «Когда дым снова рассеялся, мы достигли уже дощатых стен стадиона, и русские совершенно исчезли из поля зрения.

А теперь – быстрее вперед, к большому мосту, до него уже почти рукой подать! Окопавшиеся до этого на стадионе русские уже отошли. Лишь один часовой в коричневой накидке продолжал стоять спиной к нам. Застрелить его в этом положении было бы нечестно. Я закричал ему во всю глотку: «Пошел вон отсюда!» Определенно, по-немецки он не понимал, но повернулся к нам лицом и на секунду встал как вкопанный. А потом рванул полным ходом. Мы дали ему убежать.

Выдохшись полностью, все залегли на мосту. Кабель перебили. «Быстро, на другую сторону! Встать, давай вперед!» Для нас это были гонки со смертью. 250 метров моста были долгой дорогой! На северном берегу нам было видно орудие, пулеметный дот и позиции. По [108] нам ударил оживленный огонь, но останавливаться больше было нельзя. «А вдруг мост еще взорвется?» Далеко внизу текла Волга.

Танковый корпус поспешно бросил на так внезапно захваченный плацдарм все моторизованные части, которыми располагал. Первой подошла 900-я учебная бригада. За ней последовали машины сформированной в районе Висбадена и Кайзерслаутерна 36-й пехотной (моторизованной) дивизии генерал-лейтенанта Гольника. Далеко за ними пробирались по грязи сквозь дождь и снег пехотинцы 6-й, 26-й и 106-й пехотных дивизий.

Но одновременно с танками 3-й танковой армии, которой теперь командовал генерал танковых войск Рейнхардт, подошли первые пехотные дивизии 9-й армии. Это были баденская 35-я пехотная дивизия генерал-лейтенанта Фишера фон Вайкершталя и гессенская 129-я пехотная дивизия генерал-майора Риттау, которые с огромным трудом, ведя бои с фанатичными русскими частями, вышли в район между Можайском и Волоколамском.

В то же время в этом направлении прорывались танковые части 4-й танковой армии. Дивизия СС «Рейх» группенфюрера СС Хауссера уже 14 октября, действуя на направлении главного удара 4-й танковой армии, вышла к Московской зоне обороны и смогла в ожесточенной борьбе с сибирской 32-й стрелковой дивизией совершить прорыв и при поддержке частей 10-й танковой армии 18 октября овладеть Можайском.

Но дальше ей пойти не удалось. Начались дожди, превратившие дороги в топи и болота. Ротам теперь требовалось два дня, чтобы пройти 10 километров. Тыловое снабжение полностью прекратилось. [109] Поэтому вскоре пришлось делить один хлеб на пять человек, да так, чтобы еще хватало на два дня!

Несмотря на все трудности, 10-й танковой дивизии генерал-майора Фишера удалось собрать свои способные передвигаться моторизованные силы. Полковник фон Хауэншильд во главе этой боевой группы 25 октября прорвался к Рузе и Шелковке. После этого окончательно закончились последнее горючее и боеприпасы. Теперь боевая группа практически вынуждена была перейти к обороне, так как монгольские (так в оригинале. – Прим. перев.) войска в этом районе пытались нанести удар в направлении Можайска.

К счастью, медленно, полностью выбившись из сил и валясь от усталости, подошли первые батальоны баварской 7-й пехотной дивизии генерал-лейтенанта фрайгерра фон Габленца. Среди них были добровольцы французского легиона. Баварцы и французы появились в самый подходящий момент, так как монгольская 82-я стрелковая дивизия, не обращая внимания на потери, атаковала позиции у Шелковки, которая за несколько дней превратилась в груду развалин. Только после того как подошла тюрингско-вестфальская 267-я пехотная дивизия генерал-майора фон Вахтера и прикрыла фронт южнее Шелковки, бои постепенно ослабели.

ФРАНКФУРТЕР ЦАЙТУНГ

Четверг, 16 октября 1941 г.

ДОСТИГНУТ ВНЕШНИЙ ОБОРОНИТЕЛЬНЫЙ РУБЕЖ МОСКВЫ

Из ставки фюрера, 16 октября. Верховное главнокомандование вермахта извещает: На нескольких участках восточного фронта прорван внешний оборонительный рубеж [110] Москвы, проходящий от нее в 100 километрах. Уже несколько дней в наших руках находятся важнейшие города Калуга и Калинин, находящиеся соответственно в 160 километрах юго-западнее и северо-западнее Москвы.

В прошедшую ночь британские самолеты сбросили на Западную Германию большое количество фугасных и зажигательных бомб, которые только нанесли повреждения зданиям. Было сбито три британских самолета.

Медленно продвигались по густой грязи и пехотные дивизии 4-й армии фельдмаршала фон Клюге. Боевая группа вюртембергской 78-й пехотной дивизии полковника фон Нойфвиле миновала Рузу и вышла к Локотне. В конце октября этой группе удалось пробиться к Москве ближе всего: до Кремля оставалось только 80 километров!

К концу месяца 4-я армия вышла на один рубеж с остановившейся 4-й танковой армией. 7-й армейский корпус с 7-й, 197-й пехотными дивизиями вошел в Рузу, а 9-й армейский корпус с 78-й и 87-й пехотными дивизиями занял оборону восточнее Рузы. Три корпуса 4-й армии – 5-й, 7-й и 9-й – были временно переданы в подчинение командующего 4-й танковой армией генерал-полковника Гепнера, чтобы сменить остановившиеся танковые части.

Действовавшая на южном крыле группы армий 2-я танковая армия генерал-полковника Гудериана в конце октября уже не представляла сплоченной силы, которой она была еще в дни сражения на окружение под Киевом. Все еще способные передвигаться моторизованные части были собраны под командованием генерала танковых войск Гейра фон [111] Швеппенбурга, чтобы южнее Москвы прорваться в район Тулы. Две танковые дивизии – 3-я и 4-я – медленно добрались до Мценска, где впервые встретились с превосходящими их по численности русскими танковыми частями, на вооружении которых стояли Т-34.

Несмотря на тяжелейшие потери, танковой боевой группе полковника Эбербаха, ведя настоящую битву с грязью, удалось перейти через реку Суша и овладеть Мценском. Русская тактика применения танковых войск по сравнению с летом претерпела существенные изменения. Танки противника уже не шли в лобовую атаку, а всегда пытались прорваться на флангах немецких войск. При этом быстроходные Т-34 сразу получали преимущество. В других местах советские войска пропускали атакующие немецкие ганки через свои позиции и решительно атаковали пехотные дивизии.

Так под Зизенкой 293-я бранденбургская пехотная дивизия генерал-лейтенанта фон Оберница была отброшена назад и смогла действовать лишь после того, как 25-я пехотная (моторизованная) дивизия генерал-лейтенанта Клёсснера обеспечила ей поддержку.

В это время моторизованная боевая группа полковника Эбербаха (речь идет об остатках 6-го и 18-го танковых полков) открыла себе путь на Тулу. Солдаты жали, что они остаются одни на широких просторах, гак как за ними более 2000 машин 3-й и 4-й танковых дивизий окончательно застряли в грязи! Только после того как транспортные самолеты Ю-52 с воздуха стали сбрасывать канистры с бензином, они смогли продолжить наступление. [112]

С началом наступления 2-й танковой армии на Тулу была предусмотрена перегруппировка 2-й армии, которой теперь предстояло обеспечивать чрезвычайно растянутые фланги в южном и юго-восточном направлениях. Еще не закончив последние бои с советскими частями, окруженными под Брянском и Вязьмой, 2-я армия была вынуждена растянуть свои немногочисленные дивизии по длинному фронту от северной окраины Припятских болот до района южнее Москвы.

Ранее находившиеся в подчинении командования армии два армейских корпуса – 43-й генерала пехоты Хайнрици с 31-й и 131-й пехотными дивизиями и 53-й генерала пехоты Вайзенбергера с 112-й и 167-й пехотными дивизиями были переданы 2-й танковой армии. 1-я кавалерийская дивизия генерал-майора Фельдта, единственная в немецкой армии, в эти дни передислоцировалась в Восточную Пруссию, где ей предстояло пройти переформирование в танковую дивизию).

В конце октября 1941 года, когда началось сражение за Тулу, 2-я армия состояла из 34-го корпуса (45-я и 134-я пехотные дивизии), 35-го корпуса (262-я, 293-я и 296-я пехотные дивизии) и приданного 48-го танкового корпуса (9-я танковая, 16-я пехотная (моторизованная) и 95-я пехотная дивизии.

Сражение под Тулой началось 29 октября, когда генерал танковых войск Гейр фон Швеппенбург охватил своими моторизованными силами город с юга. Уже к вечеру передовой отряд 3-й танковой дивизии под командованием майора Франка подошел на 5 километров к промышленному району города. 6-й танковый полк полковника Мунцеля, несмотря на всякие [113] трудности, той же ночью вышел на этот же рубеж. Последние танки 24-го танкового корпуса на следующее утро пошли в атаку после того, как к ним подошли первые батальоны пехотного полка «Великая Германия» под командованием полковника Хёрнлайна. Утром 30 октября атака не удалась. Только 60 человек из «Великой Германии» прорвались на южную окраину Тулы. Затем они были отброшены. Танки полковника Мунцеля остановились – кончился бензин.

Сражение на истощение сил под Тулой продолжалось...

В самой Туле находился полк ГПУ. Командир корпуса запретил брать город с юга или входить в него. Некоторые примеры.

В одном из домов повернутая на бок софа прислонена к двери. Если убрать софу, сверху падает заряд взрывчатого вещества и все взлетает на воздух. В одном из мест была казарма. В течение трех недель в ней размещались немецкие войска. Вдруг казарма взрывается. 56 человек убито и двое ранены. Взрывной заряд был приведен в действие с помощью коротковолнового радиовзрывателя.

В другом доме заряд взрывчатого вещества приводился в действие тогда, когда в очаге разводили огонь. Но самым большим свинством было следующее: под труп немецкого солдата положили заряд взрывчатого вещества. Когда немецкие товарищи хотели его похоронить, произошел взрыв. В одной из комнат бомба была вмонтирована в шезлонг. Если на него сесть, происходил взрыв. Повсюду теперь применялись мины в деревянных корпусах, так как [114] противник знал, что у нас есть электрические миноискатели. Новыми были также мины с зажигательным маслом, которые устанавливали на машины. Из них выбрасывалось около 15 литров горящего масла.

Буденного отстранили от командования. Новостью на нашем участке является то, что теперь 12–18-летние мальчишки используются в качестве партизан. Новая тактика заключается в том, что русские ведут разведку, переодевшись в немецкую форму. У русских еще есть около 1400 боеспособных самолетов: на юге – 650, в центре – 400 и на севере – 350. Но аэродром в Туле очень близко, и нам приходится очень плохо. Наш ближайший аэродром – в Орле, так что истребителям и пикирующим бомбардировщикам лететь очень далеко.

Сражение непрерывно продолжалось до 5 декабря. Началось оно при ужасной непогоде, о которой один из офицеров медицинской службы 3-й танковой дивизии писал:

«Грязь поднимается все выше и становится все гуще. На каждом сапоге она налипает килограммами. .. Все ковыляют по ней и вязнут...»

Такая сырая осенняя погода продержалась еще недолгое время. Затем надолго ударили морозы. Сначала грязь и сырость очень медленно превращались в лед и снег. От этого дороги затвердели, и транспорт, прежде всего гужевые повозки, снова пришел в движение. Но когда задул восточный ветер, продолжавшийся неделями, все покрылось толстым льдом, так что все передвижения были просто заморожены. Солдаты пытались закрепиться в немногих [115] оствшихся домах, так как оставаться под открытым небом было просто невозможно.