Текст книги "Сражения группы армий «Центр»"

Автор книги: Вернер Хаупт

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 16 страниц)

Содержание • «Военная литература» • Военная история

Курск (5 июля – 12 июля)

Из сводки Верховного главнокомандования вермахта от 9 июля 1943 года:

«Крупные сражения в районе Белгород, Орел продолжаются с нарастающим ожесточением. С позавчерашнего дня позади прорванных советских оборонительных линий развернулась огромная танковая битва, в течение которой Советы предприняли мощные усилия, чтобы перехватить наши постоянно продвигающиеся вперед танковые клинья. Здесь противник наряду с большим количеством живой силы потерял 420 танков, а также много орудий и установок залпового огня. Бомбардировочные эскадры, эскадры пикирующих бомбардировщиков и штурмовиков люфтваффе участвуют в наземных боях, уничтожая прежде всего подходящие резервы противника. В воздушных боях и от огня зенитной артиллерии за вчерашний день Советы потеряли 117 самолетов».

По завершении зимних сражений 13 марта главное командование сухопутных войск издало директиву «О ведении боевых действий в предстоящие [230] месяцы». Центральным пунктом в ней проходила наступательная операция в районе Курска, при этом группа армий «Центр» должна была образовать северную ударную группировку.

В тот же день Гитлер с новым начальником генерального штаба сухопутных войск генерал-полковником Цайтцлером прибыл в штаб группы армий в Минске, чтобы отдать соответствующие распоряжения. Это была последняя поездка Верховного главнокомандующего на восточный фронт.

Запланированная для группы армий полоса наступления проходила через расположение 2-й танковой армии, которая до сих пор успешно отражала все попытки наступления русских на рубеже, протянувшемся от Орла до Курска. Командующий этой армией генерал-полковник Шмидт поэтому не был обрадован тому, что Гитлер направил сюда управление 9-й армии, которое должно было возглавить войска в запланированной наступательной операции.

Генерал-полковник Модель, чье армейское управление по причинам маскировки было переименовано в штаб 11 -го укрепрайона, перевел свой командный пункт в Орел. Уже 9 апреля генерал-полковник подписал свой первый проект плана предстоящей битвы.

Этот проект предусматривал прорыв двух танковых корпусов в район возвышенности под Курском, в то время как два других корпуса должны были прикрывать фланги наступающих группировок. Поскольку целью наступавшей с юга 4-й танковой армии тоже был Курск, то в немецких штабах появилась надежда, что встреча двух ударных группировок приведет к окружению главных сил советских Центрального и Воронежского фронтов. [231]

Гитлер одобрил эти проекты и уже 15 апреля подписал приказ о проведении операции, начинавшийся словами:

«Я принял решение, как только позволят погодные условия, в качестве первого летнего наступления провести операцию «Цитадель»...

Для подготовки этого наступления группа армий должна была построить тыловые позиции таким образом, как будто здесь ожидается перехват возможного наступления Красной Армии. Так, первой появилась оборонительная линия сразу же за главной оборонительной линией 2-й танковой армии на рубеже Жиздра, Поздеево (восточнее Кром). В десяти километрах за ней была оборудована вторая оборонительная линия, а еще в десяти-двадцати километрах – третья. Важнейшей позицией стал так называемый Орловский оборонительный рубеж, протянувшийся по берегу Оки восточнее Орла до фронта южнее Кром. Вокруг Орла строительные батальоны, батальоны Имперской трудовой повинности и группы «Организации Тодта» построили так называемую «Орловскую оборонительную позицию», а западнее этого крупного города дополнительно были оборудованы оборонительные позиции «Виндхунд» и «Хаген». Для снабжения наступающих войск группа армий развернула три крупных центра снабжения. В районе Орла – центр снабжения «Орел», между Хутетово и Глазуновкой (юго-восточнее Орла) – центр «Мориц», а юго-западнее Орла – центр «Магги». Железная дорога Брянск – Орел была реконструирована и переделана в многоколейную, а от Орла проложена дополнительная 50-километровая железная дорога через Становой Колодезь, Хотетово до Глазуновки. [232]

Большую озабоченность у командования группы армий вызывали все активнее действовавшие в тыловом районе соединения партизан. Для уничтожения этих группировок по распоряжению группы армий весной 1943 года были проведены многочисленные операции. Так, в мае были проведены три крупные операции, в результате которых опасность партизан была уменьшена, хотя полностью не исключена.

Охранные части командующего тыловым районом провели против партизан крупную операцию «Помощь соседа» в районе Мглин, Акуличи (западнее Брянска). 45-й армейский корпус (5-я танковая, 6-я пехотная, часть 707-й пехотной дивизий, «Восточный штаб – 455») с 19 мая предпринял операцию «Фрайшютц» («Вольный стрелок») и западнее Брянска разгромил крупное партизанское соединение. В то же время наиболее крупная операция проходила в глухих лесах в междуречье Десны, Навьи и Неруссы южнее Брянска. Там 47-му танковому корпусу (7-я пехотная, 10-я пехотная (мот.), 4-я и 18-я танковые дивизии) удалось уничтожить крупные группы партизан. Операция проходила под кодовым наименованием «Цыганский барон» и продолжалась уже в то время, когда началось наступление под Курском.

Перебрасывались дополнительные соединения люфтваффе.

Прежнее командование воздушного флота «Ост» было преобразовано в 6-й воздушный флот. Командовал им, как и прежде, генерал-полковник риттер фон Грайм. Соединения авиации, входившей в воздушный флот, были собраны в 1 -ю авиадивизию, все части ПВО – в 12-ю зенитную артиллерийскую дивизию и 10-ю зенитную артиллерийскую бригаду. [234] Охрана и соответствующее тыловое снабжение обеспечивало 27-е полевое командование воздушного района в Минске.

1 -я авиадивизия (генерал-лейтенант Дайхман) на время операции «Цитадель» располагала частями 1 -й, 51 -й, 54-й истребительных эскадр, 3-й, 4-й, 54-й бомбардировочными эскадрами, 1-й, 2-й, 3-й штурмовыми эскадрами, 1-й истребительной-бомбардировочной эскадрой (всего 730 самолетов). Главные силы этих соединений должны были оказывать непосредственную поддержку 9-й армии. В Смоленске остались только соединения воздушной разведки и одна эскадрилья 51-й истребительной эскадры, чтобы оттуда действовать в интересах всей группы армий.

21-й, 101-й и 162-й зенитные артиллерийские полки входили в состав 12-й зенитной артиллерийской дивизии генерал-лейтенанта Буффы в Орле, а пять смешанных зенитных артиллерийских дивизионов – в 10-ю зенитную артиллерийскую бригаду генерал-майора Павела, главные силы которой располагались вокруг Конотопа, обеспечивая противовоздушную оборону 2-й и 2-й танковой армий.

Действовавшая до сих пор одна на центральном участке восточного фронта 2-я группа 4-й бомбардировочной эскадры «Генерал Вефер» под командованием майора Граубнера в последние несколько недель перед операцией 122 самолетами совершила семь крупных вылетов для бомбардировки танкового завода в Горьком и шинного завода в Ярославле, чтобы помешать выпуску новой боевой техники для Красной Армии. 3-я группа майора Ноймана из эскадры, руководимой подполковником Шмидтом, [235] также участвовала в восьми вылетах на бомбардировку промышленных объектов в Центральной России.

В начале наступления под Курском 6-й воздушный флот располагал 170 бомбардировщиками, 150 истребителями, 190 штурмовиками, 160 разведчиками, 50 пикирующими бомбардировщиками и десятью противотанковыми самолетами. Кроме того, в его подчинение входили 27 зенитных артиллерийских дивизионов различного вооружения и состава.

Тем временем проходило развертывание 9-й армии. Среди высших командных инстанций возникли противоречия. Главное командование сухопутных войск хотело наступать немедленно, тогда как генерал-полковник Модель упрямо настаивал на устранении в его армии некомплекта личного состава в 26 442 человека. Гитлера убедили аргументы Моде-ля, и он постоянно откладывал срок начала наступления.

Но вот время пришло. В начале июля развертывание для наступления было почти завершено. Только по числу выдвинутых 470 батарей различных калибров можно было догадаться о числе войск, необходимых для операции «Цитадель».

Были развернуты следующие батареи:

9-я армия с 307-м артиллерийским командованием РГК;

20-й армейский корпус с 129-м артиллерийским командованием, 251, 137, 98, 172 ап, 860 адн (лпг), 15 ладн (набл.) = 51 батарея;

46-й танковый корпус со 101-м артиллерийским командованием, 104, 258, 7, 31 ап, 609-й артиллерийский полковой штаб специального назначения с [236] 430 адн (лпг), 611 адн(лпг), 2/47адн(тпг), 3/637 батр (210-мм г), 3/620 батр (150-мм п), мин. адн, 909 адн (штурмовых орудий), 18 адн (тяжелых реактивных минометов), 6 адн (легкий наблюдательный) = 65 батарей;

47-й танковый корпус со 130-м артиллерийским командованием, 6, 92, 74, 102, 103 ап, 2/63 адн (тпг), 2/67 адн (тпг), 637 адн (210-мм г) без 3/-, 1/620 батр (150-мм п), 245 адн (штурмовых орудий), 904 адн (штурмовых орудий), 2 ап (тяжелых реактивных минометов) = 72 батареи;

41-й танковый корпус с 35-м артиллерийским командованием, 292, 186, 88 (мот.), 10 ап, 69-й артиллерийский полковой штаб, 616 адн (210-мм г), 425 адн (лпг), 2/64 адн (100-мм п), 427 адн (лпг), 2/61 адн (тпг), 604 адн (210-мм г), 2/620 батр (150-мм п), 177 адн (штурмовых орудий), 244 адн (штурмовых орудий), 53 ап (реактивных минометов), 216 адн (150-мм г), 653 и 654 типтадн (88-мм п), с 656-м истребительно-противотанковым штабом, 19 адн тяжелых реактивных минометов = 85 батарей;

23-й армейский корпус со 112-м артиллерийским командованием, 178, 216, 383 ап, 109-й артиллерийский полковой штаб специального назначения, 41-й артиллерийский полковой штаб, 775-й артиллерийский полковой штаб с 2/59 адн (лпг), 426 адн (лпг), 851 адн (тпг), 709 адн (100-мм п), 4/69 батр (лпг), 422 адн (тпг), 848 адн (тпг), 2/66 адн (тпг), 859 адн (тпг), 653 адн (100-мм п) без 3/-, 1/817 батр (170-мм п), 185 адн (штурмовых орудий), 189 адн (штурмовых орудий), 51 ап (реактивных минометов), 22 адн АИР = 79 батарей;

Группа фон Эзебека с 2 ап танковой дивизии и 36 ап (мот.) – в качестве армейского резерва, [237] позднее введена в разрыв между 47-м и 46-м танковыми корпусами = 18 батарей; 2-я армия с 308-м артиллерийским командованием РГК и 618-м артиллерийским полковым штабом специального назначения, 202 адн (штурмовых орудий), 620 адн, 639-й отряд АИР; 13-й армейский корпус со 120-м артиллерийским командованием, 182, 340, 327 ап, 1/252 адн (лпг), 855 адн (лпг), 1/625 батр (150-мм п), 14 дн АИР, 559 иптадн (на самоходных лафетах) = 49 батарей;

7-й армейский корпус со 124-м артиллерийским командованием, 188, 26, 168, 323, смешанный 2/43 адн (тпг и 100-мм п), 2/70 адн (100-мм п), 3 адн АИР, 616 иптадн (на самоходных лафетах) = 50 батарей.

СОКРАЩЕНИЯ:

адн – артиллерийский дивизион,

АИР – артиллерийская инструментальная разведка,

ап – артиллерийский полк,

батр – батарея,

РВГК – резерв Верховного главнокомандования,

лпг – легкая полевая гаубица,

п – пушка,

тпг – тяжелая полевая гаубица.

Генерал-полковник Модель не все это время руководил подготовкой своей армии. В апреле он замещал командующего группой армий «Юг», а в начале июня находился в отпуске в Германии. Когда он 11 июня возвратился на свой передовой командный пункт южнее Орла, он подписал последние приказы, которые сведены в три пункта:

1. Прорыв пехоты через оборону противника. [238]

2. Продвижение трех танковых дивизий на направлении главного удара.

3. Две танковые и одна мотопехотная дивизия – для развития наступления на оперативном просторе.

Для этого наступления в распоряжении 9-й армии было 266 000 солдат, 50 000 лошадей, 478 танков и 348 штурмовых орудий. Для этих войск было припасено 5320 тонн продовольствия, 12 300 тонн боеприпасов, 11 182 кубометра горючего и 6000 тонн фуража.

Вечером 4 июля 1943 года армия имела следующее оперативное построение:

23-й армейский корпус: 383-я, 216-я пехотные, 78-я штурмовая дивизии, 8-й и 13-й егерские батальоны, 811-я и 813-я саперные (танковые) роты;

41 -й танковый корпус: 86-я пехотная, 18-я танковая, 292-я пехотная, 656-й истребительно-противотанковый полк, 216-й дивизион штурмовых танков, 313-я и 314-я танковые роты;

27-й танковый корпус: 9-я танковая, 6-я пехотная, 2-я и 20-я танковые дивизии;

46-й танковый корпус: 31-я пехотная, 7-я танковая, 258-я и 102-я пехотные дивизии, 9-й, 10-й и 11 -й егерские батальоны, 505-й танковый батальон, 312-я танковая рота; 20-й армейский корпус: 72-я, 45-я, 137-я, 251-я пехотные дивизии.

Резерв: 4-я и 12-я танковые дивизии, 10-я мотопехотная дивизия.

Им противостояли войска советского Центрального фронта генерала армии Рокоссовского. В его состав входили пять армий в первом эшелоне, танковая армия и четыре отдельных танковых корпуса во втором эшелоне. Воздушное пространство над [239] районом севернее Курска прикрывала 16-я воздушная армия (три авиакорпуса) и девять дивизий ПВО.

Советское Верховное главнокомандование через войсковую разведку, донесения агентов и предателей было точно осведомлено о немецких приготовлениях. Генерал армии Рокоссовский в ночь на 5 июля объявил в войсках своего фронта полную боевую готовность, а в 1.30 приказал шестистам батареям открыть огонь!

Операцию «Цитадель» начала Красная Армия, а не 9-я немецкая!

Было 3.25, как раз первые лучи солнца стали пробиваться на горизонте, когда с 15 аэродромов под Орлом на бомбардировку русских позиций начали взлетать эскадрильи бомбардировщиков и пикировщиков.

Самолеты 1-й эскадры пикирующих бомбардировщиков подполковника Пресслера (упомянем здесь хотя бы одно соединение) в эти утренние часы атаковало транспортный узел в Малоархангельске, важнейшем населенном пункте в полосе наступления 9-й армии.

Пехотинцы, саперы, радисты, санитары пехотных дивизий первого эшелона после короткой артиллерийской подготовки в промежутке времени от 6.15 до 6.30 поднялись из своих окопов на фронте от Тросны на левом фланге и Морозихи на правом.

Находившийся на левом фланге фронта наступления 23-й армейский корпус генерал-лейтенанта Фриснера (383-я пехотная дивизия генерал-майора Хофмайстера и 216-я пехотная дивизия генерал-майора Шака) в первые же часы наступления был остановлен перед позициями советской 48-й армии. Об этом сообщает доклад командира 396-го полка 216-й пехотной дивизии. [240]

Вскоре после 3.00 забрезжил рассвет. Над низинами, местами очень густо, клубился туман. Было неожиданно тихо. Ночью все участвующие подразделения почти бесшумно занимали свои позиции. Закусывали сухим пайком и, лежа в узких окопах, ждали начала атаки. Саперы тем временем проделывали проходы в минных заграждениях на направлении главного удара и обозначали их белыми лентами. Человек к человеку, целый усиленный батальон лежал в траншее в 200 метрах впереди главной линии обороны. Командир батальона поднялся на бруствер! Вдали послышался гул пикирующих бомбардировщиков. Было 3.20, до атаки оставалось 10 минут, когда он дал сигнал начинать. С молниеносной быстротой специальная команда 10-й роты выскочила из окопов и через минуту исчезла в легком тумане по направлению к русскому опорному пункту. За ними последовали отделения 11-й роты. Слева пошли вперед через проволочные и минные заграждения штурмовые группы 9-й роты. Еще не грянуло ни выстрела. Перед минными заграждениями 9-я рота остановилась. Ночью разминирование полностью не удалось. Теперь послышались отдельные выстрелы, очереди, разрывы. Тем временем пикирующие бомбардировщики сделали над нами круг. Было 3.30. Преисподняя разверзлась! Легкая и тяжелая артиллерия, установки залпового огня, выпускавшие огромные огненные хвосты, тяжелые минометы. Пикирующие бомбардировщики один за другим сбрасывали свой груз и с воем пролетали над лесом. Но сильнее всего возбуждали хлесткие звуки пулеметных очередей, пролетавших над головами со старой линии обороны. В это время, в 3.30, передовые атакующие подразделения батальона были уже в 1000 метрах перед главной [241] линией обороны! Подъехали штурмовые орудия. Приказ идти один за другим в мертвом пространстве по коридору в минных полях слышали не все, или некоторые думали, что сами знают, как лучше. Они двинулись развернутым строем, стали подрываться на минах, и вскоре половина из десяти штурмовых орудий вышла из строя. Командир батальона с резервами в это время продвигался за 11-й ротой. Часть штаба батальона осталась позади для организации тылового командного пункта с пунктом связи, снабжения и медицинского пункта.

Необычайно быстро мы продвигались вперед вдоль заросшей травой дороги. В наступательном порыве едва ли кто замечал, как длинные прыжки отнимают силы, как пересыхают губы, а промокшее от пота обмундирование прилипает к телу. Громкий, зафиксированный план огня с мощным огневым ударом был позади. Артиллерия вела теперь огонь, чтобы ослепить противника и прижать его к земле. Установок залпового огня слышно больше не было. Пикирующие бомбардировщики вернулись.

Над местностью гремел бой. Слышались выстрелы стрелкового оружия, крики «Ура!» и ответная стрельба русских. Вскоре их артиллерия стала заглушать нашу. Их огневой налет застал батальонный командный пункт как раз во время передвижения. Понесли тяжелые потери. Командир 12-й роты, бывший батальонный адъютант капитан Пфайфер, был тяжело ранен осколком в спину. Видавший виды батальонный писарь фельдфебель Энгельман был ранен. Командир батальона получил осколочное ранение в руку. Офицер для поручений лейтенант Бёмер перебинтовал легкое ранение. Но чем дальше продолжалось наступление, тем сильнее было воздействие [242] тяжелого вооружения противника на наши тылы. Выигранные сначала 1000 метров стали бесценными!

Уже к 6.00 передовые подразделения достигли артиллерийской высоты и ворвались на позиции. В жестоком бою, переходящем врукопашную, была пройдена вся система окопов на высоте от дороги в северо-восточном направлении. Ходы сообщения, ведущие в глубину, были отгорожены. В них постоянно отражались местные контратаки. На правом фланге во время атаки оторвался от своих взвод соседней роты 348-го гренадерского полка. Он потерял связь с правым флангом и был подчинен 3-му батальону 396-го полка. В атаке уцелели три штурмовых орудия и находились теперь в нашем распоряжении в качестве резерва и охранения. Насколько внезапным для русских был наш прорыв на артиллерийскую высоту, показывает тот факт, что нам удалось попить горячего чая из термосов, а в окопах и на наблюдательных пунктах ничего не было разрушено или уничтожено, даже стереотрубы остались на своих штативах. Позиции оборудованы очень хорошо, словно во времена Первой мировой войны, с глубокими надежными блиндажами для размещения личного состава и находящимися над ними хорошо замаскированными наблюдательными пунктами. Мы были также сильно удивлены, когда на русской трофейной карте увидели подробно нанесенный наш район обороны.

Только наступавшая на правом фланге корпуса вюртембергская 78-я штурмовая дивизия – единственная в армии – продолжала продвигаться и к вечеру отбила у советского 18-го гвардейского стрелкового корпуса важный город Троена. [243]

Еще правее 41-й танковый корпус генерала танковых войск Харпе, наступая вдоль железной дороги Орел – Курск, должен был сломить сопротивление советской 13-й армии, чтобы обеспечить прорыв на главном направлении наступления 9-й армии. 86-я пехотная дивизия генерал-лейтенанта Вайдлинга вышла в район юго-западнее Малоархангельска, а 292-я пехотная дивизия генерал-майора фон Клюге овладела Озерками. Два новых истребительно-противотанковых дивизиона – 653-й и 654-й, на вооружении которых находились 72-тонные «Фердинанды», застряли на труднопроходимой местности и были сняты с фронта.

Действовавший на главном направлении 47-й танковый корпус генерала танковых войск Лемельзена утром 5 июля ввел в бой только 6-ю пехотную дивизию генерал-лейтенанта Гроссмана и 20-ю танковую дивизию генерал-майора фон Кесселя. Обе дивизии еще утром в результате успешных действий против советской 70-й армии далеко продвинулись в южном направлении.

Справа 46-й танковый корпус генерала пехоты Цорна должен был обеспечить оборону вдоль дороги Тросна – Курск, чтобы прикрыть фланг наступающего 47-го танкового корпуса. Три дивизии (слева направо) – 31-я пехотная генерал-лейтенанта Хосбаха, 7-я пехотная генерал-майора фон Раппарда, 258-я пехотная генерал-лейтенанта Хёкера – с боями приблизились к высотам на рубеже Гнилец, Обыденки, но вечером остановились перед тыловой линией обороны советской 70-й армии и дальше продвинуться не смогли.

Командование 9-й армии в первый же день сражения вынуждено было признать, что намеченные [244] цели нигде достигнуты не были и что обороняющиеся русские оказались значительно сильнее, чем считалось до этого. Поэтому генерал-полковник Модель приказал уже ночью вывести 2-ю танковую дивизию генерал-лейтенанта Люббе и 9-ю танковую дивизию генерал-лейтенанта Шеллера в полосу наступления 47-го танкового корпуса. Две этих дивизии должны были 6 июля окончательно сломить сопротивление русских и выйти на оперативный простор.

Наступил второй день битвы. На рассвете танки с гренадерами на броне пошли вперед, а пехота пошла на новый приступ. Но на этот раз русские действовали быстрее. Прежде чем каждая из наступающих групп немцев успела развернуться, ударил град русских снарядов.

Немецкий левый фланг все еще топтался на одном месте. Только солдатам 78-й штурмовой дивизии удалось приблизиться к Малоархангельску на расстояние семь километров. Приданному дивизии 87-му гренадерскому полку 36-й пехотной (моторизованной) дивизии при этом удалось овладеть узлом дорог Протосово. На второй день 41 -й танковый корпус остановился на высотах у Понырей.

На всем фронте 6 июля дела обстояли так же, как и здесь. Неутомимый генерал-полковник Модель сам ездил с одного угрожаемого участка фронта на другой и в ночь на 7 июля вывел все еще остававшиеся в распоряжении части в полосу корпуса, действующего на главном направлении.

В это же время советское командование определило это направление главного удара и в ту же ночь приказало развернуть две новые гвардейские артиллерийские дивизии на высотах под Ольховаткой и Понырями, а утром всем авиационным соединениям [245] 16-й воздушной армии нанести удар по немецкому 47-му танковому корпусу. Снова утро. Начало нового дня. 2-я танковая дивизия генерал-лейтенанта Люб-бе выведена теперь в полосу снятой с фронта 6-й пехотной дивизии. 20-я, 2-я, 9-я и 18-я танковые дивизии находятся на узких полосах наступления перед высотами под Ольховаткой.

Ввод в сражение 2-й танковой дивизии оправдался. Танковые роты к полудню прорвали третью линию обороны русских и захватили северную часть цепи холмов под Ольховаткой. В сообщении из дивизии за этот день говорится:

7 июля во время совещания командиры батальонов и боевых групп попали под русскую бомбежку. (Командир 304-го пехотного полка полковник фон Гёрне и еще несколько человек погибли, майор Штерц ранен.) Во время этого налета был уничтожен также приданный батальону взвод связи из 48-го батальона связи. (Солдаты убиты или ранены, радиостанция на автомобиле, так называемый «майский жук» разбита бомбой.) Связь батальона с дивизией была обеспечена с помощью командирского танка. Технически с командирского танка имелась связь на средних волнах с танками командиров рот, кроме того, можно было установить связь в УКВ-диапазоне практически с каждым танком батальона, оснащенного радиостанцией Fu-5.

Несмотря на чрезвычайно большое количество подбитых танков противника, о котором наши роты могли доложить в те дни, – а может быть, именно поэтому – потери в людях и боевой технике были очень высокими. Они касались также личного состава подразделений связи. У пресловутой [246] высоты 204 Подзуборовка это наступление было остановлено. С передового батальонного командного пункта, находившегося в яме под подбитым Т-34, была установлена связь с соседней боевой группой – полковником Буком. При почти непрерывно ожесточенном артиллерийском обстреле поддержание этой связи было большой проблемой.

Несмотря на большие потери, связисты постоянно выходили на поиски обрывов на линии. Не защищенный броней маленький отряд связи оказался почти засыпанным землей прямо на высоте. При обстреле из «сталинских органов» машины и средства связи были повреждены, но продолжали работать.

Так же, как и здесь, левому флангу корпуса, действовавшего на направлении главного удара, продвинуться дальше не удалось, хотя к этому времени прибыла 18-я танковая дивизия генерал-майора фон Шляйбена и выдвинулась в район западнее Понырей справа от 292-й пехотной дивизии, чтобы предпринять атаку вдоль речки Снова в южном направлении.

Но именно здесь стояла храбрая советская 307-я стрелковая дивизия. За ней располагались позиции пяти артиллерийских дивизий и еще не бывших в бою бригад советского 3-го танкового корпуса.

Командующий 6-м воздушным флотом на 7 июля приказал всем своим соединениям вести постоянные боевые действия для оказания поддержки остановленным сухопутным войскам. Эскадры, группы и эскадрильи совершили в тот день 1687 боевых вылетов, во время которых было сбито 74 русских самолета и уничтожено 14 танков. Немецкие потери оставались в разумных пределах. [247]

Поэтому командующий воздушным флотом по согласованию с сухопутным командованием приказал 8 июля с 5.00 нанести главный удар всеми авиационными соединениями в полосе перед 47-м танковым корпусом, а через два часа – второй удар в полосе 21-го танкового корпуса.

8 июля должно было стать новым днем битвы.

13-й армейский корпус абсолютно неподвижно стоял на левом фланге. Уже с 2.30 советская артиллерия пресекала любое движение на немецкой стороне. Мощные атаки русские в течение дня направили прежде всего в полосу 78-й штурмовой дивизии. Их удалось отразить с большим трудом.

Соседний 21-й танковый корпус в тот день также не продвинулся дальше и вынужден был сам отражать контратаки русских.

И только на направлении главного удара в полосе 47-го танкового корпуса, казалось, войска немного продвинулись вперед. Группа армий ночью подвела 4-ю танковую дивизию генерал-майора Шнайдера и ввела ее в бой в узкой полосе между 2-й и 20-й танковыми дивизиями. Боевые группы 2-й и 4-й танковых дивизий были теперь объединены в одну бригаду и смогли действительно еще раз прорвать фронт обороны русских в южном направлении и овладеть высотами южнее Самодуровки. Но после этого русские перебросили сюда соединения 16-го и 19-го танковых корпусов, которые ожесточенно дрались за каждый метр земли и остановили дальнейшее продвижение. Местами дело доходило до настоящих танковых дуэлей вдоль захваченной линии холмов.

В результате этих боев образовалась брешь на стыке с соседним 47-м танковым корпусом. Армия попыталась закрыть ее с помощью собранной из [248] частей 20-й танковой и 31-й пехотной дивизий группы генерал-лейтенанта Эзебека. Образованная за два часа боевая группа перешла в атаку в 14.00. При этом 20-й танковой дивизии удалось вклиниться в оборону русских у Самодуровки, но прорыв расширить не удалось, так как внезапно ухудшившаяся погода не позволила применить авиацию. И один из немногих шансов был упущен.

Группа армий передала в распоряжение 47-го танкового корпуса еще один батальон 12-й танковой дивизии. Он был придан 6-й пехотной дивизии, которая теперь еще раз выходила в полосу наступления между танковыми дивизиями корпуса, действовавшего на направлении главного удара, чтобы атаковать Ольховатку с фронта.

В тот день больше не удалось вклиниться в систему обороны русских под Ольховаткой. Там обороняющиеся с помощью вкопанных танков, позиций артиллерии и противотанковых районов создали разветвленную полосу обороны, которую прорвать с фронта было просто невозможно. Командование 9-й армии теперь получило данные о подходе дополнительных резервов противника. В тот день были замечены не только свежие танковые бригады, но и воздушно-десантные бригады, то есть элитные войска, сквозь которые потрепанная армия (потерявшая уже 10000 человек) прорваться уже не могла.

Сложившаяся обстановка потребовала от немецкого командования новых планов. Генерал-полковник Модель вечером 8 июля прибыл на командный пункт 47-го танкового корпуса и вынужден был признать, что, учитывая неблагоприятные условия местности и нарастающий с каждым часом артиллерийский огонь противника, необходимо обдумать новые [250] намерения. 9 июля прибыл фельдмаршал фон Клюге и после беседы с генерал-полковником Моделем, генералами Харпе и Лемельзеном принял решение с этого же дня остановить все наступающие части и провести перегруппировку для нового наступления. Наступление должно было продолжиться 10 июля.

Поэтому 9 июля прошло несколько «спокойнее». Предстояло оснастить 47-й танковый корпус таким образом, чтобы он на следующий день, смог наконец, овладеть высотами у Ольховатки.

Генерал-лейтенант фон Эзебек принял командование ударной группой, составленной из 2-й, 4-й и 20-й танковых дивизий, которая 10 июля после короткой артиллерийской подготовки и атак эскадрилий пикирующих бомбардировщиков перешла в наступление.

Ударная группа к вечеру этого дня вышла на рубеж Теплое, западная окраина Самодуровки. 4-я танковая дивизия при этом смогла даже прорваться на холмистую местность юго-западнее этого района, а 2-я танковая дивизия втянулась в ожесточенные бои западнее Кутырок. Оборону противника ни на одном из участков прорвать не удалось.

Обстановка в полосах других корпусов оставалась без изменений. На правом фланге – в полосе 46-го танкового корпуса с вновь приданной 31-й пехотной дивизией генерал-лейтенанта Хосбаха немецкие соединения вынуждены были с большим трудом удерживать достигнутые рубежи. 41-й танковый корпус тоже оставался на достигнутых позициях. Только в полосе 23-го армейского корпуса, особенно 216-й пехотной и 78-й штурмовой дивизий наблюдалось [251] усиление артиллерийского огня противника. Таким образом, общая обстановка осталась без изменений!

Командование группы армий не игнорировало ухудшение обстановки и в тот день снова перебросило дополнительные дивизии в полосу 9-й армии. Так, в центр полосы 9-й армии в качестве резерва группы армий была подведена 12-я танковая дивизия генерал-майора фрайгерра фон Боденхаузена, а 10-я мотопехотная дивизия генерал-лейтенанта Шмидта должна была сменить потрепанную 292-ю пехотную дивизию. Главные силы 36-й танковой дивизии генерал-лейтенанта Голльника тоже в качестве резерва группы армий были выдвинуты в район Змиевки.