Текст книги "Оранжевый парус для невесты"

Автор книги: Вера Копейко

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 14 страниц)

– Он… жив?

Ему показалось, синева выцветает от секунды к секунде. Как увядает василек ближе к осени. Она повернула голову, и очки с ультрафиолетовой защитой снова подсинили глаза.

– Сожалею, но нет.

Плечи Ольги опустились.

– Тогда…

– Он заработал их для вас. Считайте, – настаивал Кирилл Николаевич.

Ольга вынула пачку, принялась перебирать пальцами зеленые бумажки. Она делала это достаточно умело, потому что в турфирме ей приходилось держать в руках деньги.

Она назвала сумму, от которой ей стало не по себе.

– Он столько… прислал? Так много?

– Нет, это с процентами, Ольга. Потому что пока вас искали, я пользовался ими. Мы вас ищем давно. Мне были отданы деньги под определенный процент. – Он не сказал какой, а она не спрашивала.

– Но как вы меня нашли? – спросила она.

– Это… в общем, это уже не важно, верно? – Он широко улыбнулся.

Ольга знала, что улыбка такой щедрости – жирная точка в разговоре.

– Конечно, это не важно, – сказала она и подвинула к себе бумагу.

Кирилл продиктовал текст, понимая, что сейчас Ольга и фразу не составит. Она списала данные своего паспорта, поставила подпись и отдала Кириллу Николаевичу.

– Благодарю вас, – сказал он. – Вы же понимаете, это для порядка.

Ольга кивнула:

– Понимаю.

– Я попрошу, чтобы вас отвезли домой с деньгами и собачкой.

– Да, кстати, а собачка? – спросила она.

– Она уже в машине, – ответил Кирилл. – Ждет вас.

– Но я не… – начала Ольга, вставая со стула и прижимая к себе черную кожаную сумку.

Модная, отметил Кирилл. С двумя молниями. С такой же приехала к нему в последний раз подруга. Сказала, что купила в «Калинке-Стокманн» на Смоленке. И смотрела на него так, как будто он обязан был восхититься.

– Поверьте, я знаю, это ваша собака. Черный ризеншнауцер, полгода, зовут Диля. Все бумаги при ней. Грациозная, здоровая, веселая. Она – ваша, – повторил он. – Если что – мой телефон у вас. Никаких проблем. На все вопросы есть ответы.

Ольга шла за Кириллом, прижимая к себе сумочку. Он открыл дверцу «десятки» цвета мурена, указал Ольге на заднее сиденье. Там уже была Диля. Она тявкнула, Ольга улыбнулась и протянула к ней руку.

Кирилл сказал водителю Ольгин адрес и захлопнул дверцу.

18

– Так вы хотите на море? – переспросила Марина, все еще не в силах прийти в себя от удивления. Любовь Николаевна Максимова, жена генерала-родственника, сама приехала в турагентство. Прежде она просто звонила, а Марина готовила документы. Через их агентство Любовь Николаевна ездила в Италию, во Францию. Марина помнит, что Максимовы вдвоем отдыхали в Испании, на островах. Но тогда всеми бумагами занималась Наталья Дорошина.

– Хочу на море, – кивнула Любовь Николаевна.

– Без Михаила Михайловича? – спросила Марина, все еще не оправившись от удивления.

– Без. Он не умеет отдыхать на пляже. Если его только зарыть в песок по шею. – Любовь Николаевна улыбнулась.

Марина засмеялась:

– Узнаю родственника – мой муж тоже. – Она наконец почувствовала, что оправилась от удивления. И, как всякая проницательная особа, привыкшая иметь дело с людьми, догадалась, что появлению Любови Николаевны есть причина. Вряд ли она хочет о ней рассказывать, но что-то заставило ее выйти из дома. Иначе – сняла бы трубку и позвонила. Марина сама забрала бы у нее документы и принесла готовый пакет. Летите к морю, уважаемая!

– Твой тоже? – спросила Любовь Николаевна, но удивления в голосе не было.

– Да. – Марина махнула рукой. – Рыбалка, воблеры-моблеры. – Она поморщилась. Ольга ушла, Наталья успокоилась, но слово «мобинг» и «моблер» накрепко засели в голове.

– В общем, пора бы перестать удивляться, особенно мне. – Любовь Николаевна усмехнулась. – Мужчины – это особый биологический вид.

– Что-то с Михаилом Михайловичем? – не удержалась Марина.

– С ним? Не-ет, я поняла его давно, что-то удивляет до сих пор, конечно, но я быстро нахожу объяснение. К тому же мы люди одного поколения, знаем слова-пароли. – Она вздохнула. – Я полагала, что знаю их и сейчас, новые. Все-таки сыновья, молодые коллеги на работе. Но оказывается, наш романтизм пора похоронить.

Марина кивала, пытаясь угадать, в чем дело.

– Ты помнишь Андрея Волкова? Моего племянника?

– Да, – сказала Марина, – только очень ма-алень-кого мальчика. Он был на нашей свадьбе и смотрел во все глаза. – Она фыркнула. – Ему больше всего понравился лимузин, на котором мы подкатили.

– Теперь он большой мальчик, – сказала Любовь Николаевна. – Такой большой, что удивил меня крайне. У тебя есть время? – спросила она, взглянув на часы.

– Есть, – кивнула Марина. – Мы можем выйти на бульвар и выпить кофе.

– Отлично, пойдем. Мне нужно рассказать. Иначе я… Не знаю, что со мной. Никогда не обижалась на мужскую черствость. Но на этот раз не могу справиться…

Они сели под полосатым зонтиком уличного кафе.

– Так вот, Андрей приехал к нам прошлым летом. Точнее, в самом начале. Да, именно, потому что у меня на столе в вазе стояла сирень. Июнь. И он рассказал…

Когда Марина выслушала всю историю, она почувствовала себя так, как будто кофе залила не внутрь, а им полили ее снаружи и обожгли.

– Вы нашли ее по… глазам?

– Да, – сказала Любовь Николаевна. – Кажется, я поняла, почему меня задело равнодушие Андрея. Ну конечно. – Она усмехнулась. – Это мой собственный эгоизм. Мне было важно, что я нашла, а не кто-то другой. Более того, я нашла с помощью своих профессиональных навыков. Опять моя гордость требовала одобрения и восхищения. – Она покачала головой: – Надо же, рассказала тебе и сама все поняла. Спасибо, Марина.

– За что? – Марина чувствовала, как дрожит рука, которой она подносит стакан с чистой водой к губам. После крепкого кофе по-восточному им подали воды.

– Ты меня выслушала. Мне легко с тобой. А не хочешь составить мне компанию? Поедем на море и отдохнем от всех мужчин?

– Поедем, – сказала Марина и сама удивилась. Ответила, не размышляя, как будто то, что узнала сейчас, и то, чего не знала сама Любовь Николаевна, не позволяло размышлять.

– Какую страну мы выберем?

– Грецию, – не думая, снова сказала Марина.

– Грецию? Почему? – спросила Любовь Николаевна.

– Любимая страна той, о ком вы рассказали.

Любовь Николаевна не мигая смотрела на Марину.

– Ты ее знаешь?

– Моя приятельница, моя бывшая коллега. Ольга Ермакова работала у нас, пока…

Любовь Николаевна приоткрыла рот, пытаясь что-то сказать. Потом покачала головой, что означало – слов нет.

– Вам еще кофе? – спросила сообразительная девушка в белом топике, под которым колыхалась полная грудь, и, похоже, девушке это нравилось, судя по тому, как прямо она держалась.

– Соку, пожалуйста, – сказала Марина. – А вам?

– Тоже, лучше лимонного, а то слишком сладко вышло.

– Вы про кофе? – спросила Марина.

– Нет, про ситуацию. – Девушка отошла с блокнотиком, и Любовь Николаевна продолжила: – Расскажи все, что знаешь.

Марина рассказала.

– Я всегда говорила, что браки тех, кто знаком с детства, – опасное дело. Люди видят друг друга в искаженном свете, под детским углом зрения. Если бы Ольга встретила Юрия после армии, она поняла бы, какой он, а не пыталась вернуть мальчика из своего детства, – проговорила Любовь Николаевна.

– И он тоже понял бы, что и она не та девочка, которая жила через стенку, – согласилась Марина. Она не стала рассказывать, как утирала слезы Ольге после отъезда Юрия.

– Так это Юрия ты пыталась устроить в охрану? Я помню, Миша узнавал, почему отказали. – Она поморщилась. – Погоди… – Она схватила Марину за руку. – У нее непорядок с сетчаткой. Это бывает от удара, очень сильного. Кажется, я поняла, почему он послал ей деньги. – Любовь Николаевна побледнела. – Расплата за удар.

Марина кивнула:

– Я тоже так думаю.

– Андрей удивлялся, зачем Юрий кинулся на пирата. Я сказала, что часто из чувства вины человек ищет смерти. Снова я была права. – Но радости в голосе не было.

Они молча пили сок, который принесла официантка.

– Знаешь, – поморщилась Любовь Николаевна, – я погорячилась. История не слишком сладкая, как мне показалось сначала. И сок кислый.

Марина улыбнулась.

– На море мы будем пить кое-что послаще, да? Ты как насчет октября?

– Самое лучшее солнце в Греции в начале октября и в конце мая.

– Май идет, июнь на носу – значит, мимо. Октябрь годится. Продлим лето. Договорились? – четко проговорила Любовь Николаевна.

– Да, – сказала Марина и посмотрела на часы.

– Наталью опасаешься? – усмехнулась гостья.

– Она поутихла. – Марина засмеялась. – Ольгин уход ей оказался не на руку.

– Но ты сказала, она сама ее выдавила?

– Она недооценила греческую партнершу. Поппи Тцоди, когда узнала, что Ольга ушла из фирмы, повысила цены на свою гостиницу.

– А кто это?

– Хозяйка гостиницы, которая полюбила Ольгу за свободный греческий.

– А хозяин вашей фирмы знает причину?

– Наталья скрыла, но сами понимаете… Наталья даже сама поехала в рекламный тур, чтобы найти что-то подобное. Но удача за удачей не ходит.

– Это правда. Удача бывает после провала чаще всего. Ну что ж, пойдем, я провожу тебя. А если Наталья начнет шевелить усами – прости за грубый намек. – Любовь Николаевна захихикала. – Скажи ей, что я приходила. Хочу позвать вас на семейный ужин. Как только приедет Михаил Михайлович.

Марина не могла дождаться вечера, чтобы позвонить Ольге и… что? Спросить? Поздравить? Нет, просто поговорить.

Интересно, она расскажет? Деньги и их количество с некоторых пор стали такой тайной, о которой так же неприлично выпытывать, как о том, старый у тебя любовник или новый.

Она поехала домой, даже не зашла за хлебом в монастырскую булочную, ничего, домашние похрустят хлебцами, полезно. В прошлый раз утащили на рыбалку свежую буханку, которую она несла с Остоженки в Тушино. А потом, вручая ей берестяной туесок с десятком красноперок размером в половину контурного карандаша для губ, похвалили – хлеб натуральный, без примесей, потому что клев был сумасшедший.

Иногда ей казалось, что сумасшедшая она, если потакает этим забавам. На даче скоро трава будет, как в песне, по пояс, а их туда не заманить ничем.

Она уже думала: не купить ли газонокосилку? Как соседка, мужа которой Марина бы просто не узнала, если бы он заехал на минуту. А случись это вечером, она могла бы кинуться к сторожу – чужой мужик ходит за забором.

Но вовремя удержалась – кто косилку покупает, тот ее и катает. Истина.

Дома она нашла записку с нежными извинениями. Отец и сын отбыли в известном направлении. Почему в неурочный час? Потому что в субботу по прогнозу выпадет поденка, а значит, рыба клевать не будет. Она наестся мотыльков, которые покроют своими нежными и бездыханными телами всю поверхность Москвы-реки под Звенигородом.

Отлично, обрадовалась Марина. Если позвонит Ольга, можно не опасаться, что через каждые пять минут в дверь ее комнаты будет просовываться голова то одного, то другого. А потом уже хорошо знакомое услышит она, когда положит трубку: «Не зря в гороскопах пишут, что Близнец рождается с телефонной трубкой в руке».

Это сын, как он сам говорит, быстро обучаемый. Наверняка очередная подружка открыла новую истину.

Марина устроилась в постели и взяла детектив. Но он не пошел, потому что в голове вертелись реальные события с вполне острым сюжетом.

Ольга сидела за столом и смотрела на деньги. Ну и что ей с ними делать? – спрашивала она себя. Никогда еще у нее не было таких. Дело не в том, что перед ней лежали доллары, а в количестве этих самых долларов.

Раздалось тихое тявканье, она встала и подошла к Диле. Собачка спала и тявкала во сне. Она сегодня вымыла ее с шампунем, вытерла досуха, потом завернула в махровое полотенце – когда-то она купила его для Виталия, но он не успел им воспользоваться. Диле оно понравилось – мягкое, в желто-серую клетку.

Ольга постояла над ней, испытывая странное успокоение.

О чем она думает? Разве не ясно, что теперь она может гораздо больше, чем прежде? Купить ткань, любую, какую захочет. Она даже… нет, не сейчас. Ольге приходило в голову, что она могла бы сама запустить фирму, шить и продавать. Но не сейчас. Ей удобнее иметь дело с магазином.

А не согласиться ли ей на условие менеджера? Она как-то сказала ему, что ей надоело шить галстуки под лейблом чужой фирмы. Он сказал, что если под именем, то она получит в пять раз меньше. Хорошо, об этом после.

Но деньги… Положить их в банк? Под проценты? Купить машину? Обязательно, сказала она себе. Не будет же она возить собачку на троллейбусе в ветлечебницу. Или на стрижку. «Если ты взяла ее, ты за нее отвечаешь. За ее здоровье, красоту, настроение».

А если купить машину, надо выучиться водить. Она умела, когда училась в школе, отец научил, он говорил, что навык останется, значит, надо найти автошколу и получить права. И вообще почему бы не сдать экстерном? Она усмехнулась. Взять из какой-нибудь пачки купюру поновее – впрочем, они все как на подбор, будто из печатного станка только что, – заплатить… за экстерн.

Так и сделает, если поймет, что навык не пропал.

С недавних пор Ольга ненавидела тратить время попусту. Она научилась определять приоритеты, впрочем, как всякий человек, выбравший для себя дело.

Она перевела взгляд на миску, в которой было пусто. Уже? – удивилась она. Аппетитом Диля не страдает. Корм… Вот из-за чего она должна позвонить Марине Ивановне. У ее мужа фирма, которая продает собачий корм. И уж он точно знает, какой лучше для Дили.

Она быстро подошла к телефону. «Ты собираешься морочить голову и ей тоже? – спросила себя Ольга. – Говорить, будто звонишь из-за корма для Дили?»

Еще вчера ей хотелось схватить трубку и прокричать в телефон про все, что с ней случилось. Но она удержалась. И так Марина Ивановна то и дело занимается ее проблемами. Ведь это она избавила ее от последнего визита в офис. Ольге было противно забирать документы под гробовое молчание коллег, под победоносным взглядом моблерши – Натальи Михайловны. Марина Ивановна забрала ее документы, последнюю зарплату и отдала Ольге.

Накануне того дня среди ночи Ольга проснулась и почувствовала дикое раздражение. А может, пойти в тот магазин, в «Интим», купить подарочек для начальницы? Пускай запомнит ту, которую выжила из-за своей… чего? Страсти? Скромности? Коне-ечно скромности. Она же не хотела, чтобы все знали, что она любит и как это делает. Но ведь Ольга никому не рассказала, кроме Марины Ивановны. А она и сама знала.

Но… Ольга передумала к утру. Она решила, что самое здоровое – забыть о начальнице, о мобинге, о самой фирме.

Марина Ивановна отозвалась сразу, словно телефонный аппарат стоял у нее на груди.

– Я вас не разбудила? – спросила Ольга.

– Что ты, я читаю детектив. Мои снова на рыбалке.

Ольга поняла, что Марина Ивановна дает понять – она не спешит и готова выслушать все.

– Я хотела узнать, чем кормить собачку.

– Ты взяла собаку? Уже? Какую? – сыпала вопросами Марина Ивановна.

– Ризеншнауцер, сучка, ей полгода. Зовут Диля.

– Спрошу у мужа. Он даст тебе письменный ответ.

– Лучше с ценой на корм, – попросила Ольга. – Я хочу, чтобы Диля осталась довольна.

– Не беспокойся. Муж говорит, что теперь берет корм на новом заводе, недавно построили под Дмитровом. Пока там и качество, и цена не дерутся меж собой. Все будет в лучшем виде. Я попрошу сына тебе подбросить.

– Я возьму машину, – сказала Ольга.

– Ты… ты купила машину? Уже? – невольно вырвалось у Марины Ивановны.

– Купила? Нет еще, – ответила Ольга таким тоном, будто собралась купить и все вокруг об этом знают. Осталось поехать в автосалон и сказать: «Заверните». – Такси или частника. А… почему вы так странно спросили? – Ольга вдруг услышала интонацию Марины Ивановны. Так спрашивают, когда точно знают, что у тебя есть деньги на машину.

– Я?… – Марина Ивановна замешкалась, потом сказала: – Я все уже знаю.

Ольга молчала. Знает? Но откуда? Она сама еще не знала совсем недавно…

– Ольга, я знаю… о деньгах. Я рада, правда.

– К-кто вам сказал? – тихо спросила Ольга. – Может быть, вы знакомы с Кириллом Николаевичем? Конечно, вы можете его знать, – обрадовалась Ольга своей догадке. – У него собачий приют, а ваш муж, видимо…

– Нет, я не знаю никакого Кирилла Николаевича. Ветер дует с другой стороны, – говорила Марина Ивановна. – Послушай, приезжай ко мне. Переночуешь.

Ольга уже хотела сказать: сейчас. Она рада поговорить с этой женщиной о том, о чем еще не сказала даже матери.

– А… Дилю? Я не могу ее оставить.

– А кто говорит, что ее надо оставлять одну? Вези, я хочу с ней познакомиться. Кстати, еду не бери, раскулачим моего мужа. – Она шкодливо хихикнула: – У них уик-энд, и у нас тоже будет. Оторвемся по полной! Хватай машину, кидай в нее собаку. Я жду!

Ольга поймала машину прямо у подъезда – молодой парнишка на старом зеленом «фольксвагене» домчал их с Дилей до Тушина вмиг по кольцевой дороге. Ольга держала руку на шее у Дили, чувствуя ее спокойное тепло. Тело подрагивало только на крутых виражах. Видимо, ее предки были знакомы с машиной.

Ольга нажала кнопку домофона, дверь открылась, они с Дилей вошли в лифт. Ольге было интересно наблюдать, как собака реагирует на чужие запахи. Она всегда хотела собаку, потому что животное обращает внимание на то, мимо чего Ольга пройдет и не заметит. С ней интересно гулять. Вчера, наблюдая, как она носится по собачьей площадке, любуясь поджарым телом, мелкими завитками, Ольга решила, что героиней нового галстука будет Диля.

Марина Ивановна уже приготовила чай. Как у всякой сладкоежки, ограничивающей себя в том, что любит, у нее всегда был запас, который позволительно открыть по достойному случаю.

Ольга увидела и халву, и печенье с крупными зернами миндаля, и конфеты, похожие на трюфели.

А взглянув на бутылку вина, почувствовала, как сердце подпрыгнуло, правый висок заныл. В прозрачном стекле в прозрачной золотистой жидкости плавали мелкие золотинки. Точно такой ликер привез Юрка, когда впервые приехал к ней в Москву. Это что – наваждение? Ольга справилась с собой – не охнула, не открылась Марине Ивановне, об этом знали только они вдвоем с Юркой. Оно останется в их прошлом.

– Ты – Диля. – Марина Ивановна села на корточки. Ольга улыбнулась. Правильно. Чтобы собака не нервничала, лучше присесть, тогда глаза будут на уровне собачьих глаз, от этого возникает доверие. Диля повернула набок стильно выщипанную морду. – Ты красивая. Очень подходишь хозяйке-блондинке, – сказала Марина Ивановна. – Ее покормить?

– Нет, она сыта. Можно, она полежит под столом?

– Если хочет – конечно. А ты уж, пожалуйста, за стол. – Она села сама вместе с Ольгой. – Итак, я не стану тебе морочить голову. Скажу прямо. Я еще раз убедилась, что жизнь – это движение от встречи к встрече. Так давай за это выпьем, чтобы от каждой встречи была польза тебе и тому, кто встретился с тобой.

– Да вы философ, – усмехнулась Ольга. – Но скажите, кто вам рассказал все?

– Помнишь, я говорила тебе, что у моего мужа есть дядя генерал?

– Помню. Это он пытался помочь устроить Юрия в охрану.

– Да. Мне сказала его жена.

Ольга моргала, будто ей в глаз попала соринка.

– А она…

– Это она тебя нашла.

– Но я никогда ее не видела! – Ольга даже подскочила на стуле.

– Скачи, сколько хочешь, я поменяла подушки на сиденьях. Они еще новые, не ушибешься, – насмешливо бросила она. – Кстати, как они тебе, нравятся?

Ольга приподнялась и взглянула.

– Отличные.

– Это Любовь Николаевна Максимова. Ни о чем не говорит тебе имя?

Ольга свела брови. Что-то вертелось в голове, но не прояснялось.

– Тепло… но не горячо, – призналась она.

– Вот они, благодарные пациенты. А еще хотите, чтобы вас лечили. Даже трудно запомнить имя доктора.

Ольга поставила рюмку с ликером на стол, жидкость выплеснулась через край. Золотинка поплыла поверх капли и засияла в свете лампы. Ольга взяла бумажную салфетку и промокнула.

– Да, конечно. Это окулист. Я была у нее недавно.

Марина Ивановна рассказывала то, что узнала, а Ольга молча слушала.

– А… могу я увидеть этого Андрея? Ее племянника. Расспросить…

– Тебе это надо? – тихо бросила Марина Ивановна. – Впрочем, кто знает. Я же сказала тебе, жизнь – это движение от встречи к встрече. От одной – к другой. Каждая что-то тебе приносит. К примеру, я давно не виделась с женой генерала, а вчера она сама ко мне пришла. И принесла новость. – Она хмыкнула. – Когда она рассказала, я ахнула. Это же про тебя.

Ольга медленно кивнула.

– Что ты собираешься делать с деньгами?

– В банк не понесу, – заявила Ольга.

– Правильно, – кивнула Марина Ивановна.

– Я куплю машину, – перечисляла Ольга.

– Тоже правильно.

– Куплю ткани на новые галстуки.

– Молодец.

– А там посмотрим. Послушайте, Марина Ивановна, мне кажется… нет, я думаю… – Марина Ивановна терпеливо ждала то, что пыталась сформулировать Ольга. – Я все-таки хочу увидеть того человека… от Юрия. Я хочу знать, как все случилось, – наконец сказала она.

– А надо ли? – спросила Марина Ивановна.

– Чтобы… попрощаться, – тихо ответила Ольга. – Моя мама однажды сказала, что человек умирает один раз, поэтому надо прощаться.

Марина Ивановна вздрогнула.

– Я знаю, вы сказали, что его могила – море. Я представлю себе… Я… – Ольга отвернулась. – Вы поняли меня, да?

– Поняла, Ольга. Я попробую устроить тебе встречу с ним. Но когда – не знаю. Он не в Москве. У него свое дело, где-то в провинции.

– Он что, тоже из нашего «СП»? – спросила она.

– Нет, он-то как раз коренной москвич. Но сейчас и они не брезгуют провинцией, если она сулит прибыли.

– Вот как. Ну хорошо, спасибо.

Они замолчали, было слышно, как громко дышит Диля.

– Нам тоже пора, – сказала Марина Ивановна, когда кукушка два раза выглянула из домика и рассерженно кукукнула на них.

– А как моя любимая начальница? – спросила Ольга.

– Бледна, – фыркнула Марина.

– Из-за принципиальной Поппи Тцоди? – спросила Ольга. Она знала уже об этой истории, которая подставила ножку начальнице. Хозяин остался недоволен.

– Не только, – покачала головой Марина Ивановна. – Личные проблемы.

– Снова кто-то увидел ее возле любимого магазина? – насмешливо спросила Ольга, наблюдая, как хозяйка стелит для нее постель на диване в гостиной.

– Нет. Кажется, это… любовь!

– Бросьте. – Ольга отмахнулась. – Слово не из ее лексикона.

– Ах, Ольга. Я же сказала тебе, что жизнь – это движение от встречи к встрече. А Наталья – тоже человек.

– Допустим, – процедила сквозь зубы Ольга.

– Да к тому же фанатка.

– А, про эту любовь, тогда ясно, – протянула Ольга.

– Нет. На фанатском сайте она прочитала, что одному из поклонников певца нужна кровь.

– Неужели свою отдала? – Ольга всплеснула руками.

– Как же, – отмахнулась Марина Ивановна. – Купила.

– И что?

– Ошалев от благодарности, мужик предложил ей… только не падай…

– Уже упала… – Ольга опустилась на ковер, легла и раскинула руки.

– Руку и сердце.

– Меня больше не-ет, – простонала Ольга.

– Не дури. Вставай. – Марина Ивановна схватила ее за руку. – Нельзя это примерять на себя, – сердито сказала она. – Наталья думает, бледнеет и худеет.

– А он видел ее? – Ольга села на ковре.

– Нет. Только по переписке на фанатском сайте. Наши девчонки перехватили. – Марина Ивановна засмеялась.

– Какие все-таки мужчины странные, – сказала Ольга. – Они считают, что женщине только и нужно в жизни – рука какая-никакая, сердце, никем не проверенное на здоровье. – Она усмехнулась. – Да, а кого она взяла на мое место?

– На твое место она взяла на всякий случай тетеньку в летах. Чтобы не мозолили ей глаза юные востроглазые девы.

– Да я же в очках, – засмеялась Ольга.

– Они у тебя – для дали. А у нашей новой – для близи. Разницу улавливаешь? В них она ничего не увидит через дорогу.

– А вы знаете, Марина Ивановна, я ведь должна быть ей благодарна, – сказала Ольга.

Марина Ивановна повернулась к ней:

– Ага, как Ньютон тому яблоку, которое хряснуло его по голове. Так сильно, что даже мы с тобой навсегда запомнили два слова – бином Ньютона. Хотя спроси меня, что это – не скажу.

– Я тоже не скажу. А вот про начальницу добавлю. Если бы она меня не выдавливала, я бы никогда не делала то, что сейчас.

– Тогда пиши благодарность и неси ей.

– Я буду благодарить устно и издали, – пообещала Ольга. – Ничего, если Дилька останется под столом?

– Ради Бога. Я сейчас выключу свет, пускай сопит. Спокойного остатка ночи. Послушай, – Марина Ивановна остановилась возле двери, которую уже собиралась закрыть, – а если бы тебе сейчас кто-то предложил руку и сердце? Ты бы как?

Ольга наморщила лоб:

– Не знаю, Марина Ивановна. – Потом засмеялась. – Буду рассматривать, как говорят, по мере поступления. Я же вам давно сказала, я не хочу стать похожей на… нее.

– Нашла с кем сравнивать. Ты уже не похожа на Наталью. И никогда не будешь. Спокойной ночи, – снова пожелала она и вышла, плотно закрыв за собой дверь.