Текст книги "Любовь в прямом эфире"

Автор книги: Вера Копейко

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 6 страниц)

11

– Ну как, Антон Данилович? – Игорь прижал трубку к уху, а его сердце бухало в груди. Он знал, что сейчас Гребнев сидит и смотрит их сюжет. – Вы ведь хотели, чтобы я вас удивил?

– Хотел, – согласился Гребнев, не отрываясь от экрана.

– Так я вас удивил? – добивался ответа молодой человек, запуская пятерню в волосы и привычно вороша их.

– Ты нетерпелив, – насмешливо заметил Гребнев.

– Почему? Ведь получилось здорово. Она… ничего не знала.

– Это видно. Но я не о том. – Гребнев шумно задышал в трубку.

– А о чем вы, Антон Данилович? – торопливо спросил Игорь.

Мужчина ухмыльнулся и похлопал рукой по кожаному подлокотнику кресла.

– Я о том, дорогой Игореша, – усмехнулся он, – что люди, которые вот так ворошат волосы, как ты сейчас, обладают нетерпеливым характером.

Игорь хмыкнул. Откуда он знает? Пока еще они говорят не по видеотелефону.

– Да знаю, знаю, – засмеялся Гребнев. – Не удивляйся. Я заметил с первого раза все твои жесты, и ты никуда от них не денешься. Это, знаешь ли, язык тела. Я умею его читать. Кстати, очень советую научиться. В жизни помогает. Как помогает все, что умеешь ты, но не умеют другие.

Рука Игоря сердито дернулась, как будто собираясь повторить свой привычный жест. Но он удержался, прошелся пятерней по столу, смахивая с его поверхности невидимые пылинки.

– А нетерпение – не самый лучший друг в деле, – заключил Антон Данилович.

– Так что же… – Игорь откашлялся. – Значит, вы не станете спонсором моей программы?

– Ну вот, ты снова торопишься, – засмеялся мужчина. – Просто не понимаю, как вы с Дарьей, оба такие нетерпеливые, выносите друг друга.

Игорь дернулся, словно собираясь выскочить из кресла.

– Дай-ка мне досмотреть до конца, дружок.

Игорь не клал трубку: сидел в студии и ожидал окончания рекламы.

Наконец зрители снова увидели вагон подмосковной электрички и двух бродячих певцов.

– А он что же, твой отец, на самом деле собирается на ней жениться? – внезапно спросил Антон Данилович.

– Да что вы! – фыркнул Игорь.

– А она знает? Надя Фомина знает, что это игра? – с пристрастием допрашивал Гребнев.

– Конечно нет. Иначе разве она сыграла бы вот так? Смотрите дальше.

На экране возникла Надя, ее глаза были полны слез. Вот-вот они покатятся по щекам.

Антон Данилович хмыкнул.

– Да, это сыграть нельзя. Нет, – он покачал головой. – Девочка влюбилась в твоего отца.

– Не она первая, – бросил Игорь. В его голосе снова прозвучала скрытая гордость.

– Понимаю. Хорош собой, умен, журналист. Неважно, что без денег.

– Без больших денег, – кинулся на защиту отца сын, задетый репликой Гребнева.

– Да, ты прав. – Антон Данилович усмехнулся. – Одно очко ты отыграл. Хвалю.

– Но разве мы играем во что-то? – спросил Игорь, предчувствуя нечто такое, чему не мог дать определение.

– Мы играем не во что, а на что. Мы играем, дорогой мой, на деньги, – Гребнев вздохнул, его большой живот колыхнулся под белой футболкой.

Игорь молчал, ожидая, что скажет дальше этот человек.

– Ты хочешь от меня денег, Игорь. Хочешь получить их и сделать карьеру на телевидении. Я могу их дать. И могу не дать.

– Но вы обещали…

– Да, но я сказал: если мне понравится твоя программа.

– Она вам не нравится? В ней столько о мороженом. В ней все, как вы хотели, – любовь, а на ее фоне мороженое фирмы «Винд».

– Есть, согласен. Но знаешь ли, мороженое мое натуральное. Без обмана. Никаких растительных добавок. – Он покачал головой. – А в твоем сюжете, как ты сам сказал мне только что – обман. Добавки, если по-нашему. Вот я и думаю, стоит ли это моих денег.

Игорь молчал, совершенно ошеломленный. Мог ли он предположить, что услышит такое – и от кого? От Гребнева! Он был уверен, что в той среде, где обитает Дашин отец, понятия искренности, правды, честности даже не ночевали.

– Что ж, отец у тебя артист, – похвалил Антон Данилович, глядя на экран.

– Он профессионал, – сухо бросил Игорь.

– А ты?

– Надеюсь, я тоже, – не без гордости признался он.

– Ага… Значит, и ты тоже… – Голос Антона Даниловича звучал задумчиво. – Что ж, я Дарью предупрежу.

– О… о чем? – Игорь побледнел, а по спине пробежал холодок.

– О том, чтобы не верила тебе, – сказал Гребнев, неожиданно легко поворачиваясь в кресле перед телевизором.

– Не верила? Мне? – голос Игоря сорвался и стал тонким.

– Ну да. Ты ведь хочешь ее денег, дружок. Разве нет?

Игорь побледнел и крепко сжал трубку.

– О деньгах я говорил с вами, Антон Данилович. И мы оговорили все условия. Даша здесь ни при чем.

– Пожалуй, – заметил Гребнев. – Ладно, кончаем ля-ля тополя. После побеседуем. – Он положил трубку.

Антон Данилович пересел на диван. Надя смотрела на него с экрана все теми же, полными слез, блестящими от избытка чувств глазами.

– Я даже не думала, что такое бывает…

Она рассказывала, а Антон Данилович поражался, какой искренней может быть женщина. Он знал, что Надя Фомина теперь работает у него, он принял ее, потому что было место инженера и потому что об этом попросили Александр Павлович Артемов и Игорь. Он помнил, что рассказала Даша после катания в горах, и счел своим долгом отблагодарить за внимание к его дочери.

У него всегда было особе отношение к женщине. Он любил свою жену, а когда родилась Даша, он испугался. «Девочка, как страшно», – подумал он. О беззащитности женщины в этом мире он знал слишком хорошо. Он знал, что мужчина ищет в женщине, и сам не раз находил это. Потом встретил Наталью, которая, при всей силе характера, все равно слабее мужчины.

Наверное, тогда Антон Данилович решил, что всегда будет помогать женщинам. Нет, он не собирался объявлять себя рыцарем, но при случае, если таковой представится, не оставит их без помощи и внимания.

Он смотрел и слушал.

– Я… я люблю его, это правда, – говорила Надя, а Александр обнимал ее, прижимал к себе. Что-то неясное шептал на ухо. Это было покруче, чем в мыльной опере. Потому что это все-таки натуральный продукт. Со стороны Нади – точно, решил Гребнев.

Антон Данилович стал еще внимательней присматриваться к Александру Павловичу Артемову. Но и в его словах, в его движениях не мог уловить игры. Как играют мужчины, он хорошо знал, много раз наблюдал, сам участвовал.

Гребнев усмехнулся. Интересно, где же истина?

Потом камера наехала на лица обоих героев, то были лица счастливых людей.

Так неужели?.. Антон Данилович дождался, когда пройдут титры, а потом проговорил с насмешкой в голосе:

– Какой же ты щенок, Игореша. Какой же ты еще щенок! – И громко засмеялся. – Дарья! Дарья! – крикнул он.

На лестнице раздался быстрый топот.

– Папа! Что? Что случилось?

– Ты можешь мне сделать одолжение?

– Конечно, сам знаешь. Все, что скажешь.

– Значит, так… – Он наклонился к дочери и зашептал ей на ухо.

– Поня-я-тно, – протянула Даша и посмотрела на отца.

– Мы не должны опоздать! – предупредил он ее.

– Ни за что! Я сейчас же привезу их всех.

– Давай, гони.

– Пап, можно я возьму мамину машину? – В голосе прозвучала такая искренняя надежда, что, попроси она его джип «Лексус», он бы не отказал.

– Можно. Она не узнает про это на своей Сицилии. – Отец подмигнул дочери и, как всегда, залюбовался свечением ее круглых синих глаз. – Да, перед тем как унестись на вожделенном «пежо», распорядись, чтобы стол накрыли наверху, в большой гостиной.

После того как дочь исчезла, Антон Данилович направился к своему винному погребку.

Это только кажется, что настоящего погреба нет и быть не может в многоквартирном доме. Неправда, ухмылялся Гребнев, подходя к винному шкафу в своем кабинете. По сути – самый настоящий погреб. В нем есть все условия для того, чтобы напитки хранились при нужной температуре, влажности, защищенные от посторонних запахов. Этот шкаф ему подарили партнеры по бизнесу на минувший юбилей, как человеку, у которого есть все.

Он открыл дверцу и прошелся глазами по верхним полкам. Там лежали рядком красные вина, потому что здесь теплее, восемнадцать градусов, и они всегда готовы к подаче на стол.

На полках ниже – температура тоже ниже, значит, вина здесь могут долго храниться.

Антон Данилович прикусил верхнюю губу, что означало полную погруженность в тему, свел брови. Внизу лежали белые вина, там холоднее, но белому вину полагается быть холоднее красного. Ага, вот и шампанское, на самой нижней полке.

Он наклонился и вынул бутылку, повертел перед глазами. Что ж, ради такого случая можно открыть и французское. Его температура – Антон Данилович обхватил рукой бутылку – как раз градусов шесть-восемь. Это подтвердил и термометр.

– Та-ак, – выдохнул он. – А какое нам предпочесть из красных? – спросил он себя, хотя рука сама уже тянулась к испанской бутылке. – «Риоха»!

Он сам привез его, когда ездил по делам на северо-восток Испании. Влюбился в это вино, по стилю напоминающее классическое бордо.

Он вынул бутылку. Вино урожая 1994 года. Что ж, то был очень хороший год для вина.

Гребнев втянул воздух, словно пытаясь ощутить аромат, который его тогда поразил. Запах ванили, ягод, солнца и пряностей… Как весело…

«И сейчас должно быть весело», – усмехнулся он. Наверняка все забурлят, как море, когда узнают, чего ради он собрал их у себя в гостиной.

Антон Данилович закрыл винный шкаф и подумал, что неплохо бы заказать еще один, со встроенными шкафчиками для хранения сыров и сигар.

Сигары! Отличная мысль. Главное – своевременная, похвалил себя Антон Данилович. Вот что ему сейчас просто необходимо.

* * *

Дарья унеслась как на крыльях: прокатиться на красном «пежо» матери – это что-то! Она хорошо водила машину, и ей не терпелось, чтобы все увидели, на чем она катается.

Она позвонила по мобильнику Игорю, удивилась его напряженному голосу, но отнесла это на счет усталости. Потом услышала возбужденный голос Александра Павловича.

Да, они согласны приехать к отцу.

Дарья знала, что оба Артемова хотят, чтобы ее отец стал спонсором программы Игоря. Она тоже этого хотела. Но отец, кажется, придумал что-то очень крутое. Ей вспомнилась его фраза перед ее отъездом в Швейцарию:

– Жизнь, девочка, это слалом. Никуда не денешься. Крепко стой на ногах. И научись – на горных лыжах.

Саша и Надя уехали из студии сразу после передачи. Он молча гнал машину на Пятницкую, не спрашивая ее согласия. Его сердце разорвалось бы на части, если бы могло это сделать.

Получилось. Передача получилась. Он это чувствовал, он это знал. Значит, помог своему сыну, и теперь тот получит желаемое…

А он? Как быть ему? Он чувствовал, что Надя сидит сейчас, словно ватная кукла, совершенно без сил. Сказать ей, что она молодец, отлично ему подыграла?

Но не мог он этого ей сказать, потому что она не играла. Она говорила о своей любви к нему. Как будто была наедине с ним. Как будто ее не заботило то, что на них смотрят тысячи людей.

Он едва не застонал и резко крутанул рулем, уворачиваясь от длинного автобуса, отвалившего от остановки.

– Черт побери, – выругался он.

– Саша, отвези меня на вокзал, – тихо попросила Надя.

– На вокзал? Зачем?

– Я устала, – сказала она. – Я поеду в Часцы.

– Сейчас приедем ко мне, расслабимся.

– Я уже расслабилась. Слишком, – усмехнулась она. – Я это поняла…

– Надя, все было замечательно. Я тебе так благодарен… – начал он, потом умолк, не зная, что говорить дальше.

На счастье, зазвонил мобильник, и Саша схватился за него, как будто в нем заключалось спасение.

Это оказалась Дарья. Передавала приглашение отца.

– Хорошо, – сказал он. – Мы едем.

Он отключился и посмотрел на Надю.

– Надя, я прошу тебя. Сделай еще одно усилие. Мы должны поехать к Антону Дмитриевичу…

Надя закрыла глаза и почувствовала, как слезы покатились по щекам. Она ничего не могла с собой поделать.

Звонок Дарьи застал Игоря в дороге. Он ехал домой, чтобы на свободе поразмыслить, что же все-таки случилось и как ему к этому относиться? Он не был уверен, что это полный провал для него, что он не получит денег от Дарьиного отца. Сейчас он думал только об этом.

– Приеду, – сказал он, хотя ему совсем не радостно было разворачиваться и катить обратно в Крылатское.

Стол в гостиной уже был накрыт, белая скатерть накрахмалена до хруста, как любил Антон Данилович. Такая скатерть всегда украшала званые обеды у его бабушки. Он запомнил ощущение праздника навсегда, и ассоциировалось оно у него с такой вот скатертью. Сверкало серебро приборов, мерцал хрусталь. Возле двух тарелок с золотой каймой он положил два бумажных колечка.

Антон усмехнулся. Об этом знают не все, только заядлые курильщики сигар. Бумажные колечки с маркой «Ромео и Джульетта» давно стали знаком тайного брака. Ими обмениваются сразу после напутствия какого-нибудь лихого священника.

У Антона Даниловича были в запасе гаванские сигары этой марки. Он, довольно ухмыляясь, снял с них кольца, покрутил. Александру подойдет по размеру, Наде будет великовато, но это же символ, в конце концов.

Наконец гости приехали. Припарковались возле дома на Осенней улице почти одновременно. Дарья была рада, что все увидели, как она выпрыгивает из-за руля красного «пежо».

В лифте, который возносил их на последний, двадцать второй этаж, она загадочно сверкала глазами и только смеялась в ответ на все вопросы.

– Сюрприз! – отмахивалась Даша, подмигивая всем сразу.

Квартиру на последнем этаже Антон Данилович выбирал сам, с особой целью. Он узнал, что может купить чердак над ней, и купил. Получилась двухэтажная квартира. На чердаке он устроил огромную гостиную, куда и провели сейчас гостей.

Сверху виднелась россыпь московских огней. Наде эти огни показались похожими на те звезды, под которыми они сидели с Клавдией Михайловной. В тот поздний вечер, когда тетка говорила с ней о любви, о счастье, об удаче.

«А что, – подумала Надя, она была не так уж не права». Сколько всего произошло с ней с весны, когда она приехала в Часцы из Копчагая. Столько, что не произошло бы и за всю жизнь в том крошечном казахском городке. Так может ли она обижаться? На кого-то, на что-то? Она взрослый человек, и давно поняла, что следует с благодарностью принимать все то хорошее, что дает тебе наступивший день.

Надя почувствовала, что Саша наблюдает за ней исподтишка, и улыбнулась ему, впервые после окончания передачи не стала прятать свои глаза, посмотрела прямо на него.

– Красиво, правда?

– Похоже на звездопад.

– Итак, где тут наши звезды? – в гостиную легкой походкой, удивительной при его большой комплекции, вошел Антон Данилович Гребнев. – Вот они, вот! – Он протянул руки Наде и Александру, пожимая их. – Искренне рад. Я тронут. Правдиво. Успех. Я поверил. – Он одобрительно покачал головой. – Хочу поздравить. Надеюсь быть первым, – подмигнул он.

Надя смущенно улыбнулась, а Саша напрягся. Что он имеет в виду?

Игорь недоуменно посмотрел на отца. В его глазах стоял вопрос, который можно было прочесть так: «Это правда?»

– Звезды садятся рядом. Там, возле тарелочек, вы кое-что найдете. Если непонятно, объясню.

Он наблюдал за Надей и Артемовым, которые усаживались на стулья и всматривались в то, что лежало перед ними.

– А вы, Дарья и Игорь, напротив. Я во главе, как и положено главе! – Он засмеялся.

Надя взяла со стола бумажное колечко, повертела в руке и каким-то обыденным, привычным движением надела на безымянный палец правой руки.

– Вот молодец! – воскликнул Антон Данилович. – Ты правильно догадалась. Хвалю. Ну, а вы, Александр Павлович? Вы наверняка знаете, что это.

– Это сигарное кольцо, – сказал Саша, разглядывая бумажный ободок.

– «Ромео и Джульетта», – поспешил объяснить хозяин дома. – Вы знаете, когда используют эти кольца?

Гости молчали.

– Объясняю. Этими кольцами обмениваются молодые, заключая тайный брак, – громким шепотом произнес он.

Все потрясенно молчали. Надина рука замерла на белой скатерти, тонкие пальцы были цвета молочного мороженого. Саша смотрел на бумажное кольцо, не поднимая головы.

– Я поверил всему, что вы сказали в передаче, – продолжал Антон Данилович. – Поэтому поспешил первым поздравить вас. – Он повернулся к Игорю. – Ты знаешь, друг, я рад, что ты ошибся.

Игорь, ничего не понимая, уставился на хозяина дома, боясь моргнуть и в это время упустить что-то необыкновенно важное.

– Да, да. Ты ошибся, – заверил его Гребнев, – сказав мне, что твой отец играет. – Антон Данилович засмеялся. – Когда ты повесил трубку, я досмотрел передачу до конца. И понял, что они оба не играли. Если даже сами думали, что играют. – Он довольно прищелкнул пальцами. – Помнишь, я обещал тебе дать денег, если ты меня удивишь?

Игорь молча кивнул.

– Ты удивил меня дважды. В первый раз тем, что не заметил искренности своих героев, а во второй – ты на самом деле сделал отличную, потрясающую передачу. – Он смотрел на Игоря, лицо которого сперва побледнело, потом покраснело. – Итак, уважаемые дамы и господа, – произнес Гребнев, – я объявляю следующее. – Он умолк, его глаза озорно блестели. – Я готов стать твоим спонсором, Игорь. И даже если Дарья даст тебе отставку или… Или ты ей… – Все замерли и не дышали. – …я останусь твоим спонсором. У тебя есть мозги, у меня есть деньги. Соединив это, мы многократно увеличим капитал. Кое-что, – уголки губ насмешливо поехали вверх, – достанется и тебе, обещаю. – Гребнев подмигнул Игорю.

В гостиной повисла тишина. Было слышно, как внизу бьют настенные часы.

– Ура! – закричала Даша и вскочила со стула. – Игореша! Как я рада! Александр Павлович! Надя! Папа! Я всегда знала, что ты необыкновенный!

Надя оторвала глаза от своей руки на столе, потом убрала ее и потянулась к Саше.

– Хочешь, я помогу тебе? – спросила она, улыбаясь. Она заметила, как он неловко натягивает бумажное кольцо на безымянный палец правой руки.

– Хочу, – сказал он и протянул к ней руку.

Холодными пальцами Надя надела кольцо ему на палец.

– А теперь, – услышали они голос Антона Даниловича, – почему бы вам не обменяться горячим поцелуем? Шампанское! Музыка! – воскликнул он и вынул бутылку из ведерка со льдом.

Музыка зазвучала, и едва губы Саши и Нади коснулись друг друга, все услышали:

– «Кто сказал, что надежда потеряна, кто это выдумать мог»…

Все замерли. Это были голоса Саши и Игоря. Где взял эту запись Антон Данилович, не знал никто.

Эпилог

– Так что же, ты женился на мне из-за денег? – насмешливо спросила Надя, отодвигаясь от Саши на широкой гостиничной кровати.

– Ну да, я сразу догадался, что у тебя счет в зарубежном банке, – засмеялся он.

– Ага. Только деньги положены на очень долгий срок. Моя жизнь наверняка окажется короче, – фыркнула она и приподнялась на локте.

– Надя, я должен тебе сказать одну очень важную вещь.

– Хочешь сделать какое-то признание?

– Да. Я обязан это сделать. А то не успею.

– Давай.

– Ты потрясающая женщина, Надя, – сказал Саша и потянул ее на себя. – Невозможная.

Надя со смехом поддалась.

– Значит, ты женился на мне не из-за денег, – пропела она, падая на него, как тряпичная кукла. Его тело все еще было горячим.

– Деньги – дым, – философски заметил он. – А любовь…

– огонь, – подсказала она. – А если говорят, что нет дыма без огня, то…

– …то значит, если есть любовь, то будут и деньги, – подхватил Саша.

– Разве то, что мы сейчас в Париже, в отеле «Норманди», и наши окна смотрят на Лувр, не подтверждение этому? – спросила она.

– А мы с тобой в командировке от фирмы «Винд».

– В свадебной командировке, – засмеялась Надя.

– Я рад за нас, Надя, – совершенно серьезно сказал Саша. – Ты просто не представляешь, как я рад.

– Я тоже.

Она наклонилась и поцеловала его.

В их окнах отражался Лувр. На полу валялась карта Парижа, которую так старательно склеивала скотчем Даша Гребнева. Наконец-то она ее пристроила. Мать хотя и обещала взять карту с собой, в последний момент заявила:

– Я не поеду этой осенью в Париж. Пусть едут другие.

И другие поехали.

– Надя, я очень хочу познакомиться с твоим Николкой, – сказал Саша. – Мне почему-то кажется, что мы с ним понравимся друг другу.

– Уверена. Ведь мы с твоим Игорем, кажется, понравились другу друг?

– Он тебе так благодарен, Надя.

– За спонсора?

– И за твою любовь к его неприкаянному отцу, – сказал Саша, обнимая Надю и теснее прижимая к себе.

– Ах, ах, какие мы несчастные, – передразнила Надя его интонацию. – А ты знаешь… ты меня удивил, – призналась она.

– Чем же? То есть я понимаю, что на самом деле я человек удивительный, каких поискать, – улыбнулся Саша. – Но что удивило тебя сильнее всего?

– Сказать правду? Да?

– Сказать! – потребовал Саша.

– Что ты нисколько не ошибся в размере и купил мне обручальное кольцо точь-в-точь, какое нужно. – Она приподнялась у него на груди и повертела перед носом правой рукой.

Он засмеялся и снова прижал ее к себе.

– Получив бумагу о разводе, я сразу поехал в ювелирный. И сказал продавщице, что у меня прелестная маленькая жена. – Он вздохнул. – Ты знаешь, она почему-то поверила. И дала мне это кольцо…

В Лувре давно погасли огни, а Саша и Надя все еще не спали. Да и как они могли уснуть в медовую неделю в Париже?