Текст книги "Змеиное царство (СИ)"

Автор книги: Вера Ривер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 9 страниц)

Его лицо было всего в нескольких сантиметрах от моего, и я почувствовала аромат кофе и чего-то еще – диких трав и леса – исходящий от него. Это было приятно, но в то же время что-то внутри меня насторожилось, словно внутренний сигнал тревоги.

– Я всегда считал, что у людей и оборотней гораздо больше общего, чем кажется на первый взгляд, – прошептал он, и его рука начала медленное, но уверенное движение вверх по моему бедру.

Мы были так близко, что я чувствовала тепло его дыхания на своих губах. Еще мгновение, и мы бы поцеловались. Часть меня даже хотела этого – такого простого, понятного контакта без магических усложнений и исследовательских протоколов.

Но что-то было не так. Совершенно не так.

В момент, когда наши губы почти соприкоснулись, мое сознание словно пробило вспышкой ясности. Я никогда бы не пошла в квартиру к малознакомому мужчине. Никогда не согласилась бы пропустить рабочий день ради спонтанной встречи. И уж точно не позволила бы такой быстрой близости.

Я резко отстранилась, тряхнув головой, пытаясь прояснить мысли.

– Ты применил ко мне чары, – это был не вопрос, а утверждение, произнесенное с внезапной холодной ясностью.

Рен замер, в его глазах промелькнуло удивление, быстро сменившееся чем-то похожим на уважение.

– Вот это да, – он откинулся назад, убирая руку с моего бедра. – Не часто встретишь человека, способного распознать лисье очарование. Обычно это работает безотказно.

– Что ты хотел? – я поднялась на ноги, чувствуя, как злость вытесняет недавнюю одурманенность. – Зачем привел меня сюда?

– Ничего плохого, уверяю, – он поднял руки в примирительном жесте. – Просто решил проверить, действительно ли ты так... восприимчива к воздействию, как говорят.

– Говорят? – я сделала еще шаг назад, нащупывая за спиной свою сумку. – Кто говорит?

– Вся лаборатория только об этом и шепчется. Новая человеческая ученая, которая будет участвовать в эксперименте с двумя нагами одновременно, – он склонил голову набок, в жесте, который теперь казался не милым, а расчетливым. – Признаться, не думал, что ты так быстро освободишься от чар. Это... впечатляет.

Мне не нужно было слышать больше. Схватив сумку, я направилась к выходу, чувствуя, как щеки горят от унижения и злости на саму себя. Как я могла быть такой наивной?

– Эй, не обижайся, – Рен поднялся, идя за мной. – Я просто хотел узнать тебя поближе!

– И поэтому применил ко мне лисью магию? – бросила я через плечо, дергая дверную ручку. – Спасибо за кофе.

Я выскочила в коридор, захлопнув за собой дверь, и только тогда заметила, что нахожусь в незнакомом месте. Это не был ни один из жилых комплексов исследовательского центра, которые я знала. Длинный коридор со множеством одинаковых дверей, современный дизайн, никаких указателей.

Я ринулась к лифту и, спустившись в вестибюль, выбежала на улицу. Оказавшись снаружи, я остановилась как вкопанная. Это был не наш город. Высокие футуристичные здания, транспорт, парящий над дорогами, неоновые вывески на языке, которого я не знала.

Паника начала подниматься изнутри. Я осмотрелась, пытаясь найти хоть что-то знакомое, какой-то ориентир. Ничего.

Дрожащими руками я достала телефон, радуясь, что хотя бы он был при мне. К моему удивлению, на экране высветился значок сети, хотя я сомневалась, что мой оператор покрывает... где бы я ни находилась.

Опустившись на бордюр, я открыла сообщения и выбрала контакт Марко. Почему его, а не Эрика – не успела подумать. Пальцы сами забегали по клавиатуре.

«Помоги. Кажется, я в другом городе. Возможно, через портал. Рен Фокс, оборотень-лис из центра, использовал на мне какие-то чары. Не знаю, где я. Здесь странно, как будто... будущее? Пожалуйста, отследи сигнал, если можешь».

Я отправила сообщение и сжала телефон в руках, как спасательный круг. Вокруг проходили странно одетые люди и не-люди, никто не обращал на меня внимания, словно девушка, сидящая на бордюре с паникой в глазах – обычное зрелище для этого места.

Я оглянулась на высотное здание, из которого только что выбежала. На уровне примерно тридцатого этажа я заметила фигуру, стоящую у окна. Даже с такого расстояния я была уверена, что это Рен, наблюдающий за мной с недоуменным выражением лица, словно я повела себя каким-то неожиданным для него образом.

Сколько еще таких, как он, охотятся на таких наивных, как я? И что будет, если Марко не получит мое сообщение? Если я застряла здесь навсегда?

Марко

– И где Лина? – Эрик посмотрел на часы, украшавшие стену лаборатории, его голос выдавал нервозность, которую он пытался скрыть за обычной маской невозмутимости. Пальцы его левой руки барабанили по поверхности стола – верный признак беспокойства, который я научился распознавать за годы совместной работы.

Я отложил планшет с результатами предварительных тестов и посмотрел на своего коллегу. Иска, свернувшаяся на моем запястье, лениво приподняла голову, улавливая напряжение в воздухе.

– Она человек, – ответил я, стараясь сохранить обычное спокойствие в голосе, хотя и сам начинал ощущать странное беспокойство. – Для людей естественно сомневаться, анализировать, переживать о последствиях. Это часть их природы – они не могут просто принять свои импульсы, как мы. Им нужно время, чтобы все обдумать.

Слова звучали логично, но внутри меня росло не свойственное нагам волнение. Особенно мне – Марко, который всегда был образцом рассудительности и выдержки. Где она? Почему не отвечает на звонки? Эти мысли крутились в голове, несмотря на все попытки их прогнать.

– И как мы пройдем этическую проверку, Эрик? – Он встал и начал расхаживать по лаборатории, его змея-компаньон беспокойно извивалась на его плече. – Эти эксперименты достаточно опасны и... – я замолчал, подбирая слова, – достаточно... интимны по своей природе.

– Марко, какой ты зануда, – Эрик остановился у окна и поправил манжеты своей идеально выглаженной рубашки – жест, который он совершал, когда нуждался в контроле над ситуацией. – Наги тоже есть в комитете по этике. Для нас это действительно важно. Если мы установим триадную связь... с человеком. Представь себе значение этого открытия для науки.

Он не договорил, но мне не нужно было слышать продолжение. Я прекрасно понимал, о чем он думал.

– То есть мы будем связаны навсегда. Втроем, – произнес я, встречаясь с ним взглядом и вкладывая в слова всю выразительность, на которую был способен.

– Не факт, что получится, – Эрик пожал плечами, но в его глазах промелькнула неуверенность. – Триадные связи с людьми в истории не описаны. Возможно, их физиология просто не позволит...

– А если получится? – я не отступал, чувствуя необходимость проговорить все возможные последствия до конца. – Что тогда, Эрик?

Он повернулся ко мне лицом, и на мгновение его маска самоуверенности соскользнула, обнажив нечто более сложное и уязвимое.

– Вероятно, связь будет неустойчивой, учитывая разницу в природе наших рас, – произнес он медленно, словно обдумывая каждое слово. – А если она окажется устойчивой, то проблем будет еще меньше – мы будем получать от этого взаимное удовольствие. Разве это не то, к чему стремится любое разумное существо?

Я задумался, и что-то болезненно кольнуло внутри – не ревность, не стыд, а что-то более глубокое и сложное. Я прекрасно понимал, что означает триада: полная гармония между участниками, отсутствие собственнических мыслей, безграничное доверие.

И, да, физическая близость – втроем. Потому что в тройной связи желание не просто разделяется, оно усиливается экспоненциально, захватывая всех участников в водоворот ощущений, которые обычный наг может испытать только в самых сильных парных связях.

Моя рука непроизвольно сжалась в кулак, и Иска, почувствовав мое напряжение, осторожно обвилась вокруг запястья успокаивающими движениями.

И я думал о Лине. О человеке, которая, вероятно, не до конца понимала, что ее ждет. Да, мы использовали ее для научных целей, использовали ее естественную восприимчивость к нашему воздействию. Это было частью исследовательского протокола. Но впервые в своей взрослой жизни я ощущал амбивалентные чувства по поводу эксперимента.

Не хотел причинить ей вред. Не хотел, чтобы она стала просто объектом изучения. И это было очень, очень странно для нага моего склада характера. Мы всегда ставили науку выше эмоций, исследование выше личных привязанностей. Но что-то в Лине – ее искренность, ее борьба со страхами, ее неожиданная смелость – заставляло меня пересматривать привычные приоритеты.

Телефон завибрировал в кармане, и я поспешно достал его, увидев сообщение от Лины. Прочитав первые строки, я почувствовал, как кровь отхлынула от лица.

– Эрик, – позвал я, и что-то в моем голосе заставило его мгновенно обернуться. – У нас проблема. Серьезная проблема.

Я поднял глаза на Эрика, чувствуя, как внутри нарастает тревога.

– Лина попала в Нокталис, – произнес я, показывая ему координаты на экране планшета. – Каким-то образом оборотень-лис Рен Фокс переместил ее туда через портал.

Эрик замер, его лицо мгновенно стало серьезным. Нокталис – город вечной ночи, построенный специально для высших руководителей исследовательских центров и ученых, чьи биоритмы не совпадали с человеческими. Там всегда царила искусственная ночь, что делало его идеальным местом для тех, кто приходил домой под утро после длинных смен в лабораториях.

– Мой пентхаус находится в центральном районе Нокталиса, – Эрик схватил свою куртку. – Я знаю эти локации как свои пять пальцев.

Мы поспешили к ближайшему порталу, расположенному в подвальном этаже исследовательского центра. Но прямо перед активацией портальной арки Эрик остановился и посмотрел на меня с непривычной неуверенностью в глазах.

– Почему она написала тебе? – вопрос прозвучал тише, чем обычно, без характерной для него самоуверенности. – Почему не мне? Я ведь руководитель проекта.

Я встретился с его взглядом, чувствуя, что этот момент требует честности, какой бы болезненной она ни была.

– Вероятно, она считает тебя авторитетом и боится, что ты увидишь ее растерянной, – ответил я спокойно. – Люди часто обращаются за помощью к тем, перед кем им не нужно казаться сильными.

Я увидел, как что-то изменилось в лице Эрика.

– Я что, и правда давлю на нее? – спросил он, и в его голосе звучало что-то, чего я никогда прежде не слышал – сомнение в себе.

– На всех, – ответил я без осуждения, просто констатируя факт. – Это часть твоей природы, Эрик. Ты привык доминировать, контролировать ситуацию. Но Лина... она другая.

Эрик кивнул, словно подтверждая что-то для себя, и активировал портал. Мы шагнули в переливающуюся арку, и через мгновение оказались на знакомых улицах Нокталиса.

Искусственная луна висела в небе, создавая мягкое серебристое освещение, а высокие здания тянулись ввысь, их окна мерцали теплым светом. Воздух был свежим, с легким привкусом озона от портальных генераторов.

Я достал телефон и набрал номер Лины. Услышать ее голос было облегчением – он звучал взволнованно, но она была цела и невредима.

– Где ты? – спросил я, стараясь говорить спокойно, чтобы не усугублять ее и так очевидное волнение.

– На пересечении Звездной аллеи и проспекта Астрономов, – ответила она, и я различил звуки городского движения на фоне. – Сижу на скамейке возле фонтана в форме созвездия.

– Мы уже идем, – заверил я ее. – Оставайся на месте.

Эрик жестом указал направление, и мы быстро зашагали по знакомым ему улицам. Через десять минут я увидел знакомую фигуру на скамейке – Лина сидела, обхватив колени руками, и выглядела потерянной на фоне величественной архитектуры Нокталиса.

Как только она увидела нас, ее лицо озарилось облегчением. Она вскочила и бросилась навстречу, и, к моему удивлению, обняла нас обоих одновременно – одной рукой меня, другой Эрика.

В момент этого контакта что-то болезненно сжалось в моей груди. Не физическая боль, а что-то более глубокое – словно часть меня, о существовании которой я не подозревал, внезапно ожила. Ее объятие было отчаянным, полным благодарности и облегчения, и я почувствовал, как Иска тихо шипит, реагируя на мои эмоции.

– Этот лис применил ко мне какое-то очарование, – заговорила Лина, не отпуская нас. – Заставил меня пойти с ним, забыть о работе, о времени. Это все неправильно. Он использовал магию, чтобы я потеряла контроль.

Эрик мягко погладил ее по спине – жест, удививший меня своей нехарактерной нежностью.

– Это нормально для оборотней-лис, Лина, – сказал он удивительно мягким тоном. – Очарование – часть их природы. Его нельзя осуждать за то, что он воспользовался своими естественными способностями. Хотя, конечно, он должен был предупредить тебя.

Я вспомнил о защитном амулете, который дал ей.

– Где медальон защиты, который я тебе дал? – спросил я, отстраняясь, чтобы посмотреть ей в глаза.

Лина хлопнула себя по лбу и закусила губу в жесте, который показался мне трогательно детским.

– Я полная балда, – простонала она. – Забыла его дома. Просто выскочила из квартиры и даже не подумала.

– Все нормально, – сказал Эрик, и в его голосе не было ни тени обычной язвительности. – Ты еще не привыкла к жизни среди магических рас.

Лина округлила глаза, глядя на него с неподдельным удивлением:

– Эрик Вальрас не станет язвить и критиковать? Что с тобой случилось?

– Нет, – просто ответил он и повернулся в сторону одного из высоких зданий. – Пойдем ко мне. Я живу здесь, в двух кварталах. Тебе нужно отдохнуть – после воздействия лисьей магии может кружиться голова.

– Что-то подобное я действительно чувствую, – призналась Лина, прикоснувшись к виску. – Словно легкое головокружение.

Я посмотрел на них и принял решение:

– Я поеду обратно в лабораторию, – сказал я. – Забыл закрыть некоторые процессы в исследовательских протоколах. Это может быть опасно.

Правда заключалась в том, что я хотел дать им время побыть наедине. Эрик и Лина нуждались в установлении более глубокой эмоциональной связи, а не только физического притяжения, которое между ними определенно существовало.

Если мы действительно собирались попробовать триадный эксперимент, все трое должны были доверять друг другу на уровне, который выходил за рамки простого научного сотрудничества.

– Ты уверен? – спросила Лина, и в ее глазах промелькнуло что-то похожее на разочарование.

– Увидимся завтра утром, – ответил я, стараясь не обращать внимания на странное чувство потери, которое охватило меня при мысли о том, что оставляю их вдвоем.

Эрик

– Добро пожаловать в мою скромную пещеру, – произнес я, открывая дверь пентхауса и пропуская Лину вперед. В моем голосе звучала привычная ирония, хотя внутри все еще бурлили непривычные эмоции после нашего разговора с Марко у портала.

– Ого! – воскликнула Лина, остановившись на пороге и окидывая взглядом просторный холл.

Другой реакции я и не ожидал. Четыреста квадратных метров роскоши, панорамные окна от пола до потолка, три спальни, три ванные комнаты, домашний кинотеатр с креслами из натуральной кожи, винный шкаф в потолок, терраса с видом на весь Нокталис. Естественная реакция для человека, привыкшего к более скромным условиям. Но, признаться, мне было приятно видеть это восхищение в глазах каждый раз, когда я приводил сюда кого-то впервые.

– Проходи, не стесняйся, – я жестом пригласил ее внутрь, наблюдая, как она осматривает интерьер в стиле минимализма с дорогими акцентами. – Будь как дома.

– Тогда я разбросаю обувь и одежду по всему полу, – рассмеялась Лина, и звук ее смеха показался мне неожиданно мелодичным в стерильной тишине моей обычно пустой квартиры.

– В таком случае лучше будь как в гостях, – парировал я с улыбкой, чувствуя, как некоторое напряжение последних дней начинает отступать. – Хотя тебе действительно стоит переодеться. После контакта с лисьей магией одежда может сохранять остаточные энергетические следы.

Лина посмотрела на меня, приподняв бровь в жесте, который я начинал узнавать как признак ее скептицизма:

– И что ты предлагаешь?

– Дам тебе свой халат, – предложил я, но тут же заметил, как она поморщилась.

– Лучше футболку, – быстро сказала она, и я понял, что халат показался ей слишком интимным предложением.

– Не вопрос, – согласился я, направляясь к гардеробной. – В ванной есть все необходимое – полотенца, гель для душа. Располагайся.

Пока Лина принимала душ, я прошелся по квартире, почему-то внезапно видя ее глазами постороннего человека. Холодные линии, дорогие материалы, но... пустота. Как будто здесь никто не живет, а только время от времени ночует между сменами в лаборатории.

Когда дверь ванной открылась, я обернулся и почувствовал, как что-то сжалось в груди. Лина вышла с влажными волосами, падающими на плечи мягкими волнами, без своих обычных очков. Моя черная футболка была ей велика и спускалась почти до середины бедер, обнажая стройные ноги. Без строгого макияжа и деловой одежды она выглядела моложе, уязвимее – трогательной слепышкой, которая щурилась, пытаясь сфокусировать взгляд в непривычной обстановке.

Мои инстинкты, которые я так тщательно контролировал в лаборатории, мгновенно проснулись. Хищническая часть моей натуры отметила ее уязвимость, привлекательность, то, как ткань футболки подчеркивала изгибы ее фигуры. Удержаться от более активных действий будет сложно, особенно наедине с ней в моей территории.

Лина начала рассматривать квартиру более внимательно, приближаясь к различным предметам интерьера. Она остановилась возле музыкального центра, встроенного в стену.

– Можно включу? – спросила она, поворачиваясь ко мне с любопытством в глазах.

Я кивнул, и она нажала на кнопку. Из скрытых колонок полилась нежная мелодия – женский голос, поющий что-то чувственное и меланхоличное на языке, который она, вероятно, не понимала.

– Не думала, что ты такое слушаешь, – заметила Лина, слегка наклонив голову. – Звучит очень... интимно.

«Это музыка для секса,» – чуть не сказал я, но вовремя прикусил язык. После разговора с Марко я понял, что снова могу ее напугать своей прямолинейностью. Поэтому просто кивнул, не комментируя.

На самом деле эта музыка была частью тщательно подобранной коллекции, которая помогала девушкам расслабиться, когда я приводил их сюда. Мягкие ритмы, успокаивающие мелодии – все для создания нужной атмосферы. Я никогда не скрывал от себя, что использую любые доступные средства для достижения целей.

Но внезапно меня пронзила странная мысль: а ведь если мы действительно станем триадой, больше никаких других девушек не будет. Никаких случайных связей, никаких завоеваний. Триадная связь подразумевала эксклюзивность, полную эмоциональную и физическую отдачу только участникам союза.

Я никогда раньше об этом не думал. Всегда считал, что смогу совместить научный интерес с личной свободой. Но реальность оказалась сложнее.

Проходя мимо зеркала в гостиной, я поймал свое отражение и увидел кое-что новое в собственных глазах. Что-то ужасающее для нага моего склада характера.

Сомнение.

Сомнение в собственных мотивах, в правильности выбранного пути, в том, что я делаю с Линой. Впервые в жизни я не был уверен, что мои действия оправданы целью. И это откровение было более тревожным, чем любые результаты экспериментов.

– Можно посмотреть все комнаты? – спросила Лина, оборачиваясь ко мне с тем любопытством, которое я уже начинал узнавать как одну из ее характерных черт.

Я едва сдержал вздох. Человек – сама идет в капкан. Других девушек приходилось уговаривать даже просто заглянуть в спальню, а она добровольно просит экскурсию по всей квартире, включая самые интимные пространства.

– Конечно, – сказал я напряженно, потому что в голове уже рисовались яркие картины того, что я мог бы сделать с Линой в каждой из этих комнат. Особенно в спальне.

Медная змея на моем запястье беспокойно зашевелилась, улавливая изменения в моем состоянии. Я мысленно приказал себе взять себя в руки.

– Тут кабинет, – я открыл дверь в комнату с массивным дубовым столом и встроенными книжными полками до потолка. – Тут еще одна ванная для гостей. А это... – я замедлил шаг перед последней дверью, – моя спальня.

Кровать в моей комнате была огромной – специально заказанная модель king-size с балдахином из темного дерева. Шелковое постельное белье цвета темного изумруда, мягкое освещение от прикроватных ламп создавали атмосферу роскошной интимности.

– Ничего себе! – воскликнула Лина, входя в комнату и широко раскрыв глаза. – Никогда не спала на такой огромной кровати.

И прежде чем я успел что-то сказать или остановить ее, она без всякого стеснения легла на покрывало, раскинув руки в стороны и засмеявшись от удовольствия. Моя футболка задралась, обнажив край кружевных трусиков, и я почувствовал, как у меня перехватывает дыхание.

Я замер в дверном проеме, сложив руки на груди и просто кивая в ответ на ее восторженные комментарии, потому что чувствовал, как из меня сейчас начнет рваться наружу самец, который хочет завоевать самку любой ценой. Каждый инстинкт кричал о том, чтобы присоединиться к ней на этой кровати, прижать к шелковым простыням, показать, для чего на самом деле предназначено это место.

– Ой! – внезапно воскликнула Лина, поднимаясь и заметив заломы на покрывале, которые остались после ее импровизированного тестирования кровати. – Я помну твое красивое покрывало.

Она наклонилась, чтобы поправить ткань, и ее поза – округлые изгибы, длинные ноги, выглядывающий край трусиков – довершила то, что началось с момента ее появления в моей футболке. Желание завалить ее прямо на это покрывало, медленно стянуть эти кружевные трусики, исследовать каждый сантиметр ее кожи было настолько сильным, что мне пришлось закрыть глаза и сосредоточиться на дыхании.

Моя змея-компаньон практически впилась в запястье, реагируя на мое состояние, а в висках стучала кровь. Еще мгновение, и я потеряю контроль, который так тщательно поддерживал все это время.

И тут раздался звонок в дверь.

Я мысленно благословил все силы вселенной за это спасительное отвлечение и, стараясь не показать своего облегчения, направился в прихожую. Открыв дверь, я увидел знакомую фигуру с серебристой змеей на плече.

– Дружище! – воскликнул я с энтузиазмом, который удивил даже меня самого, и обнял ошеломленного Марко.

Я незаметно вытер пот со лба, чувствуя, как напряжение последних минут медленно отступает.

– Как же ты вовремя, мой друг, – произнес я, едва сдерживая нервный смех. – Просто невероятно вовремя.

Марко смотрел на меня с некоторым недоумением – такие бурные проявления дружелюбия были не в моем характере. Но сейчас мне было все равно, что он подумает. Главное, что он помешал мне совершить что-то, о чем я мог бы пожалеть, когда страсть остынет.

– Мне дома стало скучно, – произнес Марко, поднимая пакет с попкорном и двухлитровую бутылку колы. – Подумал, что вы не против компании для просмотра фильма.

Иска любопытно выглянула из-под его куртки, словно тоже интересуясь происходящим. Я заметил легкое напряжение в его позе – характерное для Марко состояние, когда он пытался выглядеть непринужденно, но на самом деле преследовал определенную цель.

– Проходи, – я отступил в сторону, пропуская его в квартиру. – Лина как раз...

Но договорить я не успел, потому что в этот момент из спальни вышла сама Лина. Она все еще была в моей черной футболке, которая едва прикрывала ее бедра, волосы окончательно высохли и рассыпались по плечам мягкими волнами.

Марко замер на пороге, и я увидел, как краска медленно заливает его лицо – от шеи до кончиков ушей. Его обычная невозмутимость дала серьезную трещину, а серебристая Иска, почувствовав состояние хозяина, нервно обвилась вокруг его запястья.

– Привет, Марко, – Лина улыбнулась ему, совершенно не осознавая эффекта, который производит на нас обоих. – Я думала, ты ушел в лабораторию.

– Я... да, был там, – Марко явно пытался собраться с мыслями, не отрывая взгляда от ее ног. – Но быстро закончил все дела.

– Потом объясню, – быстро бросил я, видя вопрос в глазах Лины относительно одежды и обстоятельств.

Желая разрядить атмосферу, я предложил:

– Раз уж Марко принес провизию, может, посмотрим что-нибудь в домашнем кинотеатре?

Идея оказалась спасительной. Мы устроились в кожаных креслах – Лина в среднем, я справа, Марко слева. Я включил легкую комедию, что-то безобидное и смешное, что не требовало глубоких размышлений.

Следующие два часа прошли удивительно легко и естественно. Мы смеялись над глупыми шутками, спорили о сюжетных поворотах, делились попкорном. Лина хихикала над особенно абсурдными сценами, закрывая лицо руками, а Марко неожиданно оказался знатоком киношных штампов, комментируя каждое клише.

Я поймал себя на мысли, что не помню, когда в последний раз так просто и беззаботно проводил время. Обычно мои вечера были заполнены работой, научными статьями или стратегическими встречами. А здесь мы втроем просто... существовали. Без без целей, без планов по соблазнению или достижению результатов.

К концу фильма Лина начала клевать носом. Ее голова постепенно склонилась к подлокотнику кресла, дыхание стало ровным и глубоким. Она заснула прямо в своем кресле, подтянув ноги и обхватив их руками.

Марко и я обменялись взглядами поверх ее спящей фигуры. Молча я принес мягкий плед из спальни, и мы осторожно укрыли ее, стараясь не разбудить. Она тихо вздохнула во сне и повернулась на бок, но не проснулась.

– Кухня? – беззвучно артикулировал я.

Марко кивнул, и мы тихо прошли в кухню, оставив дверь приоткрытой, чтобы слышать, если Лина проснется.

Я достал бутылку дорогого шотландского виски и два бокала. Марко устроился на высоком барном стуле, а я остался стоять, опершись о мраморную столешницу.

– Странный день, – начал я, наливая янтарную жидкость в бокалы.

– Очень странный, – согласился Марко, принимая свой бокал. – Я вел себя... не как обычно.

Я сделал глоток виски, чувствуя, как алкоголь обжигает горло, и решился на откровенность:

– Сегодня в спальне я едва сдержался. Когда она легла на мою кровать... – я покачал головой. – Никогда раньше не терял контроль настолько легко.

– А я обнял тебя, когда пришел, – Марко усмехнулся, но без веселья. – Ты представляешь? Я, который избегает лишних прикосновений, вдруг начинаю раздавать объятия. И когда увидел ее в твоей футболке... – он замолчал, вращая бокал в руках.

– Ревность? – спросил я прямо.

– Не знаю, – честно ответил Марко. – Что-то новое. Что-то, чего я никогда раньше не испытывал. И это пугает.

Мы помолчали, каждый погруженный в свои мысли. За окном мерцали огни Нокталиса, а на кухне тикали настенные часы.

– У меня тоже появились сомнения, – признался я наконец. – О целесообразности эксперимента. О том, правильно ли мы поступаем с ней. Раньше я никогда не задавался такими вопросами.

– И я, – Марко поднял на меня глаза. – Сегодня, когда она написала мне, а не тебе... я почувствовал что-то похожее на... защитнический инстинкт? Желание оберегать её. Я даже думал молчать о её сообщении. Это не свойственно нагам.

Мы посмотрели друг на друга, и в этом взгляде было взаимное понимание и одинаковая тревога.

– Это все из-за человека, – произнес я, и Марко кивнул.

– Но как? – Марко поставил бокал на столешницу. – Мы же не проводили с ней никаких ритуалов связывания. Никакой магии.

Внезапно меня осенило. Я взял салфетку и ручку, начав рисовать знакомый символ – треугольник, вписанный в круг, с тремя переплетающимися змеями.

– Триадная связь не всегда требует ритуала, – проговорил я, рисуя. – Иногда она формируется спонтанно, если участники обладают подходящими энергетическими частотами.

Марко наклонился, изучая мой рисунок:

– Ты думаешь, мы уже входим в резонанс?

– Это объясняет многое, – я добавил еще несколько линий к символу. – Почему Лину тянет к нам двоим одновременно. Почему она не может выбрать. А мы... мы начинаем ощущать человеческие эмоции. Сомнения, ревность, защитнические инстинкты.

Марко допил виски и посмотрел на меня с выражением, которого я никогда прежде не видел на его лице:

– Это ужасно, – сказал он тихо.

– Ужасно, – согласился я, и в моем голосе звучала та же растерянность.

Мы стояли на кухне, два могущественных нага, которые всю жизнь полагались на логику и контроль, и впервые чувствовали себя беспомощными перед силами, которые не могли ни понять, ни остановить.

Из гостиной донесся тихий звук – Лина ворочалась во сне, и мы оба мгновенно насторожились, готовые броситься к ней, если она проснется.

Именно в этот момент до нас окончательно дошло: мы уже не принадлежали сами себе.

– Нужно предложить ей отказаться от эксперемента, – Марко высказал вслух мои мысли. – Пока связь ещё не окрепла.

– Не уверен, что мы сможем отказаться, – задумчиво проговорил я, залпом осушая остатки виски.

– Тогда нужно перестать сомневаться и закончить формирование связи, как можно скорее, пока мы ещё остаёмся сами собой, – сказал Марко и он был прав, чертовски прав.