Текст книги "Змеиное царство (СИ)"

Автор книги: Вера Ривер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 9 страниц)

Ресторан «Лазурный»

По мере того, как мы приближались к ресторану, я наблюдала за Эриком краем глаза. Его профиль оставался безупречным и невозмутимым, но я замечала мелкие детали – как время от времени его пальцы чуть сильнее сжимали руль, как медная змея беспокойно извивалась на приборной панели, как едва заметно подергивалась жилка на его виске.

«Лазурный» возвышался на берегу озера – стеклянное здание, мерцающее огнями, словно драгоценный камень. Когда мы остановились у входа, к нам тут же подскочил молодой парковщик. Увидев Эрика, он почтительно кивнул, но когда его взгляд переместился на меня, в глазах промелькнуло недоумение.

Эрик обошел машину и открыл мне дверь, подавая руку. Я приняла его помощь с преувеличенной благодарностью, стараясь держаться так, словно была убеждена, что выгляжу великолепно.

– Профессор Вальрас! – метрдотель у входа просиял, увидев Эрика. – Ваш столик готов, как вы просили. Лучший вид.

Его глаза расширились, когда он заметил меня, но профессионализм победил, и он лишь слегка поклонился.

– Мадам.

Я чувствовала на себе взгляды, когда мы проходили через ресторан – элегантные пары в вечерних нарядах оборачивались, перешептывались. В любой другой ситуации я бы сгорела от стыда, но сейчас меня питали гнев и решимость проучить Эрика.

Наш столик располагался на террасе с видом на озеро. Вечерняя вода мерцала отражениями огней, а воздух был наполнен ароматами цветущих деревьев и тонкого парфюма.

– Надеюсь, вид вам понравится, – сказал Эрик, отодвигая для меня стул. – Я специально выбрал место, где нам никто не помешает обсудить научные вопросы.

Я опустилась на стул, стараясь принять самую неизящную позу, какую только могла.

– Вина? – предложил он, когда сомелье подошел к столику.

– Лучше пиво, – ответила я с самой широкой улыбкой. – Тёмное, если есть.

Я видела, как сомелье моргнул от неожиданности, а Эрик на секунду застыл, но быстро кивнул.

– Тёмное пиво для дамы и бокал красного вина Château Margaux 2005 для меня.

Сомелье удалился, а я развернула салфетку с преувеличенным энтузиазмом и заправила её за воротник футболки, как нагрудник.

– Итак, профессор Вальрас, – начала я, наблюдая, как его змея скользит по его плечу, явно реагируя на его скрытое раздражение. – Вы хотели обсудить эксперимент? Или спор, на который вы поставили меня сегодня утром?

Эрик замер. Его глаза, обычно тёплые и насмешливые, стали холодными и острыми.

– Не понимаю, о чём вы говорите, – произнёс он с безупречной вежливостью.

– О, я думаю, вы прекрасно понимаете, – я наклонилась через стол, полностью наплевав на этикет. – Я слышала ваш разговор с Марко. Весь разговор. О том, кто из вас будет «проводить со мной эксперимент». О вашем пари. О том, кто из вас будет иметь честь лишить меня девственности во имя науки.

Сомелье вернулся с напитками, и мы оба замолчали, натянуто улыбаясь. Когда он удалился, Эрик неожиданно рассмеялся – глубоким, искренним смехом, который заставил меня отпрянуть.

– Лишить вас девственности? – он покачал головой, и его глаза искрились весельем. – Лина, никто не собирается вас «трогать», как вы выразились. Связь можно установить без проникновения.

Я застыла, чувствуя, как кровь приливает к щекам. Медная змея склонила голову набок, словно тоже находила ситуацию забавной.

– Хотя, кажется, вы мечтаете о другом, – добавил он с легкой улыбкой.

– Я... я думала...Вы сами говорили – слова застряли в горле, и я почувствовала себя невероятно глупо. Значит, я всё неправильно поняла? Значит, все мои планы мести были основаны на ошибочном предположении?

– Я сказал метафорически. Признаюсь, для того чтобы немного вывести вас на эмоции.

Я нахмурилась. На эмоции? Эта его стратегия – выводить на эмоции, а потом получать то, что нужно. Он сказал про «пожертвование девственности науке»,чтобы оказавшись от этого предложения, я точно согласилась на меньшее.

– Для нагов секс – это не то же самое, что для людей, – объяснил Эрик, сжалившись над моим смущением. – Это прежде всего обмен энергией, связь на уровне, который сложно описать словами. Физический контакт важен, но он может быть разным. Иногда достаточно просто держаться за руки, смотреть в глаза.

Я вспомнила свои ощущения во время «экспериментов» – головокружение, тепло, разливающееся по телу, чувство полета. И всё это происходило без каких-либо интимных прикосновений.

– Тогда почему ваш спор звучал так... двусмысленно? – я не собиралась сдаваться так легко.

– Потому что мы действительно спорили о том, кто из нас установит с вами связь, – пояснил он. – Это важно, Лина. Неправильный партнер может сделать опыт неприятным или даже опасным. Магия, которая высвобождается во время такой связи, непредсказуема.

Его змея скользнула через стол, осторожно приближаясь к моей руке. На этот раз я не отдернулась, позволяя ей коснуться моих пальцев кончиком хвоста.

– Кстати, вам совсем не обязательно было так... одеваться, – Эрик окинул взглядом мою мятую футболку и растянутые штаны. – Я уже видел вашу прекрасную фигуру в шелковой пижаме.

Я почувствовала, как краска снова заливает мои щеки. Он смеялся надо мной! И хуже всего было то, что я действительно заслужила эту насмешку своим нелепым планом мести.

– Я... я думала, что вы... – я запнулась, не зная, как закончить предложение, не делая ситуацию еще более неловкой.

– Что я пытаюсь вас соблазнить? – он усмехнулся, и в его глазах плясали золотистые искры. – Не буду лгать, мысль привлекательная.

Он сделал глоток вина, не отрывая от меня взгляда поверх бокала.

– Если вы очень попросите, я могу стать вашим первым мужчиной, – произнес он с той же усмешкой, которая делала его лицо одновременно порочным и неотразимым. – Но только после завершения экспериментов. На работе я себе такого не позволяю.

Его тон был легким, почти шутливым, но что-то в его глазах, в том, как напряглись его плечи, говорило, что он не совсем шутит.

– Вы невыносимы, – выдохнула я, но злости в моем голосе уже не было.

– И всё же вы здесь, – он мягко улыбнулся. – Со мной. В этом нелепом наряде, который, как ни странно, ничуть не умаляет вашей привлекательности.

Его змея полностью преодолела пространство стола и теперь осторожно обвивалась вокруг моего запястья. Ее чешуя была теплой и удивительно мягкой на ощупь.

– Знаешь, – сказал Эрик, внезапно переходя на «ты», – мне кажется, мы начали неправильно. Давай попробуем еще раз. Я – Эрик Вальрас, наг, ученый и, время от времени, невыносимый самонадеянный осел. А ты – Лина Таврина, прекрасная женщина с блестящим умом, которая заставляет меня улыбаться так, как я не улыбался уже очень давно.

И каким-то образом, несмотря на всю мою первоначальную злость, на все мои планы мести, я обнаружила, что улыбаюсь ему в ответ.

«Он снова меня очаровал,» – мелькнула предательская мысль в моей голове, когда я поймала себя на том, что улыбаюсь Эрику. Как легко он разоружил меня, превратив мой гнев в смущение, а затем в что-то, опасно похожее на симпатию.

Пока мы обсуждали детали эксперимента, к нашему столику приблизилась небольшая группа музыкантов. Мягкие звуки скрипки и гитары наполнили воздух, смешиваясь с шелестом волн озера и приглушёнными голосами других посетителей.

Эрик поднялся и протянул мне руку:

– Потанцуем?

Я оглядела себя с нескрываемым ужасом.

– В этом? – я обвела рукой свой нелепый наряд. – Вы шутите?

– Мне безразлично, – его глаза смотрели прямо и серьёзно. – Я хочу танцевать с тобой, а не с твоей одеждой.

Что-то в его голосе заставило меня подняться и вложить свою ладонь в его. Мы вышли на небольшую площадку у края террасы, где уже кружились несколько пар. Я чувствовала на себе взгляды – любопытные, недоумевающие, осуждающие – но они странным образом перестали меня беспокоить, когда Эрик положил одну руку мне на талию, а другой крепко сжал мою ладонь.

Он начал двигаться, и мне оставалось только следовать. Его движения были уверенными и плавными – словно он не танцевал, а струился, как вода по камням горного ручья.

Каждое его движение имело продолжение в моем теле, каждый шаг предугадывался с такой точностью, что мне казалось, будто мы танцуем этот танец уже сотни раз.

Я никогда не была хорошей танцовщицей, но сейчас, ведомая им, я чувствовала себя грациозной. Он был настойчив, но не груб, направлял меня, но не принуждал. В его руках я ощущала себя одновременно легкой, как перышко, и сильной, как ветер.

С каждым тактом музыки мы оказывались всё ближе друг к другу. Его рука на моей талии становилась теплее, увереннее. Я чувствовала жар его тела сквозь мятую футболку, замечала, как его дыхание становится чуть глубже, чуть медленнее. Моё собственное сердце стучало так громко, что, казалось, должно было заглушать музыку.

Эрик наклонился ближе, и его дыхание коснулось моего уха, вызвав дрожь, пробежавшую по всему телу. Я знала, что он замечает все эти признаки – учащённое дыхание, расширенные зрачки, лёгкую испарину на шее. Он был учёным, исследователем – для него читать физиологические проявления эмоций было так же просто, как для меня читать книгу.

От этой мысли я должна была бы смутиться, но вместо этого что-то внутри меня отозвалось острым, почти болезненным возбуждением. Быть изученной, понятой, расшифрованной без слов – в этом была своя интимность, своя пронзительная красота.

Его медная змея, оставленная на столике, наблюдала за нами немигающими глазами. Её взгляд казался таким же изучающим, как и взгляд её хозяина.

Когда музыка стихла, Эрик не сразу отпустил меня. Его руки задержались – одна на моей талии, другая сжимая мои пальцы – словно он не хотел разрывать контакт. Я тоже не спешила отстраняться, наслаждаясь теплом его тела, его запахом – дорогой парфюм с нотами мускуса и чего-то древесного.

Мы вернулись к столику, и я заметила, что несколько посетителей наблюдают за нами с нескрываемым интересом. Неужели наше притяжение было настолько очевидным?

– Я действительно считаю, что для успешного эксперимента именно я должен установить с тобой связь, – произнёс Эрик, когда мы снова сели.

Его змея тут же скользнула по столу к нему, поднимаясь по руке и устраиваясь на плече, словно живое украшение.

– И почему же? – спросила я, делая глоток воды, чтобы унять внезапную сухость во рту.

– Из-за того, что происходит между нами, – его глаза не отпускали мои. – Это сексуальная связь, Лина. Желание, смешанное со страхом. Напряжение, балансирующее на грани. Именно такие эмоции создают идеальные условия для магического обмена.

Я хотела возразить, сказать что-нибудь рациональное и холодное, но не могла найти слов. Потому что он был прав. Каждой клеточкой своего тела я ощущала это странное, мучительное притяжение к нему.

– Я чувствую, как влияю на тебя, – продолжил он тише, наклоняясь ближе. – Вижу, какая ты поддатливая в моих руках, как твоё тело отзывается даже на самое лёгкое прикосновение.

Его глаза затуманились, приобретая тот особый золотистый блеск, который я уже видела во время экспериментов. Словно в них плавились драгоценные металлы, словно в их глубине извивались золотые змеи.

– Конечно, мои амбиции тоже влияют на мое стремление, – признался он с неожиданной честностью. – Я хочу совершить научный прорыв. Ученый должен быть амбициозным, иначе какой в нём смысл?

Я кивнула, благодарная за эту крупицу искренности. В конце концов, разве не те же амбиции привели меня в этот исследовательский центр?

– Но ты... – он замолчал, словно подбирая слова. – Ты не просто подходящий объект для эксперимента, Лина. Ты невероятная. Твой ум, твоя страсть к науке, твоя смелость... и то, как ты выглядишь сейчас, в этой нелепой футболке, с карандашом в волосах, пытаясь меня проучить... Это делает тебя неотразимой.

Я почувствовала, как жар разливается по моему телу, словно горячий мёд по венам. Его слова проникали глубже, чем должны были бы, заставляя что-то внутри меня раскрываться, тянуться к нему, как цветок к солнцу.

– Вы льстите мне, профессор Вальрас, – я попыталась отшутиться, защищаясь от этой волны эмоций. – Неужели вы говорите такие комплименты всем своим подопытным?

– Только тем, кто приходит на свидание в футболке со школьным логотипом, – парировал он с усмешкой, но его глаза оставались серьёзными, изучающими.

Что-то проснулось внутри меня, когда я встретила его взгляд. Что-то, что было сильнее моей научной рациональности, сильнее всех моих планов и обид.

И я с ужасающей ясностью поняла: что бы ни происходило дальше, какими бы ни были его мотивы, я уже не смогу остаться равнодушной к Эрику Вальрасу и его магии.

Когда вечер подошел к концу, Эрик расплатился, не позволив мне даже взглянуть на счет, и предложил отвезти меня домой. На улице уже стемнело, и ночной воздух был наполнен ароматами цветущих деревьев и свежестью озера.

Его машина тихо скользила по ночным улицам, а я украдкой наблюдала за ним. Свет от уличных фонарей периодически выхватывал из темноты его профиль – четкий, словно вырезанный искусным скульптором. Его руки лежали на руле уверенно и расслабленно одновременно. Длинные пальцы с аккуратными ногтями, явно знающие и нежность, и силу. Смуглая кожа с легким золотистым оттенком, присущим всем нагам.

Медная змея дремала, обвившись вокруг его запястья, изредка приподнимая голову, словно проверяя, все ли в порядке. Ее чешуя мерцала в полумраке, создавая впечатление, что рука Эрика украшена живым, текучим металлом.

Я заметила, как напрягаются мышцы его предплечья, когда он поворачивал руль, как чуть подрагивает жилка на шее, когда он сглатывает. Каждая деталь его облика казалась мне сейчас значимой, притягательной.

– Я уже выбрала, – слова вырвались прежде, чем я успела их обдумать. Это был момент чистой, необработанной спонтанности – И я выбрала тебя.

Эрик медленно повернул голову, и на мгновение его глаза, отражающие свет уличных фонарей, казались нечеловеческими – золотыми, с вертикальными зрачками, как у его змеи.

– Спасибо, доктор Таврина, – его голос звучал мягко, но за этой мягкостью я чувствовала глубокое удовлетворение.

Остаток пути мы проехали в тишине, но это было уютное молчание, наполненное невысказанными обещаниями и ожиданием. Когда машина остановилась у моего дома, Эрик вышел первым и обошел автомобиль, чтобы открыть мне дверь.

Он помог мне выйти, и его рука задержалась на моей чуть дольше, чем было необходимо. Затем, не отпуская моей ладони, он поднес ее к губам и оставил легкий поцелуй на внутренней стороне запястья – там, где бьется пульс.

– Завтра, – сказал он тихо, – расскажи о своем решении Марко.

Я вздрогнула, вспомнив о Марко. В течение вечера он полностью исчез из моих мыслей, вытесненный присутствием Эрика.

– Но... – я запнулась, – как я могу?

– Он поймет, – мягко перебил меня Эрик, и его глаза в лунном свете казались бездонными. – Мы с ним знаем друг друга почти столетие. Он увидит твой выбор в твоих глазах, даже если ты не произнесешь ни слова.

Я представила завтрашнее свидание с Марко, его медовые глаза, его спокойную улыбку, его серебристую змею. Что-то кольнуло в груди – сожаление? Вина? Я отогнала эту мысль.

– Хорошо, – кивнула я. – Я скажу ему.

Эрик улыбнулся и отступил на шаг, возвращая мне мое личное пространство.

– До встречи в лаборатории, доктор Таврина, – произнес он с легкой усмешкой. – И возможно, в следующий раз вы выберете наряд, который не заставит метрдотеля думать, что я привел бездомную на ужин?

Я рассмеялась, внезапно ощущая легкость во всем теле.

– Не обещаю, профессор Вальрас, – ответила я. – Возможно, мне понравилось вас смущать.

– Меня невозможно смутить, – его глаза блеснули золотом. – Но мне нравится смотреть, как вы пытаетесь.

Он сел в машину и уехал, оставив меня стоять у подъезда с бьющимся сердцем и странным ощущением, что я только что совершила выбор гораздо более значимый, чем могла представить.

Поднимаясь в свою квартиру, я думала о том, что произошло за этот вечер. Как мое желание отомстить превратилось в... что? Влечение? Любопытство? Или нечто более глубокое, чему я еще не испытывала?

И где-то в глубине души, в том месте, до которого я не хотела допускать даже собственные мысли, ворочалось беспокойство: правильный ли выбор я сделала?

Под звездами

Часы показывали 20:45, когда я застегнула последнюю пуговицу на приталенном жакете цвета слоновой кости. Строгий деловой костюм – идеальная броня для разговора, который мне предстоял. Марко назначил встречу на девять вечера – непривычно поздно для простого ужина. Я нервно поправила воротник блузки под жакетом. Как скажу ему о своём решении? Прямо в начале? Или дождусь конца вечера? От этих мыслей желудок сжимался в тугой узел.

Мягкий вечерний макияж, волосы, собранные в аккуратный пучок – я выглядела как на защиту диссертации, а не на свидание. Впрочем, это и не свидание. Просто встреча двух коллег, один из которых должен сообщить другому о выборе научного партнёра.

Последний взгляд в зеркало, глубокий вдох – и я вышла из квартиры, стараясь не думать о вчерашнем вечере с Эриком и о том, как тепло его рук всё ещё отзывалось в моей памяти.

Марко

Ровно в девять я спустилась к подъезду, ожидая увидеть уже знакомый служебный автомобиль исследовательского центра. Но улица была пуста, если не считать пары прохожих и одинокого кота, крадущегося вдоль стены дома напротив. Возможно, Марко опаздывает? Или я что-то перепутала?

Внезапный рёв мотора разрезал вечернюю тишину, и через мгновение из-за поворота вынырнул силуэт спортивного мотоцикла. Яркий луч фары выхватил из темноты мою фигуру, и байк плавно остановился прямо передо мной.

Марко снял шлем одним элегантным движением, и у меня перехватило дыхание. Я никогда не видела его таким... раскованным. Взъерошенные поездкой тёмные волосы, небрежно падающие на лоб, кожаная куртка, подчёркивающая широкие плечи, джинсы, облегающие мускулистые ноги – он казался воплощением той опасной свободы, которую я всегда отрицала в своей размеренной научной жизни.

– Добрый вечер, Лина, – его голос звучал ниже, чем обычно, словно сливаясь с утихающим рокотом мотора. – Надеюсь, ты не против небольшого приключения?

В медовых глазах плясали огненные искры, а полуулыбка, изогнувшая его губы, казалась одновременно приглашением и вызовом. Серебристая головка Иски выглянула из-под воротника куртки, любопытно изучая меня своими немигающими глазами.

Не Марко-учёный в белом халате, а Марко-мужчина, дикий и свободный – таким я его никогда не представляла. В нашем стерильном мире лабораторий он всегда казался самым спокойным, самым рассудительным. А сейчас передо мной был совершенно другой человек – нет, не человек – наг, со всей присущей его виду опасной грацией хищника.

– Я... – слова о моём решении замерли на губах. Вместо этого я произнесла: – Я думала, мы идём в ресторан.

Он протянул мне второй шлем, чёрный с серебристыми узорами, напоминающими чешую змеи.

– План изменился. Я хочу показать тебе нечто особенное. Доверишься мне?

Я должна была сказать нет. Должна была вернуться в квартиру и переслать ему сообщение о своём выборе. Вместо этого я взяла шлем и произнесла:

– Только если пообещаешь не превышать скорость.

Его смех был похож на тёплую волну, окутавшую меня.

– Никаких обещаний, Лина. Это было бы нечестно.

Я неуклюже надела шлем, чувствуя, как мои аккуратно уложенные волосы безнадежно мнутся. Марко развернул байк, и я села позади него, неловко пристраивая на сиденье свою узкую юбку.

– Держись крепче, – сказал он, и мотоцикл рванул с места, заставив меня инстинктивно обхватить его торс.

Мы мчались по вечернему городу, огибая автомобили, ныряя в узкие переулки, выскакивая на проспекты. Я не спрашивала, куда мы едем – странное чувство безопасности наполняло меня, несмотря на скорость и неизвестность. Марко управлял байком с той же плавной уверенностью, с какой делал всё остальное – как будто машина была продолжением его тела.

Холодный ветер пробирался под воротник жакета, заставляя меня прижиматься к спине Марко всё сильнее. Под моими ладонями, сцепленными на его животе, что-то шевельнулось – Иска перемещалась под курткой, словно живой ремень безопасности. Раньше такое прямое напоминание о змеиной природе нага заставило бы меня отпрянуть, но сейчас это почему-то показалось правильным – частью того целого, что представлял собой Марко.

Город за стеклом шлема превратился в размытую полосу огней, а моё сердце билось в такт рёву мотора, унося прочь все мысли о выборе, эксперименте и неизбежном разговоре.

Город постепенно остался позади. Дорога пошла вверх, петляя между невысокими холмами, поросшими соснами. Мотоцикл замедлил ход, двигаясь теперь осторожнее по серпантину. Через какое-то время Марко свернул на неприметную грунтовую дорожку, и мы ещё минут пять пробирались через лесную чащу, пока вдруг деревья не расступились, открывая небольшую поляну на вершине холма.

Марко заглушил мотор, и внезапная тишина обрушилась на меня, нарушаемая лишь шелестом деревьев и далёким стрекотом цикад. Я сняла шлем и ахнула. Над нами раскинулось бескрайнее звёздное небо – такое яркое, каким оно никогда не бывает в городе. Мерцающие созвездия, казалось, нависали над самой головой, а воздух был настолько прозрачным, что можно было различить даже самые тусклые звёзды.

– Это... потрясающе, – выдохнула я, запрокинув голову.

– Одно из преимуществ острого зрения нагов – мы видим звёзды даже сквозь городской смог, – Марко стоял рядом, наблюдая за моей реакцией с лёгкой улыбкой. – Но здесь их можно увидеть во всей красе даже обычным человеческим зрением.

Я всё ещё рассматривала небо, когда почувствовала приятный аромат жареного мяса. Опустив взгляд, заметила небольшую деревянную постройку в дальнем краю поляны. Над ней вился дымок, а на веранде горели мягкие фонари.

– Что это за место? – спросила я, когда мы направились туда.

– Лучший фастфуд в округе, – подмигнул мне Марко. – После вчерашнего ресторана решил показать тебе другую сторону гастрономического спектра.

Внутри оказалось уютно и тепло. Грубые деревянные столы, аромат специй в воздухе и потрескивание огня в камине создавали атмосферу таинственного лесного убежища. За стойкой стоял крепкий мужчина с густой рыжеватой бородой. Когда он увидел нас, его глаза на мгновение блеснули янтарным светом.

– Марко! Давно не заглядывал, – прогудел он, и я почувствовала, как по моей коже пробежали мурашки. Этот голос был слишком глубоким, слишком рычащим для человека.

– Привет, Грей. Это Лина, – представил меня Марко. – Удиви нас сегодня чем-нибудь особенным.

Мужчина широко улыбнулся, обнажив зубы, которые казались чуть острее обычных, и кивнул:

– Для меня честь готовить для дамы, – он сделал шутовской поклон, но в его взгляде промелькнуло что-то дикое.

Когда хозяин скрылся на кухне, я наклонилась к Марко и прошептала:

– Он... оборотень? Волк?

Марко кивнул:

– Один из лучших поваров в этих краях. Унюхает пережаренное мясо за милю и придёт в ярость, если кто-то испортит хороший стейк.

Вскоре Грей вернулся с подносом, от которого исходил умопомрачительный аромат. Сочные бургеры, обжаренные до золотистой корочки картофельные дольки, какие-то необычные соусы в маленьких плошках. Он расставил блюда на нашем столе, и я заметила, как приветливо он улыбается Марко.

– А я думала, волки не любят нагов, – заметила я, когда Грей отошёл достаточно далеко.

Марко взял бургер и посмотрел на меня с лёгкой горечью в глазах:

– Нас никто не любит, Лина, – сказал он тихо. – Ни волки, ни люди, ни даже другие наги иногда. Мы слишком... иные для всех.

Его слова задели что-то во мне, напомнив о моём собственном отношении при первой встрече. Я отложила недоеденный кусок и посмотрела ему в глаза:

– Марко, я хотела извиниться. За те слова, которые ты случайно услышал при нашей первой встрече. Когда я назвала тебя... мерзким.

Марко замер, его медовые глаза потемнели. Иска, свернувшаяся вокруг его запястья, слегка приподняла голову.

– Ты не обязана извиняться за свои чувства, – произнёс он наконец.

– Нет, обязана. Потому что те слова были продиктованы предрассудками и страхом, а не реальным знанием. Это было непрофессионально и... просто неправильно.

Он смотрел на меня долго, изучающе, словно пытался заглянуть глубже поверхности моих слов.

– Ты изменила мнение о нагах? – спросил он тихо.

– Да, – ответила я просто, чувствуя, как это короткое слово несёт в себе гораздо больше, чем просто признание ошибки.

Мы продолжили есть в комфортном молчании. Бургер оказался восхитительным – сочное мясо таяло во рту, а соус придавал ему какой-то дикий, лесной привкус.

Когда с едой было покончено, Марко достал из кармана упаковку жвачки и протянул мне:

– После такой еды не помешает, – улыбнулся он.

Это был такой простой, такой человеческий жест, что я улыбнулась в ответ, принимая пластинку. Наши пальцы на мгновение соприкоснулись, и я почувствовала лёгкое покалывание – то ли от статического электричества, то ли от чего-то иного.

Выйдя на веранду, я невольно поёжилась от прохладного ночного воздуха. Мой строгий костюм совсем не подходил для вечерних прогулок в горах. Марко заметил это и, не говоря ни слова, снял свою кожаную куртку, набросив мне на плечи.

– Но тебе будет холодно, – запротестовала я.

– У нагов другая терморегуляция, – пояснил он. – Мне не холодно.

В этом жесте не было показной галантности или попытки произвести впечатление. Казалось, он действительно заботился обо мне, просто и естественно, как дышал. Я закуталась в его куртку, чувствуя исходящее от неё тепло и слабый, приятный запах – что-то среднее между сандалом и озоном, словно предгрозовой воздух.

Мы стояли рядом, глядя на раскинувшиеся внизу огни города, мерцающие созвездиями, отражающими небесные. Иска выскользнула из рукава куртки, оставшейся на Марко, и обвилась вокруг его шеи серебристым ожерельем. Сейчас, в этом месте, её присутствие казалось естественной частью мира, таким же чудом природы, как звёзды над нами.

Я знала, что должна сказать ему о своём выборе. Что должна объяснить про Эрика и принятое решение. Но почему-то слова застревали в горле, а момент казался слишком значимым, чтобы разрушать его неизбежными объяснениями.

Звёзды сияли над нами, словно россыпь бриллиантов на тёмном бархате ночи. Мы стояли на краю веранды, и Марко вдруг сделал шаг ко мне, сокращая расстояние между нами. Его куртка на моих плечах создавала иллюзию объятия, но когда он встал позади меня, эта иллюзия стала реальностью.

– Видишь там, – он осторожно поднял руку и указал куда-то в небесную высь, – три яркие звезды, расположенные почти в ряд?

Я кивнула, чувствуя, как его дыхание легко касается моего уха.

– Это пояс Ориона, – продолжил он, и его голос, низкий, бархатный, словно обволакивал меня. – Для нагов это созвездие имеет особое значение. В нашей мифологии это три великих змея, охраняющих врата между мирами.

Его рука медленно опустилась на моё плечо, тёплая даже сквозь ткань куртки.

– А что за этими вратами? – спросила я, повернув голову.

Наши лица оказались так близко, что я чувствовала тепло его кожи. В медовых глазах отражались звёзды, и это было настолько красиво, что перехватывало дыхание.

Сама не понимая, что делаю, я преодолела последние сантиметры между нами и прижалась к его губам. Это казалось самым естественным поступком в мире, будто все дороги моей жизни вели к этому моменту, к этому нагу, к этому поцелую.

Его губы были тёплыми и мягкими, с лёгким привкусом мятной жвачки. Он не торопился, отвечая на мой порыв с нежностью, от которой подкашивались колени. Его руки бережно обхватили моё лицо, большие пальцы легко касались скул, словно я была хрупким сокровищем, которое можно повредить неосторожным движением.

В этом поцелуе не было требовательности или агрессии – только тягучая нежность, медленно разливающаяся по телу, словно тёплый мёд. Время замедлилось, звуки ночного леса отступили, оставляя только стук наших сердец, бьющихся в едином ритме.

Я чувствовала себя так, словно мы знакомы тысячу лет. Будто каждое его прикосновение было узнаванием, а не открытием – возвращением домой после долгого путешествия. Это ощущение было настолько сильным, настолько правильным, что казалось почти пугающим.

Когда наши губы наконец разомкнулись, я выдохнула едва слышно:

– Вау...

Его глаза потемнели, в них плясали золотистые искры, делая взгляд глубоким и гипнотическим. Я смотрела в них, пытаясь осознать, что только что произошло, и внезапно меня посетила мысль.

– Ты меня заставил? – спросила я, не с обвинением, а с искренним любопытством, словно учёный, столкнувшийся с неожиданным результатом эксперимента.

Марко слегка отстранился, его лицо стало серьёзным.

– Нет, я же обещал тебе никакой магии без твоего согласия, – в его голосе прозвучала лёгкая обида. – К тому же... это не то, что я хотел бы получить обманом.

Я верила ему. Что-то в его взгляде, в искренности, с которой он произнёс эти слова, убедило меня лучше любых клятв и доказательств. Поцелуй был моим выбором – неожиданным для меня самой, но абсолютно осознанным.

Весь вечер Марко не произнёс ни слова об эксперименте. Не просил выбрать его, не пытался убедить в своих преимуществах перед Эриком. Он просто был собой – спокойным, внимательным, настоящим. И я оттягивала неизбежный разговор, не в силах произнести слова, которые должна была сказать.

После ещё часа, проведённого в тихих разговорах под звёздами, мы вернулись к мотоциклу. Обратная дорога казалась одновременно слишком долгой и слишком короткой. Я прижималась к его спине, вдыхая запах кожи и ночного ветра, и думала о том, как много может измениться за один вечер.

Когда мотоцикл остановился у моего подъезда, уличные фонари освещали асфальт мягким желтоватым светом. Я сняла шлем и медленно расстегнула его куртку, чтобы вернуть. Каждое движение казалось финальным аккордом чего-то важного, что заканчивалось, не успев начаться.

Марко снял свой шлем, откинул с лица тёмные пряди и посмотрел на меня долгим взглядом. В темноте его глаза казались почти чёрными, но я знала, что в них скрыты медовые искры.

– Ты выбрала Эрика, – произнёс он, и это был не вопрос, а утверждение, произнесённое спокойным голосом человека, который уже знает ответ.

– Да, – тихо сказала я, протягивая ему куртку, и в этот момент с ужасающей ясностью поняла, что вчерашний выбор был поспешным. Что я руководствовалась всем, кроме того, что действительно имело значение.

В стоп-кадре этого момента – он на мотоцикле, я на тротуаре, между нами кожаная куртка, хранящая тепло нас обоих – я увидела развилку судьбы. Один путь вёл к тому, что я уже выбрала, к Эрику, к эксперименту, к логичному и рациональному решению. Другой – к неизвестности, к риску, к чему-то, что началось сегодня под звёздным небом на вершине холма.