Текст книги "Твоя настоящая семья (СИ)"

Автор книги: Вера Малышева

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 9 страниц)

– Думаю, это будет не лишне, если от души, – заметил Гарри, который, впрочем, верующим не был. – Чтоб ты знал, сынок, я тебя понимаю, я ведь своего сына тоже люблю, и он у меня тоже один, хоть и мерзавец.

– Ты и вправду решил молиться за нашего будущего зятя, Рив? – не без иронии спросил Ричард.

– Ему это понадобится, – откликнулся омега. – Потому что я повторяю: мы с Дэни не причастны к покушению на него. У него есть другие неприятели, и очевидно, они настроены куда жёстче, чем мы.

Глава 14

Мечты Мэтта о тихой семейной жизни не торопились сбываться.

Вскоре после приснопамятного вечера, на котором старшие альфы семейства Деверо пришли к окончательному выводу о непричастности Дейна к покушению на Дона Холдена, они приняли решение всё же посвятить младшего в истинное положение дел. Мэтт, как и ожидалось, пришёл в ужас. Гарри взял внука под руку – твёрдости в его жестах хватило бы иному молодому альфе.

– Успокойся, парень. Причитания не помогут, и горячку пороть нельзя.

– Дед! – Мэтта всего трясло. – Да как я могу успокоиться?! Вы мне тут говорите, что Дона, моего Дона, в котором вся моя жизнь, хотят убить, а я должен быть спокоен, как статуя, что ли?!

– Именно, – строго сказал Уэст. – Вот именно поэтому ты и должен мыслить здраво и трезво. Чтобы принять все необходимые меры и уберечь любимого. Ты уже взрослый давно, крики и топанье ногами не помогут.

– Мэтью, – произнёс Ричард, наливая ледяной вишнёвый сок в запотевающие стаканы. – Отключай эмоции и включай мозги. Только ты можешь расспросить Донни, и сделать это так, чтобы не заставить его беспокоиться.

Мэтт покачал головой:

– Вряд ли у меня это получится, отец. Дон читает мои мысли. Он же мой омега – а я его альфа. Господи, ну как же так, разве без этого не обойтись? Донни рожать меньше, чем через два месяца… Я и так волнуюсь за него до бессонницы, как же мне повести этот разговор и не показать, что я переживаю, а главное – не дать ему понять, из-за чего? Он же чувствует меня, как ультразвуком сканирует. Я не в состоянии скрыть от него даже мелочь какую-нибудь.

– Постарайся, – убеждённо сказал Гарри. – Кроме того, мне показалось, что твой омега – парень спокойный и уравновешенный. Даже если он что-то и заподозрит, не станет паниковать и нервничать. Не похож он на трепетного истерика.

– Это точно, – впервые за весь разговор улыбнулся Мэтт. – В отличие от меня, Дон всегда спокоен. Но я не хочу его дёргать, как бы там ни было. Беременность у него лёгкая, как он говорит, но… Ему эти потрясения совсем не нужны. А я… Я всё отдам за то, чтобы с ним и маленьким всё было в порядке.

– Мы тоже. Признаться, меня очаровал твой избранник. Он очень милый парень, вежливый такой. Глаза у него очень красивые. Рик, ты ведь видел своего будущего зятя?

– Видел, но, к стыду своему, не запомнил. Однако, полагаю, мне ещё представится случай наверстать это упущение, раз уж мой сын и в самом деле решил вступить с ним в брак.

– Ещё как решил, – с весёлой несокрушимой твёрдостью сказал Мэтт. – Кстати, отец, а где там наше кольцо фамильное, а?

Ричард странным взглядом посмотрел на тестя, а Гарри ухмыльнулся:

– А вот с этим беда, внук. Папаша твой, бестолковина, продал кольцо-то. Говорит, что не помнит, кому. Врёт ведь.

– Само собой, – проворчал Ричард. – Не удивлюсь, если оно всплывёт у Рива.

– Ну и чёрт с ним, – легко махнул рукой младший альфа. – Даже и к лучшему. Не буду тащить с собой семейные неприятности в собственный брак. У меня будет настоящая семья, обожаемый муж и много детишек. Заложим с Доном новую традицию. И будем своё, собственное кольцо передавать.

– От всей души тебе этого желаю, – сказал дед. – Но об этом ещё придётся позаботиться. Кто-то хочет вашему счастью помешать, Мэтти. И копать надо бы с двух сторон. Помнишь анекдот про двух ирландцев и тоннель под Ла-Маншем?

– Конечно.

– Ну и вот. Нам бы не надо такого результата, как у них, нам нужен один тоннель. Мы будем искать по своим источникам, а тебе поручается та часть, которая связана с прошлым Донни. Он парень самостоятельный, как я понимаю, и давно живёт один, без присмотра родителей. Янки… Мэтти, только пообещай своему старому деду, что воспримешь прошлое Донни спокойно.

– Обещаю. Да я и раньше не дёргался. Дон у меня такой… Красивый, умничка, с ним и поговорить есть о чём, и не только… Характер – золото, опять же. Лакомый кусочек. Понятное дело, что у него были альфы до меня. Не я один такой сообразительный… Но останется-то он именно со мной. Уж я позабочусь теперь.

– Вот и отлично. Дело такое, внук, к нему надо серьёзно подойти. Докажи уже, что ты альфа, и омеги своего достоин.

***

В прохладное, туманное воскресное утро Мэтт стоял под огромным платаном на Лиллиан-стрит, у домика своего омеги, и ждал, когда тот закончит собираться. На этот раз у альфы был в качестве средства передвижения «Ровер» – садиться в низкую «Феррари» беременному Дону было трудновато, а выбираться потом – ещё труднее. Мэтт, впервые для себя открывший, как приятно заботиться о любимом и доставлять ему радость, видя на его лице благодарную ласковую улыбку, старался в своей заботе не упустить ни единой мелочи.

– Ого, – сказал Донни, выйдя наконец из дома. – Я и не знал, что у тебя джип есть. Ты всегда был на спортивке.

Мэтт улыбнулся, не в силах оторвать взгляда от своего омеги. Дон был так хорош, свежий, отдохнувший, со своими ясными синими глазами и лёгким румянцем. Собираясь на прогулку со своим альфой, он оделся довольно нарядно, но при этом практично – светлые джинсы с мягким поясом, тонкая летняя майка, трогательно обтянувшая его животик, и застёгнутый на две первых пуговицы кардиган кофейного цвета, призванный спрятать выступающую грудь омеги. Правда, с этой своей задачей он не очень хорошо справлялся, и альфа напрасно пытался заставить себя не думать об омежьем соблазнительном теле. Он вспомнил ощущение нежного и твёрдого, как вишенка на креме, соска под своим языком, и почувствовал, как узкие модные джинсы мгновенно становятся ему тесны.

– Чёрт, Дон, – сказал он, мотая головой. – Я смотрю на тебя сейчас, и понимаю, что постоянно хочу тебя. Как маньяк какой-то сексуальный.

Омега смущённо улыбнулся.

– Я не против, родной. Но надо быть осторожными. С этой недели у меня пошёл восьмой месяц.

– Скоро уже, – альфа обнял омегу, прижимаясь к его животу и чувствуя, как невероятная нежность и тепло заполняют его, затопляют с головой, словно он, уставший, погружается в ароматную пенную ванну. Он осторожно погладил Донни по голове, провёл ладонью по гладкой щеке и с едва сдерживаемой страстью припал поцелуем к губам. – Счастье моё, жизнь моя, любимый… Ты со мной, и ты мне ребёночка скоро родишь, поверить не могу. Каким же я был законченным кретином…

– Мэтти, – омега тихонько сжал пальцами руки альфы. – Давай не будем об этом вспоминать.

– Ты не вспоминай, – согласился альфа. – Я бы очень многое отдал, чтобы ты просто обо всём этом забыл. Но я – я буду помнить. Должен помнить. Это мне урок на всю жизнь. Нельзя разбрасываться самым ценным, что у тебя есть.

Омега снова заулыбался:

– Знаешь что? Я решил дать нашему малышу имя Александр Генри. Второе – в честь твоего замечательного деда. Как ты – одобряешь?

– Целиком и полностью! – счастливо засмеялся альфа. – А уж дед будет просто счастлив. Кстати, о мистере Гарри Уэсте. Меня не покидает ощущение, что деду очень симпатизирует наш домоправитель.

– Такой высокий худющий омега?

– Он самый. Лэндис. Интересно, что об этом думает дед – он же не может этого не видеть. Хм, вот было бы здорово, если бы они завели роман! Папаша умом бы двинулся, это точно.

– А что такого?

– Любовь моя, это наши заморочки, тебе, к счастью, этого не понять. Лэндис – слуга, а для таких, как мой папаша, слуги вообще не люди, скорее, вещи. Да чего там, до недавнего времени и для меня так было.

– А что изменилось? – лукаво улыбался омега.

– Всё. Я стал другим человеком. Понимаешь, Дон, вот мы с тобой начали встречаться – и я уже многое пересмотрел в своей прежней жизни, – Мэтт помогал Донни забраться в машину, и таял, глядя, как его возлюбленный, наклоняясь, бережно поддерживает животик. – Потом я потерял тебя, и снова нашёл. Я всё перетряс, перелопатил, и мой мир, вот как бы объяснить тебе… Он стал яснее и проще. Я стал ко всем людям относиться по-другому, ну, будто понял, что у них у всех есть чувства. А у меня самого есть нечто самое дорогое, что я не могу позволить себе утратить. Это ты. Без тебя не будет моей семьи, детей, не будет ничего. И я любой ценой должен удержать тебя и уберечь. Я и раньше понимал это, но абстрактно. А теперь я это прочувствовал наяву.

Они уже ехали по мосту, и Дон, слушая альфу, положил тёплую ладонь на его колено:

– Держать меня тебе не придётся, Мэтти. Я никуда не денусь. А вот насчёт уберечь – можно поподробнее?

Альфа невольно вздрогнул, и посмотрел на своего омегу. У того ни в лице, ни во взгляде страха не было.

– Мне… Я переживаю за тебя. Тебе рожать скоро.

– Ну и что? Это естественный процесс. Доктор Катце уверен, что роды у меня будут лёгкими. Там неоткуда взяться трудностям. У меня всё на редкость удачно складывается.

– Я хотел бы быть с тобой. Хочу увидеть, как наш сын родится. Раз уж большую часть пропустил.

– Зная о твоих планах, ещё насмотришься.

Мэтт рассмеялся:

– Готовься, любимый мой. Это одна из причин, почему я хочу присутствовать при родах – мне надо убедиться, что для тебя это не слишком мучительно.

– Ну, вообще-то это в любом случае довольно сложный процесс.

– Тем более. Я хочу поддержать тебя.

– Да я согласен, – мягко смеясь, сказал омега. – Согласен.

Они провели всё утро и большую часть дня, бродя по центру города, зашли в несколько магазинов. Мэтт был абсолютно счастлив, нежно и гордо придерживал Донни за талию, пропуская его в двери, помогал сесть, покупал лакомства, которые тот уплетал с большим удовольствием. Альфа наконец-то по-настоящему, как в своих мечтах, чувствовал себя мужем Донни и будущим отцом их малыша. Бросая втайне взгляд на витрину ювелирного магазина, где лежали кольца, он думал, что ему не нужно вообще ничего, кроме этого – любить своего омегу, и знать, что это взаимно.

– Я, кажется, потолстел, – сообщил Дон Мэтту, когда они устроились пообедать во французском ресторанчике на открытом воздухе. – Это всё мороженое.

– Это всё ребёнок, – засмеялся альфа. – Дон, ты никогда не был так хорош, как сейчас. Ты самый красивый в мире будущий папа. Как по мне, так тебе бы ещё чуть-чуть набрать. Ты альфочку носишь, ему нужно быть крепеньким и сильным с самого рождения.

– Вот бы не подумал, что ты можешь быть таким заботливым и таким чувствительным. Ой…

– Что?

– Ничего. Малыш толкается. Пихнул меня в печёнку. Или в селезёнку. Но мороженое я всё равно буду.

– Конечно. И печенье. Кофе тебе можно?

– Не стоит. Лучше ройбуш возьмём.

Донни ел десерт, положив одну руку на живот, а Мэтт, забыв про еду, рассматривал его, любовался им и совершенно забыл про свою миссию, возложенную на него дедом и отцом. Всё вокруг казалось ему прекрасным, мирным, гармоничным, рядом с его омегой и будущим сыном не существовало никаких врагов, никакого зла, никаких проблем. Всё это должно было остаться в прошлом и исчезнуть навсегда.

– Дон, – позвал альфа любимого.

– М-м?

– А что, если мы найдём где-нибудь укромное местечко, где я смог бы, во-первых, тебя потискать, а во-вторых, сделать тебе предложение?

– Неприличное? – усмехнулся омега.

– Как раз наоборот. Дон, выходи за меня. Давай пойдём к алтарю прямо сейчас, а?

– Мэтти, – Донни отправил в рот очередную ложку мороженого. – Какой ты у меня горячий. Всё тебе прямо сейчас подавай. Милый, я никуда не денусь. Просто мне не хочется идти под венец с таким огромным пузом. Как-то это не очень мне нравится.

Альфа расхохотался, так что их соседи почти все обернулись в их сторону.

– Разве я мало говорил тебе, что обожаю твоё пузико? Я ещё и потому хочу много детей, что желаю почаще тебя таким пузатеньким видеть. Ты прекрасен, милый. Просто изумителен.

– Спасибо, – омега погладил смуглую жилистую руку альфы. – Знаешь что, Мэтти? Вообще-то... Мне нравится быть от тебя беременным. И я хочу рожать и растить вместе с тобой наших детей. Я твой омега… И я выйду за тебя. Пусть и с таким животом, если ты хочешь.

– Хочу, – альфа в свою очередь со страстью сжал тонкие омежьи пальцы. – Безумно хочу. Но ты прав – не стоит так уж торопиться. Мы вот что – мы сейчас пойдём, выберем кольца, выберем наряды, и в следующую субботу станем супругами. А твой животик – милый, это будет даже здорово. Так трогательно... Ты будешь очень красивым, Донни. Не сомневайся.

На осуществление своих новых планов влюблённая пара потратила почти весь оставшийся день. Уже поздним вечером, обнимая в постели своего мирно сопящего омегу, Мэтт вспомнил, что так и не поговорил с ним. «Завтра, – устало думал он. – Всё завтра. Не стану же я будить своего папочку милого из-за всякой ерунды…» Мэтт поцеловал Донни в плечо, погладил его тугой тёплый животик, с наслаждением уже в полусне несколько раз легонько сжал упругие острые бугорочки груди, и закрыл глаза.

Сон альфы был тревожным. Ему привиделся в полудрёме лесной пожар – будто он должен сквозь огненное кольцо прорваться к дому, где находятся его муж и сын, и кто-то сказал ему, что в доме не один ребёнок, а двое, и Мэтт забеспокоился, поняв, что пока он тушил пожар, Донни родил второго сына, и теперь альфе нужно спасти их троих, свою семью. Во сне все бегали, кричали, и вдруг появился дед, указавший ему на незнакомца в маске, бегающего у кромки огня и разливающего из пластиковой канистры какую-то жидкость. «Бензин!» – в ужасе подумал альфа и проснулся. И тут же понял, отчего таким реальным казался ему пожар во сне – в спальне сильно пахло дымом. И крики тоже были совершенно реальными.

– Дон! – орал кто-то снизу. – Твоя дверь горит! Погоди, я пожарку вызвал!

Глава 15

Мэтт вскочил с постели, разбудив этим Донни – омега поднял голову, и, почувствовав запах горелого, тоже тяжело поднялся, опираясь на локоть и другой рукой обхватив живот:

– Мэтти, что происходит?..

Альфа уже стоял у окна, глядя вниз – крыльцо и дверь домика были объяты сильным пламенем. На лужайке уже стояло несколько человек – соседи, прохожие; мальчишку, снимавшего пожар на телефон, весьма жёстко окоротил стоящий рядом с ним отец – выдернул мобильник и треснул отпрыска по затылку. Крик же принадлежал мистеру Свону – тот, как всегда, полупьяный, прыгал у самого крыльца и пытался сбить пламя какой-то тряпкой. На беду выпивохи, тряпка оказалась промаслена и вспыхнула не хуже факела. Мэтт же от ужаса едва не потерял голову – сам он, естественно, выпрыгнет из окна, делов-то, а вот Дону на восьмом месяце беременности только со второго этажа скакать. В этот момент сзади к нему и подошёл Дон – омега был уже в джинсах и клетчатой рубашке поверх домашней майки.

– Мэтти, – спокойно сказал он, – чёрное крыльцо тоже горит. Нас поджёг кто-то.

Альфа стиснул кулаки:

– Да доберусь я только до этой сволочи!..

– Не волнуйся. Сделаем вот что: я принёс тебе брюки, надевай и прыгай из окна в ванной, там огня нет. Потом подставишь мне садовую лестницу – и я слезу.

– Ты сможешь, ты уверен?

– Конечно. Я всю жизнь занимаюсь спортом.

– Но ты… – Альфа порывисто, хотя и осторожно, обхватил ладонями тугой тёплый шар большого омежьего живота. Дон положил руку ему на плечо:

– Мэтти, милый, я беременный, а не парализованный… Давай, некогда разговаривать.

Альфа натянул штаны и метнулся в ванную. Выпрыгнул из окна – высоко, он едва удержал равновесие, ударившись босыми ногами о мягкую взрыхлённую землю на клумбе с гардениями. Бегом пронёсся к сарайчику для садовых инструментов – там стояла лестница-стремянка, и уже на пути обратно к дому заметил, что картина у крыльца изменилась – зеваки и сочувствующие стояли подальше, а двое крепких парней тушили пламя из огнетушителей, но формы пожарных на них не было. Тут же коротко взвыла сирена, и к домику на полной скорости подъехала пожарная машина. Выбираться из окна Дону так и не пришлось – пожар был ликвидирован в считанные минуты, и будущий папа спокойно вышел через обгоревшую парадную дверь.

– Жаль даже немного, – мотнул он головой, оказавшись на улице. – Я давно не переживал никаких приключений. Если не считать той «Субару». Будь я сам о себе завышенного мнения, то подумал бы, что на меня кто-то охоту открыл.

– Ты считаешь, что это невозможно? – со смесью тревоги и досады в голосе спросил альфа.

– Да кому я нужен, – засмеялся омега. – Я за последние полгода, с тех пор, как узнал о том, что жду ребёнка, был самым примерным гражданином штата Теннесси. Даже улицы в неположенном месте ни разу не перешёл. У меня от собственной ангелоподобности зубы болели.

Мэтт обнял своего омегу, крепко прижимая его к себе – внимание любопытных тут же переключилось с дымящихся досок на них. Но предаться тревожным мыслям альфа не успел, точнее, их раздёрганные обрывки не успели спутаться в угрожающий клубок объёмного, физически ощутимого страха. Один из тех, что тушили пожар, подошёл к нему, и Мэтт опознал в нём детектива Хоука. Удивление и любопытство не оставили места для страха:

– Джим? А ты здесь откуда?..

Донни, оторвав голову от груди альфы, непонимающе глянул сначала на него, а потом на подошедшего бету. Хоук похлопал по плечу Мэтта, а Дону пожал руку:

– Рад с вами познакомиться, мистер Холден. Меня зовут Джеймс Хоук, я частный детектив. Как вы себя чувствуете?

– Спасибо, хорошо, – растерянно сказал омега. – Частный детектив?.. Нам повезло, что вы здесь оказались.

– Ну, вообще-то это не то, чтобы просто везение, – заметил бета. – Мои люди тут с полудня. Я приехал к ним, посмотреть, как дела, не нужно ли чего, только успел отъехать пару кварталов – и тут звонят: пожар.

– Дон, милый, – альфа просительно взглянул в глаза омеге. – Радость моя… Мне нужно парой слов перекинуться с Джимом. Ты только ни о чём не тревожься. Присядь вот на скамейку… Миссис Дрейпер, – окликнул он соседку Дона, пожилую даму-бету. – Вам не составит труда приготовить Дону чаю?

– Конечно, конечно, – прогудела дама. – Бедный мальчик… Такие переживания в таком положении, бедняжка… Сейчас я вам принесу ромашковый.

Мэтт несколько раз поцеловал Дона – приобняв за плечи, быстро и горячо касался губами его лица, рук, потом погладил тугой живот омеги, и оставил его, изо всех сил старающегося сохранять спокойствие, на попечение миссис Дрейпер. Сам альфа отозвал в сторону сыщика:

– Джим… И в самом деле, как ты тут оказался?

– По просьбе твоих деда и отца, как же ещё. Они попросили охранять мистера Холдена. Работа как работа, не хуже любой другой, – ухмыльнулся тот своей разбойничьей усмешкой киношного злодея. – Правда, благодарности мои люди не особенно заслуживают, прозевали поджог… Но зато нет худа без добра, теперь у нас есть не просто намерения злодея, за которые сложно судить, а вполне реальные действия.

– Да, – едва сдерживаясь, чтобы не заорать в голос, сдавленно произнёс альфа. – Остаётся только найти эту паскуду.

Ухмылка Хоука стала ещё шире и хитрее:

– Идём-ка. Покажу тебе кое-что.

Молодой альфа – встревоженный, растерявшийся, он уже не мог ничего понять и думал только о том, как хорошо иметь такой спокойный, рассудительный характер, как у его любимого, и такую силу духа, как у его деда, и надеялся, что его сын унаследует и то, и другое, – прошёл вслед за сыщиком. Тот подвёл его к большому, старому тёмно-коричневому джипу «Шевроле-Чероки», и Мэтт подумал с удивлением, как надо было так мастерски припарковать такую громадину, что её даже не видно от домика омеги. Впрочем, если и было бы видно, на него всё равно не обратили бы внимания, ни он сам, ни Донни, ни соседи – в этом районе таких машин множество.

Достопримечательностью конкретно этого «Чероки» были бронированные стёкла, кобура под мышкой у водителя, и двое парней на заднем сиденье, крепко держащие третьего. Этот третий был облачён полностью в чёрное, включая закрывающую лицо маску с прорезями для глаз. Хоук громко хмыкнул:

– Бэтмен, зар-раза. Кошкобаба, маску натянул… Резвый, как спринтер, мои парни за ним квартал бежали. Ты чего так вырядился, клоун, кино, что ли, насмотрелся?

Одетый в чёрное парень молчал, глядя прямо перед собой. Видя, как сжались кулаки и потемнели глаза у Мэтта, Хоук упёр свою тяжёлую руку ему в плечо:

– Не делай глупостей, дружище. Он уже не опасен, теперь с ним будет кому разобраться.

– Кто ты такой, чёрт возьми? – прошипел альфа. – Что тебе надо? Почему Дон? Он никому никогда не делал зла!

Ноль реакции. Парень в чёрном оставался нем и недвижим. Мэтт дёрнулся, пытаясь сбросить руку беты со своего плеча:

– Да кто он, мать его?! Джим!!! Я его заставлю говорить, суку!!!

– Спокойно, дружище, сейчас всё узнаешь.

Детектив протянул руку и снял с головы пленника тонкую шапочку, служившую ему маской. Мэтт с удивлением понял, что перед ним омега: у того было тонкое красивое лицо, нервное, злое и утомлённое, с глубокими графитными тенями вокруг воспалённых глаз, всклокоченные, грязные тёмные волосы, и когда он дёрнулся, чтобы освободиться от державших его людей Хоука, альфа с внутренним содроганием увидел на запястье под задравшимся рукавом чёрной водолазки множество шрамов – продольных и поперечных.

– Ты его знаешь? – спросил Хоук.

Альфа помотал головой. Зато из-за его спины раздался голос, принадлежащий Донни – омега, с кружкой чаю в руке, неслышно подошёл к ним. В суматохе он, конечно, не успел найти свой бандаж, и теперь аккуратно придерживал рукой свой большой живот.

– Сэл?.. – Омега смотрел на пленника удивлённо и хмуро. – Это ты сделал? Зачем?.. Я-то тебе что такого…

– Una moria su di voi*… – прошипел тот и отвернулся. Дон озадаченно глянул на Хоука:

– Что он сказал?

– Ругается, – беззаботно ответил сыщик. – Чего ему ещё остаётся. Знакомься, Мэттью – это Сальваторе Сильвани.

– Сильвани, Сильвани… Что-то знакомое, – сказал Мэтт, с трудом разжимая сведённые челюсти.

– Ты, скорее всего, слышал о его брате Джузеппе. Джо Сильвани, как его чаще называют, был тренером твоего папы в гольф-клубе. Он, между прочим, приходится племянником мистеру Паоло Мастрантонио, с адреса которого и был отправлен конверт со снимками. А Сэл, как я уже сказал – его брат, и именно по его инициативе Джо принял участие в фокусе твоего папочки с фотографиями.

– Так это он – тот самый незнакомец, чьё имя папаша поленился узнать у своего тренера, да? Я правильно понимаю?

– Он самый. Когда афера со снимками в конце концов провалилась, он пытался подбить Джузеппе на что-нибудь покруче, но тот перепугался и умыл руки. Убийство беременного омеги карается смертью, а Джо жить хочет. Он нам это сам любезно сообщил позавчера, во время третьего по счёту разговора с ним. С тех самых пор одна группа моих людей не спускала глаз с Сэла, а вторая – следила за этим домом. Задерживать его мы не торопились, нам ведь доказательства были нужны. Иначе с чем нам в полицию идти? Вот, и пока мои орлы полчаса назад обменивались при встрече информацией, Сэл-то даром времени не тратил. Никто, правда, не думал, что он на такое замахнётся – дом поджечь.

– Но почему? – Дон переводил растерянный взгляд с Мэтта на Хоука и обратно. – Что я ему сделал? Да мы едва знакомы, вообще-то…

– Но ведь знакомы же, – заметил Хоук. – Сам мистер Сильвани нам ещё инвертю не давал, только Джо всё трещал про какую-то несчастную любовь.

– О Господи, – нахмурившись, покачал головой беременный омега. – Сэл, да неужели тебя Адам на это подбил? Дурачок ты, дурачок несчастный…

Сальваторе Сильвани дёрнулся в руках оперативников Хоука, будто через его тело пропустили ток, и уставился на Донни. Мэтт изумлённо спросил своего возлюбленного:

– Ты его ещё и жалеешь?! Он тебя убить хотел!!! Какая разница, кто его подбил – это был он, лично!!!

Детектив же помотал головой:

– Адам Мейер, боюсь, тут ни при чём, мистер Холден. Ваш бывший бойфренд интересовал нас, как возможный подозреваемый, с самого начала – но ровно три часа.

– Почему?

– Не уверен, что вам нужно это слышать, учитывая ваше положение.

– Не волнуйтесь за меня, мистер Хоук. Я не из чувствительных. И волнений за период моей беременности пережил достаточно, но как видите, я в полном порядке.

– Ну, как скажете, – бета быстро глянул на Мэтта и продолжил: – Мейера нет в живых. Он покончил с собой больше года назад.

Донни закусил губу, качая медленно головой, а Мэтт хмуро бросил, кивнув в сторону Сальваторе Сильвани:

– Ну, а этот тут при чём?

– Сэл был женихом Адама до меня, – ответил за сыщика Дон. – Но они расстались ещё до нашей встречи с ним. Насколько мне известно.

– Ничерта тебе не известно, – вдруг сказал Сильвани. Голос его звенел от ненависти, а во взгляде, направленном на омегу, полыхала такая злоба, что Мэтт инстинктивно прикрыл Донни собой – тот ухватился за руку альфы, лёгшую ему поперёк груди.

– Ничерта тебе не известно, мразь, шлюха проклятая… – Сильвани затрясло. – Мы были парой, настоящей, истинной парой, но тут ты влез и всё испортил, блядь дешёвая… А потом бросил его ради богатенького дурака… Ты янки, проститутка, давал ему от похоти, а он думал, что любишь… Это из-за тебя он умер, подонок… Из-за тебя… Бросился с моста в Камберленд, его тело нашли только через месяц… Его лицо, его прекрасное лицо нельзя было узнать! А ты даже не пришёл на его похороны, мерзавец… Впрочем, твоё счастье, что не пришёл, иначе я бы ещё там тебя убил… Это из-за тебя его нет больше со мной…

Омега всхлипывал – громко, нижняя челюсть его тряслась, плечи ходили ходуном в нарастающей истерике. Держащие его оперативники не двигались и казались абсолютно каменными. Мэтт с тревогой взглянул на Донни – но его омега был лишь слегка нахмурен:

– Сэл, похоже, очень болен, мистер Хоук, – обратился он к детективу.

– Есть немного, – согласился тот. – После самоубийства Мейера он попал в дурнушку. Депрессия. Попытка суицида – вон, какие у него ручки красивые. Вроде подлечили, выписали, а он вон чего. Ну, дружочек, теперь уж тебя не в санатории будут держать. Психушка тюремного типа от санатория очень отличается, скажу я тебе.

– Сумасшедший, – пробормотал Мэтт. – Чокнутый. И не накажешь гада…

– Он достаточно наказан, – тихо сказал Донни. – Взгляни на него.

Сильвани раскачивался взад-вперёд, плача навзрыд, выкрикивая бессвязные фразы и угрозы на смеси английского и итальянского. Потом он умолк, согнувшись почти вдвое, лишь продолжал судорожно всхлипывать, как маленький ребёнок после бурной истерики. Хоук помотал большой головой:

– Да, клиника в чистом виде. Суд его определит в психушку, тут и к гадалке не ходи.

– Ага, – презрительно сказал Мэтт. – А потом его снова подлечат и выпустят… И кто его знает, чем он займётся. Джим, это же маньяк самый натуральный!

– Я бы на твоём месте не особенно волновался, – ответил бета. – За такие фокусы его там не мятными конфетками кормить будут. Ему хватит пары месяцев, чтобы дойти до состояния овоща. Я бывал в подобном заведении – с ознакомительными, так сказать, целями… Поверь мне, парень, уж лучше тюряга.

– Тогда мне значительно спокойнее, – мстительно сказал Мэтт. Донни же глядел на безумца и качал головой.

– Он хотел убить меня, – сказал он альфе. – Но я почему-то не могу на него злиться. Наверное, потому, что жду ребёнка, и моя душа отторгает любой негатив. Я не хочу на него смотреть… Прошу тебя, Мэтти, давай уйдём. Нам тут больше нечего делать. Ему нужен врач.

– И полиция, – добавил Хоук, в конце фразы которого эффектно аукнулись с двух сторон улицы полицейские сирены.

…Суматоха улеглась лишь через пару часов. Сильвани, впавшего в новую истерику, увезли в больницу под конвоем из двух офицеров, Хоук уехал, оставив сотрудника охранять повреждённый пожаром домик омеги – перед этим они бережно унесли в соседний дом, обитый сто лет не крашенным облезлым сайдингом, заснувшего на газоне бесстрашного огнеборца мистера Свона. Ночевать на Лиллиан-стрит было нельзя, и Мэтт увёз любимого к себе в Бель Мид.

Дейна, когда он увидел стоящего в холле Дона, просто перекосило, но под взглядом мужа он ничего не посмел сказать, только сжал губы так, что они побелели. Ричард же быстро двинулся навстречу сыну и его омеге:

– Мэтт, а я уже хотел ехать к вам. Джим позвонил, сказал, что вы приедете сюда. Лэндис приготовил вам комнату. Мистер Холден… Я рад по-настоящему познакомиться с вами.

– Я тоже рад знакомству, сэр, – улыбаясь, ответил Донни. Альфа внимательно посмотрел на его живот:

– Я вижу, что моему внуку до рождения осталось совсем немного.

– Восемь недель самое большее, сэр. Он должен появиться на свет примерно четвёртого или пятого ноября.

– Мы все очень этого ждём, Донни. Очень ждём. А теперь вам нужно отдохнуть.

– Спасибо, сэр. А могу я узнать, где мистер Уэст?

– Гарри поехал в клинику репродуктологии к своему старому другу, у которого сегодня ночное дежурство. Привезёт сюда врача, чтобы вас осмотрели, и заодно всё необходимое для вас, ведь в этом доме почти тридцать лет не было беременных омег.

Дейн, возмущённый проведённой мужем параллелью между ним и ненавистным янки, шумно втянул воздух, но и теперь не заговорил. Ричард бросил на мужа хмурый взгляд:

– Дейн, тебе бы тоже отдохнуть. Ты не находишь?

– С удовольствием, – ядовито ответил его супруг. – Как мило ты от меня избавляешься.

– Не начинай, – отрезал Ричард. – Перестань вести себя как дитя малое.

Мэтт, не обращая внимания на папу, нежно обхватил своего любимого за талию:

– Идём, родной мой. Примем душ, перекусим – и ляжем спать. Уже третий час ночи. Я не хочу, чтобы у тебя преждевременные роды начались.

– Не бойся, – засмеялся Донни. – Не начнутся. Я прекрасно себя чувствую. Ты знаешь, у меня устойчивая психика. – Альфы оба дружно заулыбались. – Впрочем, например, мой директор был бы только рад этому – чем раньше я рожу, тем раньше из декрета выйду. А мистер Хардинг уверен, что я незаменимый сотрудник его школы.

– Как? – переспросил Ричард. – Хардинг?..

– Да, это мой директор. Лиам Хардинг. Вы слышали о нём? Гениальный человек просто. И очень милый, интеллигент до мозга костей. У него уникальная педагогическая методика, своя школа, очень престижная. Я в одной из групп работаю. Мы, например, специализируемся на развивающих методиках, а соседняя группа – на работе со слабослышащими детьми… – Донни прервал свой рассказ, заинтересовавшись выражением лица будущего тестя, являвшегося, по рассказам, человеком сухим и скупым на проявление эмоций. Мэтт тоже с любопытством глядел на отца – таким он его никогда не видел. Ричард выглядел одновременно удивлённым, печальным и мечтательным.