Текст книги "История лошади в истории человечества"

Автор книги: Вера Курская

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 17 страниц)

История общественного городского транспорта начинается в XVIII веке, когда один француз основал в Париже постоялый двор для конных экипажей около часовни Св. Фиакра, покровителя садоводов. Это были первые в мире наемные общественные экипажи, которые так и называли фиакрами. Затем наемные экипажи появились и в других странах. Англичане отличились и в этой области, создав в XIX веке кеб – закрытый одноконный экипаж на двух колесах, с дверью спереди и местом для кучера высоко сзади. Вожжи протягивались через крышу. Пожалуй, именно такая модель городского экипажа, главный принцип которой предельная компактность, отвечала нуждам тогдашнего мегаполиса.

В Англии в XVIII веке получили распространение баржи на конной тяге. В упряжках здесь были лошади крупные, обычно помеси тяжеловозов, часто ирландского происхождения. Низкие мосты ограничили их рост 160 сантиметрами. В некоторых местах были специальные мостики, по которым тягловые лошади переходили с одного берега на другой. Грузоподъемность таких барж была под 200 тонн, и для самых тяжелых запрягали 14 лошадей парами. Русскому читателю наверняка вспоминаются бурлаки. Теоретически 14 лошадей можно было бы заменить 80 бурлаками, но судно в итоге будет двигаться медленнее.

Скорость барж составляла чуть больше 3 километров в час, но существовали и скоростные суда, проходившие 80–90 километров в день. В конце XIX века появились так называемые «летающие лодки» грузоподъемностью 16–17 тонн, двигавшиеся со скоростью 16–19 километров в час. Они запрягались парой, которая шла средним галопом, причем через каждые 5–8 километров лошадей меняли. Конные баржи просуществовали очень долго благодаря своей относительной дешевизне.

Потомки рыцарских дестрье в Новое время стали еще более массивными и сменили сферу применения – теперь их использовали в упряжке для тяжелых экипажей.

Возможно, ближе всего по типу к рыцарским дестрье першероны – тяжеловозы, выведенные во Франции в провинции Перш; у них есть примесь арабской крови. В XVIII веке они были разнотипными. Более массивные использовались для езды в городах, легкие – в кавалерии. В XIX веке их запрягали в дилижансы, затем в омнибусы. Спрос на першеронов был большим: в одном лишь Париже их закупали по 4000 голов ежегодно.

В Лондоне в XIX веке пивоваренные фирмы разводили дрейхорсов (от англ. «dray» – «телега») для перевозки бочек, но эти лошади были слишком крупными, и содержание их обходилось дорого, и поэтому порода вскоре исчезла.

Упряжные лошади требовались в шахтах – чтобы возить вагонетки с углем. Для этой цели в Уэльсе использовали пони, которые помещались в шахтах благодаря своему маленькому росту. Некоторые животные там же и жили, годами не выходя на поверхность.

Пожалуй, единственный тип лошадей, которым не нашлось применения в новой Европе, – это аллюрные лошади, потомки средневековых палефруа. Обладающие слабым галопом, они не могли конкурировать в резвости с чистокровными верховыми, арабами и полукровными лошадьми. Как упряжные они тоже не годились, поскольку с улучшением в Европе качества дорог стали востребованы лошади с хорошей и резвой рысью, в то время как плавность движения для упряжной лошади важна была не в первую очередь. Постепенно аллюрные лошади стали исчезать, оставшись лишь на европейских окраинах – в Исландии, в горных местностях Пиреней и Балкан, где почти не было хороших дорог. Впрочем, с эпохой Великих географических открытий для аллюрных пород началась новая жизнь в Америке – но об этом уже в одной из следующих глав.

Дамская езда

В дамском седле образца второй половины XIX века можно ездить любыми аллюрами и даже преодолевать препятствия, что позволяло дамам участвовать в конной охоте. Изначально они сопровождали охотников лишь до начала гона, но эту традицию изменила австрийская императрица Елизавета (1837–1898), супруга императора Франца-Иосифа I.

Специальный костюм под названием «амазонка» появился лишь в XIX веке. Его конструкция постоянно изменялась. К концу XIX века юбка представляла собой уже скорее фартук с большим разрезом сзади, который не был виден, когда всадница спешивалась. Некоторые женщины в те времена уже стали ездить по-мужски. В Англии дамская езда была очень популярной в 20-е годы XX века.

Развлечения

Если в Средние века рыцарские турниры были как зрелищем, так и тренировкой и проверкой боевых навыков рыцарей, то позже они превратились исключительно в развлечение. Такие конные военные игры называли каруселями. Расцвет каруселей в Европе приходится на правление короля Людовика XIV, который и сам участвовал в них. Конноспортивные состязания чередовались с конным балетом и элементами маскарада. В каруселях участвовали и дамы на колесницах. Новшеством было состязание в управлении конем – прообраз современных соревнований по выездке. Оценивались посадка всадника и выучка лошади.

В начале XVIII века было изобретено устройство, также названное каруселью. Изначально это был тренажер для отработки приемов владения оружием: всадники ехали по кругу на деревянных лошадках и учились поражать копьем манекены. Крутили карусель настоящие лошади. Но постепенно тренажер превратился в аттракцион и в конце концов стал детской забавой.

В Дании от рыцарских времен до наших дней сохранился специфический вид состязаний под названием «рингриднинг» – попадание на скаку копьем в кольцо.

Лошади сыграли роль и в становлении цирка. Непременные участники цирковых представлений, акробаты и фокусники, были популярны на протяжении всего Средневековья, но в современном виде цирк возник только в XVIII веке в Англии. Он был создан отцом и сыном Астлеями как представление, состоящее из акробатических номеров на лошадях. Остальные виды программы – выступления дрессированных животных, пантомима – были лишь дополнением к конным номерам. В конце XIX века в цирке выступали прославленные мастера выездки, например англичанин Джеймс Филлис.

Можно сказать, что определенное отношение лошади имеют и к созданию кино. В 1872 году Леланд Стэнфорд, губернатор Калифорнии, поспорил с другом о том, что в галопе у лошади есть фаза подвисания, когда она не касается ногами земли. Чтобы проверить это, фотограф Эдвард Майбридж установил в ряд 24 камеры и пофазно заснял лошадь в галопе. Стэнфорд выиграл пари, а Майбридж настолько заинтересовался пофазной съемкой, что собрал целую коллекцию – прыгающие собаки, играющие дети… Но первой была лошадь. Некоторые искусствоведы говорят о том, что эти пофазные съемки можно считать предшественником кино.

Первым фильмом, публично показанным братьями Люмьер, было «Прибытие поезда». Но мало кто знает, что сначала братья сняли пони, везущего тележку. Вероятно, поезд был предъявлен на публичном показе потому, что он лучше отражал идею технического прогресса, одним из следствий которого и стало создание кинематографа.

Глава 7

По горам, по долам

Возможно, эта глава покажется читателю пестрым собранием разных фактов. Но слишком обширны пространства Евразии, к которым мы сейчас перейдем, слишком много жило в этих местах племен и народов. Впрочем, нас интересуют прежде всего общие закономерности развития конного дела, и об этом мы постараемся рассказать.

Кавказ и Закавказье

Кавказ – пожалуй, один из самых «конных», если можно так выразиться, регионов мира. Территорию Кавказа в III тысячелетии до н. э. осваивали всадники, принадлежавшие к разным племенам. В кобанской культуре на Северном Кавказе (XIII–III века до н. э.) найдены доказательства ранней практики верховой езды: это навершие булавки, выполненное в виде всадника, булавки с головками лошадей, а также удила и псалии, которые датируются первыми веками I тысячелетия до н. э. В подкурганном погребении в Бамуте (Чечня) обнаружены бронзовые псалии III тысячелетия до н. э. Мы уже сталкивались со случаями, когда вместе с людьми хоронили коней, но в этом случае в погребение была положена уздечка – возможно, как замена реальной лошади.

В. Б. Ковалевская указывает, что у покорителей Кавказа были лошади двух типов, описанных, в частности, в нартском эпосе. Наличие в этом регионе двух типов лошадей подтверждают и амулеты, датируемые VIII–IX веками. Назывались эти типы хуаре и арашь. Хуаре были легкими лошадьми восточного происхождения, похожими на современных ахалтекинцев, с длинными шеями. Чистокровными считались прежде всего хуаре буланой масти. Они были распространены на Иранском нагорье, в Дагестане и Закавказье. Арашь – это маленькие горные лошадки, очень удобные для перемещения по горам, близкие по типу к современным породам Кавказа, например кабардинской и карачаевской.

По данным исследований К. Н. Золотова, лошади Дагестана были в древности крупнее современных горных лошадей. Ковалевская интерпретирует этот факт как доказательство бытования верховой езды в регионе. На территории Дагестана найдено немало керамических фигурок лошадей, которые можно разделить на две группы. К первой можно отнести изображения стройных лошадей с маленькой головой и тонкой шеей, ко второй – лошадей более массивного типа, с широкой грудью и шеей толстой. К сожалению, эти изображения не дают информации о конной амуниции того периода – уздечке или седле. На статуэтке на навершии булавки всадник сидит, откинувшись назад и опираясь спиной на странный предмет, который некоторые археологи считают задней лукой седла. Если принять такую интерпретацию, это только добавит вопросов, так как седла с такими луками появились на полторы тысячи лет позже.

Немного информации дает и такая находка, как глиняный конь, найденный в Наохваму (Западная Грузия) и датируемый началом I тысячелетия до н. э. У этого коня пострижена грива, что указывает на то, что перед нами домашняя лошадь, а не дикая.

Конские погребения в Закавказье появляются в конце II тысячелетия до н. э. Иногда встречаются погребенные отдельно головы и ноги лошадей, в том числе и помещенные под человеческими захоронениями. Наиболее многочисленны захоронения лошадей в Восточном Закавказье в курганах XIII–X веков до н. э. Кони найдены в погребениях знати, причем в этих погребениях отчетливо читается след культа огня – наличие красной краски, угольев и золы.

Кавказский хребет и Закавказье находятся на пересечении торговых путей, в этих краях еще в древности побывало немало торговцев и путешественников, которые не остались равнодушны к местным лошадям. Греческий поэт Оппиан (III век), родом из сирийского города Апамея, в своей книге «Кинегетика», посвященной охоте, упоминает армянских лошадей как одну из лучших боевых пород. В то же время Страбон (I век до н. э. – I век н. э.) пишет, что лошади в Армении не столь хороши, как в Мидии. Ксенофонт, писавший на четыре века раньше, отмечает, что армянские лошади меньше мидийских, хотя и похожи на них по типу. При чем тут рост? Как мы уже имели возможность убедиться, в древности лошади на Ближнем Востоке и в Греции были невысокого роста, а для верховой лошади, тем более для боя, рост является одним из самых важных параметров.

Арабские авторы VIII–X веков в своих трудах описывают достоинства лошадей современного Азербайджана, которые пользовались большим спросом в Иране и Сирии. Потомками этих лошадей можно считать современную карабахскую породу. Это лошади восточного типа, в старину их называли «кёглян». Отличительной их особенностью была и остается гнедая или рыжая масть с выраженным золотистым блеском. У некоторых рыжих карабахских лошадей встречается практически черная грива, что для рыжей масти большая редкость. Такое нестандартное сочетание называлось «нарындж» – это слово персидского происхождения, от которого, кстати, и происходит столь привычное нам название оранжевого цвета, хотя в русский язык оно проникло через французский. Именно о таком коне писал М. Ю. Лермонтов в поэме «Демон»:

Под ним весь в мыле конь лихой,

Бесценной масти золотой.

Питомец резвый Карабаха

Прядет ушьми и, полный страха,

Храпя косится с крутизны

На пену скачущей волны.

Лучшие кони принадлежали карабахским правителям, которые не торговали ими, а дарили своим приближенным. Согласно преданиям, эти лошади происходят от арабских, однако современные иппологи видят у них скорее персидское происхождение и явную примесь туркменской крови – тем более что у арабских лошадей выраженный золотистый блеск волоса не встречается, а у коней Туркестана он есть. В Карабахе поддерживали ядро породы и после присоединения к России в 1805 году. С XVIII века эти лошади начали попадать на Дон – их приводили из походов казаки Войска Донского, и питомцы резвые Карабаха оставили заметный след в донской породе.

Арабы, отдававшие дань восхищения карабахским лошадям, получали много лошадей и из Грузии. В современной Грузии есть две местные породы – мегрельская и тушинская. В XI веке с севера в Грузию вторглись печенеги, которые привели с собой своих лошадей. Печенежские лошади имели примесь монгольской крови и, скорее всего, были маленького роста, неказистые и косматые. Однако нельзя с уверенностью сказать, что они оставили след в популяциях лошадей Кавказа и Закавказья, в том числе в тушинской, ведь табуны этих лошадей были изолированы в горах. Тушинские лошади происходят от мидо-персидских, бактрийских, парфянских, туркменских, арабских, турецких и других восточных лошадей. Мегрельская лошадь считается прямым потомком древней колхидской лошади. В коннице Грузии в XII–XVII веках большинство лошадей были мегрельскими. Батый по приходе в Грузию велел поставить себе 90 000 человек всадников. Скорее всего, такая задача была выполнима, и это говорит о высоком уровне развития конницы у грузин.

Лошадей в Грузии разводили на горных пастбищах. Но осенних пастбищ в горах нет, поэтому все лошади осенью загонялись в конюшни.

К тушинской лошади по типу близки кабардинская и карачаевская, но последние крупнее. Лошади Северного Кавказа происходят от персидских, арабских и туркменских лошадей. Считается, что карачаевская и кабардинская породы сформировались к XV–XVI векам. Есть предание, что лучших жеребцов для разведения выбирали, заставляя их проходить испытание. Жеребцов загоняли в ущелье, выход из которого заваливали камнями и деревьями. Те, которые смогли выбраться, получали косяк кобыл. Однако жеребцов использовали только для разведения, но никак не для езды. Этому есть практическое объяснение: жеребцы ржут чаще, чем кобылы и мерины, – ржанием они предупреждают других лошадей о своем появлении и вызывают своих противников на бой – и тем самым могут выдать всадников, затаившихся в засаде.

Степь

Евразийские степи – это обширный регион, протянувшийся по центральной части Евразии от территории современной Румынии, Венгрии и Украины через южную часть России, север Казахстана, Южную Сибирь, Алтай, Туву, Монголию и Забайкалье. Эти бескрайние равнины, поросшие травой, – благоприятное место для разведения лошадей. На протяжении тысячелетий сотни племен и народностей кочевали здесь со своими стадами. Лошадь была главным спутником и помощником человека – на ней охотились, ее запрягали в повозки. Кроме того, лошадь была источником пищи (конина, кумыс) и материалов для разных хозяйственных нужд (конский волос, шкуры).

В пределах одной книги мы не можем рассказать о роли и месте лошади в жизни всех племен, кочевавших по евразийским степям. Впрочем, это и не нужно, так как способы разведения, ухода и использования лошадей у разных кочевников схожи. Мы остановимся на истории конного дела некоторых племен, оставивших наиболее заметный след в истории.

Наверное, стоит начать со скифов (I тысячелетие до н. э.), ведь они были не просто крупным кочевым народом – скифы стали первыми всадниками евразийских степей, широко известными древнему миру. В Библии об этом степном народе говорится: «Вот, поднимается он подобно облакам, и колесницы, его – как вихрь, кони его быстрее орлов» (Иер. 4:13). Иеремия называет скифов народом древним, сильным и храбрым, сравнивает скифский колчан с «открытым гробом» (Иер 5:15–16). Мы уже говорили, что в Палестине коневодство не было развито, следовательно, серьезной конницы или колесничного войска там не было. Нетрудно представить себе, какое впечатление производили на жителей Земли обетованной скифские всадники.

Впрочем, термин «народ» или даже «племя» можно применить к скифам с большой долей условности. Скорее это была группа племен, о степени политической консолидации которой судить трудно. Но как бы там ни было, скифам удалось создать нечто вроде степной империи, которая просуществовала в Северном Причерноморье почти тысячелетие – с VIII века до н. э. до второй половины III века н. э. Поддерживать существование крупного, подобного государственному, образования без сильной армии невозможно. Основной военной силой скифов была конница. Изначально она была только легкой, но с VI века до н. э. у скифов появились и тяжелые панцирные всадники.

Античные авторы сообщают о скифском способе сражаться «посредством бегства», то есть на скаку обернуться в седле и стрелять в преследующего врага. Скифы были искусными стрелками, они использовали относительно небольшие луки и разного вида стрелы, дротики для метания и короткие копья. Способ сражения «посредством бегства» оправдывал себя в степи при сражениях с такими же всадниками, но в Передней Азии, где были укрепленные города, он оказался бесполезным, и скифы не смогли совершить в этом регионе никаких завоеваний. На противника они обычно надвигались конной лавой, затем осыпали его градом стрел, иногда отравленных, и дротиков, затем шли в рукопашную. В бою сражались не только люди, но и лошади: Плиний Младший пишет, что, когда одного скифского царька убили во время боя и противник спешился, чтобы снять с поверженного врага доспехи, он был убит его конем.

Скифские кони славились выносливостью и неприхотливостью. Страбон писал, что скифы и сарматы кастрируют своих лошадей, чтобы сделать их более послушными. Филипп Македонский пригнал в Македонию табуны скифских лошадок для своей конницы. Согласно сохранившимся изображениям, это были кони маленькие, 120–130 сантиметров в холке, коротконогие и грубокостные, косматые, горбоносые. Но существовал и другой тип скифской лошади – более крупный, не менее 150 сантиметров в холке, а иногда и выше, с длинной шеей и длинными сухими ногами. Останки таких лошадей находят и в Причерноморье, и в алтайских курганах скифской эпохи – так далеко простирались владения этого народа. Высокие скифские кони отдаленно похожи на туркменских лошадей, причем на некоторых останках сохранился волос с характерным золотистым блеском. Не известно, попали эти лошади на Алтай к скифам в качестве трофеев или разводились ими самими.

Алтайские курганы скифской эпохи относятся к V–III векам до н. э. В них многое хорошо сохранилось, включая изделия из войлока, кожи и ткани. Возле деревни Берель в 1998 году был обнаружен могильник III века до н. э., уже частично разграбленный. В северной его части лежали тринадцать лошадей мужского пола (жеребцы и мерины) с украшениями и снаряжением. Они лежали головами на восток, ноги их были поджаты. У трех из них были позолоченные деревянные рога, приставленные к головам. Возможно, это свидетельство совершения жертвоприношения по случаю похорон вождя. По таким случаям могли приносить в жертву не только коней: Геродот описывает ритуал царских поминок, при котором убивают слуг и лошадей, набивают их тела опилками, сажают человеческие трупы на лошадиные и устанавливают на кольях вокруг могилы.

Лошади из кургана возле деревни Берель были протестированы по ДНК. Они, как выяснилось, образуют семь генетических групп. Как удалось установить, скифские лошади родственны нескольким современным породам Европы, а также тувинской и корейской, а по материнской линии близки к китайским, тувинским и анатолийским лошадям.

Для нас представляет интерес и большой каменный курган в районе реки Улаган на Алтае. Это княжеская могила. IV–III веков до н. э., в которой человеческое захоронение в срубе было разграблено, но захоронение коней за стеной сруба оставлено нетронутым. Среди лошадиных останков выделяется конь темно-рыжей масти с выраженным золотистым блеском, ростом не ниже 150 сантиметров, благородных восточных линий, с большой сухой головой и длинной шеей, высокой холкой, короткой спиной и длинными ногами. Возможно, это был конь князя. Судя по зубам, ему на момент смерти было больше 20 лет, за ним, без сомнения, бережно ухаживали. Рядом сохранилась маленькая плеточка – сугубо символическая, так как ею невозможно больно ударить. Остальные лошади в этом захоронении рыжие и золотисто-гнедые, среди них нет саврасых или мышастых, характерных для современных алтайских лошадей. Грива «главного» коня пострижена и схвачена нагривниками, хвост пострижен у основания репицы и заплетен в косу. У остальных лошадей хвосты также заплетены в косы или имеют узлы посередине. По своему типу этот конь, как отмечает Витт, ближе всего к лошадям на изображениях из Малой Азии. Лошади восточного типа могли быть у скифов Алтая как исключение, как богатый трофей, привезенный из дальних стран, хотя их молодняк мог выращиваться и на месте.

В погребении жрицы в кургане № 66 между деревнями Бобрица и Студенец на берегу старицы Днепра рядом с телом покойной обнаружили уздечный набор, а рядом коня в богатой уздечке. В лесостепной зоне Скифии встречаются кенотафы, в самых богатых из которых лежат оружие и уздечные наборы. Уздечки встречаются с костяными, бронзовыми и железными псалиями. На металлических частях конской амуниции часто встречается изображение змееногой богини земли Апи. У царских скифов также известно божество Тагимаса (Тагимасад), покровительствующее коневодству. С IV века до н. э. у скифов появились стремена (возможно, заимствованные с Востока) в виде ременных петель, о чем свидетельствует, в частности, изображение на вазе из Чертомлыка. Подпруги седел иногда украшались металлическими бляшками.

Скифское прикладное искусство создало так называемый звериный стиль, отличающийся множеством изображений животных, в том числе и лошадей. По мнению Раевского, копытные в зверином стиле символизировали мир людей, или нашу реальность, а хищники – смерть. Много встречается и так называемых сцен терзания, когда лев или волк убивает лань или лошадь.

Сколько-нибудь подробных сведений о коневодстве скифов и его методах не сохранилось, но Помпей Трог (I век до н. э. – I век н. э.) рассказывает любопытную легенду. У скифского царя были отличные кобыла и жеребец, мать и сын. Чтобы закрепить их признаки, царь случил их между собой. Когда жеребец и кобыла узнали о том, кем они приходятся друг другу, они совершили чисто человеческий поступок – самоубийство, прыгнув со скалы. По этой легенде можно сделать вывод, что скифы практиковали инбридинг (близкородственное скрещивание) и конюшенное содержание – иначе каким образом мать и сын могли быть разлучены и через какое-то время не узнать друг друга? Возможно, многие степные коневоды не одобряли инбридинг (что логично, ведь табу на инцест между людьми возникло достаточно рано) и складывали об этом поучительные предания.

Лошадей, судя по всему, в Скифии всегда было очень много. Согласно Гиппократу, скифы жили в кибитках, в которых ездили женщины, а мужчины очень много времени проводили верхом на лошади, что приводило к разного рода заболеваниям.

Со скифами связывают и савроматов, которые, вероятно, были родственным им народом. Считается, что савроматы – точнее, савроматки – стали прообразом амазонок. В могилах савроматок находят кости коней и уздечные наборы, что можно интерпретировать как практику верховой езды у женщин. Псевдо-Гиппократ (470–356 годы до н. э.) пишет, что савроматские девушки не могли выйти замуж до тех пор, пока не убьют трех врагов, они превосходно ездили верхом, стреляли, сидя в седле, и метали дротики. Все это поражало греческих историков, так как для эллинок такая практика была чем-то немыслимым. Во второй половине III века Скифия была уничтожена готами, переместившимися в Причерноморье с южного побережья, Балтийского моря. А в V веке с востока пришли гунны. Так началось Великое переселение народов. Причиной его ученые считают оскудение пастбищ и похолодание климата в степях севернее Китая – именно на пик похолодания в 535–536 годах приходятся самые активные миграции племен. В поисках более благоприятных условий для жизни и скотоводства гунны и отправились на запад.

Как и скифы, гунны не были этнически однородным племенем. Это древний конгломерат племен, населявший степи к северу от Китая в III веке до н. э. – II веке н. э. Для Китая это был очень нежелательный и неудобный сосед, постоянно совершавший набеги на Поднебесную. Для защиты от гуннов император Цинь Шихуанди построил Великую Китайскую стену. Называли гуннов по-разному, но в отечественной историографии в период их соседства с Поднебесной их называют сюнну или хунну – по одному из названий, использованному китайскими историками.

Под именем сюнну этот народ был достоверно известен лишь на протяжении шести-семи веков, но за это время ему удалось создать степную империю и объединить, насколько это возможно, множество кочевых племен.

На скалах Монголии сохранились петроглифы сюннуского времени. Некоторые из них изображают охоту, похороны или парадные выезды в экипажах. По свидетельству китайского историка Сыма Цянь, у сюнну было много лошадей, а ослов, куланов и мулов мало. Прибывая на зимнее пастбище, сюнну первыми выпускали лошадей, чтобы они копытами разбили сковавший землю лед. Сено кочевники впрок не заготавливали, при кочевом образе жизни это невозможно, и их лошади и скот за зиму сильно теряли в весе. Большое поголовье лошадей накладывало свои ограничения на кочевую жизнь: лошадям необходима вода (тогда как, например, овцы могут получать ее из травы), поэтому во время кочевья нельзя было удаляться от озер талой воды, которая весной скапливалась в низинах. Когда степь высыхала от талого снега, кочевники перемещались на летние пастбища. Ездили они главным образом верхом, но свое имущество перевозили на телегах, в том числе каркасы юрт. Охотились сюнну верхом.

Вскоре после смерти вождя Аттилы в 453 году империя гуннов распалась, а сами они постепенно растворились среди местного населения. Потомками гуннов, а также угрских племен, пришедших из степей к востоку от Урала во время Великого переселения народов, и местных валахов являются венгры. Они вскоре перешли к земледелию, но и о коневодстве не забывали. В степях возле Дуная и Тисы они разводили превосходных верховых лошадей, к которым в более поздние времена была прилита кровь арабских и чистокровных верховых. В XIX веке Венгрия стала одним из центров разведения кавалерийских коней.

Специфические конные традиции кочевых предков по сей день сохраняют чикоши – венгерские табунщики. Они носят круглые черные шляпы с поднятыми полями и длинные просторные рубашки – синие в Хортобаши и белые в Бугаце. В ярмарочные дни чикоши не только занимались торговлей лошадьми, но и соревновались между собой в умении быстро загнать овец в загон, заарканить быка, остановить и уложить на землю лошадь на полном скаку. Лошади чикошей умеют садиться по-собачьи, ложиться по команде, стоять неподвижно, не бояться бича. Все эти трюки возникли на основе навыков, необходимых пастушьей лошади в повседневной работе. Например, на лежащую лошадь удобнее садиться, а за ее корпусом можно спрятаться во время перестрелки. Чикоши обычно ездят без седел, лишь иногда используют кожаный чепрак со стременами, но без подпруги. Удивительно, но он не съезжает, когда всадник садится на лошадь, опираясь ногой о стремя.

Чикоши придумали трюк под названием «венгерская почта»: всадник едет, стоя на спинах двух лошадей, и держит на вожжах еще трех, которые скачут впереди. Венгерская почта требует большого мастерства, иногда ее демонстрируют в цирках.

Вскоре после нашествия гуннов в равнинном Предкавказье появился новый кочевой народ – хазары. В VI веке они оказались в составе Тюркского каганата, который в период своего расцвета владел территориями Маньчжурии, современной Монголии, Алтая, Туркестана, Казахстана, Северного Кавказа. После распада этого государства в VII веке хазары создали Хазарский каганат, просуществовавший до X века.

Конь сопровождал хазарина не только на протяжении всей жизни, но и после смерти. В человеческие захоронения обычно клали только голову лошади, ноги, покрытые шкурой, и полный комплект снаряжения – седло со стременами, уздечку (от которой до нашего времени обычно доходят лишь удила с псалиями), различные украшения.

В степях на юге Украины и кубанском Приазовье находят так называемые «сивашевские» воинские захоронения, которые датируют концом VI–VII веком. Как правило, воина подзахоранивали в уже имеющийся курган в сопровождении коня или его чучела вместе с амуницией. Есть версия, что эти воины и их соплеменники были болгарами, которых хазары вытеснили из Причерноморских степей.

На левом берегу Днепра был обнаружен поминальный комплекс, названный Вознесенским, который представляет собой площадку, окруженную земляным валом и каменным кольцом, внутри которого есть две ямы. В одной из них найдены обгорелые лошадиные кости, стрелы и черепки посуды, во второй – побывавшие в огне вещи, среди которых очень много конной амуниции, 58 стремян, множество бронзовых позолоченных бляшек, которыми обычно украшались несохранившиеся седельные ремни. Датируется Вознесенский комплекс концом VII – началом VIII века.

Ученые реконструируют унаследованную хазарами тюркско-монгольскую погребальную традицию следующим образом: тело покойного хоронили сразу после смерти, потом его друзья и родственники брали ценные предметы и отправлялись на север, так как считалось, что загробный мир расположен где-то в той стороне. Они скакали семь дней, потом делали остановку, сжигали вещи покойного, убивали коней и справляли тризну.

На Нижнем Дону археологи обнаружили около трехсот погребений хазарских воинов. Это курганы с квадратными ровиками, насыпанные во второй половине VII – начале IX века. В них также найдены останки коней и их чучела (голова, ноги и шкура) с амуницией. Коня обычно клали во входной яме параллельно телу покойного. Похожие захоронения есть и у кочевников Средней Азии. Конской брони в раскопках нет – видимо, в Хазарии она не использовалась. Оружие, найденное в курганах с квадратными ровиками, характерно для легкой конницы: это луки, мечи и сабли, боевые ножи и кистени. М. Г. Мамедов интерпретирует одну находку из чириюртовских курганов (Чечня) как конский доспех, но не приводит в своей работе расположения его составляющих. По числу и весу пластин, как отмечают В. Ключников и О. Ивик, этот доспех мог предназначаться для человека, так что трактовка находки как конского доспеха спорная. В общем, пока нет серьезных археологических доказательств существования у хазар тяжелой конницы.