Текст книги "История лошади в истории человечества"

Автор книги: Вера Курская

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 17 страниц)

Впрочем, развитие механизированного транспорта не означало, что лошади перестали быть нужны для дальних поездок. Еще в конце XVIII века в США появились суда, на которых лошади и мулы вращали гребные колеса. В 1791 году такое судно ходило по реке Делавэр. Мы уже рассказывали в одной из предыдущих глав о европейских баржах на конной тяге, но не упомянули, что в Старом Свете имелись суда, которые двигались благодаря колесам, вращаемым лошадьми. Например, в 1543 году как минимум одно такое судно было в Барселоне; его водоизмещение составляло 200 тонн. Чаще всего колеса, вращаемые лошадьми, ставились на паромах, которые называли тимботами. Обычно с работой справлялись две лошади, они могли везти 200 пассажиров со скоростью как минимум пять узлов. В некоторых случаях «конные» суда были до изобретения парохода незаменимы – например, на озере Шамплейн между штатами Нью-Йорк и Вермонт, где почти всегда штиль и ходить под парусом невозможно. Да и после появления пароходов «конные» суда какое-то время успешно конкурировали с ними. Просуществовали они еще очень долго – последнее «конное» судно исчезло лишь в 1929 году.

В 1848 году в Калифорнии открыли золото, и началась миграция населения к побережью Тихого океана. Сразу встала проблема связи между отдаленными регионами огромной страны. На быстрых лошадях дилижансом можно было доставить почту из Вашингтона в Калифорнию за 25 дней – но для дилижансов нужны дороги. Путь из Калифорнии пролегал через горы Сьерра-Невады, Скалистые горы, пустыню Мохаве и дикие, неосвоенные территории штатов Дакота, Юта и Вайоминг, где жили индейцы. Понятно, что доставлять почту в таких условиях можно было только верхом и связано это было с огромным риском.

Одними из первых создателей почтовой службы стали мормоны – последователи религиозного течения, основанного в 1820-е годы Джозефом Смитом-младшим. Основная масса мормонов проживала в штате Юта. У них было свое коневодство. Одним из заводчиков был Портер Роквелл, телохранитель Джозефа Смита-младшего и другого духовного лидера, Брайама Янга. Роквелл собирал у себя лучших лошадей, каких только мог найти, а некоторых будто бы даже завозил из Европы. Мормоны, живя закрытыми общинами и неохотно вступавшие в контакты с представителями других конфессий, старались не продавать посторонним своих лошадей. Если же кому-то удавалось сторговать у них лошадь, то это был мерин, которого нельзя было использовать в разведении. Мормоны хранили свои конные секреты, поэтому нельзя сказать, кем по происхождению были их лошади, – разве только с большой долей вероятности можно утверждать, что они имели испанскую кровь, как большинство лошадей на Дальнем и Среднем Западе. Это были очень хорошие, работоспособные лошади, и в 1856 году мормоны заключили с государством контракт на доставку почты из Солт-Лейк-Сити в Миссури.

Но как тщательно ни храни тайну, иногда она становится общим достоянием благодаря случайности. Однажды мормонский почтальон так спешил, что загнал кобылу и оставил ее на ближайшей ферме – как ему казалось, умирать. Фермер, однако, заплатил за умирающую кобылу деньги. Кобыла выжила и поправилась, к тому же оказалась жеребой. Впоследствии она принесла 16 жеребят, что для матки очень много и говорит о двух фактах: во-первых, она попала к фермеру очень молодой, во-вторых, была очень живуча. Одного из жеребят дали дочери фермера в качестве приданого, и ее муж Рекс Мойл занялся разведением новой породы, которую и назвал в свою честь. Мойлы малочисленны, это лошади испанского типа и примечательны тем, что у них есть маленькие рожки, какие, возможно, были у знаменитого Буцефала.

В 1860 году смельчаки Уильям Рассел, Александр Мейджерс и Уильям Вэддел решили заработать на доставке почты. Для этого они купили 150 лошадей (говорят, среди них было и несколько мормонских меринов), наняли 80 всадников и построили станции на расстоянии 16 километров одна от другой. Их фирма называлась «Central Overland California and Pikes Peak Express Company», но в историю вошла под названием «Пони-экспресс».

Почту возили в основном на индейских лошадях чуть выше 140 сантиметров, легких, с хорошими ногами. В англоязычных странах всех мелких лошадей называют пони (хотя в России традиционно пони – это самые маленькие лошадки для детей), отсюда и название почтовой службы. В почтальоны нанимали юношей, умеющих ездить верхом, не старше восемнадцати лет и не тяжелее 65 килограммов, так как пони нужно было нести не только всадника, но и сумку с почтой. Жалованье было по тем временам большим, 100 долларов в месяц, но и служба была очень опасной: за первые полтора года работы почты погибло семнадцать почтальонов. Поэтому при найме предпочтение отдавалось сиротам. С собой почтальоны имели два кольта, нож и специальную сумку, надежно закрепленную на теле лошади. Лошадей обязательно кормили овсом – очень энергетическим кормом, которого не было у индейцев, благодаря чему почтальоны часто уходили от погони. Интересно, что за все время работы «Пони-экспресса» была потеряна только одна сумка с корреспонденцией. Даже если всадники гибли, лошади, следуя по привычному маршруту, доставляли почту на следующую станцию.

«Пони-экспресс» прекратил существование после прокладки телеграфных линий в 1861 году. Дорогая и рискованная доставка бумажной корреспонденции стала нерентабельной, и компания разорилась. Но память о быстрых и бесстрашных почтальонах-всадниках жива, и сейчас название «Pony Express» носит американская курьерская компания.

До появления железных дорог стране была нужна своя легкоупряжная лошадь, достаточно сильная, резвая, способная к устойчивой рыси. Кроме названных выше верховых пород, в Новую Англию переселенцы из Голландии привозили рысаков-гардтраберов, английские колонисты – рысаков-родстеров. На основе этих пород с прилитием крови морганов, наррагансеттских иноходцев, чистокровных верховых и, возможно, берберийцев американцы создали своего рысака. Основателем породы считается Гамблетониан X, рожденный в 1849 году правнук чистокровного верхового жеребца, имеющий также норфолкских предков.

Первые рысистые бега с целью отбора самых резвых лошадей для разведения проводились на Лонг-Айленде в Нью-Йорке. Надо сказать, что рысистые испытания были придуманы в России, там же первыми начали работать с рысаками на заводах; в этом плане американцы уступали русским, но в отношении бегов начиная с XIX века они явно лидировали. В США очень рано превратили испытания для отбора племенного состава в чисто спортивное состязание с тотализатором.

В 1879 году в США был определен официальный стандарт резвости рысаков – 2 минуты 30 секунд на милю. С этого момента все рысаки, чтобы получить допуск в разведение, должны были показать резвость не хуже. Поэтому другое название американского рысака – стандартбредная порода, дословно «выведенная по стандарту» (standardbred). Второе название предпочтительнее, так как в породе есть немало иноходцев, которые, по сути, не являются рысаками. Для сравнения приведем цифры: в России орловский рысак Перец в 1878 году показал резвость 2 минуты 25,4 секунды на 1600 метров (миля составляет 1609 метров). Американский стандарт резвости не оставался неизменным; в 1944 году он был установлен на уровне 2 минуты 20 секунд для двухлеток и 2 минуты 15 секунд для трехлеток и старше.

В первых рысистых бегах участвовали относительно возрастные лошади, ранее уже использовавшиеся в езде по дорогам. Но постепенно ситуация изменилась: на бега стали выставлять самых молодых лошадей, беговые карьеры их становились короче, так как держать на ипподроме до старшего возраста лошадь, даже очень резвую и талантливую, нерентабельно. Ее нужно либо отправлять в завод для разведения, либо продавать. В 1903 году кобыла Лу Диллон преодолела двухминутный рубеж, показав резвость 1 минута 58,5 секунды. В России это произойдет лишь в 50-е годы XX века.

Рысистое дело в США постепенно стало национальным видом зрелища и смогло пережить даже Великую депрессию. Рысаков испытывали в специальных беговых экипажах, сделанных без лишних деталей и предельно легких. Был даже создан экипаж с очень большими колесами, который в России называли американкой. Ее прототипом была одноместная двуколка начала XIX века под названием «sulky», что означало «мрачный, угрюмый». Эти эпитеты относились к седоку в таком экипаже, так как места для попутчика не было предусмотрено и он всегда ехал один. Однако на высоких колесах трудно проходить повороты, и в 1878 году была придумана гнутая ось, на которую можно поставить меньшие по диаметру колеса. В таком виде беговые экипажи существуют на всех современных ипподромах.

Итак, индейские, ковбойские, плантаторские, почтовые, фургонные, кавалерийские лошади… Соединенные Штаты создали очень много разных пород. Но мы как будто забыли упомянуть тяжеловозов… Нет, не забыли.

Со своими тяжеловозами в этой стране было непросто. Мы уже говорили, что тяжеловоз – это лошадь для работы на ферме в условиях развитого капитализма, когда фермы могут давать очень большой объем продукции. Но такого рода производство в США началось лишь после окончания Гражданской войны, то есть в середине XIX века. Еще одна причина – историческое отсутствие в Новом Свете рыцарских коней-дестрье, потомки которых и стали в Европе тяжеловозами. Лошади испанского происхождения бывают высокими и сильными, но в Новый Свет в трюмах кораблей попадали только те, кто был ниже ростом и требовал меньше корма. Возить тяжеловозов на кораблях через Атлантику стало возможным только во второй половине XIX века, когда сами корабли стали больше. Поэтому если и есть в США тяжеловозы, то это, за одним исключением, шотландские клейдесдали, английские шайры, французские першероны и бельгийские брабансоны, которых просто продолжили разводить на другом континенте.

Единственная «оригинальная» тяжелоупряжная порода в Штатах – это американский кремовый тяжеловоз. Создана она была очень поздно, уже в начале XX века, и восходит к кобыле по кличке Олд Грэнни (дословно Бабуля) неизвестного происхождения и необычной масти. Она была похожа на соловую, но с более мягким, кремовым оттенком волоса на теле, а кожа была не темно-серая, пигментированная, как у обычных лошадей, а темно-розовая с лиловым крапом, глаза не карие, а янтарные. Такая масть называется золотая шампанская и встречается лишь в некоторых породах Нового Света, но в те времена называлась просто кремовой. Есть версия, что именно такими были королевские кремовые лошади, возившие кареты британских монархов. Порода была выведена именно ради редкой масти, которую фермеры Айовы захотели закрепить в потомстве. Официально она была признана в 1930-е годы, но вскоре последовала механизация сельского хозяйства, поставившая все тяжеловозные породы под угрозу исчезновения… Впрочем, это уже другая история, к которой мы обязательно вернемся, но сейчас обратимся к конному делу другой крупной страны Нового Света – Канады.

Канада

Несмотря на то что Канада – ближайший сосед Соединенных Штатов, коневодство в этой стране совсем другое. Во-первых, природные условия, а следовательно, и нужды колонистов были другими, чем в США: большую часть территории Канады занимают леса. Во-вторых, Канаду осваивали в основном выходцы из Франции вместе со своими лошадьми, которые отличались от лошадей Испании и Британских островов. Иными словами, различался как исходный племенной материал, так и цели и задачи разведения.

Территория второй по площади страны в мире, как и территория США, изначально была заселена индейцами. Считается, что первыми европейцами, ступившими на канадскую землю, были викинги, достигшие острова Ньюфаундленд в 1000 году. Спустя без малого пятьсот лет, в 1497 году, на Ньюфаундленде по заданию английского короля Генриха VII высадился венецианский мореплаватель Джованни Кабото. Это впоследствии позволило Англии претендовать на канадские территории. Вслед за Кабото к берегам Канады потянулись англичане.

Первые лошади попали в Канаду в 1665 году на кораблях, отправленных в Новый Свет французским королем Людовиком XIV. Это были два жеребца и двадцать кобыл (восемь кобыл погибли в пути), посланные в подарок губернатору, – одни из лучших лошадей королевских конюшен Франции, которые, возможно, происходили из Нормандии и Бретани, тогдашних коневодческих регионов. Конечно, перевозить в XVII веке через Атлантику крупных лошадей было непросто, однако бретонские лошади тогда, во-первых, были небольшого роста и, во-вторых, отличались здоровьем и выносливостью. Нормандские лошади были близки к ним, но имели заметную примесь крови восточных лошадей (арабских, турецких, берберийских).

В конце XVII века губернатор Квебека решил, что лошадей в колонии уже наплодилось достаточное количество (более 600), и прекратил их ввоз из Европы. Почти не попадали в эти края и лошади испанского корня с островов Карибского бассейна. Так что колониальное поголовье длительное время развивалось без прилития свежей крови.

Пород в Канаде выведено значительно меньше, чем в Штатах, но здесь тоже сложились самые разные типы лошадей: тяжеловозы, рысаки и аллюрные, причем тяжеловозы как отдельная порода сформировались достаточно рано. Они были результатом скрещивания бывших под рукой лошадей с привозными шайрами и клейдесдалями. В концу XVIII века этот тип тяжеловоза исчез, и сейчас его заменяет массивный вариант канадской лошади. Труд тяжеловозов в то время был весьма востребован: они работали на фермах и трудились на трелевке леса. Колониальные власти часто отдавали тяжеловозов фермерам в аренду.

В 1709 году была введена в действие государственная племенная программа, по которой численность лошадей в Канаде ограничивалась и лишние подлежали уничтожению, так как площадь пастбищ была ограничена. Каждому фермеру полагалось иметь не больше двух лошадей и одного жеребенка. Это не могло способствовать развитию коннозаводства. Однако программа вряд ли выполнялась в точности. Лишних лошадей, чтобы не уничтожать, стали экспортировать в Соединенные Штаты.

Канадские иноходцы были результатом скрещивания канадских лошадей с наррагансеттскими. Впоследствии некоторые из них оказали влияние на создание американской стандартбредной породы. К тому же есть версия, что Фигер, основатель американской породы моргай, был канадской лошадью или по крайней мере имел примесь канадской крови. Анализ ДНК современных представителей этих пород показывает их тесную связь. Таким образом, канадская лошадь может считаться родоначальницей многих пород, в том числе и моргана, американской верховой, стандартбредной и русской рысистой. К концу XIX века канадская порода оказалась под угрозой исчезновения из-за слишком активного экспорта – чуть было не повторилась история с наррагансеттскими иноходцами. И хотя объединившиеся энтузиасты сумели ее сохранить, в 2015 году, в свой 350-летний юбилей, «канадцы» сменили свой статус с «находящихся под угрозой» на «критический».

Вообще анализы ДНК преподносят историкам коневодства интересные сюрпризы: в 2015 году было установлено, что близкими родственниками одной небольшой популяции аборигенных лошадей, изолированно проживающих в Западной Канаде на плато Чилкотин, являются… якутские лошади. Другими близкими родственниками лошадей с плато Чилкотин оказались крупные пони и тяжеловозы Британских островов. При этом задачей исследователей было подтвердить происхождение местных лошадей от испанских предков. Но если родство с британскими лошадьми выглядит логичным, то чем можно объяснить родство с якутскими? Предположительно, «якутские» гены попали в местный генофонд благодаря лошадям русских торговцев мехом.

Завершая разговор о Северной Америке, следует рассказать об одном событии, в широких кругах малоизвестном, – о Великой эпизоотии.

Она началась осенью 1872 года под Торонто (Канада). Какая болезнь ее вызвала, сейчас уже сложно понять, но, скорее всего, это был лошадиный грипп либо ринопневмония. Через девяносто дней был поражен весь континент – почти все поголовье Северной Америки. От болезни погибло множество лошадей.

Это не могло не сказаться на жизни людей. Лошади практически исчезли с улиц городов и деревень. Замер общественный транспорт, прервалось почтовое сообщение. Остановился и железнодорожный транспорт – некому было подвезти уголь к паровозам. На морских пристанях скопились горы грузов, которые не могли развезти по складам, а корабли стояли у причалов с пустыми трюмами, так как новые грузы тоже не подвозились. На реках перестали ходить суда на конной тяге и с гребными колесами, которые приводили в движение лошади.

Правительственной кавалерии США пришлось сражаться в пешем строю с апачами, которым, впрочем, тоже пришлось спешиться; ведь эпизоотия затронула и индейских лошадей. Немало ущерба принесли пожары в крупных городах, которые не успели вовремя потушить из-за того, что пожарные не прибыли вовремя, так как бочки с водой катили сами люди… 9 ноября в Бостоне сгорело 776 зданий на площади около 26 гектар.

Эпизоотии происходили и прежде, но никогда раньше инфекция не распространялась так широко и так стремительно. Если в древности скорость ее распространения была ограничена переменным аллюром животного, то в век научно-технического прогресса она стала равна скорости товарного вагона, в котором везли коней на продажу.

Австралия

Австралийский континент был заселен людьми примерно 50 000 лет назад, но его задокументированная история начинается с открытия европейцами в XVII веке. Первая английская колония была основана в 1788 году на территории нынешнего Нового Южного Уэльса.

В Австралии хорошие условия для разведения верховых и легкоупряжных лошадей, несмотря на очень засушливый климат. Первые колонисты привезли сюда представителей разных пород Британских островов, включая чистокровных верховых, а также арабских лошадей, пони с острова Тимор, где их порода возникла на основе древних лошадей, завезенных из Индии, и лошадей с мыса Доброй Надежды (имеют иберо-берберийское происхождение). На основе этих пород были выведены австралийские уэлеры.

Уэлеры – это универсальные лошади, достаточно резвые, грузоподъемные и неприхотливые, что особенно важно для засушливого материка. На них ездили пастухи, кавалеристы, на них колонисты покоряли новые земли. Со временем уэлеров появилось так много, что их активно импортировали в другие страны, например в британские колонии в Африке. Представители этой породы к началу XX века были разного типа, что позволяло отбирать из их числа животных для самых разных нужд – для офицеров (покрупнее ростом), для рядовых (средних) и для артиллерии (пониже).

Уэлеры использовались британской кавалерией в англо-бурской и Первой мировой войнах. В ходе Первой мировой для военных нужд из Австралии было вывезено 160 000 голов, причем в британской кавалерии предпочитали в основном средних уэлеров (152–163 сантиметра).

Выносливость уэлеров не раз выручала кавалеристов. Пустынный конный корпус прошел верхом на них в Палестину через Синайскую пустыню. 31 октября 1917 года в битве при Беер-Шеве, которая началась сразу после ночного перехода (у лошадей не было времени передохнуть), австралийская кавалерия целый день сражались с турками – и в итоге смогла отбить у них город и колодцы. Конь майора Шэннахана вывез на себе из окружения еще четырех человек кроме своего всадника.

После войны уцелевшие лошади не вернулись на родину. 11 000 голов были проданы в Египет и Индию. В память о них, верно послуживших своей стране, но так и не вернувшихся, в Сиднее был поставлен памятник. Во время Второй мировой войны на побережье Северной Австралии на уэлерах ездили верхом разведчики.

Поскольку на континенте развивалось скотоводство, сформировалась и своя пастушеская порода, по происхождению и типу близкая к уэлеру, только помельче ростом (142–162 сантиметра). В Австралии появились и свои, схожие с американскими, ковбои, владеющие приемами работы со скотом, и даже родео.

Самые крупные лошади использовались в упряжи. До 1850-х годов все тяжелые сельскохозяйственные работы (пахота, перевозка крупных грузов) на австралийских фермах делали быки. Но с развитием сельского хозяйства к концу XIX века был выведен на основе английских, фламандских и других тяжеловозных пород австралийский тяжеловоз.

Когда в 40-е годы в Австралии началась механизация сельского хозяйства, многие конные заводы ликвидировали, а лошадей просто выпустили на волю.

Южная Африка

Лошади появились на севере Африки, в Египте давно. Но долгое время ни одна лошадь не ступала на африканскую землю южнее Сахары, если не считать немногочисленные одичавшие табуны, например в Намибии, происхождение которых довольно загадочно и пока не исследовано. Осваивать тропическую и субтропическую Африку на лошадях было затруднительно прежде всего из-за мухи цеце, от укусов которой тяжело болеют. Единственный представитель семейства лошадиных, который устойчив к укусам цеце, – это зебра. В романе Майн Рида «В дебрях Южной Африки» есть эпизод, когда семья буров лишается всех своих лошадей, но буры отлавливают несколько квагг (подвид зебры, отличающийся коричневым «фоном» для черных полосок, а не белым; к концу XIX века истреблен), заезжают их и прибывают на них в город.

История, разумеется, вымышленная. Как мы уже говорили, дикие виды лошадиных очень агрессивны к человеку. Трудно представить заезжание настоящих квагг, вряд ли это вообще возможно. Другая проблема в том, что у зебр иная форма спины, чем у домашней лошади, и для них нужны специальные седла; если же неподходящее седло натрет спину, то ездить на животном долгое время будет нельзя. Были попытки получить приспособленную к условиям Африки лошадь, скрестив зебр и домашних лошадей. Потомство – зеброиды – получалось выше ростом, чем зебры, спокойнее относилось к человеку, спина его по форме ближе к спине домашней лошади, а к укусам мухи цеце у них врожденный иммунитет. Масть у зеброидов смешанная: поверх масти домашней лошади накладываются полоски. Однако эти гибриды так и не получили широкого распространения. В наше время зеброидов иногда получают в зоопарках; некоторых из них выступают в цирке и на конных шоу.

Задокументированная конная история Южной Африки начинается в 1652 году, когда голландец Ян ван Рибек основал недалеко от мыса Штормов, который позднее назвали мысом Доброй Надежды, первое европейское поселение от имени Голландской Ост-Индской компании. Впоследствии из этого поселения вырос город Кейптаун. Люди ван Рибека привезли с собой с острова Ява лошадей арабских и берберийских корней. Через несколько лет недалеко от мыса Доброй Надежды потерпел крушение корабль, на борту которого находилось четырнадцать арабских скакунов, которым удалось доплыть до берега. Эти лошади и положили начало капской породе, названной в честь Кейптауна, который на африкаанс, языке голландских переселенцев, назывался Kaapstadt. Впоследствии капских коней улучшали арабскими и персидскими. На основе капской – с примесью крови кливлендских гнедых, хакне, фламандских тяжелоупряжных и аллюрной породы басото, использовавшейся в кавалерии, – была выведена бурская порода.

Каждая из наций, участвовавших в колонизации Южной Африки, развивала ее конное дело по образцу своей метрополии. Так, во времена владычества англичан здесь стали популярными скачки.

В 1899 году началась англо-бурская война, ставшая поворотным моментом в истории коневодства всего мира. В этой войне широко применялись пулеметы. В результате только с британской стороны погибло 350 000 лошадей и 50 000 мулов из мобилизованных 520 000 и 150 000 соответственно – иными словами, погибло больше половины отправленных на войну лошадей и треть мулов. Точные потери со стороны буров не задокументированы; историки приблизительно оценивают их в 150 000 погибших лошадей. Неудивительно, что все это привело к уничтожению бурской породы.

Англо-бурская война показала, что основная, традиционная тактика конницы – открытая атака – более не имеет смысла. Вскоре это еще нагляднее продемонстрирует Первая мировая война. Кавалерии предстояло уйти с исторической арены – или менять тактику и переключаться на выполнение других задач.

Единственный континент, на котором не смогли обосноваться лошади, – это Антарктида. Они ступали на ее территорию несколько раз в составе разных экспедиций, например в составе Трансантарктической экспедиции Эрнеста Шелктона (1914–1917), но все пали, не выдержав слишком тяжелых условий.

Глава 10

Лошади в России

Историю конного дела нашей страны хотелось бы изложить как можно подробнее, но, как это часто бывает со странами, традиции которых уходят в глубину веков, в самом начале мы сталкиваемся с неясностями и белыми пятнами.

Например, туманной остается этимология самого слова «лошадь». Согласно этимологическому словарю Фасмера, это слово (изначальная его форма звучала как «лоша») тюркского происхождения. Однако первое его употребление в сохранившихся письменных источниках относится еще к 1111 году, а нашествие монголов, после которого древнерусский язык заимствовал множество тюркских слов, началось почти на сто с лишним лет позже. К тому же ударение на первый слог для тюркизмов не характерно. Сам же суффикс «-а/ядь» имеет севернорусское происхождение. По мнению лингвиста Г. Ф. Одинцова, «лошадь» происходит от слова «лоший», то есть «плохой, дурной». Следы этой этимологии остались в устойчивом словоупотреблении, например в выражениях «прешь как лошадь», «старая лошадь» (о больном человеке), «рабочая лошадь» (о человеке, уставшем от непосильной работы). Все они имеют негативный оттенок. Это становится особенно ясно при сопоставлении с устойчивыми выражениями вроде «конь лихой», «боевой конь» – не говорят же по-русски «боевая лошадь» или «лихая лошадь»… Слово «конь», однако, имеет несомненное славянское происхождение и в древнерусском языке звучало как «комонь».

Киевская и Московская Русь

О конном деле, искусстве верховой езды и разведении в Древней Руси информации ничтожно мало. Достоверно известно немногое. Так, мы можем сказать, что в 1021 году великий князь Киевский Ярослав Мудрый за семь дней с конным войском преодолел расстояние около 800 километров от Киева до реки Судомырь, чтобы разбить возвращающегося из набега на Новгород Брячислава Полоцкого. Великокняжеская конница, таким образом, проходила более 100 километров в сутки, что можно считать очень приличной скоростью – и косвенным свидетельством того, что конное войско было укомплектовано очень выносливыми лошадьми. Похожие марш-броски совершал его внук великий князь Владимир Мономах, который мог проехать верхом из Чернигова в Киев за один день до вечерни, что тоже составляло более 100 километров. В целом конница играла значительную роль в военном деле Древней Руси, особенно с X века, когда печенеги стали совершать регулярные набеги на Русь.

Некоторые сведения нам дают изображения лошадей на фресках, иконах и книжных миниатюрах. В Софийском соборе в Киеве на фресках XI века можно увидеть всадников-охотников, преследующих дикую лошадь – возможно, тарпана, предка домашней лошади (истреблен в XIX веке). Лошади на фреске как будто исполняют принимание (движение вбок) и пируэты – элементы высшей школы верховой езды, хотя признаем, что точная интерпретация этих изображений затруднена. Один всадник хватает левой рукой медведя, что невозможно сделать без скашевки – специального ремня, проходящего под животом лошади и соединяющего между собой стремена. Седла на Руси имели высокие луки и были похожи на кресло, а иногда имели высокую переднюю и пологую заднюю луки.

На иконах русские лошади идеализированы: маленькая изящная голова на длинной лебединой шее, мощные плечи и круп, мускулистые, длинноногие. Насколько этот образ близок к реальности, сказать трудно. На иконах святых Флора и Лавра, покровителей лошадей, можно встретить коней серых, рыжих, чалых и вороных, иногда написанных голубой краской – скорее всего, это мышастая масть. В действительности такие лошади пепельно-серые, иногда с заметным голубым оттенком; грива, хвост, ноги и ремень на спине у них черные. Посадка русских средневековых всадников на изображениях такая же, как у рыцарей на европейских изображениях.

Государственное коннозаводство в России начинается в XV веке, когда великий князь Иван III основал Хорошевский завод. Жалуя бояр и дворян землями, князь требовал от них в случае войны поставлять коней и всадников, а самим вместе с взрослыми сыновьями прибывать в его распоряжение «конными и оружными». Впрочем, конные заводы создавали не только государь и аристократия, но и монастыри. Государевыми заводами управляли конюшие. Это была очень важная должность, так как от деятельности конюшего зависело снабжение армии лошадьми; ее занимали особо приближенные к царю бояре. Так, при царе Федоре Иоанновиче эту должность занимал его шурин Борис Годунов.

В 1511 году, при великом князе Василии III, был создан Конюшенный приказ. В его ведении находились государственные конные заводы и царские конюшни. С XIV века и до самого Смутного времени для нужд армии и дворца, а также для царских заводов в больших количествах закупались ногайские лошади, принадлежавшие к степному типу. К Василию III приезжали послы от ногайцев и торговцы лошадьми с просьбой разрешить им беспрепятственно торговать на Руси. В то же время из Европы в Россию попадало лошадей очень мало, обычно они были из Великого княжества Литовского.

В XVI веке стали популярны «иноходцы», как их называют источники (не исключено, что многие из них ходили не иноходью, а ходой), которых больше всего было среди степных лошадей. В литературе XIX века их всех называли киргизскими, а в XVI веке – ногайскими. Они были маленького роста, некрасивые, плохих мастей, как пишут И. К. Мердер и В. Э. Фирсов в своей книге «Русская лошадь в древности и теперь. Историко-иппологическое исследование», изданной в 1896 году. Последнее означает, что они были каурые (тускло-рыжего окраса с более темными гривой, хвостом, ногами и ремнем на спине), чалые (с примесью белого волоса по корпусу и темными головой и ногами), буланые и пегие – в противоположность «благородным» мастям, например вороной, гнедой, рыжей, серой, характерным для большинства пород заводского разведения. Несмотря на свою неказистость, ногайские лошади были удобны в охоте и ценились детьми боярскими, которые несли разъездную службу. Русские пытались улучшать породу, для чего из-за границы выписывали других лошадей, в том числе и аргамаков, как на Руси называли «трухменских» (туркменских) лошадей. По свидетельствам современников, на «улучшенных» лошадей садились с «приступа» – особой скамьи, обитой бархатом. Это означает, что помеси были выше ростом, чем ногайские лошади.