Текст книги "История лошади в истории человечества"

Автор книги: Вера Курская

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 17 страниц)

Иногда ниды произносили на «лошадиных тингах» – сходках с боем жеребцов, специфическим скандинавским зрелищем. Его изображения встречаются на камнях, найденных в Норвегии, есть описания в сагах X–XIII веков. Кроме самих сражающихся жеребцов на ринг часто выходили их владельцы, чтобы подбодрить своих коней криками, что было опасно: их могли растоптать.

В 930 году в Исландии впервые собрался альтинг – старейший из ныне существующих парламентов Европы, в котором право голоса имели все свободные мужчины. В 982 году он принял закон о запрете ввоза лошадей в Исландию. Этот закон действует по сей день, и благодаря ему исландская порода маленьких (132–142 сантиметра в холке), мохнатых лошадок сохранилась в том виде, в каком они были при викингах. Плавные аллюры – наследие ирландских предков. Даже в наше время в породе встречается великое множество самых разных мастей – это означает, что лошадки викингов тоже были очень разномастными.

Как уже было сказано, за все Средние века был написан лишь один трактат короля Дуарте о верховой езде, но это не значит, что не было книг, посвященных другим аспектам конного дела. В XIII веке в Италии появляются ветеринарные трактаты: это вышедшая в 1250 году «Книга о конном деле» Джордано Руффо, рассказывающая о разведении лошадей и их лечении, а также сочинения Пьера де Крешенци и Хуана Альвареса де Саламельи. В Португалии в 1317 году мастер Жиралду по поручению короля Диниша написал книгу о конном деле в целом.

Восток

С середины I тысячелетия н. э. в Средней Азии усиливаются тюркские племена. К X веку кочевья тюрок располагались от Гюргена (север современного Ирана) до Эмбы (река на западе Казахстана) и от Чимкента до Каспийского моря. Нескольким тюркским племенам, как считают современные иппологи, удалось получить потомков легендарных несейских коней.

Как ситуация развивалась дальше, точно не известно. Ясен лишь результат: одному из тюркских племен, а именно жившим в пустыне текинцам, удалось сохранить все прежние качества этих благородных животных – относительно высокий рост, неповторимое изящество форм, золотистый блеск волоса и выносливость. Вот что пишет об этой породе поэт и заводчик Ирина Хиенкина, которая вместе со своим мужем Владимиром Хиенкиным в конце 1980-х годов привезла нескольких текинцев в Петродворец для разведения:

Когда природа создала

В какой-то вдохновенный миг

Змеи, гепарда и орла

Единый сплав —

Тогда возник

Текинец, ты!

Чей взор глубок,

Как будто помнит Митридата.

Чья шея – трепетный поток

Живого серебра и злата.

Чей ровен шаг, слегка звеня

Камнями древнего убранства.

Коня!

Полцарства за коня!

…Но где достойные полцарства?

Сказано очень точно. Внешне текинская лошадь напоминает борзую собаку, сочетая в себе гибкость змеи с изяществом крупного кошачьего и стремительным полетом птицы.

При этом надо признать, что некогда единая порода ныне неоднородна; это связано с разделением туркменских племен и расселением их по разным регионам. Например, иомудам, соседям текинцев, жившим в степях, не удалось сохранить лошадей такого же качества. Одной из причин были совершенно разные стратегии разведения. В пустыне лошадь очень трудно прокормить, и поэтому коневоды делают ставку на качество животных, обычно немногочисленных. Туркмены-текинцы держали лошадей очень мало, по одной-две на семью. Родословные их передавались из поколения в поколение. Кроме сена, которое выращивали на поливных землях и которое выходило очень дорогим, текинских лошадей подкармливали ячменем, лепешками с бараньим салом, выводили на барханы поваляться в песке, при необходимости одевали в несколько теплых попон, наглухо закрывающих лошадь от ушей до хвоста (летом температура в Каракумах колеблется в течение суток от плюс 45–50 градусов в тени до плюс 15 ночью, а зимой бывают настоящие морозы), украшали серебряными уборами – уздечками, ошейниками и подперсьями – с полудрагоценными камнями. Текинцы использовали этих коней прежде всего в аламанах – набегах на соседние племена. Оставшись в походе без фуража, текинский всадник кормил своего коня бараньим салом, что свидетельствует об особом складе пищеварительной системы: большинство лошадей от такого корма заработают сильные колики или даже погибнут. Лошади испытывались в скачках, которые были национальным зрелищем и видом досуга. Туркменам принадлежит пословица: пока из жеребенка вырастет превосходный скакун, его хозяин превратится в худую собаку. В VIII–X веках гвардия багдадских халифов состояла из туркмен на их же лошадях, многие туркмены служили наемниками в соседних государствах. Иными словами, туркменская лошадь – это лошадь для скачек, многокилометровых пробегов по пустыне от колодца до колодца и для войны. Именно аламаны и скачки сформировали эту породу такой, какой мы видим ее сейчас. У туркмен-текинцев сильна была установка сохранять породу в чистоте – они понимали, что посторонняя кровь ухудшит породу. Текинцы жили среди гор и в оазисах практически в изоляции от других племен, и это способствовало выполнению задачи. Один из таких оазисов назывался Ахал, и свое полное современное название порода получила по этому топониму – ахалтекинская. Произошло это уже в начале XX века.

В степи обеспечить лошадь травой и водой проще, поэтому богатство степного кочевника заключается в количестве лошадей. В степи упрощен племенной обмен между разными популяциями-табунами, и благодаря этому к лошадям иомудов и других степных тюркских племен примешивались мелкие мохнатые лошади монгольского корня, принадлежавшие другим степным народам – киргизам и казахам.

Изолированность племенного ядра туркменских лошадей не означала, что их не знали за пределами оазисов, – наоборот, они были очень известны конникам других стран. Еще в XIII веке Марко Поло писал о лошадях Туркмении как о превосходных, отмечая их большой рост. Туркменские кони часто попадали в Европу под названием персидских или турецких – зависело от того, через какую страну их вывозили. В России они были известны как аргамаки и очень ценились еще во времена Ивана Грозного.

В Средние века на Востоке сформировалась еще одна порода, которой впоследствии суждено было оказать большое влияние на коннозаводство^[4] всего мира, – арабская. Заслуга ее создания принадлежит бедуинам – кочевникам Аравийского полуострова. Согласно легенде, лошадь бедуинов была создана Аллахом из южного ветра, которому Всевышний повелел: «Сгустись!» Сгустившись, ветер принял форму благородного животного, но сохранил свою горячность и неутомимость.

Существуют разные версии происхождения арабской породы. В XIX веке европейцы считали ее самой древней породой в мире, и до сих пор об этом часто говорится в популярной литературе. Однако в действительности это не так.

В Коране (VII век) упоминаний лошади нет. У пророка Мухаммеда были ослица, мул и верблюдица, но не было лошади. Впоследствии появилась легенда, что арабская порода произошла от пяти кобыл, принадлежавших пророку, когда он бежал из Мекки в Медину, однако эти кобылы не считаются родоначальницами арабской породы даже в преданиях бедуинов. Иногда в доказательство древности арабской породы приводят стихи из Библии, в которых говорится о лошадях и конюшнях царя Соломона: «И было у Соломона сорок тысяч стойл для коней колесничных и двенадцать тысяч для конницы» (3 Цар. 4:26), «И построил Соломон… города для колесниц и города для конницы» (3 Цар. 9:17–19). Однако Соломон жил в Палестине, и нет никаких доказательств, что его лошади происходили из Аравийской пустыни и действительно были предками современных арабских скакунов.

Некоторые ученые считают, что арабские лошади с большой долей вероятности происходят от лошадей Древней Ассирии. Однако Ассирийская держава была уничтожена Мидией и Вавилонией еще в VII веке до н. э., в то время как Арабский халифат, с усилением которого связаны успехи коневодов пустыни, начал создаваться лишь в VII веке н. э. Где же на протяжении четырнадцати веков были лошади державы, ставшей создательницей первой в мире конницы? Следы их в исторических источниках не прослеживаются.

Еще один важный факт: в войске Ксеркса в V веке до н. э. были и арабские воины. Ездили они на верблюдах, коней у них не было. Римский географ Страбон (I век н. э.) во время похода римского полководца Элия Галла подробно описал лошадей стран Востока, но арабских даже не упомянул. Только римский историк Аммиан Марцеллин (IV век н. э.) пишет о «быстроногих конях сарацинов». Наводит на размышления еще и тот факт, что конные божества для арабов в период язычества не характерны; только у племен Йемена до принятия ислама богиня солнца Зат-Бадан считалась покровительницей лошадей.

О чем говорят эти факты? Скорее всего, о том, в доисламскую эпоху лошадь в Аравии была большой редкостью. Одна из старейших находок останков лошади в этом регионе датируется 100 годом до н. э. Кони могли попасть в Аравию из Парфянского царства. По мнению многих ученых, предки арабских лошадей были, как и текинцы, выведены в пустыне, но за пределами Аравии примерно 1200 лет назад. Развитие арабского коневодства совпало по времени с распространением ислама и арабским завоеванием; оно считалось богоугодным делом, а лошадь – благороднейшим из существ, находящимся под особенным покровительством Аллаха. Бытовало мнение, к примеру, что нечистый дух не проникнет в шатер, где находится аравийский конь.

Арабы, как и туркмены, заботились о своих лошадях как могли: кормили их ячменем (овес на Ближнем Востоке не выращивали), финиками и лепешками. Жеребят часто подпаивали козьим и верблюжьим молоком. Заезжали лошадей очень осторожно и постепенно: вначале на жеребят подсаживали на пару минут совсем маленьких детей. Поэтому когда на взрослую лошадь садился взрослый всадник, для животного это не было стрессом и заездка проходила спокойно.

Отбор, который вели бедуины, за много веков закрепил у лошадей стайерские качества, стойкость к голоду и жажде, благородные линии тела. Самыми совершенными считались скакуны пустыни Неджд (центральная часть Аравийского полуострова, современная Саудовская Аравия), лучшие лошади разводились в оазисах, где была свежая трава. Основными центрами коневодства в Арабском халифате были Дамаск, Багдад и Алеппо.

Арабы знали родословные своих лошадей наизусть, родство считалось по матери: арабы полагали, что именно от матери жеребенок получает большую часть своих качеств, в том числе и выносливость. Современная наука говорит, что это в значительной степени правда.

В Аравии лошади распространялись по караванным торговым путям, которые проходили от территории современного Омана до Йемена и далее в Мекку, Месопотамию и Египет.

Европейцы впервые увидели арабских лошадей во время крестовых походов. Более легкие, арабские скакуны имели явное преимущество в бою и потому были желанными трофеями. Трофейные лошади попадали и в Европу – обычно через Средиземное море. Этот путь был проще, чем сухопутный из Средней Азии, поэтому арабские лошади чаще попадали в Европу, чем туркменские.

Персидская и монгольская миниатюра того периода изображает лошадей очень часто. Среди прочего запечатлены атаки вооруженной пиками тяжелой конницы, нарисованные поэтапно, как будто в раскадровке. На персидских миниатюрах лошади изображались в чалдарах – доспехах, составленных из металлических бляшек, нашитых на суконные попоны. Как правило, у них маленькие головки на длинных тонких шеях, тоненькие ножки и массивные туловища округлых форм. В них просматриваются черты, напоминающие арабских лошадей, реже – туркменских. Седла, под которыми они ходят, тяжелые, с высокими луками.

Лошади серой масти изображены с оранжевыми ногами, животом и хвостом – они выкрашены хной. Делалось это для удобства. В природе серой лошади трудно маскироваться, поэтому они пачкаются в грязи или навозе. Поскольку серых лошадей во всех странах предпочитала знать, легко представить себе, что они должны были быть хорошо вычищенными… А с волосом, покрашенным в рыжий цвет, это требование соблюсти проще. Но в некоторых случаях проблему чистоты лошадей решали радикальнее. Так, в VIII веке арабами был предпринят крупный поход на Хазарию, который получил название «грязный»: грязь так налипала на хвосты коням, что это раздражало полководца Марвана (впоследствии халифа Марвана II), и он приказал… отстричь коням хвосты.

В то время как в средневековой Европе писать конные трактаты перестали, они стали появляться на Ближнем Востоке. Так, вышла книга «Китаб ал-фарасийя» («Книга искусства верховой езды») Якуба ибн Ахи Хизама (VIII век), за ним ряд сочинений на арабском и персидском, в том числе «Хильят аль-фурсан ва-ши’ар аш-шудж’ан» («Блеск всадников и признак витязей») Али ибн Абдуррахмана ибн Худайля аль-Андалуси (XIV век), написанная в Гранадском эмирате.

Исламский мир включал в себя не только Ближний и Средний Восток, но и Египет и населенный племенами берберов Магриб (Северная Африка западнее Египта). Берберы – это заимствованное арабами из греческого слово «варвары». Арабы появились в этом регионе в VII веке, а в VIII веке уже подчинили его себе, включив в состав Арабского халифата.

В странах Магриба находят скелеты лошадей, датируемые еще палеолитом, но современные иппологи сомневаются в том, что это предки коней современных берберов. Скорее всего, берберийские кони произошли от лошадей «народов моря», которые в XIII веке до н. э. прорвались на территорию Магриба через Египет. В XI веке до н. э. на территории Ливии возникло загадочное государство гарамантов с сильным колесничным войском. Не исключено, что «народы моря» были предками гарамантов. Изображения колесниц сохранились на петроглифах Акакуса (горный массив в пустыне Сахара на территории Ливии). На египетское искусство они не похожи.

Предками берберов были нумидийцы. По свидетельству Силия Италика (III век до н. э.), они ездили верхом без седла и уздечки, управляя лошадью тонкой палочкой. Согласно Страбону, они применяли веревочные удила, тугое кордео (название современное; это ошейник на лошади, с помощью которого можно ею управлять) и были вооружены легкими копьями. Нумидийские всадники были серьезной ударной силой в войсках Карфагена, а в более поздние эпохи в качестве наемников их ценили и римляне.

А в VII веке, как мы уже сказали, в этом регионе появились арабы – и, конечно, привели с собой своих лошадей. Лошади арабов, однако, на тот момент были скорее лошадьми египтян, сирийцев и персов. На этой основе постепенно и сформировались берберийские лошади, которых очень ценили в Европе. Так, берберийский конь был у Ричарда II Английского (1377–1400). В более поздние эпохи лошади североафриканских кочевников существенно повлияли на европейское коневодство.

Глава 6

Новое время – новые лошади

В 1453 году под ударами турок-османов пала Византия. Эту дату принято считать условным началом Нового времени. Жизнь в Европе стремительно менялась. В конце XV века начинаются Великие географические открытия, в начале XVI века происходит Реформация христианской Церкви, а в его конце в Нидерландах – первая буржуазная революция. В XV веке входит в употребление огнестрельное оружие. Доспехи становятся бесполезны, и тяжелая кавалерия – рыцари – уходит в прошлое. Нужды человечества меняются, и, подстраиваясь под них, меняется конное дело. Именно в этот период коннозаводство обретает ту форму, в какой оно существует и в наши дни.

Высшая школа

В Новое время в Европе постепенно возрождается традиция писать трактаты о верховой езде. Особенно популярны были сочинения итальянцев Федерико Гризоне («Ordini di cavalcare» – «Наставления по верховой езде») и Клаудио Корте («Каваллериццо»). Итальянские всадники считались лучшими мастерами верховой езды, а первая школа, где системно обучали этому искусству, была основана в Неаполе еще в XII веке.

Федерико Гризоне, создавший в 1532 году в Неаполе свою школу, считается вместе с Чезаре Фьяччи и Джамбатистой Пиньятелли основоположником итальянской классической выездки. По мнению Гризоне, главным назначением выездки была подготовка лошади и всадника к ведению ближнего боя. Для этого отрабатывались специальные приемы, прежде всего так называемые школьные прыжки. Удила в школе Гризоне были очень большими и тяжелыми, с рычагами длиной до 30 сантиметров и лопатками, давившими на язык лошади. Жесткость железа должна была уравновешиваться легкостью воздействия руки всадника. Эта легкость могла быть только результатом тщательной, длительной подготовки всадника, а потому езду по Гризоне следует признать искусством не для всех, элитарным. Посадка, которую рекомендовал Гризоне, предполагала чуть выдвинутые вперед ноги и упор в стремя. Итальянская школа в раннее Новое время сохраняла немало черт средневековой верховой езды и тяготела к рыцарским традициям. Вряд ли такое искусство езды могло стать основой подготовки массовой кавалерии нового типа.

Мост между традициями, старой рыцарской и нарождающейся новой, навел мастер Пиньятелли, который ввел в обиход менее строгое железо. Его учеником был Антуан де Плювинель де Бом, основатель французской школы, главный берейтор герцога Анжуйского, впоследствии короля Генриха III. В 1594 году Плювинель основал академию верховой езды для отпрысков дворянских родов в Париже. Впрочем, занимались там не только верховой ездой, но и танцами, учились красиво одеваться. Еще одним венценосным учеником Плювинеля был король Людовик XIII, которому мастер посвятил свой труд «Наставление королю в обучении верховой езде», ставший одним из самых популярных трудов по выездке в XVII столетии. Метод Плювинеля основан на обучении лошади путем поощрения. По мнению мастера, лошадь должна не просто правильно выполнять команды всадника, но и получать удовольствие от работы, а чтобы достичь этого, всадник должен понимать ее психологию. Для своего времени это был настоящий прорыв в отношении к животным.

От Италии и Франции старались не отставать и другие европейские страны. В 1572 году возникла существующая и поныне Венская школа верховой езды. Была академия выездки и в Дании, в Христиансборге.

Из французских следует упомянуть еще Версальскую академию выездки, открытую 1680 году. В ней работал Франсуа Робишон де ля Гериньер, внесший, пожалуй, наиболее ощутимый вклад в развитие выездки в XVIII веке. Его труд «Школа выездки» (1729–1731 годы, публиковался по частям) содержит, помимо описания методов работы с лошадью и первого систематического описания школьных прыжков, также и сведения по ветеринарии, содержанию и разведению лошадей.

В XVII веке Генрих IV Французский создал в Сомюре Протестантский университет и при нем академию верховой езды. Но после победы католичества университет и манеж закрыли. Высшая школа верховой езды, впрочем, вернулась в эти места, но для этого потребовался целый век. Во время Семилетней войны (1756–1763) стало очевидным, что французская кавалерия – особенно на фоне прусской – слаба. Чтобы исправить ситуацию, французы создали пять новых кавалерийских школ, в том числе и возродили школу в Сомюре. В 1762 году во Франции также была открыта первая ветеринарная школа в Лионе. Она – правда, перемещенная в Марси д’Этуаль – существует и в наши дни.

Школы верховой езды, созданные прославленными итальянцами и французами, ставили целью подготовку всадника и лошади к бою. Поэтому большое внимание в ней уделялось специальным элементам. К таким элементам относилась, например, пезада – подъем лошади на задних ногах, так что корпус лошади образует угол 30 градусов к горизонту. В 1523 году герцог Милана Франческо Сфорца получил на улице удар кинжалом в плечо и остался жив лишь потому, что его лошадь встала на дыбы – по сути, выполнила пезаду. В XX веке в некоторых школах ее стали выполнять почти вертикально. С терминами, обозначающими прыжки, меньше ясности: они различались в зависимости от школы. Самым трудным прыжком был каприоль, высокий, до 180 сантиметров над землей, и эффектный – при нем лошадь подпрыгивает вверх и вперед и отбивает в воздухе задними ногами, подогнув передние. В трактатах XV века каприоль описывают как боевой прием – он позволял лошади нанести противнику сильный удар задними ногами. Другой разучиваемый обычно прыжок – курбет, с приземлением на задние ноги. В школе, созданной на острове Менорка (Балеарские острова, Испания), практиковался уникальный элемент под названием «ботт» – хождение лошади под всадником на задних ногах.

Выполнение школьных прыжков требует от лошади большого физического напряжения и нескольких лет обучения; этим элементам нельзя обучать молодых животных. В наши дни в школах верховой езды, сохраняющих традиции старинной выездки, конкретные лошади специализируются только на определенных элементах, в то время как боевой лошади логичнее было бы владеть всеми или почти всеми «боевыми приемами». Еще одно условие успешного выполнения элемента – сильная концентрация и всадника, и лошади. В условиях реального боя технически сложный прыжок может «смазаться» и получиться не столь эффективным, каким он кажется в манеже. С учетом всего этого вряд ли можно вести речь о том, что школьные прыжки систематически использовались в бою. Скорее всего, высшая школа верховой езды была чем-то вроде моды, в которой концепция важнее, чем практичность конкретного изделия. Впрочем, обучение школьным элементам сильно развивало физически и лошадей, и всадников.

Кони барокко

С появлением огнестрельного оружия неизбежно возникла необходимость в кавалерии совершенно нового типа. От боевых коней теперь требовались не сила, как от рыцарских дестрье, а маневренность и резвость, поэтому они должны были быть легкими. В XVI–XVIII веках по всей Европе распространяются лошади иберийского корня – в наше время их называют породами барокко, по названию направления в европейском искусстве, господствовавшего в XVI – первой половине XVIII века.

Чтобы представить себе лошадь барокко, достаточно посмотреть на конные портреты испанских монархов кисти Диего Веласкеса. Для этих лошадей характерны компактный корпус, сравнительно легкие, но крепкие ноги, высокий постав шеи и низко приставленный хвост. Все это вместе делает животное особенно сбалансированным и, как следствие, ловким. Нос у лошадей барокко часто с горбинкой, грива и хвост густые и волнистые, их оставляли длинными, а хвост иногда укладывали в мешочек. Такие нарядные лошади гармонично смотрелись как под всадником в камзоле и парике с пышными локонами, ниспадающими на плечи, так и запряженными в карету, везущую красавицу в кринолине и с высокой прической-помпадуром на голове. Лошади барочного типа – это удачное сочетание нарядности и практичности.

Была ли разница между испанскими и португальскими лошадьми? С одной стороны, внешне они очень похожи, и происхождение у них общее, а разделение двух племенных книг произошло лишь в середине XX века. С другой – между породами есть различие, которое объясняется историей их становления. Изначально эти лошади участвовали в корриде. В 1720-е годы король испанский Филипп V запретил конную корриду, и с тех пор ее стали проводить, если выразиться по-военному, в пешем строю. В то же время в Португалии конную корриду никто не отменял, и эта традиция сохранилась до наших дней.

Согласно правилам, в португальской корриде участвует всадник – кавалейру, который не атакует быка первым и дожидается, пока в атаку пойдет бык. Лошадь может исполнять элементы высшей школы (например, пируэты – быстрые развороты на месте) для привлечения его внимания. Кавалейру должен держать повод в одной руке. Он сидит в особом португальском седле, которое по конструкции близко к средневековому седлу для езды а-ла жинета, с небольшой спинкой вместо задней луки. Стремена имеют форму ящичков, которые надежно защищают ногу всадника. Лошадь для корриды должна была иметь крепкие, сильные ноги и отличную реакцию, чтобы уворачиваться от рогов быка. Примечательно, что в португальской корриде с XIX века быка не убивают (его отправляют в производители либо забивают на мясо после выступления), а сам он носит на рогах защитные приспособления, которые позволяют уберечь людей и лошадей от смертельных травм.

Лошадей барокко разводили не только в Испании и Португалии. Так, в Кампанье (Италия) стали скрещивать местных грубоватых лошадей, способных нести на себе тяжелого всадника, с легкими лошадьми, завезенными с Востока. Так сформировалась неаполитанская порода – одна из барочных пород, но, в отличие от испанской и португальской, главным образом не верхового, а каретного назначения. Неаполитанские лошади впоследствии оказали влияние на многие породы Европы.

Большой вклад в развитие коневодства Европы вносили монархи. Они основывали конные заводы, создавали новые породы лошадей сами или продолжали дело своих предков. Задачей королевских заводов было прежде всего обеспечение лошадьми двора, как для парадных выездов в каретах, так и верховых. Так, в 1748 году король Португалии Жуан V основал завод в местечке Виле-ди-Портел, который обеспечивал лошадьми королевский двор в Лиссабоне.

Граф Ольденбурга Иоганн XVI (1573–1603) создал несколько племенных хозяйств, разводивших боевых коней. Основой его заводов стали лошади Фрисландии, потомки знаменитых в прошлом рыцарских коней, а теперь лошади каретного типа. Его сын граф Антон Гюнтер (1603–1667) завозил в Ольденбург для разведения неаполитанских, польских, испанских, английских и североафриканских (берберийских) лошадей. Антон Гюнтер любил верховую езду, но не оставлял без внимания и езду экипажную; известно, что он подарил запряжку из серых ольденбургских коней Оливеру Кромвелю, лорду-протектору Англии, Шотландии и Ирландии. Крупные, каретного типа, но годные также под седло, ольденбургские лошади в XVII веке были популярны по всей Европе. Император Священной Римской империи Леопольд I Габсбург в день своей свадьбы с испанской инфантой Маргаритой-Терезой в 1666 году проехал по улицам Вены верхом на вороном ольденбургском жеребце, а восемь серых с черными гривами и хвостами ольденбургов везли карету невесты.

В середине XVI века в Кладрубах-над-Лабой (современная Чехия), принадлежавших роду Пернштейнов, был создан конный завод, разводивший барочных лошадей каретного типа на основе испанских и неаполитанских коней. Кладрубские лошади отличались высокой, эффектной рысью. При императоре Священной Римской империи Максимилиане II (1564–1576) поместье стало собственностью двора, и завод производил лошадей для императорских выездов. Особенно ценились светло-серые шестерики. Во времена Марии-Терезии (1740–1780) и Леопольда II (1790–1792) были в почете вороные лошади, которых предпочитало духовенство. Впрочем, кладрубы были не только придворными лошадьми – ими улучшали и местных крестьянских лошадей.

В Священной Римской империи, а позднее и в Австро-Венгрии существовал и другой знаменитый завод – в Липице (современная Словения, возле границы с Италией), где разводили верховых лошадей для конюшен эрцгерцога, архиепископа Триестского и королевского двора в Вене, а также для Венской школы верховой езды. Создание завода эрцгерцогом Карлом, сыном императора Фердинанда I, приходится на 1581 год – пик могущества империи. Основой племенного состава завода стали испанские жеребцы и кобылы, местные лошади, а также лошади из долины реки По, неаполитанские, фредериксборгские и кладрубские жеребцы. Липицианские лошади отлично показали себя в кавалерии Евгения Савойского в битвах с турками в 1680-е годы. Лошадей для императорских карет и кавалерии разводили также князья Кински в Богемии.

Заметный след в истории коневодства Европы оставили лошади Мекленбурга. Несколько заводов в этом герцогстве были основаны герцогом Иоганном-Альбрехтом I (1525–1576), который использовал турецких, испанских, итальянских и венгерских жеребцов и местных мекленбургских кобыл. Выведенные им мекленбургские лошади были универсальными и использовались под седлом и в упряжи, причем как в кавалерии, так и в крестьянских хозяйствах. Примечательно, что герой романа А. Дюма «Три мушкетера» Д’Артаньян во Франции ездил верхом на мекленбургском коне.

Еще одна барочная порода – это датские лошади, или, как сейчас называют их прямых потомков, фредериксборгские. Завод, где их вывели, был основан в 1562 году королем Дании Фредериком II (1534–1588) в поместье Хиллерёдсхольм, впоследствии Фредериксборг. При его сыне Кристиане IV (1588–1648) Фредериксборг стал резиденцией датских королей. Завод был укомплектован испанскими, неаполитанскими и восточными лошадьми. Вначале разведение было бессистемным, но при Фредерике III (1648–1670), который хотел иметь роскошные выезды не хуже, чем у других европейских монархов, лошадей стали подбирать по мастям, отметинам и росту.

В период расцвета барочных лошадей в почете были яркие, пестрые масти – пегие, чубарые, золотистого оттенка соловые и буланые. Чубарые были особенно популярны в Дании в XVII–XVIII веках, их разводили члены королевской фамилии. В день коронации датский король ехал верхом на чубарой лошади. В Нижней Саксонии и позднее в Англии, после воцарения на престоле в 1714 году Георга I, разводили загадочных кремовых лошадей каретного направления, предназначенных для королевского двора. Загадочных потому, что у них была уникальная масть. Прямых потомков этих лошадей не осталось, и мы можем судить об их масти лишь по сохранившимся живописным полотнам, рисункам (возможно, не очень точным) и черно-белым фотографиям конца XIX – начала XX века, разумеется не дающим точной информации о цветах.

Отдельно стоит сказать о белых лошадях. Когда современный человек начинает интересоваться лошадьми, он быстро узнает, что белой масти у лошадей не существует, что белых лошадей нужно называть серыми и что эта масть, по сути, – раннее поседение. Это правда и одновременно неправда. Иногда рождаются и настоящие белые лошади, с белым волосом и розовой кожей. Такая масть чаще всего появляется в результате спонтанной мутации. Не известно, когда и где в эпоху барокко родилась первая белая лошадь, но неудивительно, что именно в эти времена неравнодушные к необычным мастям европейские заводчики стали целенаправленно закреплять эту масть путем селекции.

Белых лошадей разводили в королевской конюшне в Мемзене (Нижняя Саксония) при курфюрсте Ганновера и короле Великобритании Георге II (на престоле с 1727 года). На гербе Ганновера (сейчас это административный центр Нижней Саксонии) и в наше время можно увидеть белую лошадь как напоминание о тех временах. В королевской конюшне разводили лошадей с прилитием крови восточных и испанских коней, и среди них однажды появились белые. Отделение белых лошадей было и во Фредериксборгском заводе в Дании. Будучи очень редкими, белые датские лошади импортировались и в другие страны. Впрочем, судя по имеющимся изображениям, не все из них были кипенно-белыми – у них встречались серые пятна на коже. С одной стороны, такое нормально для некоторых белых лошадей, но также наводит на мысль, что среди них могли затесаться и лошади редкого варианта чубарой масти, когда темных пятнышек на теле лошади очень мало, зато много белого волоса и кожа розовая. В Дании малопятнистых чубарых предпочитали брать для карет. Дело в том, что парадный выезд четверкой, шестериком или восьмериком смотрится лучше, если лошади не только одинакового роста и типа, но и подходят друг другу по масти. Чубарая же масть характеризуется хаотичным расположением мелких пятен, цветных или белых, и поэтому составить красивый парадный выезд из обычных чубарых лошадей непросто.