Текст книги "Боль (ЛП)"
Автор книги: Вера Холлинс
сообщить о нарушении
Текущая страница: 10 (всего у книги 23 страниц)
ГЛАВА 11
Мы едва ли перекинулись словом, прежде чем добрались до механика. Я потащила свой велосипед в мастерскую, пока Хейден ждал меня в машине, и не могла поверить, что это происходит.
Хейден ждет меня снаружи. Он всего лишь отвезет меня домой. Не надо напрягаться Сара.
Он сказал, что хочет поговорить со мной, но пока не сделал этого, и ожидание истощило мое терпение. Дождь начался в полную силу, пока я была в мастерской, и я была рада, что Хейден везет меня домой. Иначе я бы промокла. Я договорилась о цене и оставила велосипед в мастерской, помчавшись к машине Хейдена, чтобы не промокнуть.
Я села в машину, чувствуя себя странно. Хейден рассеянно барабанил пальцами по рулю, глядя вдаль через свое окно, покрытое каплями дождя. Он еще не признал меня, глубоко погруженный в свои мысли, и я уставилась на него. Было что-то мучительно прекрасное в том, как он смотрел на улицу, пока капли воды стекали по его окну, создавая ослепительные огни, отражающиеся от стекла, и у меня возникло еще одно желание нарисовать его.
Я пристегнула ремень безопасности как раз в тот момент, когда на стереосистеме заиграла песня Poets Of The Fall «Fragile», и я сосредоточилась на тексте песни. Слова были сильными, они говорили о любви, которая исцеляла и давала покой во времена неуверенности и эмоциональной бури. Хейден завел машину, включил дворники и влился в поток. Он продолжал стучать пальцами по рулевому колесу, продлевая тишину между нами, и я вздохнула.
– О чем ты хотел поговорить? – Спросила я, глядя прямо перед собой. Я была взволнована, но также боялась того, что могло вырваться из его уст.
– Прости.
Он что сейчас сказал?
Я посмотрела на него, затаив дыхание.
– Что?
Он взглянул на меня, и насмешка сменила сожаление в его глазах.
– Ты, должно быть, глухая.
Серьезно, Хейден?
– Я не глухая.
– Тогда почему ты ведешь себя так, как будто ты глухая? Если я извиняюсь, почему ты просто не можешь это принять?
– Потому что я не могу принять то, чего не понимаю, Хейден, например, почему ты извиняешься передо мной.
– Я извиняюсь за сегодняшнее утро. Моя реакция была необоснованной.
Ну что я могу сказать?
– О, – ответила я. Я не могла придумать ничего лучшего, потому что ему снова удалось меня удивить.
– Я… – Он провел рукой по своим коротким волосам, и глубоко вздохнул. – Мои реакции большую часть времени необоснованны. – Его лицо было напряженным от разочарования. – Я знаю, что не должен был выходить из себя, но я так разозлился и… – Он тяжело вздохнул. Костяшки его пальцев побелели от того, как сильно он сжимал рычаг переключения передач.
– Почему?
– Я не знаю почему, – прошипел он. – Я в замешательстве от собственных эмоций. Я разозлился на тебя, а потом разозлился на себя за то, что разозлился на тебя, а потом… Черт. Это замкнутый круг. Он бесконечен, и он кипит во мне.
Я закрыла глаза. Моя грудь пульсировала от боли, когда я думала о его словах.
– Ты не сделала ничего плохого, – сказал он, и в его голосе появились нотки раскаяния.
Наши взгляды встретились, и сила его печали застала меня врасплох. Он позволил мне это увидеть. Он не скрывал своей боли, и она была словно стрела, пронзившая мое сердце.
– Тогда почему ты так разозлился на меня, если я ничего плохого не сделала? – Хрипло прошептала я.
– Потому что я разочарован в тебе.
– Разочарован?
– Ты меня бросила. Я тебе не доверяю. Для меня ты как черное пятно на белой поверхности. Тебе не место здесь, и ты все пачкаешь.
Только не это.
– Хейден, не надо. Ты снова меня оскорбляешь и…
– Я не оскорбляю тебя. Я говорю тебе, что я чувствую. Я честен с тобой. Ты олицетворяешь мою тьму, поэтому я не понимаю, почему я вообще хотел тебе это сказать. Зачем я позвал тебя сюда? Почему я весь день злился на себя, потому что сегодня утром был с тобой таким мудаком? Мне кажется правильным рассказать тебе все это, но я все еще не доверяю тебе. Как так?
Мое дыхание стало неровным. Он снова делился со мной своими самыми глубокими чувствами, и это было так же интенсивно, как и раньше. Мой барьер был поднят, рука об руку со страхом открыться, но эта потребность высказать свои чувства разгорелась сильнее.
– Я… – Я сглотнула, мои руки заерзали на коленях. – Я также в замешательстве, потому что не знаю, чего от тебя ожидать. Тебе всегда удается меня удивить, и я больше не знаю, что думать или чувствовать.
– Тогда нас двое. – Его губы слегка изогнулись в грустной улыбке. – У нас куча эмоций, с которыми мы не можем справиться.
Я встретилась с его темными глазами.
– Мы оба потеряны.
– Мы оба потеряны, – согласился он.
Он свернул в наш район, и я поняла, что эта поездка закончится слишком быстро. Я не хотела, чтобы она заканчивалась, и это меня выбило из колеи.
– Ты сказала, что пыталась верить в меня сегодня утром. У меня есть хорошая сторона. Она под слоями тьмы, ненависти, оцепенения, страха и многого другого, но она там. Ты назвала меня монстром, и ты не представляешь, сколько раз я повторял это слово себе. Слишком много раз. Я ненавидел тебя за то, что ты это сказала. Я хотел причинить тебе боль за то, что ты это сказала, но в то же время я знал, что ты права. Этот монстр живет внутри меня. Он всегда там. Он всегда напоминает мне о моем отвратительном поведении, бесконечной боли и борьбе.
Мои руки были холодными и дрожащими. Он сотрясал мой мир. Снова.
– Зачем ты мне это рассказываешь?
Мгновения проходили в нарастающем напряжении, пока он не добрался до нашей улицы и не замедлил ход.
– Считай это моей благодарностью за то, как ты была честна во время нашей поездки этим утром.
Он остановился перед моим домом и выключил двигатель. Меня пронзила дрожь.
Вот и все. Мы собираемся разойтись.
– Ты действительно пыталась поверить в меня? – Внезапно спросил он, повернувшись, чтобы посмотреть на меня.
Ого. Я покраснела и отвернулась, чтобы скрыть это.
Успокойся, сердце. Успокойся.
– Почему ты спрашиваешь? Это имеет значение?
– Почему люди задают вопросы? Я спрашиваю тебя, потому что хочу знать. Думаешь, я бы спросил, если бы это не имело значения?
– Я могу дать тебе ответ, но поверишь ли ты мне?
Его глаза отчаянно искали что-то в моих, прежде чем скользнули по моему лицу, изучая каждую точку, как будто он видел меня впервые. Мое тело пылало. Дождь, барабанящий по машине, был единственным звуком, который можно было услышать, пока мы смотрели друг на друга, очарованные друг другом. Он опустил взгляд на мои губы, и его глаза потемнели на тон.
Дыхание застряло у меня в горле. Он сглотнул и оторвал взгляд от моих губ.
– Это было бы ложью, если бы я сказал, что так и будет, – тихо сказал он.
Тяжелое, едкое чувство пронзило меня. Я сжала руки.
– Тогда почему ты спрашиваешь?
– Потому что это продолжает беспокоить меня. Это все время крутится у меня в голове. Слова, которые ты сказала сегодня утром, что этот придурок сказал ранее…
Я перестала дышать.
Скажет ли он что-нибудь о моих чувствах?
– Как ты дважды спасла меня…, – продолжил он. – Все хорошее, что ты сказала… И все так противоречиво.
Выражение его лица заворожило меня. Это была болезненная история о нужде, сомнениях, сожалении и заботе, и она трогала самые глубокие части меня. Как я могла когда-либо подумать, что он пойдет дальше? Он не пошел дальше. Это чувство было там, но он тоже страдал.
– Блядь. – Он закрыл глаза и положил голову на сиденье. Мне следовало бы поблагодарить его за поездку и выйти, но я не могла пошевелиться, с нетерпением ожидая, что он скажет что-то еще. – Слушай, – сказал он и посмотрел на меня, но на этот раз его лицо ничего не выразило. – Я чувствую себя совершенно сбитым с толку. У меня сейчас столько противоречивых мыслей, что я начинаю чувствовать себя подавленным. Я не знаю, что хочу делать, и это меня пугает до чертиков.
– Мне жаль, – сказала я, не зная, что еще сказать, но это прозвучало неправильно, поэтому я попробовала еще раз. – Могу ли я… Могу ли я что-то сделать?
Он покачал головой.
– Нет. Не надо. Я не хочу, чтобы ты что-то делала или жалела меня. Я говорю тебе это не потому, что хочу чего-то от тебя. Я делаю это для себя. А теперь, пожалуйста, можешь уйти? Мне нужно побыть одному.
– О. Ладно.
Я не имела права чувствовать себя отвергнутой, но это все равно задело. С другой стороны, я все еще не знала Хейдена и не могла себе представить, как он справлялся со своими эмоциями. Может, он разбирается во всем, когда остается один. Мне придется делать маленькие шажки. Это был маленький шажок, но все равно шаг вперед. Мы не доверяли друг другу, так что этого должно было быть достаточно на данный момент.
– Спасибо что подвез.
– Не стоит благодарности.
Вокруг Хейдена была непроницаемая стена, и он заставил меня пройти через многое, но, возможно, для нас было что-то за пределами этого цикла ненависти и боли. Мне еще предстояло совершить этот прыжок веры, идя по долгой дороге к выздоровлению. Она была скользкой от недоверия и боли, поэтому мне приходилось идти осторожно.
Дождь прекратился, поэтому мне не пришлось бежать домой. Я надела перчатки и закинула рюкзак на плечо, собираясь открыть дверь, когда он напрягся и сжал кулаки. Он был в нерешительности из-за чего-то.
– Что?
– Спасибо за… – проговорил он напряженным голосом.
– За что?
Он громко выдохнул через нос.
– За то, что заступилась за меня, когда пришел этот ублюдок. Это было глупо, и это сводило меня с ума, но я хочу, чтобы ты знала, что я ценю это.
Я сглотнула комок в горле. Так много слов хотели вырваться из меня, но, как всегда, я не могла их произнести.
– Пожалуйста. В любом случае, мне пора идти.
– Да.
– Увидимся?
Мое сердце пропустило удар, когда он сначала ничего не сказал. Я не должна была так нервничать, потому что мои слова были неосторожными, но в то же время они несли в себе глубокий смысл, и мы оба это знали.
Улыбка, которая появилась на его губах, была совсем не радостной.
– Лучше не надо.
Я просто кивнула и вышла.
Он завел машину, как только я закрыла дверь, и помчался по нашей улице, разбрызгивая лужи. Я смотрела ему вслед, тоска наполняла меня каждым ярдом, который разделял нас. Я надеялась, что с ним все будет в порядке.
Со вздохом я направилась к своему дому. Как только я открыла дверь, я услышала, как по улице проезжала машина, и я оглянулась через плечо. Это была черная Toyota с тонированными стеклами, так что я вообще не могла видеть ее салон или водителя, и мурашки пробежали по всему моему телу. Мой желудок сжался, когда водитель замедлил ход, как будто он собирался остановиться перед моим домом.
Он не остановился, а ускорился, как только проехал мимо. Он уехал, но это не помогло моему сердцу прекратить колотиться в груди. Я выпустила рюкзак, и он с грохотом упал на землю. Мое дыхание быстро вырывалось, все во мне кричало, что это плохо. Все приятные чувства, которые были всего несколько минут назад, испарились при резком напоминании о надвигающейся угрозе.
Может, я слишком беспокоилась. Может, мне это мерещилось. Может быть, это была просто случайная машина, которая замедлила ход и проехала мимо моего дома без причины.
Я могла бы отбросить все свои негативные мысли и решить забыть об этом. Но я этого не сделала, потому что мои инстинкты подсказали мне, кто это был…
Брэд.
Дела стремительно катились под откос, и я понятия не имела, когда и что он сделает дальше.
Следующее утро началось странно, так как я не знала, как себя вести с мамой. Я беспокоилась за нее, но не могла с ней поговорить. Мы едва признавали друг друга, вели себя как чужие в нашем доме, и это было больно.
Был ли это все еще мой дом? Он определенно больше не ощущался таковым, и я уже теряла чувство безопасности, которое у меня было здесь.
У нее были некоторые проблемы на работе, и если судить по отрывкам телефонных разговоров с ее боссами этим утром, ее проблемы с алкоголем завели ее в глубокую воду. Она была раздражительной, когда закончила второй звонок, поэтому я не хотела проводить с ней больше времени на кухне, чем было необходимо. Я схватила батончик мюсли и съела его в гостиной, ожидая, когда Джесс заберет меня.
Я плохо спала прошлой ночью, но в этом не было ничего нового. Я была напряжена, ожидая чего-то, что принесет в мою жизнь еще больше ужаса. Я спала с включенной лампой с той ночи, как Джош пришел ко мне в комнату. Я не могла спать в темноте чаще всего, представляя себе тени и движения, и теперь, когда Брэд свободно бродил вокруг, стало еще хуже.
Я едва могла отвлечься днем, позволяя миру моих рисунков уносить меня в путешествие далеко от реальности, но это не был билет в один конец. Я всегда возвращалась в реальный мир.
Джесс приехала через пару минут, и я бросилась к ее машине, проклиная резкий утренний ветер, который обдувал меня. Мое толстое зимнее пальто, шапка и перчатки были слабой защитой от него. Прогноз погоды гласил, что скоро пойдет снег, а это было еще одним неприятным событием.
Я прошла мимо машины матери, которую она все еще не отвезла в автосервис, и взглянула на подъездную дорожку к дому Хейдена, заметив, что его машины там нет. Увижу ли я его сегодня в школе? Я была еще больше сбита с толку после вчерашнего, и я не знала, как реагировать, когда увижу его.
Маленькие шажки, Сара. Маленькие шажки.
– Привет, – сказала я, садясь в машину улыбаясь Джесс.
– Привет. У тебя такой красный нос. – Она хихикнула и переключилась на первую передачу.
– Уже? Черт, я сильно чувствительна к холоду.
– Да, ты чувствительна. Или, может быть, тебе просто нужно немного жира, чтобы согреться.
Я выгнула бровь, глядя на нее.
– Очень смешно.
– Это правда! Вот почему мне никогда не холодно!
– Я уверена, что это больше связано с функциями твоего тела, чем с избытком жира, Джесс.
Она ухмыльнулась.
– Хочешь поспорить? Наберешь немного жира, и увидишь, тебе станет теплее.
Я ущипнула ее за щеку.
– Нет, спасибо. Я уже чувствую, что расслабляюсь, потому что не могу пойти на пробежку в такую погоду. Не могу дождаться сегодняшнего вечера. У нас с Мелиссой первое занятие по крав-мага, и я очень взволнована.
– Это здорово. Теперь у вас с Мел все в порядке?
– Да. Она больше на меня не злится.
Вчера вечером она снова начала писать мне, спамя бессмысленными сообщениями, которые я пропустила. Она могла действовать мне на нервы, да, но ее глупость всегда вытаскивала меня из уныния, и я была рада, что мы вернулись к тому, как были раньше.
– Я знала, что она в конце концов отпустит это, – сказала Джесс. – И удачи. Постарайся остаться целой.
– Спасибо. Я сделаю все, что смогу.
– Есть ли какие-нибудь следы Брэда?
– Нет, если не считать той подозрительной машины, проезжающей мимо моего дома. – Я рассказала ей о Toyota.
Ее брови нахмурились.
– Это меня пугает.
– То же самое. И это еще не все. Вчера в школе появился Матео.
Она посмотрела на меня широко открытыми глазами.
– Что? Что он там делал?
– Он пришел драться с Хейденом, и даже привел двух друзей.
Ее брови взлетели вверх.
– Серьезно? Поговорим о справедливости. Так что случилось?
Я рассказала ей о ссоре и поездке с Хейденом. Она взвизгнула.
– Не могу поверить! Он отвез тебя домой? Ну и как все прошло? – Она пошевелила бровями, глядя на меня.
Я отвернулась. Я не хотела делиться подробностями. Тот момент был слишком личным, и я хотела оставить его при себе.
– Он извинился за то, как он обращался со мной вчера утром.
– Он извинился? Ну, это что-то новенькое.
Это определенно было что-то новое. Десять дней назад он сказал мне держаться от него подальше, но вчера он рассказал мне так много, и мне показалось, что мы немного сблизились.
Я изучала свои рисунки на телефоне всю оставшуюся поездку. Джесс напевала песню, которую я не знала, и отбивала ритм на руле. Ее прекрасный голос расслабил меня.
– Я знаю, что уже говорила тебе это, но ты потрясающая певица, Джесс, – сказала я, когда она заехала на парковочное место.
Она покраснела, и на ее лице засияла сияющая улыбка. Джесс хотела стать певицей, но была неуверенна в себе. Она присоединилась к школьному хору совсем недавно, после того как мы с Мел убедили ее, что это пойдет ей на пользу. У нее был прекрасный голос, но она боялась выступать, и я надеялась, что однажды она это преодолеет. Было бы обидно, если бы она не последовала за своей мечтой только потому, что боялась. Музыка была ее страстью, ее жизнью, и я была бы счастлива увидеть, как она занимается любимым делом.
– Нет. Это просто чушь, – ответила она, как всегда скромно.
Я приготовилась к новому натиску холодного ветра и вылезла из машины, помчавшись в школу.
– Боже, я замерзну насмерть, – воскликнула я, когда мы вошли в теплый вестибюль.
Ученики обернулись, чтобы посмотреть на нас. Вокруг раздались тихие шепотки и смешки, а в моей голове зазвонил будильник. Я покраснела, когда увидела их любопытные, насмешливые лица.
– Вот она, – сказала одна девушка, и желчь поднялась к моему горлу.
Что, черт возьми, опять происходит?
– Шлюха, – прошипел кто-то, и мои внутренности сжались.
Шлюха. Нет, только не снова. Это сделала Кристина? Или, может быть, Майя?
– Только у шлюхи может быть такая фотография, – заметил мальчик рядом со мной, и у меня перехватило дыхание.
Фотография? Какая фотография?
– Хорошая фотография. – Мейсен появился позади нас и ухмыльнулся Джессике. – Толстушка, – сказал он, проходя мимо нас и обернулся. – Этот наряд тебе идет, – сказал он ей и подмигнул, отступая назад.
– Что происходит? – Прошептала Джесс. Ее лицо быстро меняло цвет.
– Понятия не имею, – пробормотала я, оглядывая вестибюль в поисках ответа.
– Эй, Джесси! Удивляюсь, что тебе не стыдно приходить в школу, – издевательски произнес Блейк, лениво приближаясь к нам. Он взглянул на свой iPhone, и его губы изогнулись в злобной улыбке. – Ты только посмотри на это. Ты слишком горяча. – Он указал на что-то на экране и повернул телефон так, чтобы мы могли это увидеть.
Мой живот перевернулся, когда я увидела Джессику на фотографии, опубликованной в чьем-то Instagram. Она стояла посреди темной комнаты в сетчатых чулках и черном кружевном корсете, который подтягивал ее грудь. В руке у нее был хлыст, а ее шпилька покоилась на мини-холодильнике.
Нет, этим человеком была не Джессика. Ее лицо и холодильник были прифотошоплены к изображению, но это не имело значения. Люди видели только то, что хотели видеть, и они хотели посмеяться над Джессикой. Над ее головой было сообщение «Пищевая шлюха», и мне хотелось кричать, меня так возмутила эта ужасная фотография. Джессика заплакала и опустила голову, чтобы спрятать лицо за волосами, заметно дрожа.
– Что это? – Потребовала я, глядя на Блейка, когда моя собственная дрожь превратилась в содрогание.
Он хихикнул.
– Ты слепая, Сарс? Твоя шлюха-подруга развлекается с едой.
– Она не трахается с парнями. Она трахается с едой, – добавил Мейсен.
Блейк разразился смехом.
– Да. Но погоди. Этот комментарий – золото: «Запрыгивай в этот холодильник и исчезни навсегда, сучка». – Он посмотрел на Джессику. – Удивительно, правда? Но этот еще лучше: «Как Джессика Фэтс потеряла девственность? Она трахнула огурец».
Я вскрикнула и прижала руку ко рту. Это было слишком.
Джессика казалась такой маленькой рядом со мной, крепко обнимая свое тело, когда первые слезы упали на ее лицо. Как они могли быть такими бессердечными? Я подошла к ней ближе. Я хотела утешить ее, но не знала как.
– Это неудивительно. Только этот холодильник мог заинтересовать этого поросенка, – протянул Мейсен, и мне так хотелось ударить его. Мне хотелось ударить их обоих. Я сжала руки в кулаки, когда в моей голове загудело.
Джессика выбежала из вестибюля, что вызвало громкий смех. Лицо Блейка исказилось от ненависти, и его глаза пронзили ее, когда он смотрел, как она уходит. Некоторые студенты снимали фотографии и видео, документируя ее побег самым жестоким образом, и мне становилось дурно, просто представляя посты, которые вскоре могут появиться в их социальных сетях.
Это было ужасно. Фотошопить кого-то и выкладывать это в сеть, чтобы распространять ненависть, было безжалостно.
Я ненавидела их. Я ненавидела их всех.
– Ох. Бедная толстушка смутилась. Я не виню ее. Не каждый день узнаешь, что кто-то настолько одержим едой, – сказал Мейсен и подмигнул мне. Я стиснула зубы так сильно, что у меня заболела челюсть.
– Она действительно одержима. Она не может отвести от холодильника взгляд ни на секунду. Хочешь поспорить, что она сбежала, чтобы потрахаться с едой? – Сказал Блейк и тихо добавил: – Потому что я сомневаюсь, что она наконец-то уйдет навсегда.
– Ты, – начала я, кипя от гнева. Блейк медленно повернул голову, чтобы посмотреть на меня. – Ты отвратителен. Зачем ты издеваешься над ней? Она ничего тебе не сделала, так что прекрати это делать!
Блейк бросился на меня, остановившись слишком близко ко мне. Я вздрогнула и отстранилась, но он последовал за мной, не давая мне увеличить расстояние между нами. Он схватил меня за плечо болезненной хваткой.
– Закрой рот, сука. Ты не можешь мне приказывать. Засунь. Это. В. Свою. Голову. – Он щелкал меня по лбу после каждого слова.
Он оттолкнул меня и вышел из вестибюля с Мейсеном, их злобный смех резал мне уши. Прозвенел звонок, и студенты наконец начали расходиться. Я смотрела, как они уходят, сжав руки, желая, чтобы они узнали, как больно, когда с ними так обращаются.
Я знала, каково это. Одно дело – издеваться над кем-то лично, и воспоминания со временем могут ослабнуть. Но совсем другое – кибербуллинг. Посты можно копировать и делиться слишком много раз, и они также привлекали ненавистников, которые жаждали выплеснуть свой негатив. Это должно было оставить глубокие шрамы, и я знала, что должна была найти Джесс как можно скорее и помочь ей.
Я написала ей и спросила, где она. Я направилась в ближайший туалет, надеясь найти ее там, но там было пусто. Урок должен был вот-вот начаться, а я все еще не слышала от нее ответа.
Я волновалась и отправила ей еще одно сообщение:
«Пожалуйста, скажи мне, где ты. Я ищу тебя».
Я дошла до другого туалета. Коридоры были пусты, за исключением нескольких учеников, и я не знала, что делать. Джессика выглядела неважно, поэтому я сомневалась, что она пошла на свой первый урок. Я могла бы пойти на исчисление, но что, если я ей понадоблюсь? Что, если…
Мой телефон завибрировал, и на экране высветилось ее имя. Я быстро открыла сообщение:
«Я в туалете рядом со спортзалом».
Это было на другой стороне школы. Пропускаем исчисление.
Я побежала туда, уделяя особое внимание тому, чтобы меня не поймали дежурные или учителя, и проскользнула в туалет.
– Джессика?
Запах рвоты ударил мне в ноздри, и я сморщил нос.
Это была ее рвота?
– Сюда. – Ее голос раздался из последней кабинки.
Я постучала в дверь.
– Эй, впусти меня.
Она открыла дверь, и я шагнула в небольшое пространство, которого едва хватило для нас двоих. Здесь вонь была сильнее, и в моем животе образовался болезненный узел. Она сидела на полу, прислонившись к стене кабинки. Пряди ее волос прилипли к ее лицу, которое было залито слезами и тушью.
– Джесс! – Я опустилась на колени рядом с ней и схватила ее за плечи. Она выглядела совсем нехорошо. Она была бледной, а глаза тусклыми. – Джесс, я здесь. – Я откинула ее волосы с лица и обняла ее, но она не ответила на мои объятия, безвольно прижалась ко мне, и все во мне напряглось. – Джесс?
– Я хочу умереть.
О Боже. Я никогда не слышала, чтобы Джесс говорила так. Я отстранилась, чтобы посмотреть ей в глаза.
– Нет, не говори так. Все будет хорошо…
– Нет, не будет!
Она даже не смотрела на меня, а уставилась в какую-то точку на полу. Она выглядела потерянной, а я ненавидела быть такой бесполезной. Я была ужасна в подбадривании людей. Я никогда не знала, что сказать тому, кто страдает. Я чувствовала так много, и я хотела стереть ее боль, но я не знала, как ей помочь. Я никогда раньше не видела ее такой сломленной.
– Он… – Она выдохнула с содрогающимся вздохом. – Я-я ненавижу его.
Я прекрасно знала, кого она имела в виду. Я была там. Я чувствовала, как эта ненависть течет по моим венам после каждого унижения, которое мне приходилось испытывать, все во мне кричало от ярости и отчаяния, когда Хейден заставлял меня страдать. По какой-то причине Блейк нацелился на Джесс, и это было похоже на жесткое дежавю.
– Мне так жаль. Он придурок…
– Он чудовище!
Чудовище. Моя грудь болела. Я не хотела, чтобы она страдала так же, как я. Это нужно было прекратить.
– И так много людей видели это. Это ужасно! Как я могу снова показаться здесь? Эта фотография останется в сети навсегда, и все будут ею делиться…
Я села на корточки и взяла ее холодные руки в свои.
– Она не будет вечно в трендах. Завтра они найдут что-нибудь еще, о чем посплетничать, и забудут о тебе.
– Тем не менее, эта фотография будет там. Все смогут ее увидеть. Даже мои родители! – Она всхлипнула и закрыла лицо руками.
– Эй. Эй, Джесс. Пожалуйста, успокойся. – Я выглянула из кабинки и закусила губу. Кто-нибудь нас услышит и потребует объяснить, почему мы не на уроке. – Я не думаю, что твои родители когда-либо ее увидят. Если они не узнают об этих аккаунтах с издевательствами, они никак не смогут ее увидеть. Все будет в порядке.
– В любом случае, это слишком! Я не выдержу. – Наконец она встретила мой взгляд стеклянными глазами. – Они всегда будут надо мной смеяться, а Блейк сделает что-нибудь похуже… Я его боюсь. Он болен! Чего он от меня хочет? Если он так меня ненавидит, то я брошу школу и…
– Нет, не говори так. – Я подумала о странном замечании Блейка. Он хотел, чтобы она ушла из школы, но Джесс ни в коем случае не должна была ему уступать. – Не позволяй ему победить. Ты сильнее этого. Ты намного сильнее, чем ты думаешь. Я понимаю, как это ужасно, но знай, что я здесь для тебя. Мы справимся вместе.
Я ободряюще улыбнулась ей, но это не сработало. Она была охвачена своей болью, и мои слова не оказали на нее никакого воздействия. Она прижала руку к губам, и сильная дрожь пронзила ее, когда по ее щекам потекло еще больше слез.
– Джесс?
– Нет. Я не могу этого сделать. Не могу. Мне так плохо, и я хочу домой. Я не могу появиться перед всеми ними сейчас… Не могу, – пробормотала она и встала. – Извини, Сара, но мне нужно домой. Прости.
Она оттолкнула меня и выскочила из туалета. Я хлопнула себя по бедру в отчаянии.
– Черт возьми.
Я знала, что не смогу ей помочь, если она не позволит, но видеть ее такой было душераздирающе.
Я сжала кулаки и попыталась обуздать свой гнев. Блейк. Нет, я не могла просто стоять в стороне и ничего не делать. Это было неправильно. Я не могла позволить Джессике страдать из-за него.
Приняв решение, я вышла из туалета. Я ненавидела конфронтации, но я должна была это сделать. Я должна была поговорить с Блейком. Я сомневалась, что он меня послушает, но он зашел слишком далеко.
Я поговорю с ним сегодня же.
