Текст книги "На краю вечности (СИ)"
Автор книги: Вера Бартон
сообщить о нарушении
Текущая страница: 8 (всего у книги 19 страниц)
Глава 14
Идем к машине. На улице сгущаются сумерки. Холодает, идет снег. Из-за высокой влажности он кажется колючим и недружелюбным. Любое движение отзывается в теле ноющей болью. Но все, о чем я сейчас могу думать, это кровь. Голод сводит меня с ума, заставляет скрежетать зубами. А присутствие рядом Айлин в сто раз усугубляет ситуацию. Ее раны еще не зажили и для меня это хуже пытки. Открываю дверцу и сажусь за руль. Девушка устраивается на месте рядом с водителем. Как непредусмотрительно с ее стороны! Ее трясет. Дрожащими руками она шарит по бардачку, ища что-то. Не найдя, тяжело вздыхает. Откинувшись на сиденье, закрывает лицо руками.
Бросаю взгляд на заднее сиденье, где лежит телефон. Дисплей мигает, уведомляя меня о новом сообщении. Беру мобильник в руки. Двадцать пропущенных от Ви. Это, пожалуй, красный уровень тревоги. Что могло произойти? Хочу ему перезвонить, но аккумулятор разряжается окончательно, и я остаюсь без связи.
– Дай мобильник, – прошу я Айлин. Она протягивает мне обтрепанную раскладушку. На память набираю номер законника.
– На вашем балансе недостаточно средств для совершения звонка, – уведомляет меня бездушный голос. Со злостью бью кулаком по рулю. Как не вовремя!
– Проблемы? – осведомляется Айлин, прижимая руку к плечу, на котором выжжено клеймо. Шмыгает носом, стараясь не расплакаться. Шок остался позади и теперь ей дурно.
– Разберусь, – коротко бросаю я. Только ее истерики мне сейчас здесь не хватало. Медленно трогаюсь с места.
– Ты уверен, что справишься? – подначивает меня Айлин. – А то получится как с Америго.
– То есть, во всем виноват я? – удивляюсь я и прибавляю скорость. Скорей бы добраться до города! И найти того, кем можно подкрепиться.
– А кто еще? – разводит руками Айлин. Тут же морщится и закусывает губу.
– Как насчет моего братца?
– Его поступок лишь реакция на твое нежелание нести ответственность, – с уверенностью говорит она.
– Как быстро ты нашла для него удобное оправдание, – по-настоящему злюсь я. Мне неприятно, что она на его стороне. – Хочешь убедить себя, что все не так уж и плохо?
– Вовсе нет. Лишь говорю то, что ты и сам знаешь, – говорит Айлин. И отворачивается к окну.
– Я бы предпочел, чтобы ты помолчала, – глядя на дорогу, холодно произношу я. – Сделай такую милость.
Айлин поджимает губы и, прижавшись виском к стеклу, закрывает глаза.
Когда мы въезжаем в город, моя выдержка подходит к концу. Не могу больше ждать. Останавливаю машину напротив старого жилого дома с черными от времени рамами окон. Прошу Айлин ждать меня здесь и никуда не выходить. Она даже не удостаивает меня взглядом. Обиделась. Не надо было наезжать на нее. В конце концов, этот день был не самым лучшим в ее жизни. Потом поговорю с ней. Ведь во все это дерьмо она попала по моей вине.
Быстрым шагом иду в сторону подъезда. Дворник сметает в кучу опавшие листья. Метла тихо шуршит по асфальту, но для меня это как рычание бензопилы над ухом. Бросаю взгляд на человека. Ему пятьдесят, он худощав, лицо покрыто глубокими морщинами из-за долгого пребывания на солнце.
– Милейший, – обращаясь с улыбкой к нему, произношу я, – не окажите ли вы мне любезность?
– Да, конечно, – с готовностью отзывается тот. – Что вы хотите?
– Подчинись мне, – приказываю я, глядя ему в глаза. Внушение срабатывает. Затаскиваю его в небольшой переулок, чтобы любопытные ничего не увидели из своих окон. Выпускаю клыки и прокусываю ему артерию. Пью с жадностью, едва не захлебываясь. Моя жертва быстро слабеет и начинает медленно оседать. Приходится держать его за ворот. Еще один глоток, еще… Но голод продолжает жечь. Шорох шагов заставляет меня вздрогнуть и обернуться. В двух шагах от меня стоит Айлин. Взгляд полон смятенья и ужаса. Из глаз вот-вот брызнут слезы. Она закрывает ладошкой рот и хочет убежать. Опускаю бездыханного дворника на землю. В одну секунду оказываюсь перед девушкой, не давая ей уйти. Беру ее за плечи, она вздрагивает всем телом. Я причинил ей боль. Делаю шаг назад. Ее рука опускается вниз, губы трясутся.
– Какого черта ты здесь делаешь? Я кому сказал ждать в машине? – набрасываюсь на нее я.
– Я подумала, что тебе может быть плохо. Ты ведь ранен, – отвечает Айлин, опуская глаза. Какого дьявола она заботится обо мне?! Это моя обязанность по отношению к ней. Получается, конечно, плохо, но все же. Или я настолько жалок, что не могу не вызывать сочувствие?
– Ты не должна была этого видеть.
– Но я увидела… Что теперь? Сотрешь мне память? – ее голос звенит от волнения. – Зотикус, я боюсь тебя.
– Я никогда не причиню тебе вред, – с уверенностью говорю я и эта ложь противна мне самому.
– Мою жизнь ты сохранишь, а жизни других? За что умер этот бедняга? И сколько их еще таких было? Я не знаю, как теперь общаться с тобой. Жить с тобой в одном доме, – прижимая руки к груди, с мукой произносит Айлин.
– Ты ведь с первого момента встречи знала, кто я, – говорю я, глядя в ее серые глаза. – Чего же ты ждала от меня? Какие сказочные надежды возлагала? Или решила, что я питаюсь мышками, как сова? Не веди себя так, словно я обманул твои ожидания. Я не дарил тебе иллюзий.
Мой голос звучит резко. Хочу сразу защититься от еще невысказанных ей претензий и удивляюсь своему желанию. Почему мне так важно ее мнение?
Айлин склоняется на мертвым дворником, закрывает ему глаза и идет к машине.
Когда мы добираемся до дома, часы уже показывают начало девятого. Сегодня был на редкость длинный день. И все, о чем я сейчас могу мечтать, это принять душ и попросить Дэшэна сделать мне перевязку. Раны от серебра плохо заживают, а учитывая мое состояние из-за болезни, они, кажется, вообще не собираются этого делать. Айлин за это время не проронила ни слова. Старалась смотреть куда угодно, только не на меня. Девочка разочарована. И, честно говоря, для меня так даже лучше. Пусть ненавидит, чем испытывает какие-то добрые чувства. Мне так легче будет избавиться от нее.
– Послушай, – тихо говорит она, когда мы подходим к крыльцу. – Не говори никому о том, что я провела ночь с твоим братом. Мне не хочется, чтобы меня осуждали. Это ведь так дико… Они мне такого не простят.
– Твои родственницы – ведьмы. Я думаю, они сами обо всем догадаются, – с уверенностью говорю я. Айлин сникает.
– Ну пожалуйста, – она молитвенно складывает руки. – Прикрой меня, а?
– Ладно, черт с тобой. От меня никто ничего не узнает, – сдаюсь я.
– Спасибо, – тихо благодарит Айлин. Открывает дверь ключом, и мы входим в прихожую. К нам тут же бросается Рита. Вид у нее взволнованный и сердитый. Моя подопечная тихо ойкает и не раздеваясь, бежит к лестнице. Глухо топая, поднимается на второй этаж.
– Хоть бы пальто и сапоги сняла, невоспитанная! – кричит ей вслед хозяйка дома. Оборачивается, смотрит на меня. Хмурится, убирая от лица волосы. – Ты как-то очень плохо выглядишь… Позвать Дэшэна?
– Да ты, можно сказать, читаешь мои мысли, – опасаясь снять верхнюю одежду, отвечаю я. – Поднимусь наверх, мне нужно умыться.
– Стой, – не дает мне уйти Рита. Встает напротив и кладет мне руки на грудь. Черт, как же больно. Беру ее за запястья и опускаю их вниз. – Тут кое-что произошло, пока тебя не было. Даже не знаю, как тебе рассказать…
– Давай, ты сделаешь это потом, а? – пытаясь проскочить мимо нее, с надеждой говорю я. Но она полна решимости не дать мне этого сделать.
– Нет, сейчас. Зотикус, это важно. В обед тебя искал Амалик. Он дал мне понять, что ты знаешь, о чем идет речь. Как и когда ты успел связаться с ним? Что вообще происходит? – голос Риты звучит нервно. Все ее существо выражает тревогу. Но есть помимо этого еще что-то личное и болезненное.
– Видимо, это как-то связано с Еленой, – выдвигаю я наиболее логичное предположение. – Не знаю, зачем ему еще искать меня.
– Будь с ним аккуратен. Он обладает даром подчинения и всегда получает то, что хочет. Его очарование может заблокировать твою волю, вынуждая согласиться с тем, что нужно ему. Ты будешь понимать, что ведешь себя как марионетка, но сделать ничего не сможешь, – предупреждает меня Рита. – Старайся не смотреть ему в глаза, хорошо?
– Конечно, – устало отвечаю я. – Позови Дэшэна.
Рита разочаровано вздыхает и позволяет мне уйти. Поднимаюсь на второй этаж. Смотрю в ту сторону, где находится комната Айлин. Что она делает сейчас? Плачет, переодевается, смотрит в окно? Мне хочется подойти к двери и подслушать. Но внизу стоит Рита и смотрит на меня. И наверняка подобное поведение вызовет у нее вопросы, на которые у меня не будет желания отвечать. Поворачиваю направо и иду в ванную. Закрываю за собой дверь, осторожно раздеваюсь. Ткань рубашки прилипла к ранам. На торсе нет живого места. Хорошо, что я не вижу спину, там, наверное, все еще хуже. Раны потемнели, кровь засохла и превратилась в бордовый порошок. Ничего удивительного, что Айлин испугалась за меня. Такой видок не для хрупкой женской психики.
Встаю под душ. Кожу страшно саднит. Думаю о визите Амалика. Причина прийти ко мне у него может быть только одна – он хочет забрать свою дочь. И вряд ли мой отказ отдавать ему девушку его устроит. По-хорошему, надо забрать Айлин и вернуться в Лондон, а там уже решить, как и что с ней сделать. Выключаю воду и заворачиваюсь в полотенце. В дверь раздается стук.
– Господин, это Дэшэн. Рита сказал, что я вам нужен, – слышу я и впускаю китайца внутрь. Он как всегда предусмотрителен, притащил с собой медицинский саквояж. Он смотрит на меня и его глаза округляются. Прижимает ладони к губам и тихо охает. Да, умею я производить впечатления на людей.
– Не бережете вы себя, господин, – причитает он, осматривая раны. Не щадите меня совсем. Плакать от вашего вида хочется…
– Все могло быть намного хуже, так что не стоит расстраиваться, – бодро говорю я, когда он начинает обрабатывать мне спину.
– Хуже – это истинная смерть, – ворчит Дэшэн. – И это разобьет мне сердце. Кто с вами такое сделал?
– Мой брат, – задумчиво отвечаю я, вспоминая взгляд Америго. – Мой брат…
– Это очень жестоко, господин! На вас живого места нет! – сокрушается китаец. Достает бинт и начинает бинтовать торс. По марлевой ткани тут же расплываются красные разводы.
– Если быть честным, то я это заслужил. Но признавать этого, конечно же, не хочется, – отвечаю я. – Ведь это будет значить, что тогда, в прошлом, я принял ошибочное решение.
– Лучше признать, извлечь из этого пользу и идти дальше, – подумав, говорит Дэшэн. – Вы же не хотите застрять в этой ситуации надолго? Простите, за эту дерзость, господин.
С виноватым выражением лица он торопливо кланяется и, прихватив с собой саквояж, уходит.
Не успеваю я толком прийти в себя, как к нам заявляются гости. Ада, учительница Айлин в сопровождении долговязой девицы. Она смуглая, вертлявая. Темноволосая, похожая на цыганку. Глаза у нее карие, с теплым янтарным отливом.
– Это Сабина Ковалевская, – представляет ее мне Ада. – Учится вместе с Айлин.
– Я ее лучшая подруга, – уточняет та. – Ты теперь ей вроде отца будешь?
– Типа того, – позволяя ей рассматривать себя, отвечаю я. Перевожу взгляд на Аду. На ней сегодня короткое голубое платье. Обычно такие надевают на свидания, а не на визиты к своим ученицам. Золотистые волосы завиты и подколоты по бокам. Губы подкрашены красной помадой. От нее пахнет дорогими духами и вином. Какая загадочная женщина.
– Что с Айлин? – требовательно спрашивает Сабина. – Она сегодня не пришла в школу. Не ответила ни на один мой звонок.
– Ей нездоровилось. Я позволил ей остаться дома, – говорю я первое, что приходит в голову. Слышу шаги. Моя подопечная неспешно спускается по лестнице. На ней голубые джинсы и черная блузка. Волосы, еще не высохшие после душа, гладко зачесаны назад и достают до поясницы.
– Мне уже лучше, – выдавливая из себя улыбку, говорит Айлин. – Простите, что не предупредила о своем прогуле. Деньги на телефоне закончились.
Ада хочет обнять ее, но она выскальзывает из ее рук. Коротко целует ее в щеку и делает шаг назад. Сабина внимательно наблюдает за ней.
– Главное, что ты в порядке, – довольно мурлычет Ада и треплет Айлин по щеке.
– С тобой что-то не так, – замечает Ковалевская. Берет подругу за руку и тащит ее к лестнице. – Пойдем к тебе, и ты мне все расскажешь!
Айлин послушно кивает и покорно следует за подружкой. Я рад, что в этот вечер у нее есть компания. Положительные эмоции – это то, что ей сейчас необходимо. Арсен берет пальто и, сославшись на дела, уходит из дома. Мы с Адой остаемся в гостиной вдвоем.
– На самом деле, я пришла узнать, как дела у вас, – робко произносит Ада, когда пауза между нами слишком затягивается. – Тяжело, наверное, стать опекуном в таком молодом возрасте? Вы же года на три только старше Айлин. А она сложная девушка.
– В чем именно выражается сложность? – засовывая руки в карманы, спрашиваю я.
– У нее на все есть свое мнение, она никого не хочет слушать. Своенравна, упряма. Может быть бестактной и очень эгоистичной, – переминаясь с ноги на ногу, говорит Ада.
– Правда? Мне показалось, что у Айлин просто есть характер, – отвечаю я.
– Да вы очарованы ей, – губы Ады трогает улыбка. Но в ней есть что-то хищное, злое.
– Это лучше, чем предвзятость, – говорю я и бросаю взгляд на часы. Одиннадцать вечера.
– Что ж, вижу, вы уже выбрали позицию по отношению к своей воспитаннице, – говорит Ада и снимает с вешалки пальто. – Надеюсь, вы найдете с ней общий язык.
– Уже поздно. Давайте я провожу вас, – предлагаю я. Ада с благодарностью смотрит на меня. Мы вместе выходим из дома. На улице холодно. Накрапывает мелкий дождь. Ветер обжигает. Учительница поднимает воротник и натягивает на руки перчатки. Исподтишка наблюдаю за ней. Пытаюсь понять, что она за человек. Вроде бы она мила, но присмотревшись, за этой показной мягкостью можно заметить жесткость. У меня нет сомнений в том, что этой барышне есть что скрывать.
– Вы никогда не хотели переехать жить в большой город? – спрашиваю я ее.
– Скорее, я бы хотела туда вернуться, – отвечает Ада. – Я из Москвы и перебралась сюда три года назад. Долго не могла привыкнуть к тому, что здесь все на виду, все про всех известно… Очень не хватает той иллюзорной свободы, которая есть в больших городах. По сути, это всего лишь ненужность, но иногда это такой большой плюс!
– Что же вас заставило совершить такой безрассудный поступок? – интересуюсь я, замедляя шаг.
– Личные обстоятельства. Мне бы не хотелось говорить о них, хорошо? – Ада с надеждой смотрит на меня. Киваю ей. – Спасибо.
– А семья, дети у вас есть? – продолжаю задавать вопросы я, хотя уже понимаю, что мало чего смогу добиться от этой особы.
– Я живу одна, – уклоняется от прямого ответа Ада. – Вы ведь из Лондона? Значит, туда и вернетесь? И Айлин поедет с вами?
– Да. Я не могу отказаться от обязанностей, которые возложила на меня Елена, – отвечаю я.
– Для всех ваше появление стало шоком, – признается Ада. – Когда Елена погибла, ни у кого не было сомнений, что опекуном Айлин стану я. Но тут приехали вы, объявились еще две родственницы, о которых никто не слышал.
– Почему именно вы? – удивляюсь я. Мы подходим к длинному одноэтажному дому и останавливаемся.
– Последние два года мы очень сблизились с Айлин. Я старалась заменить ей мать, которой у нее никогда не было. Стать ее другом. С бабушкой у нее были очень сложные отношения. Елена вела себя с ней как деспот. Часто унижала, могла поднять руку. Мне было жаль девочку, – говорит Ада, и опускает глаза. – Я хотела ей помочь.
Замечаю, что к нам неровной походкой направляется мужчина. Выглядит он неважно. Тренировочные штаны вытянулись на коленях. Кожана куртка местами облезла и выглядит неряшливо. Бритая голова похожа на футбольный мяч. В маленьких черных глазах ненависть. Толстые губы плотно сжаты. На вид ему около сорока, и он не очень дружит с законом.
– Признавайся, где он, – бесцеремонно хватая Аду за локоть и разворачивая ее к себе, грубо спрашивает он.
– О чем вы? – испуганно спрашивает его Ада, пытаясь освободиться.
– Ты прекрасно знаешь, сучка, – сквозь зубы цедит он. – Куда ты его дела?
– Эй, милейший, полегче, – оттесняя его от Ады, вмешиваюсь я.
– Ты воровка! – продолжает бунтовать тот. – Он исчез сразу после твоего прихода!
– Девушка сказала, что ничего не знает. Так что шел бы ты отсюда, – говорю я и понимаю, что драки не избежать. Мужчина криво усмехается, обнажая вставные зубы желтого цвета.
– Откуда ты взялся такой смелый? – нагло рассматривая спрашивает он. – А, приезжий, понятно. Местный бы с этой шлюхой связываться не стал.
Пожалуй, это последняя капля. Отвешиваю ему пару хороших тумаков, после которых он отлетает в сторону и приземляется на пятую точку.
– Иди в дом, – обращаясь к Аде, прошу я. Та лишь мотает головой, вцепившись пальцами в сумочку. – Живо!
Мужчина поднимается на ноги. Крылья его носа раздуваются от ярости. Позволяю ему броситься на себя и, схватив за запястье, заламываю ему руку за спину. Истошный вопль сотрясает улицу.
– Убирайся отсюда, – наклоняясь к его уху, говорю я. – Пока я не сломал тебе шею.
Отпускаю его, и он падает на колени. Мгновенно вскакивает и бежит на меня. В последнюю секунду понимаю, что у него в руке нож. Лезвие легко входит под правое ребро по самую рукоятку.
– Сдохни, придурок, – шипит бандит, глядя мне в глаза. Выдергивает из раны оружие и убегает. Не в состоянии ни вдохнуть, не выдохнуть складываюсь пополам. Ко мне подбегает Ада, хватает за плечи, помогает устоять на ногах. Она что-то говорит, но до меня не доходит смысл сказанных слов.
– Это всего лишь царапина, – говорю я. – Он просто задел меня, ничего страшного.
– Я все видела, – шмыгая носом, говорит Ада. – Тебе срочно нужна медицинская помощь.
– Нет-нет, ничего не нужно, – поспешно заверяю ее и опускаюсь на ступеньку крыльца. Придерживаю рукой рану. Чувствую, как по пальцам сочится кровь. Какой-то урожайный у меня сегодня день на телесные повреждения. Так и помереть раньше времени можно. Ада садится рядом, обнимает меня за плечи, пытается спорить. – Кто этот тип? Что ему надо от тебя?
– Это отец Сабины. Бывший зек. У них вообще очень неблагополучная семья. Папаша не вылезает из тюрьмы, его жена воспитывает одна пятерых детей. Пьет от безысходности. У меня даже осудить ее язык не поворачивается. Денег постоянно не хватает. Я пыталась им помочь, но все бесполезно… – тараторит Ада, сжимая мою руку.
– Что он хотел от тебя? – поворачиваясь к ней, спрашиваю я.
– Клянусь, что понятия не имею, – горячо заверяет меня Ада. – Несколько дней назад я и правда была у них в гостях. Меня пригласила Сабина на чай. Мы обсуждали театральное представление в честь Дня города. Но я ничего у него не брала! Даже не представляю, что у него вообще можно украсть.
– Дай мне его адрес, – прошу я.
– Нет! Я не хочу, чтобы все закончилось убийством! – упирается Ада. – Достаточно того, что случилось сегодня. Может быть, все-таки вызвать скорую?
– Адрес, дорогая, – игнорируя ее беспокойство, требую я. Мне становится лучше, и я решаю, что самое время убраться отсюда. Пока от потери крови у меня не проснулся голод и я не набросился на нее. Ада неохотно называет улицу и дом, где живут Ковалевские. Поднимаюсь на ноги и прощаюсь с ней. И словно пьяный, плетусь домой.
Глава 15
Глава 15
По пути мне везет – я встречаю позднего путника. Искушения насытиться избежать не получается. Приходится себя контролировать, чтобы жертва не скончалась, что несколько портит наслаждение от процесса. Но я не хочу, чтобы у кого-то возникли подозрения, что в городе появились вампиры. Иначе неприятностей не избежать. А у меня их сейчас и так достаточно.
Когда я вваливаюсь домой, Айлин и Сабина как раз прощаются. Моя подопечная выглядит изможденной. Лицо восковое, уголки глаз покраснели. Она старается держаться, шутить, но я вижу, как тяжело ей это дается. Судя по беспечному лицу ее подружки, о своих жизненных потрясениях она умолчала.
– Всего хорошего, Сабина, – беря девушку за плечи и подталкивая ее в сторону двери, говорю я. – Приходи к нам завтра.
– Да, я что-то засиделась, – смущается она. – Чао, дорогая!
– Арсен, проводи барышню, – прошу я сына, который сидит в кресле с книгой. Тот морщится и нехотя поднимается. – Только без фокусов.
– Да знаю я, – лениво отмахивается от моих советов он. Набрасывает на себя пальто и идет следом за гостьей. С облегчением закрываю за ними дверь. Моя мечта сейчас – упасть и вырубиться. Кровь помогла мне восстановить поврежденные ткани, но не избавила от усталости. Айлин с ужасом смотрит на мои руки и робко касается их пальцами. Они у нее огненные.
– Ты ранен? – спрашивает она. Но прежде, чем я успеваю ответить, без чувств падает на пол. Часы бьют полночь. Прекрасное окончание дня, ничего не скажешь.
Поднимаю ее на руки и несу на второй этаж. Ногой открываю дверь ее комнаты, укладываю ее на кровать. Подхожу к окну и распахиваю его. Сырой воздух тут же врывается в помещение. Склоняюсь над Айлин. Подкладываю под голову подушку. Кожа у нее горячая. Похоже, началась лихорадка. Зову Дэшэна, но он не откликается. Потом вспоминаю, что он ушел с Ритой в дом к Елене. Черт. Что там надо делать с девицами в обмороке? Спускаюсь на кухню. Отыскиваю на одной из многочисленных полочек бутылку с нашатырным спиртом. Наливаю в стакан холодной воды.
Когда возвращаюсь, Айлин все еще без сознания. Подношу к ее носу флакон из темного стекла. Пара секунд – и она открывает глаза. Непонимающе смотрит на меня. Тяжело сглатывает, пытается подняться на локтях, но сил не хватает. Приподнимаю ей голову и заставляю сделать несколько глотков воды.
– Спасибо… – хрипло шепчет она. Смотрит мне в лицо, пытается улыбнуться.
– У тебя что-то болит? – спрашиваю я, кладя ей руку на лоб.
– Плечо и почему-то поясница. Хотя я вроде не падала… – растерянно говорит она. Ей трудно дышать, пульс учащенный.
– Снимай блузку, – прошу я. Беру за руку, помогаю сесть. Она смущенно раздевается. Остается в одном лифчике и прикрывает рукой шрам. Место, на котором Америго выжег ей клеймо, аккуратно замотано бинтом. Снимаю его. Хотя едва уловив запах, уже понимаю, что дело плохо. Началось воспаление. Айлин болезненно морщится. Закусывает губу, тихо стонет. – Тебе нужно к врачу. И срочно.
– Нет, – категорично заявляет Айлин. – Никаких врачей. Я с детства сыта ими по горло.
– Могу предложить свою кровь, – говорю я, видя как блестят ее глаза. Она сейчас мне кажется такой хрупкой, такой беспомощной. Пожалуй, Ада права, я очарован ей. Но это очарование смешивается с желанием ее уничтожить. Даже сейчас мне хочется сделать ей больно. Словом, жестом – неважно. Будто ее страдание принесет мне наивысшее наслаждение. Если бы я не знал о заклятье Амалика, подумал бы, что тронулся рассудком. Как справиться с этим бредом? Какой силой воли надо обладать, чтобы не поддаться этому искушению?
– Пожалуй, я соглашусь, – жалобно отвечает Айлин. – Хотя все это ужасно… И мне совсем не нравится. Но к врачам я хочу еще меньше.
Выпускаю клыки и прокусываю себе запястье. Моя подопечная осторожно берет мою руку. Робко слизывает несколько красных капель. Входит во вкус и припадает губами к ране. Потом, словно чего-то испугавшись, резко отстраняется. Спешно вытирает рот тыльной стороной руки и отворачивается от меня.
– Тебе надо поспать, – говорю я. – Завтра будет тяжелый день, похороны твоей бабушки. Нужно, чтобы ты набралась сил.
– Я не смогу спать, – признается Айлин. – Вдруг твой брат придет опять?
Легко касаюсь пальцем темных шрамов на ее груди.
– Откуда они у тебя?
– Упала, – коротко отвечает Айлин и схватив блузку, прижимает ее к груди, словно желая защититься.
– Правду, дорогая. Я ведь все равно все узнаю, – мгновенно теряя самообладание и начиная раздражаться, говорю я.
– Это и есть правда, – отвечает Айлин. – Меня столкнули со второго этажа в школе. Я пролетела через стеклянную крышу оранжереи. Если бы не профессор Рогожкин, то я бы умерла от потери крови. Он спас меня. Сделал жгут, чтобы зажать поврежденную артерию, дождался приезда скорой. Поехал со мной в больницу. Он мой герой.
И снова этот профессор… Пожалуй, пришло время познакомиться с ним лично.
– Ты знаешь, кто тебя столкнул?
Айлин отрицательно мотает головой.
– Я не видела. Сильный удар в спину – и вот я уже в невесомости, – говорит она. – Саб утверждает, что это сделала Ада. Но этого не может быть. Мы с ней дружим и у нее не было мотива так поступать со мной.
Что ж, значит стоит приглядеться к этой учительнице повнимательней. Встаю, чтобы уйти. Но Айлин удерживает меня за руку.
– Побудь со мной, пока я не усну, – просит она. Поднимается на ноги, подходит ко мне. Встав на цыпочки заглядывает мне в глаза. Температура у нее спадает. Кожа становится прохладной. Воспаление на месте ожога уменьшается. – Прошу тебя…
Только в няньки податься не хватало. У меня глаза слипаются от усталости, но я остаюсь. Устраиваюсь на полу возле окна. Заверяю себя, что уйду, как только пойму, что она спит. Но сам проваливаюсь в темноту до самого утра.
Я стою напротив дома, где живет семья Ковалевских. Сабина уже убежала в школу вместе с сестрой. Ее мать ведет в садик трех младших детей. Женщина выглядит измотанной. На ней старенькое пальто, изрядно выношенное. На ногах стоптанные сапоги с белыми въевшимися разводами. Голову покрывает вылинявший платок. Да, не сладкая жизнь у этой мадам.
Пересекаю дорогу и быстро взбегаю на второй этаж. Раны меня больше не беспокоят и чувствую я себя прекрасно. Звонок не работает, и я с силой барабаню в дверь. До слуха доносится отборный мат, следом за ним грохот падающего тела. И снова мат. Наконец мне открывают.
– Ну что, опять ключи дома забыла, чухонка? – грубо спрашивает мой обидчик.
– Так ко мне еще никто не обращался! – говорю я и бью его в челюсть. От удара он отлетает к стене. Сползает вниз и с ужасом смотрит на меня. Крестится дрожащей рукой и тут же сплевывает через левое плечо.
– Ты же… Ты труп, – испуганно бормочет он, барахтаясь на полу.
– Именно. И пришел по твою душу, – зловещим голосом произношу я, хотя мужик и так напуган дальше некуда. Вхожу в квартиру. Оглядываюсь по сторонам. Здесь настоящий бардак. Вещи разбросаны. В углу стоят два тюка, с пожелтевшими газетами. Тут же лежат сковородки, покрытые грязью и жиром. Рядом с ними детские ботиночки нежно-розового цвета. Паркет истерся и местами выбит. Меня охватывает отвращение к этому месту и к тому существу, что лежит передо мной.
– Мне нечего тебе предложить! – истерично кричит он, брызгая слюной. Подхожу к нему и поднимаю его за шкирку. Он дрыгается и жалобно ноет. Очень хочется одним ударом размазать содержимое его черепной коробки по стенке. Но я сдерживаюсь.
– Что у тебя украла Ада Грановская? – с силой встряхиваю его я.
– Я тебе скажу, а ты к легавыми побежишь, – хрипит бандит. И за несговорчивость получает пару крепких ударов под ребра.
– А у меня плохое настроение и дыра в печени. И я опасней легавых. Могу тебе и шею сломать, если не ответишь, – мне здесь не нравится, это раздражает меня. И даже не приходится притворяться свирепым.
– Ладно, черт с тобой, – трясется мужик. – Только между нами, хорошо?
– Ты мне еще условия ставишь? – удивляюсь я. – Неосмотрительно с твоей стороны. Отвечай, гад!
– Эта дрянь украла у меня пистолет, – шумно выдохнув, озвучивает причину своего негодования мой собеседник. – Не знаю, как она узнала про него, как нашла тайник, но после того, как эта дамочка побывала здесь, он исчез. А он с историей… Ну сам понимаешь.
– Когда это случилось? – спрашиваю я, гадая, зачем учительнице вдруг мог понадобиться пистолет?
– Неделю назад где-то. А потом убили Елену, и я запаниковал. Ведь если оружие где-то всплывет, на нем мои пальчики, хорошо известные во многих картотеках! – взволнованно тараторит мой собеседник. Что ж, вполне понятное беспокойство. – Но я эту бабу пальцем не тронул, детьми клянусь.
– А кто мог это сделать? – отпуская его, спрашиваю я.
– Черт его знает… Ее все любили. Слова о ней худого никто не сказал. Но мало ли у кого что на сердце не доброе было…
– Звать тебя как? – отряхивая руки, интересуюсь я.
– Матвей, – отвечает бандюга и трет кулаками глаза.
– Вот что, Матвей. Забудь о визите Ады и о том, что она у тебя украла. Пистолет ты потерял две недели назад в лесу. Ну, бывай.
Давно я не был так рад оказаться на улице. Жадно вдыхаю холодный, осенний воздух. Смотрю, как с деревьев осыпается листва. Ощущение мерзости после визита к Ковалевским постепенно проходит. Надо же, каким чувствительным я стал. Раньше бы на подобное даже не обратил внимания. Внезапно из носа начинает идти кровь. Головная боль в один момент становится невыносимой. Добредаю до ближайшей лавочки, долго отсиживаюсь. Вспоминаю о том, что мне названивал Ви. Достаю телефон и решаю ему перезвонить.
– Твою мать! – орет Вианор вместо приветствия. – Ты не выходил на связь сутки! Я тебя уже похоронил, засранец!
– В общем, ты недалек от истины, – говорю я. – Перед тем, как я уехал в Россию, у меня состоялась встреча с Америго. Он вколол мне какую-то дрянь, и я от нее подыхаю. У Меня даже нет уверенности, что успею вернуться в Лондон.
– Что значит – подыхаешь? – непонимающе спрашивает Ви. – Что за дрянь? Ну почему ты не можешь быть конкретным, черт бы тебя побрал! Что все это значит?
– Это значит, моя кровь густеет, регенерация тканей блокируется, – поясняю я. Ви нервно сопит в трубку. – И я не знаю, есть ли что-то, что может это остановить.
– Якуб уже у вас? – осведомляется Ви. Как быстро он потерял интерес к моей драме! – Он позавчера вечером вылетел в Россию.
– Нет, нам о нем по-прежнему ничего не известно, – растеряно отвечаю я. – Более того, он не знает, что мы с Арсеном в России. И значит, летел сюда не из-за нас.
– Послушай, – Ви понижает голос. – Твоим другом уже кое-то заинтересовался. Его перемещения вызвали подозрения у нашей службы безопасности. Возможно, не будь твоего сигнала о том, что он не добрался до Варшавы, на это никто бы не обратил внимания, но… Его подозревают в связях с отверженными.
– Этого не может быть, – решительно заявляю я. – Монро бы никогда с ними не связался. Он хороший парень.
– Даже хорошие не застрахованы от глупостей, – глухо отвечает Ви. И я понимаю, что у него есть информация, которой он пока не хочет со мной делиться. – Предполагаю, что его мог завербовать твой брат. Ну, или кто-то из его приспешников. В любом случае, его скорее всего, задержат для допроса. Скажи, как он доберется до вас.
– Хорошо, – нехотя обещаю я. Обвинения Ви в сторону друга моего сына вполне логичны, но я не хочу в них верить. – Ви, мне нужен телефон Тео.
