Текст книги "Запечатленные (СИ)"
Автор книги: Велл Матрикс
сообщить о нарушении
Текущая страница: 3 (всего у книги 16 страниц)
Глава 4
Отдышавшись, Кэсси заставила себя успокоиться. Там, за дверью – всего лишь собаки, а не дикие звери. С собаками можно договориться, даже если они дрессированные охранники, натасканные на убийство нарушителей.
Все равно страшно.
Но воды в доме все так же нет, Теодор не придет, чтобы спасти ее от жажды, и значить, нужно самой выбираться из дома, чтобы выжить.
Для начала Кэсси заглянула в холодильный ларь, где выбрала кусок мяса покрупнее. Мелко его порезала и поставила миску с мясом рядом с дверью, приоткрыв которую, выбросила наружу пару кусочков.
Тут же захлопнула. И прислушалась.
Сытые собаки – добрые собаки. Вряд ли перед отъездом Теодор их покормил.
За дверью послышались возня и порыкивание. Чуть подождав, Кэсси повторила процедуру. И так – пока не скормила псам всю миску.
Ворчание и порыкивание снаружи вроде бы стало добродушнее.
– Я вас напою, если вы меня выпустите, – крикнула она собакам через дверь.
И приоткрыла щелочку.
Оба пса – огромных, страшных – смирно сидели у крыльца и внимательно наблюдали.
Кэсси сглотнула, старательно давя страх, и приоткрыла дверь пошире.
– Хорошие песики, умнички, настоящие охранники, – певуче заговорила она. – Я своя, я тут живу, я пахну вашим хозяином, это меня вам нужно охранять… Я вас буду кормить и поить, хорошие песики…
Конечно, они не понимали, что она говорит, но наверняка знали значение таких слов как «кормить», «поить», «хозяин», «охранять». И знакомый запах должен их успокоить.
Главное, чтобы он остался, этот запах. Хотя, учитывая, что с ней делал Теодор, она вся должна была им провонять.
Под внимательными собачьими взглядами она вышла на крыльцо. Псы синхронно поднялись и подошли к ней.
Хотя бы не скалились.
Когда они принюхались, Кэсси даже дышать перестала. Ей было очень страшно, но, наверное, все же лучше быстрая смерть от собачьих клыков, чем медленное умирание от жажды.
Но собаки не напали. Видимо, сочли запах приемлемым, и просто остановились рядом, глядя на нее с ожиданием.
– Сейчас, только воду найду, – немного нервно улыбнулась им девушка и неторопливо спустилась с крыльца.
Резких движений она старалась не делать, чтобы не спровоцировать собак.
Поиски воды не затянулись – колодец обнаружился здесь же, во дворе. Как и будки, с цепями, сейчас разомкнутыми, и пустыми мисками для воды и еды.
Воду из колодца предполагалось добывать по старинке, накручивая ворот с прицепленным к нему ведром. Кэсси еще не приходилось сталкиваться с такой древностью, но, кроме физической силы, особых умений для добычи воды от нее не требовалось.
Кэсси вытащила полное воды ведро и поморщилась, представив, как будет делать то же самое на девятом месяце беременности.
И замерла, положив руку на живот. Неужели она действительно беременна? И внутри нее начинает развиваться новая жизнь?
Она совсем не была готова стать матерью, но при мысли о грядущем материнстве ее охватывало странное ощущение чуда. Она приведет в этот мир новую жизнь! Нового человека, маленького и беспомощного, который будет зависеть от нее… и любить ее.
Разве это не волшебство?
Поскуливание собак привело ее в чувство. Кэсси торопливо, насколько позволяли обстоятельства, наполнила собачьи поилки и натаскала воды в дом.
А затем взялась исследовать территорию.
Помимо основного дома, колодца и пары будок, внутри огороженной забором территории имелось отхожее место в виде маленького домишки, скромно притаившегося в дальней части двора, баня и сарай с поленницей.
Туалет был привычного вида – дыра в полу без каких-либо удобств. В деревенском доме, который ее родители снимали каждое лето за часть урожая, был точно такой же. Сарай был чистенький, светлый и почти пустой, только инструменты на полках. Большинство из них Кэсси видела впервые в жизни и решила, что они ей точно не понадобятся.
Баня обрадовала наличием душа, но огорчила необходимостью вручную заполнять водой емкость под него. Как и под горячую воду, нагревала которую местная печь. На дровах! Даже не артефактная.
Как и пообещал Теодор, особых удобств это место ей не предоставляло.
Но Кэсси часть жизни провела в весьма бедной деревне, где удобств было еще меньше. Конечно, со временем и растущим животом ей придется тяжелее, но сейчас здесь вполне можно жить.
Если не считать, что у нее даже смены одежды нет. С другой стороны, кого ей стесняться? Кругом сплошной лес, других людей просто нет, и можно ходить голышом, пока сохнут постиранные вещи.
Умывальные принадлежности, кстати, в бане присутствовали.
О том, что она будет делать, когда наступят холода, Кэсси пока решила не беспокоиться. До них еще дожить надо.
И не сойти с ума от скуки, потому что никаких развлечений одинокий дом в глухом лесу не предлагал. Хотя, возможно, времени скучать у нее и не окажется.
Собаки с интересом наблюдали, как она, тихо ругаясь под нос, таскает воду в баню. Никаких разжигалок в бане не оказалось, как, впрочем, и в доме, так что огонь пришлось добывать с помощью плиты. К счастью, Кэсси имела представление о том, как топить баню, и сумела с этим справиться.
Вымыться ей хотелось неимоверно, даже рискуя утратить расположение собак. Но они не кинулись на нее, когда девушка обтерлась снизу, очищаясь, так что Кэсси рассчитывала на лучшее.
Пока топилась баня, она приготовила себе поесть, заодно еще раз покормив псов. И уже в сумерках, наскоро поужинав, наконец, добралась до вожделенного душа.
Из бани она вышла уже в темноте, и поняла, что весьма опрометчиво не встретила ночь в доме. Вокруг царила бы непроглядная темень, если бы не свет луны. Но и его было недостаточно, чтобы осветить дорогу к дому.
Зато видно направление, и Кэсси осторожно двинулась к избе. Она едва сдержала крик, когда в ногу ей уткнулось что-то мокрое, но быстро поняла, что это собачий нос. Вновь охватил страх, затем – досада, что не догадалась посадить псов на цепь, чтобы не бояться, что они на нее накинутся после душа. А после Кэсси поняла, что никто ее грызть не собирается, что собаки признали в ней хозяйку даже без хозяйского запаха.
Девушка успокоилась и в сопровождении собак без помех добралась до дома. В потемках – спасибо лунному свету – нашла кровать, белье на которой успела перестелить еще днем, свалилась на нее, посетовала, что в доме нет света и отрубилась.
Пробуждение вышло печальным. С непривычки от нагрузки болело все тело, а в голову лезли мрачные мысли.
Накануне она была слишком ошеломлена происходящим, чтобы всерьез о чем-то задуматься. Вот только что в ее жизни все было хорошо. Золотой диплом, прекрасные перспективы… и вдруг – похищение, неожиданный секс, истерика, хлопоты по обустройству, страх перед собаками… Некогда было задуматься, остановиться, осмыслить произошедшее. А теперь все, что шок отодвинул на закорки сознания, разом на нее навалилось.
Она – запечатлена с кадхаи. С тем самым! Вот только он ее за это ненавидит. Так что хорошего ей ждать от него явно не стоит.
А еще он требует от нее ребенка!
Неужели она ждет ребенка? Она ведь совсем к этому не готовилась. Кэсси думала, что у нее еще полно времени, что ребенок появится только тогда, когда она этого захочет. В любящей семье, ждущей его…
Сможет ли этот кадхаи стать хорошим отцом? Он вообще не выглядит тем, кто планирует отцовство.
И как она будет справляться тут в одиночестве? Вчерашний день показал, что это будет непросто. И хватит ли ей еды? Ее много, но Кэсси тут застряла на три четверти года. Да еще с двумя прожорливыми псами. А вдруг на них нападет дикий зверь? Ей даже защищаться нечем. А вдруг собаки не справятся? Или их придется лечить? А если заболеет она сама? Здесь даже средств связи нет!
И ей надо думать не только о себе, а значит, нельзя спрятаться под одеялом и жалеть себя.
Но как не жалеть? Она столько усилий вложила, чтобы сделать свою жизнь лучше, у нее все получилось, и на пороге новой жизни перед ней просто захлопнули двери возможностей. Заперли в какой-то глуши, и еще неизвестно, что ее ждет после рождения ребенка…
Будущее виделось Кэсси не просто мрачным, а беспросветным.
Впрочем, ничто в ее жизни не давалось ей просто. Почему она решила, что с удачно сданными экзаменами это изменится? Всего лишь еще одно препятствие, которое нужно преодолеть. И она справится. Выдержит все и уйдет отсюда. И ребенка заберет! Чтобы не вырос таким же, как его отец, бесчувственным эгоистом.
В этой новой реальности, в которой она очутилась по милости Теодора Вайнхаи, Кэсси требовалась уверенность в себе. То, что позволило выжить в элитной школе, где издевательство над стипендиатами было любимым занятием богатых учеников.
Просто еще один способ над ней поиздеваться. Теодор долго выжидал и нашел идеальный способ. Но Кэсси не сдастся. Она умеет добиваться своего. И пусть прямо сейчас она ничего не может изменить, но это не значит, что она не будет пытаться.
Вот только для борьбы нужны силы, которые нужно копить. Кассандре следовало заботиться о себе.
Вода в бане оказалась чуть теплой, и умывание вышло бодрящим. Зато прошло желание расплакаться, и Кэсси взялась за работу. Покормить псов, вполне дружелюбных, приготовить поесть себе, исследовать кладовую, где оказались еще запасы еды, и подумать, как часто можно топить баню, чтобы дров хватило до родов?
Кэсси как раз обеспокоенно искала средства отопления самой избы – все же здесь придется зимовать, а ничего похожего на печь или камин в доме не наблюдалось – как вдруг в комнате появился Теодор.
Кэсси настолько уверила себя, что в ближайшие несколько месяцев его не увидит, что на миг остолбенела. А затем возмутилась:
– Что ты здесь делаешь?!
Она и не хотела его видеть. Он был ей не нужен, потому что его присутствие не несло ей ничего, кроме проблем.
– Все то же, – поморщившись, ответил он. – Ребенка.
– Но ты же уже все сделал, разве нет? – Кэсси поразилась.
Она искренне полагала, что достаточно один раз переспать с парнем, чтобы забеременеть. По крайней мере, так описывалось во всех романтических книжках, которые она украдкой читала, когда у нее находилось на это время. А поскольку этот вопрос Кэсси не изучала, не считая актуальным для себя, то опровержения этому так и не встретила. Собственно, именно поэтому она полагала, что уже ждет ребенка, а Теодор больше не появится.
И вдруг выяснить, что это не так, оказалось весьма неприятным сюрпризом.
– Возможно. А может, и нет, – он слегка усмехнулся над наивностью Кэсси. – В таком вопросе не стоит действовать наобум. Так что мы будем продолжать, пока не убедимся в результате.
– И как долго ты собираешься этим заниматься? – Кэсси невольно отступила, сообразив, что он пришел не просто так, а повторить вчерашнее.
И ее это напугало. Потому что слишком свежо воспоминание, как он ушел, оставив ее – распаленную, жаждущую продолжения, и снова пережить это она совсем не хотела.
– До твоей первой задержки, – он мрачно улыбнулся, заметив ее маневр.
– Но это же не меньше трех недель! – в ужасе распахнула она глаза, бледнея от жуткой перспективы. – Может, ты просто купишь тесты?
– Обязательно. Но не вместо, – он плавно шагнул вперед.
Кэсси обреченно поняла, что пытаться уговорить его не трогать ее – бесполезно. Он просто ее не услышит, она видела это в его глазах – темных от непонятных чувств. Среди которых точно нет сочувствия к ней.
Но она не собиралась покорно подчиняться. Раз уж он все равно здесь и собирается прийти еще не раз, пусть хоть пользу приносит. А не только вредит.
– Тогда привези мне сменную одежду, – все же отступила она еще на шажок. – И теплые вещи. И фонарь.
– Зачем это? – похоже, таких просьб он от нее не ожидал, потому что даже остановился от удивления.
– А вдруг мне ночью приспичит? Там же темень такая, что ноги переломать можно. И еще ночами холодно, – Кэсси поджала губы.
Растерянность ушла, уступив место самообладанию. Если Теодор не собирается оставить ее в покое, она вытребует себе лучшие условия.
– А уверяла, что не продашь свободу за шмотки, – на губах Теодора застыла неприятная улыбка.
Кэсси несколько мгновений пыталась сообразить, о чем это он, а затем вспыхнула:
– Так я не новые же вещи прошу! Если бы ты сразу разрешил мне заехать домой и собраться, нормально предупредив об условиях проживания, мне бы сейчас ничего просить не пришлось! Просто скажи моим родителям, что мне нужны сменные вещи, они соберут, ты привезешь.
Теодор скривился презрительно:
– Я не посыльный, заниматься чем-то подобным.
– Вот как? – оскорбилась девушка. – Что ж, о последствиях я тебя предупредила. Если я заболею, на ребенке это тоже скажется. А то и на возможности зачатия!
Ее возмутило, что парень, создавший эту проблему, теперь высокомерно отказывается ее решать. Что стоило заехать к ней домой по дороге сюда? Она же его запечатленная, никуда бы уже все равно не делась.
– Раздевайся, – вместо ответа потребовал он.
И достал два знакомых пузырька. Как и накануне, Кэсси от своей порции отказалась.
Она хотела помнить все, что с ней происходит. Какое бы не ждало ее разочарование, то, что ему предшествовало, того стоило.
Все повторилось, как и вчера. Теодор довел ее до исступления и вновь остановился, оставив ее неудовлетворенной, а затем молча ушел.
И это очень походило на изощренную пытку. Пытку, которую хотелось продолжать, а не остановить…
Какое-то время девушка лежала, приходя в себя и анализируя произошедшее, а затем со стоном отправилась в баню.
Что ж, следовало признать, что Теодор был очень умелым любовником. От его прикосновений Кэсси просто теряла голову, отдаваясь ощущениям, когда разум просто отключался и хотелось лишь одного – чтобы это длилось и длилось. Не потому ли, что она сама его хотела, даже не умея это выразить? Но, неудовлетворенное, желание причиняло почти физическую боль. Наверное, к такому можно привыкнуть…
Вот только… как справиться с обидой и разочарованием? Теодор был нежен, пробуждая в ней страсть, но при этом совершенно не считался с ее собственными желаниями, не позволяя проявить инициативу, и от этого Кэсси ощущала себя неполноценной.
Она просто не понимала, почему он так себя ведет. Он мог бы брать ее силой – и оставаться в своем праве. Но зачем-то он соблазнял ее, будя в ней желания, о которых она прежде и не подозревала. Желания, толкающие ее в его объятия, побуждающие ее жаждать его.
При том, что целью Теодора был вовсе не секс сам по себе. Ему нужен был ребенок, и, существуй иной способ его завести, кадхаи использовал бы его без раздумий.
Странным образом это почти примиряло Кэсси с происходящим. Чувствовать себя инкубатором было проще, чем куклой для секса. Ведь Теодор имеет право делать с ней все, что угодно. Запечатление превращало женщин в бесправных рабынь кадхаи на законодательном уровне. В тех, с кем можно безнаказанно осуществить абсолютно любые фантазии, даже самые темные и запретные. И никакая жалость не может этому помешать, ведь кадхаи неведома жалость.
Кэсси мрачно подумала, что от подобной участи ее избавила Оливия, из-за которой она, собственно, в этой ситуации и оказалась. Каким бы негодяем не был Теодор – а за годы учебы она насмотрелась всякого – но Оливию любил искренне и определенно не желал ей изменять. Поэтому и не давал волю фантазиям, хотя никто его уличить бы не смог.
Он не стремился получить удовольствие, но и до прямого насилия не опускался, странным образом проявляя определенную заботу о своей нежелательной любовнице.
И предпочитал забыть все, что между ними происходило. Но даже под зельем забвения не отдавался своей страсти, которую Кэсси ощущала всем телом.
Вода в бане окончательно остыла, но топить было хлопотно, и Кэсси предпочла бодрящий душ. Ей не привыкать купаться в холодной воде. Тем более на дворе почти лето, можно не бояться замерзнуть. Но вечером надо бы озаботиться, чтобы с утра была теплая вода.
Все-таки без центрального водоснабжения тяжело.
Демонов кадхаи, нашел кому мстить! Лучше бы свою Оливию приструнил. Вот уж девица ему под стать, ведьма злобная…
Возвращаясь в дом, Кэсси вдруг поняла, что чего-то не хватает. И сообразила – собаки! Они не подбежали к ней, как делали вчера весь день. С удивлением девушка подошла к будкам и обнаружила псов на цепи.
От возмущения Кэсси выругалась. Да как так-то! Почему он не посадил их на цепь вчера, сколько страха она натерпелась! А сегодня какой смысл? Только зря животных мучить.
И вообще, зачем цепи, если можно было просто познакомить ее с собаками – и никаких проблем! Неужели настолько хотел досадить? На сутки без воды оставить? Ей ведь могло и не хватить мужества поладить с ними.
Но все же снимала Кэсси цепи с опаской. Вдруг Теодор провел с ними воспитательную работу, и ее они покусают?
К счастью, все обошлось, и отношение псов к Кэсси не поменялось.
Остаток дня снова прошел в хлопотах. Приготовить поесть себе, покормить собак, натаскать воду, растопить баню – Кэсси не торопилась, но все равно управилась до темноты. И села на крыльце, наблюдая, как медленно сгущаются сумерки.
За забором темнело быстрее, ведь лес подступал к самому двору. Кэсси задумалась, можно ли ей выходить в лес? В плане опасности. Лес выглядел дремучим, пока они по нему сначала ехали, потом шли. Ей еще тогда показалось, что здесь водятся хищные звери. Но подходят ли они к жилью? Если выйти за ворота, безопасно ли там гулять? А если взять с собой собак?
Наверное, со стороны это смотрелось бы странно: думать о столь отвлеченных вещах, находясь в ее положении. Но за ней некому было наблюдать. А для самой Кассандры это было единственным спасением. Ее положение было отчаянным – полная изоляция, никто не знает, где она, а тот единственный, кто знает, настроен совсем недобро. Ее ждет ежедневная неудовлетворенность, нежеланная беременность и тяжелая работа для того, чтобы просто жить на приемлемом уровне комфорта. Впереди зима, которую она не знает, как пережить в одиночестве, и нет никого, кто мог бы ей помочь. Даже если каким-то образом удалось бы сбежать отсюда – ее найдут и вернут Теодору, потому что она его собственность. Она даже к законникам обратиться не может, ведь Теодор в своем праве. Сопротивляться она не может, ведь кадхаи априори сильнее. И что остается? Поддаться отчаянию, рыдать, биться в истерике? Это не поможет. Так зачем зря тратить силы, если это ничего ей не даст? Поэтому Кэсси решила, что не будет думать о плохом. Жизнь слишком коротка, чтобы тратить ее на бессмысленные сожаления. Она ведь умела справляться с проблемами, жизнь бедняков на Танше никогда не была праздником. Рано или поздно Теодору придется ее отпустить. И она вернется к нормальной жизни.
Главное, верить, что все будет хорошо.
Глава 5
Тео бездумно рассылал заявки в университеты Благословенной земли Танши. В этом не было необходимости, его приняли бы в любом учебном заведении, какое он только мог захотеть. Но поганое настроение мешало заниматься чем-то более полезным.
Мысли о запертой в лесном домике не отпускали. Зелье подействовало, и он не помнил, как это было между ним и запечатленной, а потому не испытывал вины, но вот собственная реакция на нее злила. Эту девчонку он даже не знает, ничего к ней не испытывает, ненавидит те отношения, заложником которых стал. Так почему он ее так желает? Почему его так тянет обратно, к ней? Настолько, что он ведет обратный отсчет до конца суток… и это еще связь не укрепилась!
Тео покосился на правое запястье. Узор не изменился, несмотря на секс с запечатленной. Наверное, и не изменится, если держаться от нее подальше.
Сколько же от нее проблем, от этой девчонки.
– Слышал, ты обзавелся запечатленной, – Тео вздрогнул, услышав этот голос.
Его редко можно было застать врасплох, и настроения ему это не добавило.
– Не помню, чтобы разрешал тебе входить, Мартин, – прорычал он.
– Что, Тео, уже память отказывает? – рассмеялся его брат.
Называть его братом было привычкой Тео, хотя кровными родственниками они с Мартином не являлись. Мартин был точной копией Грации – черноволосый и синеглазый, он был по-девичьи смазлив, тонок и гибок, но его хрупкость и даже определенная женственность были кажущимися. Он расчетливо использовал амплуа нежного мальчика, но как для человека был силен и быстр. Никто не видел в нем опасности, чем Мартин умело пользовался, манипулируя окружающими в собственных целях – выгоду парень извлекать умел отовсюду.
Тео ненавидел брата. Потому что этот смазливый ангелочек отнял у него семью. Мартин был любимцем приемного отца и родной матери, ни в чем не знал отказа и умел вызывать в людях безотчетную симпатию, доверие и умиление. Тео, с его упрямством и силой здорово проигрывал ему в умении очаровывать. И потому зачастую бывал несправедливо наказан за сотворенное братом. Тому легко было свалить вину на брата, его невинному взгляду за длинными ресницами верили охотнее, чем правде. Разумеется, любви к Мартину Теодору это не добавляло.
И с годами детское соперничество никуда не исчезло, но поумерилось. Оба поняли, что лучше не враждовать, и старались сохранять нейтралитет друг к другу.
Но это не мешало Мартину оставаться бесцеремонным.
– Я сейчас тебя памяти лишу, – злобно уставился Тео на него.
Они оба знали, что это не пустая угроза, но у Тео будут проблемы, если он ее осуществит. У кадхаи не принято воздействовать на своих, а Мартин, как ни крути, был своим.
Поэтому парень рассмеялся и вернулся к первоначальной теме:
– И когда ты собираешься представить ее семье? Или не собираешься?
– Не твое дело.
– М, решил, пусть повторит судьбу твоей родительницы? – проницательно осведомился Мартин.
– Пошел вон, – велел Тео.
– Или это такое сокровище, что страшно миру показать, а? – заткнуться вовремя этот парень просто не умел.
Тео молча встал, схватил брата за шкирку и поволок прочь из своей комнаты. Но тот вывернулся и усмехнулся:
– А как же Оливия? Ты наконец отстал от нее?
– Это не твое дело! – Тео вспылил.
– Почему же? – нагло улыбнулся Мартин. – Ты ведь отбил ее у меня. Что странного, что я хочу ее вернуть?
– Оливия – моя. Не приближайся к ней.
– Не очень-то честно. И запечатленную тебе, и Оливию. Что ты с ней будешь делать, а? Любоваться? Ты причиняешь ей боль, удерживая рядом. Крайне эгоистично с твоей стороны. Ты хотя бы понимаешь, каково ей, знать, что ты с другой?
– А ты сам-то давно у нас праведник, чтобы читать мне мораль, а? – вызверился Тео.
Не будь слова брата так близки к истине, они не задели бы его. Но Тео чувствовал вину перед Оливией, и ему не хватило смелости предложить ей не видеться, пока запечатленная не забеременеет. Он собирался встречаться с Оливией, проводить с ней время, уверять ее в силе своих чувств, в то время как она будет знать, что он ей изменяет. Это было жестоко по отношению к Оливии, но Тео не мог иначе. Она была нужна ему.
И не Мартину говорить об этом, потому что этот парень легко мог одновременно встречаться с несколькими девчонками, уверяя каждую, что она для него – единственная. А теперь еще и потянул свои жадные руки к Оливии.
Мартин не был в нее влюблен. Но эта девушка отшила его однажды, и ему просто нужен был реванш.
К сожалению, именно сейчас Оливия была уязвима. Ее уверенность в чувствах Тео пошатнулась, а уязвленное эго вполне могло сподвигнуть на месть.
И гаденыш это прекрасно понимал. От полноценной атаки его удерживало понимание, как жестоко отомстит Теодор, но он уже прощупывал почву.
– Эй, Тео, ну что ты начинаешь? – улыбнулся примирительно Мартин. – Я же просто по-братски интересуюсь. Вдруг моя помощь пригодится? Мы же семья, и ты всегда можешь…
– Мартин, – перебил его Тео. – Заткнись и вали отсюда. А то я-то наказание переживу, а тебе уже будет все равно.
На этот раз угроза Мартина впечатлила. Он наконец-то ушел.
Тео тяжело опустился в кресло и закрыл глаза.
Мартин тоже ненавидел Тео. За то, что тот – кадхаи, а он – всего лишь человек. Да, принятый в Род, одаренный, насколько это могут обеспечить деньги и возможности отца, но – только человек, и этого не изменить. Как бы ни любили и не баловали его родители, ему никогда не встать во главе Рода. И однажды его будущее окажется в руках брата, ненавидящего его.
К сожалению, понимание этого пришло к Мартину слишком поздно, когда отношения с Тео были уже безнадежно испорчены. Поэтому он не упускал случая уколоть брата, зная, что тот все равно однажды за все отыграется. И не имеет значения, сколько этого всего было.
Теодор понимал мотивы брата, но ему от этого легче не становилось. Он любил Оливию и хотел Кассандру, и в этом состоянии застрял на ближайший год. Со смертью запечатленной он освободится, но как дожить до ее смерти?
Как же не вовремя она ему подвернулась… будь он старше, возможно, было бы легче.
Если бы не визит брата, Тео непременно встретился бы с Оливией. Но Мартину удалось его пристыдить, и Тео ограничился перепиской. Он опасался, что Оливия начнет расспрашивать о том, как все прошло, но к его удивлению, сообщения девушки были нежными и совершенно не касались запечатленной.
И ему стало легче.
Оливия – настоящее чудо, награда ему за все страдания. Искренняя, любящая, она не станет попрекать его запечатленной, поможет ему со всем справиться, и больше он никогда не причинит ей боли.
Но, если Оливия страдает, запечатленная должна страдать тоже.
Именно с этой мыслью он возвращался в лесной домик.
Ему казалось, он увидит ее сломленной и измученной.
Несчастной.
Но девчонка выглядела до неприличия бодрой и его появление встретила в штыки. Каково же было его удивление, когда он понял, насколько она наивна в вопросе секса. Не просто девственница – ребенок невинный… и это в полные восемнадцать лет!
Наивная-то наивная, но до чего наглая. Не успел он появиться, начались требования, словно это он ей что-то должен, а не она тут пленница. Но стоило признать, требования были вполне обоснованы.
Вот только разговаривать с девчонкой не следовало, да и желание в ее присутствии кружило голову все сильнее. Поэтому он торопливо использовал зелье, слабо удивившись ее отказу.
Разве ей не хотелось забыть то, что он с ней делает?
Впрочем, он не собирался становиться насильником. Ему никогда не приходилось принуждать, девушки прыгали в его постель добровольно – и всегда получали удовольствие. Не от секса так от денег. С его внешностью и состоянием Тео всегда был желанен девушкам.
Конечно, он понимал, что будь у его запечатленной выбор, она бы ему отказала, но выбора он ей не оставил. Потому что и у него выбора не было. Только вызвать в ней ответное желание, столь же сильное, как его собственное – и ему хватало для этого опыта и умения. Это было особенным удовольствием, наблюдать, как его запечатленная погружается в пылающую страсть. Вот только он не должен получать удовольствие с ней. Не имеет права. Это будет изменой… а потому надо остановиться.
Это было жестоко – оставлять ее, не дав достигнуть пика, но только так он мог наказать запечатленную за то, что она натворила. За то, что привязала его к себе. За то удовольствие, что он получает с ней, не в силах бороться со своими желаниями.
За то, что изменяет Оливии.
Тео никогда не думал, что может возненавидеть собственную природу кадхаи. Одно утешало – ничего из этого он не вспомнит.
Уходя от запечатленной, он мрачно размышлял, что с удовольствием поменялся бы с Мартином местами, лишь бы только не приходить сюда снова.
У самых ворот на него накинулись псы. Они напрыгивали на него, пытались лизнуть, бешено виляли хвостами. Невольно Тео рассмеялся, отбиваясь от ласки скучавших собак. А затем замер.
– Я идиот, – пробормотал он и потащил собак к будкам, сажать на цепь.
Домик, где предстояло несколько месяцев прожить запечатленной, находился в глухом лесу, в котором водились дикие звери, в том числе – хищные. Разумеется, он не мог снабдить пленницу оружием, которое она могла использовать как против него, так и против себя. Поэтому оставил тут собак, для ее же безопасности. И вместо того, чтобы познакомить их с новой хозяйкой, оставил на свободном выгуле.
А в доме нет воды. И запечатленная сутки не могла добраться до колодца.
Конечно, Тео не собирался облегчать жизнь запечатленной, но причинять вред ее здоровью не планировал. Все-таки она должна родить ему здорового наследника. Просто он совершенно забыл о собаках.
По-хорошему следовало бы познакомить девчонку с псами, но возвращаться в дом не хотелось. То есть хотелось слишком сильно, и Тео боялся не справиться с искушением. Поэтому решил отложить знакомство до завтра и просто оставить собак на цепи.
Дома он первым делом полез в каталог модного магазина. Обращаться к родителям девчонки он не собирался, но ее аргументы по поводу требуемого принял. Ему действительно стоило бы позволить ей собрать вещи.
Тео умел признавать свои ошибки. И погрузился в покупки. Это оказалось неожиданно интересно, выбирать одежду для девушки. Он помнил ее параметры и без проблем мог прикинуть, как на ней будет смотреться та или иная модель. Платья, блузки, брюки, нижнее белье… много нижнего белья. А еще ночные сорочки, домашние халаты, теплые вещи на все случаи жизни. Обувь, даже шарфы и шапки. Опомнился Тео, только когда ему напомнили об ужине. И озадаченно переключился на корзину, где обнаружилось не меньше сотни наименований. Выбирать из уже выбранного было лень, он оплатил весь заказ, купил сумку и фонарь и отправился ужинать.
В детстве Тео не решался игнорировать семейные встречи за столом, но теперь старательно их избегал. Поэтому и не торопился, чтобы поужинать в одиночестве.
Но в обеденной его ждала Грация.
В целом Теодор понимал отца. Грация была ослепительно красива, хорошо воспитана и умна, принадлежала знатной семье и никогда не теряла достоинства. Великолепная королева рода Вайнхаи. Но Тео знал, какой нежной и любящей может быть эта красивая и холодная женщина – она никогда не прятала любовь к родному сыну. Было время, когда Тео мечтал, чтобы и к нему она относилась так же. Но эти мечты давно умерли, и в его жизни Грация больше не принимала никакого участия. Тем страннее было обнаружить ее здесь.
– Ты что-то хотела? – удивился он.
– Только узнать, как ты поживаешь, – она улыбнулась. – В последнее время мы почти не общаемся. Я беспокоюсь о тебе, Теодор.
– С каких это пор? – равнодушно осведомился он.
– Всегда, Теодор, – строго ответила Грация. – Ты мой сын, и заботиться о тебе – мой долг.
– Брось. Я не ребенок, чтобы обо мне заботиться. Что тебе?
Грация позволила себе слегка нахмуриться, выражая недовольство его словами, но возражать не стала. Воспитывать его было уже поздно, а в привязанность семьи он не верил.
