Текст книги "Веятари (СИ)"
Автор книги: Велл Матрикс
сообщить о нарушении
Текущая страница: 12 (всего у книги 17 страниц)
Завтракала тоже скорее по привычке, совершенно не чувствуя вкуса еды. И прислушивалась к звукам в доме, ожидая, когда хлопнет входная дверь, знаменуя уход Лиара.
Не дождалась. А когда вышла из комнаты, обнаружила, что он успел приготовить обед. И даже не удосужился переодеться для выхода из дома.
– Зачем ты выключила Бусинку? – спросил он, застав меня на кухне.
– Потому что у меня нет возможности ее заряжать.
– Есть, – возразил Лиар. – Я никуда не ухожу.
– Уходишь, – зло ответила я и оставила его одного, снова скрывшись в своей комнате.
Где-то в глубине души я понимала, что нам нужно поговорить. Я не могу выгнать его, это вернет Лиара на улицу, потому что атари, от которого дважды отказались, едва ли сумеет найти себе веятэ. Я не хотела разрушать его жизнь. Но и видеть его рядом не могла. Красивый сильный атари, живое напоминание того, что я потеряла. И без того не красавица, я не просто превратилась в чудовище. Лишившись глаза, я потеряла часть своих возможностей, как бойца. С одним глазом сложнее оценить перспективу и определить расстояние до врага, а без возможности наносить быстрые и точные удары я не смогу сражаться с теларами эффективно.
И я не уверена, что хочу продолжать сражаться.
Поэтому мне ни к чему его одолжение. Лиару нет необходимости тратить жизнь на заботу о калеке.
И мне бы нужно это до него донести. Но я просто не могу сейчас с ним говорить. Потому что я злюсь. Так сильно злюсь на него. Он больше не может меня подвести – но ведь он уже подвел. И это несправедливо, винить его, ведь выйти из дома в одиночестве было только моим решением. Но если я начну винить себя, это меня окончательно уничтожит.
И я злюсь от собственного бессилья. Потому что ничего, абсолютно ничего не могу изменить.
В этот день Лиар не ушел. Как и в последующие. А изредка покидая дом, он каждый раз предупреждал меня, что вернется. В ответ я требовала, чтобы он не смел возвращаться и вообще проваливал из моей жизни. Но так как обмен репликами шел через закрытую дверь в мою комнату, полноценного разговора не получалось.
Я по-прежнему не хотела с ним разговаривать.
Из комнаты я почти не выходила, разве что за едой. Аппетита не было, но я подозревала, что, если начну голодать, Лиар точно никуда не уйдет. Я даже что-то готовила, чтобы показать ему, что могу о себе позаботиться. Но в целом мои дни проходили совершенно однообразно – я просто сидела на своей кровати, глядя в одну точку. А потом ложилась спать, и мне ночь за ночью снилось, как меня атакует телар, а я не могу от него защититься. Я просыпалась разбитой, с ужасным самочувствием, и с каждым днем все больше погружалась в мрачное равнодушие.
Я потеряла счет дням, когда, наконец, услышала то, чего ждала все это время.
Звук захлопнувшейся двери.
Лиар ушел, впервые не пообещав вернуться. Должно быть, ему наконец-то все это надоело, и он все-таки оставил меня.
Эта мысль неожиданно меня потрясла.
Все эти дни мне почему-то казалось, что стоит мне остаться одной, и все как-то само собой разрешится. Что вслед за Лиаром уйдут злость и апатия, вернется воля к жизни, остановится плач. Подспудно, по-детски, я считала его источником своих бед и поэтому хотела, чтобы он исчез из моей жизни. Но сейчас, когда он действительно ушел, я словно очнулась, вынырнула из болота жалости к себе. Его уход действительно встряхнул меня – и я осознала, как глупо себя повела.
Мой атари был готов остаться рядом. Не важно, что им двигало – благородство или жалость, он был готов пожертвовать своим будущим ради калечной веятэ. И, позволь я ему остаться, уже никуда бы не ушел. Разве не этого я добивалась все то время, что мы работали вместе? Разве не желала я уверенности, что он не поменяет меня на другую веятэ? Я получила, что хотела – и сама отказалась от этого.
Только потому, что мне не понравилась цена?
Да, я изуродована и покалечена, но ведь, по большому счету, это ничего не меняет. Я все еще могу сражаться с теларами – так же, как это делают все остальные веятэ, из-за спины своего атари. Пусть сильных противников мне не одолеть, но и со слабыми теларами кто-то должен бороться. Потеряв глаз, я вовсе не перестала быть веятэ, пока рядом был атари.
Но я предпочла отмахнуться от этого, сосредоточившись на своем горе: я изуродована! Но ведь я никогда не была красавицей. Не я ли убеждала себя и других, что внешность – не главное? Что в моей жизни изменили шрамы на лице?
Ничего. Ведь я никогда не думала о семье. А единственный мужчина, что был мне нужен, и до шрамов не замечал меня.
Потому что я безродная; потому что я веятэ. Потому что я – его веятэ. Шрамы – это просто еще один пункт в списке причин, почему Лиар никогда не увлечется мной. Столь же непреодолимый, как и прочие. И если жалость – единственное, что могло удержать его рядом со мной, мне следовало воспользоваться этим.
А я, вместо этого, вымещала на нем свою бессмысленную обиду. И добилась того, что он ушел.
Просто отлично. Я столько времени потратила на жалость к себе, совершенно не думая о собственном будущем. Где вообще была моя голова? Я же всегда отличалась рассудительностью, почему меня так подкосило это увечье?
Что же я сделала со своей жизнью?
Ледяной панцирь, сковавший мой плач, рассыпался на осколки.
И я, наконец, дала волю слезам, оплакивая свою разбитую жизнь.
Как ни странно, слезы помогли. Истерика утихла, и вместе с ней ушли обида на судьбу и жалость к себе, столь долго мной лелеемые. Я снова могла смотреть на мир трезвым взглядом. Вот только меня пугало собственное будущее, настолько, что я трусливо отмахнулась от необходимости обдумать планы на дальнейшую жизнь и сбежала на кухню. Нужды в готовке не было, но я все равно развила бурную деятельность – что угодно, лишь бы отвлечься.
И мне это удалось настолько хорошо, что я вздрогнула, услышав знакомый голос:
– Лисса?
Я даже не услышала, как он зашел. И уставилась на него с изумлением.
Потому что увидеть его я совершенно не ожидала. Он ведь… ушел. Окончательно, разве нет? Я уже даже успела понять, почему это для меня плохо, и смириться с этим.
– Лиар? Ты… вернулся?
– Как и говорил, – он кивнул.
– Нет, не говорил, – я нахмурилась, пытаясь вспомнить.
Он ведь молча ушел? Или это я не услышала?
– Я каждый раз говорю, – мягко возразил Лиар. – Потому что не собираюсь от тебя никуда уходить.
Наверное, я обрадовалась. Только переход от отчаяния к радости был таким внезапным, что я снова утратила способность чувствовать, вернувшуюся ко мне сегодня. Но сейчас это было даже к лучшему. Не думаю, что Лиар оценил бы мои слезы и себя в качестве жилетки.
Я даже не уверена, что он позволил бы мне к себе прикоснуться. А новые потрясения мне были точно не нужны.
– Что ж, хорошо, – я отвернулась. – Открой источник.
Магия хлынула ко мне – такое знакомое, такое привычное ощущение. Взяв только необходимый минимум, я оттолкнула магию обратно. Лиар охнул, а меня кольнуло мимолетное чувство вины – он ведь говорил, что откаты бьют по атари весьма чувствительно. Но я помнила и другие его слова – Лиару совершенно не нравится, что я распоряжаюсь магией источника без его разрешения. Поэтому я решила ограничить поток. В конце концов, все веятэ так делают. Возвращают своему атари излишки магии.
Маска легла на правую половину лица, как влитая. Конечно, смастерить такую можно было бы и без магии, но тогда она бы так хорошо не держалась. Едва ли маска красила меня, но в любом случае, ее белый лаконичный шелк на лице выглядит лучше уродливых шрамов.
Я снова посмотрела на Лиара. Он морщился, но молчал, глядя на меня настороженно, словно не зная, чего ожидать.
– Завтра пойдем в гильдию, – сообщила я. – Надо сдать ту сферу и взять новое задание.
– Наконец-то ты вернулась, – мой атари улыбнулся так искренне, что я не решилась его разочаровать.
Я не вернулась. Прежняя я умерла в том тупике, а то, что осталось – это уже не я. И Лиару еще предстоит в этом убедиться. А мне – приспособиться жить.
Но как же замечательно, что он меня не бросил. Надеюсь, я еще смогу порадоваться этому.
Разговора не получилось. Хотя я понимала, что мне стоит объяснить Лиару, что теперь в нашем взаимодействии многое изменится, но заговорить об этом не смогла. Стоило лишь представить его разочарование, и я трусливо спряталась в своей комнате, решив, что он сам все увидит. Ему уже пришлось приспосабливаться ко мне один раз – сможет и во второй.
Попытки Лиара поговорить я все так же пресекала. В доме пряталась в своей комнате, а в возке – просто заткнула уши музыкой. Я боялась того, что он может мне сказать, боялась услышать, что он передумал, или захотел выяснить отношения. Мне не нужно было в очередной раз убеждаться, что Лиар остается рядом из жалости, а еще я опасалась, что он будет ставить мне условия. Моя самооценка и без того опустилась куда-то глубоко в подвалы разума, и принимать новые по ней удары сил у меня пока не было. А ничего хорошего от разговора с Лиаром я не ждала.
В гильдии на меня смотрели с удивлением и любопытством. Конечно, я расстроилась, понимая, какие слухи теперь пойдут. Мой атари искал себе другую веятэ, мы пропали на долгое время – на какое, кстати? – и вот я заявляюсь с маской на лице. Но объясняться не хотелось, поскольку правда унизительна. Я всегда считала себя сильной, а тут придется признаться, что из-за одного увечья я отгородилась ото всех… И даже за временем не следила.
Ох, мяушки-котяушки, да пусть думают, что хотят. Мне-то до этого какое дело?
– Давненько вы к нам не приходили, – Нийта встретила нас приветливой улыбкой, но в глазах ее сквозило любопытство, с которым она рассматривала мою маску.
– Да, я была занята, – сухо ответила я. – Сфера. И список, будь добра.
Нийта приняла т-сферу, начислив вознаграждение – совсем маленькое, ведь телар был слабеньким. И скинула нам список заданий. Я не стала заморачиваться, выбрала самого простого телара и взяла его, снова удивив служащую. Они тут привыкли, что задачи я выбираю сложные.
Но эти времена остались позади. Я и с этим-то теларом боялась встретиться. Вдруг я больше не смогу сражаться? Вдруг потеря глаза стала критичной? Скорость и точность – основа основ в шайнском бое. И зрение здесь играет не последнюю роль. Да и магию Лиара я трогать лишний раз не хочу. Вдруг это снова его заденет? А мне не нужны новые сложности.
– Ты выбрала самое простое задание из всех предложенных, – констатировал Лиар, едва мы покинули гильдию.
– Да. Не хочу рисковать, если вдруг что-то пойдет не так.
– Что может пойти не так? – изумился он.
– Я увечна, если ты не заметил, – коротко откликнулась я. – Это может повлиять на мои возможности. Так что тебе придется быть готовым ко всему.
Лиар выглядел потрясенным, словно до этого момента не понимал, что произошедшее со мной имеет такие последствия. И смотрел на меня так, словно впервые увидел. Мне стало неуютно. Вдруг именно сейчас он решит, что поторопился с выбором? Что здоровая веятэ предпочтительнее?
Но мой атари лишь нахмурился и кивнул:
– Я ко всему готов.
До чего самоуверен. Но для нас обоих будет лучше, если это действительно так.
Нельзя сказать, что я никогда не боялась телар. Они – опасные монстры, встреча с которыми может стоить жизни неосторожному. Но прежде я была уверена в своих силах. Я знала, что могу победить, а потому вступала в бой без сомнений. А сейчас…
Впервые, отправляясь на задание, я чувствовала страх. Рожденный неуверенностью, этот страх подтачивал силы, и всю дорогу я боролась с желанием малодушно велеть Лиару вернуться. И останавливала меня только мысль, что он не подчинится. Я не умела быть слабой; Лиар же больше привык к тому, что рядом почти бессильная веятэ. Он умел сражаться с теларами, прикрывая свою веятэ, и предстоящего боя совершенно не боялся. Ему не впервой брать на себя всю тяжесть сражения, и мой страх его не впечатлит.
Я все еще не способна на сильные чувства, иначе бы сгорела со стыда. Слабый телар – а я до дрожи боюсь.
Мы добрались до места, отмеченного в задании, и Лиар ободряюще улыбнулся:
– Не беспокойся ни о чем. Мы справимся.
Я кивнула. Должны справиться, иначе мне придется забыть о боях с теларами и отпустить Лиара, признав себя профессионально непригодной. Да, придется отказаться от привычной тактики… и привыкать к тактике, что стала обычной для других веятэ.
Создав арену, я впервые не включила музыку. Сражаться я не буду, так что дополнительная стимуляция мне ни к чему.
Телар оказался небольшим, но очень ловким. Наблюдая, как Лиар сражается с этим противником, я сожалела, что атари не могут убивать телар. Владей Лиар собственной магией – победил бы в два счета.
А так бой затянулся. И все из-за меня.
Я училась брать магию у атари порционно, небольшими объемами, только чтобы сформировать один удар. Но из-за скорости телара я никак не успевала прицелиться, постоянно промахиваясь. В конце концов я разозлилась достаточно, чтобы забыть о собственном страхе. И перестала осторожничать, подбежав практически вплотную к телару, чтобы попасть в него.
И тот даже не почуял меня, полностью сосредоточенный на Лиаре.
Глядя на т-сферу, я с облегчением поняла, что все же смогу справиться со страхом. А значит, все еще могу быть веятэ. Пусть калечной, пусть прячущейся за спиной атари – но ведь так делают все другие веятэ. Я презирала их за это, но если у них был выбор, то у меня теперь его нет. Придется довольствоваться ролью практически пассивного наблюдателя.
Самоуважения мне это не добавит, но альтернатива еще хуже.
– Почему ты не включила музыку? – садясь в возку, спросил Лиар.
Я хотела проигнорировать вопрос, но усовестилась. И без того переложила на него свои обязанности, хотя бы на ответы-то он имеет полное право.
– Потому что не сражалась, – коротко пояснила я.
Лиар удивленно на меня покосился:
– Мы оба сражались. Я бы с ним не справился.
Я вздохнула и поморщилась.
– Ты и не должен бы. Музыка… я включаю ее, чтобы не концентрироваться на своем страхе.
– Страхе? – переспросил он недоверчиво.
Невольно я усмехнулась:
– А ты думал, я не боюсь сражаться с теларами?
– Если честно, то да, – признался Лиар.
– Нет, – я покачала головой. – Бесстрашие – удел глупцов. Бояться опасности – это нормально, и нет ничего странного в том, чтобы бояться телар. Ведь они – наши естественные враги. Поэтому я включаю музыку. И та часть меня, что боится телар, отвлекается на знакомые песни, не мешая мне заниматься поединком. Мой страх любит музыку.
– Это… странно, – пробормотал Лиар.
Я не стала ничего больше объяснять. Технику разделения концентрации нам преподавали с первых уроков шайнского боя. Она позволяет отвлечь сознание, ведя бой на уровне рефлексов. Просто я в свое время выбрала своим стимулом музыку. И ничуть об этом не жалею.
Но объяснять эти тонкости человеку, не знакомому с техниками моей боевой школы, я сочла бессмысленным. И заткнула уши, больше не желая ни о чем говорить.
Разговоры пугали почище телар, угрожая разрушить все, что у меня еще оставалось.
Мне не понравился этот поединок. Собственная роль в нем угнетала, но я убедилась, что ничего большего сделать не смогу. Прицельные атаки у меня больше не получаются, а брать магию сверх меры я не собираюсь. Не хочу выслушивать новые обвинения Лиара. А ведь раньше мне казалось, что моего атари все устраивает. Как же я ошибалась…
Но теперь я не могу позволить себе ошибок.
Возможно, получив более привычную веятэ, Лиар будет меньше думать о том, чтобы уйти. И пусть он говорит, что не оставит меня, но это слова его жалости. А значит, он не преминет воспользоваться удобным случаем, чтобы от них отказаться. А я уже осознала, что не хочу, чтобы он уходил.
Именно поэтому я и решила взять задание гильдии, несмотря на собственный страх. Впрочем, это было правильным решением, и теперь мне не так страшно. Если телары будут слабыми – мы точно справимся. Я просто больше не буду выбирать сложные задания.
Что-то внутри меня противится такому решению, но я отмахиваюсь от этого чувства. Я все делаю правильно, потому что иной выбор меня убьет.
Я больше не советуюсь с Лиаром, выбирая задание от гильдии. И не обращаю внимания на его недовольство, все так же пресекая любые попытки поговорить. И я буквально кожей ощущаю его растущее разочарование. Он начал понимать, что прежняя я не вернулась и вряд ли уже вернется. А мне страшно думать о том, чем это может для меня обернуться.
Никогда не думала, что я такая трусиха.
Постепенно жизнь вливалась в новую колею. Я привыкала к новым реалиям, все отчаяннее загоняя стыд за свою беспомощность вглубь себя. Лиар вел себя безупречно, не настаивал ни на чем, от чего я отказывалась, сражался с теларами и не выказывал ни малейшего неудовольствия. Однообразные дни сменялись один за другим, превращая жизнь в бесконечную тоскливую рутину. И мне начало казаться, что так теперь будет всегда.
И от этого хотелось рыдать в голос. Я не хотела такой жизни. Сколько себя помню, я мечтала защищать людей от телар, и теперь чувствовала себя ничтожеством. Ведь формально я веятэ, а по сути – бесполезна чуть меньше, чем полностью. И у меня просто нет сил это изменить. Умом я понимаю, что даже с увечьем можно сражаться, приспособиться к нему, если много и упорно тренироваться. Но я просто не могу себя заставить. Каждый выход из комнаты – это усилие над собой. И я в какой-то мере понимаю, что это не нормально, что так не должно продолжаться. Но ничего не делаю.
Когда я подумала, что Лиар ушел, эта мысль встряхнула меня. Но этого хватило совсем ненадолго. Я все еще прячусь от мира в своей раковине, и никаких улучшений не чувствую.
Может, все же было бы лучше, доведи тот телар дело до конца? Стоит ли цепляться за жизнь, радости в которой не осталось?
Стоя в душе, я мрачно размышляла, есть ли способ покинуть этот мир так, чтобы Лиар этому не помешал. Он ведь упрямый и считает, что должен заботиться обо мне. И, наверное, в этом главная проблема. Для него я – долг, обуза. Если бы только он искренне желал позаботиться обо мне, я была бы самой счастливой девушкой в мире. Но я о подобном даже не мечтаю, понимая, как это бессмысленно.
Из мрачных размышлений меня вывел короткий звук. Скрипнула дверь душевой ниши, меня обдало холодным воздухом, а затем ко мне шагнул Лиар.
Голый.
Конечно, в том, что в душ приходят без одежды, нет ничего странного. Но обычно в душ заходят, когда он свободен…
– Занято, – я торопливо отвела взгляд от роскошного тела своего атари.
Голос мне изменил – настолько неожиданным оказалось появление Лиара. Я понадеялась, что он не заметит моего волнения за шумом воды. А затем пришло понимание – это ведь моя комната, что он вообще тут делает? У него есть свой душ!
– Я знаю, – совершенно спокойно ответил Лиар. – Но нам надо поговорить, а ты постоянно от меня сбегаешь. Отсюда не сбежишь.
Я посмотрела на него, собираясь возразить – и с досадой поняла, что Лиар прав. Он перегородил мне дверь, мимо него я никак не пройду. И уши заткнуть нечем.
– Давай ты уйдешь, а я чуть попозже приду к тебе, и мы поговорим, – предложила я.
– Нет, – он покачал головой. – Твое чуть позже затянется на целую вечность, я тебя знаю. Мы поговорим здесь и сейчас.
Он шагнул ко мне, и я оказалась прижата к стене. Теперь точно не сбежать… но мне почему-то и пытаться не хочется. Мы соприкасаемся голой кожей, и это рождает во мне странные чувства.
Довольно приятные.
– И о чем же ты хочешь поговорить? – я вжалась в стенку, стремясь увеличить расстояние между нами.
Я смотрела в его глаза, стараясь абстрагироваться от осознания, что мы оба стоим голые под душем. Ну мяушки-котяушки, о каком серьезном разговоре в подобном положении может идти речь?!
Лиар осторожно коснулся моего лица – с правой стороны, заставив меня вздрогнуть. Маску я сняла перед душем, и теперь стояла перед атари во всем своем уродстве.
– Лисса… – мое имя он прошептал, и от его тона что-то во мне сладко заныло. – Я люблю тебя.
Я моргнула. Раз, другой, попыталась что-то сказать, но от изумления будто дар речи потеряла. И все же сумела выдавить приглушенное:
– Что?!
– Я люблю тебя, – повторил он терпеливо и положил вторую руку мне на затылок, а затем скользнул ею вниз, к ягодицам, вжимая меня в себя. – И хочу тебя.
В его голосе зазвучали странно-томные нотки, и его желание я почувствовала весьма недвусмысленно.
Но…
Этого не может быть! Он не может любить меня, желать и… склоняться ко мне с вполне однозначным намерением поцеловать. И его глаза не могут темнеть от страсти при взгляде на меня. Я же…
– Лиар! – возглас у меня получился истеричным. – Ты с ума сошел! Я ведь твоя веятэ! И безродная! И изуродованная, ты что, решил подшутить надо мной?!
– Я не шучу, – тихо и серьезно ответил он. – И мне все равно, какой у тебя статус, или происхождение, или шрамы… Они не портят тебя. Ты – лучшая девушка из всех, кого я встречал. Сильная. Бесстрашная. Умная. Честная. Справедливая. Жизнерадостная. Ты всегда смотрела на мир с таким жизнелюбием… Ты даже не представляешь, как напугала меня в то утро, после ранения, когда в твоем взгляде я увидел лишь пустоту… Ты и сейчас закрылась, спряталась ото всех и никак не можешь выбраться. Но тебе нечего бояться. Ты жива, ты по-прежнему можешь помогать людям, и я не оставлю тебя. Не из жалости, а потому что люблю. И хочу быть только с тобой.
– Поэтому тебя не было рядом, когда ты был мне нужен? – слова вырвались словно против воли.
Я так часто думала об этом, что сейчас, растерянная, не верящая в то, что это происходит со мной на самом деле, я не смогла сдержаться.
– Я виноват, – Лиар признал это сразу. – И я сожалею, что был не рядом с тобой в тот момент. Лисса, я ушел, потому что безумно ревновал, не признаваясь в этом себе. И на Смотрины я пришел, только чтобы убедиться, что ты ошибаешься. Я не ожидал, что могу привлечь чей-то интерес. А когда убедился, что ты права, немедленно отправился домой. Потому что мне не нужна другая веятэ. Вот только тебя дома уже не было. Я искал тебя. Торопился, как мог, но все равно опоздал. Прости. Но, если бы я не побывал на Смотринах, я бы так и не понял, насколько ты мне дорога.
– И с каких это пор? – я хотела, чтобы этот вопрос прозвучал язвительно.
Но вышло жалко. Потому что мне казалось, что он издевается надо мной. И стоит только поверить ему, как он рассмеется, презрительно заявив, что такая, как я, не может рассчитывать на благосклонность моу.
Лиар качнул головой, печально улыбнувшись:
– Лисса. Я буду честен с тобой. Когда мы встретились… я был обижен на веятэ, и ты не привлекала меня внешне. Не потому, что ты была недостаточно хороша… Но атари избалованы красотой своих веятэ, поэтому не всегда способны оценить менее яркую внешность. Я был слеп. И полагал, что внешность – это главное в избраннице. Мне потребовалось столько времени, чтобы понять, насколько ты прекрасна.
– Особенно с этими шрамами, – зло оскалилась я.
– Они не портят тебя, – он провел по ним ладонью. – Я давно перестал их замечать. Не важно, есть они или нет, потому что ты – это ты. Идеальная.
– Нет, – выдохнула я испуганно, упираясь ладонями в его грудь. – Так не может быть…
Это было бы похоже на сон, не чувствуй я все так остро. Прикосновение кожи к коже, струи воды, омывающие нас, горячая твердая плоть, упирающаяся в меня. Пожалуй, моего воображения не хватило бы на все это. Но разве такое возможно? Я никогда не надеялась на ответные чувства, смирившись с мыслью, что Лиар не видит во мне женщину. И сейчас, когда я изуродована, я меньше всего ждала такого признания.
И оно выглядело бы издевкой, не будь Лиар так невозможно искренен. Да и не стал бы он шутить так жестоко, это совсем на него не похоже.
– Лисса, – голос атари упал до шепота. – Я понимаю, как странно звучит мое признание, здесь и сейчас. Но я столько раз безрезультатно пытался поговорить с тобой в более подходящей обстановке. Больше я не хочу ждать, когда мне представится шанс. Но все преграды, что стояли между нами, здесь не имеют значения, и я хочу спросить тебя – можешь ли ты ответить на мои чувства?
– Ты… сомневаешься? – изумилась я.
Это было еще более странно, чем его признание в любви. Как он вообще себе представляет, что в него можно не влюбиться? Он ведь такой… Благородный, сильный, сдержанный. Идеальный на мой взгляд. Вот только идеал обычно не достижим…
– Ты веятэ, – тихо сказал Лиар. – Тебе может быть не интересен атари.
– Я ведь не такая, – почему-то шепотом ответила я. – И ты мне сразу понравился. С первого взгляда. Только я никогда не думала, что это может быть взаимным…
– Позволишь?
Я почувствовала его дыхание на своих губах и кивнула, словно зачарованная. А в следующий момент его губы накрыли мои.
И это было так, словно меня поцеловали впервые в жизни.
На миг я замерла, настороженная, испуганная… а затем дала волю чувствам, ответив на его поцелуй. Потому что я так долго об этом мечтала, не признаваясь даже самой себе. Его губы были нежны и настойчивы, а прикосновения горячи, пробуждая во мне чувственный отклик. Я хотела его так же сильно, как он меня, и целовала жадно, жарко, ненасытно. Я никогда и ни с кем не вела себя так – но никто прежде не вызывал во мне таких чувств. Когда сбывается мечта, все запреты исчезают…
Не помню, как мы очутились в спальне. Просто вдруг вместо прохладной стены я ощутила спиной шелк простыней. Но это осознание мелькнуло и расплавилось в горниле страсти, что кружила голову и растворяла сознание, вдруг переставшее принадлежать мне одной. Никогда прежде я не чувствовала себя так – меня будто подхватила обжигающая волна, будто жидкое пламя проникло в каждую мою клетку, неся невыносимое блаженство на грани боли. Я задыхалась, я беззвучно кричала, я растворялась в неведомой прежде эйфории, наполняемая невероятной силой и невозможной легкостью.
И в какой-то миг, когда всего этого стало невыносимо много, мир просто взорвался. И я будто перестала существовать вместе с этим миром – а затем вернулась, цельная, наполненная счастьем до самых краев.
Я пыталась восстановить дыхание и понять, что же это только что со мной было, глядя в никуда бессмысленным взглядом и не в силах сдержать довольную улыбку. А затем с трудом сфокусировала зрение – и увидела, что Лиар с сияющими счастьем глазами улыбается мне. Было ли для него произошедшее столь же невероятно?
– Ты прекрасна, – прошептал он и, прежде чем я попыталась возразить, вдруг закрыл мой единственный глаз ладонью.
И я потеряла дар речи, потому что я все еще видела Лиара. Но ведь это невозможно! Я же…
Не веряще я коснулась правой стороны лица – и не почувствовала рубцов. Кожа была гладкой, невероятно нежной, и… Я моргнула, пройдясь кончиками пальцев по ресницам, которых просто не могло быть.
Торопливо я создала зеркало – и оно отразило мое лицо. Здоровое, без единого шрама, с целыми глазами. Я всматривалась в свое отражение и не могла поверить, что вижу себя.
Лиар не лгал – девушка по ту сторону зеркала была прекрасна. Длинные черные ресницы, яркие глаза, нежная кожа, бархатная даже на вид, алые губы… это все еще была я, но словно улучшенная в десятки раз, расцвеченная, украшенная…
Будто только что вышедшая из-под рук мастера красоты. Только без единого грамма краски.
Разве это могу быть я? Как могли исцелиться мои жуткие шрамы? Что произошло? Ведь Лиар ничуть не изменился!
И каким образом я создала зеркало, если не просила Лиара открыть его источник?!
– С возвращением, – Лиар поцеловал меня.
И, какой бы растерянной я ни была, какие бы вопросы меня не мучили, я вдруг поняла – то, что угнетало меня столь долгое время, ушло. Я снова могла чувствовать. Я снова могла радоваться жизни.
Я действительно вернулась.
