Текст книги "На первой полосе"
Автор книги: Вэл Корбетт
Соавторы: Ева Поллард,Джойс Хопкирк
сообщить о нарушении
Текущая страница: 2 (всего у книги 25 страниц)
Однажды они с Джоанной решили похудеть с помощью гипноза. Расслабленные они сидели на мягком диване, а гипнотизер снова и снова давал им установку, что они больше никогда, …когда, …когда не будут переедать.
– Ничего, кроме шоколада, – послышался сонный голос рядом с Лиз. Сеанс закончился тем, что они пришли домой и устроили пир из бананов и кукурузных хлопьев, больше в их крошечной квартирке тогда ничего не нашлось.
Сейчас Лиз желала иметь стройную фигуру сильнее чем когда-либо, но она обедала с министрами и, скрупулезно придерживаясь правил этикета, с младшими членами королевской семьи, а завтракала с промышленниками различных рангов, плотные завтраки которых состояли из трех блюд.
Когда лучшие в мире повара кладут вам под нос свои коронные фирменные блюда, а у вас от волнения просыпается волчий аппетит, ваша сила воли уходит на задний план.
Выйдя из туалета, она увидела множество очаровательных молодых женщин, выстроившихся в одну линию, чтобы сдать свои пальто. Это всегда ее немного раздражало. Почему бы не удвоить число служителей в гардеробе? И почему женщины забывают, что лучше оставить пальто в машине и померзнуть кару минут, чем потом понапрасну терять время? Или одеть накидку, которую можно просто повесить на спинку стула?
Лиз вдруг пришло в голову, что она уже привыкла пользоваться услугами шофера. Опасно. Настроение владельцев газет переменчиво, и если только Фергус Кейнфилд не предложит ей официально занять пост редактора «Санди кроникл», то снова придется ездить на автобусе. «Хорошо, что назад в любом случае возвращаюсь на такси».
Заметив у гардероба Катю и Джоанну, Лиз направилась к ним. Внезапно все притихли и застыли. Британцы не любят тех, кто лезет без очереди. Лиз прошла, небрежно покачивая сумочкой, улыбнулась Джулии Уолтерс, кивнула Эстер Рэнтсон и обратилась сразу ко всем:
– Извините, у меня нет пальто, я просто посплетничаю.
Суровые взгляды смягчились, и гул голосов возобновился.
Лиз увидела обрадованные лица подруг. Они кинулись к ней и заключили ее в свои объятия. Случайные зрители могли подумать, что они не виделись несколько месяцев. На самом же деле не проходило к дня, чтобы они не зашли друг к другу, и стоило им хотя бы раз в неделю не появиться вместе на людях, как по городу мгновенно начинали расползаться сплетни.
– Боже мой! – воскликнула Джоанна, оглядев Лиз, которая сегодня сногсшибательно выглядела. – Чудеса и превращения «Тысячи и одной ночи»! Последний раз мы виделись пару часов назад, но за это время ты совершенно преобразилась.
– Кто теперь скажет, что молитвы и Эстэ Лаудер не помогают? – усмехнулась Катя.
Подруги окинули взглядом очередь. Вечер обещал быть прекрасным. Безусловно, это была самая красивая очередь в Лондоне. Платья самых модных цветов зимнего сезона: мокрый асфальт, черный и антрацит. Всё точно так, как пишут в колонках светской хроники, только наяву. Сестры Коллинз – Полина, Джекки и Джоан – что-то обсуждали между собой. Редгрейвы, мать и дочь, также разговаривали друг с другом. В это время звезды и звездочки кино и телевидения, супермодели, жены высокопоставленных заправил из средств массовой информации, любовницы «Кое-Кого, Кто Имеет Вес» выясняли вопрос, почему ни один архитектор не додумался разработать проект, согласно которому в дамском туалете было бы в два раза больше кабинок, чем в мужском.
Одна из приглашенных, одетая в творение от Райфэта Озбека, махнула Лиз рукой. Лиз улыбнулась в ответ, хотя сначала и не узнала кто это. Внимательно присмотревшись, она вспомнила. Это же Уэнди Лей, известный автор статей из светской жизни. Как всегда Лиз не могла не бросить взгляд на платье Уэнди. Почему бы и не купить такое, раз ты любовница супермагната Роберта Максвелла.
– Увидимся, – произнесла Лиз. Уэнди ей нравилась.
Звонок ее сотового телефона раздался как гром среди ясного неба. Это опять звонил юрист их газеты; из-за гула, стоявшего в вестибюле, Лиз с трудом расслышала его голос. Джоанна и Катя усмехнулись. Телефономания их подруги выходила за рамки нормы. Хотя она и делала каждый раз вид, что недовольна, когда звонил телефон, ее страсть к телефонным разговорам была известна Джоанне и Кате.
– Нет, ты не можешь позвонить позднее. Здесь запрещено разговаривать по телефону… Потому что мы в прямом эфире, вот почему. Я позвоню тебе часика через два, ладно? – Лиз отключила сотовый и убрала его в сумочку.
Наконец Катя сдала плащ, и они дружно устремились к зеркалам, где стали прихорашиваться.
– Вы обе выглядите замечательно, – сказала Лиз. – Как тебе удалось влезть в это платье?
– С помощью голодания, – парировала Катя.
– После того, как у меня родится ребенок, я тоже сяду на диету, – сказала Джоанна. – Ну, может, когда ему исполнится лет шестнадцать.
Разговаривать о своем весе было так же естественно, как дышать. Джоанна и Лиз вдруг заметили, что Катя пристально смотрит в спину блондинке с короткой прической, одетую в парчовый костюм, сжитый на заказ.
В этот момент Катя была абсолютно уверена, что это она.
Когда же блондинка повернулась, то ее лицо оказалось совершенно незнакомым. Как только Катя заметила, что ее подруги наблюдают за ней, она тут же отвела взгляд от блондинки, поняв, что должна быть более осторожна.
– Что случилось, – спросила Джоанна.
– Ничего, ничего. Всё отлично, – ответила Катя и направилась в туалет, беспокоясь, как бы ее лицо не пошло пятнами, что всегда случалось, когда она испытывала сильный стресс.
Когда она ушла, Джоанна прошептала Лиз:
– Ты заметила ее реакцию на эту блондинку? Наверно, это его жена. Теперь я понимаю, почему она весь вечер такая взвинченная.
– Черт! – ответила Лиз с чувством. – Это всегда так. Помнишь мое состояние, когда я находилась на приеме вместе с женой Эсмонда? Я весь вечер не могла глаз поднять. Так оробела, что не могла дождаться, когда же смогу уйти. Не дай Бог испытать такое еще раз.
– Раз он женат, в нем, наверное, есть что-то особенное, – отозвалась Джоанна. – Она обычно никогда не крутит романы с женатыми мужчинами.
– Кто же это?
– Не знаю. Какая-нибудь важная персона. Она впервые не хочет нам рассказать. Держу пари, кто-нибудь из знаменитостей.
Смесь любви, участия и любопытства заставила Джоанну заметить:
– Давай понаблюдаем, с кем она будет разговаривать.
Через несколько минут Катя возвратилась и стала рыться в сумочке в поисках тонального крема. Она могла пересчитать по пальцам одной руки случаи, когда ее лицо покрывалось пятнами. Та ночь, когда она, возвращаясь домой, встретилась перед домом со своим отцом, ходившим с таким видом, словно ему точно известно, что она потеряла невинность. Собеседование при приеме на работу в «TB-Утро» и тот первый вечер с человеком, которого она любит. Дерматологи с Харли-стрит, к которым она обращалась за консультацией, ничем не смогли помочь.
– Не волнуйся, – сказала Лиз, наблюдая, как Катя наносит крем на лицо. – Ты знаешь, что все будет нормально, как только ты успокоишься. Ну же. Мы всегда жалуемся, что мало отдыхаем, так давайте получать удовольствие от сегодняшнего вечера. Когда последний раз мы купались в шампанском и ели пирожные?
Катя и Джоанна секунду подумали и хором ответили:
– На прошлой неделе.
– Это не считается, – возразила Лиз в ответ на их хохот. – Тогда нервничала я. Мне пришлось произносить речь.
– Все, что от тебя здесь требуется, – сказала Джоанна, обращаясь к Кате, – это забрать премию, не забывая при этом улыбаться, и поблагодарить тех, кто знал тебе еще в то время, когда ты была бедной овечкой.
Стройная блондинка в костюме из парчи шла прямо к ним. «Идет, чтоб мне провалиться», – подумала Джоанна. Они многозначительно посмотрели на Катю, но та казалась невозмутимой. Блондинка просто подошла, взяла из коробки два бумажных носовых платка и положила их в свою маленькую сумочку, расшитую черным бисером. Неторопливо посмотрев на себя в зеркало, она зашагала обратно, удовлетворенно улыбаясь.
«Ложная тревога», – подумала Лиз.
Джоанна тяжело опустилась на банкетку. «Пусть ноги немного отдохнут». Она увидела, что ее подруги с беспокойством смотрят на нее.
– Здесь что-то жарко. В банкетном зале мне будет лучше.
Джоанна дала зарок сходить завтра к гинекологу. Ее тревожило, что беременность протекала так тяжело. Она бы хотела, чтобы у нее эти сорок недель прошли, как у других. У нее же, когда не тошнило – болела голова, когда не болела голова – болел живот, а если не болел, то кололо сердце, опухали лодыжки или руки. Нет бы все было нормально, как у большинства. Как бы не так!
Джордж ей обещал, что на этот раз беременность будет проходить легче. Он, вероятно, совсем уже потерял надежду иметь ребенка. Правильно ли она поступила, придя сюда? Если что-нибудь опять случится, Джордж не сможет понять, зачем ей понадобилось ехать на этот многолюдный, шумный, душный, вредный для здоровья вечер. Как бы она ни пыталась объяснить, Джордж никогда не сможет понять, что за проклятые амбиции управляют ее поведением.
Она провела рукой по волосам, и бриллиант в один карат сверкнул на ее указательном пальце. Блеск алмаза напомнил ей о Джордже. Джоанна довольно улыбнулась. Она снова подумала о том, как ей повезло. Они всегда понимали друг друга с полуслова и знали, как доставить друг другу удовольствие. Ей нравилось его худощавое тело, а темно-русые волосы выглядели очень возбуждающе. Первые несколько месяцев они почти не вылезали из постели, а когда страсти немного поутихли, Джоанна поняла, что наконец нашла себе достойную пару. Правда, он не так остроумен и эрудирован, как она, но зато солиден и невозмутим. А эти качества она ценила – их начисто был лишен ее отец. Из-за пристрастия к азартным играм его поведение было непредсказуемо. Не было этих качеств и у первого мужа, который получал удовольствие только от ссор с ней.
Она смотрела в зеркало на своих подруг, наматывая на палец прядь волос и поправляя платье, сползающее с плеч.
– Мы уже столько времени вместе, и как же мы изменились. Сейчас мы выглядим так, будто сошли с журнальной обложки, – подумала она и поняла, что мыслит вслух.
Лиз повернулась к ней: – Постоянный уход за собой, дорогуша.
– Джо права, мы изменились, – сказала Катя. – Если сравнить нас с фотографией, что висит у меня в ванной, где мы стоим на балконе в Пальме, то в нас всё изменилось, кроме бровей.
– И поэтому мы их ощипали, как рождественскую индюшку.
– Помните, как мы все красили волосы в каштановый цвет?
При этом воспоминании все трое заулыбались.
– И совсем не было денег, так что приходилось брать друг у друга краску для волос, сумочки и даже нижнее белье.
– А помните мое голубое платье? – спросила Катя.
– Опять ты со своим голубым платьем, – ответили в унисон ее подруги.
Катя угрохала на это голубое платье недельную зарплату. Через три дня после покупки его одела Джоанна, которая приколола на грудь брошь с тупой иглой, чтобы вырез был поменьше, и на платье появились две большие уродливые дыры. Чтобы их скрыть, пришлось прицепить другую брошь, побольше, от которой появились еще две дыры, и так далее.
– Сколько лет тебе еще понадобится, чтобы ты забыла про это чертово платье и перестала нас изводить? – спросила Джоанна.
– Я хочу, чтобы вы знали, – ответила Катя, – что я за это на вас зла не держу. Просто помню этот случай, вот и всё.
Она наклонилась к Джоанне, держа в руке пуховку из коробки с пудрой, и легко провела ею по щекам подруги. – Так, по крайней мере, у тебя будет более здоровый вид, даже если ты себя неплохо чувствуешь.
– Я чувствую себя прекрасно, правда.
Но подруги подозревали, что она притворяется.
– Не спешите, еще полно времени, – сказала Лиз.
– Кстати, я сегодня не смогу много съесть, даже если мне и захочется. Это платье такое узкое, что я, ребенок и еда – все вместе – туда просто не поместимся.
– Я тоже не смогу, – сказала Лиз. – Я слишком нервничаю.
Катя посмотрела на нее. – Конечно. Твой «обед» будет завтра.
Лиз на следующий день встречалась с боссом, Фергусом Кейнфилдом, канадским мультимиллионером, владельцем «Санди кроникл», о котором шли слухи, что он рыскает по всей Флит-стрит в поисках лучшей кандидатуры на пост нового редактора газеты. Завтра, пригласив Лиз на обед, он даст ей возможность в течение двух часов доказывать ему, что она – самый подходящий человек для этой работы.
– Как ты оцениваешь свои шансы? – спросила Джоанна.
– Пятьдесят на пятьдесят. Мне сказали, что этот человек больше любит женщин в горизонтальном положении. В данный момент он пытается приударить за редактором отдела моды.
– Ты хочешь сказать за… как ее там, за Николь Уэлсли? – спросила Катя.
– Да, он пытается, только эта вульгарная особа быстрее сама его ударит. Ха-ха.
– Не будь такой придирой, – вставила Джоанна, – ты ей просто завидуешь.
– Завидую? Слушай, – возразила Лиз, – я ничего не имею против ее личной жизни, но журналист должен посвящать, по крайней мере, двадцать пять процентов своего времени работе над текстами и художественным оформлением. А она же редко когда появляется в офисе, а при подготовке новых выпусков использует устаревшие материалы. Она всех нас позорит.
Катя наморщила нос.
– Проблема в том, что нам самим пришлось пробиваться – своим трудом, поэтому нас подобное раздражает.
Лиз тоже засмеялась.
– Я бы хотела, чтобы у меня спросили, – сказала она, – что у этих миллионеров есть такого, чего нет у меня?
– Подумай, Лиз, если бы у тебя были их миллионы, то тебе не пришлось бы так рано вставать по утрам.
– Поверьте, – ответила она, – я бы их потратила в первый же день до обеда. Но что бы стала делать вечером, я не знаю.
В двери дамской уборной появилась голова. Это была секретарша из отдела новостей «ТВ-Утро» – Джанин, известная своей лютостью.
– Осторожно, – прошептала Лиз. – Тамерлан вышел на тропу войны.
Джанин ощетинилась.
– Катя, Ее Королевское Высочество прибывает через пять минут. Нас приглашают к столу. Надо идти прямо сейчас.
Королевское высочество или не королевское, но Джоанна не решилась сразу же пойти в банкетный зал. Отлично зная, что такое выкидыш, сейчас она чувствовала, что внутри нее что-то происходит. Господи, неужели опять, думала она с тревогой.
– Извините, – сказала она подругам. – Мне опять нужно в туалет.
– Катя, ты иди, – посоветовала Лиз, смахивая рукой блестящую нитку с лифа своего сверкающего платья. – Я подожду здесь Джоанну.
– Ты уверена, что вам не понадобится моя помощь? – спросила Катя.
– Уверена, спасибо. Иди, мы еще увидимся.
Открыв стеклянную дверь, Катя вышла на огромный балкон и окинула взглядом зал в надежде отыскать знакомое лицо. Сверху она улыбнулась Ширли Конран. Ширли выглядела потрясающе. Безусловно, стоило платить четыре тысячи фунтов за косметическую операцию.
Похоже, никто не спешил занять место за своим столиком. Как обычно Джанин поддалась ненужной панике. Катя подумала, что у нее мало шансов столкнуться со своим любовником, который как особо важная персона будет присутствовать здесь вместе с принцессой и с другими шишками из Академии. Но спустя минуту прямо перед ней возникла дама, от встречи с которой Катя всегда старалась уклониться в телестудии.
Розина Смит, глава отдела по связям с общественностью программы «TB-Утро», ей улыбнулась, сверкнув вставными зубами. Они ей встали в десять тысяч еще в то давнее время, когда она прилагала тщетные усилия, чтобы появиться на телеэкране.
– Катя, милая, я ведь имела в виду небольшой вырез, а не такой гигантский, как у тебя. – Не переводя дыхания, она повернулась к Кате спиной и улыбнулась довольно добродушному на вид юноше, стоящему рядом с ней. – Дорогая, ты ведь знакома с Яном?
Катя стерпела колкость, отпущенную в ее адрес и посмотрела на слегка смущенного молодого человека, стеснительно улыбавшегося ей.
– Все сотрудники нашей телестудии признают, что пропали бы без поддержки Розины, – сказала Катя, посылая ему свою знаменитую улыбку.
Как и большинство мужчин, с которыми она пыталась установить контакт, он сразу потерял дар речи.
– Вы тоже занимаетесь этим сумасшедшим бизнесом? – спросила она.
– Что-то в этом роде, – ответил он с кислой миной на лице, наклонив к Кате голову, так как был намного выше ее ростом.
Розина не могла не показать, что она торжествует.
– Дорогая, я думала, ты догадалась, что это сын Тайгера.
«Господи, я явно дала маху, не узнав сына председателя совета директоров». Ей очень хотелось уйти в гостиную, где собрались особо важные персоны. Но приходилось тратить драгоценные минуты, чтобы исправить допущенный промах.
Катя повернулась к молодому человеку, демонстрируя профессиональную заинтересованность:
– Да, ваш отец упоминал, что вы будете работать в компании, но в какой сфере?
К несчастью, Ян с жаром бросился отвечать на вопрос. Он сказал, что будет заниматься экономикой. Пять минут спустя он все еще рьяно обсуждал финансовую эффективность работы телерадиовещательных компаний.
Катя потеряла всякую надежду уйти. Заглянуть ему за спину, чтобы узнать, что там происходит, так, чтобы он этого не заметил, было нелегко. Громкий и неприятного тембра голос собеседника был невыносим даже для Кати, привыкшей в течение года работать с постоянно орущим режиссером. Ее также убивала односложность его речи, сопровождаемая жестикуляцией, как у постановщика.
Проходили минуты. Вскоре нужно будет садиться за стол, и уже не будет времени, чтобы перекинуться парой слов с любимым человеком. С ужасом Катя поняла, что на помощь к ней никто не придет, так как со стороны она выглядит, будто хочет очаровать сына босса.
Раздался звук удара молотка о стол и шум голосов стих.
– Уважаемые господа, леди и джентльмены, – от уверенного голоса ведущего, одетого в красный пиджак, зазвенели стаканы. – Прошу вас занять свои места. Сейчас подадут обед.
Проклятье, подумала Катя. Она с отчаянием посмотрела по сторонам. Черт! Черт!
Знаменитости, их агенты по рекламе, доверенные лица, адвокаты и другие прихлебатели хлынули к столам самого большого банкетного зала в Лондоне. Катя невольно оказалась вовлеченной в этот людской поток. Когда она наконец села, то не смогла устоять перед искушением взглянуть, кто же сидит за самым главным столом. Но вокруг него пока никого не было, если не считать нескольких официантов, делавших какие-то приготовления. Один из них прошмыгнул мимо ее столика, держа в руках два покрытых позолотой стула, предназначенных высоким гостям. Катя, почувствовав жар в груди, покраснела и снова пошла пятнами.
– Что происходит? – спросила она, повернувшись к известному в стране диктору новостей, сидящему слева от нее.
– Не имею никакого понятия, голубушка. – Он приятно улыбнулся. – Я вижу только то, что появляется на экране монитора, стоящего передо мной в студии. – Он еще не дошел до кондиции. Его прославленное чувство юмора проявлялось только тогда, когда он выпивал свои обычные полторы бутылки виски.
Наверху, в дамском туалете, где Лиз дожидалась Джоанну, больше никого не было, кроме кинозвезды, являвшейся одним из всемирно известных секс-символов, которая рывком сдернула с головы парик, тщательно расчесала его и надела обратно, скрыв под ним свои жалкие редкие волосы, ставшие такими вследствие долгого ношения париков, плохой диеты, постоянного использования лака для волос и обесцвечивания.
Когда кинозвезда задрала юбку, чтобы поправить сползшие чулки, Лиз была поражена: она с удивлением отметила, что знаменитость была без трусиков. Удивительно, подумала Лиз, у нее так много волос в одном месте и так мало в другом. Что бы сказали читатели ее газеты, если бы увидели такую фотографию? Она сделала вид, что не смотрит и пошла к кабинкам.
– Джоанна, – позвала она, – с тобой все нормально?
Сидя за закрытой дверью, Джоанна старалась внушить себе, что ей лучше. Разве не смешно, размышляла она, что когда тебе двадцать, ты спешишь в туалет, теша себя надеждой увидеть на трусиках красные пятна, а когда тебе за тридцать и ты наконец беременна, то идешь в туалет и молишь Бога, чтобы их не было?
– Я сейчас, – отозвалась она, стараясь, чтобы голос звучал бодро. Она хотела посидеть еще минутку, чтобы опухшие лодыжки пришли в норму. Хотя в этот раз крови не было, Джоанна все же чувствовала, что что-то не так. Может, ей увильнуть с банкета и поехать домой? Хотя и неплохая перспектива, но с Катей и Лиз все-таки веселее. После рождения ребенка придется видеться с ними реже.
Выходя вместе с Лиз из туалета, она расправила плечи и погладила себя по животу. «Ну, детка, давай присоединимся к звездам».
Около восьми сотен гостей стояли, держась за спинки стульев, и болтали друг с другом. Некоторые с интересом наблюдали, как Джоанна спускается по лестнице. Хотя ей было несколько неловко оттого, что она опаздывает, Джоанна не отваживалась идти быстрее.
Лиз шла рядом, погруженная в мысли о предстоящем ей завтра обеде с владельцем газеты. Возможно это будет самый важный обед в ее жизни. Проходя мимо Катиного столика, они подняли большие пальцы вверх, но, похоже, она едва обратила на это внимание. Ее глаза были обращены наверх, она ждала момента, когда появится принцесса и сопровождающие ее лица. Подруги решили, что Катин любовник должен быть среди них.
Джоанна наконец нашла свое место. На другом конце зала женщина с явными признаками беременности смеялась, шутила и потягивала из фужера шампанское. Джоанна с завистью вздохнула. Ее гинеколог, доктор Бишофф, сказала ей, что женская матка во многом напоминает яблочный сад. Она всегда могла сказать, какая женщина сможет принести урожай в этом году, какая в следующем, а от какой никогда не будет плода. И, по словам врача, теперь настало время Джоанны давать плоды.
Все ожидали прибытия высочайших гостей. Джоанна сильнее, чем большинство присутствующих, хотела, чтобы при перечислении титулов Ее Королевского Высочества не нужно было вставать. В который уже раз она задала себе вопрос, зачем она сюда пришла.
Джоанна была не против посвятить себя ведению домашнего хозяйства, но ее закрутила карьерная карусель. Другим женщинам не нужно вкалывать до седьмого пота, сидя до полуночи и размышляя над текстами журнальных статей, и они не бросают все домашние дела на том основании, что сейчас в издательском бизнесе наблюдается спад. Зачем же ей все это нужно?
Ее подруги находились точно в таком же положении. Если Лиз нужна была статья для газеты, она, нисколько не колеблясь, жертвовала для этого своей личной жизнью. А Катя часами просиживала в студии, принимая участие в монтаже предварительно записанных кадров, хотя могла просто отдать их режиссеру и технической группе. Просматривая пленку, она выбирала такие кадры, на которых во время записи смотрелась безупречно. Многие дикторы и телеведущие гнушались этой работой, отнимающей массу времени, ведь пленку приходилось просматривать много раз, и к тому же вряд ли телезрители, по их мнению, способны оценить это. Но именно поэтому Катей восхищался директор программы и постановщики.
Они трое были частью все увеличивающейся армии женщин, которые предпочли традиционным женским занятиям профессиональную карьеру и начали действовать как охотники, пробираясь сквозь ее чащи. Но мужчины не желали быть на вторых ролях и единогласно решили не сдавать свою территорию без боя. Для женщин, подобных Лиз и Кате, это создавало еще и дополнительную трудность: те мужчины, которых они могли бы полюбить, предпочитали других, менее состоятельных и потому более доступных женщин. Тем не менее, внутренние побуждения не давали им свернуть с того пути, который они избрали.
И их проверенная временем дружба продолжалась. Каждый год они устраивали праздничный обед, посвященный тому случайному стечению обстоятельств, которое двенадцать лет назад свело их вместе.
