Текст книги "На первой полосе"
Автор книги: Вэл Корбетт
Соавторы: Ева Поллард,Джойс Хопкирк
сообщить о нарушении
Текущая страница: 19 (всего у книги 25 страниц)
Глава пятнадцатая
Катя шагала взад и вперед по кухне Джоанны, которая никогда еще не видела свою подругу такой взволнованной. Но еще больше Джоанна была озадачена ее нападками на Лиз.
– …и я сказала, что очень обижена из-за того, что она пытается заманить меня в ловушку, добиваясь моего признания. А потом я ушла…
– Заманить в ловушку? Лиз?
– Да. Может быть, она называет это по-другому, но когда делают вид, что знают больше, чем на самом деле, и таким образом провоцируют человека, чтобы тот подтвердил эти факты, это называется именно так.
Слушая Катю, Джоанна испугалась, у нее возникло ощущение, что их дружба рушится.
– Катя, я не могу в это поверить. Я не могу поверить, что она пыталась обманом заставить тебя признаться. И в чем?
– В том, что у меня якобы роман с Хьюго Томасом. У них есть эта фотография…
– Лиз мне про нее говорила. Она полагает, что женщина в плаще – это ты, и то же самое думают другие журналисты из ее газеты.
Мгновение Катя колебалась.
– Ладно, я еще не сказала этого Лиз, но на фотографии действительно я.
– Правда? И что ты там делала?
Катя была в растерянности только несколько секунд. Неужели прошла всего одна неделя с того времени, когда она и человек, которого любила, строили планы на будущее? Сейчас Катя чувствовала себя совершенно бессильной и несчастной. Ей нужно было выговориться, но она не могла.
– Я хотела передать записку и узнать кое-какие новости. Дом в самом деле принадлежит Хьюго Томасу, но, клянусь тебе, я не собиралась к нему на свидание.
– Ну ладно, а к кому ты собиралась? – настаивала Джоанна.
Катя в это время завершала свой третий круг вокруг стола.
– Джо, я не люблю держать от вас что-либо в секрете, но сейчас не дави на меня. – Катя от волнения повысила голос. – Я не могу тебе сказать. Не могу.
Джоанна взяла ее за руки.
– Хорошо, но если Хьюго не твой любовник, просто скажи Лиз, и она распорядится прекратить работу над этой статьей.
– Почему я должна в чем-то убеждать Лиз? Она и так должна была быть на моей стороне.
– Она на твоей стороне, Катя. Я с ней сегодня встречалась за обедом, и, поверь мне, работа над этой статьей для нее настоящая пытка. Она вовсе не хотела поймать тебя в ловушку. Она несколько дней пыталась это дело замять, но ужа ничего не могла поделать. Тони напал на след, а Лиз слишком поздно обо всем узнала.
– Но она же редактор. Лиз могла бы отменить работу над этим материалом в любое время.
– Ты же прекрасно все понимаешь. В любом случае этот материал стал известен очень многим людям. Ты не сможешь сохранить все в тайне, и даже если Лиз остановит работу над этой статьей в «Кроникл», этим займутся другие газеты. Попробуй на все взглянуть с точки зрения Лиз, – убеждала Джоанна Катю. – Она на волосок от поста редактора ежедневки, а Тони следит за каждым ее движением. Если Лиз ради дружбы отменит работу над статьей, то поступится профессиональными интересами, и это сыграет Тони на руку.
– Но я бы с ней никогда так не поступила. И ты бы тоже со мной так не поступила…
– Но газеты, это другой, жестокий мир, Кэт. У нас с тобой никогда не возникало таких проблем, как у Лиз. – Джоанна в задумчивости теребила волосы. – А почему ты сразу не сказала Лиз, что вы с Хьюго Томасом не любовники.
– Я слишком рассердилась.
– Ладно, не хочу быть навязчивой, но все же советую тебе еще раз поговорить с Лиз. Подумай, ведь если Лиз будет известна правда, то она, возможно, сможет помочь тебе.
– Чтобы потом они поместили статью, рассказывающую о том, к кому я действительно ходила на свидание? Я этого не перенесу. Разве они не могут просто написать статью о том, что поздно ночью я зашла зачем-то в некий дом?
– Может быть, но вместо передовицы на первой полосе появится небольшая статейка типа «вообразите, что…». – Джоанна налила в чайник воды, чувствуя себя полностью вымотанной. Может быть, чай из трав восстановит ее силы, а Кате поможет успокоиться. – Пойми, что на Лиз сильно давят. Кроме того, у нее еще одна беда. Тони что-то разнюхал о клинике на Майорке.
– Господи!
– Если он выяснит, что у Лиз было нервное расстройство, то сразу сообщит владельцу, она и кашлянуть не успеет. Очень маловероятно, чтобы Фергус доверил руководство своей драгоценной газетой человеку, лечившемуся в подобной клинике.
Джоанна положила в чашки пакетики с чаем, залила их кипятком и протянула одну из них Кате.
– Катя, даже если твой любовник – самый обыкновенный человек, о котором никто никогда не слышал, ты – звезда. И они обязательно сделают какую-нибудь статью. Кто бы он ни был, они не упустят такой шанс.
Катя сделала глоток чая.
– В последнее время я никак не могу разобраться в своих мыслях и чувствах, – произнесла она, устало проводя рукой по волосам. – Все так внезапно навалилось, и это начинает отражаться на моей работе. Мартин уже вызывал меня к себе и сделал мне предупреждение. Все замечают, что я не могу сосредоточиться.
Джоанна сочувственно смотрела на Катю. – Катя, не может быть, чтобы положение было безнадежным. Мы втроем столько раз выпутывались из самых невероятных ситуаций. Я не верю, что мы не сможем найти выход на этот раз.
– Что бы ты ни говорила, Джо, а я все таки чувствую, что Лиз готова принести меня в жертву своей проклятой работе.
– Тогда скажи ей об этом. Мы всегда были откровенны друг с другом. Пусть она знает, что ты думаешь.
– Мне кажется, я еще не готова для разговора с ней.
– Чем дольше ты будешь его откладывать, тем хуже будут последствия. Мы всегда решали наши проблемы сразу и вместе. Так должно быть и сейчас.
Катя строго посмотрела на Джоанну. – Джо, а теперь помолчи, подумай и ответь мне откровенно. Ты искренне считаешь, что дружба имеет такое уж большое значение? Похоже, Лиз так не думает, раз она готова из-за какой-то вшивой статейки пожертвовать мной.
– Да нет же. Не все так просто. В это дело втянуто много других людей. Если бы она могла выбросить эту фотографию в мусорное ведро – она бы так и поступила, потому что она твоя подруга, пойми это.
Катя снова начала нервно шагать по комнате.
– Я начинаю в этом сомневаться, сейчас на карту поставлена ее карьера. Ладно, я могу понять, почему в прошлом мы были нужны друг другу. Когда мы начинали, нам не на кого было больше рассчитывать. – Она закончила круг и встретилась лицом к лицу с Джоанной. – А сейчас, Джо, все слишком запуганно, слишком сложно. У нас у всех своя работа и свои проблемы… Давай смотреть правде в глаза, все меняется, все не так как прежде. Мы изменились. Нам трудно выкроить время, чтобы встретиться, а когда у тебя будет ребенок, мы будем видеться еще реже.
– Катя, что ты хочешь сказать?
– Возможно, женщины, достигшие, как мы, определенных высот в своей карьере, не могут быть по-настоящему близкими подругами, и нужно честно это признать. Может быть, такие конфликты неизбежны или просто нашей дружбе пришел конец.
Джоанна потрогала рукой свой лоб и потерла виски, чувствуя, что у нее поднялось давление.
– Значит, как только возникла первая большая неприятность, ты говоришь, что друзья тебе не нужны? Ты решила, что твой таинственный любовник для тебя важнее, чем дружба с Лиз, и, кажется, со мной тоже? Катя, ты говоришь очень жестокие слова. Я тебя не узнаю.
Катя не отвечала.
– Катя, Лиз делает все, что в ее силах, чтобы защитить тебя, и именно это подтверждает ее дружбу. Не важно, как часто мы видимся или говорим по телефону. Настоящие друзья приходят на помощь безо всяких «если» и «но». Безо всяких «извини, я сейчас уезжаю». Настоящие подруги бросят все, чтобы помочь. Скажешь, что тебе это не нужно? Ты это имеешь в виду?
Они обе вздрогнули, когда неожиданно зазвонил телефон. Джоанна взяла трубку, надеясь, что звонит Джордж.
– Привет, Лиз, – сказала она и вопросительно посмотрела на Катю, которая отрицательно покачала головой.
– Джо, я поссорилась с Катей, и она, обидевшись, убежала от меня. Я не представляю, куда она пошла, и не знаю, что мне сейчас делать. Может быть, ты знаешь, где ее искать? Я беспокоюсь за нее, и мне очень нужно поскорее с ней связаться.
Джоанна снова взглянула на Катю, но та резко покачала головой и выскользнула из кухни.
– Нет, я не знаю, где Катя. – Джо не привыкла обманывать Лиз. Их дружба начала давать трещину.
Джоанна положила трубку и услышала рыдания, доносившиеся из кладовки. Катя плакала, как потерявшийся ребенок, сидя на полу, между стиральной машиной и корзиной с недавно выстиранным бельем.
Джоанна помогла ей встать, прижала к себе и стала успокаивать.
– Ну, Кэт, не убивайся так. Я уверена, Лиз не причинит тебе никакого вреда. Ты сама это знаешь.
Катя задыхалась от слез.
– Дело не в Лиз. Все важнее. Мой роман закончен. Все кончено, Джо, все кончено. – Она плакала навзрыд.
Джоанна, наученная горьким опытом прошлых лет, знала, что в таких ситуациях нужно дать человеку выговориться. Это помогает лучше, чем когда человека пытаются успокоить.
– Кэт, расскажи мне, что происходит. Ну же, потом можешь плакать сколько тебе угодно. У тебя будет для этого масса времени. А сейчас я хочу, чтобы ты мне сказала, из-за чего так разревелась. Я хочу тебе помочь.
Катя старалась взять себя в руки. Она скрывала от подруг свои чувства в течение последних восьми месяцев, все, что она пережила: сначала смущение, потом тревогу, возбуждение и радость. И вот история ее любви закончилась истерикой и потребностью в утешениях и советах Джоанны.
Дейвину занимали только собственные желания и собственная карьера, поняла сейчас Катя. Она ни разу не проявила ни малейшего интереса к тому, как Катя улаживает свои дела. Дейвина никогда не утешала Катю, никогда, даже на словах, не пыталась ее поддержать, не интересовалась ни карьерой Кати, ни ее душевным состоянием. Она надсмеялась над Катиной работой и назвала Катю эгоисткой, когда та сказала, что если их связь получит огласку, то ее карьера пострадает так же, как и карьера Дейвины. Только сейчас Катя осознала всю боль предательства. Ей трудно было признаться себе, что для Дейвины она почти ничего не значила.
Катя повернулась к Джоанне и с чувством огромного облегчения, срывающимся голосом начала свой рассказ, решив довериться подруге.
Начав говорить. Катя не могла решиться сразу сказать о том, что было важнее всего. Вместо этого она стала вспоминать свои прошлые встречи с мужчинами и то, как ей трудно было поддерживать с ними отношения. Это относилось уже к давнопрошедшему, но Джоанна терпеливо ее слушала и начинала понимать, почему Катя так негативно отзывается о мужчинах. Едва начав с кем-то встречаться, Катя вскоре обрывала эту связь по одной причине: мужчина не мог доставить ей удовольствия. И она откровенно призналась сейчас Джоанне, что даже и не пыталась их сохранить.
– Даже с Майком Стэнвеем?
– Мне больше нравилась мысль уйти от родителей и поехать жить на Майорку, чем сам Майк.
– Но после него у тебя было полно мужчин, разве нет?
– Да, но секс мне никогда не доставлял удовольствия. Я знаю, что многим кажусь сексуальной, но себя я такой не ощущала, пока не произошла та встреча восемь месяцев назад. – С самого начала все было по-другому: не было чувства скованности, неуверенности, и она впервые почувствовала себя сексуально раскрепощенной.
Джоанна внимательно слушала, время от времени подбодряя Катю, чтобы та продолжала.
– Это как у нас с Джорджем. Ты встретила хорошего мужика, – наконец сказала она. – В чем же проблема?
Катя подошла к окну.
– Не все так просто, – тихо сказала она.
Катя стояла у окна, между двух кружевных старинных занавесок. Она завернулась в них, почти как в саван.
– Я поняла, что он женат. Он что, не может оставить жену? – спросила Джоанна.
– Нет, он не собирается оставлять жену, потому что это не… он.
Джоанна изумленно уставилась на Катю. Женщина? Катя любит женщину? Джоанна никак не могла в это поверить.
Катя ждала ее ответа, но Джоанна не знала, что сказать.
До этого Джоанна считала, что им с Лиз известно все о любовных историях Кати. Она отчетливо помнила, как нервничала Катя, когда ее очередной возлюбленный не звонил, как обещал. Она могла вспомнить, как они проводили выходные, когда они втроем ходили куда-нибудь с мужчинами. Как и большинство женщин, они редко обсуждали подробности того, что происходило в постели, но у них создавалось впечатление, что всякий раз Катя была влюблена. А сейчас она говорит, что влюбилась впервые в жизни. В женщину!
Джоанна никогда не могла представить, что такое может случиться с ней, или с ее подругой, которую, казалось, знает почти так же, как саму себя. Она была совершенно не подготовлена к тому, что услышала. Могла ли эта сторона Катиной жизни помешать их дружбе? Возможно, Катя правильно делала, что держала все от них в секрете.
Это был удар для Джоанны, словно что-то пошатнулось в ее душе. Впервые за много лет общения с Катей она ощутила неловкость.
– Не знаю, что и сказать, – произнесла Джоанна слабым голосом.
– Я понимаю. Ты, наверное, думаешь, что я чудовище, ведь так?
– Конечно, нет. Просто мне трудно свыкнуться с этой мыслью, у тебя же было столько парней.
– Как раз это я и пытаюсь тебе объяснить. Я всегда делала вид, что хорошо провожу с ними время, но на самом деле все было абсолютно не так.
– Неужели даже Алэн, к которому ты летала в Париж, ничего для тебя не значил?
– Все легко объяснимо. Я любила, когда за мной ухаживали, мне нравилась некая театральность, все эти «охи» и «ахи». Наверно, у меня было столько мужчин, потому что я надеялась: вдруг кто-нибудь из них подберет ко мне сказочный ключик. Но напрасно. Мне всегда казалось, что я фригидна и секс мне безразличен. Но теперь знаю, что это не так.
Джоанна никак не могла себе представить, чтобы Катя занималась любовью с женщиной.
Катя была рада, что ей удалось преодолеть внутренний барьер, и теперь она могла говорить на эту тему.
– Многие мужчины считают, что красивые женщины не очень хороши в постели, потому что, привыкнув к восхищению, они привыкли только получать, но не отдавать. Будто они так озабочены своим внешним видом, что не обращают внимания на мужчин. Я думаю, это относилось и ко мне тоже. Не я бросала мужчин, скорее наоборот.
Джоанна пыталась скрыть удивление. Но Катя поняла ее состояние.
– Да, я знаю. Я часто говорила тебе и Лиз, что мужчины уходили от меня. Но я никогда об этом не жалела. Мне было все равно, и откровенно говоря, я ни минуты не тосковала ни по одному из них.
Снова неожиданность. Джоанна почувствовала, что совсем не знает Катю. Словно она слушала совершенно незнакомого человека.
– Джоанна, ты понимаешь, о чем я говорю?
– Я пытаюсь. Но даже если мужчины ничего не значили в твоей жизни, неужели ты нисколько не чувствовала себя виноватой, когда убеждала нас с Лиз в обратном?
Катя наконец отвернулась от окна и села напротив Джоанны.
– Если ты об этом, то мне не часто приходилось вас обманывать. Я просто говорила, что я больше не вижусь с Майком, Ричардом, каким-нибудь мужиком, и вы думали, что я сама так решила, потому что я всегда смеялась над ними.
Катя была права. Именно так они и думали. Было время, когда у Кати была бесконечная череда романов, особенно когда они жили на Майорке. Более привлекательная, чем ее подруги, а позднее еще и телезвезда, она, похоже, играла эту роль без усилий. Размышляя о прошлом, Джоанна поняла, что они мало внимания обращали на то, что делала Катя. У Джоанны было полно своих забот: сначала она готовилась к свадьбе с Джорджем, потом один за другим два выкидыша. А Лиз была слишком поглощена своей карьерой на Флит-стрит. Они считали, что Катя ведет себя как типичная свободная женщина.
– Я сама себя часто не понимала, как же вы могли меня понять? – продолжала Катя. – Я была вполне довольна, что люди думают, будто в моей жизни есть только секс, телевидение и светские развлечения. Я думала, это нормально. – Она вздохнула. – Однажды, разговаривая с моей любовницей о друзьях, я внезапно спросила себя, как бы вы себя повели, если бы все узнали.
С любовницей? Джоанна подскочила на стуле. До нее наконец дошло, кто это. От Лиз она знала, что дом на Роланд-Мьюс принадлежит Хьюго и Дейвине Томас. Если это не Хьюго, значит, его жена.
– Это ведь Дейвина Томас? Я только что догадалась.
– Ну, если не к Хьюго, то становится совершенно ясно, к кому я ходила. Но сейчас уже все равно. Все кончено.
Готовая снова разрыдаться, Катя стала рассказывать Джоанне, как она впервые посмотрела Дейвине в глаза и была околдована ею. Пол не имел никакого значения, ее покорила личность.
Впервые сексуальные отношения перевернули жизнь Кати, наполнили ее смыслом; Катя поняла, что впервые любит.
Джоанне стало грустно. Катя описывала то, что она сама чувствовала к Джорджу. Жалко, что Кате пришлось столько ждать, пока пришла настоящая любовь. И еще с такими осложнениями.
Катя рассказывала, что они придумывали, чтобы избежать огласки. Они были вынуждены соблюдать осторожность и никогда не встречаться на людях. Правда, они обедали иногда вместе, но при этом тщательно выбирали ресторан. Наверно, не всегда тщательно, подумала Джоанна, припомнив, что однажды на них обратил внимание какой-то журналист и написал заметку.
Их расписание работы не совпадало: Дейвина допоздна засиживалась в палате общин, а Катя, наоборот, вела программу по утрам, поэтому им непросто было встречаться. Вот почему дом на Роланд-Мьюс так много для них значил.
– Катя, я никак не возьму в толк, с чего вы взяли, что связь между двумя такими известными женщинами можно сохранить в секрете.
– Прежде Дейвине это удавалось. У нее были романы с писательницей и с радиоведущей, обе довольно широко известны. Ладно, Дейвина уже в прошлом. И, Джо, в этом виновата я. Я сказала Дейвине, что какой-то репортер сфотографировал меня поздно ночью, когда я приходила на Роланд-Мьюс, после чего отношение Дейвины ко мне совершенно изменилось.
Джоанна смутилась.
– Не мое дело защищать Дейвину, но, должно быть, она до смерти боится разрушить карьеру, или – что еще хуже – разрушить жизнь детей – если правда о ней всплывет. Ее муж знает?
– Уверена, что нет. Знаешь, они не живут вместе, хотя газеты расхваливали их брак.
Их разговор прервал телефонный звонок. Джоанне показалось, что Лиз совсем отчаялась.
– Джо, что делать? Мне надо срочно поговорить с Катей. Я нигде не могу ее отыскать. Помнишь того парня, Оливера, или как там его, который приходил с ней на вечеринку, когда собирались редакторы журналов. Дело было уже давно, но может, она уехала к нему. Напомни мне его фамилию.
Джоанна снова вопросительно взглянула на Катю, желая знать, будет ли она говорить с Лиз. Катя отрицательно качнула головой. Джоанна сказала Лиз, что обязательно убедит Катю, если та объявится, позвонить ей.
За окном уже стемнело.
– Мне опять пришлось солгать, – произнесла Джоанна, чувствуя, как часто бьется ее сердце.
– Господи, Джо, снова я думаю только о себе. Мне жаль, что я тебя впутала во все это. Может быть, полежишь, а я заварю тебе чай? – Катя мгновение помолчала. – Джо, я сегодня на ногах с четырех утра и очень устала. А теперь эти скоты будут всю ночь дежурить у моей двери. Можно я останусь у тебя, или ты теперь не разрешишь?
Джоанне встала и обняла Катю.
– Не говори глупости. Конечно, оставайся.
– Спасибо, Джо. О, как все плохо. Что мне делать?
– Пока тебе ничего не надо делать. Поднимайся наверх и располагайся, – ответила ей Джоанна. – И не уходи утром. Нам с тобой нужно еще поговорить. – Она должна как-то убедить Катю встретиться с Лиз, чтобы они помирились. Как жаль, что Джорджа нет дома, когда ей так необходимо облегчить душу!
– Джоанна? – Катя стояла на лестнице, наклонившись через перила. – Спасибо. Ты права, всем нужны друзья, а особенно мне сейчас.
Джоанна почувствовала, как в животе зашевелился ребенок. Слава Богу. Это первый раз за последние два дня, и хотя Джоанна немного успокоилась, она пообещала себе, что надо будет обязательно сходить к врачу. Завтра.
Лиз вернулась в редакцию «Кроникл» исполненная решимости. Она предоставила Кате возможность выложить ей все начистоту, чтобы Лиз затем постаралась помочь ей выпутаться из этой ужасной переделки, но та ею не воспользовалась.
Тони не собирался сдаваться, а Катя не сообщила ей ничего полезного. Хотя она и не отрицала, что была на Роланд-Мьюс, но отказалась что-нибудь уточнить. Будет не просто противостоять давлению продолжать работу над статьей.
Лиз попросила Тони срочно зайти к ней кабинет.
– Есть что-нибудь новое по статье о Кате Крофт? – задала она вопрос.
У Тони был самодовольный вид.
– Во-первых, мы считаем, что образ, который Дейвина Томас имеет в глазах общественности, то есть образ счастливой жены, которую везде сопровождает обожающий ее муж, шит белыми нитками. Из осведомленных источников стало известно, что счастливы они только на фотографиях. В парламенте ходят слухи, что как только фотограф уходит, они сразу расходятся в разные стороны. А поскольку она постоянно занята на службе, у него сколько угодно времени чтобы забавляться на стороне. – Зрачки Тони сузились. – А что вы выяснили? – подозрительно спросил он.
Лиз решила особенно пред ним не распространяться.
– Я прямо поставила перед Катей вопрос, действительно ли та женщина на фотографии это она, но Катя не стала ничего ни подтверждать, ни отрицать. Если она не дура, а она далеко не дура, то, думаю, сейчас она уже разговаривает со своим адвокатом.
Что эта сука задумала, размышлял Тони, пристально разглядывая Лиз. Но по ее лицу ничего нельзя было прочесть.
Она нахмурилась, услышав стук в дверь. Но успокоилась, увидев, что это был Боб Ховард, для которого у нее всегда было «войдите». Он сам работал когда-то редактором и был одним из немногих сотрудников, которые приходили не с проблемами, а с их решениями.
– Босс, я решил, что вы захотите на это взглянуть, – сказал он, положив перед ней полученную по факсу копию счета за телефон. Боб даже позволил себе улыбнуться.
Это был телефонный счет, присланный компанией «Бритиш Телеком» на номер 0171 930, и Лиз знала, что номера с таким кодом относятся к району Бэкингемского дворца.
– Это номер с Роланд-Мьюс, – сказал Боб, указывая на верхнюю часть листа. – А все подчеркнутые мною звонки сделаны вот по этому номеру, который вы узнаете, даже не напрягая память.
Этот счет был прислан совсем недавно и включал звонки, сделанные за три последние недели. Подчеркнутый номер Лиз знала слишком хорошо. Это был прямой телефон Кати на телестудии. Кто-то из дома номер шестнадцать по Роланд-Мьюс регулярно звонил Кате на работу.
Доказательство. Самое прямое.
Головоломка почти решена. Эта бумага подтверждала все, что удалось узнать журналистам отдела новостей, и теперь Лиз будет практически невозможно защитить Катю. Если бы она могла показать все собранные улики Кате, та бы поняла, почему сейчас так трудно остановить работу над статьей.
Когда люди говорили, что она наделена большими полномочиями, Лиз над этим никогда не задумывалась, занятая конкретными делами. И только теперь Лиз осознала, какой силой она владеет. У нее была власть. Она вправе была разрешить или запретить публикацию этой статьи.
– Хорошо, пишите пробный вариант и покажите юристу.
Тони был изумлен. Боже милосердный, она дала добро.
– Кроме того, – продолжала Лиз, – соберите все фотографии, мы выберем что-нибудь на разворот страниц двенадцатой и тринадцатой.
Она уже собиралась их отпустить, но потом добавила:
– Все не так просто. Нельзя скрывать того, что Катя все отрицает, хотя если мы получим заявление от ее адвоката, это будет лишним. И нам надо напрямую задать вопрос Хьюго. Это самое главное. Мне также интересно знать, почему они встречались в доме, принадлежащем ему и его жене. Выясните, кто оплачивает счета.
В отделе новостей кипела работа. В художественный отдел принесли все существующие фотографии Хьюго и его семьи: Хьюго-холостяк, Хьюго возвращается с охоты, Хьюго с женой и детьми, и целую кипу папок со снимками Кати.
Репортеры – Дебби, Мак, Алек и Эндрю, политический обозреватель, стучали по клавишам своих компьютеров с бешеной скоростью. Весь их материал будет включен в статью. Звезда журналистики, Барри Донлан, сведет все факты воедино и отредактирует готовую статью, придав ей особый лоск.
В своем кабинете по компьютерной сети Лиз отслеживала, как движется их работа, а также просматривала материал, который будет напечатан в других разделах. На столе лежали откорректированные страницы. В двери появилась Элен.
– Звонит Дэвид Линден. Он говорит, вы его знаете.
Лиз улыбнулась.
– Спроси у него номер, я ему перезвоню через пять минут.
Но когда через два часа, вспомнив о нем, она позвонила, никто не взял трубку.
В половине восьмого вечера она снова проводила совещание. На нем начальники отделов решали вопрос о размещении материала. Первые девять страниц как обычно оставили на потом, но приблизительно уже распределили место с одиннадцатой по девятнадцатую. Теперь статьями, которые там разместятся, займутся корректоры, которые должны исправить ошибки и убедиться, что объем статей вписывается в отведенное пространство. На данный момент лучшего материала для передовицы на первую полосу, чем статья про Катю Крофт, не было.
После совещания Лиз позвонила Дэвиду. И снова никто не взял трубку. Черт! Чего он ждет? Лиз попыталась дозвониться до Кати, но ей пришлось оставить сообщение на автоответчике. Где все? Потом она набрала номер Джоанны.
На этот раз ей повезло. Наконец-то на другом конце провода живой человек.
– Джоанна, здесь у нас вовсю идет работа над статьей о нашей общей подруге. Еще минута-другая и я не смогу ничего сделать. Мне нужно поговорить с Катей. Ты знаешь, где она? Ты про нее что-нибудь слышала?
– Да, – ответила Джоанна. – Лиз, она сейчас спит наверху. И что бы ты ни говорила, я не собираюсь ее будить.
– Джо, ты понимаешь, насколько это срочно? У нас почти готова передовица о Кате, и мне нужно поговорить с ней сейчас.
– Извини, но придется подождать до утра. Она полностью вымоталась, и если сейчас форсировать события, она ничего не скажет.
– Я просто хочу, чтобы Катя мне все объяснила. Я пытаюсь ее защитить, но, не имея никакой информации из первых рук, это очень непросто, могу тебя заверить.
– Прости, но почему бы тебе самой не приехать с утра? Сегодня уже поздно, – продолжала Джоанна, – да и я себя чувствую далеко не на все сто.
Лиз почувствовала угрызения совести. Джо это все тоже непросто выдержать.
– Извини, Джо. Хорошо. Я заеду утром по дороге в редакцию.
К десяти вечера в кабинете редактора стало тесно от заполнивших его сотрудников газеты, которые пришли поболтать и пропустить по стаканчику. Они обсуждали будущую передовицу и спорили, насколько она увеличит тираж «Кроникл». Все пришли к согласию, что если удастся абсолютно точно доказать существование романа между Катей и Хьюго, то дополнительно продадут от 35 000 до 50 000 экземпляров.
– Нужно проверить в отделе производства, достаточно ли у них ресурсов для увеличения тиража, – инструктировала Лиз Боба Ховарда.
– Чарли на Палм-Бич хватит сердечный удар, – засмеялся Джефф. – Он ненавидит отпуска, а эта сенсация лишний раз докажет ему, что он правильно делал, что никогда не отлучался из редакции.
– Я считаю, что с этого времени Чарли действительно уйдет в долгий отпуск, – сказал Эндрю Кэхилл. – В «Кроникл» теперь «новая метла». – Он обращался к кому-то другому, но смотрел прямо на Лиз.
Она подняла свой бокал и улыбнулась Эндрю. Что бы они сказали, если бы узнали, что Фергус рассматривает ее в качестве кандидата на должность редактора не «Санди», а «Дейли кроникл»?
