Текст книги "Трой. Дело чести (СИ)"

Автор книги: Василий Меркулов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 20 страниц)

– Хотел же ведь я по-хорошему... – нахмурился толстяк, слегка повернувшись в своём кресле. – Милье, вы просидели пятнадцать лет и, похоже, совсем отстали от жизни. Всю ту работу, что в вашем времени выполняли люди без образования или же после того, как отсидели в тюрьме, будь то кладка плитки или подметание улиц, теперь выполняют роботы. Андроиды, выпускаемые фирмой «Техно». В нашем городе для таких услуг есть такой замечательный человек, как Француз. Поверьте, мне в десятки раз дешевле закупить у него роботов (пусть даже и довольно дорогих), чем ежемесячно выплачивать зарплату живым людям! Так что, Леонард... – Пукьон указал бывшему арестанту на дверь. – Уходите! Уходите, пока я не вызвал охрану!

– Но я ведь вам даже ничего не сделал! – попытался возразить Милье.

– А я скажу, что вы на меня напали! – произнёс Пукьон. – И кому поверит моя охрана – мне, её уважаемому начальнику, или вам, отсидевшему пятнадцать лет за решёткой?

Леонард с усталым видом встал из кресла и прошествовал к выходу из комнаты. Это было уже седьмое подряд место, куда его не хотели брать на работу. Ну, здесь хоть честно всё сказали: роботов содержать им, видите ли, выгоднее, чем простых людей. Эх, найти бы того Француза, который поставляет людям этих андроидов, врезать бы ему хорошенько...

Милье вышел из небольшого офиса компании, в которой тщетно пытался устроиться на работу. На улице его встретил серый вечер, настолько покрытый туманом, что даже цветастые неоновые вывески были не слишком видны невооружённым взглядом. Более того, с неба даже не капал вездесущий фирменный Хротцберский дождь.

«Да, времена поменялись... – подумал Леонард. – Вон даже дождь почему-то не льёт! Странно...»

Что уж мог с уверенностью сказать Милье, так это то, что его дело – дрянь. Он, конечно, устроился в небольшой хостел, клятвенно заверив владельца – небольшого человечка с серым лицом – что скоро найдёт себе работу и полностью оплатит всю задолженность по всем ночёвкам. Только вот кредит доверия, судя по всё более и более грозному взгляду владельца хостела, явно истекал. Леонард прекрасно понимал, что если так и дальше пойдёт, то в скором времени ему придётся спать на улице.

А иного исхода и не предвиделось. Если в то время, когда Милье только попал в тюрьму, у бывших арестантов ещё был хоть какой-то шанс найти работу, то теперь все вакансии, которые для них подходили, просто-напросто были заняты андроидами.

Леонард достал из кармана сигареты. Сколько там осталось до того, как он лишиться и этой радости жизни? Пять? Четыре?

Из грустных размышлений Милье вырвал голос диктора, вещавшего из огромного монитора на стене одного из зданий.

– ...что труп Генри Дриксона был найден в подворотне, на углу...

Эти слова не могли не заставить губы Леонарда растянуться в широченной улыбке. Генри Дриксон мёртв! Господи, хоть одна мысль, которая греет душу! И хоть Милье об этом уже прекрасно знал (ему ли об этом не знать!), такое напоминание всё равно приятно!

Леонард ускорил свой шаг.

Возможно, для него не всё ещё потеряно!

Под серым, готовым вот-вот разрыдаться, небом Хротцбера, в доках гавани сидело пятеро человек, окутанных в тёмные одежды. Самый главный из них, Рич – человек с железной правой рукой и стальной левой ногой – с грустью смотрел на открывающийся вид серого, укрытого туманом, моря перед ним. Будущее его и его людей было таким же серым и беспросветным, как и этот серый, туманный вечер Хротцбера.

Рич был одним из мини-главарей, так называемых лейтенантов небольшой, не имевшей весомого влияния в городе банды Хейтеров, как они себя именовали. Что представляли из себя Хейтеры? Что ж, так просто на этот вопрос было не ответить.

Вообще, это движение появилось в то же время, что и начали формироваться корпорации. За Хейтерами стояли влиятельные (ну... на тот момент, они были влиятельными!) криминальные авторитеты, которым крайне не нравилось, что какие-то корпорации со своими имплантами вскоре придут и захватят всю власть над миром. Тогда Хейтеры просто выступали против всех корпораций вместе взятых и производимых ими имплантов, утверждая, что это вселенское зло и (даже до такого доходило!) вообще проделки Дьявола!

Но время всё расставило на свои места. Корпорации захватили власть над городом... Да что там, над всем миром! Криминальные же авторитеты, делавшие ставки на движение Хейтеров, потерпели сокрушительное поражение. Кто-то был разорён, кого-то упрятали в тюрьму (причём надолго!), а самых упёртых и вовсе перебили по одному.

Идейные вдохновители пали... Но движение Хейтеров осталось! Правда, лучше бы оно пало вместе с вдохновителями...

Хейтеры из величайшего движения против корпорации превратились в обычных уличных бандитов, причём весьма и весьма убогих бандитов. Те же скинхеды давали приличную фору Хейтерам, действующим в Хротцбере. И ничего удивительного в этом не было. За бритоголовыми ублюдками, отрядами убивающих несчастных одиноких бомжей, стояла, как-никак, целая корпорация, и любой из скинхедов, кого, допустим, по ошибке останавливала полиция, спокойно себе выходил сухим из воды, стоило ему только помянуть имя Адольфа.

А вот Хейтерам, спонсируемых лишь некоторыми местными богатеями, тешившими себя мыслью о том, что они тоже имеют какое-то влияние в городе, доставалось по полной. Если кого-то из них ловили, то оставалось только молиться за то, чтобы ему дали пожизненно, а не назначили смертную казнь, ну и чтоб в тюрьме заодно не убили. Ибо так свои жизни кончали многие члены банды, некогда наводившие ужас на все корпорации, а теперь сама до смерти их боявшаяся.

Рич курил электронную сигарету, размышляя о том, где им, несчастным бандитам, разжиться хоть какими-нибудь деньгами, чтобы дотянуть хотя бы до конца месяца. Есть тут в городе один небольшой ювелирный магазинчик, владелец которого, вроде, когда-то дружил с Французом, а потом разругался с ним ко всем чертям. И с другими фракциями сдружиться как-то не успел. Может, грабануть его? А что, если друзей среди представителей корпорации у него нет, это означает, что ювелирщик этот – лёгкая добыча. Правда, есть ещё опасность, что взбунтует Адольф – ведь Француз его заклятый враг, а ювелирщик выходит врагом его врага и, соответственно, его другом, а значит, за эту ювелирную лавку можно серьёзно огрести...

Боже, как всё сложно! Вот говорила же Ричу мать: иди в скинхеды, не прогадаешь! Нет, его, видите ли, на романтику потянуло, к Хейтерам, чёрт бы их всех...

Внезапно сквозь туман до пятерых Хейтеров, лениво куривших от скуки и безысходности донёсся шум мотора.

Рич встрепенулся. Что это? По шуму он с лёгкостью распознал приближающийся байк, но... Какого ещё байкера вообще может занести в доки? Что за ерунда? Разве что...

Догадка пробила разум лейтенанта Хейтеров, словно гвоздь древесину.

– Быстро! – заорал на своих подопечных. – Хватайте свои лазерные пушки! Это едет он, точно он! Скорее, скорее!..

Но было уже слишком поздно. Рассекая туман, на кроваво-красном байке к Хейтерам приближался тот, кого они меньше всего хотели бы увидеть этим вечером.

Безумный Стен. Реальный безумец, не принадлежавший ни к одной корпорации, но при этом не боявшийся ни одной из них. Он мог убить скинхедов, а на следующий день – нанести удар по парням Мак Грейна. Говорили, что один этот безумец в бою стоил семерых, а Хейтеров, собравшихся в доках, было всего пятеро.

«Да... – печально отметил про себя Рич. – Если этот идиот корпораций не боится, то что уж тут говорить о нас, Хейтерах...»

Главарь бандитов успел лишь метнуть свою руку к стволу, когда свихнувшийся байкер открыл по нему и всем его людям огонь из тяжелого пулемёта, приваренного к его байку, с дикими, воистину безумными глазами. Едва первые пули поразили Хейтеров, Стен оглушительно, страшно расхохотался.

– Ну что, суки? – проорал он, осыпая Хейтеров градом пуль. – Не ждали, да? Не ждали?

И с ужасающим смехом, который, казалось, заглушал пулемётные очереди из его оружия, Безумный Стен пронёсся на своём байке мимо незадачливых Хейтеров, оставляя всех пятерых бандитов биться на земле в предсмертных конвульсиях.

«Лучше б мы сейчас ювелирный брали... – успел подумать Рич. – Так у нас хоть какие-то шансы были бы...»

И темнота навсегда укрыла его в свои манящие и в то же время такие страшные объятья...

Ночное небо было затянуто густыми фиолетовыми тучами. Под блеском неоновых огней по тёмным улицам шагали Трой и Алистер. Смулз почти ни на минуту не замолкал, о чём-то постоянно треща, в то время как наёмник, почти его не слушая, смотрел на окружающую его темноту.

«В чём дело, Хротцбер? – подумал он, взглянув на небо. – Родной город, я тебя не узнаю!»

– ...и куда же мы всё-таки сейчас идём? – донёсся до Троя такой близкий (и такой далёкий) голос его напарника.

– К главному подозреваемому! – произнёс наёмник. – Надо с ним серьёзно поговорить.

– И кто же этот главный подозреваемый? – с интересом спросил Смулз. – Адольф? Француз? Барс?

– Ни один из них не хотел бы смерти старины Генри, как тот, к кому мы сейчас держим путь! – сказал Трой.

– Ну, так кто он? – не понял Алистер. – Говори, Трой, не изводи меня!

– Главный подозреваемый – это, конечно, Найтон Дриксон, сын покойного Генри, – спокойно произнёс белобрысый наёмник. – Тот ещё придурок, скажу тебе по правде. Совершенно не похож на отца...

– Постой, Трой! – проговорил Смулз. – Ведь Генри же был ему отцом! Зачем ему его убивать? Зачем убивать родного отца?

– Наивный ты, Смулз! – хмыкнул Трой. – Найтон – первый претендент на место своего отца в случае его смерти, которая, собственно говоря, и наступила. А ради того, чтобы урвать такой куш, чтобы стать представителем «Майтвилла» в Хротцбере... Тут уж и родную мать могут прибить, не то, что отца! К тому же, как я тебя и говорил, Найтон – тот ещё мудак. В подмётки своему отцу не годится. Такой гад мог на всё что угодно пойти, чтобы занять тёплое местечко!

– И что ты сделаешь? – оживился Смулз. – Опросишь свидетелей? Проверишь его алиби? А может... – Он широко улыбнулся. – Устроишь допрос с пристрастием?

– Да не, зачем! – махнул рукой Трой. – Просто спрошу его, и всё!

– Спросишь и... – Алистер удивлённо посмотрел на своего собеседника.

– О, а вот мы и пришли! – проговорил наёмник, указывая железным пальцем на внушительных размеров небоскрёб. – Здесь у нас располагается база «Майтвилла». Здесь же и жил старик Генри. Собственно, здесь живёт и наш главный подозреваемый. Пойдём, Алистер! Нам надо серьёзно поговорить с этим возможным убийцей!

Трой и Смулз быстро подошли ко входу в небоскрёб. На дверях стояло двое охранников. Они в одно мгновение пропустили Троя (ещё бы, не пропустили бы они главного наёмника своего погибшего босса!), а вот Смулза на секунду задержали.

– Ребята, он со мной! – решительным голосом с железными нотками проговорил Трой, лишая охрану последнее желание удерживать Алистера.

Охранники переглянулись и пропустили незнакомого человека. Всё-таки он шёл вместе с Троем. А Трой... Этому типу лучше не перечить!

Трой и Алистер зашли в просторный серебристый лифт. Алистер, не скрывая восторга, взирал на убранство и роскошь всего того, что видел. Трой с усмешкой отметил это. Да уж, когда бы ещё простой хакер увидел бы всю роскошь компании «Майтвилл», если бы не в компании с ним, главным наёмником покойного Генри Дриксона?

Лифт остановился на пятидесятом этаже (этаже, полностью предназначенном для проживания семьи Дриксонов) и остановился на месте. Алистер вопрошающе посмотрел на Троя – мол, в чём дело? Почему дверь не открывается?

Трой лишь молча улыбнулся ему, показывая, что всё под контролем. Лишь своим железным пальцем он указал Смулзу на небольшую камеру в правом верхнем углу лифта, и Алистер всё понял.

Найтон смотрел на них через эту камеру, оценивая, стоит ли впускать незваных гостей.

Наконец, двери отворились. Перед двумя сыщиками предстал просторный зал, просто потрясающий своей роскошью. Справа от лифта располагался небольшой бар, за которым и сидел Найтон. В безупречном белом костюме (фирменный стиль корпорации «Майтвилл») с широкой улыбкой на улице он протягивал бокал с вином Трою и Алистеру.

– О, кто к нам пожаловал! – с наигранной радостью произнёс Дриксон. – Сам Трой собственной персоной! Знаешь, дорогой наёмник, твои услуги мне пока не нужны, но если хочешь глотнуть отборного вина, то...

– Ты прекрасно знаешь, что я не пью! – произнёс Трой. – И свои услуги я тебе пока предоставлять не собираюсь. Мне нужно задать тебе пару вопросов.

Найтон посерьёзнел. Похоже, он понимал, что это будут за вопросы.

– Ну, валяй! – проговорил Дриксон. – Всё-таки из уважения, с которым к тебе относился мой отец... Задавай! Ну же!

– Ты убил своего отца?

Эффект вопроса был сравним с раскатом грома посреди ясного неба. Алистер с выпученными глазами смотрел на своего напарника. Он, конечно, ожидал, что разговор может быть резким, но чтоб прямо так...

Найтон рассмеялся.

– Да, отец мне рассказывал про твоё странное чувство юмора, Трой! – произнёс он. – Но что оно окажется настолько странным... Отца, как пить дать, укокошила бывшая домработница Агата! Или робот. Чёрт его знает, что там ему в голову втемяшилось после того, как он вниз головой полетел...

– Ответь на мой вопрос! – железным тоном произнёс наёмник. – Ты убил своего отца? Да или нет?

Дриксон прекратил смеяться и кинул жёсткий взгляд на Троя.

– Нет, Трой! – со злостью произнёс он. – Я его не убивал! И если ты...

– Второй вопрос! – спокойно продолжил наёмник. – Ты как-либо причастен к смерти своего отца, будь то заказ убийства или нечто подобное? Отвечай. Да или нет?

– Не-е-ет! – эту фразу Найтон скорее прорычал, чем сказал. Он знал, что шутить с Троем не стоит. – На этом всё? Вопросы исчерпаны?

– Да, Найтон! – кивнул наёмник, глядя на сына Генри Дриксона сквозь стёкла своих красных очков. – Я узнал всё, что мне нужно. Больше вопросов к тебе нет.

– Тогда можешь идти! – процедил Дриксон. – Кир, проследи, чтобы эти двое прошли до выхода!

Сутулый высокий человек выскочил откуда-то из тени и поспешил к Трою и Алистеру, который, похоже, вообще уже ничего не понимал из того, что здесь творится.

Кир, Трой и Смулз двинулись к дверям лифта, когда возглас Найтона остановил их.

– Трой! – воскликнул Дриксон. – Сейчас тебе это с рук сойдёт! Но если ты хоть сунешься ко мне за заказом...

Он поднял свои недобрые глаза.

– Я убью тебя, суку!!!

...Трой и Алистер вновь шагали по ночным улицам. Смулз не сводил своего удивлённого взгляда с наёмника.

– Трой, я... – проговорил он. – Я не понимаю! Не могу понять! Ты что, просто вот так поверил ему на слово? А тот факт, что он просто соврать на твой вопрос мог, ты не учитываешь?

– Ха! – хмыкнул Трой. – Если бы его слова были враньём, я бы просто размазал ему мозги по стенке!

Алистер в полном недоумении смотрел на своего приятеля. Теперь он уже совсем ничего не понимал.

– Видишь ли, Смулз! – Трой щёлкнул своим железным пальцем. – Этот палец – не единственная вживлённая мне механическая игрушка. Помимо него в мой мозг внедрён детектор лжи. Стопроцентная точность распознавания лжи. Стоит мне задать вопрос, на который можно ответить лишь «да» или «нет» – и человек передо мной как на ладони. Очень полезная, кстати, вещь! У одной проститутки я с помощью этого детектора выяснил, что она любит мастурбировать стаканом...

– Подожди! – обратился к нему напарник. – А Найтон... Он что, знал об этом?

– Конечно, знал! – проговорил Трой. – И знал, что не ответить мне в такой ситуации – себе дороже!

Алистер не без удивления посмотрел на своего напарника, когда с неба закапали первые капли дождя.

– О, Хротцбер! – усмехнулся Трой. – Ты всё-таки не разочаровал меня с погодой, мой любимый город! Дождь вновь в деле!

И на ликующего наёмника вместе с его поражённым последними событиями напарником пролился проливной дождь...

Глава 4

Глава 4

Дэн Столз и Агата Шпац неслись по автостраде вечернего Хротцбера на байке парня. Ветер бил им в лицо, орошая мелкими каплями слабого дождя, глаза слепили яркие неоновые витрины. Вот магазин «Эрос» предоставлял игрушки для взрослых вывеской в виде огромной сексуальной дамы; вот огромная электронная сигарета почему-то зелёного цвета завлекала в вайп-магазин; и так до бесконечности, до бесконечности...

Пара влюблённых пролетала мимо всего этого сверкающего очарования за секунды, даже не обращая внимания на все эти витрины, которые у иного человека могли просто вскружить голову. Агата покрепче прижалась к своему любовнику, за спиной которого она сидела. Она ни капли не сомневалась, что Найтон уже послал по их следу своих людей. Главное, чтобы они с Дэном успели быстрее, чем они, главное, чтобы только успели... Они даже отказались от идеи брать с собой тяжёлые чемоданы. Если им придётся бежать от людей Дриксона, те могут только помешать.

Положение у двоих влюблённых было, конечно, незавидным. Кто всегда попадает под подозрение, когда убийца неизвестен? Конечно, дворецкий! Ну, заодно и любовник этого «дворецкого» – так, за компанию. А если ж ещё этот самый «дворецкий», в чьей роли выступала Агата, был уволен непосредственно перед убийством хозяина, да ещё и сказав всё, что о нём думает – тут уж точно ничего хорошего ждать от жизни не приходилось!

«Чёртов убийца! – пронеслось в голове у девушки. – И ведь надо же тебе было убивать Генри именно в это время, в этот день! Подождал бы где-то так пару месяцев и тогда бы убивал уже – обо мне бы уже и не вспомнил никто! А так я выхожу главной подозреваемой! Скверно донельзя!»

В момент этих размышлений байк Столза затормозил.

– Агата, приехали! – произнёс парень. – Вот он, наш вокзал! Пошли!

Пара влюблённых (и по совместительству главных подозреваемых) слезли с байка и направились к зданию вокзалу. Огромный и величественный, вокзал Хротцбера, казалось, только их и ждал.

– Постой, Дэн! – окликнула любовника Шпац. – А как же... – она показала на байк. – Его ведь уведут к чертям!

– Хм, Агата, порой ты меня просто поражаешь! – сказал Столз с усмешкой. – За нами охотятся люди одной из самой влиятельной организации в мире с целью поймать нас и, в лучшем случае, убить! А ты переживаешь за какой-то там байк! Агата, ты – удивительная девушка!

– Так, ладно тебе уже! – проворчала Шпац. Слова любовника всё-таки задели её. – Пошли уже! Время не нашей стороне!

– Ну так это ж ты меня остановила для беседы о байке! – хмыкнул Дэн.

Агата тихо прорычала. Да, её парень умел её взбесить. И, что самое обидное, – всё, что он говорил, ведь было правильным! И даже обижаться толком-то не получалось – она, в конце концов, сама такого парня выбрала!

Пара беглецов прошла внутрь здания вокзала. Людей было не очень много – уезжать из Хротцбера желающих было мало, а въезжать в него – так и ещё меньше. И те немногие, кто всё-таки прибыл в город (или же собирался его покинуть) сновали в разные стороны под идеальными сводами огромного, удивляющего своим убранством, вокзала.

Агата и Дэн встал в небольшую очередь перед кассой. Народу было не слишком много, так что любовники могли лишний раз не нервничать о том, что их схватят раньше, чем они уедут прочь.

Столз, собственно говоря, этому спокойствию предался с головой. Что там предпримет этот Найтон? Пошлёт за ними двумя целую армию? Или объявит во всенародный розыск? Второго уже точно не случилось – иначе бы им с Агатой не суждено было бы добраться до кассы, не будучи пойманными полицией. Значит, всё в порядке! Волноваться совершенно не о чем! Сейчас они приедут к тёте Агаты, а там уже...

А вот сама Агата такой же уверенностью в собственной безопасности совершенно не обладала. Если парней в белых одеждах ещё не видно, это вовсе не значит, что Найтон ещё не послал их вслед за ними. Вполне возможно, что они просто выжидают момент, чтобы...

Мысли девушки прервал образ человека, стоящего около самого перрона. Человек был одет в белоснежный пиджак, белую рубашку и такие же белые брюки. Ошибки быть не может – это человек «Майтвилла»! Обычный человек никогда не облачился бы в такие одежды – это фактически уголовно наказуемо. И что же будет делать человек «Майтвилла» на вокзале?

Конечно же, дожидаться прихода главных подозреваемых по делу Дриксона!

Человек в белых одеждах, казалось, заметил взгляд девушки и резко зашёл за угол. Похоже, что появляться ей на глаза в его планы не входило.

– Дэн! – дёрнула девушка за рукав любовника. – Дэн!!!

– Да что, Агата, что? – непонимающе посмотрел на неё Столз.

– Они уже пришли за нами, Дэн! Они уже здесь!

– О, у тебя уже паранойя начинается! – проговорил парень, продвигаясь в очереди. – Ничего, перед нами всего один человек остался! Сейчас билет возьмём и...

– Ты что, не понимаешь, Дэн? – шипящим шёпотом промолвила Агата. Теперь уже её парень бесил своей тупостью. – Они здесь, Дэн! Я видела одного из них, понимаешь? Видела!!!

Столз обернулся на Агату и по её глазам понял, что это не простая паранойя. По лицу девушки чувствовалось, что она и вправду до смерти напугана. Зная свою вторую половинку годы, Дэн понимал, что без причины этого быть не могло.

– Уходим! – промолвил он и, резко потянув за руку любовницу, ринулся к выходу.

Влюблённые спешным шагом отступали к выходу со здания вокзала, когда со стороны перрона к ним потянулись люди в белоснежных одеждах.

Всё стало понятно. «Майтвилл» прекрасно знал, куда потянуться двое беглецов.

И уже ждал их.

– Бежим!!! – скомандовал Столз, и они вместе со Шпац бросились бежать из вокзала.

И люди в белых одеждах бросились бежать вслед за ними.

Адольф, полный холодного самолюбования, наслаждался своим отражением в зеркале. О да, сходства со своим историческим вдохновителем он достиг уже почти полного! Та же чёлка, те же усы – да и само лицо было безумно похоже на лицо величайшего фашиста всех времён и народов. Адольф всю жизнь к этому шёл и, похоже, если ещё и не достиг совершенного сходства, то очень был к этому близок.

Ещё с детства лидер корпорации «Скинни» был подготовлен своим отцом к стремлению быть точной копией Гитлера. Начнём с того, что отец назвал его «Адольфом» – именем, называть которым детей у всех здравомыслящих людей лежит строгое табу. Отец Адольфа и привил юному тогда ещё фашисту свои велико арийские идеалы. Жиды (по словам отца) были везде и всюду, поэтому всем чистокровным арийцам необходимо было во что бы то ни стало объединяться и вести борьбу с прогнившим еврейским обществом.

Отец Адольфа входил в небольшую националистическую группировку. Сам же Адольф переплюнул его ступени сразу на три – он стал членом самой весомой неонационалистической организации (а именно, корпорации «Скинни») и при том не просто каким-то там рядовым скинхедом – он стал лидером корпорации в Хротцбере, а это, между прочим, довольно большой город! Впрочем, ничего удивительного в таком успехе Адольфа не было. Учитывая всё то сходство, которое он получил с рождения, и сходства, которых он добился хирургическим способом, – короче, учитывая все эти сходства с самым известным фашистом всех времён и народов, вполне закономерно было то, что у адептов «Скинни» он обрёл авторитет и приличную поддержку.

Сам же Адольф был, безусловно, горд тем, что стал фактически точной копией главного тирана двадцатого века. Гитлер в его глазах был не просто национальным лидером – для него он был настоящим героем, поднявшим свою нацию из тлена, сделавшим жизнь истинных арийцев по-настоящему райской. А жиды... А что жиды? Сами напросились на то, чтобы с ними так обошлись, как обошлись в фашистской Германии. Чёртова еврейская кровь...

Да, отец в детстве умело отформатировал мозги юного Адольфа, не иначе...

Своими мыслями глава Хротцберского подразделения «Скинни» вернулся к убитому недавно Генри Дриксону. О да, старый хрыч получил по заслугам! И даже не потому, что он размещал свою навязчивую рекламу на объектах соседних корпораций. Просто Дриксон был одним из членов соседних корпораций. А все корпорации, не являющиеся «Скинни» – все, все до одной! – это всё проклятые жидовьи организации, которые подлежат лишь одному – полному уничтожению с убийством (ну... как-нибудь покровавее!) всех их лидеров.

Адольф вновь насладился своим зеркальным отражением. И она, эта неизбежная рука Немезиды, покарает всех его неприятелей – а именно, всех прочих местных руководителей других корпораций – очень, очень скоро! У фашиста уже был полностью готов план по устранению Француза. Ха, этот чёртов лягушатник предъявляет ему какие-то там претензии о том, что он, истинный ариец, видите ли, торгует не на своей территории! Да Адольф родился и вырос здесь, в Хротцбере! Это его родной город, в отличие от этого жирдяя Француза, вообще неизвестно, откуда сюда прибывшего! И этот еврейский прихвостень будет ему что-то говорить о нарушении территориальных прав?

Скоро они поплатятся... Скоро они все поплатятся: и Француз, и Мак Грейн, и Барс... Надо только собраться с силами... Надо только подождать...

Адольф позволил себе едкую усмешку. Да, даже истинные арийцы имеют право немного злорадно посмеяться!

Элиот Мак Грейн с хмурым лицом восседал в своём чёрном кресле. Пальцы левой руки с огромными жёлтыми ногтями впивались в один из подлокотников кресла, оканчивающегося золотой головы льва. Мысли его были крайне мрачны.

Ещё вчера он чуть ли не до потолка прыгал по тому случаю, что Генри Дриксон мёртв. Казалось бы, убили его соперника, который к тому же ещё и нарушал все возможные правила здоровой конкуренции торговли корпораций... Чего бы Элиоту тогда грустить?

Но если призадуматься получше, то сразу становятся видны все минусы смерти местного главы «Майтвилла». И первым, самым очевидным минусом было то, что на место Генри неизбежно поставят замену. А это было совершенно невыгодно для корпорации «Вампо» и для Мак Грейна в частности.

Кто-то ведь неизбежно придёт на смену Дриксона, и этим «кем-то» с огромнейшей вероятностью может стать ни кто иной, как сын Генри, Найтон Дриксон. А этот молодчик... Дьявол, да он же совсем ещё пацан! Он был молод даже по человеческим меркам, что уж там говорить про вампирские! И что произойдёт, когда этот Найтон займёт место отца? Уж точно ничего хорошего! Наверняка же продолжит «политику» Генри по навязчивой рекламе на другой территории, как бы показывая, что он никого не боится! Найтон молод и амбициозен – ещё один минус в его будущем назначении. Пойдёт ли такой человек на компромиссы, если они потребуются?

Едва ли. Элиот прекрасно знал сына погибшего Генри Дриксона, и это его и беспокоило.

К тому же приличным минусом было то, что почивший старик Дриксон был этаким символом мира в среде представителей корпораций. Он был самым старшим (ну, кроме самого Мак Грейна, разумеется, – тому было около двухсот лет!) из представителей корпораций в Хротцбере, и ответственность за хрупкий мир между этими титанами лежала именно на его старческих плечах. Что произойдёт теперь, когда Дриксона не стало? Отношения между Французом и Адольфом натянуты настолько, что если бы они были струнами, эти струны давно бы уже лопнули! Фашист упорно лез на чужую территорию (в основном, как раз, Француза), лягушатник не переставал ругаться на своего оппонента на своём французском языке...

Короче говоря, эти неверные, похоже, были готовы просто перебить друг друга к чёртовой матери. Да и, казалось бы, пусть перебивают, что Мак Грейну-то до этого, если его не трогают?

Но бояться ему было чего. А именно, бояться ему следовало того, что будет, когда один из них убьёт другого.

Адольф – тот ещё фашист. И в случае, если он раздавит Француза своим железным напором (а также своей армией поганых скинхедов), не ровен час, Адольф может обратить внимание и на скромную корпорацию «Вампо» с Мак Грейном во главе. В конце концов, Элиот и его парни ведь реально пьют человеческую кровь, а такого фашисты, по идее, не прощают. При таком исходе «Вампо» достанется будь здоров!

Если же в этой битве титанов победит Француз, Мак Грейну особо легче не будет. Да, этот жирный лягушатник, безусловно, весьма умён и хитёр, и за этот счёт он вполне может победить Адольфа, но... Станет ли от этого легче Элиоту?

Едва ли. Если Француз убьёт Адольфа, то этот неверный быстро поймёт, что у него есть приличная сила и возможности для того, чтобы вести войны с другими корпоратами. На Барса он не рыпнется – у кошака уж слишком мощная организация – а вот на Мак Грейна...

За окном сверкнула молния, и гром разбил мысли вампира. Гроза на улице просто бушевала, и дождь отчаянно колотил своими слезами в окно Мак Грейна.

«Чёрт бы тебя только побрал, Генри Дриксон! – подумал Элиот. – Кто тебя только вообще просил подыхать, да ещё и подыхать в столь ответственный момент!»

Комнату вампира вновь оглушил гневный раскат грома, в котором потонули все матерные слова, вырвавшееся изо рта Мак Грейна.

Ситуация намечалась хуже некуда...

Дождь нещадно колотил по двум беглецам, которые вдвоём на байке Дэна катили прочь от вокзала. Сзади за ними ехало сразу три белых машины – машины «Майтвилла», машины посланные за ними Найтоном Дриксоном.

Машины, которые несли беглецам смерть. Или...

Или нечто хуже смерти.

Агата, сидевшая позади Столза, тревожно оглянулась. Нет, машины не отставали от них ни на миг. Конечно же, байк был быстрее этих машин, но не настолько, чтобы можно было в одну секунду оторваться от злостных преследователей.

Огонь те ещё не открыли, но...

Но, похоже, всё к этому и шло.

«Господи, что только с нами будет?! – сокрушённо подумала девушка. – Зачем я только тогда вспылила перед Дриксоном? Молчала бы уже себе – глядишь, сейчас бы бегать не пришлось от „Майтвилла“, как ошпаренным! Зачем же, зачем...»

– Так, Агата! – Дэн, не отворачиваясь от дороги протянул Шпац лазерный пистолет. – Держи! Стреляй по этим гадам!

– Что?! – изумилась та. – Мне... Стрелять?

– Ну не мне же, Агата, ей-богу! – воскликнул Столз, входя на байке в крутой поворот. – Главное, не целься им в головы! Иначе мы точно убьём кого-то из «Майтвилла», и нас тогда уже ни что не спасёт!

Шпац испуганно посмотрела на пистолет у неё в руке. Господи, да она же в жизни ничего страшнее вилки не держала! А теперь ей предстоит использовать настоящий лазерный пистолет! Да ещё и стараться не убить никого из преследователей, при этом остановив их! Да, задачка не из лёгких...

Молния осветила их путь, а затем грянул мощный разряд грома. Это как будто отрезвило Агату. Они с Дэном попали в настоящий переплёт, и выбираться надо было просто срочно! А Шпац тут сидит и смотрит на пистолет, как будто бы тот сам по себе стрелять начнёт!