Текст книги "27 приключений Хорта Джойс"

Автор книги: Василий Каменский

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 12 страниц)

6. Сыщик Джек Питч

Через пять дней после приезда, в двери кабинета Хорта постучался трубкой молодой бритый человек, небольшого, грациозного роста, в сером костюме, в серой шелковой кэпи.

Хорт сразу, по описанию Рэй-Шуа, узнал в нем знаменитого сыщика.

– Джек Питч, – отрекомендовался желанный гость – друг вашего друга Рэй-Шуа. Я только что прилетел на аэроплане и весь к вашим услугам. Не будем, если можно терять ни секунды. Я едва мог оторваться от важных дел, которые все-таки благополучно закончил. И вот я – ваш. Плиз.

– Очень тронут, очень, – благодарил Хорт, – теперь я вооружен идеально и готов верить в счастливый исход. Рэй-Шуа будет не менее рад вашему прилету. Немедленно мы отправляемся обедать. Нас ждут. Прошу.

За обеденным столом у Стартов Наоми рассказала свой сон, виденный прошлой ночью.

– Когда-то давно Хорт рассказывал про какой-то фантастический эфиопский остров, куда попал, после кораблекрушения, белый человек, сделавшийся впоследствии вождем этих дикарей, которых он осчастливил на славу. И вот мне приснилось, что этот белый человек были вы, Джек Питч. Будто вы пригласили всех нас в гости к дикарям, но однако, оказалось, что этот остров находится не в море, как говорил Хорт, а на середине озера, где-то в далеких дебрях, и будто Чукка была вашей женой…

– Чорт возьми, – воскликнул Рэт-Шуа, – я ревную. Слышишь, Джек, я не допущу больше никому, даже Наоми, видеть во снах Чукку – нашу гениальную легенду.

В этот момент Джек Питч записал в свою записную книжечку несколько стенографических строк.

– Неужели, – удивилась Наоми, – вы записали мой сон?

– Да, записал, – ответил Джек, – в моей практике сны играли не малую роль. Бывали случаи, когда кем-то случайно рассказанный сон играл существенную и даже решающую роль. Не так давно один из известных преступников был пойман, как заподозренный в одном кошмарном убийстве. Два месяца он сидел в тюрьме, категорически отрицая предъявленное обвинение. Преступление было ловко скрыто. Однажды я увидел во сне уличную драку, происходившую около витрины известной кондитерской, где я заметил одну большую коробку с изображением домика, похожего на церковь. В этот же день мне пришлось по делу быть в камере у этого преступника. Он, между прочим, рассказал с печальным видом, что этой ночью ему было дурно, что он видел во сне, как какой-то негр бил его по голове большой железной коробкой, на крышке которой было изображено что-то вроде церкви. Я попросил его нарисовать виденный рисунок и, когда он это сделал, я убедился, что этот же самый рисунок я видел во сне на коробке. Я отправился к кондитерской, но коробки не оказалось. Я вошел и спросил продавщицу: не помнит ли она, кому продала коробку. Она ответила, что коробку купил негр и описала, как он был одет. Через три дня всяческих поисков я случайно взглянул на один дом, обративший на себя мое внимание большим сходством с рисунком на коробке. Я немедленно исследовал этот дом и нашел там нужного негра, купившего коробку. При аресте он оказал упорное сопротивление, а через 4 дня сознался в скрытом убийстве. К сожалению, – закончил Джек Питч, – область сновидений мало исследована наукой, за исключением одностороннего профессора Фрейда… Но и по Фрейду можно кое-чему научиться…

Тема сновидений и снотолкований увлекла всех обедающих.

Джек Питч просил всех по очереди рассказать что-либо виденное во снах в связи с отысканием Чукки.

Все охотно и подробно помогали Питчу, который делал зарисовки и записи.

А потом Питч, захватив с собой портрет Хорта, найденный Рэй-Шуа в Мельбурне, скрылся в кабинет Старта и не показывался два часа.

Затем в кабинет был вызван Рэй-Шуа для подробного описания обстоятельств, при которых Рэй-Шуа нашел вырезанный из журнала „Док“ портрет, на окне почтовой конторы.

Джек Питч, после 2 часового осмотра портрета Хорта, считал, что описания Рэй-Шуа обстоятельств, при которых найден вырезанный портрет, чрезвычайно важны…

7. Обстоятельства при которых…

Рэй-Шуа, развалившись в глубоком кожаном кресле, лениво потягивая то сигару, то вермут, описывал так интересующие Джека Питча обстоятельства…

– Год тому назад, как известно, вышла в свет моя 23-я книга под названием: „Последняя книга“, роман в 300 страниц. Эта книга имела такой превосходный успех, что в одном вашем Чикаго выдержала 9 изданий.

Я достаточно заработал долларов, чтобы собраться наконец на купанье в Нью-Джерсей, где мы с тобой условились свидеться. Приблизительно 7 месяцев назад я повадился ходить в второразрядный шантан почти на окраине Мельбурна.

Меня привлекала там одна совсем юная индуска, которая непередаваемо-вкусно, почти волшебствуя, говорила и пела какие-то изумительные музыкальные слова, танцуя в то же время.

И она смотрела, при этом, только на меня, на одного меня.

Ниа-Ниа, звали ее.

– Ниа-Ниа, – шептал я ей нетрезвыми губами в минуту ее выступления.

– Рэй-Шуа, – отвечала она, распевая, улыбаясь пред-солнечным светом.

Я полюбил Ниа.

Через три недели я сделал ей письменное предложение стать женой.

К моему удивлению, Ниа вдруг исчезла совершенно.

Я узнал, что получив мое предложение, она решила ответить мне полным согласием, но ее содержатели вдруг продали ее каким-то пирующим дикарям…

Через неделю я получил утром рано измятую записку от Ниа:

„Рэй-Шуа, вечером будьте на почте. Меня увозят в дебри. Не знаю куда. Может быть вы спасете – тогда я буду вашей женой. Жду. Наши все будут на почте, перед отъездом. Спасите. Ниа“.

Эта записка у меня дома, и я ее помню из буквы в букву.

Вооружившись, переодевшись, я явился к вечеру на почту, чтобы спасти Ниа.

Напрасно я прождал до конца занятий.

Ниа не было.

Перед закрытием дверей я облокотился в раздумьи на окно я вот вдруг увидел перед собой портрет Хорта Джойс.

Я взял с собой этот портрет, вырезанный из журнала „Док“ и заложил в записную книжку после того, как молча спросил: „Что ему нужно?“ и он молча ответил, что скажет потом, на корабле… Что я могу помочь…»

Так вот записано у меня.

Тогда мне показалось, что этот портрет имеет какую-то связь с Ниа, и я заботливо сохранил его.

И вот в самом деле мы встретились на корабле с Хортом Джойс.

Однако, он понятия не имеет, кто такая Ниа.

Все остальное тебе известно.

– Сколько лет было Ниа, – улыбаясь спросил Джек, – приблизительно?

– Ну, лет 13, не больше.

– Ага…

– Что, ага?

– Слушай, Рэй-Шуа, ты австралийский дьявол, ты остроумная башка, ты властитель умов и сердец. Почему же ты не разузнал, не бросился за Ниа, чтобы узнать, кто эти покупатели девочек…

– О, не будь у меня в этот час малярийного состояния, Ниа была бы со мной, чорт возьми. Я потерял силы, изнемог от зноя… Бросил.

– Почему же Ниа и ее покупатели не явились на почту?

– По измятой записке я догадался, что все они были на почте, но не вечером, а перед моим приходом, я чуть запоздал.

– Кто же доставил тебе записку?

– Из шантана.

– Слушай, Рэй-Шуа, я боюсь заранее похвалиться, но мне кажется, я на верной дороге, и Хорта можно утешить: мы найдем Чукку…

– Эта фраза: «мы найдем Чукку», – перебил Рэй-Шуа – столько раз говорилась Хорту, что я хоть тебя, гениального сыщика Джека Питча прошу ее не говорить.

– Зато я скажу эту фразу в последний раз.

– Ну, чорт с тобой, говори.

– И так – улыбался Хорт, – мы найдем Чукку.

– Прекрасно. Но не говорит ли твоя шелковая улыбка, что также легко можно найти Ниа?.

Джек расхохотался.

– Ах, ты австралийский дьявол!

Рэй-Шуа тоже расхохотался.

– Я не очень-то люблю мрачных сыщиков, – подливая вермут, дразнил Рэй-Шуа – но ты, Джек, веселый малый. Право же, я радуюсь за Хорта и пью за его величайшее обаяние. Хорт изумителен.

– Присоединяюсь… Пью за Мельбурн! За Хорта и Чукку!..

8. В мельбурнском аэроплане

В кабине аэроплана «Наоми» сидели за чайным столом: Наоми, Хорт, Рэй-Шуа и Джек Питч.

Наоми, очарованная путешествием и своей юностью, резвилась за столом, как жаворонок, над полями:

– Право, я так взволнованно рада… Ах… Пейте чай, вот печенье… Смотрите, смотрите… Что там такое?.. Вот ром, пожалуйста… Какое высокое небо. Папа и мама просили меня быть талантливой хозяйкой… Вот я и стараюсь… Хорт я целую вас… Просто от счастья на счастье… Рэй-Шуа тоже могу поцеловать… А Джека Питч боюсь… Смотрите, ах, смотрите, какое под нами молочное облако… Будто скатерть… Плавает себе, гуляет… Хорт, знаете, как я боялась, что вдруг меня не отпустят с вами… Я бы иначе умерла от тоски и зависти… Но меня взяли да и отпустили… Вот какие прелести – мои родители… Может быть, Чукка видит, что мы летим, но не знает, что мы это, мы… А это мы все к Чукке летим… Да, летим…

Когда достаточно наговорилась Наоми, и так, что прилегла, слегка укачавшись, на диванчик, когда чай был окончен и оставался лишь неизменный ром, да трубки и сигары, после некоторого молчания, Джек Питч, по просьбе Хорта и Рэй-Шуа, начал высказывать свои соображения:

– Прежде всего во всей этой истории, центральное место занимает факт встречи на корабле Хорта Джойс с Рэй-Шуа. Конечно, это не было «случайной встречей», как это обычно принято полагать, без раздумий. В этом вопросе я всецело подчинен, во 1-x, научным данным, а во 2-х, литературе Рэй-Шуа, развивающей остроумную теорию «Радиомысли». В своем последнем романе «Последняя книга» Рэй-Шуа заставляет профессора Хораза – великого героя романа – все время сидеть у себя в лабораторном рабочем кабинете и, почти не двигаясь с места, управлять всем миром. К этому идут научные достижения в области движения мысли. Профессор Хораз, сидя над книгой, отправлял и принимал радио-мысли. Спокойно улыбаясь, он проводил свои идеи, свои опыты, свои открытия, свои задачи. Великий математик Хораз, на основании цифровых вычислений, мог находить потерянных, управлять заблудившимися, отыскивать ценности. В известной степени по-моему, мы, приобщенные к высшей культуре, все – Хоразы.

– Одни больше, другие меньше. Одни сознательные, другие – подсознательные.

– Как все это замечательно! – восторгалась Наоми.

Все улыбнулись.

– О, конечно, – спокойно ответил Джек Питч, – и вы, Наоми, маленький Хораз: об этом скоро все узнают…

– Как все это замечательно, – восторгалась Наоми.

– И вот, следовательно, – продолжал Питч, – по моим соображениям, таким убедительным Хоразом, среди нас является, естественно, Хорт Джойс, чьи биографические обстоятельства вытренировали его мозговую радио-станцию до максимального влияния и обостренной чуткости, т. е. восприятия. Более, чем 15-летняя упорная устремленность отыскать во что бы то ни стало Чукку выковала и закалила в нашем Хоразе техническую работу передачи радио-мысли. И, вот, читая книги Рэй-Шуа, наш уважаемый Хорт Джойс, вероятно в известный ему момент, набрел на какую-нибудь вычитанную мысль, совпадающую в эту секунду с его мыслью, и очень пожелал где-нибудь встретить Рэй-Шуа, например, на корабле, когда он будет возвращаться из Нью-Джерсей… Вероятно, Хорт Джойс нарисовал точную воображаемую картину встречи. Именно, в этот момент, Рэй-Шуа, находясь в повышенном нервном состоянии, когда явился в Мельбурнскую почту, нашел на окне кем-то вырезанный портрет. И когда спросил свою радио-станцию: что ему нужно? Он получил немедленный ответ – картину встречи на корабле, и положил портрет в свою записную книжку, записав случившееся, т. к. Рэй-Шуа привык некоторым явлениям придавать важное значение: особенно, когда дело касалось «Радио-мысли». Через пол года, перед отъездом из Нью-Джерсей, несомненно, обе радио-станции не раз условливались о точном месте и часе встречи. И вот встретились, как если бы стелеграфировались обычным порядком, это все просто, обыкновенно, нормально, объяснимо. Неизученность, неисследованность «радио-мысли» не мешает нам, убежденнейшим материалистам, наблюдать явления этой области и иногда производить практические занятия… Опыт – великая вещь. И я очень благодарен своему другу Рэй-Шуа, который своими книгами доказал мне, что его литература, пронизанная утверждением «радиомысли», не так уж фантастична. Напротив, – реальна до примитивности. Например, я начал свои опыты по его же теории. Не будучи еще знаком с Рэй-Шуа, я мысленно назначил ему в точный момент увидеть меня во сне своим близким другом. Через три дня я увидел сон: что мы встретились в гавани, у дверей кафе одного из островов океана, где и познакомились. Однако, срок не был указан, и я ждал. Ждал упорно. Через месяц по служебному экстренному делу я вылетел на аэроплане на этот остров. Сейчас же, конечно, я поспешил в гавань и там у дверей кафе стоял с сигарой улыбающийся Рэй-Шуа, которого я сразу узнал по портретам. С тех пор мы друзья. Тогда Рэй-Шуа сказал: мне очень приятно, что вы исправно явились в назначенный час, Джек Питч, мой новый друг.

– Браво, Джек! – крикнул Рэй-Шуа, подняв бутылку рома к потолку.

– Браво, – присоединились восхищенные Наоми и Хорт.

Наоми налила бокал рому и унесла его механику-летчику, а когда вернулась, Джек Питч продолжал:

– Теперь разрешите, на основании всех данных, полученных мною, рассказать вам предположительную историю Чукки. Понятно, что Чукка была похищена цыганами на кладбище, куда она ушла, проводив отца на службу. В то время в Константинополе существовала мощная международная организация скупщиков украденных красивых девочек; Чукка была продана туда за большие деньги, так как светлые блондинки были в высоком спросе, и их искали именно на крайнем севере. 12 лет назад эта шайка была раскрыта и частью предана суду. Преступники показали, что девочки продавались, главным образом, черным царькам и богачам в Африку, Австралию, Индию, Америку.

В год исчезновения Чукки был особый вывоз девочек в Австралию, в Мельбурн.

Очутившись в плену, в гареме, где-нибудь в дебрях среди дикарей, Чукка, вероятно, чем становилась старше, тем неотступнее и упорнее думала о своем отце, о своем освобождении. Однако, оставив отца в нестерпимой бедности, она потеряла надежду на возвращение из плена, т. к. ее освобождение потребовало бы много денег. И вот (будучи взрослой), неустанно тренируясь на мысли об отце и освобождении, вероятно, однажды помня твердо день рождения отца, когда ему исполнилось 40 лет, Чукка увидела странный сон: будто отец идет с веревкой, чтобы повеситься на кладбище. Вероятно, она проснулась со страху, и, находясь в высоком нервном напряжении, радио-мысленно, послала ему не только спасение, но все, что случилось потом с Хортом Джойс. Несомненно, в дальнейшем она успокоилась, т. к. видела благоприятные сны и стала верить, настойчиво верить в счастье отца и свое освобождение. Возможно даже, что она вполне осознала силу своего мысленного влияния на отца и, следовательно, стала в твердой степени героем Хоразом. Я допускаю соображение, что отныне она сама руководит нашим розыском. В Мельбурне мы сможем найти более точные следы. А пока в число вех я включаю, кроме всего сказанного, найденные на портрете отпечатки пальцев. При 2-часовом внимательном изучении в кабинете Старта я нашел, что портрет вырезали из журнала «Док» очень подозрительные черные люди, приблизительно такие, которые представлялись Хорту Джойс: это контрабандисты или пираты. Портрет вырезан острым охотничьим ножом. Отпечатки пальцев убедили меня, что один из преступников обладает изуродованной рукой. Полагаю, что портрет был вырезан с целью ограбления директора фирмы «Старт». Вследствие какой-либо ложной тревоги или других неожиданных обстоятельств, портрет был забыт на окне. Может быть приближение Рэй-Шуа было ловко замечено и злодеи второпях исчезли, оставив на портрете свои отпечатки пальцев. Нет сомнения, что эти люди принадлежат к громадной организованной группе, которая продолжает поставлять девочек куда-либо в определенные места. Так было и с Ниа, которую довольно просто найти по свежим следам, а там – двинемся дальше.

– Джек Питч, объясните, почему я тоже, хотя и маленький, Хораз? – настаивала Наоми.

– Ваш сон, Наоми, – ответил Питч, – у меня записан в точности. Он более других рисует картину местонахождения Чукки. Описанная вами картина походит на природу Австралии. Впрочем, сны других также пахли австралийскими дебрями. Сны же для меня – повторяю – стали играть очень важную роль: ведь человек, находящиеся во сне – в своем так сказать, освобожденном, хаотическом подсознательном состоянии, бывает иной раз необычайно восприимчив к приему посылаемых волн радио-мышления извне. О снах мы еще должны будем поговорить. Однако сказанное ничуть не дает права упрекнуть меня в излишнем увлечении снами в таком исключительном поручении, как розыск Чукки. Я прекрасно понимаю необходимость осторожного подхода к таким мало-исследованным вещам, но в данном случае, уверяю вас – я обязан быть именно таким и только таким…

9. В австралийских дебрях

– Тхио-тхио-тхио-тхио… Кырт-кырт…

– Чва-чва. Чва-чва. Чва-чва…

– У-уд. У-уд. У-уд…

– Мит-цаб-гыб. Мит-цаб-гыб…

– Ччио-ччио-ччио…

– Хии-хии-хии-хии-хии-хий…

– Шрр ффа шрр-фа…

– Цойт-боо…

– Увр-боо…

– Цолт-боо-цойт…

И снова над вершинами заснувших эвкалиптов пронеслась, хлопая крыльями, как в ладоши, большая рыжая птица с металлическим криком: цойт-цойт… цойт-боо…

В колючих кустарниках слышался предсмертный стон зверька, задавленного змеей.

Испуганные черепахи неуклюже камнями падали в воду.

Всюду четко дробилось: – кырррррррь… кырррррррь…

И опять налетали черными молниями черные птицы, пронзительно кричали, свистя и хлопая крыльями, бились о сучья, визжали, нападая на жертву, дрались смертной схваткой, сверкали огненными глазами, мяукали, тявкали, выли, хихикали, верещали.

Над головами только и слышалось:

– Май-ть-мяу…

– Ття-иубб… тя-шубб…

– Ыий-ужь-ыы… ыы…

– Хи-ит… хи-ит… хи-ит…

– Врщ-щ-щ… врщ-щ-ща…

– Чва-ч… чва-ч…

– Цойт-ббо… Цойт…

Около двух костров мелькали ночные золотистые волосатые бабочки-великаны, похожие на летучих мышей.

Наоми, со страху припавшая к плечу Хорта, шептала:

– Кажется, в кустах шипит змея…

– Я тоже так полагаю, но не бойся, – успокаивал Хорт, – не бойся, наша отважная юная путешественница, не бойся: на всякий случай я держу в руке револьвер, и каждый момент могу встретить врага…

– Скоро ли вернутся наши?

– Через полчаса все будут здесь.

– Хватит ли готовых дров?

– На полчаса хватит.

– Они принесут?

– Ну конечно. Иначе мы останемся во власти змеиной опасности.

– Проклятое место…

– Именно – проклятое… Что делать? У нас не было иного исхода. Двигаться дальше стало невозможным – еще опаснее. Однако, по плану, эта болотистая низменность завтра к вечеру должна кончиться, и мы вступим в полосу мелких озер, расположенных по краю плоскогория Аманоо. Там будет легче – я убежден…

– А вдруг индус Саид?..

– Наш проводник не ошибается – ведь у нас есть почти точная карта, а – главное – я верю в память и чутье Ниа.

– Слушайте, Хорт, – таинственно заговорила Наоми, – вдруг индус Сайд сговорится там – впереди – с туземцами и продаст всех нас дикарям? Что тогда? А? Ведь мы же не знаем языка? Хорт?

– А Рэй-Шуа?

Наоми смутилась.

– Ах, какой стыд, – я и забыла, что Рэй-Шуа знает туземный язык…

– Кстати он – австралиец и довольно популярный…

– Хорт, перестаньте. Мне так стыдно. Я умоляю не говорить об этом ни слова никому… Это я со страху, право со страху. Я еще не привыкла путешествовать… Я больше не буду…

– Что? Путешествовать?

– Нет. Больше не буду говорить глупостей.

– И бояться змей?

– Ну, я буду только немножко.

– Слушай, Наоми: вот если бы сейчас видели твои мама и папа – где ты и в каком положении. Дома лежала бы в дивной кружевной кроватке, с дивной книжечкой, с золотым обрезом. Лежала и читала бы о путешественниках, застрявших в австралийских дебрях, в змеиных болотах, в проклятых местах. И все казалось бы таким заманчивым, таким желанным… А вот – действительность: в тропическом змеином болоте сидим меж двух костров, на эвкалиптовой горке, кругом змеи, над головами носятся какие-то дьявольские птицы, глушь отчаянная, никому неведомые пространства и среди всего этого ужаса мы… Вот мы… Чтобы сказали твои родители?..

– Во-первых, папа-мама, пожелали бы мне и всем поскорее отсюда выбраться, во-2-х, они знают, что я прежде всего с Хортом, который куда-угодно может взять меня с собой, в 3-х, я так хочу видеть Чукку, что ничуть не жалею о своей кружевной кроватке… Лишь бы остаться нам в живых…

– В этом весь фокус…

– Хорт, что говорит ваше предчувствие?

– Я спокоен.

– Чукка охраняет нас.

– Неправда ли? – встрепенулся Хорт, – значит твое сердце, Наоми, чувствует это… Чукка не может не знать о нашей близости – она ведет нас, она слышит нас, она – с нами, наша Чукка…

– С нами, Хорт, с нами…

– Да, неправда ли, – загорелся Хорт, – ведь мы совсем теперь близко. Я даже ощущаю ее тепло и два черных глаза – два навозных жука. Она плачет от счастья, и реву я. Слышишь: она плачет, она ждет. Слышишь, Наоми? Да? Или я сошел с ума… Слышишь?

– Успокойся, милый Хорт, это стонет в далеких кустарниках какая-то птица или зверь. Успокойся.

– Да, да, Наоми. Мои нервы напряжены и дрожат, как корабельная верфь. Я слышу многое, я впитываю многое, я весь насыщен восприятием, но я жду часа, жду приближения сроков… Молчу.

– Вот наконец-то, – взволновалась Наоми, – это идут наши: вот голоса, свистки.

Хорт ответил сигнальным свистом.

И он и Наоми стали смотреть в сторону приближения голосов.

В этот момент громадная желтая, с черными пятнами змея, медленно подползала к Наоми, не спуская глаз с намеченной жертвы, подползала тихо, вкрадчиво, по змеиному.

Наоми, не подозревая опасности, нежнее прижалась к Хорту и вдруг сказала:

– Хорт, мне вдруг показалось, что мама зовет меня, я даже слышу ее голос: Наоми, Наоми…

В секунду, когда Хорт взглянул на Наоми, он впился глазами в глаза змеи…

Змея подняла голову, чтобы броситься…

Хорт выхватил револьвер и в упор начал стрелять, заслонив собой Наоми, стрелять прямо в открытую пасть змеи.

Из кольца в кольцо стала извиваться змея, отступая.

Хорт вскочил и поднял левой рукой Наоми, закричав:

– Скорей, скорей!

В ответ раздалось сразу несколько выстрелов и крики:

– Стреляй, стреляй.

Через минуту сбежались все, бросив дрова по дороге, с факелами, горящими сучьями.

Выстрелы в воздух продолжались, так как сразу никто не мог понять, что случилось.

Первым догадался Саид и все бросились добивать змею, которая успела доползти до кустов – там ее докончили: длина ее оказалась не менее 3-х метров.

Это серьезное приключение вызвало общий подъем.

Все кинулись поздравлять Наоми и Хорта с избавлением от беды.

Ниа обняла Наоми.

Рэй-Шуа кричал:

– Чорт возьми, эй, Наоми и Хорт, вы толкаете меня на горячее желание снова взяться за работу, хотя я поклялся, что моя «Последняя книга» – действительно есть последняя книга. Этот дикий случай обязывает Рэй-Шуа сказать еще одно убедительное слово. Я скажу, напишу, вырублю, преподнесу. Дьявол знает, что происходит кругом. Я напичкан довольно материалом, а впереди – Чукка. У меня чешутся мозги, и я готов на новую пальбу. Эй, Наоми, Ниа, Хорт, Джек, Сайд, давайте выпьем по чарке рому за победу над врагами.

– Но прежде вернемся, – предложил Джек Питч, – за брошенными дровами, чтобы спокойно распить бутылку рому.

Через 20 минут все сидели у костров.

Саид расхаживал в качестве часового, наблюдая за кустами.

Бурлил чайник, пахло ромом.

Джек Питч, нежно поглядывая на Ниа, которая при огне сияла индусской легендой, напоминая судьбинную бронзовую птицу вершин Галайи…

Все понимали предчувственно, что Ниа и Джек Питч нашли друг друга, но все торжественно молчали.

Ниа не могла скрыть улыбки своего счастья, и, радостно волнуясь, заговорила:

– Полгода, каждый вечер, перед сном, я ждала Рэй-Шуа… Сначала, когда меня увезли из Мельбурна в Грампианские горы, найти было трудно, а потом, через месяц, я немного жила в Сидней – там Рэй-Шуа мог найти и мог меня выкупить, но он не приехал. В Сидней у меня перехватили мое письмо к Рэй-Шуа и увезли в Голубые горы, продали золотопромышленникам, а потом перевезли на Мурумбиджи. Вот оттуда мой господин поехал на Соленый остров, в гости к вождю племени Угуа-Амодео и меня взял с собой и еще – в подарок – двух девочек из белых стран. До этих болот мы ехали на лошадях верхом, а после два дня переходили эти болота, на третий, на лодках поехали по Соленому озеру на Соленый остров к Угуа-Амодео. Я и там ждала Рэй-Шуа и желала видеть его во сне. Но каждый раз видела другого белого…

– Он был похож на Джека Питч? – не выдержала Наоми, – неправда ли, Ниа?

– Правда, – смущенно ответила Ниа, опустив глаза, – правда, правда, он был похож на Джека Питч. И я знала, что он спасет меня… И когда на берегу Мурумбиджи я встретила Джека Питч – сразу его узнала…

– Ниа, – обратился Питч, – я должен поцеловать ладони ваших рук в знак счастья.

Он поцеловал.

Ниа продолжала:

– Там у Угуа-Амодео, у вождя Джоэ-Абао, мы гостили 5 дней. Я была посажена в отдельную комнату и не имела права выходить и расспрашивать о жизни Джоэ-Абао и о его женах. Однако, перед самым отъездом, черные устроили игры, и я могла из-за занавески видеть Джоэ-Абао и его главную жену, черноглазую красавицу Аши…

Все насторожились.

Хорт вытянул голову и сияющими бриллиантами глаз смотрел в черные вершины эвкалиптов: будто там видел он свою Чукку.

– Ну, ну, Ниа, – торопила Наоми.

Рэй-Шуа крикнул:

– Может быть – лучше остановиться, Ниа! Чорт возьми, мы не будем спать и у нас не хватит сил завтра шагать по этой змеиной чертовщине.

– Нет, нет, – запротестовал Хорт, – надо дослушать Ниа, необходимо. Прошу.

Ниа тихо произнесла:

– Рэй-Шуа прав – надо остановиться, потому что это все, что я знаю. Впрочем, мой господин после говорил мне то, что вам уже известно: ведь она единственная, которая живет на Соленом острове у Угуа-Амодео 15 лет. И еще могу добавить: тогда смотря на Аши, мне ясно показалось, что скоро мы будем с ней друзьями… Это – Чукка. – Я уверена, чувствую, вижу…

Ниа смолкла.

Все с восхищением смотрели на Джека Питч, который спокойно набивал трубку…