Текст книги "Пляски на черепах (СИ)"

Автор книги: Василий Варга

сообщить о нарушении

Текущая страница: 20 (всего у книги 22 страниц)

3

Когда начали громить двухэтажный особняк на Набережной, внучка русского магната Колокольцева Светлана сидела в потайной комнате на первом этаже вместе со служанкой Машей Шпилькиной.

Приблизительно в девятом часу вечера раздался грохот во входной двери, и Маша тут же вскочила, придавив левой рукой Светлану, давая ей понять, чтоб оставалась на месте. Но Светлана сама спохватилась, словно на пожар.

– Сиди. Не выходи отсюда, я скоро вернусь.

Сразу же раздались, крики, выстрелы, стало понятно: это гопники пришли убивать. Светлана, дрожа от страха и ужаса, притаилась, как мышка в норке и не пыталась больше выходить. Страх потерять жизнь в возрасте двадцати лет оказался сильнее ее любопытства и необходимости за кого-то заступиться.

Во время погрома гопники убивали всех подряд, в том числе и прислугу. Служанка Светланы Маша Шпилькина была изнасилована и зверски убита – проколота штыком в то место, куда ее насиловали, а потом еще два прокола в грудь. А до потайной комнаты никто не дошел: пьяные гопники насытились еще двумя сестрами Светланы на глазах у матери и отца; и даже мать попытались насиловать, но она умерла в их руках.

Светлана вышла из своей клетки уже на рассвете и обследовала весь дом, а когда увидела Машу с разбросанными руками и ногами, ее словно током ударило.

– Я буду Машей, – сказала она себе. – Я покупаю себе жизнь ценой унижения и низведения образа женщины до образа рабыни. Я – служанка Маша Шпилькина и никто не сможет доказать, что я – Светлана Колокольцева.

Она пошла, переоделась, растрепала волосы, выпачкала лицо, руки и колени и перевязала челюсть, будто у нее воспалилась десна, потом вышла в надежде оказать кому-то помощь, но уже все были мертвы.

Едва рассвело, группа вооруженных людей в кожаных тужурках ворвалась в дом, кто с пистолетом на боку, кто с отомкнутым штыком.

– Кто ты, сучка? – спросил одноглазый гопник, поднимая дуло пистолета. – Подойди. Ты кто есть?

– Я Маша Шпилькина, служанка бывших господ. Я только что пришла убраться. Где мое ведро и швабра? А вот они. Но тут такое натворили…бандюги проклятые. Чего было невинных стариков и девушек убивать. Вы, надеюсь, ищете их, чтоб с ними расквитаться.

– Не болтай Шпилькина. У тебя, что зубы болят. Получишь прикладом, зубы вылетят и больше болеть не будут. Но это все потом. А пока мы трупы уберем, обшарим карманы в поисках буржуазных прокламаций, а ты промоешь лестницу и все комнаты, шоб блестели…

– Как у кота яйца, – сказала Маша и расхохоталась каким-то истерическим смехом.

– А ты, баба то, что надо, может, того, поладим, а? Только не чичас, чичас некада, время такое. Эй, братва, тащите трупы и в реку. Одежку хорошую сдирайте, кольца и всякие там украшения тоже. Они подлежат национализации. Если с пальца не слазит, рубите палец, им теперя уж все равно.

Гопники работали быстро, больше не подходили к Маше, и через десять минут трупы уже плавали в реке. Маше пришлось мыть полы, собирать окровавленное белье во всех комнатах. На это ушло два дня.

Первую ночь сон не шел, шли одни слезы. В районе трех ночи она набросила на себя рваную одежду, напялила материнские очки и спустилась к реке, освещенной луной. Ни отца, ни матери, ни сестер ей увидеть не удалось, а вот Машу она увидела почти на той стороне реки, с высоко поднятой левой рукой. Ее волосы рассыпались в воде полукругом, а голова находилась в воде.

– Прощай Маша, ты будешь жить во мне. Сколько смогу, буду носить твое имя, и гордиться им. Ты спасла меня своей жизнью.

Она трижды перекрестила ее и вернулась в пустой, еще не убранный до конца родной дом.

К вечеру второго дня стали появляться жильцы – восемь семей на восемь комнат.

– Чисто тут, сказал один гопник по имени Васька Перевертайло. Как звать тебя, красавица? Откель ты такая…симпатяга?

– Машей звать. Да здравствуют гопники, слава Ленину! Ленин – вошь мировой революции и мой вошь, – сказала она наклонив голову.

– А ты подкована политически, это похвально. Надо будет выступить с речью на курсах младшего обслуживающего персонала. Как ты? Согласна? Какие у тебя просьбе, Маша? Вася Перевертайло, то бишь я, их тут же решит, он все может.

– Когда были живы господа, они меня хорошо кормили, а теперича, кто будет кормить?

– Муся, поделись с товарищем, – приказал Вася своей излишне накрашенной подруге.

– Вот еще! – фыркнула Муся, задевая шпилькой тухли за ступеньку.

– Я чо те сказал? Что? Чичас как дам в рыло, ногами накроешьси. Нуко-ся выполняй приказание. Ать– два…

Слова «ать-два» привели Мусю в повышенное, почти революционное рабочее состояние. Она тут же достала из сумки пирог и большую шоколадку и протянула Маше, награждая ее взглядом злых глаз, каким обычно награждают врагов народа.

Маша схватила сладкий пахнущий непонятно каким запахом пирог и ничего не соображая, стала запихивать его в рот, а потом еще и присела…перед могущественным человеком Васькой Перевертайло. Он тут же моргнул ей, но в ответ она только расплакалась.

– Ты чаво? Поладим, не переживай.

– Да я сама думаю об этом, но…чичас это никак не озможно. До революции я лечилась у врача… сифилис подцепила с барином и вылечить не успела. Врача расстреляли в первую же ночь. Ты подожди, милок, болезня сама пройдет. Как только я это почуйствую, сама тебя разыщу. Ты только не дай мне умереть с голоду.

Она впервые поняла, что голод – это ужасная штука и человек не в силах его победить. Она почувствовала прибавление сил и взялась за швабру.

Едва Васька Переверайло об устроился в самой большой комнате, как буржуй, стали приходить другие семьи с бумажкой в руках. Эта бумажка вручалась Васе Перевертайло, а он долго крутил ее в руках, отыскивал подпись и обычно задавал один и тот же вопрос:

– Кто такой вошь мирового пролетариата?

– Ммм…

– В таком разе озращайся обратно, запишись в политический кружок, наберись грамоты и приходи, поможем. Партия своих не оставляет в беде. Давай, топай.

– Но как же? у меня внизу баба на сносях, куды ее девать прикажешь?

– Следующий! – громко произносил Перевертайло и следующий плечом выталкивал просителя, стоящего впереди.

– Кто такой есть вошь мирового пролетариата? – задавался тот же вопрос следующему просителю.

– Он наш отец, наша мать, наше все, он завоевал власть и преподнес ее нам на блюдечке с голубой каемочкой. Вот кто такой наш вошь, а фамилие Ленин-Бланк, еврей по матери, и я тоже еврей и горжусь этим. Я из Ермании приехал. Выдели мне две комнатухи: жена приедет, дети за ней последуют, будь другом. Шалом.

– Шалом, – произносил Перевертайло Васька, именовавшийся раньше Перевертайлес Хаим. – Да здравствует вошь мировой революции! Твоя комната слева от меня, занимай, пока не заняли другие. И еще одна буквально рядом. Шалом, друг.

Когда все восемь комнат были заселены, прибыли еще пять семей.

– Не могу. На кухне? Нет, кухню мы занимать не собираемся. Уж если того, уж если некуда, могу дать совет. Найдите благополучный дом в городе, умертвите всех и занимайте дом, поселяйтесь в нем на благо мировой революции.

– А так можно?

Можно, отчего же нельзя. Товарищ Ленин, царствие ему небесное, нам все разрешил.

* * *

Маша Шпилькина очень поздно закончила уборку и ушла в маленькое помещение без окон, без обогревательных приборов, легла, не раздеваясь, и крепко заснула.

Утром все гопники уже отправились на работу, но лестничная клетка вся была в моче, а два ведра с фекалиями переполнены настолько, что на полу оставались брызги. От этого шл дурной запах и Маша, чтоб ее не вырвало, широко открыла рот, чтобы не дышать носом, а потом, по возможности открыла все окна.

Во время выноса второго ведра Маша поскользнулась на ступеньках, и часть дерма выпачкало ее ноги до колен. Пришлось вставать, оттирать тряпкой ноги, потом руки, адаптироваться к запаху и уносить ведро еще сто метров к общественному туалету.

Дорого приходилось платить за жизнь, она это хорошо понимала, и это понимание поддерживало ее, как никогда раньше.

Недалеко от общественного туалета из небольшого диаметра трубы хлестала вода. Это обрадовало ее. Она подошла, сполоснула ведро, сняла обувь и вымыла ноги и руки до локтей.

Набрав воды, вернулась в дом, промыла лестницу, полы и только потом взялась за второе ведро и уборку грязного пола вокруг ведра и даже того, с которым она споткнулась.

Когда она во второй раз отмывалась у колонки, мимо проходил мужчина. Он ее уже миновал, но вдруг повернулся и спросил на французском языке, какая это улица. Маша ответила почти без акцента. Иностранец заинтересовался, повернулся к ней лицом, а потом подошел ближе.

– Подождите, я сейчас вернусь, – сказала она, не глядя на него и быстро убегая к дому, чтобы оставить там ведро.

– Расскажите о себе, кто вы такая? – спросил незнакомец, когда Маша вернулась.

Француз выслушал ее и сказал:

– Срочно соберите свои вещи, закройте дом, я вас буду ждать вот за этим домом. Вас не должны увидеть ваши начальники или жильцы. Я отведу вас в французское посольство, вас возьмут на работу, а там посмотрим.

Она вернулась в дом около пяти часов пополудни, достала небольшой чемодан и загрузила его своими вещами и ценностями, а так же фотографиями родителей и сестер. У нее не дрожали пальцы на руках, не дрожали колени, эта дрожь началась только тогда, когда она закрыла за собой входную дверь дома, в котором она выросла и снова стала Светланой Колокольцевой. В последний раз стала перед запертой дверью, трижды перекрестилась и, не вытирая слез, бросилась догонять своего спасителя, посланного ей самим Богом.

– Трудно поверить, что все это происходит со мной, ведь я, обесчещенная, должна была лежать на дне реки и ждать, когда эти уроды вытащат мое тело, чтобы похоронить в общей могиле. Простите меня мои родные. Бог не оставил вам шансов на жизнь, а мне продлил. Слава тебе всевышний!

4

Ленин полностью, словно карточный домик, развалил Россию за не полных семь лет своего хаотического правления. Он начал уничтожать имущий класс, в руках которого находились бразды правления во всех сферах, во всех областях хозяйственной и политической жизни. И в этом немалая заслуга тогдашнего правителя России Керенского. Приходится признать, что это были слабые, неумелые руки случайно появившегося бестолкового горлопана который невольно помог Ленину захватить власть, а потом удрал в Америку, переодевшись в женскую одежду.

Ленин полностью уничтожил сельское хозяйство страны, вырезал 3, 7 миллиона зажиточных крестьян, ошибочно полагая, что они враги советской власти; он расстрелял священников и разграбил монастыри, устроив в них конюшни.

Как в городе, так и на селе остались одни гопники. Они не желали и не умели работать. Так впервые советская власть подарила тому же бедному люду, гопникам, пролетариям всех мастей голод, начавшийся в 1918 и длившийся до 1922 года. Гопники начала поедать своих детей, перестали хоронить друг друга, поедая человеческое мясо.

Такой Россия досталась малограмотному, но довольно смышленому Иосифу Джугашвили – Сталину в 1924 году. Малограмотный, физически уродливый, он обладал азиатской мудростью, хитростью, изворотливостью. Эта мудрость и таинственность и привела его на вершину власти. Никто никогда не узнает, как он умудрился так быстро подвинуть своего шефа и занять его золотое кровавое кресло. Эта мудрость, хитрость, которые не дается никаким образованием, помогли ему выдержать то направление, которое разработал его отец Ленин. Он даже перещеголял Ленина по челобитным своих рабов.

И то, что Сталин не кончал вузов, как это ни странно, не мешало ему стать незаурядным коммунистическим божком огромной страны, в которой воцарилось большевистское крепостное право, отмененное еще в 1864 году.

Перед Сталиным, вернее в его руках, оказался огромный Советский союз, населенный духовными рабами, наделенными правом молчать, славить вождя и строить коммунизм в разоренной до основания стране.

Сталин ничего не стал менять, да и нельзя было что-то изменить. Гопники и весь остальной пролетариат с восторгом восприняли ленинские изменения в быту и государственном устройстве. К тому же не стоило ничего менять: руководить страной духовных рабов, которые целуют твои следы, и кричат «Да здравствует товарищ Сталин» у бруствера прежде, чем проститься с жизнью, когда вот-вот прозвучит роковой выстрел, – какому узурпатору это может не понравиться?

Похоже, по началу Сталин все же растерялся и пустил все на самотек, за исключением политических интриг в высших эшелонах власти. Сталин сам был мастер интриги. Если внимательно проанализировать витиеватые шаги, то невольно придем к заключению, что Сталин ненавидел еврейскую когорту Ленина, а возможно и самого Ленина, но никогда не решался это высказать вслух. Путем политических манипуляций и интриг, он каждого ленинского соратника-еврея, члена Политбюро, объявлял врагом народа и безжалостно расстреливал, как собаку зараженную холерой. В этом его неоспоримая заслуга перед русским народом.

Несколько позже он произнес тост за великий русский народ, признал русский язык языком межнационального общения, положив тем самым конец еврейской мечте Троцкого и Ленина-Бланка полностью уничтожить русских – белых бесхвостых обезьян и заселить образовавшуюся пустыню евреями. Эта была длительная борьба, даже несколько медлительная в Сталинском духе.

Медленно, но все же, происходили и другие изменения. Прежде всего, Сталин, не торопясь, каких-то десять лет спустя, стал приводить дела страны в порядок, которые были полностью разрушены его предшественником. В 1935 году была восстановлена Тамбовская область и название города Тамбова, убранного с географических карт по приказу Ленина. Вернулись к системе бракосочетания, возникла новая советская семья, которую тоже разрушил его учитель. И самое главное, (повторимся) Сталин расстрелял всю еврейскую элиту, собранную вокруг себя евреем Лениным, осторожно намекая на то, что с международным сионизмом, замыслившим полностью уничтожить русских бесхвостых обезьян, которых почему-то называют людьми, а освободившуюся территорию (пустыню) заселить евреями, раз и навсегда покончено. Почти все жиды, кроме Ленина, были объявлены врагами народа.

Но Сталин до конца своих дней оставался жестоким диктатором. Возможно, он был убежден, что рабами можно править только диктаторскими методами, возможно, благодаря своей недальновидности и малограмотности, он не видел, что его страна никогда не сможет построить этот коммунизм. Он так же не сумел определить, что западные страны, которые согласно ленинской теории, должны быть освобождены силой оружия от капиталистического ига, давно оставили позади его страну в экономическом развитии, что угнетенные рабочие и крестьяне в капиталистических странах, живут в пять раз лучше, богаче, чем его рабы.

Возможно, он ненавидел гопников за их собачью преданность, доведенную до абсурда. Возможно, он радовался отдельными достижениями в промышленности, которая могла производить танки и другое вооружение. И, конечно же, пример его духовного отца Ленина, который плавал в крови своих рабов и получал от этого невероятное удовольствие, не мог пройти даром. Как и великий Ленин, он относился к человеческой личности, как к назойливой мухе и обычно уничтожал эту муху.

Уже к 1934 году диктатура Сталина была неоспоримой. Любой гопник, стоящий у бруствера и ожидающий выстрела в грудь, успевал выкрикнуть, от всей души от всего сердца свое последнее желание, симфонию своего мирового бытия: «Да здравствует товарищ Сталин!» и только после этого восторженного крика, несколько секунд спустя, возможно эти секунды были растянуты обреченным на недели, на месяцы, раздавался выстрел и приговоренный в последний раз сгибал колени, чтобы больше никогда не подняться.

В том же 1934 году, в начале февраля проходил 17 съезд – съезд победителей. Из 1966 делегатов Сталин расстрелял 1108 человек, точнее 848, остальные 260 были отправлены в коммунистический рай – ГУЛАГ, откуда никто живым не вернулся. Этот дикий кураж азиатского богдыхана мог проститься только земному богу Сталину, который уже становился впереди Ленина в смысле повсеместного рабского поклонения подданных. Сталин уже играл мнением своих рабов, как детскими мячиками и должно быть испытывал при этом кайф.

Сталин допусти и много других ошибок: он выселял целые народы в пустыни Казахстана, где они погибали в невероятных муках, он уничтожил цвет русской армии накануне войны с Гитлером, по его инициативе были введены заградительные отряды, которые убивали тех, кто пытался сохранить свою жизнь бегством от превосходящих сил врага.

5

В начале сороковых годов в стране возник голод, который по своим масштабам намного превосходил голод 18–22 годов по вине большевиков.

Надо было что-то делать с народным хозяйством.

Сталин понимал проблему, но не знал, как ее решить и ничего лучшего не придумал, как насильно загнать крестьян, тех же вчерашних сельских гопников, не желавших трудиться на земле, в маленькие рабовладельческие колонии под названием колхоз (коллективное хозяйство) с помещиком во главе под названием председатель колхоза. Партией подавалось это, как добровольное вступление крестьян на основе энтузиазма. Но поскольку такого энтузиазма нигде, ни в одной волости не возникало, крестьян просто записывали в члены колхоза, не спрашивая, согласны ли на это крепостные.

Реакция сельского пролетариата сказалась немедленно. Крестьяне стали покидать деревни и поселяться в городах. Города и без этого были перенаселены пролетариатом, а тут еще эти массы гопников.

Никто, кроме вождя народов не мог решить эту проблему. И даже не пытался. Теперь уже все привыкли: без указания товарища Сталина можно ничего не делать и даже не следует что-то делать, можно напороться, поплатиться жизнью. Вот, чихнет вождь – работа закипит, молчит вождь и всем следует молчать.

И диктатор, он любил диктаторов, роясь в указах Петра Первого, обнаружил загадочное слово «паспорт». Тут же был вызван крупный ученый, обитавший в это время в ГУЛАГе, и потребовал растолковать это загадочное слово «паспорт».

– Будэт, хватит, усо понял, – изрек гений всех народов и показал ученому на дверь.

Компания по выдачи паспортов в городах и отказ от выдачи паспорта крестьянам был проведен в коммунистическом духе – скоропалительно, с применением насилия и закреплением крепостничества в сельской местности на вечные времена.

Например, в Петрограде, никто не мог получить паспорт, если он был прописан до 1916 года. Такому гражданину, даже гопнику было отказано с последующим выселением из города.

Огромное количество сельского пролетариата вынуждено было вернуться в сельскую местность, в колхозы и трудиться совершенно бесплатно до конца своей счастливой жизни.

Эта акция проходила очень тяжело, милиция не справлялась с нарушителями закона, в результате чего властям пришлось возобновить работу знаменитых «троек», работающих вне закона. Насколько известно, тройки приговаривали гопника к двум годам лишения свободы, а иметь судимость в советском союзе, все равно, что не иметь правой руки и левой ноги.

Главной особенностью паспортной системы 1932 года было то, что паспорта вводились только для жителей городов, рабочих поселков, совхозов и новостроек. Колхозники были лишены паспортов, и это обстоятельство сразу ставило их в положение прикрепленных к прежнему месту жительства, к своему колхозу. Уехать за пределы районной столице никто не имел права, в город тем более. Согласно п. 11 постановления о паспортах такие «беспаспортные» подвергаются штрафу до 100 рублей и «удалению распоряжением органов милиции». Повторное нарушение влекло за собою уголовную ответственность.

Введенная 1 июля 1934 года в УК РСФСР 1926 года статья 192а предусматривала за это нарушение лишение свободы на срок до двух лет.

Таким образом, для колхозника ограничение свободы места жительства стало абсолютным. Не имея паспорта, он не мог не только выбрать, где ему жить, но даже покинуть место, где его застигла паспортная система. «Беспаспортный», он легко мог быть задержан где угодно, даже в транспорте, увозящем его из села.

В таком виде паспортная система и система прописки просуществовали до 70-х годов, почти до развала коммунизма.

В 1970 году возникла небольшая лазейка для не паспортизированных, приписанных к земле колхозников. В принятой «Инструкции о порядке прописки и выписки граждан исполкомами сельских и поселковых Советов депутатов трудящихся», утвержденной приказом МВД СССР, была сделана внешне незначительная оговорка. Она гласила: «В виде исключения разрешается выдача паспортов жителям сельской местности, работающим на предприятиях и в учреждениях, а также гражданам, которым в связи с характером выполняемой работы необходимы документы, удостоверяющие личность».

Этой оговоркой и стали пользоваться все те – особенно молодежь, – кто любыми средствами готов был бежать из разоренных деревень в мало-мальски обеспеченные города Советского союза.

И только в 1974 году началась поэтапная законная отмена крепостного права в СССР.

Новое «Положение о паспортной системе в СССР» было утверждено постановлением Совета Министров СССР от 28 августа 1974 года за N677.

Самое существенное отличие его от всех предыдущих постановлений – это то, что паспорта стали выдавать всем гражданам СССР с 16-летнего возраста, впервые включая и жителей села, то бишь, крепостных колхозников.

Полная паспортизация закончилась 31 декабря 1981 года. За шесть лет в сельской местности было выдано 50 миллионов паспортов.

Гопники, как при жизни своего кумира, так и сейчас, почти сто лет спустя, твердят, что Сталин гениальный военный стратег, что он выиграл войну, и никто из них не желает слушать, что Сталин уложил 27 миллионов солдат(некоторые источники дают цифру 21 миллион) на поле брани лишь потому, что солдаты для него были не более, чем пушечное мясо.

Уже, будучи дряхлым стариком, он понял, что мухи будут славить его тем сильнее и активнее, чем больше он их будет давить. И он эту работу выполнял блестяще.

При его жизни не было ни одного писателя, который не упомянул бы его имя в каком-нибудь своем жалком опусе. И, тем не менее, нет числа писателям и поэтам, погибшим в сталинском ГУЛАГе.

Сталин довел свой народ до безумия. Когда он отдал дьяволу душу, народ плакал от мала до велика. Рабы утверждали, что теперь наступит конец света, женщины рвали на себе волосы, мужчины рыдали, будто у них отобрали последнее и ведут их на расстрел.

Если похороны жиденка в 1924 году прошли без особых происшествий: гопники вереницей шли к Дому Союзов, чтобы проститься со своим кумиром, вытирая мокрые глаза, то похороны Джугашвили не обошлись без жертв. В Москве, в результате давки, погибло (возможно) свыше тысячи человек. В других городах тоже имели место подобные эксцессы.

Едва похоронив величайшего гения всех народов рядом с первым гением всех народов Лениным, советский народ ждал землетрясений. Рабская страна замерла, народ потерял аппетит, интерес к работе, загсы пустовали, даже расстрелы врагов народа не производились.

Нельзя не признать, что Сталин брал в руки перо, хотя трудно поверить в то, что малограмотный Джугашвили способен был накарябать тринадцать томов сочинений, которые, в отличие от ленинских талмудов, были логически и стилистически последовательны и понятны. Злые языки утверждают, что Сталин присваивал, понравившиеся работы ученых, а авторов расстреливал, или отправлял в ГУЛАГ.

Мы в этом копаться не будем, это не наша тема. Облик Сталина детально описан другими авторами, в том числе и такими, кто не может найти понимания у коммунистов, считающих Сталина безгрешным, мудрым, великим, осчастливившим советский народ, несмотря на то, что погубил свыше шестидесяти миллионов человек.