Текст книги "Аи - цикл драбблов (СИ)"

Автор книги: Василий Чистяков

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 8 страниц)

Дом Зверей – старейшая организация на планете. По крайней мере, из продолжающих функционировать, и не играющих в тайные общества. Учитывая этот факт и специфику гибрида НИИ и министерства сельского хозяйства, неудивительно, что там существуют семьи, чья служба в Доме тянется не много, ни мало, а сотню поколений. Две тысячи лет и более. За это время могут появиться самые странные обычаи и традиции, в том числе и изучение бабочек.

Почему я вспомнил об этих разнообразных, не всегда полезных или хотя бы красивых, тварях? Да, так, вспомнился термин из прошлой жизни. Мои поданные назвали бы его, пожалуй, действием мотылька.

"Очень большие семейные учения" расширили территорию Срединных Земель почти вдвое и сильно изменили внутреннюю политику Лесной Страны.

Пожалуй, мне стоит как-то узаконить официальное наименование государства и свой титул, пока процесс не завёл народ куда-то не туда. Одна самоназвание "лешие" уже напрягает. Так ведь и правителя Лесной Страны могут назвать не Владыкой или хотя бы Повелителем, а Странником. Логично же, правда? Княжеством правит князь, полком управляет полковник, так почему бы страной не порулить "страннику"? Благо, в современном языке моих поданных, этого слово пока не появилось.

Но вернёмся к событиям.

Величайшая, без преувеличения, стратегическая наступательная операция в истории, была и крупнейшим подвигом логистики. За одно лето, большая часть Войска заняла ключевые точки, в семнадцати тактических сражениях разгромив сколь-нибудь крупные формирования противника. За два года муравьиной суеты, включающей использование всего судового транспортного тоннажа страны на южном направлении – то есть 95% всех кораблей вообще – на Закатной и Восходной Сёстрах были перекрыты крепостями все известные броды, налажена двойная цепь дозорных башен. Вышек, стоящих через каждые десять километров, прикрытых кольцами стен, расположенных так, чтобы даже мгновенный захват двух соседних не прервал цепь оптического телеграфа.

Следующий шаг был логичен, в конце-то концов. Если к востоку от Восходной Сестры есть ещё одна река, берущая начало в горах Урал-Камня и впадающая в Аланское море, то что следует сделать?

Правильно – назвать её Урал-рекой и построить там ещё одну цепь укреплений.

Именно её впоследствии прорвали гунны. Мерзкие узкоглазые.

Собственно, полагаю, это и был мой первый по-настоящему могучий удар по той версии мировой истории, что я знал. Двойная Стена превратила Дикое Поле в Полевой Край, надёжно заперев путь из Азии в Европу. Более того, не оправдав возложенных на неё надежд, она не прекратила вечную Восточную Мясорубку (стоило пару раз в сердцах сболтнуть термин, и он прирос к народному языку и культуре намертво), просто перенесла её в сухие степи Заречья.

Войску пришлось адаптироваться. Полки Двойной Стены, как и Южных Врат, нарастили численность своей конницы до тысячи верховых лучников, служащих в отрядах разведки, преследования и гонцами. Регулярные тактические рейды вглубь Сухих Степей проредили численность местных племён. Торговые отношения в период затишья создали моим поданным такую репутацию, что, столкнувшись с пришельцами, ослабевшие кочевники предпочли согласиться изменить свой образ жизни в обмен на относительно защищённую жизнь скотоводов Простенка.

Так называлось междуречье Восходной и Урал-реки, если что. Именно в него вскоре вторглись гунны, лихим и кровавым налётом прорвав Дальнюю Стену, в ходе ожесточённого штурма взяв крепость Уральск Девятый.

Ну, тут я как раз решил, что череда бездарных покушений, неспособных даже немного развить мою Каменную Кожу, только позорит дорогих потомков в моих же глазах.

В общем, я вышел в поле впереди своих полков, вызвал гуннов на бой, и пошло-поехало.

Сразу скажу – я не ожидал, что они попытаются устроить натуральный зерг-раш. Не азиаты, а какие-то берсерки, термиты под озверином! Шли и шли, пока не закончились.

Конечно, риски были минимальными. Сантиметровой толщины пластины из лучшей стали в принципе дают некоторые шансы даже при пулемётном обстреле. К тому же, они служат лишь для того, чтобы противник был более предсказуем. Всё же, если атакуешь врага в неглиже и при этом демонстрируешь такую крепость кожи, что ломаются копья, не в силах оставить хотя бы покраснения, противник склонен вести себя немного непредсказуемо.

Например, кидаться с криками "умри, демон!" до последней капли крови последнего воина.

Мне кажется, или гунны так и поступили в конечном счёте?

В любом случае, если в этом мире и произойдёт Великое Переселение Народов, то явно по другому сценарию.

Гунны уже не вторгнуться в Римскую Империю. Разве что квартероны и другие потомки от смешанных браков с лешими (не ржать от самоназвания моих дорогих потомков!) в составе полков Закатной Стены.

Авары, печенеги и прочие половцы, если и появятся, либо также лягут на полях сражений с защитниками Страны, или обойдут её. Как у них это получится при современной политической географии – большой вопрос, но об это ниже.

Итак, изменения во внутренней политике.

После того, как значительная часть нашей границе из сплошной полосы лесов с ловушками стала цепью крепостей в степи, значение Лесной Стражи сильно упало. Лесная Грань стала просто полигоном по обучению новобранцев и своеобразным заповедником, последней линией защиты на случай "а вдруг!...". Граница поселений обрывается из-за естественных причин под названием Северный Окиян. На западе граница стабилизирована, всякие готы с прочими длиннобородыми не торопятся вторгаться в охраняемые пределы, двигать границу на закат тоже никто не требует, совсем наоборот, Страна стремится освоить полученные земли, дальнейшее увеличение размеров пока чревато кризисом управляемости и не поощряется. В Зауралье тоже не всё оптимистично. Земли дикие, малонаселённые, но и не слишком перспективные. Плодородность почв снижена из-за новой напасти. Нетающий лёд вымораживает её снизу, и граница распространения вечной мерзлоты идёт с северо-запада на юго-восток. Не надо знать слова "экстраполяция", чтобы понять по карте – граница вечной мерзлоты образует с линией южного края лесов угол, ограничивающий область будущей полезности Лесной Стражи. И это не говоря о худшем климате, не слишком подходящем для земледелия.

А ведь у всех семьи, всем нужно пристроить детей согласно традициям. А значит что? Значит, нужно оправдать сохранение численности Лесной Стражи в шестьдесят тысяч человек. По крайней мере, на ближайшее время.

Торговый пост на Дальнем Берегу, откуда в качестве диковинку поставлялись меха фальшивых гевет, медвежьи шкуры странного цвета и прочие забавные, но слишком дорогие диковинки, получил новую жизнь. Как и побережье Северного Окияна, и дальние леса далеко за формирующимся Зауральским Краем. Лесная Стража истово взялась за дело разведки далёких земель, принимая в свои ряды рудознатцев, охотников из членов Дома Зверей, нанимая и строя корабли.

Наконец, главы одного из старейших Домов, даже отошли от привычного шаблона и организовали особый отдел по разведке в Степи.

Дом Лесной Стражи поставил все свои ресурсы, репутацию, всё, что имел, на поиск новых открытий, превратив своих членов в гибрид пограничников, географов, разведчиков и геологов. Конкуренция с Домом Камней-и-Руд, явное соперничество с Домом Внешних Дел, не успевшим сориентироваться и организовать агентуру прежде, чем прознатчики и купцы Стражи уже картографировали Хоарезм и Бактрию, два посёлка, вымерших от занесённой из дальних походов чумы, чудом и уникальными карантинными мерами не давших начало эпидемии – всё ради сохранения Дома.

Порой я не знаю, чего в их мотивации больше – ведомственного патриотизма, клановости или феодализма.

В то же время, увеличение подведомственной территории, вынудило разделиться Дом Забот. Налоговая служба, заодно следящая и за состояние общественных учреждений, включая дороги, уже не могла одновременно курировать общее образование, деятельность больниц, противоморовые мероприятия и много другое. Пришлось разделяться.

Впрочем, это пошло Дому Забот, как и Дому Исцелений-и-Врачеваний, а также Дому Образования, только на пользу.

Впрочем, резкая встряска пошла на пользу и Культу Империи, как я его называю. Проще говоря, нашей государственной религии и церковной структуре при ней. Поклону Повелительства, если по нашему.

Пожалуй, об этой структуре следует упомянуть чуть более подробно. Кажется, в своих записях я её ранее не упоминал.

Итак, дело было давнее. Можно сказать, далёкое.

Ещё не прислали к нам на постой второго сына покойного македонского царя, блистательного Филиппа под порядковым номером Секундус. Ещё сильна была Персия, совсем недавно позорно проигравшая битву при Саламине профессиональному флоту объединённой Эллады, моряки которого отточили искусство боя друг на друге за столетия внутренних войн. Но уже велик был грузопоток между Царством и Афинами, с важной перевалочной базой в Тмутаракани.

Оттуда ли, из греческого килополиса, или из окружающих Тмутаракань скифо-сарматских степей, пришла пакостная зараза, неизвестно. Сдаётся мне, что верны обе версии, так как у одних заболевание было похоже на брюшной тиф, у других же и вовсе неприятно напоминало о ветряной оспе. В общем, когда вверх по Отцу прибыл корабль с гонцами, пришлось оцеплять портовый район по протоколу "Мор".

Не помогло. Что поделать, народ был непуганый, часть законов в Лесной Правде не использовалась с момента написания за ненадобностью. Словом, дырявым оказался карантин.

Как потом подсчитали в Доме Забот – думаю, если и не лучшие математики, но лучшие статистики текущего времени, находятся именно там – переболели заболеванием семьдесят процентов жителей. В лёгкой форме – семь из десяти заболевших. Видимо, помогла наследственность. Всё же, почти все жители Страны являются моими потомками, постоянно скрещивающимися между собой. Или им просто повезло, и штаммы были не столь смертоносными, как я боялся.

Один из девяти заболел обоими заболеваниями одновременно, или последовательно, но с небольшим промежутком. Из них, умерли десять из одиннадцати.

Семьи иммигрантов, блюдущие чистоту крови (а такие были) вымерли почти полностью.

Мои прямые потомки – я в очередной раз завёл смертную жену, и не одну – все выжили.

Не буду врать, что я сильно переживал. Когда живёшь на сотню-другую лет больше, чем созданная тобой многовековая империя, а мимо уходят, сгорая от старости, войн и болезней, потомки, друзья, соратники и враги, на смерть смотришь... иначе, полагаю?

В то же время, я старался помочь, как мог. Организовывал помощь, принял на воспитание сирот, кого не забрали к себе родственники.

Когда кучка детей отловила меня в коридоре дворца – это было пятое по счёту моё жилище, и второе, достойное такого звания – я не придумал ничего лучше, чтобы их утешить, как наплести словесных кружев.

Если разобраться, Поклон Повелительству – это банальный культ предков.

Идея проста, как тапок. Хотя нет, тапок сложнее.

Итак, когда человек умирает, это не просто так. Та часть его, что жила не зря, что двигала царство вперёд, к будущему, станет его частью. Тело его будет жить в потомках, знания в записях об открытиях, что он оставит. Дух его останется с теми, кого он воспитает. Учениками, детьми ли – неважно.

Лишнее отсеется, перетрётся на жерновах истории, сгорит в очистительном пламени, сгинет без следа. То, что было отдано в служении империи – останется, пока стоит империя.

Люди империи – её кровь. Дух империи – их вера в неё. Труд людской – сила ,что они вложили в империю.

Так есть. Так было и так будет.

Чем больше и дольше вкладывается – тем сильнее станет империя в будущем. И, быть может, когда-нибудь, наши потомки научаться возвращать своих предков из Общего Духа на простую твердь? Сначала тех, кто умер неглубоко и недавно, потом чуть менее живых, и ещё, и ещё. Пока не смогут вернуть каждого, кто захочет вернуться.

Вот как-то так я им и сказал. Правда, это было в виде множества сказок на ночь, с ответами на вопросы, повторениями и примерами из жизни. И, конечно же, я всячески избегал слова "империя". Слишком близко располагаются носители языка, где есть это слово. Заложить в качестве краеугольного камня слов утешения и детских сказок заимствование из языка Рима – это была бы эпичная ошибка. Совершенно идиотская.

Словом, дети выросли, упорядочили записи по мотивам моих рассказов. Плюс, заложенный мной же обычай делать монументы умершим из камней или кирпичей с именами и датами жизни аукнулся.

Интересно, мировые религии моего родного времени тоже были созданы вот так, бестолково, походя?

С другой стороны, нет Бога, кроме Империи, и люди – плоть и кровь её. А значит, гробя моих поданных почём зря, или воруя из казны, мерзавец, можно сказать, надругается над собственными предками, верой, религией, церковью и храмом.

Справедливости ради, Лесная Страна демонстрирует беспрецедентно низкий уровень коррупции и казнокрадства, на мой взгляд.

К тому же, хотя Поклон и не является жёстко централизованной структурой, наоборот, имеется множество течений разной степени радикальности, от простого обычая изредка навестить Зал Памяти и поклониться камням всей семьёй, до обитателей Монастыря Мотылька Предка, долгое время тянувших на себе больше половины всего общего образования в стране, попутно призывая сжигать в быке коррупционеров и убийц как надругавшихся над духами предков, религиозных войн нет и не было.

Это ведь глупо, поклоняясь Духу Империи, ослаблять её, убивая друг друга из-за спора, как лучше служить ей, правда?

Словом, Культ тоже ударными темпами реформировался, переваривая верующих в Хорса, Симаргла и прочих Перунов с берегинями аборигенов новых земель. Приказ Духа – выражаясь привычным языков, это что-то вроде духовно-рыцарского ордена – составил достойную конкуренцию Домам на ниве научных исследований.

Словом, я сам не заметил, как из живого языческого божка стал бессмертным избранным бога, чьё тело состоит из двадцати трёх миллионов человек.

И это была только первая из череды новостей, посыпавшихся на меня после разгрома гуннов, точно капли дождя.

Фракийская война. Некто Красс, римский, как говорится, "политический и военный деятель" решил, что для победы на внутреннем политической арене, нужна громкая и победоносная война. Чем воевать с Парфией – это такое латинизированное название империи потомков персов, хронически возрождающейся из пепла, точно увечный феникс – или завоевывать Египет, он решил обратить взор на северо-восток. К далёкому царству, об армии которого рассказывают очевидные небылицы, зато богатства можно примерно представить, грубо проанализировав объёмы торговли зерном и мехами в обмен на серебро и вина.

Бактрийский поход. А вот это уже итог избыточных амбиций оказавшихся на краю имперских земель деятелей. А также вакуума власти в степи после того, как войска Белого Заречья и Земель-за-Стенами совершили серию походов, громя всех, кто проявил себя недостаточно мирно. Наконец, это логичный стратегический итог проведённой Домом Стражи географической разведки.

Морские походы. Бобров, ах ты ж зверев сын! Да и твой приятель тоже хорош.

Ах, да. Подробности.

Когда мне стало окончательно понятно, где базируется наша славная столица, и каким односложным словом называется река Отец, я нарисовал предположительную карту окрестностей в радиусе... пожалуй, что тысячи с небольшим километров.

Затем случилась война с Триадой-Троадой-Иллионом, которую весьма своеобразно и неправдоподобно описал некий коллективный грек, впоследствии наречённый слепцом Гомером. Я чуть укрупнил карту, пририсовав ещё неизвестные Геркулесовы Столпы, Персидский залив и прочее.

Кстати, поскольку я сам по себе тягловая сила, то немного помог строителям с отделкой нынешнего дворца. Например, нарисовал эскиз мозаики в виде двух кругов, которую желал видеть.

Все последующие географические открытия заставляли меня рисовать новые карты... и повышали их достоверность в глазах наших мореходов. Рей "Далеко-отсюда" Слепень первым достиг Оловянных Островов, Берега Слоновой Кости и Зелёной Земли, ориентируясь исключительно по этим картам. Рисковый парень. Я бы не осмелился поверить на слово какому-то бессмертному шибздику при том, что на моих картах не было ни Сциллы, ни Харибды, ни даже кракена.

Итак, три тысяча четыреста семидесятый год от основания Стола. Дом Стражи снаряжает поход за походом, уточняя ценность окружающих земель, опасность и агрессивность населения, карты течений и глубин. Старший ушкуйник (это не шутка, капитаны кораблей нашего флота называются ушкуйниками) Бобров, потомок славного, но бестолкового семейства выходцев из Дома Зверей, запланировал небывалое. Поход от Енотского Острога на юг, вдоль берега, который пока изображён только на карте на одной из стен Синего Зала дворца Владыки.

Совершенно непрактичный поход, строго говоря. Насколько я сумел соотнести эпохи, ничего интересного в той области пока нет. Неметаллические цивилизации, или же только вступившие в медный век. Даже лам так просто не найти, они обитают в горах на другой стороне материка.

Полагаю, Боброва толкала в путь конкуренция. И зависть.

Слепни. Такие же выходцы из Зверей, только более старые. Вышедшие из состава Дома из-за каких-то политических разногласий, а не по причине практически полного провала семейного проекта по приручению бобров. Старая, уважаемая семья.

Полагаю, именно репутация семьи позволила Вану Слепню пробить свой проект. Безумно дорогой, непомерно непрактичный на текущем уровне технологий, требующий постройки опорных баз по побережью Северного Окияна, от устья Белой Реки до восточной оконечности материка, которую и в глаза-то никто не видел, и даже дальше.

Но Слепни – старая, уважаемая семья. Они могут позволить себе не думать о такой мелочи, как практическая ценность очередного похода. В конце концов ,нужны были бы деньги – Слепни бы вторглись в колонии финикийцев, пройдя Геркулесова Столпы с закатной стороны.

Они начали одновременно. И оба достигли успеха.

Бобров построил пять кораблей. Никаких вёсел, только сложное парусное вооружение. К счастью, прошли те времена, когда парусом служила циновка из случайной травы. Культивация конопли и льна многое изменило в морском деле. Например, позволило каждое десятилетие строить по несколько экспериментальных кораблей, обкатывая новые формы корпуса и парусного вооружения, чтобы потом один старший ушкуйник рискнул карьерой, репутацией и честью семьи, но скопировал один из последних экземпляров в виде серии судов.

Полагаю, то, что он использовал для своего путешествия, было галеонами. Без пушечного вооружения, с немного другой формой бортов и корпуса. В конце концов, у них были водонепроницаемые переборки, двойная обшивка и медное покрытие днища.

В общем, это были корабли, воплощавшими в себе достижения кораблестроительной школы Лесной Страны. Не больше, но и не меньше.

Тем временем, пока Бук Бобров, добравшись до архипелага заросших теплолюбивой флорой островов, искал цивилизацию ступенчатых каменных пирамид, попутно скупая странный густой сок, пружинящий, точно желе, куски нефрита и обсидиана, Ван Слепень отослал два корабля своего отряда назад. Чтобы доставить весть о достижении полуострова Таймыр. А также шкуры белого медведя, моржовые клыки, и подробные карты встреченных земель.

Путь продолжался.

Бобров вернулся в Камень-Нево, крупную морскую базу в дельте одноименной реки. Дороги, соединяющие основную операционную базу Страны в Пресном Море (очередная смена названий! А-а!) с Новгородом Северным, ещё не внушали должного доверия, поэтому старший ушкуйник предпочёл ждать зимы, чтобы доставить трофеи в Стол на санях.

Высший ушкуйник Слепень прислал весточку, что достиг Авачинской бухты, однако обратный путь через льды видится ему более опасным, чем кружной, мимо незнакомых берегов южных морей, где находятся неизвестные государства, и даже полумифический Хинд лежит далеко на юго-западе.

Впрочем, он всё же вернулся. Северным путём, который ему так не внушал доверия. В тот же месяц, что и Бобров, закончивший свой второй поход к берегам городов с непроизносимым названиями. Вроде, они звучали наподобие "Тлепулько", но не берусь утверждать наверняка.

В любом случае Слепень вернулся. Из двенадцати кораблей, четыре он отослал назад с картами исследованных земель, чтобы, случись худшее, гибель его похода не стала бесполезной, и оттого бесславной. Три он потерял во льдах. Пятеро вернулись, нагруженные шёлком и серебром, которые он добыл, попросту разграбив несколько прибрежных городов далёкой страны.

Вердикт по обоим походам был один: практического смысла не имеют. Чудовищная дальность и опасность обеих экспедиций не окупалась сомнительными призами.

Но все признавали – как исследователи, они были выше всяких похвал. И очень скоро промежуточные базы Бобровского и Северного походов будут обжиты охотниками и китобоями. А потом – кто знает?

Итак, Бактрийский поход.

Строго говоря, это категорически неверное название. И географически, и исторически.

Бактрия – это название, в большей степени, всего лишь одной области, одной из самых южных, завоёванных Зареченской ратью в ходе цепи наступательных действий, растянувшихся на пятнадцать лет.

Когда внуки Филиппа передрались между собой, северо-восточные сатрапии бывшей Персии подчинил себе удачливый полководец, служивший ещё Александру, сыну Филиппа. Таким образом, появилась страна, для простоты называемая державой Селевкидов. На юго-западе она граничила с новой реинкарнацией Персии. Правда, теперь она называлась Парфией, в честь новой государствообразующей нации... впрочем, возможно, это были просто слегка модернизированные персы.

На юго-востоке от неё располагались слабо контролируемые горные земли, называемые греками Арахозией. Западный фланг государства прикрывался Аланским морем с тех пор, как Гиркания была отвоёвана персами-парфянами. На севере государства Хоарезм, на востоке Согд, гиблые пустыни, сухие степи и горы по всем границам. Впрочем, они не были препятствием ни для наступающих с юго-запада парфян, ни для налетающих из Семиречья тохаров.

К северу от Семиречья располагались Восточные Ворота – просвет в горных системах, чьё существование, как и примерное расположение, было доказано после допросов выживших гуннов. Показания тохаров, предков которых гунны, бегущие в закат, и выбили в Семиречье, как и результаты поисков собственных разъездов Стражи, только подтверждали уверенные предположения.

Повторить "Семейные учения", закрыть крепостями проход к северу от Семиречья, принести Лесной Стране новые земли – разве не чудесная цель?

Стража гарантировала, что четырёх приданных полков и собственных полевых сил Дома в Заречье и Землях-за-Стенами хватит для покорения тохаров, после чего можно будет начать строительство опорных крепостей.

Войска полевой рати, обязанностью которой было прореживать агрессивных кочевников или разбить их при прорыве внешней цепи укреплений, жаждали действий. Новый свершений, славы, добычи, возможности сменить надоевшую службу на страже рубежей на нечто новое.

Стоило ли удивляться, что они не устояли?

Бактрийский поход продолжался сто семьдесят семь месяцев только из-за нежелания воевод рисковать своими подчинёнными без лишней нужды.

Самое поразительное, как по мне – то, что, в сущности, для империи это была местная, тактическая операция по доле задействованных человеческих ресурсов.

Заречье, как и Земли-за-Стенами, были зоной предполья. Множество войск, минимум поселений. Прокладка, делающая Зауральский и Межстенный края внутренними областями государства. Точно также, как цепочка укреплений, прикрывающая коридор между Аланскими горами и Аланским морем, называемый Каспийскими Воротами, имела центральное подчинение, обеспечивая покой Тмутараканскому Краю.

Проще говоря, командование двух пограничных округов из семи, ограждающих покой Империи, использовало подчинённые ему войска, чтобы немного расширить область влияния.

Стоит сразу уточнить – это не освоение, а завоевание. Наше сельское хозяйство, наш образ мыслей – всё заточено на действия в лесной зоне. Мы вполне может культивировать растения в расчищенных от лесов зонах к северу Лесной Грани. Пшеница отлично растёт в лесах Полевого и Тмутараканского краёв. Даже междуречье Восходной Сестры и Урал-реки, Межстенный Край, удалось приспособить к традиционному сельскому хозяйству, хотя и со множеством оговорок. Не пугают и дикие леса земель к востоку от бассейна Белой Реки, где проходит граница между отчасти цивилизованным Зауральским Краем и зоной Заречья.

Сухие степи Земель-за-стенами, большей частью, населены лояльными кочевыми скотоводами, мигрирующими между опорными точками сети дозорных башен и малых крепостей, отталкиваясь от которых, войска Грани "Юго-Восток", стремительным маршем прошли между Аланским и Аральским морями, после чего овладели Хоарезмом.

Слишком чужие условия, слишком много незнакомых народов. Наконец, Заречье ещё расширяется. Известно, что Зареченский край образуется, когда Грань "Северо-Восток", двигаясь всё дальше, оставит за спиной границы вечной мерзлоты, достигающую здесь берегов великого озера Ламу. Дом Забот подсчитал, что в будущем крае для уверенного контроля должно проживать не менее семи миллионов человек, а рекомендуемая численность населения превышает пятьдесят. При существующих темпах прироста земель и территорий, до освоения Далёких Пустынь, включающих Семиречье, Согдиану и Хоарезм, руки дойдут, в лучшем случае, через дести лет.

Сводная команда разных Домов, такая же, что исследует Заречье на предмет новых руд, уже начала создавать черновой план освоения Далёких Пустынь. Оросительные каналы, посадка лесополос, расселение представителей государствообразующего народа, среди которых ещё предстоит найти охотников. Чудовищная по масштабам и амбициям работа, в которую никто не будет вкладывать ресурсы без уверенности, что вложения окупятся.

В общем, близок Хоарезм, а Страна там представлена лишь сборщиками подушного налога да гарнизонами крепостей. А также полевыми войсками, и редкими училищами и больницами, где, под прикрытием воинов, осуществляется медленная обработка местных.

Верховные главы Заречья и Земли-за стенами знали, что делают. Численность Лесной Стражи и Войска к востоку от Урал-реки увеличена на двести тысяч человек, в казну поступают доходы от огромной территории и двадцати миллионов податного населения, но никто не собирается превращать завоёванное в новый внутренний край.

Впрочем, через двадцать девять лет, к началу Фракийской войны, податное население внутренних областей Лесной Страны уже повысилось до пятидесяти восьми миллионов человек. Причиной тому были прирост населения и включение в список внутренних краёв, чьё население платит подушный налог и подлежит вербовке в Войско и Стражу, новых областей.

Итак, Фракийская война. Чтобы понять, что это и где происходило, нужно немного углубиться в географию юго-западного края моей маленькой империи.

Когда-то давно, когда центральная область Лесного Владычества располагалась лишь вокруг Стола, с юга ограниченная Лесной Гранью, даже Новый Край со своей местной стоилцей, Новгородом Северным, числился окраиной, фронтиром. То же было с Закатным Краем, упиравшимся в водную ленту Закатной Сестры, на правом берегу которой Лесная Стража вела свою борьбу с возможными налётчиками на рубежи государства. Тогда же Тмутаракань и Усть-Закат были небольшими анклавами в устье Отца и Закатной Сестры, нашими морскими базами на берегу Тёмного Моря.

Те времена давно прошли. Собственно, с успехом "Семейных учений". И благодаря неусыпной работе закатной части Лесной Стражи, отодвинувшей границу расселения чужих племён аж до Вислы.

Закатный Край стал одной из внутренних областей, шесть миллионов, его населяющих, пополнили список податного населения, Дальний Закат, усиленный после снятия гарнизонов Лесной Стены, уверенно держит под контролем междуречье Вислы и Закатной Сестры.

Для того, чтобы полоса земли от Закатного моря на севере (его теперь называют Пресным, не забыть!) до Тёмного на юге была внутренней областью, её стоит прикрыть и с юго-запада. Так в степях между Закатной Сестрой и Днестром, а затем между Днестром и Истрой, образовалась ещё одна Грань, прикрываемая совестными усилиями Войска и Стражи.

Всё бы хорошо, но к югу от Истры располагались возмутительно наглые даки, считавшие, что могут захватывать соседей в рабство.

В общем, долго ли коротко ли, но обитатели Дакии нарвались. Армия Воеводы Грани Триварова за три года методичной зачистки разрушила любые намёки на дакийскую государственность, обратив всех обитателей городов и городищ в плен, или же продав в рабство грекам и фракийцам.

За последний фокус Триваров рисковал Судом Чести, но прикрыл задницу актом от специально созванного сборного совета, который и решал, кого из пленников, как ценного ремесленника, завербовать в переселенцы для последующей обработки (читай: ассимиляции и натурализации), кого отправить на принудительные работы, как побеждённого противника Лесной Страны, и на какой срок. Опасных и бесполезных, а также буйных, продали соседям.

Таким образом, неожиданно образовался Приднестровский Край, а Грань "Юго-Запад" стала Дакийской. Весьма густо населённой, приносящей казне доход, но не считающейся столь безопасной, что порядок там обеспечивал Дом Охраны и внутренние суды Лесной Страны.

В общем, тот же Хоарезм, только поменьше, с лучшим климатом и перспективами на освоение. Разве что сильные и агрессивные соседи портят перспективы.

Итак, прошли года. Триварова сменил Волков, очередной потомок выходцев из Дома Зверей. На востоке прогремели "Большие учения пустынь", Волкова на должности главы Грани сменил Многозверев. Слава полков Страны поблекла, сведения о богатстве Дакийской Грани, напротив, расползлись широко. Как и слухи о том, что дальше, в Борее, которую местные называют Придунайским Краем, не говоря уже о Гиперборее, текут серебряные реки с золотыми берегами.

Рим же вступил в странную эпоху гражданских войн того типа, когда сражаются не столько браться и сёстры, сколько представители высших каст, отчего страна не столько истощает себя внутренними распрями, сколько выбрасывает жаждущих наживы и славы полководцев, намеренных использовать полученные ресурсы в последующей политической борьбе.

Марк Красс из рода Лициниев, был типичным представителем нынешнего Рима. Образованный выходец из знатного и древнего роде, корни которого терялись в глубине веков, талантливый полководец, разгромивший восстание рабов, до этого разбивших в сражениях консульские армии. Член триумвирата из таких же, как он, представителей высшей военной аристократии Рима, он отчасти обеспечивал баланс сил, не позволяя Гнею из Старших Помпеев и Гаю из Юлиев схватиться друг с другом. Впрочем, он, очевидно, был слабее любого из других членов триумвирата и был жив, только пока Гай не сожрёт Гнея, или же наоборот. Другими словами, учитывая реалии риской политической кухни, успешный военный поход с целью заполучить денег и популярности, чтобы нанять больше солдат и заручиться поддержкой других знатных родов, был единственным способом предотвратить собственную трансформацию Красса в труп. Сначала политический, а затем и реальный.