Текст книги "Богатыри и витязи Русской земли. Образцовые сказки русских писателей"

Автор книги: Василий Авенариус

А. С. Пушкин
Сказка о рыбаке и рыбке

 
Жил старик со своею старухой
У самого синего моря;
Они жили в ветхой землянке
Ровно тридцать лет и три года.
Старик ловил неводом рыбу,
Старуха пряла свою пряжу.
Раз он в море закинул невод,—
Пришел невод с одною тиной.
Он в другой раз закинул невод,—
Пришел невод с травой морскою;
В третий раз закинул он невод,—
Пришел невод с одною рыбкой,
С непростою рыбкой, – золотою.
Как взмолится золотая рыбка!
Голосом молвит человечьим:
«Отпусти ты, старче, меня в море,
Дорогой за себя дам откуп:
Откуплюсь чем только пожелаешь».
Удивился старик, испугался:
Он рыбачил тридцать лет и три года
И не слыхивал, чтоб рыба говорила.
Отпустил он рыбку золотую
И сказал ей ласковое слово:
«Бог с тобою, золотая рыбка!
Твоего мне откупа не надо;
Ступай себе в синее море,
Гуляй там себе на просторе».

Воротился старик ко старухе,
Рассказал ей великое чудо.
«Я сегодня поймал было рыбку,
Золотую рыбку, не простую;
По-нашему говорила рыбка,
Домой в море синее просилась,
Дорогою ценою откупалась:
Откупалась чем только пожелаю
Не посмел я взять с нее выкуп:
Так пустил ее в синее море».
Старика старуха забранила:
«Дурачина ты, простофиля!
Не умел ты взять выкупа с рыбки!
Хоть бы взял ты с нее корыто,
Наше-то совсем раскололось».

Вот пошел он к синему морю;
Видит, – море слегка разыгралось.
Стал он кликать золотую рыбку,
Приплыла к нему рыбка и спросила:
«Чего тебе надобно, старче?»
Ей с поклоном старик отвечает:
«Смилуйся, государыня рыбка,
Разбранила меня моя старуха,
Не дает старику мне покою:
Надобно ей новое корыто;
Наше-то совсем раскололось».
Отвечает золотая рыбка:
«Не печалься, ступай себе с богом!
Будет вам новое корыто».

Воротился старик ко старухе,
У старухи новое корыто.
Еще пуще старуха бранится:
«Дурачина ты, простофиля!
Выпросил, дурачина, корыто!
В корыте много ль корысти?
Воротись, дурачина, ты к рыбке;
Поклонись ей, выпроси уж избу».

Вот пошел он к синему морю
(Помутилося синее море).
Стал он кликать золотую рыбку,
Приплыла к нему рыбка, спросила:
«Чего тебе надобно, старче?»
Ей старик с поклоном отвечает:
«Смилуйся, государыня рыбка!
Еще пуще старуха бранится,
Не дает старику мне покою:
Избу просит сварливая баба».
Отвечает золотая рыбка:
«Не печалься, ступай себе с богом,
Так и быть: изба вам уж будет».

Пошел он ко своей землянке,
А землянки нет уж и следа;
Перед ним изба со светелкой,
С кирпичною, беленою трубою,
С дубовыми, тесовыми вороты.
Старуха сидит под окошком,
На чем свет стоит мужа ругает.
«Дурачина ты, прямой простофиля!
Выпросил, простофиля, избу!
Воротись, поклонися рыбке:
Не хочу быть черной крестьянкой,
Хочу быть столбовою дворянкой».

Пошел старик к синему морю
(Не спокойно синее море).
Стал он кликать золотую рыбку.
Приплыла к нему рыбка, спросила:
«Чего тебе надобно, старче?»
Ей с поклоном старик отвечает:
«Смилуйся, государыня рыбка!
Пуще прежнего старуха вздурилась,
Не дает старику мне покою:
Уж не хочет быть она крестьянкой,
Хочет быть столбовою дворянкой».
Отвечает золотая рыбка:
«Не печалься, ступай себе с богом».

Воротился старик ко старухе.
Что ж он видит? Высокий терем.
На крыльце стоит его старуха
В дорогой собольей душегрейке,
Парчовая на маковке кичка,
Жемчуги огрузили шею,
На руках золотые перстни,
На ногах красные сапожки.
Перед нею усердные слуги;
Она бьет их, за чупрун таскает.
Говорит старик своей старухе:
«Здравствуй, барыня сударыня дворянка!
Чай, теперь твоя душенька довольна».
На него прикрикнула старуха,
На конюшню служить его послала.

Вот неделя, другая проходит,
Еще пуще старуха вздурилась:
Опять к рыбке старика посылает.
«Воротись, поклонися рыбке:
Не хочу быть столбовою дворянкой,
А хочу быть вольною царицей».
Испугался старик, взмолился:
«Что ты, баба, белены объелась?
Ни ступить, ни молвить не умеешь,
Насмешишь ты целое царство».
Осердилася пуще старуха,
По щеке ударила мужа.
«Как ты смеешь, мужик, спорить со мною,
Со мною, дворянкой столбовою?
Ступай к морю, говорят тебе честью,
Не пойдешь, поведут поневоле».
 

 
Старичок отправился к морю
(Почернело синее море).
Стал он кликать золотую рыбку.
Приплыла к нему рыбка, спросила:
«Чего тебе надобно, старче?»
Ей с поклоном старик отвечает:
«Смилуйся, государыня рыбка!
Опять моя старуха бунтует:
Уж не хочет быть она дворянкой;
Хочет быть вольною царицей».
Отвечает золотая рыбка:
«Не печалься, ступай себе с богом!
Добро! будет старуха царицей!»

Старичок к старухе воротился.
Что ж? перед ним царские палаты.
В палатах видит свою старуху,
За столом сидит она царицей,
Служат ей бояре да дворяне,
Наливают ей заморские вины;
Заедает она пряником печатным;
Вкруг ее стоит грозная стража,
На плечах топорики держат.
Как увидел старик, – испугался!
В ноги он старухе поклонился,
Молвил: «Здравствуй, грозная царица!
Ну, теперь твоя душенька довольна».
На него старуха не взглянула,
Лишь с очей прогнать его велела.
Подбежали бояре и дворяне,
Старика взашей затолкали.
А в дверях-то стража подбежала,
Топорами чуть не изрубила.
А народ-то над ним насмеялся:
«Поделом тебе, старый невежа!
Впредь тебе, невежа, наука:
Не садися не в свои сани!»
 

 
Вот неделя, другая проходит,
Еще пуще старуха вздурилась:
Царедворцев за мужем посылает.
Отыскали старика, привели к ней.
Говорит старику старуха:
«Воротись, поклонися рыбке.
Не хочу быть вольною царицей,
Хочу быть владычицей морскою,
Чтобы жить мне в Окияне-море,
Чтоб служила мне рыбка золотая
И была б у меня на посылках».
Старик не осмелился перечить,
Не дерзнул поперек слова молвить.

Вот идет он к синему морю,
Видит, на море черная буря:
Так и вздулись сердитые волны,
Так и ходят, так воем и воют.
Стал он кликать золотую рыбку.
Приплыла к нему рыбка, спросила:
«Чего тебе надобно, старче?»
Ей старик с поклоном отвечает:
«Смилуйся, государыня рыбка!
Что мне делать с проклятою бабой?
Уж не хочет быть она царицей,
Хочет быть владычицей морского;
Чтобы жить ей в Окияне-море,
Чтобы ты сама ей служила
И была бы у ней на посылках».
Ничего не сказала рыбка,
Лишь хвостом по воде плеснула
И ушла в глубокое море.
Долго у моря ждал он ответа,
Не дождался, к старухе воротился
Глядь: опять перед ним землянка;
На пороге сидит его старуха,
А пред нею разбитое корыто.
 

Н. М. Языков
Драматическая сказка об Иване Царевиче, Жар-птице и о Сером Волке[20]20
  В сокращении.


[Закрыть]

I

Царь Выслав и Министр его

(Министр держит блюдо с яблоками)

Царь Выслав

 
Вот яблоки, так яблоки на славу!
Могу сказать, что лучшие плоды
На всей земле, единственные. Чудо!
Цвет, как янтарь иль золото. Как чисты,
Прозрачны и блестящи!
Словно солнце,
Любуясь ими, оставляет в них
Свои лучи! А вкус! не то что сахар
Иль мед, – гораздо тоньше, выше…
 

(Кушает яблоко).

 
Поверишь ли, что иногда бывает
Со мною? Странно! Яблоко возьму
И закушу, да вдруг и позабудусь,
И полетят, и полетят мечты!
И кровь во мне играет, целый час
Сижу недвижно с яблоком в руке
И на него смотрю неравнодушно;
А сам не ем вкуснейшего плода!
Прекрасный плод! И мне какая слава,
Какая слава подданным моим,
Что у меня в саду такая сладость
Растет и зреет! Только у меня!
Зато уж как я радуюсь, когда
Приходит лето и пора… Однако ж,
Мне кажется – и вот уже дня с два,
Как замечаю то же, – прежде больше
Ты приносил мне яблоков. Не так ли? Ведь так?
 

Министр

 
Их было больше, государь!
 

Царь Выслав

 
Их было больше! Отчего ж теперь?..
Куда ж они деваются? Послушай,
Я не шучу. Ты знаешь, что никто,
Кроме царя, во всей моей державе
Не должен сметь подумать, что он может
Их есть. Так я постановил закон.
Куда ж ты их деваешь? Говори…
 

Министр

 
Прости меня, великий государь!
Я виноват…
 

Царь Выслав

 
Какой же ты министр!..
И хорошо ты служишь мне, когда
Ты не радеешь именно о том,
Что мне всего милее!
 

Министр

 
Государь!
Сыздетства я привык служить царю,
Всегда, везде: и мудрый Зензивей,
Дед твоего величества, всегда
Мне жаловал знатнейшие чины;
Твой батюшка, премудрый царь Андрон,
Не отвергал советов…
 

Царь Выслав

 
Знаю, знаю!
Да не об том я спрашивал тебя;
Я не люблю речей окольных длинных;
Мне говори и коротко и прямо,
А в сторону от дела не виляй.
 

Министр

 
Я виноват, что не дерзнул доселе
Открыть тебе великую беду,
Тяжелое общественное горе:
В твой царский сад повадилась Жар-птица,
И яблоки заветные ворует,
И прилетает кажду ночь, и яблонь
Несчастная теперь едва похожа
На прежнюю любимицу твою.
 

Царь Выслав

 
Поймать Жар-птицу! Что это за птица?
 

Министр

 
Прекрасная, диковинная птица!
У ней глаза подобны хрусталю
Восточному, а перья золотые,
И блещут ярко…
 

Царь Выслав

 
Все-таки поймать!
 

Министр

 
Поймать ее! Могуче это слово
Державное, да малосильны мы,
Твои рабы, явить его на деле.
Твои рабы усердные, Жар-птицу
Уж мы давным-давно подстерегаем!
Устроены засады, караулы
И оклики; отряд дружины царской
Дозором ходит; наконец, я сам
Не раз уже ходил ее ловить,
И все напрасно!
 

Царь Выслав

 
Стало быть, она
Огромная, из рода редких птиц
Времен предысторических?
 

Министр

 
Она
Величиной с большого петуха,
Иль много что с павлина. Но у ней
Глаза и перья блещут и горят
Невыносимо ярко. Лишь она
Усядется на яблони, и вдруг
Раскинет свой великолепный хвост:
Он закипит лучами, словно солнце;
Тогда в саду не ночь, а чудный день,
И так светло, что ничего не видно!
А между тем все это от нее ж,
И тишина, такая тишина,
И нежная и сладкая, что самый
Крепчайший сторож соблазнится, ляжет
На дерн, кулак подложит под висок,
Заснет и спит до позднего обеда!
 

Царь Выслав

 
Так как же быть? Диковинная птица!
Зови сюда царевичей! Они
Помогут мне подумать, рассудить,
Что делать нам.
 

(Министр уходит)

II

Царь Выслав и Царевичи

Царь Выслав

 
Любезные царевичи мои!
В наш царский сад повадилась
Жар-птица И яблоки заветные ворует.
Скажите же, царевичи мои,
Как поступить мне с нею? Ты сначала
Подай совет, мой старший сын Димитрий!
 

Димитрий Царевич

 
Я думаю, что надобно сперва
Наверное разведать, – чья она;
Потом посла к тому царю отправить
Сказать ему, что ваша-де Жар-птица
Повадилась летать в наш царский сад
И яблоки ворует дорогие.
Так мы по дружбе с вами просим вас
Унять ту птицу; мы-де не желаем,
Чтоб вечный мир, который…
 

Царь Выслав

 
Ты, Василий?
 

Василий Царевич

 
Я думаю так точно, слово в слово,
Как говорит мой старший брат, сперва
Наверное разведать, чья она.
Потом посла…
 

Царь Выслав

 
А ты, Иван Царевич?
 

Иван Царевич

 
Я думаю, что нечего тут думать!
Поймать ее – и в шляпе дело!
 

Царь Выслав

 
Как же
Поймать ее? Вот в том-то и задача!
Давно об ней хлопочут: караул,
Засада, часть дружины, вообще
Против нее ловительные меры
Уж приняты, но все напрасно.
 

Иван Царевич

 
Что же,
Нам прикажи: мы сыновья твои,
Тебя мы любим больше, чем твоя
Засада, часть дружины, караулы
И прочие ловительные меры,
Авось поймаем!
 

Царь Выслав

 
Да и в самом деле!
Совет разумный! Я с тобой согласен,
Иван Царевич! Знаю это слово:
Авось! Авось! Я вам повелеваю,
Вам всем троим, царевичи, ходите
В наш царский сад, по брату кажду ночь,
Ловить ее, сначала ты, Димитрий,
Потом Василий, наконец Иван.
Иван Царевич, подойди ко мне,
Дай мне тебя расцеловать, мой милый,
Любимый сын: ты освежил меня
Своим советом. Весело мне видеть,
Что у тебя отважная душа…
Расти, мой сын, ты будешь богатырь!
 

(Следующие две ночи старшие два Царевича, один за другим, подстерегают в саду Жар-птицу, но и тот и другой, не устояв против сна, сладко засыпают и уверяют потом отца, что Жар-птица вовсе не прилетала)

III

Царь Выслав и Царевичи Димитрий и Василий

Царь Выслав

 
Мне, право, жаль, царевичи мои,
Что вы трудились понапрасну. Я
Вас не виню, да как вас и винить!
Не прилетала: нечего и делать!
Где взять ее? Посмотрим, что-то скажет
Иван Царевич! Он еще так молод;
Он не сумеет справиться с такой
Чудесной птицей. Верно, оробеет
И ничего не сделает… Да вот он!
А, здравствуй, мой Иван Царевич, как
Ты ночь провел? Что это у тебя?
 

IV

Те же и Иван Царевич

Иван Царевич

 
Перо Жар-птицы.
 

Царь Выслав

 
Что ты, в самом деле?
Возможно ли!
 

Иван Царевич

 
Я не поймал ее!
Пресильная, пребешеная птица!
Одно перо осталось у меня.
 

Царь Выслав

 
А как его достал ты?
 

Иван Царевич

 
Очень просто:
Я влез на яблонь и в густых ветвях
Под самою верхушкой притаился;
Сижу и жду: что будет? Ночь тиха,
Безмесячна, во всем саду ни листик
Не шевельнется; я на яблоне сижу,
Вдруг вижу, что-то на краю небес,
Как звездочка, заискрилось; гляжу
В ту сторону: оно растет и будто
Летит, и в самом деле ведь летит!
Все ближе, ближе, прямо на меня,
И к яблоне, – и листья зашумели;
Однако ж я ничуть не оробел.
Сидит Жар-птица, – знаю… да как гаркну —
И хвать ее обеими руками!
Она рванулась, вырвалась и мигом
Ушла из глаз – в далекий небосклон;
А у меня в руке перо осталось.
 

Царь Выслав

(рассматривая перо)

 
Прекрасное, редчайшее перо!
Как тяжело! знать, цельно-золотое!
Как тонко, нежно, гибко, что за цвет!
Любезные царевичи, я рад,
Сердечно рад жар-птицыну перу!
Теперь я ожил: я почти уверен,
Что не уйдет она от наших рук.
По-прежнему ходите караулить,
И с нынешней же ночи. Я надеюсь,
Что ты, Димитрий… Ну, Иван Царевич!
А я грешил: я думал, ты… ан, нет!
Ты, как герой, ничуть не испугался
И действовал благоразумно. Славно!
 

(Целует Ивана Царевича)

 
Мой милый сын! Пойди, мой друг, к себе
И отдохни! А ты, Димитрий, снова
Приготовляйся к караулу.
Я Хочу подумать, как мне самый лучший,
Приличный ящик сделать иль ковчег
Для этого чудесного пера,
Изящно драгоценный! Позови (Василью)
Сюда ко мне дворцовых столяров
И резчиков, я дожидаюсь их!
 

(Жар-птица перестала между тем летать в царский сад, и царь Выслав посылает двух старших сыновей сыскать ее где бы то ни было, во что бы то ни стало. Иван Царевич, которого царь оставил было при себе, не дает отцу покою, пока тот не отпускает и его за Жар– птицей.)

V

Иван Царевич

(в лесу едет верхом)

 
Невесело мне ехать. Этот лес,
Большой, дремучий, мрачный и, как видно,
Принадлежащий царству тишины,
Несносно скучен! Еду третьи сутки
И много уж проехал, а ни с кем
Не встретился и ничего не видел,
Кроме лесной дороги да небес,
Протянутых, как лента голубая,
Высоко, вдаль за мной и предо мной.
Какая глушь! Здесь мертвое молчанье
И непробудный сон, в тиши лесной
Не свистнет птичка, леший не аукнет;
Лишь изредка скакун мой удалой
Встряхнет своей пахмурой[21]21
  Пахмурый– понурый.


[Закрыть] головой
И забренчит опущенной уздой
Или в кремень стальным копытом стукнет.
И ты, мой конь, задумался… грустишь?
Не унывай, товарищ! не всегда же
Поедем мы таким дремучим лесом!
Неси меня, порадуй господина
И резвым ветром бега твоего
Отвей тоску от головы его!
 

(Скачет)

 
Вот этак лучше! Вот уж и поляна!
И три дороги на три стороны,
И столб стоит, и на столбе слова…
Посмотрим, что имеет он сказать!
 

(Читает.)

«Ежели кто поедет от сего столба прямо, тот будет голоден и холоден; кто же поедет в правую сторону, тот будет здоров и жив, а конь его убит; а кто поедет в левую сторону, тот будет убит, а конь его жив и здоров будет».

 
Куда ж мне ехать? Прямо от столба?
Я не люблю, я вовсе не способен
Ни голодать, ни холодать. Направо?
Жаль мне коня! Да и себя мне жаль:
Идти пешком… умаешься, устанешь!
Потом лежи и отдыхай, потом
Опять иди и снова отдыхай.
Нет, это скучно, мешкотно; а я
Сказал отцу, что скоро ворочусь
С Жар-птицею, я должен торопиться.
Куда ж мне ехать? Разве уж налево,
Чтобы меня убили… а мой конь,
Мой добрый конь, надежный мой товарищ,
Остался бы покинутым под верх
Разбойнику? Нет, этого не будет.
Нет! Добрый конь, сворачивай направо:
Я не люблю пророчеств никаких,
Не верю им, я знаю: врут они.
 

VI

Иван Царевич

(в лесу сидит)

 
Чтоб у тебя всегда болели зубы,
Проклятый волк! Ты самый хищный зверь!
Чем я тебя обидел, огорчил,
Что ты зарезал моего коня,
Товарища и друга моего?
Чем виноват он? Голоден ты, что ли?
Иль мал тебе пространный этот лес —
Ловить твою несчастную добычу?
Как я устал! А долго ли я шел,
И много ли прошел я? То ли было…
Ах, добрый конь мой, что я без тебя?
Проклятый волк! осиротил меня.
 

VII

Иван Царевич и Серый Волк

Серый Волк

(выходит из лесу)

 
Прости меня, Иван Царевич!
 

Иван Царевич

 
Что ты?
Прочь от меня, разбойник! Прочь поди!
 

Серый Волк

 
Мне жаль тебя, Иван Царевич.
 

Иван Царевич

 
Поздно
Ты обо мне жалеешь.
 

Серый Волк

 
Право, жаль,
И знаешь ли! Ведь я почти невинен,
Что твоего коня я растерзал:
Ты помнишь, что предсказывал тебе
Дорожный столб? Ты выбирал дорогу!
Но будь спокоен; я тебе слуга,
Хочу помочь твоей большой беде,
И помогу: садись-ка на меня
И поезжай на мне куда угодно,
Как на коне, на самом удалом.
 

Иван Царевич

 
Пожалуй, я от этого не прочь,
Чем мне пешком тащиться. Хорошо!
Будь мне конем. Вот, видишь ли, в чем дело:
Меня послал царь-батюшка достать
И привезти Жар-птицу: так вези
Меня туда, в то царство, понимаешь?
 

(Садится верхом на волка).

VIII

Серый Волк

 
Приехали! Слезай с меня, мой витязь!
Вот через эту каменную стену
Переберись, а там в саду Жар-птица.
Давно уж ночь, уснули сторожа;
Иди себе, не бойся их нимало:
Они обыкновенно крепче спят,
Чем прочие хранительные власти.
Да вот тебе совет мой: ты Жар-птицу
Бери смелей, во сне она смирна,
И вынь ее из клетки золотой,
И унеси; а клетку золотую
Оставь как есть, не тронь ее: она
С механикой, со штукой; от нее
Звончатые, чувствительные струны
Проведены к дворцовым караулам;
Они как раз подымут шум и крик,
Тогда тебе не миновать беды!
 

IX

Царь Долмат и стража. Потом Иван Царевич

(Царь Долмат лежит на кровати; перед ним на полу сидит сказочник и говорит сказку. Вдруг слышат шум и крик)

Царь Долмат

 
Что за тревога?
Что за крик и шум?
 

Начальник стражи

 
Все слава богу! Изловили вора
В твоем саду: хотел унесть Жар-птицу.
 

Царь Долмат

 
Сковать его, в тюрьму его скорее!
Судить его Шемякиным судом!..
Ко мне его сию ж минуту!..
 

(Вводят Ивана Царевича)

Начальник стражи

 
Вот он!
 

Царь Долмат

 
Кто ты таков?
 

Иван Царевич

 
Я сын царя Выслава,
Иван Царевич.
 

Царь Долмат

 
Сын царя Выслава…
Андроновича, что ли?
 

Иван Царевич

 
Точно так!
 

Царь Долмат

 
Послушай, друг мой, как тебе не стыдно
Птиц воровать! Твое ли это дело?
Ведь ты царевич.
 

Иван Царевич

 
Я не виноват…
Меня послал царь-батюшка поймать
И привезти ему Жар-птицу; нам
Она премного сделала вреда:
Изволила повадиться в наш сад
По яблоки заветные, и яблонь
Испортила, хоть брось…
Меня послал Царь-батюшка…
 

Царь Долмат

 
Так разве ты не мог
Не воровски, а честно и полезно
Достать ее? Ты просто попросил бы:
Тогда бы я, приняв в соображенье,
Что твой отец – известный государь,
Что ты – Иван Царевич, сын его,
Решился бы по милости моей
Тебе отдать, пожаловать Жар-птицу.
Ты поступил иначе. Что ж ты взял?
Тебя ж поймали, привели на суд
Перед царем, и что царю угодно,
Тому и быть с тобою! Я бы мог
Тебя жестоко, славно проучить
За дерзкий твой поступок; но, пожалуй,
Я пощажу тебя, Иван Царевич,
Когда ты мне дашь слово, что ты мне
Сослужишь службу; я прошу тебя
И сверх того отдам тебе Жар-птицу,
И ты со мной расстанешься, как с другом,
И выедешь из царства моего
В большом почете, как высокий гость,
Как сын царя, с которым я желаю
Вести приязнь и дружбу.
 

Иван Царевич

 
Я согласен.
Какая ж это служба?
 

Царь Долмат

 
Вот какая:
Есть царь Афрон, и у царя Афрона
Есть превосходный златогривый конь;
Так ты достань мне этого коня;
А не достанешь – нет тебе пощады!
Согласен ты на это?
 

Иван Царевич

 
Я согласен.
 

Царь Долмат

 
Итак, прощай же, будь здоров и действуй.
Ты молодец! Прощай, Иван Царевич!
 

(Волк везет Ивана Царевича к царю Афрону. Здесь он предостерегает его отнюдь не брать вместе с конем узды)

X

Серый Волк

(один)

 
Мне нравится мой витязь! Он красавец,
Смел, добродушен; жизненная сила
В нем весело играет и кипит,
В нем лишь одно не ловко, не похвально
И мне прискорбно: он мои советы
Позабывает. Я того и жду,
Что он опять забудет мой наказ:
Он соблазнится золотой уздой,
Возьмет ее и сделает тревогу!
 

XI

Серый Волк и Иван Царевич

Иван Царевич

 
Прости меня, мой добрый Серый Волк!
Я виноват, опять впросак попался.
Я со стены спрыгнул благополучно,
Все было тихо, на дворе широком
Покоился крепчайший караул.
Я шел, твердя в уме твои слова:
«Не брать узды! Не брать узды!» – и этак
Добрался до конюшни, и в нее
Вошел, взглянул: а на стене узда!
Я и теперь еще не понимаю,
Как я тогда смешался, я забыл
И твой приказ, и самого себя,—
Вся в дорогих каменьях, в жемчугах
И золотая, от нее лучи! —
Я протянул к ней руки и лишь начал
Снимать ее с высокого гвоздя —
Вдруг звон, и крик, и страшная тревога!
Меня схватили молодца, и прямо
На суд, как раз перед царя Афрона;
Царь вспыхнул, расходился и меня
Сердитыми вопросами осыпал.
Я отвечал ему чистосердечно,
Кто я таков и для чего зашел
В его конюшню. Он хоть и смягчился,
Но уж мыл-мыл мне голову! Потом
История, похожая на ту,
Что у меня была с царем Долматом:
И царь Афрон дарует мне прощенье,
Отдаст мне златогривого коня,
Когда ему я службу сослужу;
Вот видишь ты, в чем дело: он влюблен
В какую-то прекрасную Елену;
Так я взялся, дал рыцарское слово
Достать ему предмет его любви.
Не знаешь ли, мой добрый Серый Волк,
Скажи ты мне, что это за Елена?
 

Серый Волк

 
Верх совершенства, чудо красоты!
Я потружусь, я сослужу тебе
Большую службу, я тебе достану
Прекрасную Елену; а тебе
Ее похитить самому нельзя,
Поверь ты мне. Садись-ка на меня,
Поедем мы в то царство. Я тебя
Оставлю на дороге одного
Во чистом поле, под зеленым дубом.
Там жди меня, я скоро ворочусь
С Прекрасною Еленой и тебе
Отдам ее руками.
 

Иван Царевич

 
Добрый Волк!
А мне было хотелось самому…
Да все равно я на тебя надеюсь
И буду ждать.
 

(Садится верхом на Волка).

 
Пошел же поскорее!
 

XII

Иван Царевич

(под зеленым дубом)

 
Светла, чиста небесная лазурь;
Прохладен воздух, долы и холмы
Цветут; стрекочет подмуравный мир;
Журчат ручьи, и свищет соловей.
Прекрасный день! Люблю тебя, весна!
А что со мною будет, если Волк
Меня обманет, убежит домой,
А я останусь пеш и одинок? Я не знаю,
Чье это царство и куда идти?
Жду не дождусь; теперь уж третьи сутки
Кончаются с тех пор, как он меня
Покинул здесь. О нет! Он добрый малый…
 

XIII

Иван Царевич и Серый Волк с Еленой

Серый Волк

 
Иван Царевич, принимай руками
Прекрасную Елену, вот она!
 

(Кладет ее на луг, она в беспамятстве).

 
Она дорогой чувства потеряла;
Я так внезапно выхватил ее
Из тишины отеческого сада,
Из круга милых, молодых подруг,
Прислужниц, нянек, мамок и так быстро
Скакал с моею ношей дорогой,
Боясь погони и поимки, что она,
Воспитанная в неге и покое,
Имела право обмереть со страху
И задохнуться на моей спине;
А впрочем, я берег ее, слегка
Придерживал зубами, чтоб никак
Не уязвить чувствительного тела.
 

Иван Царевич

(смотрит на Елену)

 
Жесток ты, Волк!
 

Серый Волк

 
Небось: она очнется,
Дай только ей немножко отдохнуть.
 

(Елена просыпается и плачет, что Иван Царевич отдаст ее царю Афрону. Сам Иван Царевич плачет, потому что не хотел бы уже расставаться с красавицей царицей).

Серый Волк

 
Уж разве мне вступиться в ваше дело,
Прекрасная Елена?
 

Елена

 
Добрый Волк!
Спаси его, спаси обоих нас!
 

Серый Волк

 
Я вам слуга, Прекрасная Елена:
Спасу я вас обоих, – успокойтесь!
Садитесь-ка на серого слугу!
Я повезу вас самой нежной рысью,
Прохладно и сохранно в государство
Царя Афрона; там, Иван Царевич,
Найдем мы лес, а в том лесу поляну,
И в той поляне мы одну оставим
Прекрасную Елену ненадолго.
Я обернусь Прекрасною Еленой,
И ты отдашь меня царю Афрону,
И на своем коне золотогривом
Туда приедешь; я же у него
Останусь погостить, повеселиться
Не более трех суток, убегу,
И снова к вам явлюся вам служить.
 

XIV

Иван Царевич, Елена и Серый Волк.

(В лесу)

Елена

 
Любезный волк! Я буду вечно помнить,
Чем я тебе обязана, ты спас
Обоих нас: благодарю тебя!
 

Серый Волк

 
И есть за что, Прекрасная Елена!
Ах, если бы вы видели, как я
Вас представлял перед царем Афроном!
Комедия! Когда Иван Царевич
Покончил с ним дела свои и вышел
Из комнаты, где приняты мы были
Блистательно и радостно и им
Самим, и ловкой пестрою толпой
Золотошвейных царедворцев, – царь
Махнул рукой, и я осталась с ним
Наедине. Он предложил мне сесть;
Я села на диван под балдахином,
Задумчиво склонилась головой
К высокой спинке, очи и уста
Полузакрыла томным выраженьем
Пленительной усталости, а руки
На бархатных подушках разметала.
Он занимался созерцаньем
Моей всесовершенной красоты,
Потом сказал: «Прекрасная Елена!
Назначьте день, счастливейший мой день,
Когда вполне вы будете моею?
Угодно ли вам завтра?» Я смутилась
И трепетно и робко отвечала:
«О, да!» Он тотчас отдал приказанье
Готовить праздник; он был вне себя
От радости, что завтра наша свадьба.
Мне захотелось походить в саду
И по полю, – он отпустил меня.
Окружена блестящею толпой
Прислужниц, нянек, мамок и других
Чинов придворных, я в саду гуляла
И вышла в поле. Вдалеке чуть видно
Синелся лес; я села на траве
И приказала им сесть; а сама
В то самое мгновенье, как они
На землю опускались, вдруг вскочила
И поминай как звали: прямо в лес —
Там обернулась в свой родимый вид,
И к вам сюда, за тридевять земель.
Скорее ветра прибежал ваш Волк,
По-прежнему готовый вам служить.
 

Иван Царевич

 
Вот молодец! Знай наших! Милый Волк!
Мне полюбился златогривый конь:
Не можешь ли ты сделать, ухитриться,
Чтобы и он остался у меня?
Ведь ты волшебный…
 

Серый Волк

 
Я люблю тебя,
Иван Царевич, я готов на все,
Тебе в угоду буду златогривым
Конем. Ты за меня возьмешь Жар-птицу;
Я убегу и от царя Долмата,
И вновь тебе твой добрый Серый Волк.
 

(Волк исполняет свое слово: обернувшись конем, дает сесть на себя царю Долмату, но тут же сбрасывает его наземь, а сам убегает опять к Ивану Царевичу, чтобы с ним уже проститься. Иван Царевич остается один с Еленою. Старшие два брата, встретив их на дороге, из зависти к Ивану Царевичу убивают его, сонного, а Елену, коня и Жар-птицу берут с собой).

XV

Царь Выслав, Димитрий Царевич, Василий Царевич и Елена

(Обедают)

 
Царь Выслав
Прекрасная Елена!
Вы ничего не кушаете… Что вы
Так пасмурны? Уж вы здоровы ли?
 

Димитрий Царевич

 
Она здорова, но нельзя ей,
Царь-батюшка, не погрустить, покуда
Не обошлася в нашей стороне,
Не осмотрелась; ей у нас все внове,
Все будто бы чужое. Сверх того,
Скажу тебе всю правду, мы ее
Похитили так смело и внезапно,
Так быстро торопились от погони,
И чтоб скорей обрадовать тебя
Жар-птицей, – что Прекрасная Елена
Устала с перепугу и со спеху.
Дай срок: она привыкнет с нами жить,
И нас полюбит всех до одного,
И расцветет, и будет весела!
Не правда ли, Прекрасная Елена,
Вы скоро к нам привыкнете?
 

Елена

 
Не знаю.
 

Василий Царевич

 
И больше всех полюбите меня!
 

Елена

 
Не знаю я.
 

Василий Царевич

 
Ведь вы моя невеста!
 

Царь Выслав

 
А где-то он, мой друг Иван Царевич?
 

Василий Царевич

 
Мы ничего не слышали об нем,
Хотя везде справлялись.
 

Димитрий Царевич

 
Теряет время, ищет вам Жар-птицу,
Которая находится у вас!
 

Василий Царевич

 
Знать, он заехал чересчур далеко
Иль заплутался.
 

Димитрий Царевич

 
Иль сидит в плену,
Да, признаюсь: я очень удивился,
Царь батюшка, когда узнал от вас,
Что и его вы тоже отпустили
Отыскивать Жар-птицу; он дитя!
Ну, мало ли, что может с ним случиться.
Мы, например, мы, кажется, не дети,
И мы не раз спасались от беды
Лишь случаем. Большие переезды,
Вертепы, горы, дикие леса,
Наполненные лютыми зверями!
И кое-где разбойники – не шутка!
 

Царь Выслав

 
Ты прав, мой сын: не должно было мне
Пускать его. Да мне же и хотелось,
Чтоб он остался утешать меня;
Я всячески доказывал ему,
Что молод он, что этот подвиг труден,
Опасен, что мне нужно при себе
Иметь всегда хоть одного из вас;
Я говорил, что мало ли, что может
Вдруг сделаться. Он плакал, горячился,
Упрашивал меня, мне представлял
Свои причины, мысли и надежды
Так жалобно и страстно, что я сам
Разнежился и отпустил его.
Ах, жив ли ты, мой друг Иван Царевич?
 

(Плачет)

(Елена плачет)

Димитрий Царевич

 
Царь батюшка! смотрите, как она
Вас полюбила, милая Елена!
Заплакала, увидя ваши слезы!
 

Елена

 
Я не могу не плакать!
 

Димитрий Царевич

 
Перестаньте, что вы!
Вы позабыли добрый мой… совет!
Не плачьте же – вот выпейте вина!
 

XVI

Те же и Иван Царевич

Елена

(бросаясь ему на шею)

 
Иван Царевич! Мой Иван Царевич!
 

Царь Выслав

 
Мой милый сын, ты жив и цел, мой сын!
А мы было… Прекрасная Елена!
Что это значит? Где же вы его?..
 

Елена

 
Он мой жених, мой милый и сердечный,
Иван Царевич. Он достал для вас
Жар-птицу, златогривого коня,
И для себя невесту, но дорогой
Его убили, а его добычу
Похитили!
 

Василий Царевич

(на коленях)

 
Царь батюшка, прости нас,
Мы виноваты! Брат Иван Царевич!
Мы виноваты, мы тебя убили!
Присвоили себе твое добро,
Твои злодеи…
 

Димитрий Царевич

 
Зависть нас смутила.
 

Царь Выслав

 
Я ровно ничего не понимаю:
Они тебя убили, милый сын,
Так как же ты живой к нам воротился?
 

Иван Царевич

 
Я в самом деле был убит; они,
Царь батюшка, зарезали меня
И мертвого покинули в лесу.
 

Димитрий и Василий Царевичи

 
Иван Царевич, добрый милый брат!
Иван Царевич! Будь великодушен!
 

Иван Царевич

 
Я был бы съеден хищными зверями
И птицами; но, знать, судьбе угодно,
Чтобы не то случилось. Серый Волк,
Волшебный волк, приятель мой, который
Мне чрезвычайно много услужил
В моих делах (я всем ему обязан),
Нечаянно зашел в тот самый лес,
Узнал меня и, сжалясь надо мною,
Стал думать, как помочь моей беде!
Стал думать; вот увидел он, что ворон
И с ним два вороненка прилетели
Поесть меня. Он спрятался за куст,
И только что они на мне уселись
И начали свой голод утолять —
Он прыг из-за куста на вороненка,
Схватил его и хочет растерзать!
Тогда взмолился волку старый ворон,
Чтоб не губил он детища его.
«Послушай же ты, Ворон Воронович! —
Сказал ему мой добрый Волк, – слетай
За тридевять земель и поскорее
Мне принеси воды живой и мертвой.
Не принесешь, так будешь ты без сына;
А принесешь, я отпущу его
И целым и здоровым». – «Принесу»,—
Сказал ему проворно старый ворон,
И полетел, и воротился к Волку
На третьи сутки, и принес ему
Два пузырька с лекарством. Серый Волк
Взял их, а вороненка разорвал
И части спрыснул мертвою водою,
И вороненок сросся от лекарства;
Тут спрыснул он его живой водою,
И вороненок ожил, встрепенулся
И улетел, Волк за меня принялся,
И вылечил от смерти, и довез
Меня домой до городской стены.
 

Царь Выслав

 
Теперь я понял. Ах, они злодеи!
Братоубийцы!..
 

Василий Царевич

 
Брат, Иван Царевич,
Царь-батюшка, Прекрасная Елена!
Простите нас!
 

Царь Выслав

 
Прочь от меня!
 

Василий Царевич

 
Не будем
Впредь никогда, исправимся, полюбим
Всех вас. Ах, будьте милосерды,
Простите нас, Прекрасная Елена.
 

Иван Царевич

 
Я вас прощаю, встаньте!
 

Елена

 
Я прощаю!
 

Димитрий Царевич

 
Царь-батюшка, ужели ты один…
 

Царь Выслав

 
Ты слишком добр, Иван Царевич.
Встаньте!
 

Димитрий и Василий Царевичи

(встают и обнимают брата)

 
Дай нам обнять тебя, любезный брат,
Забудь великодушно.
 

Иван Царевич

 
Все забуду!
И станем жить, как братья жить должны!
Царь-батюшка, она моя невеста!
 

Елена

 
Ты мой жених, моя любовь и радость,
Мой нежный друг!
 

Димитрий и Василий Царевичи

(с бокалами в руках)

 
Да здравствует Иван
Царевич и Прекрасная Елена!
 

Иван Царевич

(берет бокал)

 
Да здравствует царь-батюшка и вы,
Со мною помирившиеся братья!
 

Царь Выслав

 
Живите мирно, сыновья мои,
Единодушно, ласково друг с другом,
Бесхитростно и будете счастливы.
И будете отрадою отцу
На старости. Благодарю тебя,
Иван Царевич, видел я Жар-птицу:
Прекрасная, единственная, чудо!
Величиной с павлина! Золотые
И радужные перья! А глаза,
Как две звезды востока! Для нее
Мы выстроим высокие палаты
С зеркальными окошками! Василий,
Поди и прикажи подать сюда
Десяток яблоков заветных! Эка птица!
Особенно мне нравится у ней
Хвост! Вот так хвост! Величественный хвост!
Раскидистый и разными лучами
Сияющий…
 

Иван Царевич

 
Да здравствует Жар-птица!