Текст книги "Lvl 1: Благодарные Мертвецы (СИ)"

Автор книги: Василий Криптонов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 17 страниц) [доступный отрывок для чтения: 7 страниц]

Навык немедленно активировался, зомбаки и ящерица застыли. Волк срать хотел на музыку и, рыча, бросился на Дона. Дон взмахнул топором и снёс волка к едрене фене. Затем на нём поменялся доспех, топор тоже изменился. Дон с рёвом налетел на оставшихся врагов. Ящер сдох первым, потом навык перестал действовать, и мертвяки отмерли. Дёргались, пока Дон их рубил.

– Ф-ф-фух, – сказал он, переводя дух. – Это было жёстко. Хорошо, после волка уровень апнул, плюс сто процентов здоровья. А то они бы меня порвали. Тебя, кстати, тоже. Ты чего стоял, а? – тут же начал он злиться.

– Да, задумался. Мне там очков перепало, думаю, куда распихать.

– В талант пихай, чего думать-то. Ты же этот – человек искусства. Чего застыл? Собирай давай.

– Вот и я думал, что в талант, – сказал я, начав грести выпавшие из дохлых неписей деньги и кристаллы жизни. – А потом смотрю – там всякое. Вот, например, сила воли. Чтоб бухать меньше.

– В смысле, у тебя бывало такое, чтоб не хотел нажраться, а нажрался?

– Чтоб не хотел? Не, не помню такого.

– Ну так а при чём тут сила воли тогда?

– Верно говоришь, мудрость слышу я в словах твоих. А мож, в харизму чуток бахнуть?

– Харизму детишки качают, которых девочки не любят. А у тебя Сандра есть.

– Не надо грязи! Сандра не у меня, она общая. В смысле... А, забей. Никак не разберусь в этих грёбаных интерфейсах. Куда можно, куда не можно.

– Да чего там разбираться?! Получаешь очки за уровень, их можно вложить в характеристики. Навык развивается при использовании. Долго не используешь – деградирует.

– А характеристики не деградируют?

– У алкоголиков только.

– Угу... Значит, в навыки очков не вкинуть.

– В уникальные можно.

– Проясни?

– Ну... Ну, вот есть такой навык – Буря Клинков. Это мечом и дагой такую бурю делаешь... крутая штука! Его нельзя было просто разблокировать, такое человек вообще не может сделать в реале. Я его за десять очков разлочил. Ну и прокачиваешь потом очками, как характеристику.

Я собрал все трофеи и с тоской окинул взглядом неразбериху интерфейса. Стою тут, как девка голая на призывном пункте, не могу решиться, кому дать. Ладно, бухать так бухать, всё в талант!

Ошибка! Вы не можете единовременно увеличить характеристику Талант больше, чем на два пункта.

Да ёп! Ладно, два так два.

Талант подрос. Следом я ввалил два пункта в Харизму, два – в Выносливость. Потом окинул взглядом ветви навыков. Есть чё?.. Во, уникальные навыки игры на гитаре. Всё почти закрыто. Так, ну, Баррэ это я сам смогу, Глайд – тоже. О, навык Мексиканский гитарист. Вот это прикольно. Надо бра... Пять очков? Ну и х*й на тебя, мексиканский онанист.

В итоге последние четыре очка я потратил на улучшение концентрации и красноречия. Всё, теперь я супергерой!

Дон тем временем отвалил в сторону массивный трон и достал из-под него сундук. «Сундук» – слабо сказано. Та ещё гробовина. У меня при виде формы этой гробовины сладко защемило сердце. А Дон, кажется, запечалился. Он открыл крышку и издал горестный вопль, а у меня возникло такое чувство, будто Сандра опять применила свой Как-в-первый-раз. Аж коленки задрожали.

– Прррроклятье! – бушевал Дон. – Как я мог этого не предвидеть?!

Я опустился на колени, подполз к сундуку, заглянул внутрь. Она была там, настоящая, не видение, не глюк.

– Грёбаная гитара! – ревел Дон, мечась по тронному залу какого-то нахер никому не нужного замка.

– Придержи язык, – посоветовал я. – Это не грёбаная гитара, а Rickenbacker 325C. 1964-го года выпуска. И если ты не знаешь, кто на ней играл, мне не о чем с тобой разговаривать.

– Продам кому-нибудь, – вздохнул Дон.

– Я те продам! – Меня аж подбросило. – Дон, это – не реплика, это оригинал! Ты соображаешь, что мы нашли?

– Соображаю. Уговор был: бабло и кристаллы тебе, а легендарный предмет – мне.

– Дон... Ты не понимаешь. Нет, я, конечно, понимаю, что ты меня просто отп**дишь и заберёшь всё. Я не смогу ни победить, ни убежать. Я могу только оглушить тебя на три секунды, обложить матом и допить бутылку. Но у меня есть нечто такое, что тебе нужно.

Глаза у Дона блеснули.

– Трактир...

– Продам. Через три дня, мне нужно уладить кое-какие дела.

– Пятьдесят процентов.

– Сто!

– Как знаешь. – Дон потянулся за гитарой.

– Девяносто, – шепнул я.

– Шестьдесят.

– Восемьдесят!

– Семьдесят.

– Семьдесят пять.

– По рукам.

Мы заключили новое соглашение, и я взял гитару в руки. Я предвкушал, предчувствовал это ощущение в ладонях сильнее, чем уродливый заикающийся подросток, читающий эту книгу, мечтает потискать женские сиськи. И с тем же эффектом.

Гитары в руках не оказалось, она оказалась в инвентаре с пометкой: «Легендарный инструмент Rickenbacker 325. Использование с уровня 40. Теплота: 120. Громкость: 100. Насыщенность: 150. Сустейн: 90. Дополнительно даёт + 5 к харизме и +2 к таланту».

– Нажрусь, – решил я. – Вдребезги.

TRACK_23

Пацаны уже были в кабаке. Ждали меня и бухали. Причём, когда я пришёл, меня они даже не заметили. Иствуд ржал, а Рома сидел, опустив взгляд, и явно грузился.

– В чём дело? – грозно спросил я. – Кто дал вам право тратить казённые деньги?

Я не сильно злился – после беготни с Доном денег и кристаллов у меня одного вполне хватало на регистрацию группы. А если эти двое хоть чуток подняли – это уже хорошо. Так что – пусть расслабятся, но вид-то создать надо.

– А, Мёрдок! – Иствуд махнул кружкой. – Ты должен узнать...

– Заткнись! – рявкнул Рома, красный, как варёный х*й.

– У-у-у, – протянул я и нацедил себе кружку. – Кто-то облажался. Немедленно врубить лидера группы в курс дела, прежде чем мы пойдём на регистрацию.

– Жаль вас разочаровывать, босс, но мы набрали только пять кристаллов, – кривляясь, сказал Иствуд, причём, так, как будто гордился тем, что обосрался.

– Жаль тебя пидорить, но босс тут я, и потому мы пойдём, куда я скажу, когда я скажу и как я скажу, – «приземлил» я зарвавшегося ковбоя. Слишком дофига воображает. Как только подвернётся вариант получше – я его вышвырну из группы даже не задумываясь. – А теперь колитесь, где смешное.

– Это тут вообще ни при чём! – крикнул Рома.

– Ещё как при чём! – горячо возразил Иствуд, который как-то научился фильтровать мои наезды. – Я тут случайно узнал, что твой друг, Мёрдок, умер, не познав женщины.

Стало тихо. Иствуд, видимо, ждал, что я оглушительно заржу. Рома просто хотел провалиться сквозь землю. А я – я пил пиво. После тяжёлого трудового дня у меня уже началось похмелье, и его надо было грамотно снять, да так, чтобы не спиться. Рано мне спиваться, у меня ещё ни одного платинового альбома нет.

– Ну, и? – Я поставил кружку и посмотрел на Иствуда. – Где смешное?

– Э-э-э... – озадачился Иствуд. – Ты не понял. Он не переспал ни с одной девчонкой.

Мы с ковбоем смотрели друг на друга, как два дебила с разных планет. Потом я вытер рот рукавом плаща и вздохнул:

– Слышь, ковбой. То, что в твои неполные двенадцать лет тебе перепало, не делает тебе чести, но хоть немного объясняет, почему ты поехал башней.

– Мне двадцать пять! – взбеленился Иствуд.

– Какое совпадение, мне как раз насрать, – осадил его я. – Рома, ответь мне на вопрос. Ты любил женщину? Всем сердцем, отныне и навсегда, окончательно и безраздельно?

Рома посмотрел на меня широко открытыми глазами и твёрдо сказал:

– Да.

– Вот что важно, – сказал я. – Вот что поведёт тебя за собой и сделает великим. Вот о чём ты должен помнить. Напиши про неё песню, песня нужна уже вчера. У нас до сих пор нет репертуара. А в тебе, ковбой, я разочарован. Мало того, что твоя благочестивость, которой ты тряс в храме, как хером в борделе, на поверку оказалась говном, так ты ещё и наехал на старейшего члена моей легендарной группы. На своего товарища по оружию. Больше я такой х**ни не потерплю. В этом коллективе только мне дозволяется всех чмырить.

Иствуд изменился в лице. Вскочил со стула, выдернул из кобуры револьвер.

– Опять двадцать пять, – вздохнул я. – Ты хоть мушку со ствола спили, а?

– Ты прав, Мёрдок! – воскликнул Иствуд.

– А я всегда прав, привыкай.

– Я вёл себя недостойно. Я опозорил образ, выбранный мной при регистрации. Ромул, я приношу извинения за своё поведение и, чтобы доказать серьёзность своих слов...

Он поднёс к виску ствол и спустил курок. Громыхнуло. Тело упало и исчезло.

– Господи, что за е**нутое животное? – проворчал я и принялся собирать оставшиеся на полу мешочки с золотом. Седло, портупею и патронташ оставил.

– Кристаллы жизни у кого? – спросил я.

– У меня, – вздохнул Рома. – Блин... Про секс – обидно всё-таки. Это ж у меня теперь комплекс будет. А что если у меня и после смерти не получится? А если и получится... У меня ж нет этих самых... Как их... Ну, в башке...

– Мозгов? – предположил я и глотнул пива.

– Да не! Ну, мозг же не знает, какие ощущения должны быть. Я начну, а ничего не почувствую.

Вот тут я его ничем порадовать не мог. Как работает вся эта виртуальная хрень – понятия не имел, и разбираться желания не было. Но лидер тем и отличается от подзаборного говна, что всегда может подбодрить подчинённого и наставить на путь истинный.

– Мозг всё знает, – заявил я. – Ты родился как? Кесарили, или по-старинке?

– Нормально вроде, – опешил Рома. – А чё?

– Ну вот. Это всё в подсознании. В нужный момент мозг воссоздаст нужные ощущения.

– Мерзость! – Рома содрогнулся, и я запоздало раскаялся, что из-за такой «мотивации» у пацана может вообще всякое влечение к противоположному полу пропасть.

– Сразу предупреждаю: пидарасов в группе не потерплю, – на всякий случай сказал я. – При всём моём глубоком уважении к группе «Queen» и лично к Фреду Меркьюри...

– Ладно-ладно, я... – взмахнул рукой Рома. – Я всё сделаю. Слово пацана.

Вот тут я начал его уважать. Мужик. Далеко пойдёт. Кивнув, я допил залпом кружку и встал.

– Ну, погнали.

– Куда? – вытаращился Рома. – У нас с Иствудом пять кристаллов на двоих.

– Что б вы без меня делали.

TRACK_24

Иствуда мы встретили на середине пути, как я и планировал. Он совершенно не выглядел раскаявшимся, напротив, шёл себе, насвистывая, и по-пижонски вертел револьвер. Увидев нас, очень удивился и спросил, куда, а главное, за каким хером мы направляемся. Узнав, что регистрироваться, и что у нас есть на что, Иствуд помрачнел. Вот же ж контра дезертирская! Ну ничего, разберёмся.

Сам процесс регистрации в городской ратуше был до обидного банальным и простым. Никаких тебе факелов, никаких людей в чёрных плащах, вспышек молний и голоса, читающего заклинание под журчание крови жертвенного козла.

– Слышь, рыло, – не выдержал я. – Ты хоть подпрыгни от восторга. У тебя на глазах рождается легенда.

– Хотите подать заявку на создание семьи? – невесть почему отозвался стоявший за стойкой регистрации бородатый мужик.

– Н-да, лучше бы ты уже мычал про себя, – сказал я и вернулся к анкете.

Бумага, лежавшая передо мной, была, как говаривал один мой старый знакомый, «просто фрикцией». Все сведения надо было вводить непосредственно в голове, в интерфейсе, мать его. Вот и за каким хером надо было сюда тащиться? Заполнять – в голове, кристаллы и бабло – тоже могут дистанционно списать запросто. Но нет, изволь прийти в ратушу. Это ведь виртуал, мы же тут идеальный мир создаём. «Запись к врачу через интернет производится в окошке регистратуры № 2», б**дь.

Лидером группы я назначил себя. Над названием немножко завис. Был соблазн прописать то же самое название, что было у моей реальной группы, но победило желание начать всё с чистого листа. Неужели я не сумею поднять новую легенду, не опираясь на легендарную славу минувших дней?!

Я вспомнил разговор с братишкой, когда он визжал, что я должен быть благодарен за то, что страдаю х**нёй в этой нарисованной по**отине, усмехнулся и вписал название.

Вы зарегистрировали музыкальную группу «Благодарные мертвецы».

С вашего счёта списано 600 золотых

Вы потратили 50 кристаллов Жизни

Парням, видимо, пришло уведомление – они вздрогнули.

– А чё сразу – мертвецы? – спросил Рома.

– А ты чё – сильно дофига живой, что ли? – спросил я.

– Ну, типа... Я мыслю, следовательно, я...

– Мыслишь? – переспросил я. – Ты? Микрофон на последние деньги кто прокачал? Мыслит он. Песню придумал?

– Дык, я ведь... – вытаращил глаза Рома.

– Думай! – рявкнул я и, не удержавшись, дал щелбана мобу за стойкой. – Пошли искать магазин с инструментами. Как вот его искать?

Как его искать – мы понятия не имели. Принялись слоняться по городу, задавая вопросы всем встречным и поперечным.

– Не сочти за критику... – задумчиво сказал Иствуд.

– Не расцени как удар локтем в нос, – перебил я.

– ...но мне кажется, группа с таким названием уже существует. Или, по крайней мере, существовала. [1]

– Во-первых, там был один мертвец, а нас много, – проворчал я. – Во-вторых, мы называемся по-русски и пишемся кириллицей, это в твоём убогом интерфейсе всё на иероглифы переведено.

Иствуд остановился, как вкопанный.

– Ты чего? – удивился я. – Я ж ещё вроде не оскорблял и даже в рожу не бил. Ром, чё он?

– Не в курсе ваще, – мотнул головой Рома.

– Откуда ты узнал, что я – японец? – прошептал Иствуд. – Невозможно было догадаться.

Ох ты ж... Нифига, моё помело мне удружило. Я, разумеется, тут же сделал морду тяпкой:

– Ты до моих лет доживи, ковбой, по жужжанию будешь определять, откуда муха прилетела! Я стар и мудр. Понял?

Я развернулся, гордо взмахнув плащом и пошёл дальше. Иствуд меня всё-таки выбесил. Есть у меня такая особенность – придумаю что-то гениальное (ну, как обычно), а потом выясняется, что это до меня уже придумали. Поэтому я к гениальным идеям в области музыки относился очень настороженно и в основном посылал их нахер. В работу пускал только полный отстой или, на худой конец, крепкий середняк. Вот и сейчас с группой тоже неудобно получилось. А ну как тут фанаты есть? Подумают чего-нибудь не того... Хотя какие тут, нахер, фанаты тру рока? Были бы – уже бы играли в моей группе. А остальные если название и слыхали, то уж точно ни одной песни не вспомнят... Эх... А там ведь песен годных мно-о-ого!

– I can tell your future

Look what’s in your hand

But I can’t stop for nothing

I’m just playing in the band

Playing

Playing in the band

Daybreak

Daybreak on the land...

– Типа, песню придумал? – обрадовался Рома.

– Типа, нет, – поморщился я. – Стоп! А не это ли цель нашего путешествия, господа?

Мы стояли перед каменным строением с надписью: «Музыкальные инструменты Густава».

– Оно, – подтвердил Рома.

– Не знаю, как там насчёт Густава, – сказал я и хрустнул шейными позвонками. – Но инструменты – мои. Мои!!!

_________________

[1] Иствуд имеет в виду группу Grateful dead, пионеров психоделии и вообще со всех сторон замечательных ребят, положивших немало сил на пропаганду ЛСД и оставивших после себя такое количество записей, что В. И. Ленин, со своим собранием сочинений, усрался бы от зависти. Название группы дословно переводится как «Благодарный мертвец», однако подоплёка совершенно иная. Читайте Википедию, если интересно, какого хрена я вам всё это рассказываю?

TRACK_25

С волнением и трепетом я переступил порог этого храма музыки.

– Приветствую тебя, музыкант, – загундел продавец, покачивающийся за прилавком. – Чем я могу...

– Ага, – сказал я, не глядя сунув ему под нос средний палец. – Это тебе на чай. Сходи попей и не мешайся.

Непись заглох, видимо, считав ментальный посыл, а я, сказав про чай, немного загрузился. Сандру вспомнил. Вот чего она из-за херни какой-то обиделась? Не то чтобы мне не насрать, но всё ж таки привык. Чаю я ей, видите ли, не принёс...

– А на чём я буду играть? – спросил Иствуд, выводя меня из задумчивости.

Впрочем, я тут же задумался снова, но уже над реальными проблемами. Действительно – на чём?

– Вообще, логика подсказывает сделать тебя освобождённым вокалистом, – сказал я. – Но есть два серьёзных довода против.

– Первый: я не буду петь, – сказал Иствуд. – Не хочу.

– Это вообще не довод, это фоновый шум, на сведении уберём, – отмахнулся я. – Первый довод: вокалист – это фронтмен, а фронтмен – это я, по определению. А второй довод: японцы чертовски хорошо фигачат музыку, но вот петь – нихера не умеют. Надо быть на всю бошку отмороженным первоклашкой, чтобы это слушать. Как будто инопланетян в жопу раскалённым домкратом дерут.

Иствуд позеленел. Рука его начала шарить по бедру в поисках револьвера. Я, понаслаждавшись эффектом, добавил:

– Будешь играть на басухе. Там всего четыре струны, как раз по количеству извилин в мозгах. Должен возникнуть резонанс, может, чего и получится. Хуже, чем у Сида Вишеса, точно не выйдет, даже не старайся. Ориентируйся на Стю Сатклиффа. Эй, хозяин, как там тебя, бас-гитары есть?

– Сию минуту, господин музыкант.

– Минуту? Чёт сервис у вас так себе. Напишу жалобу в общество защиты прав потребителей. Я зашёл в магазин минуту назад, а мне до сих пор никто не отсосал.

– Скажи честно, Мёрдок, – подёргал меня за рукав Иствуд. – Тебя ведь кто-то убил? Ну, я имею в виду, там, снаружи. В реальности.

– А что? – нахмурился я.

– Просто если ты так же вёл себя при жизни, то это ни разу не удивительно.

– А ты при жизни тоже бегал с пистолетом и заставлял всех вести себя по-мормонски? – перешёл я в нападение.

– Нет. – Иствуд не отвёл взгляда. – При жизни я был робким и тихим человеком, работал от рассвета до заката.

– А куклу трахал? – вмешался вдруг Рома с неподдельным интересом.

– Чё? – Мы с Иствудом вытаращились на него.

– Ну, я, типа, фильм смотрел документальный. Про то, как японцы кукол трахают.

– Точно документальный? – усомнился я.

– Ага. Вроде, они там все только кукол и трахают, потому рождаемость падает, скоро вообще вымрут нафиг. Мне вот интересно – каково это, трахать куклу? В смысле... Из неё же всё это потом вымывать надо, да? Бля, я бы проблевался, наверное.

– Я б её вообще боялся, – вырвалось у меня. – Проснулся бы среди ночи, пьяный и обдолбанный, а рядом эта херня неживая... Бр-р-р! Фу, Иствуд, ты омерзителен даже больше, чем я думал.

– Эй, прекратите! – замахал руками Иствуд. – Я ничего такого не делал! Я не из этих!

– Да ладно, не оправдывайся, чё ты, все свои, – пожал плечами Рома.

Рома, как я понимаю, в реале тёрся в каких-то окологоповских кругах. Парень он был незлой, но на разговорах разводить умел, это чувствовалось. Волчонок, мать его. С таким надо ухо востро держать. Споткнёшься – глотку перегрызёт и дальше побежит, как так и надо. Посажу его в клетку и буду кормить сырым мясом, пусть знает, кто в цирке хозяин.

– Прошу вас, господин. – Непись вернулся из подсобки (вот когда реализм в х*й не упёрся – они топят за реализм, это да) с двумя басухами. Одна была чисто чёрного цвета, другая – с плексигласовой вставкой.

Иствуд потянулся к гитарам, но я ударил его по ладоням.

– Руки! Кукло*б недоделанный.

– Я не трахал кукол!

– Я ж сказал: недоделанный. Куда лезешь поперёд батьки?

– А разве инструмент, на котором играть буду я, выбирать не мне?

– С хрена ли? – Я взял чёрную басуху. – Вот этот кусок говна, например, явно фирмы Zombie.

Я немного потеребил струны, послушал звук, поморщился.

– По-моему, звучит мощно, – сказал Иствуд.

– Ну, если пердёж, по-твоему, звучит мощно – тогда да. – Я положил басуху на прилавок. – Хозяин. Нормальное что-нибудь есть? Или побить тебе витрины?

– Сию минуту, господин музыкант, – поклонился хозяин и свалил в подсобку.

Угу, ясно. Сначала он, значит, всякое лоховское говно приносит, а уже потом – нормальный товар. Ладно, подождём. Спешить пока некуда.

Рома тем временем прошёл к барабанной установке, не спросив разрешения уселся и начал стучать. Вот это подход, вот это понимаю. Далеко пойдёт парнишка.

– Его ты не будешь лупить по рукам? – спросил Иствуд, повысив голос, чтобы я его расслышал сквозь Ромину долбёжку.

– Нет, – отозвался я.

– Почему же?

– Потому что он мой любимчик, а к тебе я придираюсь. Что непонятного? В школу, что ли, никогда не ходил?

Рома вдруг перестал стучать и опять уставился на Иствуда.

– Слышь, – сказал он, – а с какого возраста можно драть кукол?

– Да не знаю я! – взвыл Иствуд. – У меня бы и денег на такую не хватило...

– Значит, ценники пробивал, – усмехнулся я. – А на тест-драйв не брал, не? Ты вот сегодня Рому стебал за отсутствие сексуального опыта, а сам, значит...

– Я смысл свой позор кровью! – заорал Иствуд. – Чего ты от меня хочешь? Чтобы я застрелился ещё раз? Или чтобы застрелил тебя? Проклятый мир, в котором нельзя ни убить, ни умереть!

– Вот как раз этого я от тебя и хочу, – сказал я.

– Чего?!

– Чтобы ты возненавидел весь этот мир, меня, Рому, себя самого. Я человек старой закалки, Иствуд. Я считаю, что группа должна состоять из единомышленников. «Благодарные мертвецы», вперёд! – Я поднял кулак над головой.

Иствуд офигевал, а вот Рома, кажется, меня вообще не слушал. У него мысль кипела:

– А если, допустим, пока бати нет дома, его сын отодрал батину куклу – это как? Батя может подать на сына в суд за порчу имущества? А сын засудит батю за, типа, демонстрацию несовершеннолетним предметов сексуального характера...

– Между прочим, – прорвало вдруг Иствуда, – с куклами не только занимаются сексом. Люди с ними гуляют, общаются, ходят в театры и в рестораны. Это целая культура. И... Господи, какой нормальный человек вообще додумается переспать с чужой куклой?! Пусть даже отцовской.

– Я бы ставил вопрос иначе, – вмешался я в разговор. – Какой нормальный человек вообще додумается переспать с куклой? Нет, ну, опять же, по пьяни, либо по укурке – не считается, там можно и перепутать, но чтоб в здравом уме...

– Я этого не одобряю, – покачал головой Иствуд. – Я просто поддерживаю разговор. Лично у меня были нормальные отношения с нормальной замужней женщиной...

– А у меня открылась ветка навыков «Барабанщик», – сообщил Рома.

– Молодец, – похвалил я сразу обоих. – Продолжай в том же духе.

Рома с энтузиазмом продолжил стучать, а нам с Мёрдоком хозяин приволок целую кучу гитар. На этот раз – серьёзных. Они лежали в жёстких кофрах и даже внешне производили впечатление качественного продукта. Ну и цены были соответствующими. Благо, после рейда с Доном мне многое было доступно.

Минут за пятнадцать я выбрал инструмент вполне под стать Иствуду. С приличным звучанием и вменяемой ценой. В отличие от моего легендарного Рикенбакера, эти гитары привязки к реалу не имели. Просто «Бас-гитара цельнокорпусная ZXC-11». И характеристики. Которые наверняка можно улучшать.

– Братуха, такой вопрос, – обратился я к хозяину лавки. – А инструменты где прокачивать? Если магазин открылся, то, может, уже не надо таким долбо**измом маяться, как закалка у кузнеца?

– Вы можете в любое время отдать инструмент на улучшение мне, господин музыкант, – прозвучал ответ.

– А. Ну, вообще отлично. Лан, отдыхай пока. – Я похлопал Густава по плечу и повернулся к Иствуду.

Иствуд, повесив бас на шею, уныло дёргал струны.

– Что за выражение лица? – поморщился я. – Иствуд! Это ведь басуха! Ба-су-ха! Как только ты берёшь её в руки, у тебя должен подниматься член и увеличиваться в размерах в десять-двадцать раз.

– Сколько можно повторять? Меня не возбуждают неодушевлённые предметы!

– Да? Может, тебе на корпус надо наклейку с каким-нибудь трапом из аниме?

– Мёрдок, прекрати. Чего ты от меня хочешь?

– Ненавидь меня, но возлюби свой инструмент.

– О, господи...

– Ты будешь спать со своей гитарой.

– Прекрати.

– А я буду приходить к тебе каждую ночь и проверять, достаточно ли крепко ты её обнимаешь.

Иствуд заревел, как раненый осёл. Я решил немного сдать назад. Работа с личным составом – искусство тонкое, тут главное не перегнуть.

– Навык появился?

– Какой ещё навык? – вздохнул Иствуд.

– «Бас-гитарист», или как там.

Я посмотрел в интерфейсе дерево навыков и кивнул:

– Ага, Бас-гитарист. Ветка навыков, прошу прощения за неточный термин.

– Нет, ничего у меня не разблокировалось. Зато скоро, чувствую, появится шкала «Депрессия».

– Это нормально, добро пожаловать в рок-группу, – сказал я и открыл последний кофр.

Звук, который я издал, был уже вообще ни на что не похож. А когда я вытащил этого красавца наружу, руки у меня тряслись. И всё же я сделал над собой усилие и начал играть.

Бас-гитара не была моей специальностью, но принцип я знал, и уж какие-то простейшие вещи мог изобразить. Для Иствуда, впрочем, эти вещи не были простейшими. Он замер с открытым ртом, глядя на меня, да так и стоял всё время, пока я наяривал. Потом он, как водится, посмотрел на свою гитару и совершенно поник. Ну вот, отлично, уже есть отправная точка, ему уже не насрать. А остальное – с опытом придёт.

Разблокирована ветка навыков Бас-гитарист

– Практикуй, юнга, – посоветовал я. – Ладно, покупаем и пошли отсюда. Барабанная установка у вас, как я понимаю, всего одна, выбирать не из чего?

– Вы совершенно правы, господин музыкант, – поклонился хозяин.

– Окей. Давай, считай. Корпоративную скидку не забудь, мы тут все блатные, других пока не пускают.

– Я не блатной, – опять удивил меня Рома. Ему, по ходу, нравилась установка, он так и сидел за ней, пощёлкивая палочками. – Я в эксперимент попал.

– Куда ты попал? – не понял я.

– Эксперимент. Ну, им же надо откуда-то народ набирать для опытов, пока официально всё не запущено. Вот и шерстят по реанимациям. Мне маманька документы подписала, ей, говорят, заплатили чё-то. Хоть какая-то с меня польза. А ты, Иствуд?

– Я...

– Тебя твоя кукла по блату пристроила?

– Да пошли вы все нахрен! – заорал Иствуд и вылетел прочь из лавки.

Я проводил его взглядом и посмотрел на Рому.

– Всё, хорош его стебать. Считай, вы поквитались.

– Да нифига! – возмутился Рома. – Он-то кукол не трахал и понимает, что мы просто стебёмся. А я – и правда...

– То есть, ты теперь должен до**ываться до него вечно?

– Ну... Типа, я обычно так далеко не заглядываю.

– Ясно, – вздохнул я. – Ладно, сыграемся. Сколько с нас?

TRACK_26

– Сандра, – сказал я тем же вечером, – у меня для тебя подарок.

И положил на пол кофр.

– Это ещё что за херня? – Сандра скептически смотрела на кофр.

Я его открыл.

– Вопрос тот же, Мёрдок. Это... скрипка или гитара?

– Это – легендарный скрипичный бас фирмы Хофнер, – сказал я. – Больше чем просто гитара. Это – легенда. Струны натянуты под левую руку. Ты ведь левша.

– Я не музыкант.

– Я знаю. А я – не басист. Быть басистом стрёмно. Тебя никто не замечает, все думают, что ты – лох, которого взяли в группу из жалости. Но каждый, кто хоть немного шарит в теме, понимает, что бас – это сила, это – основа. Бас-гитарист создаёт нечто большее, чем ритм. Он – переходный этап между ритмом и мелодией. Он – тот, кто заставляет толпу прыгать и сходить с ума. Он – невидимый герой... Если он, конечно, настоящий музыкант, а не Иствуд. Я не могу разорваться на части, не могу поставить на своё место Иствуда. Я должен играть на шестиструнке, это – дар и проклятие, это – честь, это – долг. А играть на этом басу мне ещё и не по уровню совершенно. Но если бы у меня был сороковой уровень, если бы я был один в группе, я бы почёл за честь играть на нём. Это – как жизнь, которую я никогда не проживу, как любовь, которая прошла мимо меня. Я дарю его тебе...

– Ясно, – перебила Сандра. – Ты даришь мне самое дорогое, с твоей точки зрения, чтобы помириться. При этом ты прекрасно сознаёшь, что мне эта хреновина нафиг не нужна, но ничего не можешь с собой поделать. Просто принести мне стакан чаю после тяжёлого рабочего дня – ниже твоего достоинства. Так?

– Никакого чая, – подтвердил я. – Бери басуху.

– Ты неисправим, – вздохнула Сандра и переместила бас к себе в инвентарь. – Ладно. Повешу на стенку дома.

– Береги его. И приходи на нашу первую репетицию.

– Дай угадаю: ты хочешь полчаса потренькать, а потом на радостях нажраться и потрахаться?

– В целом, да. Придёшь?

– Уговорил.

***

К вечеру я опять был на мели. На полной и абсолютной мели, но меня это, как ни странно, не парило от слова совсем. Крыша над головой есть, бутылка крепкого в инвентаре есть, жрать в этом мире нужно только для восполнения запаса сил, а сил у меня ещё навалом. А кабак к вечеру наполнился людьми, что обещало прибыль, пусть не фантастическую, но вполне пригодную, чтобы свести конец с концом.

А самое главное – у меня была группа, вооружённая не самыми хреновыми инструментами. И пусть уровень этой группы пробивал днище – меня это не расстраивало. Днище я уже пробивал. Хлипкое оно, это днище. Не умеют нынче строить.

Дон взял за мой счёт две кружки пива и угостил меня. Добрая душа, храни его Христос. Мы сели за свободный столик, выпили, помолчали.

– Чё-то вроде народу меньше стало, не? – спросил я.

– Народ в «Бешеный апельсин» тянется, – вяло отозвался Дон. Он после сегодняшних подвигов устал. Надо же! Я, между прочим, тоже вкалывал, как краб на галерее, но бодрячком держусь.

– Это вообще что? – спросил я.

– Мёрдок, вылези уже из кокона.

– Не, нифига, в коконе круто.

– «Бешеный апельсин» – это новый трактир, твой прямой конкурент. Социальный рейтинг выше. Внутри чисто, посетителям гарантируется безопасность, большой выбор напитков и еды, кондиционер, сауна и бассейн для вип-клиентов. В общем, можно культурно отдохнуть, не боясь за свою жизнь. Не все ж в прошлой жизни мечтали оказаться в магическом мире, где каждую секунду могут мечом голову снести.

– Угу, или не мечом, – кивнул я. – Как ты моему басисту.

– Тогда он ещё не был твоим басистом.

– Только поэтому ты до сих пор жив.

Мы посмотрели друг другу в глаза и одновременно заржали. Хороший он парень, этот Дон. Жаль только, не музыкант. Хотя, с другой стороны, не так уж и жаль. С музыкантами я вечно в конце концов ссорюсь наглухо, а с Доном вполне могут быть долгие и стратегически выгодные отношения без пидорства.

– Надо будет заглянуть в этот «Апельсин» с внезапной проверкой, – сказал я. – А то мало ли.

– Сходи, там неплохо, – согласился Дон. – Только за сауну сдерут столько, что глаза на лоб полезут. Кстати, я в таблице кланов видел твою группу – «Благодарные мертвецы». Из чего ты можешь заключить, что появилась таблица кланов. Как будто только тебя и ждали.

– Говори по-русски, – попросил я. – Попроще. Можно даже с матами. Заменяй ими все непонятные для меня слова. Что за таблица кланов?

– У-у-у, Мёрдок... – Дон отодвинул кружку. – В онлайн-играх один много не навоюешь. Поэтому игроки собираются в кланы. У клана, во-первых, свой общий уровень, во-вторых, своя цитадель, ну и один за всех, все за одного. Плюс, никаких проблем в рейд толпой сходить... В общем, плюшек – уйма. Как оказывается, группа – тоже классифицируется как клан...

– Слышь, Дон, – перебил я, – извини за бестактный вопрос, но не удержусь. А тебе сколько лет в реале было? У меня такое чувство, что за полтинник.