Текст книги "Место Силы 5. Трагикомедия в пяти актах (СИ)"

Автор книги: Василий Криптонов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 21 страниц) [доступный отрывок для чтения: 8 страниц]

06. На счёт «раз»

Первые толчки мы почувствовали, пока спускался лифт.

Как будто землетрясение.

Виллар не мог знать, что это такое (вернее, он мог знать, но понимать – нет, ведь под его ногами всегда были полы космических станций и кораблей). А вот Крейз, когда жил в общаге, однажды ощутил небольшое землетрясение.

Чувство его скорее позабавило, чем напугало. Ну, качнулся пол под ногами, дрогнула-скрипнула мебель.

А потом на него обрушился шквал звонков и сообщений. Все друзья, знакомые и родственники спешили поделиться ужасом по поводу пережитого. Почему-то их оскорблял спокойный тон Крейза: «А, да… тряхнуло что-то».

Тряхнуло и сейчас.

– Как бы не опоздать, – пробормотал я.

Лифт полз мучительно медленно.

В следующей конструкции я предусмотрю более скоростные методы перемещения между уровнями.

Хотя… какая ещё, к дьяволу, «следующая конструкция»?

Как бы всё ни повернулось дальше, созидателем мне не быть. Впрочем, если не распылят, я, конечно, смогу творить миры и стержни просто по фану… Погружаться в них, стирать себе память и проживать бесконечные жизни… Может быть, стану хранителем, почему нет. Мне кажется, они должны брать к себе таких, как я. Накосячивших по самое не могу, сломленных и раскаявшихся…

Только вот я – не такой. Это Виллар стонет у меня в мозгу. А я – другой. Чтобы меня сломить, потребуется раз в десять больше. Поэтому он меня и создал: я – сильнее.

Когда двери лифта раскрывались, тряхнуло ещё раз, основательней.

А ведь удары-то идут сверху, – подумал я. Как же сильно бьётся Гниль там, если даже на такой глубине удары воспринимаются, как подземные толчки…

Шагнув в кабину, я вспомнил правила техники безопасности: «Запрещается пользоваться лифтом во время пожаров или землетрясений».

Тут, конечно, не было на стене подобных правил, и всё равно, когда Илайя надавила на самую верхнюю кнопку, на сердце сделалось как-то нехорошо.

Кнопка не послушалась, двери остались открытыми.

– Ключ нужен, – напомнил я, указав на скважину рядом с кнопкой. – Ключ у Ликрама. Меняй цель, Мышонок.

Илайя вздрогнула и покосилась на меня. Казалось, ей было в диковинку такое обращение, и она просто не знала, как на него реагировать.

Подумав, надавила на кнопку «больничного цилиндра».

Я кивнул. Если Ликрам где-то и есть – так именно там. Злой, как тысяча чертей. Очень обрадуется нам всем. И наверняка безропотно отдаст ключ. А если мы его хорошенько попросим, он нам даже сделает расслабляющий массаж со специальным маслом.

Кабина лифта поползла вверх. На меня вдруг накатило какое-то истерическое веселье. Четверо «менеджеров среднего звена» едут с утра пораньше на работу, на хрен-знает-какой этаж в одном из сотен безликих небоскрёбов в центре города.

О чём они могут говорить в такие моменты? О чём вообще разговаривают люди, которые не заняты совместным истреблением чудовищ? Блин, мне кажется, у них – ни чувства юмора, ни каких-либо интересов в жизни…

– Смотрели вчерашнюю игру? – ляпнул я, вообще не задумываясь. – Три-один в пользу наших. Думаю, выйдут финал и надерут жопу камерунцам.

Спайди, осторожно переступив лапками, повернулся ко мне. Илайя просто повернула голову. Анфал остался безучастным.

– Видел твою новую тачку, Спайди, – продолжал гнать я. – «Вэдовая»? Сколько переплачиваешь?

«Крейз, я не понимаю, о чём ты».

Я повернулся к Илайе:

– Есть какие-нибудь планы на вечер? Может, сходим куда-нибудь выпить?

– Я думаю, что сейчас нигде нет воды, – сказала Илайя. – Кроме «Андромеды».

– Прекрасное место, – хихикнул я. – Кормят неплохо, у них ещё есть приватные номера и спортзал.

– Да, мы сидели в спортзале в заключении, – кивнула Илайя.

Я тихонько засмеялся. Всё-таки сходить с ума, когда никто не может этого оценить – особенная радость.

Мой смех оборвался со звуком удара по крыше лифта.

– Пригнись! – рявкнул я и рванул Илайю (которая, как обычно, в критической ситуации застыла с раскрытым ртом) вниз.

Она упала, я – тоже. Спайди сложил лапки и сделался ниже. Анфал остался неподвижным.

С душераздирающим лязгом из потолка высунулось лезвие.

Я узнал его.

Нюхач, монстр, выдуманный Айком, сидел на крыше лифта и рвался к нам.

– Какого хрена ты тут забыл?! – прорычал я и поднял руку.

«Крейз, мне кажется, это не лучшая идея, – мяукнул Спайди. – Тросы».

Ч-ч-чёрт!

Мальстрём действительно не только решит проблему, но и уничтожит всю систему тросов и блоков, поднимающую лифт.

Лезвие исчезло и тут же вернулось вновь, с другой стороны.

Безмозглая незрячая тварь безошибочно вырубала квадрат.

Я взглянул на панель с кнопками, зашарил взглядом в поисках электронного табло с номерами этажей… Нет, табло здесь не было. А шестое чувство не спешило подсказывать, сколько нам ещё ехать.

– Илайя, приготовь когти. На рожон не лезь, просто не давай себя в обиду, окей?

– Окей! – Илайя подняла руки и показала коготки.

– Спайди… – Я задумался. – Чёрт, мне кажется, ты здесь будешь бесполезен.

«Постараюсь не быть вредным».

Интонациями пауки не обладали, и я не стал разбираться, был ли это сарказм. Ещё два удара, и на меня полетел вырубленный квадрат.

Я ударом топора отвёл его в сторону.

В образовавшееся отверстие просунулась безглазая морда и принялась раздувать огромные ноздри.

– Давай, – позвал я. – Вкусное прямо тут.

Вряд ли нюхач меня услышал. У них в принципе не было органов слуха. Но стоило мне пригласить, как он метнулся ко мне, выставив лезвия вперёд.

И тут что-то пронеслось наперерез ему.

Нюхача сбило в полёте непонятной белой массой.

Я глазом моргнуть не успел, а нюхач уже беспомощно дёргался, прилепившись к стене лифта.

Паутина!

«Я не слишком врежу́?»

– Беру свои слова обратно, Спайди!

Я поднялся с мыслью аккуратно зарубить пленённого монстра, но тут из дыры чуть ли не мне на голову сверзился ёжик.

Спайди среагировать не успел. А я прикинул, что будет, если этот недоделок зависнет под потолком и разразится дождём стрел.

Нет. Это нужно было предотвратить любыми путями!

Прыжок, удар.

Лезвие легко рассекло мягкую плоть ёжика. Меня окатило потрохами вперемешку с безвредными теперь иглами.

Едва приземлившись, я рукавом вытер глаза и нашёл взглядом пришпиленного нюхача. В этот же миг из паутины вырвалась рука-лезвие, и нюхач частично освободился. Левую половину ещё удерживала паутина Спайди, а правая безмозгло махала двумя конечностями, надеясь хоть кого-то зацепить.

У нюхача не хватало соображения освободить себя полностью.

Я взмахнул топором, мысленно отправляя необходимый импульс. Лезвие вспыхнуло фиолетовым, с него сорвался серп и рассёк нюхача надвое.

Кусок утихшей твари повис на нитях паутины.

Я перевёл дух.

Кабина продолжала ползти ввысь.

– Все живые? – спросил я.

Спайди щёлкнул, Илайя помахала когтями. Анфал… анфал просто был.

– Если эти твари валятся с неба, – сказал я, не отрывая взгляда от дыры в потолке, – то что же тогда творится в больничном цилиндре?..

«Легко представить, – прощёлкал Спайди. – Как только вы убрали Гниль, контуры прекратили работать. Все порождения из туннелей рванулись вверх. Полагаю, вёл их даже не инстинкт уничтожения. Они шли на соединение с Большой Мамой».

Илайя поднялась на ноги, встала рядом со мной.

– Все порождения, – повторил я. – Из всех туннелей… Ну, кроме тех, которые были на зачистке…

Я прикрыл глаза.

Там, наверху, оставались самые слабые. Ребята с первых уровней. Плюс – Ликрам и его компашка. Которые доехали до больничного цилиндра, не успев оклематься после битвы со Спайди.

Я тихонько застонал и тут же почувствовал лёгкое прикосновение к плечу. Спайди.

«Ты не виноват».

– Если кто и виноват, Спайди, так это я.

«У тебя не было выбора».

– У меня всю дорогу было столько выбора, сколько тебе и не снилось. И я снова и снова выбирал тот путь, на котором кто-то будет умирать.

Опустив топор, я устало прислонился к стене кабины.

– И чем я, в конечном итоге, лучше этого грёбаного Общего Дела? Принести в жертву одних, чтобы могли жить другие…

* * *

– Осторожно! – взвизгнула Илайя.

Она уже минуты три стояла с высоко поднятой головой и таращилась в квадратное отверстие, потому первой заметила опасность.

Мы все вновь прильнули к полу, и миг спустя что-то со страшной силой врезалось в крышу, прогнуло её.

Свет замигал, кабина качнулась. Она продолжила ползти вверх, но теперь скрипела, как старая несмазанная тележка.

Если она оборвётся и рухнет вниз – это будет полный звездец…

– Что ж там за говнюк? – прошипел я, привстав на полусогнутых ногах с топором наизготовку.

Наверху застонало и поползло. В «окошко» просунулась гнилая голова, разбитая, как кокосовый орех. Из трещины капало омерзительное.

– И всё, что ли? – спросил я шатуна. – Из-за тебя столько шума?

– Ар-р-р, – грустно зарычал мертвец, и я заметил, что зубов у него почти нет. Да чего там – нижнюю челюсть ему по большей части выломало – либо наверху постарались, либо упал неудачно.

– О душе бы подумал, – посетовал я и подпрыгнул.

Упрямый мертвец как раз полностью свесил голову из дыры, и вот – она упала на пол, укатилась к Илайе. Та осторожно остановила её носочком.

Кабина скрежетала. Свет продолжал мигать, движение сделалось прерывистым.

– Ещё один-два таких «гостинца» – и мы в полной жопе, – сказал я.

«Что ты предлагаешь?» – осведомился Спайди.

Думал я не дольше пары секунд.

– Вылезаем наверх. Хотя бы не упадём вместе с кабиной.

Сказать было легко. Сделать – чуть сложнее. Через проделанное нюхачом отверстие могла бы без проблем просочиться только худенькая Илайя. Мне бы уже пришлось оставить на краях большую часть формы – это ещё если повезёт.

– Пригнитесь, – вздохнул я и засветил топор.

Придётся поработать электросварщиком…

– Нет, – сказала Илайя. – Возьми меня.

Я уставился на неё. Илайя легонько подпрыгнула и вытянула руки вверх, как ребёнок, просящийся на ручки.

– Окей, развлекайся.

Спрятав топор в биополе я присел на корточки. Илайя встала мне на плечи, и я медленно выпрямился. Илайя превосходно балансировала. Спайди на всякий случай придержал её за талию передними лапками.

Когти Илайи засветились, и она заработала ими, как дикий зверь, попавшийся в ловушку. Заскрежетал металл, полетели искры, я торопливо опустил глаза.

Похоже, Илайя не просто била по потолку когтями (даже нам двоим не хватало роста, чтобы нормально до него дотянуться), она швыряла туда потоки энергии. И вскоре на пол рухнул искорёженный дымящийся кусок металла. Достаточно огромный, чтобы наружу мог вылезти Спайди.

Свет погас окончательно, Илайя угробила и лампы, и проводку. Только её когти, да анфал разгоняли мрак.

– Я пошла, – заявила Илайя и подпрыгнула.

Тонкая фигурка мигом канула в темноту, откуда доносился металлический лязг.

– Спайди, – сказал я.

Паук не заставил себя долго ждать. Он не прыгал – просто переступил с пола на стену и как-то неуловимо утёк вверх, к Илайе.

– Ты? – посмотрел я на анфала.

Смотреть приходилось вскользь, по касательной. Теперь, когда я точно знал, что делают эти существа, я обоснованно опасался, что анфал разорвёт мои связи с этим миром, и меня, как следствие, вынесет на «Андромеду».

Для чего, собственно, мне и нужен анфал. Но не сейчас.

Мир анфалов создавался, как и все другие миры – из Семени. Убедившись, что существа соответствуют моим потребностям, я забил на них и больше не заглядывал. Поэтому я понятия не имел, на что они способны, помимо основных функций.

Анфал качнулся и придвинулся к стене. Я внимательно за ним следил, стараясь не фокусировать взгляд. Поэтому и не смог бы поклясться, что вижу именно то, что вижу.

Мне показалось, что анфал выполнил это с огромным напряжением. Он будто бы схватился за стену своим светящимся контуром и медленно пополз вверх.

Их мир не был в полной мере материальным. Он был чем-то средним между материей и энергией. Ни человек, ни кто-либо другой из рас, представленных в Месте Силы, не сумел бы там выжить. Анфалы же в нашей атмосфере существовали, хотя давалось им это нелегко.

Проводив странное существо взглядом, я выждал ещё пару секунд и прыгнул сам. Ухватился за края отверстия, подтянулся и забросил тело на крышу.

Чуть не вляпался в скрежещущий блок – Спайди остановил меня лапкой.

Специалистом по лифтам я не был, но даже одного взгляда хватило, чтобы понять: могучий механизм, рассчитанный на чёрт знает какие перегрузки, чувствует себя паршиво. Возможно, ему успели наподдать ещё наверху – долбанул какой-нибудь Стрелок, например. Потому что вряд ли один упавший шатун мог так серьёзно покорёжить блок.

– Илайя, – позвал я. – Есть примерное представление, сколько нам ещё ехать?

Илайя в ответ молча пожала плечами.

Она так и не погасила когти, используя их в качестве подсветки. Так же я поступил с топором.

Огляделся.

Шахта оказалась побольше кабины, что меня немного озадачило. Пара тросов уходила вниз и, похоже, шевелилась. Я задумчиво посмотрел на них, потом – на блоки… Нет, пока не увижу всю схему на бумажке – ничего не пойму. Основной механизм наверняка сверху, над Храмом Баэлари.

Куда нам и надо, если Айк прав, и его клон-человек по кличке Хирург ведёт себя правильно.

– Каждая секунда здесь истощает силы Лин – там, – сказал я, глядя на блок. – Наше оружие истощает ещё сильнее. Оружие и способности тех, кто бьётся сверху – ещё…

«Что ты предлагаешь?» – прощёлкал Спайди.

Я глубоко вздохнул, ещё раз осмотрел всю доступную мне конструкцию, поднимающую кабину.

– Первую «Матрицу» кто-нибудь смотрел?

Молчание.

Чего и следовало ожидать.

– Спайди, ты сможешь взобраться по стене шахты до самого верха? – спросил я.

«Полагаю, да. Если ничто меня не собьёт».

– За это я, конечно, не поручусь… Анфал? Как насчёт тебя?

Анфал молча и мозговыносяще мигал.

– Не пойдёт, – покачал я головой. – Давай так. Если «да» – переместись вправо, если «нет» – влево. Ты сможешь подняться без кабины? Ты мне нужен будешь там, наверху!

Анфал, казалось, задумался. Потом дёрнулся вправо.

– Хорошо, – кивнул я. – Илайя – обними меня.

Илайя послушно обхватила меня поперёк туловища. Я приготовился. Вдохнул, выдохнул… Ну, если хоть что-то пойдёт не так… А оно пойдёт.

Я поднял руку и остановил её возле половинки троса, бегущей вверх. По логике, после разрыва она должна будет продолжать лететь вверх. Вот только где моя логика, а где объективная реальность… Что я вообще творю, а? Нас же там размажет или перемелет механизмами.

Хотя, если здесь есть хоть какой-то здравый смысл, то, наверное, на тех двух тросах висит противовес. И когда он закончит падать – остановится и наш взлёт. Никакой придурок не сделает шахту такой глубины, чтобы в случае сбоя кабину расплющило о потолок.

Придурком, создавшим Место Силы, был я. Но все эти мелочи вырастали из Семени, как миры, и отвечать за них я не мог. Мог только надеяться.

– Приготовились, – сказал я.

Руки Илайи крепче сомкнулись у меня вокруг пояса.

Эх, было бы сейчас оружие. То самое, которое оборвало мою жизнь – жизнь Виллара.

Впрочем, оно бы, всего вероятней, не сработало. Оно ведь работает с энергией напрямую, а я собственноручно выставил блокировку – почему и смартфоны взрывались, сгорая без остатка. Н-да, пожалуй, рискни я тут выстрелить – остался бы без руки.

– С богом, – выдохнул я и махнул топором.

Светящийся полумесяц сорвался с лезвия и ударил по скрежещущему блоку, по тросу. Одновременно я схватился рукой за трос, и мы с Илайей плавно поплыли вверх.

– Ч-чёрт, – прошипел я.

Скрежет усилился, но разрезать трос одним ударом у меня не вышло. Вот оно, надрубленное место, поблёскивает ниже.

– Я вверх, – сообщила Илайя и вскарабкалась по мне.

– Куда?!

– Тебе будет легче!

Я влез чуть выше, обхватил трос ногами.

– Эй, ребята! На счёт «раз»!

И рубанул вновь.

Серп-полумесяц ударил в то же самое место. Послышался металлический щелчок, и ветер завыл в ушах.

Кажется, я закричал, потому что такой скорости даже вообразить себе не мог.

07. Не самая важная страница истории Места Силы

Весь мой жизненный опыт слился в унитаз.

Я понятия не имел, на что опереться, за что закрепиться. Только и мог, что судорожно цепляться за трос, ставший единственной ниточкой, связывающей меня с жизнью. Но в любой миг она могла превратиться в удавку…

А ведь если я сейчас погибну – это будет всё.

Рухнув с такой высоты, я, конечно, сохраню тридцать процентов своего тела. Но прежде чем оно сумеет шевельнуться, Место Силы падёт окончательно, и чудеса закончатся. Я умру. Навсегда. Козырей в рукаве не останется.

Сверху донёсся отчаянный визг Илайи. Я вскинул голову, но ничего не разобрал.

Удар снизу громом сотряс стены шахты – рухнул противовес. И полёт прекратился.

Я выдохнул.

– Илайя, ты к…

Снизу поднялся ещё один удар грома – это достигла дна лифтовая кабина.

– Ты как? – просипел я, когда наступила тишина.

– Дверь, – сказала Илайя.

Она, болтаясь на тросе выше меня, выпустила когти и заставила их светиться. Я, прищурившись, увидел дверь.

– Отлично, – сказал я. – Давай, я поднимусь повыше. Ты наступишь мне на плечо и прыгнешь. Цепляйся когтями. А потом – руби её. Окей?

– Да, – согласилась Илайя.

Я, не обращая внимания на дрожь в руках, прополз чуть выше. Илайя встала мне на одно плечо и, оттолкнувшись, прыгнула.

Сверкнули когти, вонзились в дверь.

– Есть! – крикнула Илайя.

Она встала на узкий карнизик, если его можно было так назвать. И второй рукой принялась лупить по двери.

Я терпеливо ждал. Мне пока не было смысла дёргаться, я там точно не помогу. Даже если закреплюсь рядом – топором махать уж точно не сподручно.

С каждым ударом Илайя воинственно вскрикивала. Дыра росла. И вдруг я обратил внимание, что тишина отнюдь не была полной.

Снизу доносился ровный гул, который можно было бы счесть каким-то техническим, если бы не богатый жизненный опыт.

Я изо всех сил прищурился, будто бы это могло помочь расслышать, и беззвучно выругался.

Там, внизу, шла битва. Я слышал происходящее в больничном цилиндре. А опустив голову, увидел вспышки.

Илайя вдруг перестала бить дверь и повернулась ко мне. Её глаза широко раскрылись.

– Крейз, прыгай! – закричала она дурным голосом.

– Куда? – не понял я.

И тут трос дрогнул.

В тот момент я не размышлял – всё сделали инстинкты. Подсознание стремительно обработало информацию.

Может быть, там, внизу, в шахту вылетел какой-то нюхач. Может быть, он зацепился за трос и повис. Трос был чертовски длинным и, как следствие, тяжеленным, я не мог его перевесить при всём желании. Но, может быть, этот нюхач учуял, что наверху – враги.

Инстинкт этих тварей порой не уступал нашему разуму. Может быть, нюхач перерубил трос, на котором висел. Что с ним сталось дальше – уже не узнать. Это не самая важная страница истории Места Силы.

А я начал падать.

Если бы не крик Илайи, спохватился бы поздно. А так – рванулся всем телом к ней, оттолкнувшись ногами от троса. Взмахнул топором…

Лезвие пронзило дверь у самого основания, я повис на нём.

За спиной жужжало и свистело. И вдруг по спине хлестнуло. Я, не выдержав, заорал. Боль была какая-то ирреальная, пронзающая душу и тело – это вылетевший из блока конец троса ударил меня, разорвал форму, обтяжку, кожу и, по ощущениям, добрался до кости.

Слёзы хлынули, застилая обзор. Я стиснул зубы, вцепился что есть мочи в рукоять топора и ощутил, что лезвие выскальзывает из двери.

Я замер.

Дёрнусь выше – рухну сразу. Хвататься не за что.

Лезвие продолжало выскальзывать.

– Крейз! – хныкнула Илайя.

Она тянулась ко мне свободной рукой, я смотрел на её светящиеся когти и понимал, что не дотянусь ни за что.

Та же мысль посетила и Илайю.

Она с размаху всадила когти в дверь, чуть присела и протянула мне правую ногу.

– Держись что есть мочи, предупредил я.

– Да!

Теперь – волевое усилие. Преодолеть инстинкт самосохранения, оторвать от рукоятки левую руку и схватиться за лодыжку Илайи.

Я перенёс на левую руку весь вес, и лезвие прекратило скользить.

Илайя заскрипела зубами.

Я убрал топор в биополе и схватился за ногу двумя руками.

Илайя застонала сквозь зубы.

Я полез вверх. Мне пришлось облапать Илайю там, где к ней, должно быть, ни одна живая душа прежде не прикасалась. И, наконец, сумел поставить ноги на карнизик. Правой рукой схватился за край прорубленной дыры.

– Спасибо, – выдохнул я.

– У-у-у, – простонала Илайя.

– Ты как?

Она подумала. Потом обиженным тоном сказала:

– Нога болит.

– Прости.

– Ты не виноват, это всё я. Не сразу поняла лабиринт.

Значит, всё-таки лабиринт – это линии вероятностей для неё.

– Их мало кто читать умеет, – сказал я. – Ты молодец, Мышонок. Ты – совсем-совсем молодец.

Говоря, я заглянул в пробоину и замер с открытым ртом.

Оттуда на меня кто-то смотрел.

Человек. Совершенно спокойное лицо.

А когда он отодвинулся, я узнал это лицо.

Хирург.

– Можно было просто постучать, – сказал он. – Ты что, Крейз, в сарае воспитывался?

Не успел я ответить, как что-то с невероятной силой ударило в дверь над нашими головами. В лицо полетели искры. Я зажмурился, наклонившись. А когда выпрямился, обнаружил сверху огромную пробоину.

Мы с Илайей заглянули туда одновременно.

– Ну? – Хирург стоял, вращая моргенштерн на цепи с таким видом, как будто игрался с йо-йо. – Мне казалось, вы хотите меня увидеть.