Текст книги "Место Силы 1-2 (СИ)"

Автор книги: Василий Криптонов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 31 страниц) [доступный отрывок для чтения: 12 страниц]

Бред был бы более… бредовым.

А всё, что происходило здесь и сейчас, наоборот, на глазах обретало всё больше смысла.

– Крейз? – простонала Алеф. – Ты жив?

Она лежала на спине паука, который шёл первым. Я постоянно видел его двигающиеся лапки – четыре штуки слева. Алеф разглядеть не мог, только иногда попадалась в поле зрения белая паутина её кокона.

Вращать глазами я не мог, ответить ей – тоже. Но ведь должен же я как-то моргать! Иначе глаза пересохнут, и я ослепну. Впрочем, с местными чудесами медицины я, наверное, смогу оправиться и после такого. Если будет чему оправляться, конечно.

Изо всех сил пытаясь моргнуть, я думал. Казалось очень важным заставлять мозг работать, как будто бы без работы он тоже застынет в параличе, и тогда я уж точно буду официально мёртвым.

Зачем пауки спеленали нас и тащат с собой живыми? Ну-у-у, есть несколько вариантов. Например, они поняли, что из-за языкового барьера договориться мы не сумеем, и решили нас куда-то оттащить, чтобы показать нам что-то, что мы просто обязаны увидеть.

Или даже лучше: они поняли, что мы сверху, и решили нас туда отнести, а связали и парализовали, чтоб мы не паниковали и не мешались.

Прекрасные варианты. А вот третий, для тех, кто уже не верит в существование Деда Мороза. Меня и Алеф взяли с собой в качестве «консервов». Кажется, я смотрел какую-то документалку о пауках, которые парализуют своих жертв и хранят, пока не захочется сожрать.

– Крейз, они съедят нас! – прохныкала Алеф, из чего я заключил, что её мысли идут примерно по такому же маршруту. – Сделай что-нибудь!

Нормально. Я – сделай что-нибудь. Ты хотя бы не парализованная. Вот и делала бы.

Пауки свернули влево, и у меня перед глазами что-то мелькнуло. Что-то большое, шумное, пищащее, трепещущее.

И – одно.

Пауки бросились на это в атаку, и в туннеле закипела битва, которой я не мог даже увидеть толком. Слышал лишь звуки ожесточённой схватки, в которой громче всего надрывался паучий враг.

Глаза уже начали подсыхать, так что я видел всё как сквозь пелену. И вдруг стало вообще темно.

Что это? Всё, хана глазам? Как-то быстро. И очень не вовремя. Успеть бы хоть освободиться и сбежать от пауков, а потом… Хотя как я слепым отсюда выберусь? Зрячим-то не сумел.

И вдруг до меня дошло, что это просто опустились веки. Вот оно что! Мои усилия увенчались успехом. Видимо, яда мне вкололи не так уж много, и он уже прекращал своё действие.

Я перенаправил усилие, и глаза открылись.

– А-ы-ы, – вырвалось изо рта.

Наверное даже не будь я парализованным – ничего более вразумительного бы не сказал, разглядев, с кем сражаются пауки.

– Птица! – выкрикнула Алеф.

И она была на сто процентов права.

В туннеле каким-то образом оказалась здоровенная птица, ростом выше паука раза в четыре. Летать она тут не могла – она бы даже крылья расправить не сумела полностью, помешали бы стены. Зато птица грамотно использовала клюв и когти. Да и крыльями била пауков так, что любо-дорого.

Ну и кому мне пожелать удачи? Пауки нас хотя бы оставили на чёрный день. А вот птица, скорее всего, склюёт, не задумываясь.

Пауки пытались её жалить. Птица отталкивала от себя их брюшки когтями – знала, что паучье жало лучше до более мягких частей не допускать.

Паук, который нёс Алеф, бросился в самоубийственную атаку и отвлёк на себя внимание птицы. Она застучала по нему клювом, послышался визг Алеф, и у меня дёрнулась голова.

Паралич спадал. Это хорошо.

Птица может убить Алеф – это плохо.

Но даже полностью победив паралич, мне нужно будет ещё и разорвать чёртов кокон, а он жёсткий, как чёрт знает что.

С потолка, в воздухе перевернувшись, на голову птице рухнул паук, и его жало вонзилось ей в затылок.

Птица заметалась, отчаянно закричала, но крик быстро превратился в маловразумительный клёкот. Здоровенное туловище замерло и вдруг рухнуло под паучьи лапки. Рядом с ним, поджав ножки, упал паук Алеф. Она вскрикнула – видимо, падение вышло болезненным.

Пауки набросились на тушу. Послышались отвратительные звуки рвущейся плоти. Я закрыл глаза. Смотреть на эту омерзительную трапезу никакой охоты не было.

А веки работали всё лучше и лучше.

– А, – сказал я и, собравшись с силами: – А… е…

– Крейз! – обрадовалась Алеф. – Ты жив?

– А.

– Надо выбираться отсюда.

Да уж, надо… Я – только за.

Звуки, которые я слышал, по-прежнему были отвратительными, но я заставил себя подумать о них с благодарностью. Ведь если сейчас пауки нажрутся, значит, у них не будет резона убивать нас сразу. Мы выиграем ещё несколько часов жизни.

Я почувствовал, как у меня дёрнулась щека. Да, паралич спадал. И возвращались неприятные ощущения. Болело примерно всё.

Вряд ли основная часть этой боли была из-за пережитых баталий. Мышцы вопили в агонии, скорее всего, из-за того же яда.

А что – разумно. Сначала жертва парализована, а потом всё равно не может никуда убежать. Я бы в восхищении поаплодировал, да руки к туловищу привязаны.

Я открыл глаза, когда «мой» паук развернулся.

Трапеза закончилась. Четверо пауков смотрели на труп пятого и опять что-то обсуждали. Я сумел-таки повернуть голову и встретился взглядом с Алеф. Судя по выражению лица, у неё в этот миг гора с плеч свалилась.

– Ал, – сказал я.

Видимо, пауки общались на какой-то исключительно своей звуковой волне, на наши разговоры они внимания не обращали. Их щёлкающе-повизгивающая дискуссия становилась всё оживлённее.

– Что? – нахмурилась Алеф. – Что ты сказал?

– Жал, – произнёс я.

Алеф зашевелила губами, пытаясь сообразить.

– Жало? – спросила она. – Я видела, что тебя ужалили. Если бы у меня были свободны руки, я бы тебя уже вылечила.

– И-жал, – простонал я. – К. Ки…

– Кинжал? – дошло до Алеф.

– Да!

– Но у меня же руки связаны.

Я зажмурил глаза. Тратить бездну сил на то, чтобы обозвать её идиоткой? Или такую же бездну сил на то, чтобы сказать: «Призови кинжал, и он проткнёт кокон самим своим присутствием, а потом постепенно разрежешь остальное»?

– Ин-ал, – сказал я ещё раз. – К-жал. А-еф!

Ну же, ну? Я – командир, моё слово – приказ. Услышала «кинжал» – так призови же ты его!

Один из оставшихся пауков легко поднял Алеф со спины павшего собрата и забросил к себе на спину. В следующее мгновение меня развернуло, и пауки вновь куда-то понеслись.

А я лежал и думал: «Куда вы ломитесь, дурачьё? Ведь в этом нет никакого смысла, если вас четверо!»

Глава 21

Они неслись, судя по ощущениям, ещё минут десять. Дважды вступали в схватки. Первый раз – с такими же металлическими крабами, как в той комнате, второй – с чем-то, что я вообще затруднился бы описать.

Это были живые существа, напоминающие кожистые конусы с круглыми головами на тонких шеях. Когда пытаешься это описать, сразу представляется схематическое изображение женщины на двери общественного туалета, но в реале это было нечто совершенно иное. И, кажется, они владели телекинезом, потому что одного из пауков безо всяких видимых причин просто подбросило у меня на глазах, он приложился головой об потолок и долго потом лежал, прежде чем начать слабо шевелиться.

«Конусов» было двое, они не издавали ровным счётом никаких звуков.

Паукам удалось завалить их, одного за другим. Кажется, «конусы» слишком долго перезаряжались между своими «телекинетическими залпами».

А я всё быстрее приходил в себя. Привык к боли. Почувствовал, что пальцы шевелятся.

С одной стороны, мне было легче, чем Алеф, потому что меня замотали в специфической позе. Внутри кокона остались плохо забитые паутиной лакуны, внутри которых я смог немного ворочаться. Но, в отличие от Алеф, я не мог просто призвать своё оружие. Руки располагались таким образом, что я не мог предугадать, куда направится топор. Всё время казалось, что лезвие войдёт мне в грудь или в голову.

Я пока ещё не так много практиковался с оружием и «второй кожей», чтобы делать такие вещи наверняка.

Падение оказалось для меня полной неожиданностью.

Я вскрикнул, ударившись плечом об пол, и всласть выругался, потому что, кажется, выбил плечо.

Потом мне в голову пришёл вопрос: что с этим могут сделать Целители, или вообще Место Силы? Ну, то есть, я легко могу представить, как у меня отрастает оторванная рука или даже голова. Но как при помощи этой силы вернуть на место выбитый сустав?.. Тут фантазия решительно брала отпуск.

Рядом со стоном грохнулась Алеф. И вдруг я замер с раскрытым ртом.

Потому что увидел, где мы остановились.

– Это – Врата? – выдохнул я.

– Наверное, – прошептала Алеф.

– Ты никогда их не видела?

– Если бы видела, ты меня бы не увидел.

Н-да, логично.

В отличие от поведения пауков, которые зачем-то прорвались к Вратам неполным составом.

Сейчас они расположились возле Врат на привал, непрестанно о чём-то треща и щёлкая.

Врата распространялись на всю ширину туннеля и походили больше всего на… паутину. Светящуюся жёлтым светом паутину. Она была такая густая, что сквозь неё ничего не было видно. Но переплетения тончайших нитей завораживали.

Я заставил себя отвести взгляд и повернулся, перекатившись, к Алеф. Она ответила мне измученным взглядом.

– У тебя получилось призвать кинжал? – проговорил я, всё ещё не очень чётко, как гопник из подворотни, пытающийся одновременно прессануть лоха, разжевать жвачку и затянуться сигаретой.

Но Алеф меня поняла.

– Что мне с ним делать?

– Паутину резать, Алеф!

– Зачем?! По-твоему, мы можем от них убежать? Ты видел, с какой скоростью они перемещаются?

– Ты ведь поняла, что они собираются сделать?

– Нет.

– Алеф, не будь дурой. Их было пятеро. Они сражались с врагами в туннелях. Они помечали повороты паутиной. А теперь они пройдут сквозь врата вчетвером. И протащат через них нас. По-твоему, Место Силы будет разбираться, добровольно мы прошли или нет? Оно наказывает всех, даже если кто-то один даст другому по морде!

Судя по выражению лица, до Алеф дошло. Она за секунду прошла долгий путь от неверия к изумлению, и от изумления – к животному ужасу.

– И в случае чего нас отсюда никто не вытащит, – привёл я решительный довод. – Я бы попытался сбежать, Алеф.

Но ей, похоже, дополнительная мотивация уже не требовалась.

Сквозь тугой кокон прорвалось длинное лезвие кинжала. Как из «выкидухи». Значит, я не ошибся в своих расчётах, руки ей примотало крайне удачно.

– Молодец, – похвалил я. – Давай, теперь потихоньку расшатывай. Без резких движений. Мне кажется, пауки видят только двигающиеся объекты.

– Серьёзно?

– Не знаю… Может быть, я путаю их с тираннозаврами…

– О боже…

Алеф закатила глаза, но лезвие задвигалось, постепенно расширяя прореху.

Паутина, затвердев, утратила свои «липучие» качества, иначе задача оказалась бы посложнее. Но у Алеф дело шло споро.

Я отвернулся, попытался заслонить её попытки от пауков, которые не обращали на нас никакого внимания. Они стояли перед Вратами и щёлкали, мяукали друг на друга. Что ж, ребята, понимаю. В такой ситуации наверняка есть о чём поспорить. Я бы обязательно спорил.

Сам я тоже изо всех сил старался возиться в своём коконе, ослабляя, растягивая паутину. И вдруг пальцы коснулись нагрудного кармана. Я не сразу понял, что это в нём, а потом память вернулась из отлучки.

Батончик.

Тот самый чёртов «протеиновый батончик».

Что ж, вот и повод испытать. Буквы рекомендовали сожрать его перед рейдом, но у меня, увы, нет машины времени, так что… Лучше поздно, чем никогда.

– Почти, – прошипела Алеф.

– Можешь разрезать мой кокон? – шепнул я через плечо.

– Погоди…

Я почувствовал прикосновение. Алеф резанула сзади, и это сильно мне помогло. Я выдвинул вперёд руку, шипя сквозь зубы от напряжения. А миг спустя рука появилась у меня перед лицом. С батончиком.

Обёртку я содрал зубами и целиком засунул батончик в рот. Разжевал, проглотил… Ну вот, теперь, кажется, можно рискнуть призвать топор. Если зарублю себя сам – будет, конечно, обидно и глупо, но…

Один из пауков, стоявший спиной к Вратам, особенно громко мяукнул. Тот, что стоял к нему мордой скачком развернулся и, моментально оценив обстановку прыгнул к нам.

– Чёрт! – крикнул я, больше не скрываясь.

Я услышал визг Алеф, а потом – топот её ног. Повернул голову, не веря глазам, и увидел только взметнувшиеся пряди её светлых волос с сединой паутины.

Алеф сбежала.

Паук приземлился возле меня, следующим прыжком перелетел и почти настиг Алеф. Но его остановило чьё-то мяуканье. Паук затормозил, не добравшись до поворота, повернулся и раздражённо щёлкнул. Ему пощёлкали в ответ.

«Запасная еда убегает!»

«Хватит тратить время. Там у нас будут другие заботы».

«Но еда…»

«У тебя есть ещё еда. Возьми эту еду».

Я похолодел, осознав, что начинаю понимать их язык. Если можно называть это языком.

А ещё – оттого, что понял: еда – это я.

Паук шагнул ко мне, предполагая поднять меня к себе на спину.

Ну – сейчас, или никогда.

– Пошёл в задницу, – прошипел я сквозь зубы. – Решили сдохнуть – давайте без меня!

Пальцы сжали рукоять топора, лезвие, образовавшись из пустоты, рассекло несколько слоёв жёсткой паутины, и я что было сил рубанул им, высвобождая верхнюю половину туловища.

Свобода!

Я и не думал, что силы после батончика вернутся так скоро и в таком изобилии.

Паук явно не ждал, что «еда» сумеет выбраться из кокона.

Паук явно не привык, чтобы «еда» его атаковала.

И когда лезвие пробило фасеточный глаз, паук завизжал больше от изумления, чем от боли. О, я и об этом узнал из его визга. Он недоумевал. Он спрашивал вселенную, что вообще происходит.

Я перехватил топор и ударил по второму глазу.

На руки брызнула красная холодная жидкость. Не кровь – что-то другое. Я застонал от отвращения, выдернул топор и повернулся к остальным.

Ещё трое, которые уже не растеряны. Которые распределились по стенам и потолку, окружают меня с трёх измерений вместо привычных для драки двух.

Дерьмо!

Бежать было некуда. Мечущийся слепой паук заблокировал пути отхода. Я мог либо рваться к Вратам, либо принять бой. Но даже проход к Вратам был лишь обманчиво свободен. Жало вонзилось бы в меня прежде, чем я бы успел пройти хоть половину пути.

Я рубанул вниз, рассёк остатки паутины, всё ещё сдерживающей мне ноги, и прыгнул вперёд и в сторону.

Вовремя.

Паучья лапа рассекла воздух надо мной.

Я упал – опять на выбитое плечо, но вспышку боли проигнорировал, вскочил на ноги и взмахнул топором.

Показалось, или лезвие сверкнуло? Не так, будто отражало свет, а как будто светилось само. Фиолетовым светом.

Реакция не подвела меня. Жало, которое летело мне в глаз, упало на пол, а из покалеченного брюшка хлынула красноватая жидкость. Паук, лишённый оружия, заверещал.

Я завертел топором так же, как тогда, после Испытания, после того, как выбрал, за какие ручки чаши браться.

Это отпугнуло пауков. Ребята смекнули, что «еда» не так проста. Что вот эта штука, которая уже отчётливо светится фиолетовым, будто светодиодная, представляет реальную опасность.

Но долго раздумывать пауки не стали. Тот, у которого я отсёк жало, решил, что настал час отмщения и плюнул в меня сгустком жидкой паутины. Я вскинул топор навстречу этому снаряду.

Разрубить бы не успел. Вернее, паутина не успела бы долететь до нужного места, когда его пролетало бы лезвие. Но от топора что-то отделилось. Нечто, похожее на бледно-фиолетовый серп, который с каждым преодоленным сантиметром увеличивался в размерах.

Этот серп, напоминающий случайный блик, солнечный зайчик, отражение света от блестящих пылинок в воздухе, рассёк паутинный сгусток пополам. Две половины пролетели слева и справа от меня, не причинив вреда, а серп ударил паука между глаз.

И паучья башка развалилась на две части, на пол хлынула кровь. Тело попятилось, мотая башкой, две половинки которой хлопали друг о друга.

Я почувствовал, что сейчас просто рехнусь от отвращения, если это не прекратится.

И я заорал, трансформировав ужас и отвращение – в ярость. Я бросился в атаку на всех них.

Топор уже не тускло светился, он полыхал фиолетовым, будто джедайский меч. Лезвие порхало в воздухе с такой скоростью, что в битве с Гайто и Скрамом одновременно я бы точно поставил на себя.

Новые и новые «серпы» слетали с лезвия. Пауки не думали бежать. Один пёр на меня с распоротым брюхом, из которого вытекали потроха. Другой, зацепившись за потолок четырьмя оставшимися ножками из восьми, пытался подобраться ко мне сверху. Ему я отсёк голову, вторым ударом раскроил хитин на спине.

Встретил третьего…

Это казалось бесконечным. Пауков было всего трое, но они подыхали слишком медленно. И, похоже, вовсе не обладали инстинктом самосохранения.

В какой-то момент я заметил, что руки у меня не просто дрожат – ходуном ходят. И виной тут была отнюдь не напряжённая на запредельном уровне нервная система.

Я истощил свою «ману», как назвали это ребята. Слишком дохрена всего. Преодоление действия яда, драка с шатунами, драка с пауками, да ещё эта внезапно открывшаяся «магия».

Топор опустился в последний раз, и я замер, тяжело дыша. Дрожали уже даже колени. Если я до сих пор не упал, то лишь потому, что мне совершенно не хотелось валяться среди подрагивающих останков трёх пауков.

Трёх!

Мяуканье заставило меня резко повернуть голову.

Паук, которого я ослепил в самом начале, смотрел на меня… глазами. Они восстановились. Они были бледно-розовыми, а не кроваво-красными, как должны, и, должно быть, видели плохо, но – видели.

Он встал на задние лапы, поднявшись надо мной неотвратимой смертью. Я как в замедленной съёмке видел его жало, нацелившееся мне в живот…

И вдруг что-то сверкнуло ниже этого жала – я не успел разобрать, что. Задние лапки паука, на которые он встал, подломились, и паук с мяуканьем рухнул. Я заставил себя поднять топор ещё раз. И ещё. И ещё…

Прислонился спиной к стене и помутневшим взглядом нашёл причину своего неожиданного спасения.

Позади паука, тяжело дыша, стояла Алеф и держала двумя трясущимися руками кинжал.

Она пыталась что-то сказать. Её глаза то и дело норовили закатиться. Похоже, девчонка едва удерживала себя в сознании. Старалась не смотреть на результаты устроенной мною бойни.

– Идём, – прошептал я. – Отсюда…

По стенке я обогнул вяло перебирающую двумя ножками мёртвую тушу последнего паука. Протянул руку. Алеф в неё вцепилась. И тут же прижалась ко мне. Попыталась вскрикнуть, но воздуха не хватило, и она задохнулась, закашлялась.

Я поднял топор, уже не ощущая руки. Понимал, что удара нанести не смогу, смогу только уронить топор.

Но паук этого не знал.

Пятый паук. Тот, кого бросили в туннелях.

Он пришёл сюда. Вернее – приполз. Полз на трёх лапах. Изувеченное птицей, полураздавленное брюшко тащилось по полу, оставляя влажный след.

Паук оценил ситуацию.

Он увидел трупы своих «товарищей». Он увидел нас. «Еду», которая освободилась, осталась в живых и держала оружие. И… пополз мимо.

Ни я, ни Алеф не дышали, поворачиваясь вслед за этим калекой. Мы смотрели, как он через трупы других пауков подбирается к Вратам.

Вот он коснулся светящейся паутины, и она разошлась.

Врата раскрылись.

За ними сияло что-то невероятное. Там переливалась множеством цветов – от светло-голубого до тёмно-сиреневого – глубина.

Я подумал про космос.

Алеф потом сказала, что вспомнила, как ныряла с аквалангом на Паго-Паго.

Паук втащился туда и исчез. Так что, наверное, ассоциация Алеф была ближе к истине. Там была не пустота, а некое вещество. Или… Не знаю.

Несколько секунд всё было спокойно. Потом по веществу за Вратами прошла зелёная рябь, и что-то вылетело обратно. Врезалось в стену в трёх шагах от меня и сползло на пол беспомощной кучей мусора.

Всё, что осталось от паука.

Светящаяся паутина затянулась.

Врата вернулись к исходному состоянию.

– Крейз, – хрипло прошептала Алеф.

– Да?

– Они разлагаются.

– Кто?

– Смотри.

Я перевёл взгляд на останки других пауков и убедился, что Алеф права.

Они уже не выглядели до такой степени отвратительными, кровавыми, полуживыми. Казалось, будто они лежат тут уже несколько дней. Вот торчащая вверх лапка с сухим хрустом надломилась, упала на пол и рассыпалась в порошок. Кровь из красной сделалась серой.

Пауки просрали своё бессмертие.

– Вот оно, наказание за неумение удержать пятёрку, – прошептал я, прижимая Алеф к себе.

Глава 22

Шёл я с трудом – Алеф меня буквально тащила на себе, ругаясь сквозь стиснутые зубы.

– Погоди, – едва ли не со стоном сказал я, когда мы добрались до первой развилки. – Положи меня.

– Крейз, нам нужно выбираться отсюда.

– Мне нужен перекур.

– Пере… что?!

В моём затуманенном мозгу шевельнулось запоздалое понимание того, что Алеф в обычном состоянии говорила по-французски, однако благодаря чудесному влиянию Места Силы мы друг друга понимали и вообще большей частью не замечали языкового барьера.

Однако слово «перекур» поставило Алеф в тупик.

– Просто дай мне отдохнуть, – попросил я и повалился на пол.

Голова кружилась, к горлу то и дело подкатывала тошнота. Я старался часто и глубоко дышать ртом – мне кто-то когда-то говорил, что так можно сдержать рвоту.

Но память отнюдь не желала мне помогать. Перед глазами снова и снова вставали картины бойни у самых Врат.

Пауки.

Как же я ненавижу эту мерзость. Нет, против обычных пауков я ничего не имею. Они мелкие и не обладают разумом. И я в жизни не раздавил ни одного.

Но сегодня мне пришлось их убивать, чтобы выжить. Убивать разумных существ, которые пытались убить меня. Ну какого хрена они в меня вцепились, а? Они не могли просто одолеть тех жуков из бочек и свалить? Они не могли, как умный пятый, просто отступить, увидев, что я могу быть опасным?! Зачем они кидались на меня снова и снова?!

От этих мыслей злоба зашкалила и ненадолго перекрыла тяжёлый «отходняк». Я стиснул зубы, зарычал.

В этот момент мне бы хотелось снова оказаться там, снова и снова рубить пауков и кричать: «Почему вы не убегаете, тупые мрази?! Почему?!!»

– Крейз. – Голос Алеф привёл меня в чувства, я нашёл её мутным взглядом. – Нам нужно уходить. Соберись, пожалуйста. Я подлечу тебя, но…

– Это было бы неплохо, – перебил я. – Только так, чтобы у тебя оставались силы идти.

Она кивнула, но лицо её всё ещё было взволнованным. Алеф вытянула надо мной руки, опустившись на колени. Я поймал одну её ладонь. Алеф вздрогнула.

– Алеф, у нас полно времени, и нам нечего бояться.

– Что? – захлопала она глазами. – Крейз, встречи с новыми пауками мы не переживём.

– До этой встречи практически сутки. Мы бы могли даже выспаться, если бы захотели.

– С чего ты взял?

– Забыла правила? Один рейд в сутки. Ровно в полдень. Одна пятёрка. Эта пятёрка сгнила у Врат, мы здесь одни.

– А их противники? – не сдавалась Алеф. – Вся эта дьявольщина, которая…

– Там, в комнате, – перебил я, – один из «жуков» буквально налетел на меня.

– И?

– Он будто обнюхал меня, развернулся и попёр на пауков. Мы им не соперники, Алеф. Всем этим тварям на нас плевать. Вспомни птицу. Она клевала паука, который нёс тебя, но тебя даже не тронула.

Лицо Алеф выразило яркое желание поверить.

– Так мы здесь одни. В безопасности? – сказала она.

Может быть, мне это почудилось. Сказать по правде, я был не совсем в адеквате, так что вряд ли моему восприятию реальности можно было доверять. Но, услышав, как Алеф это произнесла, я почему-то услышал в её словах не облегчение от того, что нас ближайшие часов двадцать никто не попытается убить, а нечто совсем другое.

Потянул её к себе за руку. Алеф безропотно наклонилась. Может, думала, я хочу ей что-то сказать. Кажется, поцелуй был для неё полной неожиданностью. Она вздрогнула, но не отпрянула, и тут же ответила мне с пылкостью девушки, которая только что разминулась со смертью и теперь отчаянно хотела жить, проживать на всех парусах каждую из отпущенных ей секунд.

Я поднял руку, провёл по её бедру, животу. Уже точно зная, какое незначительное усилие требуется, чтобы ладонь скользнула под «вторую кожу». И она проскользнула…

– Погоди, – прошептала Алеф, чуть отстранившись. – Нужно тебя вылечить…

Она смотрела на меня с немой мольбой. Просила, чтобы я ей возразил. И я сказал:

– После.

Левая рука чертовски болела, но я поднял её и помог Алеф снять верхнюю часть «обтяжки».

Алеф помогла мне избавиться от пропитанной паучьей кровью куртки.

Всё происходило быстро. И в то же время – медленно.

Мы как будто вывалились за пределы своего пространства-времени, оказались в какой-то изолированной камере, вне логики и здравого смысла.

Алеф была сверху – я бы физически не смог уже взять на себя активную роль.

– Il pourrait y avoir des morts-vivants ici, – прошептала Алеф, полуприкрыв глаза и не останавливая движений.

В этот момент я понял, что обожаю французский язык. На нём любое высказывание звучит, как нежнейшая песнь любви.

– Cracher sur les morts-vivants, – простонал я в ответ.

* * *

Сразу как только всё закончилось, я отрубился. Организм, похоже, уже просто офигел от такой кучности свалившихся на него испытаний и перешёл в режим энергосбережения.

В себя я пришёл от странного ощущения покалывания во всём теле.

Открыл глаза и тут же прищурился от яркого света.

Алеф стояла рядом со мной на коленях, одетая в свою «обтяжку», и держала надо мной руки. Водила ими туда-сюда, как будто катала по мне золотой светящийся шар. От этих перекатываний меня будто наполняла жизненная энергия. Уходила боль из мышц, запредельная усталость откатывалась.

Я коснулся рукой живота, обнаружил, что лежу голым – значит, мне это всё не приснилось. Скользнул рукой ниже – обнаружил, что самое основное Алеф прикрыла моей же одеждой.

– Не двигайся, пожалуйста, – сказала она. – Я почти закончила.

Я замер, глядя на её сосредоточенное лицо.

– Знаешь, – сказал я, – Лин утверждала, что Киао куда более сильный Целитель, чем ты. Перед выходом я подумал, что зря выбрал тебя. Я… никогда ещё так не ошибался.

Золотой шар погас, зато вспыхнули щёки Алеф.

– Крейз! – крикнула она.

Я засмеялся.

Стало как-то удивительно легко. Хотелось вскочить и бежать не ради того, чтобы куда-то успеть, а просто для собственного удовольствия. Только пить хотелось. И есть.

И ещё болело плечо – выбитый сустав.

– Слушай, – вспомнил я свои мысли возле Врат, – а ты можешь вылечить мне плечо?

– Плечо?

– Да, там, кажется, вывих.

– О, конечно.

Алеф быстро ощупала плечо, пока я морщился и шипел от боли.

Я ждал, когда она вновь зажжёт свой золотой шар. Но Алеф обеими руками схватила меня за предплечье.

– Что ты?.. Пого… А-а-ай! – взвыл я, когда она, упершись ногой мне в рёбра, рванула руку на себя.

– Кажется, получилось, – сказала Алеф взволнованно. – Никогда так не делала, знаю только теоретически. Проверь?

Я проверил. Несмотря на дикую боль, рука работала как надо. Да и боль уже затихала.

– Спасибо, – сказал я.

– Давай немного поколдую над суставом. Чтобы не пришлось делать фиксирующую повязку.

Вот теперь она зажгла шарик, ага. Под его воздействием боль из сустава ушла окончательно, и я почувствовал себя совершенно здоровым человеком.

– Оденься. – Алеф протянула мне скомканную «обтяжку» и отвернулась. – Надо идти.

– А сколько я проспал?

– Не знаю. Я тоже вырубилась.

Да уж, ну и зрелище мы с ней представляли…

Расправляя «водолазку», я покосился на Алеф, и она в этот же миг чуть повернула голову, чтобы посмотреть на меня. Я заметил очередную вспышку румянца у неё на щеке. Алеф резко отвернулась.

– Иди сюда, – положил я руку ей на плечо.

Алеф не стала возражать. Придвинулась ко мне, заглянула в глаза. Мы поцеловались. Я почувствовал, что уже фактически готов ко второму заходу. Почувствовала и Алеф.

– Нет, Крейз! – отодвинулась она. – Правда нужно идти. Если мы нарвёмся на ещё одну пятёрку, нам точно конец.

К сожалению, она была права.

– Но, может, этой ночью ты таки пригласишь меня к себе? – спросил я, одеваясь.

Сам её приглашать я не хотел. Хотя бы потому, что со мной в коридоре жила Лин.

Если она ещё жива, конечно…

От этой мысли внутри у меня похолодело. Я вспомнил про то, что троих членов моей пятёрки я крайний раз видел в окружении легиона шатунов.

– Если мы доживём до этой ночи и вернёмся домой – тогда приглашу, – усмехнулась Алеф. – Зря мы это. Теперь так спокойно на душе. А рановато успокаиваться.

Глава 23

– Алеф, у тебя память хорошая? – спросил я, когда мы приготовились идти дальше.

– А что?

– Ты понимаешь, где мы?

– Конечно. Мы в проклятых туннелях ниже своего уровня. Здесь нас не могут убить враги, но могут убить такие же, как мы, только пауки. Что я упускаю?

Я показал большим пальцем за плечо:

– Вон там, если буквально чуть-чуть пройти, будут Врата.

– Это прекрасно, – всё ещё не понимала Алеф. – Но у нас нет пятёрки. Я не хочу повторять судьбу того паука.

– Я могу ошибаться, Алеф, но, кажется, одна из общих проблем на нашем уровне – то, что никто точно не знает, где находятся Врата, – сказал я. – Как минимум, последний поворот уж точно никем не маркирован. А мы договорились считать, что здешние туннели повторяют наши.

Глаза Алеф раскрылись широко-широко.

– Чёрт, Крейз…

– Так как насчёт памяти? – осведомился я.

– Я постараюсь изо всех сил.

– Будем стараться вместе, – кивнул я.

– Мы сможем принести домой чёткую схему. Это сэкономит кучу времени и… жизней.

– Ага, прямо как в легенде о Прометее.

Мы пошли дальше, вслух повторяя каждый правильный поворот. После пятого это сделалось труднее, и я предложил упростить задачу. Мы опустили все слова и стали пользоваться одними лишь числами. Один-три, два-два, три-один. Это означало, что на первой развилке нужно свернуть в третий слева туннель, на второй – во второй, а на третьей – в первый.

Скоро и это стало тяжело удержать в голове, и мы придумали петь числа, то и дело меняя мелодии, то переходя на рэп, то выдавая нечто вроде оперных арий.

Я никогда ещё так много не разговаривал с девушкой, при этом не обмениваясь вообще никакой информацией. Мы не замолкали ни на секунду, боясь выпустить из головы нужную последовательность.

И когда дорогу нам заступила птица, мы с Алеф одновременно призвали оружие и пошли вперёд, не переставая петь.

Птица, как я и предполагал, не проявила к нам никакого интереса. Внимательно нас рассмотрела сначала одним глазом, потом – другим.

Распевая числа, мы с Алеф прошли с двух сторон от её туловища. Птица Ррух, прямо.

– Всё, – сказала Алеф где-то через пятнадцать минут после начала пути. – Хватит прибавлять. Я поняла, где мы, досюда уже каждый доберётся. Я запомню, что считать нужно от этого зала.

– А я?

– Ты ведь не пойдёшь к Вратам без меня?

– Нет, конечно.

– Главное – запомнить, как идти дальше.

И мы пошли, продолжая напевать песню, у которой теперь появился финал. Пусть и открытый, но довольно-таки счастливый.

Теперь и я начинал ориентироваться. Понятия не имею, каким образом – туннели выглядели абсолютно одинаковыми – но, шагая вслед за Алеф, я заранее предугадывал, куда мы будем сворачивать.