Текст книги "Поляница"

Автор книги: Василий Гавриленко

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 9 страниц)

Боялась за себя. Как ей, Владе, жить в этом жестоком мире? Вот окончит она институт, получит диплом историка, куда с ним податься? В школу? Бррр. Владе даже подумать было страшно о том, как она заходит в класс, полный современных детей. Нет уж, куда угодно, но только не в школу, не в учителя!

Тогда что ей остается? Касса в Пятерочке или в Магните? Или, как постоянно твердит Лара, в Москву надо ехать?

А что делать в Москве? Как и на что жить в этом огромном, злом городе? У Лары вроде как родня есть в столице, а у Влады – ни-ко-го.

Нет, уж лучше в родной Полпинке. Устроиться вместо мамы в магазин…

На этом месте ледяная рука ужаса обыкновенно сжимала сердце Влады до такой степени, что она начинала потихоньку подвывать, зарывшись лицом в подушку. Хорошо, мама не видела и не слышала.

Выйти замуж? Во-первых, Владе даже думать было противно о замужестве. Она считала себя асексуалом и была подписана ВКонтакте на соответствующие паблики. Во-вторых, за кого ей выходить? За этих грубых, нечистоплотных, матюкающихся существ, которых именуют парнями?

И все же порой Владе до дрожи хотелось, чтобы сильные – нет, лучше добрые – руки обняли ее, погладили по голове, успокоили, защитили от ранящих стрел жизни, летящих отовсюду. Она понимала, что никогда этого не будет, тем более, пример мамы был перед глазами. Влада понимала, но ничего с собой не могла поделать, и, глядя в свое окошко, грезила о добрых руках.

Во вторник она ехала в универ с еще меньшим желанием, чем в прошлый раз. Ей просто не хотелось оставаться со странным преподом наедине. Мало ли, что еще он может учудить – с головой у Долгова явно не всё в порядке.

Другая бы не поехала вовсе, но Влада с ее комплексом отличницы… Удивительно: отличницей она никогда не была, но комплекс отличницы имела. Если уж за что-то бралась, то выполняла до конца кровь из носу.

Долгов уже был на месте, что удивило Владу: до начала факультатива было еще пять минут. Еще удивительнее был наряд препода, который больше подошел бы студенту-первокурснику: черная толстовка без каких бы то ни было надписей и рисунков, синие джинсы.

– Давайте начнем, – сказал Долгов, кашлянув. Сегодня он выглядел особенно болезненным.

Влада пожала плечами: начинайте.

– Прежде всего, я должен извиниться перед вами, Речкина, – Александр Степанович провел рукой по волосам, – Полагаю, вы были удивлены моими вопросами про Бога и сатану?

Влада ничего не ответила, но по ее лицу было понятно: конечно, удивлена.

– Откровенно говоря, я думал, что вы сегодня уже не придете, – внезапно признался Долгов. – Я бы на вашем месте не пришел. Отправился бы в деканат и написал отказ от факультатива. И так поступило бы 99 процентов студентов.

Владе, как ни странно, польстило, что она оказалась столь уникальной личностью. Избранной. Как Нео из «Матрицы».

Долгов задумчиво смотрел на Владу, подперев голову костистым кулаком.

– Александр Степанович, но почему вы спросили меня о Боге? – спросила Влада, которой было очень неуютно под прицелом этих пронзительных голубых глаз.

Препод улыбнулся. Впервые Влада видела улыбку этого человека, и улыбка была приятной, мягкой и доброй.

– Я хотел узнать, насколько вы рациональный человек. И понял, что весьма рациональный. Вы не верите в сказки. Именно поэтому вводить вас в курс дела мне придется осторожно и постепенно. Иначе вы можете сойти с ума, или, что гораздо вероятнее, сочтете меня сумасшедшим.

Владе надоело ходить вокруг да около, и она выпалила:

– Александр Степанович, вы хотите сказать, что славянская мифология, все эти сказки про Кощея, Бабу Ягу, «Велесова книга» с ее Явью, Навью и Правью – это не сказки?

В глазах Долгова на мгновение вспыхнули синие искры:

– Я хочу сказать, Речкина, что мир гораздо сложнее, чем нам представляется. И, вполне может оказаться, что «Велесова книга», которую большинство высоколобых исследователей обозвали мистификацией, правдивее иных учебников. Неужели в вашей жизни не случалось чего-то странного, непонятного, того, что вы могли бы назвать чудом?

Влада вспомнила глаза, таращащиеся на нее со дна колодца.

– Нет, со мной такого не случалось, – может быть, слишком поспешно, ответила Влада.

– Со мной тоже, – усмехнулся Долгов. – Но это не значит, что этого не может быть. Если мы не знакомы с трансцендентным, то это лишь наш личный опыт, не дающий нам право обесценивать опыт других людей. Нельзя исключать, что однажды и мы с вами побываем по ту сторону человеческого бытия.

– Не хотелось бы, – буркнула Влада.

– Еще как не хотелось бы, – согласился Долгов. – Но порой жизнь не оставляет нам выбора, Речкина.

Влада открыла было рот, чтобы попросить препода называть ее по имени, но тут же закрыла, не решилась. Речкина, так Речкина.

Зато она отважилась на кое-что другое. На такое, что сама от себя не ожидала.

– Александр Степанович, а что случилось с вашими студентами в МГУ?

Спросила – и тут же испугалась. Уж очень нагло, почти нахально это прозвучало. А Влада нахалкой не была.

– Извините, – выдавила она, краснея до корней волос.

– Почитали Википедию? – усмехнулся Долгов. – Ну-ну.

Он смотрел на нее, словно размышляя: стоит ли делиться с этой девушкой чем-то личным, подноготным, или она не заслуживает.

– Речкина, полагаю, вы еще не готовы это услышать. Но как-нибудь я вам обязательно расскажу.

Александр Степанович поднял руку ко лбу, чтобы поправить сбившуюся прядь волос. Рукав его толстовки съехал вниз, и Влада, похолодев от внезапно охватившего ее ужаса, увидела багровый след на тонком запястье Долгова. Это было похоже на ожог, оставленный раскаленным добела широким браслетом.

Препод тут же одернул рукав, нахмурился.

– На сегодня давайте закруглимся, Речкина. Жду вас на лекции и, как обычно, во вторник на факультатив.

Влада была уверена, что Долгов уйдет из аудитории как в тот раз: по-английски, не прощаясь. Однако препод остановился у дверей и, повернув голову, сказал:

– Подумайте над тем, о чем мы сегодня говорили. Порой наша вера в незыблемую реальность может разбиться о дно колодца.

Кивнув, он ушел, оставив Владу в замешательстве: препод прочел ее мысли или же его слова о колодце – простое совпадение?

– Живая? Не убил Долгов?

В голосе Лоры сквозило удивление. Влада засмеялась:

– Как видишь, нет. Но кое-что странное было.

Влада решила не рассказывать подруге про колодец, но об ожоге на запястье препода рассказала.

– Ничего себе, – удивленно протянула Лора. – Даже не знаю, что предположить. Может, у него экзема или что-то в этом роде?

Об этом Влада даже и не подумала. Вот дуреха!

– Да, кстати, это возможно, – сказала Влада, стараясь скрыть свое разочарование. Ничего таинственного и загадочного в мире не существуют, есть только кожные болезни.

Последняя пара тянулась, как сыр, разогретый в микроволновке. Влада слушала преподавательницу вполуха. Лора рисовала в тетради персонажей из Genshin.

Кажется, из всей группы студентов старательно записывал лекцию только Мельников. Склонился над партой, рыжий чуб чуть ли не до тетрадки достает. Теперь Влада знает, у кого можно будет попросить конспект. Ну, это шутка, конечно. Она никогда не попросит.

Вдруг вскинул голову и посмотрел на Владу. Влада вздрогнула и отвела глаза. Какая интересная ветка в окошке!

«Не красней!», – приказывала она себе, но от этого краска лишь сильнее заливала щеки. Хорошо, Лора этого не видела.

– Не хочешь зайти в бар, выпить крафтового пива? – спросила Лора, когда подруги шли к автобусной остановке после последней пары. – А то чувствую себя как в Дне Сурка, институт-дом, дом-институт.

Влада не пробовала пива и в баре никогда не была, но вдруг ей захотелось сделать что-то такое, чего она никогда не делала. В конце концов, ей идет восемнадцатый год.

– А что, давай.

Бар назывался пугающе – «Заводской», но внутри было вполне уютно и никаких работяг с завода с воблами в карманах там и в помине не было. Симпатичные парень и девушка за стойкой разливали пиво, продавали снеки, орешки и какую-то мелкую сушеную рыбку.

Лора заказала две кружки «Крафтового» и орешки. Когда Влада вытащила карточку, чтобы оплатить, Лора удержала ее.

– Гуляем на мои, подруга. Я сегодня при деньгах.

Они присели за столик. Влада отхлебнула почти черную жидкость из высокого стакана, поморщилась. Вкус у пива оказался отвратительно-горьким. Лора заметила гримасу подруги, сказала сочувственно:

– Хочешь, возьмем лимонад?

– Нет. Я допью это.

Еще бы! Ведь это Влада, которая так любит все доводить до конца!

После третьего глотка вкус пива перестал казаться столь мерзким. Нет, он не стал приятным или даже терпимым, но, по крайней мере, горечь не так сильно пробирала горло.

Говорили в основном об учебе, но и о жизни тоже. Оказывается, Лора живет с матерью. Отец нашел молодую и уехал с ней в Сочи, где купил квартиру. Теперь соперница постоянно постит в сети фотографии в обнимку отцом Лоры. Мать каждый день по несколько раз заходит в аккаунт «этой». Злится, но заходит.

– Говорю ей, перестань себя мучить, но какое там, – вздохнула Лора, отпивая пиво. – Ну, а ты как?

Влада ни с кем не говорила о своей семье, об отце, но откровенность Лоры подкупила ее, и она все рассказала.

– Да, у тебя тоже та еще история, – сказала Лора. – И ты даже в интернете фотки отца не искала?

– Нет, – ответила Влада.

– Больно или не интересно?

– Не интересно.

Соврала, конечно. Больно. Но вопрос Лоры был слишком личным, слишком колючим. Влада напряглась, и подруга это почувствовала.

– Прикинь, а я вчера ночью хомяка хоронила, – мрачно процедила Лора.

– Правда? У тебя хомяк умер? Сочувствую!

– Да, умер. Он старый был совсем, больной. Я его в коробочку положила, скотчем хорошо обмотала и пошла в парк хоронить. С ложкой.

– С ложкой?

– Ага. И вот представь. Ночь. Фонарь тускло светит. Я копаю ложкой ямку для своего хомяка и вдруг слышу. «Гражданка, что у вас в коробке?». Поднимаю голову – мент. Молодой совсем. Смотрит на меня, как на психбольную или на наркоманку. Я вдруг понимаю, что он принял меня за закладчицу. Ну, одну из тех, что закладки наркоты делают. Говорю: «Это не закладка, это хомяк». Он не поверил. Мне пришлось скотч разматывать. Разматываю, и реву. Мент увидел хомяка, сам чуть не заревел. «Прости, говорит, работа такая». Помог мне обратно скотчем коробку обмотать и похоронить хомяка.

Влада засмеялась, но тут же спохватилась:

– Прости.

– Да ничего, – отозвалась Лора. – Ситуация, и правда, смешная. А хомяк был старый.

Пиво кончилось. Подруги вышли из бара. На улице уже было темно.

– Слушай, ты можешь переночевать у меня, – неожиданно предложила Лора.

Влада удивленно взглянула на подругу.

– Если хочешь, – слегка смутилась Лора.

– Нет, спасибо, еще последний автобус будет.

– Ок. Тогда потопали на остановку.

Автобус Лоры, как обычно, пришел первым. Влада осталась на остановке одна. Накрапывал холодный дождь, и запоздалая студентка накинула капюшон. На душе было по-прежнему весело: и от окончательного осознания, что у нее появилась настоящая подруга, и от первых в жизни посиделок в баре, и от впервые же выпитого пива.

Но эйфория быстро проходила, сменяясь тревогой. Будет ли вообще, автобус? И что скажет мама?

Влада вытащила из кармана смартфон, открыла приложение «Умный транспорт». Автобус будет! Красная точка с циферкой «2» маячила всего в паре остановок от Влады.

Фух! Отлегло от сердца. Тем более, что на остановке появился новый «персонаж» – высокий, полноватый мужчина с окладистой, клокастой бородой.

– Чё, когда там?

Голос мужчины был неприятным, грубым, как и его вопрос, в котором коротким и резким «чё» были заменены такие конструкции, как «скажите, пожалуйста» или «не подскажете».

В руке у мужика была банка пива, и Владе вдруг стало неприятно, что она какие-то десять минут назад тоже пила этот напиток.

– Через две минуты, – сообщила студентка, стараясь сделать голос приветливым но одновременно таким, чтобы с ней не хотелось продолжить разговор. Влада уткнулась в телефон, с трудом преодолевая желание отойти от мужчины на пару шагов в сторону, чтобы не чувствовать стойкого запаха алкоголя.

Автобус пришел полупустым. Оплатив проезд картой, Влада радостно плюхнулась на свое излюбленное место в задней части салона. Неприятный мужчина с бутылкой пива присаживаться не стал, хотя свободных кресел было немало. Проезд бородач оплатил наличными – долго искал в карманах монетки.

Влада вытащила из сумочки наушники, врубила музыку, стала смотреть на свое отражение в черном зеркале окна. Ощущение, будто кто-то тебя разглядывает, не покидало. Влада скосила глаза. Ну, конечно! Бородач таращился на нее своими пьяненькими глазенками.

Пассажиры выходили на каждой остановке, салон автобуса быстро пустел. Влада взывала к мирозданию: пусть, пусть этот жуткий мужик выйдет! Но бородач стоял себе и стоял, время от времени отхлебывая пиво. Когда пиво, наконец, закончилось, он нагнулся и поставил бутылку под сиденье. Кондукторша – сварливого вида тетка – сделала вид, что ничего не заметила.

До Полпинки оставалось всего две остановки. Первая. «Ну, выходи!». Стоит. Вторая. «Да выйди же ты!». Мироздание осталось глухим к мольбам Влады.

«Конечная», – сообщила кондукторша.

Влада пулей выскочила из автобуса, сжимая в кармане перечный баллончик. Быстрым шагом, почти бегом, помчалась вверх по улице. До дома было недалеко, но предстояло пройти через вечно темный переулок 7 мая.

Картины одна страшнее другой рисовались в голове Влады. Угораздило же ее! Вот тебе и пиво, впервые в жизни выпитое с подругой.

«Чуть что, заору на всю Полпинку», – решила она, и тут же поняла, что этот страшный человек идет рядом. Идет, совершенно не напрягаясь.

– Что вам нужно? – хрипло спросила Влада. – Зачем вы меня преследуете?

– Поляница, не слушай его, – сказал бородач тихим и грустным голосом, в котором не было и намека на алкогольное опьянение.

– Кого? – выдохнула Влада на бегу.

Вот и ее дом. Влада взбежала на крыльцо, забарабанила в дверь.

– Долгова не слушай.

Она услышала и вздрогнула. Долгов? Причем здесь ее препод, и почему она не должна его слушать? И что такое поляница? Ей мучительно захотелось обернуться и расспросить этого человека обо всем. Но дверь открылась, на пороге в световом ореоле стояла мама.

Влада, сразу осмелев, обернулась. За спиной никого не было. Только темнота.

Он неподвижно, точно каменный истукан, стоял рядом с колодцем и смотрел на домик, светящийся двумя окнами. Стоял долго, до тех пор, пока окна не погасли, а на небе не появилась полная луна. Бородач пошевелился и трижды ударил по дубовому мощному срубу. Ударил вроде бы несильно, но вековой сруб затрясся, завибрировал, а где-то в глубине заплескалась вода.

Через несколько мгновений в колодезной глубине вспыхнули два красных фонарика.

– Брат водяной, – негромко сказал бородач. – Поляница растет, если он возьмет ее в оборот, утащи ее на дно.

Из колодца донеслось бульканье, которое с трудом можно было сложить в два слова:

«Будет сделано».

– Я дам знать, – сказал бородач. Он вытащил из-за пазухи буханку хлеба, бросил ее в колодец, и зашагал прочь. Вскоре и след его в Полпинке простыл.

Глава 3

6

– Что случилось? Почему так поздно? – спросила Светлана Егоровна, встревоженно глядя на дочь.

Влада повесила куртку на вешалку, скинула кроссовки.

– Все хорошо, мам. Я с подругой была. На последнем автобусе приехала.

Светлана Егоровна вздохнула:

– Ну, хоть поужинаешь, или накормили тебя?

– Конечно, поужинаю, мам! Кто меня накормит, кроме тебя?

Влада была благодарна матери за то, что та избавила ее от нудных расспросов. Наскоро поужинав разогретыми в микроволновке пюрешкой с котлетой, наскоро почистила зубы и отправилась в свою комнату.

Странно: пережив накануне один из самых сильных страхов в своей жизни, она уснула сразу же, как только ее голова коснулась подушки.

Влада даже не успела забить в поисковик слово «Поляница».

– В древнерусских былинах поляница – это женщина-воительница, которая в своих боевых навыках не уступает своему мужскому былинному аналогу, то есть, богатырю, – так начал лекцию в пятницу Александр Степанович Долгов. – Это вы прочтете в учебниках, это же вы прочтете и в Википедии. И, в принципе, это верно. Поляницы – это, действительно, воительницы, а порой и колдуньи, но вот только в реальности они далеко не всегда обладают физической или магической силой. Поляница может всю жизнь прожить, не зная, что она – поляница, до тех пор, пока не произойдет процесс инициации.

Богатыри – злейшие враги поляниц. Кстати сказать, то, как изображают богатырей в былинах, в корне неверно. Да, среди них были хорошие, добрые, благородные «алеши поповичи» и «илюши муромцы», но, на самом деле, богатыри были наглым сбродом, упивающимся своей сверхъестественной силой. Сбродом, склонным к грабежам и насилию. Люди Тридесятого Царства боялись богатырей гораздо сильнее, чем Соловья-разбойника, Кощея или Бабы-яги.

Рука рыжего студента взметнулась вверх.

– Да, Мельников? – спросил Александр Степанович, с неохотой отвлекаясь от созерцания синиц, скачущих за окном с ветки на ветку.

– Откуда эти сведения о богатырях и поляницах? Они полностью противоречат тому, что написано в учебниках.

Влада впилась глазами в Долгова, ожидая, что тот ответит. Реакция препода ее удивила.

– Продолжим, – сказал Александр Степанович, проигнорировав более чем резонный вопрос Мельникова. Рыжий болезненно скривился, видимо, посчитав невнимание Долгова признаком неуважения: мол, сморозил парень глупость.

Александр Степанович, между тем, принялся со скучающим видом рассказывать то, что вполне можно прочесть о поляницах в учебниках или в Интернете. Владу не оставляло ощущение, что все это препод рассказывает всем, но только не ей.

«А начало лекции было посвящено персонально мне», – подумала Влада, тщетно пытаясь уловить взгляд Долгова.

Как только лекция закончилась, Влада подхватила рюкзак и метнулась к преподавательскому столу.

– Александр Степанович!

Долгов собирал бумаги в портфель.

– Александр Степанович, можно с вами пообщаться наедине?

Влада поняла, что вопрос ее звучит слишком … интимно, что ли, особенно из уст студентки в адрес преподавателя. Поняла, и смутилась.

Долгов, не удостоив студентку взглядом, пробормотал:

– На факультативе, Речкина.

И тут же покинул аудиторию.

– Теперь ты его преследуешь?

Влада оглянулась на Лору, неловко улыбнулась: ей почему-то не хотелось рассказывать подруге о вчерашнем происшествии.

– Так, хотела спросить кое о чем.

– Ааа, – протянула Лора, беря Владу под руку и увлекая ее в коридор.

В коридоре Лора зашептала подруге на ухо:

– Мельников, ну, тот рыжий, говорит, что Мальцева заинтересовалась Долговым. Ну, или его «Ламборджини».

Влада уже знала, кто такая Мальцева. Главная красавица курса. Девушка модельной внешности с копной светлых волос и вечно удивленными, как у куклы Барби, глазами.

– Вообще пофиг, – пожала плечами Влада.

И ей, и правда, было пофиг.

В столовке к Владе и Лоре подсел Мельников. С Лорой он уже был на короткой ноге – познакомились на факультативе по испанскому, на который Влада не была записана.

– Виктор.

Влада представилась. Мельников улыбнулся:

– А я знаю, что ты Влада.

Хорошая у него была улыбка, добрая.

– Я тоже знаю, что ты Виктор, – соврала Влада.

На добродушном лице Мельникова снова расцвела улыбка.

– Зря ты подсел, – буркнула Лора. – Как нам теперь неживописно поглощать тушеную капусту рядом с таким красавчиком?

Виктор заржал, а Влада с трудом удержалась, чтобы не рассмеяться. Но Лора была права: рядом с парнем, и правда, было неловко есть.

– Не смущайтесь, дамы, – отсмеявшись, сказал Мельников. – Я и отвернуться могу, пока вы однокорытничаете.

– Ну, не могу я, это невыносимо, – чуть не подавилась Лора.

Влада впервые взглянула на Виктора серьезно. Надо же! «Однокоротничаете». Что это, если не отсылка на слово «однокорытник» – так Гоголь называл своих соучеников по Нежинской гимназии? Не так прост этот Мельников, кажется.

Виктор, словно прочитав мысли Влады, посерьезнел и, отпив из стакана дешевый сок, спросил:

– Интересуешься славянской мифологией?

Влада кивнула, хотя она и сама не знала, интересуется она этим предметом или нет. Ей просто нужно было узнать, почему у Долгова на запястье след от наручника, и кем был мужик, преследовавший ее накануне.

– Я тоже фанат этой темы, – обрадовался Мельников. – «Велесову книгу» вдоль и поперек изучил, в реконструкциях участвовал.

– Начинается! – Лора страдальчески закатила глаза. – Долгов 2.0 явился, чтобы терзать нас.

– Долгов – специалист мирового класса, – подхватил Виктор. – Я дико рад, что он в наше захолустье приехал, хотя, с учетом того, что с ним произошло в Москве, это и не комильфо.

– А что с ним произошло в Москве? – спросила Влада.

– Как, ты не знаешь? – удивился Мельников. – Его из МГУ выперли.

– Это я знаю. Читала в Википедии.

Виктор хитро улыбнулся и, наклонившись вперед, понизил голос до шепота:

– Но ты ведь наверняка не читала в Википедии, за что именно уволили Долгова?

Влада отрицательно качнула головой.

– Я погрузился за этой инфой в самые недра Даркнета, – похвалился Мельников. – Так вот. Долгов с несколькими студентами воспроизвел какой-то древнеславянский магический обряд, и в результате девушка сошла с ума. Полностью слетела с катушек, сейчас в Кащенко. Долгова оправдали, но в сети уверены, что из-за него девчонка сбрендила.

Влада и Лора, забыв о картофельном пюре, изумленно уставились на Мельникова. Виктор, довольный произведенным эффектом, откинулся на спинку стула и спокойно поцеживал сок.

– Ничего себе, – протянула Лора, глядя на подругу. – Влада, теперь тебе не страшно идти на его факультатив?

– Да, кстати, я тоже хотел записаться, но испугался, что Долгов выжжет мне мозги, – признался Мельников, слегка краснея. Видимо, парню было неприятно признаваться в собственной трусости.

Влада молчала. Ей вспомнился бородач из автобуса. Огромный, жуткий. Что-то в нем было … нечеловеческое.

«Поляница, не слушай его».

Кто же это был? Почему он назвал ее поляницей? Почему она не должна слушать препода?

– Нет, мне не страшно, – сказала Влада, отодвигая тарелку с недоеденным пюре.

– Я тебе в больницу передачки носить не буду, – мрачно пробурчала Лора.

Влада с трудом дождалась вторника. Время тянулось, как засохшая ириска. И это несмотря на то, что к ее с Лорой компании присоединился веселый и добродушный парень Мельников. Вообще, в «универе» все было на удивление хорошо. Разве что немного напрягали презрительные взгляды Божены Мальцевой, но ни на что иное институтская красавица не сподобилась. Единственное: на физкультуре, которая на этой неделе проходила в бассейне, Мальцева, проплыв мимо Влады и Лоры, бросила:

– Клевый купальник, Речкина.

И непонятно было, похвалила она простенький купальник Влады, или попыталась уколоть.

После случая с бородачом Влада возвращалась домой только засветло, и все равно ей было страшно, все равно до боли в костяшках пальцев сжимала в кармане перечный баллончик, следуя от остановки до дома в Полпинке.

Но вот, наконец, и вторник. Влада приехала на полчаса раньше, все это время слонялась по коридорам в ожидании Долгова. Руки холодели от нетерпения.

Вот и десять. Десять и десять минут. Опаздывает преподаватель! Десять двадцать, половина одиннадцатого…

Влада поняла, что Долгов не придет.

Да как же так! Ей же так нужно поговорить с ним, рассказать о бородаче.

«А что, если пойти к нему домой?».

Мысль была дикая, но Влада тут же за нее ухватилась. Адреса Долгова она, конечно, не знает, но ведь можно спросить у Натальи в деканате. Наталья добродушная и приветливая женщина, которая вполне может пойти навстречу студентке.

Влада не ошиблась: Наталья легко сообщила ей адрес преподавателя. Правда, пришлось соврать: Долгов не пришел на факультативное занятие из-за болезни, позвонил Владе, попросил срочно привезти книгу по старославянской мифологии.

«Улица Дуки, 17».

Квартира не указана, это значит, что преподаватель проживает в частном доме.

До улицы Дуки Влада добралась на автобусе. Почему-то она ожидала увидеть мрачный старый дом с резными наличниками на окнах, но увидела вполне современное одноэтажное здание из белого кирпича. Робея, Влада отворила зеленую калитку и проследовала к крыльцу. Справа от крыльца находился гараж, в котором, наверное, стоял «Ламборджини Диабло». С каждым шагом идея поехать к Долгову домой казалась все более безумной: кто знает, как отреагирует преподаватель?

Но отступать Влада не собиралась: будь что будет. Тем более, Александр Степанович наверняка видел ее в окно.

Звонка рядом с дверью не было. Влада постучалась. Сначала робко, затем – сильнее. При последнем ударе дверь внезапно распахнулась. За ней – широкий пустой коридор, упирающийся в современную кухню. Влада с мамой о такой могли только мечтать.

– Александр Степанович! – хрипло позвала Влада.

Тишина.

Влада прочистила горло и позвала еще раз. Получилось звонко.

На этот раз из дома донеслось нечто похожее на всхлип.

«А вдруг, ему плохо?» – пронеслось в голове, и Влада шагнула через порог.

Она прошла по коридору в кухню. Никого. Заглянула в гостиную, обставленную в популярном стиле минимализм: пусто.

«Значит, он в спальне», – решила Влада. Она снова позвала препода и, не получив ответа, отворила дверь спальни. Никого.

Остается уборная. Вот же будет конфуз… Влада зря боялась: в уборной было пусто.

А всхлип раздался снова! Влада огляделась и увидела дверцу в стене справа от кухни. Чулан, кажется. Неужели Долгов спрятался от нее в чулане?

– Александр Степанович, мне нужно поговорить с вами! Срочно!

Из-за двери чулана явственно донесся стон. Да ему, и правда, плохо! Влада бросилась вперед, распахнула дверь и отшатнулась.

Посреди большого чулана, который больше напоминал маленькую комнату, висел на толстых цепях обнаженный по пояс человек. Его голова свесилась на грудь, руки, закованные в кандалы, разведены в стороны, как у Христа. Ноги, правда, были свободны, но он явно держался на них из последних сил.

«Мой препод – маньяк!» – промелькнуло у Влады в голове.

Подвешенный на цепях человек издал стон, затем пробормотал нечто странное:

– Из Нави вышло, в Навь вернется.

И тут же Влада поняла, что перед ней не жертва преподавателя-маньяка, а сам препод!

– Александр Степанович! – воскликнула она.

Долгов тут же вскинул голову. Звякнули тяжелые цепи.

На мгновение Владе показалось, что глаза препода были красными, светящимися… как те глаза из колодца. Но наваждение тут же исчезло.

– Речкина? – слабым голосом спросил Долгов. – Что вы здесь делаете?

– Яаа, – растерянно протянула Влада. – Сегодня факультатив…

– Ах, да! – воскликнул препод. – Как я мог забыть? Но, если я не пришел, вы считаете правильным заявляться ко мне домой? Да не просто домой, а в мой чулан?

Долгов загремел кандалами. Влада заметила, что рядом с ним стоит табурет, а на табурете – ключ. Александр Степанович без видимых усилий дотянулся до ключа, вставил его в замок, провернул.

Освободившись от цепей, Долгов шагнул к Владе.

– Разрешите, – сказал он. Влада посторонилась.

Долгов проследовал в ванную, взял с полочки крем «Морковный». Морщась от боли, стал намазывать иссиня-красные запястья.

Закончив, он снял с вешалки толстовку, быстро надел ее.

– Так о чем таком срочном вы хотели мне поведать, Речкина? – раздраженно осведомился препод.

У Влады кружилась голова, а все происходящее казалось нереальным. Не каждый день видишь преподавателя университета, который приковывает себя на цепь, словно злобного и опасного пса.

– Бородач… – пытаясь собраться с мыслями, пробормотала Влада. Вся эта история с бородатым любителем пива из автобуса уже казалась ей мелкой и незначительной.

Но, взглянув на Долгова, она удивленно вытаращила глаза. Теперь Влада знала, что значит выражение – «у него отпала челюсть». Александр Степанович был явно удивлен, ошарашен и, пожалуй, испуган.

– Где? Когда? – спросил он. – Идемте в гостиную, расскажите все.

Влада замешкалась, размышляя: может, не в гостиную ей надо идти, а бежать в полицию или звонить в психиатрию, заявлять о человеке, вкусы которого очень специфичны.

Влада опустилась на диван. Долгов сел в компьютерное кресло рядом с большой, разлапистой монстерой.

– Слушаю вас.

Собравшись с мыслями, Влада принялась рассказывать. Препод слушал, подперев кулаком голову. На его лице застыло болезненное выражение.

Когда Влада закончила, он негромко и как будто обреченно, сказал:

– Я так и знал. Впрочем, этого следовало ожидать.

– Александр Степанович, почему он сказал мне не слушать вас? – спросила Влада. – И почему назвал поляницей?

Долгов протянул руку к стоящей у монитора бутылке с водой, отпил.

– Потому что ты и есть поляница, Речкина.

Владу больше поразило, что препод назвал ее на «ты», чем все остальное. Она вдруг со всей отчетливостью поняла, что сидит в доме одинокого мужчины, который двадцать минут назад висел на цепи в своем чулане, и который явно водит знакомство с какими-то подозрительными бородатыми типами. Может, с бандитами.

– Я, наверное, пойду, Александр Степанович, – сказала Влада, поднимаясь.

Долгов болезненно скривился, сказал, снова начиная «выкать»:

– Идите, Речкина. Вы еще не готовы.

Влада не верила, что он ее отпустит.

«Набросится сзади, затащит в чулан, прикует на цепь», – холодея, думала она, шагая к двери.

Но никто не набросился, не затащил, не приковал.

Когда она уже открыла входную дверь, сзади раздалось:

– Речкина, могу я вас кое о чем попросить?

Она обернулась.

Долгов стоял в коридоре, прислонившись к стенке. Вид его был болезненным и усталым.

Влада кивнула.

– Не слушайте его, – сказал Долгов.

Она закрыла дверь, проскользнула по тропинке мимо гаража, где стоял «Ламборджини», мимо клумбы с умирающими цветами.

Автобусная остановка была отсюда метрах в трехстах, и все это расстояние Влада преодолела очень быстрым шагом. Почти бегом.

В автобусе было пусто и Влада, оплатив проезд сонной кондукторше, расположилась у окна. Обыкновенно она садилась сзади, чтобы напротив никто не мог примоститься, однако в этот раз свободных мест было так много, что Влада могла не переживать, что ее побеспокоят.

«Не слушайте его».

Долгов повторил призыв бородача! Кого не слушать?

Препод по старославянской мифологии явно сумасшедший, и он собирается свести с ума и Владу. Как ту девушку из МГУ, про которую говорил Виктор Мельников.

Да, Виктор! Внезапно образ рыжего студента показался Владе привлекательным своей разумностью, своей надежностью. Этот парень прочно стоит на земле и, уж конечно, не приковывает себя цепями.

А почему бы не написать Виктору? Его номер у нее есть, ватсап работает…