Текст книги "Хроники Акаши"

Автор книги: Василиса Ветрова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 34 страниц)

Она помолчала. Я тоже. Ждал, что девушка продолжит рассказ.

– А теперь вообще снов не помню, – вздохнула Аржана. – Особенно, когда в Москву приехала. Так, обрывки иногда, работа, круговерть. Ритмы здесь бешеные. Я сначала прямо чувствовала, что теряю себя. Хорошо, фехтование есть, оно как-то останавливает весь этот поток суеты вокруг.

Я следил за движением глаз. Она и правда не помнит сны. Обрывки про работу. И всё? Интересно, но она ведь может не осознаваться, но действовать во сне. Если пробовала эти свои шаманские техники. Может такое быть? Конечно. А мог ли Рыжий не запомнить нашу сегодняшнюю встречу? Вот в это слабо верится.

– Андрей, у тебя лицо такое грустное, – заметила Аржана.

– Да вот задумался, что мы теряем, когда становимся взрослыми, – ответил я. – Меня этот бизнес уже достал. Ты права, фехтование как отдушина. Приходишь и оставляешь всё беспокойство за порогом, как сенсей учил.

– Да, верно. И у тебя стало неплохо получаться! – заметила Аржана.

Она потихоньку ушла от темы сновидений, а я не стал настаивать. И так информации выше крыши. Интересно, знают ли эзотерики о технике глубоких слоёв?

Долго сидеть мы не стали, распрощались где-то через час, обоим завтра нужно было на работу.

– Спасибо за стрельбу, мне очень понравилось, – искренне поблагодарила меня девушка.

– И тебе спасибо за то, что составила компанию, и за интересные истории о снах, – ответил я.

Она чуть смутилась и прошептала:

– Никому не говори только. Хорошо?

– Конечно, это будет нашим секретом, – улыбнулся я и обнял девушку на прощание.

Потом я вызвал Аржане такси до дома, на этот раз не приняв возражений. Она уехала, а я пошёл пешком до метро по вечерней улице. Нужно было проветрить голову и обдумать сегодняшнюю встречу. Аржана. Девушка-загадка. Шаманка из Тувы.

Я не позвал её к себе и даже не чмокнул в щечку. Она сама будто установила между нами невидимый барьер, одно неосторожное движение – и тонкая, едва установившаяся между нами связь будет разрушена.

Пришёл домой не слишком поздно и всерьёз задумался, на что потратить сон. Вариантов было три: крюки, Хроники Акаши и Рыжий. Просто поспать в нынешних обстоятельствах я даже не рассматривал. С Рыжим не вышло, и он наверняка всё запомнил, может, и припрётся ночью. Монолитами будет кидаться. А защита «на вынос» багованная, работает явно слабее, неорганов током бьёт, а они терпят. Наверное, и поймать меня в какую-нибудь ловушку из тех же монолитов можно при желании. Значит, лучше заняться крюками и поспать во внутреннем сне. Или в глубоком? Они ведь для того же самого. А ещё было жутко интересно попробовать новую технику.

Я помедитировал, созерцая аметист, посидел в шкафу, вспоминая подляны от Лидуни. Интересно, чем дальше в лес, тем толще партизаны. Как она успела так много поднасрать мне? Несколько раз на день старалась, что ли?

Развалившись на кровати, я представил, что лежу в небольшой земляной норе под корнями гигантского дерева. Руки положил на живот, на нижний центр, стараясь почувствовать тандэн, как на тренировке. Так и заснул, под корнями, ощущая тепло в животе.

Я шёл по узкому каменному тоннелю, под ногами хлюпало – там тёк тонкий ручеёк. Пространство вокруг было залито мягким мерцающим светом. Непонятно откуда он шёл, но было видно и шероховатую красную с бурым оттенком поверхность камня, и полупрозрачные, словно слюда, сталактиты, свисавшие с потолка тоннеля. По мере того, как я брёл по каменному коридору, он становился всё шире, потолок поднимался, ручей на дне становился глубже и мощнее, так что под конец пришлось уже идти по колено в воде. Тоннель внезапно сменился гротом. Передо мной открылся огромный каменный зал с сияющим искрами сталактитов потолком, он казался хрустальным. Высокие стены тоже были усеяны блестящими отложениями каких-то минералов. Я наконец понял, откуда исходил свет – со дна огромного голубого озера, которое занимало почти весь грот. Вода светилась изнутри, маня узнать, что там, на дне. И хотя она была прозрачной, источник света разглядеть не удалось. Я прямо по руслу ручья вошёл в озеро, а когда воды стало по грудь, нырнул в глубину.

Никакой задержки дыхания не потребовалось. Вода мягко затекла в мои лёгкие, только вдох и выдох стали медленными, тягучими. Я приближался к пятну света на дне. Всё ещё не было понятно, что это. Серебристая сфера висела прямо посреди воды. Я сделал последний рывок и, преодолев сопротивление упругих стенок, вошёл в неё. И тут же стало темно, по ощущениям – будто провалился в пустоту.

Я повёл перед собой рукой: не вода – воздух. И дышать легко. Постепенно вокруг стал появляться свет, он исходил от маленьких мерцающих искорок. Они откуда-то прилетали, их становилось всё больше и больше. Я понял, что стою в траве у корней огромного дерева. Огоньки уже вились вокруг меня шлейфом, некоторые присаживались на плечи, на руки. Я понял, откуда они прилетели – с листьев дерева. Их там были миллионы, огромная крона светилась. Она была настолько необъятна, что я видел только нижнюю часть, нависавшую надо мной. Какое же оно огромное!

Шероховатый ствол, казалось, шевелился. Я подошёл ближе – по бурой коре сновали тысячи мелких насекомых. Вверх-вниз по стволу. В ветвях что-то щёлкнуло, и я увидел хвост скрывшейся за густой листвой белки. Откуда-то пришло знание, что дерево – это целый мир с мириадами обитателей: самых разных живых существ.

Я отошёл подальше, чтобы увидеть крону целиком, но не смог. Она уходила в облака. Достаточно было слегка оттолкнуться от мягкого ковра трав, чтобы взлететь. Помимо животных, то и дело мелькавших среди ветвей, там были и плоды. Взгляд привлекло яблоко, неестественно блестевшее металлической желтизной. Золотое? Я протянул руку, чтобы проверить, потрогать, но не успел прикоснуться: плод вдруг сорвался с ветки и упал в траву. Яблоко покатилось, ударилось о ствол и с лязгом раскрылось, как апельсин, на девять одинаковых долек.

От этого действия мне почему-то стало страшно, по животу прошёл спазм, будто меня самого разрезали на части, как яблоко. Я захотел спуститься и соединить дольки, но что-то схватило меня за шиворот и дёрнуло назад.

Я резко открыл глаза на кровати и уставился в расписанный мандалами потолок. Чёрт! Выкинуло!

Будильник молчал. До звонка оставалось пятнадцать минут.

Я немного пришёл в себя и по свежим следам стал записывать сон. Какой он всё-таки странный! В ОСах совсем другое ощущение, будто играешь, скользишь по поверхности мира сновидений. А тут тебя словно затягивает в плотный такой замес, и ты там бултыхаешься. Без всякой осознанности, но образы и всё вокруг такое осязаемое, яркое, плотное. Аж сочится энергией.

Только непонятно, как это может помочь с Коляновой бедой, да и вообще мне с крюками, снами. К чему всё было? Надо спросить у Аржаны.

Глава 17

Рома позвонил прямо во время переговоров. Я скосил глаза на тихонько завибрировавший телефон и сбросил вызов.

Минутка перерыва выдалась только к трём часам.

– Привет, Ром, – я закрылся на ключ в кабинете и пытался одновременно говорить и давиться кофе с бутербродом. – Как оно там?

– Плохо, – ответил Рома. – Мы их чуть не потеряли. Димка-то, который осознался, ещё ничего. А остальные, не знаю, есть ли смысл их спасать. И уйти сейчас они не могут. Мы пытались проводить Димку, но там словно барьер какой-то. Закупорили всё снова. Плитку отбили.

– А что с плиткой не так? Почему вместо защиты она заставила мальчика осознаться? Я-то думал, что ОСы она вызывает только при высоком уровне энергии.

– Всё не так, – ответил Рома. – Как я и боялся, плитка работает только на тебя. А на родственников Коляна и на некромантов она напала, как на незваных гостей тогда в коридоре. Вот Димка и осознался. Хорошо, у нас с Коляном было приглашение.

– Вот это поворо-от, – протянул я.

– Да и активируется она только в твоём присутствии. Извини, что сбрасывал твои вызовы, всё время был там. И ночевал тоже. Только вот сегодня на работу вышел.

– Так мог бы позвонить или написать, – не удержался я.

– Телефонный звонок – тоже ментальное присутствие, – виновато пробормотал Рома. – И сообщение, в меньшей степени, конечно. Но все равно влияет. А плитка эта от твоего присутствия включается.

– Надо же… – я не нашёлся, что ответить. – А вы разве не отбили плитку?

– Да, но могла остаться энергетическая картинка. На том слое. Лучше не рисковать. Для энергии нет расстояния, только настройка, синхронизация, – пояснил Рома. – Ведьма ведь находила тебя во сне независимо от того, где ты ложился спать.

Кто-то подёргал за ручку двери и громко настойчиво постучал. Отец, скорее всего.

– Ну да, – пробормотал я и пошёл открывать. – Ром, я перезвоню.

Конечно, за дверью оказался недовольный отец, он-то за обедом хотел обсудить рабочие моменты. Хорошо, с собой притащил два ланч-бокса из столовой, один из которых достался мне.

Вроде бы всё шло как обычно. Про квартиру он не спрашивал, к дикой рани приходить не просил.

– Я тут подумал, – начал я, распаковывая ланч-бокс. – Надо в автошколу записаться, права получить.

Отец удивлённо вскинул брови:

– Не думал, что ты сам изъявишь желание. И предлагать не пришлось, – он чуть увёл взгляд влево. – Есть у меня хорошая автошкола на примете. Проблем с формальностями не будет, но отучиться придётся. Это не обсуждается. Сам проверю твои навыки. Вечером напомни мне – дам контакты.

– Спасибо, пап, – кивнул я и сунул в рот кусок котлеты по-киевски, чтобы не сболтнуть лишнего. «Отучиться придётся». За кого он вообще меня принимает? За сынков своих конкурентов? Золотую молодежь? Да я не был ей никогда. И завёл разговор только потому, чтобы после работы туда ходить. Или утром вместо работы.

Что-то мне подсказывало, что спросит он с меня потом похлеще, чем гаишники на сдаче города.

После обсуждения отец сразу взял меня в оборот, и перезвонить Роме я нашёл время только ближе к шести. Схватившись за смартфон, я обнаружил сообщение от него: «Я снова к Коляну. Завтра во второй половине дня созвонимся».

Вот блин! Про Рыжего-то я ему не рассказал. Надеюсь, они не вместе там Коляну помогают. А то этот напомогает, как бы хуже не стало. С другой стороны, у меня нет никаких прямых доказательств. Надо говорить вживую.

А сегодня оставалось только собрать вещи и идти на тренировку.

– Ну что, Андрей, – сенсей подошёл ко мне сразу после идзюцу, индивидуальных занятий с мечом, и хитро сощурился. – Вижу, вы уже неплохо начали чувствовать центр. И киай лучше. Пора обратить ваше внимание на другие вещи.

«Ага, порция замечаний», – перевёл я для себя.

– Я ещё что-то плохо делаю? – уточнил я.

Сенсей улыбнулся.

– Да нет, вы всё хорошо делаете, просто неправильно.

– Всё неправильно? – заподозрил я.

– Ну, многое, – развёл руками сенсей и добавил. – Вы только в начале пути. Не волнуйтесь, я всё вам расскажу, постепенно, со временем. Нельзя указывать все ошибки сразу: тогда у вас не будет возможности и сил всё исправить. Всё должно происходить естественно. Человек медленно меняется, есть много вещей в технике, чтобы понять и освоить которые, вы должны работать с собой внутри. В этом и заключается путь. Техника – это форма. А содержание, которым нужно наполнить эту форму – внутри вас. Но и за техникой тоже необходимо следить. Всё должно быть в гармонии.

В итоге я всё занятие отрабатывал удар. Тот самый мэн, в котором есть опасность зарядить себе по уху. Только теперь под новым соусом – ударить под правильным углом и прийти в нужное положение.

После тренировки я поджидал Аржану на выходе.

– Попробовал вчера, как ты говорила, представить, что засыпаю под корнями деревьев, – я поспешил поделиться сегодняшним опытом. – Такое приснилось!

Мы зашли в «Сабвей», всё равно дома жрать нечего, а после тренировки хотелось ещё как. Там, угостив Аржану сэндвичем, я рассказал свой сон.

– Впечатляюще, – кивнула девушка. – Судя по тому, как ты описываешь, у тебя получился глубокий сон.

– А что он значит-то? – поинтересовался я.

– О, тут надо смотреть архетипы, – протянула Аржана. – Я тут мало могу помочь. Только вот дерево – точно символ жизни и даже всего мира. Слышал, у скандинавов, Иггдрасиль – дерево жизни? Вот очень похоже на то.

– Здорово! – ответил я, удивляясь, что сам не сообразил. – А яблоко?

– Да ещё золотое, расколовшееся на части, – напомнила Аржана. – Это вот как раз послание для тебя.

– И о чём оно говорит?

– Тут я не знаю, – девушка задумалась. – Зависит от того, в каком значении тут яблоко. Оно значит и плодородие, и изобилие, и потенциал рождения нового. Но то, что расколотое, всё переворачивает. А если ты внутри почувствовал резонанс, может значить, что ты расколот. Переживаешь какие-то внутренние противоречия.

– И то, что яблоко упало с дерева, оторвалось – это оторванность от мира? – спросил я.

– Всё не так в лоб, – покачала головой Аржана. – Трансформация какая-то, скорее всего. Разрушение привычного, может быть, связанного с семьёй, окружением, того, что тебя поддерживает, что воспринимается как родное.

Ага, такого добра у меня в жизни навалом. Начиная от разрушения нашей семьи ведьмой, заканчивая расколом в компании эзотериков из-за Коляновых секретов. Но Аржане этого не расскажешь.

– Надо думать тогда, анализировать, – пробормотала она, допивая чай. – С золотом вообще непонятно. Оно означает принадлежность к другому миру, тому, куда уходят после смерти. Странно…

– Сложная штука, в общем, – подытожил я.

– Это ещё не самое сложное. Нужно потом понять, допустим, почему произошло разделение, раскол, и исправить это. Исправить в сознании, достучаться до подсознания. Долгий труд, – вздохнула девушка.

– А в итоге какой результат всего этого?

– Ты получаешь цельное сознание, чистый центр, – ответила Аржана и открыла сумочку. Достала оттуда помаду и подкрасила губы тёмно-красным цветом. Вишневый, сказала бы Катька.

– Так ты прямо похожа на японку, – пошутил я.

– Стараюсь, – подмигнула девушка. – Пойдём? Поздно уже.

Я пришёл домой и нашёл новый договор, подписанный со стороны домработницы. Рядом стояла коробка с печеньем. В морозилке оказалось несколько пачек пельменей. Я проверил: с говядиной, с индейкой, с бараниной. Фу, с тунцом! Гадость-то какая – с рыбой. Как можно было такое придумать!

Надо было браться за блоки. Глубокие сны, конечно, прикольно, но поигрался и хватит. Всё равно там без поллитра не разберёшься. А тут крюки, ведьма затаилась, Рыжий тоже не дремлет, прокачал своё сновиденное сознание, скотина, до монолита и монолитами же швыряется, ещё неорганы мутят что-то. Хроники Акаши, конечно, жутко интересная тема, но близнецы появляются, когда сочтут нужным, и нарваться вместо них на Рыжего не хотелось.

Я немного посозерцал аметист, в шкаф не полез: мы с Аржаной всё-таки засиделись в «Сабвее», а завтра на работу с утра подниматься.

«Комната, внутреннее сновидение, – я разлёгся на кровати, дал мысленную команду и, чем чёрт не шутит, добавил: – разбор блоков от Лидуни».

Вдруг сработает.

Я стоял на веранде нашей старой дачи и смотрел на калитку. Мама вышла, подошла ко мне, погладила по голове:

– Что грустишь, Андрейка?

– Почему тётя Лиза не приходит к нам с пирожками? Она ведь обещала мне целую тарелку в следующий раз принести. Почему?

Мне грустно и обидно до слёз. Она же обещала, сидела с нами на этой веранде и улыбалась. И обманула!

– Может быть, завтра? – спросила мама.

– Уже целый месяц завтра! – закричал я. – Ты каждый раз это говоришь! Думаешь, я маленький, я забуду?

– Ну, хочешь, я напеку тебе пирожков? Мамины всё равно самые вкусные. Или ты думаешь, что тетя Лиза пекла лучше? – чуть обиделась мама.

Я нутром почувствовал уловку. Она хочет обмануть, скрыть что-то важное. И пирожки меня больше интересуют.

– Где тётя Лиза? – я схватил маму за руки и внимательно посмотрел ей в глаза. Так внимательно, что её лицо стало расплываться. – Пойдём к ней! И я сам спрошу у неё, где пирожки! И почему она не приходит!

– Но малыш, – мама замялась, и по её лицу пробежала тень тревоги, – тёти Лизы нет дома, она уехала.

– Когда вернётся? – не отставал я.

– Нескоро, очень нескоро. Может быть, даже не вернётся, – грустно сказала мама.

– Так она меня бросила?! Не попрощалась и бросила?! – закричал я.

– Ну, ей нужно было уехать, – мама стала оправдывать соседку. – У взрослых такое бывает. Надо срочно уехать, и они ничего не могут с этим поделать. И даже предупредить не успевают.

– И ты тоже можешь так сделать? – я спросил, чуть не плача, подозревая нехорошее. – Уедешь и бросишь меня одного?

– Нет, я ещё молодая, – постаралась успокоить меня мама. – Можешь не волноваться, я тебя не брошу!

– Ещё как бросит! Скоро к тёте Лизе отправится! – За спиной матери появилась хищно оскалившаяся блондинка, и до меня дошло.

Тётя Лиза умерла, и мама умерла, а эта падла в розовом – её убила!

Я кинулся к блондинке, но нога провалилась в пол. Доски прогнили и стекли зеленоватой слизью под моим весом. Там внизу оказалась вода, плотная и тёмная. Я плюхнулся в жижу и сразу ушёл с головой. Меня тут же обволокло густым киселём и понесло куда-то подземным течением, парализуя волю и мысли, погружая в забытие и безразличие. Стало уже всё равно, кто такая Лидуня, что с мамой и тётей Лизой. Какая разница? Всё неважно. Пусть наступит покой. Течение давно остановилось, и вода колыхалась и баюкала меня, как в колыбели. Даже песенка послышалась, лепет, шёпот:

– Твоя мама умерла,

От тебя совсем ушла,

Бросила тебя тогда,

Не любила никогда.

Всё забудешь и уснёшь,

Песню сам себе споешь,

Не любила, не спасла,

Мама от тебя ушла.

Тяжёлая рука опустилась на голову, и я понял, что лежу на кровати, а за спиной кто-то сидит. Да не кто-то! Лидуня это сидит! Её голос гнусности всякие про мою мать поёт! А я пошевелиться не могу. Я задергал ногой, стараясь вспомнить о теле. Рука на голове стала тяжёлой, как могильная плита. Мозг не желал просыпаться, но я продолжал и неимоверным усилием вырвался из тяжёлого плена.

Подскочил на кровати и тут же включил свет. Конечно, в комнате никого не было. Да и во сне тоже быть не могло, это же комната с защитой. Я вздохнул, перевёл дух. Вот ведьма! Как же глубоко она засела в подсознании. Впору к психологу идти, только хрен он поможет. Катька вон смотрела все эти видюшки, ходила даже, что-то в себе ковыряла, искала. И что-то не заметно было, что она как-то изменилась. Разве что термины всякие выучила типа «газлайта», «обесценивания» и тыкала в меня ими, когда ей что-то не нравилось.

И вообще, ведь забрал целый кусман светимости с дачи. Почему снова какая-то дичь снится? Разве оно не должно было автоматически снять блок?

До будильника толком уснуть не удалось, и я недовольный и уставший припёрся на работу. После обеда перекинул на менеджеров часть задач и поехал в автошколу. Заведение оказалось у соседней станции метро, и вечерние занятия не попадали на фехтовальные дни. Я записался довольно быстро, но на работу возвращаться не стал. Нужно было срочно внести ясность в сновиденные дела.

Позвонил Денису заранее, вскользь поинтересовавшись на месте ли Рома. Так в первый раз мне довелось попасть в институт через проходную. Охранник проверил паспорт, торжественно выдал мне карточку – временный электронный пропуск – и спросил, знаю ли я куда идти.

Я не знал и вызвал Дениса.

– Привет! – тот вышел в неизменной клетчатой рубашке, сегодня чёрно-бордовой. Поверх был небрежно накинут белый халат.

В чайной нас встретила Оля, тоже в халате поверх чёрного строгого платья. Обычно у ребят атрибуты ученых валялись на стульях, и дресс-код соблюдала только Маша. Ромы с ними не было.

– Интересно, вот зачем вам халаты? – озвучил я пришедшую в голову мысль.

– Сегодня шефы сверху заходили с важными гостями из Минобра, сказали всем обязательно надеть, для научности, – пояснил Денис.

– Да нет, ну ладно медики, или те, кто с реактивами работают, химики, чтобы не заляпаться чем-то, – продолжил я. – А вот вы, сидите данные обрабатываете на компах. Вам-то к чему?

– Традиция, – пожал плечами Денис.

– Даже ритуалистика, – подтвердила Оля. – Наука родилась из магии. Знаешь, наверное, как химия из алхимии, астрономия и точные науки из астрологии. Жрецы в белом вскрывали трупы, знали строение тела, внутренние органы, знали лекарства и яды. Посвящённые. Наука родилась из магии и до недавнего времени тоже была доступна лишь для узкого круга людей. Так что халат – это нечто ритуальное, принадлежность к какой-то закрытой категории. Как мантия мага.

– Ну ты скажешь тоже, – фыркнул Денис. – Люди всегда пытались описать мир, сначала через мифических существ и магию. Но параллельно они исследовали мир, вырабатывали методы анализа. Наука, как и магия, родилась из жажды познания. Но теперь их пути разошлись. Магия выродилась до профанства и мистификации, а наука становится всё более открытой для масс, научпоп и всё такое.

– Может, снова сойдутся, – заметила Оля, – когда наука найдет способ познавать нематериальное. Пока она исследует лишь малую часть спектра.

Денис посмотрел на меня и не стал спорить:

– Может. Но халаты – ритуальное – это слишком.

– Мы это не понимаем, но оно на подсознании, как архетип, – настаивала Оля.

– Кстати, об архетипах! – спохватился я. – Я вам сейчас такое расскажу! Про Аржану и вообще.

– О, тебе удалось что-то из неё выудить? – во взгляде Дениса вспыхнул интерес.

– Удалось, да не то. Но тоже интересно, – ответил я и пересказал им весь разговор с Аржаной и свой опыт – сон с деревом. Потом нашу попытку всё это дело толковать.

– Да, архетипы – сложная штука, – произнес Денис, поправляя очки. – Получается, нужно хорошо выучить язык символов подсознания, чтобы понять эти сны. Такая работа сложнее, чем научиться стабильно осознаваться.

– Зато какой результат! – заметила Оля. – По сути, когда всё вычистишь, разберёшься в себе, ты во сне получаешь дубля с таким сознанием, что даже осознаваться не нужно. Ты как бы развиваешь аватара с другой логикой и восприятием, который в других мирах гораздо эффективнее, чем ты! Наше неуклюжее социумное сознание просто не может заметить многих вещей во сне из-за другой настройки. Мозг вместо неорганов рисует знакомые формы, потому что не в состоянии их воспринять! Или пугается, что хуже. Интересный у неё подход. Надо обязательно попробовать!

– Попробуешь – расскажешь про гигантское дерево или кота со змеиным хвостом, – скептически улыбнулся Денис.

– Было бы здорово, если бы кто-то ещё прошарился в этой теме, – воодушевился я. – Блоки-то мне надо убирать, а стандартными методами, как в прошлый раз, туго пошло.

– Так с блоками всегда такое, – махнула рукой Оля. – Тебе повезло с первыми крюками, потому что это твои самые сильные чакры. Особенно вишудха. А какие-то – более слабые, или блоки старые, укоренившиеся. Их можно не один год убирать. Я вот со своими очень долго работаю, а всё равно ещё столько нахожу.

– Если убрать все блоки, то это будет уже и не человек, просветлённый какой-то, – засмеялся Денис. – Наша индивидуальность как раз и определяется уникальным набором косяков.

– Да, потому Кастанеда называл такое состояние потерей человеческой формы, – согласилась Оля. – Я тебе больше скажу – ты крюки вытащил, но убрал, скорее всего, только самые жёсткие заторы. Бетон, в котором закрепились энергетические привязки. Иначе всё было бы ну слишком легко.

– Ну, спасибо, – ответил я. – Может, у меня и должно быть легко. Я, вообще-то, читер, у меня комната. Это тоже надо иметь в виду.

– Основным читерством у тебя ведьма была, – заметил Денис. – Опасность создаёт условия для роста. Чем выше опасность, тем быстрее рост. Никогда не видел, чтобы человек так быстро с нуля научился осознаваться.

– Ага, хорошие условия, чуть не сдох тогда, – «поддакнул» я. – Неорганы мои глазастые тоже, как ты, говорят: вот не использовал бы эгрегор, вот раскрыл бы свой потенциал. При каждом удобном случае ворчат. Ага. Коньки бы откинул Андрюшка тогда, вот что было бы.

– Кто знает, – протянул Денис.

– Слушай, если что, у меня ещё одна ведьма есть, Светочка. Давай устроим так, что ты ей дорогу перейдешь, вот и у тебя будет стимул для развития! – предложил я.

– Не, ну я же не Вадим! – протестующе замахал руками Денис. – Я гипотетически признаю пользу такого развития. Я учёный, теоретик в основном. Так Доктор Сон считает, так и говорит: «Практической пользы от твоих исследований никакой». Правда, Оль?

– Ага, хотя теория твоя тоже не выдерживает никакой критики! – покатываясь со смеху, заявила девушка. – И это тоже цитата.

Денис смешно сморщился, будто целиком съел лимон, и у меня пропал запал на него злиться. Да и что поделать, может, он и прав. Но сознательно на такие классные условия для роста я бы ни за что не пошёл. Ещё крюки эти.

– Кстати, Оль! Я ведь самое важное забыл спросить: из какой чакры мне сейчас крюк доставать? По снам можешь определить?

– Давай, выкладывай, – девушка встала, чтобы налить нам ещё чаю.

– Привет! – за спиной неожиданно возник Рома, на вид усталый и замученный.

Ну, слава богу! Я-то начал переживать, что он уже не появится.

– О, Ромка, такой рассказ пропустил! – Оля снова встала, чтобы достать ещё одну чашку.

– Ты садись, – Денис заботливо пододвинул ему стул. – Андрюха сейчас ещё рассказывать будет!

По тому, как они засуетились, я понял: ребята снова опасаются, что у Ромки депрессия. А спасать-то нужно вечно улыбающегося раздолбая-Коляна. Да, иногда наши маски играют против нас.

Я уселся поудобнее, отхлебнул чаю и принялся излагать про ведьму и её колыбельную. Про сон в офисе рассказывать было почему-то неудобно. Это она обвинила ребят в том, что они собираются меня бросить, а на деле я бросил их, скрываю наши с Коляном дела. И не надо сваливать на него всё. Я стал в этом участвовать и, получается, разделил ответственность.

– Вот это сучка! – воскликнула Оля, как только я закончил рассказ про колыбельную. И тут же постучала себе по губам. – Простите, вырвалось.

– Мне кажется, это было в реале, и мозг подкинул тебе воспоминания, – добавил Денис. – Она намеренно поставила тебе блок, и к бабке не ходи, ясно.

– Хуже того, он связан с понятием смерти, – заметила Оля. – А это очень базовая, глубокая вещь. Сложно будет выпилить. Она и крюк в тебя воткнула, когда убедила, что отец умер. Помнишь?

– Ага, – кивнул я.

– Смерть близкого для тебя равносильна утверждению, что тебя бросят. А так как смерть неизбежна, то тебя неизбежно бросят все, как бросила мать! – заключила Оля, и меня передёрнуло. – Вот как твоё подсознание воспринимает ситуацию.

– Вообще никогда не считал, что мать меня бросила, а ведьму ненавидел всегда, – ответил я. – Она всегда пыталась меня подколоть на эту тему оговорками вроде: ну мама-то ушла, с мамой бы сходил туда-то, ну без мамы теперь так грустно будет.

– Ты можешь так и не считать, а твоё подсознание как раз наоборот. А ведьма подкидывала нужные словечки-ключи, чтобы эти установки закрепить, – пояснила Оля.

– Да, мозг – он такой, – подтвердил Денис. – На сознательном уровне может быть одно, а на подсознании совсем другое. Сновидение как раз и помогает понять, что там, и разгрести эти завалы.

– Ну вот, я собрал светимость с дачи, разве этого не достаточно? – возмутился я. – Результат же был! Мир аж дышал энергией, эффект налицо!

– Светимость и блок – не одно и то же, – заметила Оля. – Ты собрал утраченную энергию. Это можно представить как шар, запутавшийся в сетях. Иногда, если сети слабы, они рвутся, когда достаёшь шар. Но если они прочные – ты просто извлекаешь пойманную энергию, а сами сети остаются. Как ты догадался, сети – это сплетение установок сознания, мешающее току энергии, – блок по-другому. В этом недостаток читерского по сути метода сбора светимости по сравнению с перепросмотром. Там ты расплетаешь сети, высвобождаешься.

– Кастанеда, наверное, сейчас в третьем внимании перевернулся от такой интерпретации, – заметил Денис.

– А в чём я не права? – уставилась на него Оля.

– Ну, он позиционировал перепросмотр как копию для Орла, если ты помнишь.

– А если ты помнишь, то он решал так свои внутренние проблемы тоже. Вспоминал данные обещания, травмы, которые ему нанесли одни люди, и ценные уроки других. Учился относиться по-другому к этому жизненному опыту. Прорабатывал произошедшее внутри себя, – парировала Оля.

– Было такое, но это не психоанализ, – настаивал Денис. – Не надо к этому всё сводить.

– А я и не свожу, – ответила Оля. – Просто есть и такая ценность у перепросмотра. И Андрею она в первую очередь сейчас пригодится.

– Да делаю я перепросмотр, не помогает что-то, – вмешался я.

– А тут быстро не будет, – покачала головой Оля. – Блок на слишком глубокие вещи завязан.

– Так может использовать глубокие сны тогда? – предложил Денис. – Помучаешь заодно эту свою Аржану. Может, вспомнит чего.

– Или другой крюк попробовать? – засомневался я. – Этот, кстати, какой, анахатный получается? Когда Лидуня мне смерть отца показывала, она же в грудь воткнула крюк.

– Ага, анахатный. Так что Денис дело говорит, с Аржаной пообщайся, поможет, – Оля улыбнулась. – А бросать, раз уж пошло, не стоит, ты все ключи нашёл уже. Осталось только проработать. Наверное, и подвижки уже пошли, правда, Ром, видишь что-нибудь?

Рома вздрогнул над чашкой чая и посмотрел на меня, полуприкрыв глаза.

– Непонятно пока, – он повёл плечами. – Может, и есть движение, я ведь не смотрел, как раньше было. Пока вижу плотный комок.

– Ну вот, – расстроился я.

– Ладно, не горюй, Андрюха, – решил успокоить меня Денис. – Тебе ведь не горит, как в прошлый раз? Ведьма-то притихла?

– Ага, притихла, – кивнул я. – Отец мне дарственную на квартиру подписал и свалил к ней жить.

– Да ты чего?! – Денис чуть чашку из рук не выронил. – Так спальня теперь твоя?!

– Ну, я бы не сильно радовался, – заметил я. – Тут явно какая-то игра идёт.

– Ну да, – Денис задумался. – Какой-то хитрый ход. Похоже, она обменяла отца на квартиру.

– Да не похоже, а так и есть, – проворчал я.

– Интересная стратегия поведения у неё всё же, – продолжил Денис. – Она пытается к тебе подмазаться вместо открытого конфликта. От полоумной той змеи пыталась защитить или сделала вид. Всё равно ведь с какой-то целью. Квартиру отдать отца убедила. По-любому она тут руку приложила.

– Как отдала, так и отберёт, что ей стоит использовать внушение, – вздохнул я, припоминая недавний сон. – До сих пор надеюсь, что её удержит от воздействия и без того потрёпанная психика отца.

– Если что, мы всегда рядом и поможем, не сомневайся, – заверила меня Оля. – А по блокам ты на верном пути. Каждый раз, прорабатывая их, ты становишься сильнее, как в сновидении, так и в реале. У тебя на самом деле очень хорошо получается.