Текст книги "Хроники Акаши"

Автор книги: Василиса Ветрова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 34 страниц)

Может, им с Хельгой удалось проводить родителей. Не припомню, чтобы Колян говорил, что плитка нужна кому-то ещё. Или они тестили систему на родственниках Коляна? Но тогда Колян хоть словом обмолвился бы о такой же ситуации у некромантов.

В таких размышлениях я доехал квартиры.

На плитку глаза не смотрели, и я улёгся в отцовской спальне. Ведьмы не опасался, она отжала отца и заложила уже какую-то стратегию в реале, о чём меня пыталось предупредить подсознание. В кои-то веки мне хотелось просто поспать без всяких внутренних и внешних сновидений. И не помнить снов.

Только вот сон не шёл. Я открыл на телефоне Кастанеду, к которому не обращался чёрт знает сколько времени, и начал читать, как два старика, Хенаро и Дон Хуан, издевались над бедным Карлосом. Появление ещё одного харизматичного учителя точно сделало книгу лучше и веселее. Захваченное необычными историями сознание успокоилось, и меня наконец-то начало клонить в сон. Широко зевнув, я сунул телефон под подушку и закрыл глаза. В голове мелькнуло прочитанное там же: «Воин может проиграть битву, но не сражение».

Пусть так. Значит, всё ещё впереди.

Глава 15

Нужно сказать, с задачей отрубиться без снов я справился на отлично. Открыл глаза в двенадцать часов, совершенно не помня, что мне там снилось. Тут же схватился за телефон – неотвеченных не было. Сообщений тоже.

Я набрал номер Ромы и долго слушал гудки. Спит, что ли? Ну да, ночка выдалась та ещё. Я встал и прошлепал на кухню. Посмотрел на вываленные на стол документы. С этим ещё предстояло разобраться.

Уже сварив кофе, я снова позвонил Роме, и тот снова не взял. Полистал ленту «ВК», но это оказалось плохой закуской к кофе без сливок. Молока тоже не было. Зато нашёл в шкафу нычку печенья, доел их и набрал номер Коляна. После двух гудков он меня сбросил.

Дела.

Почему-то стало обидно, даже вспомнились слова ведьмы из недавнего сна, что я им не нужен. Понятное дело, помочь не смогу, но рассказать-то, как всё прошло, можно, а не игнорировать вот так. Я ведь тоже переживаю. А руки связаны, никакой возможности что-то сделать. Даже близко к квартире не подойти.

Я взял телефон, раздумывая, и подскочил на месте.

Тир! Аржана же!

Она ждёт, когда напишу точное время, а я про дорожки даже не спросил. И название тира не помню, телефона нет. Что-то подсказывало, что просто так сходу в интернете я его не найду. Звонить отцу не хотелось.

Я побежал в спальню и раскопал в тумбочке корочку «Кодекс стрелка», выданную при инструктаже. Телефона там нашлось даже два. Суховатый голос в трубке проигнорировал мой вопрос о свободных дорожках на воскресенье и попросил представиться.

– Андрей Шевцов, – ответил я и решил-таки помянуть отца. – Сын Евгения Геннадьевича. Мы однажды вместе были.

Голос в трубке сразу потеплел и сразу спросил:

– Снова вдвоём придёте?

– Я с девушкой. Или у вас чисто мужское заведение?

– Если девушка боевая, то можно, – со смешком разрешил голос.

– Очень боевая! – подтвердил я и забронировал нам на завтра две дорожки ближе к вечеру.

Распрощавшись с инструктором, перезвонил Аржане и договорился о встрече. В первый раз я пожалел, что не вожу машину: от метро до тира было прилично, а автобусы останавливались далеко.

Я положил трубку и вздохнул, соображая, куда же потратить кучу времени до завтра. Было как то непривычно, что отец не загрузил меня, как обычно, работой на выходные.

По идее, хорошо бы заняться медитацией или перепросмотром. Но мысли о случившемся лезли в голову, и сосредоточиться не удавалось. Раньше я бы, наверное, уже сел гамать, но теперь с удивлением обнаружил, что мне этого не хотелось. Жалко времени. Погружаться в игру, которая, по сути, иллюзия, когда вокруг реал горит, и не знаешь, за что схватиться, казалось глупым. Это было бы бегством от проблем, а мне наоборот надо раскрутить тот клубок, что намотался за эту неделю.

Но с чего начать? Ноги сами привели на кухню, и я увидел стол, заваленный документами. Не хочется, конечно, но когда-то нужно за это браться.

Закончил я к вечеру, перезаключив договоры с охраной и ЖКО, которые работали по субботам. И даже познакомился, правда, по телефону, с домработницей Татьяной, договорившись, что она кроме сладких ништяков будет докидывать в морозилку каких-нибудь полуфабрикатов на крайний случай. Женщина с радостью согласилась, за дополнительную плату, конечно. Интересно, рабочий график позволит мне её когда-нибудь увидеть вживую?

Оформив всё, что смог, я вспомнил те круги ада, которые пришлось проходить с завещанием на квартиру деда. Сейчас всё, конечно, упростилось, много чего можно сделать электронно или хотя бы записаться заранее и не сидеть в очередях. Но всё равно возня с инстанциями как была, так и осталась для меня энергетической дырой. Может, это специальные эгрегоры такие, чтобы энергию из людей высасывать?

Отложив долгоиграющие доки, которые можно оформить только в рабочие дни, я вышел на улицу прогуляться. Уже вечерело, и за ворот толстовки забирался прохладный ветерок. Я купил сэндвич в киоске по дороге и позволил, наконец, мыслям, весь день болтавшимся на периферии сознания, вломиться в голову. За день они уже оформились, и можно было разглядеть ядро: Рыжий что-то скрывает.

– Рыжий что-то скрывает, – произнёс я вслух и посмаковал фразу. – Да ясное дело, скрывает. Падла некромантская. Интересно бы узнать, что.

Я перешёл через дорогу к ботсаду МГУ и продолжил рассуждать.

– Плитка сработала не так, всё пошло коту под хвост. Почему – хрен знает. Ведьма что-то задумала, что с этим делать – хрен знает. Неорганы что-то мутят – тоже хрен знает. Что там было в прошлых жизнях, конечно, интересно, но Денис прав, близнецы могут показывать что угодно. Опытный практик мог бы отличить, я ни хрена в этом не понимаю. Крюки, вот да. С этим нужно работать, рецепт – следуй за своими кошмарами. А у меня ведьма в кошмарах говорит, что не нужен никому. И как это повернуть вообще? Сам же начал её драконить перепросмотром. Значит, надо продолжать.

Я остановился, обнаружив, что пришёл к чёрному входу в «лабораторию Дениса». Наверное, и сегодня впахивают. Можно зайти, попить чаю. Оля расскажет, куда двигаться дальше с крюками.

Но я не зашёл. Представил себе, как улыбаюсь, обсуждая с ними мои проблемы, и скрываю более интересный опыт – тот, что был сегодня ночью.

Ну так это не из-за меня, так Колян захотел.

Ну, вот пусть сам и разбирается.

Поговорив с собой в мыслях, я развернулся в обратную сторону. Настроение совсем испортилось, когда я увидел, что и Колян, и Рома снова в сети. Уже часов с трёх, с тех пор как я бегал по инстанциям. И ни сообщения, ни слова вообще. Звонить снова я не стал. Подошёл к попавшемуся на аллее ларьку с фастфудом, взял колу и длинный, смачно сдобренный кетчупом и горчицей хот-дог. Подхватив всё это дело, уселся на лавочку в тени деревьев и постарался отвлечься от неприятных мыслей.

По сути, если посмотреть с точки зрения эзотерики, то любой процесс можно назвать медитацией, если ты сосредоточен на нём полностью. Концентрация внимания, избавление от назойливых мыслей. Почему бы не на еде? Пусть даже это будет контролируемая глупость, такая вот медитация.

Я откусил сочный край сосиски, постарался сосредоточиться на чуть кислом вкусе кетчупа и ядрёной нотке горчицы. Сначала старался описывать вкус словами, но это оказалось не так-то просто.

Горячая сочная сосиска? Тающая во рту? Это что ещё за рекламный лозунг?

От таких попыток потянуло заржать, и я чуть не подавился той же сосиской. Блин! Надо тогда просто не думать. Как с дыханием, только тут заменить мысли ощущениями. Теперь тянуло ржать от самой идеи такой практики, но я убедил себя, что это контролируемая глупость, как у Кастанеды. Или неделание, вроде той ловли пельменей, что мы устроили недавно с эзотериками. Укусить, прожевать, проглотить, тщательно отслеживая движения, замечая вкус. Запить колой, почувствовать, как пузырьки газа щекочут язык и нёбо. Постепенно действительно удалось сосредоточиться на поедании сосиски, да так, что я перестал замечать мир вокруг. А потом еда закончилась. Я поднял взгляд и ахнул.

Поле зрения расширилось, и всё стало неимоверно чётким. Мир наполнился насыщенными цветами и звуками. В парке тёплыми звёздами стали зажигаться фонари, и их мерцание казалось каким-то откровением, магией среди тёмного леса. Тени деревьев шевелились как живые, наполненные глубиной и тысячами оттенков. Весь мир дышал и был живым, а я-то, идиот, совсем недавно думал, что из-за игнора каких-то людей остался один. Как глупо!

Я встал и побрёл по тёмным дорожкам, дыша прохладой вечернего воздуха, разглядывая шершавую кору деревьев, рисунок которой представлялся мне тайными письменами на древнем языке природы. В шуме листвы я различал шелест каждого листочка. А сам шелест казался мне неведомой странной музыкой. Не знаю, сколько я так шёл, может, десять минут, а может, целую вечность. Но моя прогулка в этом необычном состоянии прервалась выскочившей навстречу парочкой.

Они были моей противоположностью. Едва зацепив их взглядом, я физически почувствовал исходящую от них суету и спешку. Казалось, мысли из их голов сыпались прямо на асфальт, как мусор, и создавали ореол беспокойства и суетливости. Появление этих двоих было словно камень, брошенный на гладкую водную поверхность озера моего сознания. И от него неизбежно появились круги.

– Ну Лёш, ну зачем мы туда идём! – нудила девушка, полная низенькая брюнетка. – У нас были планы, ты столик забронировал.

– Серега в ментовку попал, – нетерпеливо бросил белобрысый качок. – Моя помощь ему важнее, чем нам с тобой сейчас пожрать.

– Да он всё время куда-то попадает, твой Серёга, – продолжала брюнетка, почти срываясь на бег, чтобы успеть за спутником. Цоканье её тонких каблучков разносилось по парку беспокойной трелью. – Один раз к нему в КПЗ ты уже ездил. Сколько ты тогда отдал? Он потом деньги месяц возвращал. И сейчас снова залог вносить? У нас самих кредиты и ипотека. Ведь он сам виноват, что на митинги эти ходит.

– Это его дело, ходить или нет, – огрызнулся парень. – А моё дело – другу помочь. И мне насрать, в какую жопу он попадёт, я вытащу. Так же, как и он меня. Это дружба называется, понимаешь? Настоящая дружба. И она не из посиделок в кафе состоит, как у вас с девчонками.

– Вот давай снова про женскую дружбу! – обиделась девушка, отпустила руку и толкнула парня в плечо. – Что мы все сплетницы, одни вы, мужики, прямо настоящие друзья до гроба!

– Я не так сказал, – примирительно заметил качок. – Я про то, что дружба не только из хорошего состоит. Иногда приходится ради друзей и в неприятности влезть.

– Вот вы, мужики, и ищете себе неприятности! – завозмущалась девушка.

Дальше я не слушал. Голоса удалились, цоканье каблуков стихло, а я всё стоял на дорожке и отлавливал снова появившиеся в голове мысли.

Решение, на что потратить сегодняшний сон, пришло само собой. Коляну нужна помощь, и я обязательно узнаю, что скрывает этот рыжий некромант. Я развернулся и поспешил в квартиру. Для задуманного нужно было набраться сил и лечь пораньше.

Всюду, насколько хватало глаз, простиралось поле. Лишь на горизонте тёмно-зеленой полосой виднелся лес. Я стоял в высокой траве у единственного дерева на всём этом бескрайнем пространстве и разглядывал красные ягоды, свисавшие с веток. Дерево было кряжистым и старым, с голыми узловатыми ветками. Удивительно, что на нём ещё были плоды. Интересно попробовать. Ягоды висели слишком высоко, и я взлетел, чтобы дотянуться. Ощущение лёгкости наполнило тело, оказалось, что висеть в воздухе очень легко. Висеть в воздухе, как во сне…

Стоп!

Это сон!

Мир вмиг потерял чёткость и стал отдаляться, будто до этого я смотрел на картину.

– Куда?! А ну на место! – скомандовал я и, чтобы удержаться, схватился за красную ягоду, висящую на дереве.

Ягода, конечно, оторвалась и осталась в ладони, зато в поле зрения попала рука. Я поднял вторую, похлопал ими друг о друга и зачем-то сунул ягоду в рот.

Она оказалась удивительно сладкой и вкусной. Я приземлился на траву и отметил, что мир стабилизировался. Так-то лучше. Интересно, неужели это из-за ягоды? Надо будет у ребят спросить потом или ещё так что-нибудь во сне заточить. Я сунул в рот ещё несколько штук, торопливо прожевал. Мир, казалось, стал ещё чётче.

Так, хватит жрать, Андрюха! Пора вспомнить о задаче.

Я еще раз посмотрел на руки – мандал нет. Значит я во внутреннем сновидении, а нужно во внешнее.

В прошлый раз получилось войти к Борису просто из комнаты, открыв дверь. Здесь никаких дверей не было. Значит, надо создать.

– Дверь! – приказал я, но ничего не появилось. Вот жеж зараза! Я повторил команду ещё пару раз, что-то серое замаячило передо мной в воздухе, концентрируясь, но быстро рассеялось. Зато мир стал расплываться. Вот блин!

Я посмотрел на ладони, а потом, не отдавая себе отчёта в том, что делаю, вытянул перед собой руку и указательным пальцем стал чертить прямоугольник.

Тонкие светящиеся линии прорезали пространство, а потом я схватился пальцами за уголок и как страницу глянцевого журнала перелистнул срезанный пальцем слой. Передо мной открылся прямоугольник с другой картинкой: комната, тускло освещённая свечами, высокие, до потолка, шкафы заполненные книгами, тяжёлые шторы. Там за массивным деревянным столом сидел Рыжий.

Отлично. Чёрт его знает, как оно получилось, но отлично!

– Комната, автономный режим! – я на всякий случай отдал команду и шагнул в новую локацию.

Рыжий тут же оторвал взгляд от рукописи, которую читал, и уставился на меня. Взгляд мутный, как у спрайта. Хорошо. У осознанных дримеров, говорят, глаза светятся. Теперь надо осторожно начать разговор, пусть он выболтает мне всё сам.

– Привет, что делаешь? – я присел в кресло неподалёку от стола.

Рыжий медленно закрыл и отложил книгу. Лицо его здесь выглядело ещё более странно, чем в локации у Коляна. Оно словно складывалось из теней, и тени эти скользили, постоянно смешиваясь между собой, каждую секунду чуточку меняя очертания. В то же время контур оставался чётким, выделяя острые скулы. Волосы стали совсем выцветшими, чуть ли не серыми. Ни капли не осталось от той жизнерадостной светлой маски, что он предпочитал носить в реале. Разве что глаза, которые сверкнули голубым, когда некромант посмотрел на меня.

Я стал опасаться, что он осознается, но Алекс хмыкнул и произнёс:

– А ты сам ничего и не знаешь. Зря я старался. Тебя просто ведут за руку. Тащат по Пути.

Тон его был настолько холодным и презрительным, что я немного обиделся. Даже близнецы-неорганы не опускались до такого. А ведь на его интерес ко мне и был весь расчёт. Вот зараза полудохлая! И как теперь заставить его выболтать мне про Коляновых родственников.

– Да, мне помогают весёлые такие ребята со светящимися глазами, – как можно дружелюбнее ответил я. – Хочешь, познакомлю?

– А взамен? – спросил Рыжий.

– Ты расскажешь мне, почему с родственниками Коляна случилось такое, – ответил я.

Рыжий хмыкнул, и тени на его лице сгустились. Он встал и сделал странный жест рукой. Я вскочил со стула, но было поздно.

Тень, отбрасываемая некромантом, кинулась на меня. Мандалы-татуировки вспыхнули и затрещали, принимая удар на себя. Так-то!

Серая хмарь схлынула, и я рванулся было к Рыжему, чтобы вытрясти, выбить правду, если понадобится, но налетел на стену.

Чёрт!

Прямо посреди кабинета вырос огромный чёрный монолит. Я запоздало обернулся – позади, прямо из пола, блестя полированными гранями, поднимался такой же. Что-то это напоминает! Ловушка!

Я кинулся в проём между ними. Выскочил на ковёр, чтобы увидеть третий монолит, спускающийся с потолка.

– Чтоб ты треснул, зараза, – я закричал, пуская ударную волну: – А-а-а-а-о!

Монолит прогнулся и тут же выпрямился.

Чёрт!

Ну да. Это ведь сон Рыжего, и он здесь сильнее.

Я не стал ждать, пока меня закроет в трёх стенах, и задёргал ногой. Через несколько секунд мир потускнел, рассыпался, и перед глазами появилась привычная спальня. Мандалы не светились. Я понял, что сижу на кровати и остервенело дёргаю ногой.

Вот некромант поганый! Короткий же вышел разговор. Понаставил монолитов и смылся! И даже не осознался при этом, если верить в эти признаки про светящиеся глаза. Кто же знал, что он в сновидениях шарит, подлюка!

Я стукнул кулаком по кровати, продавив упругий матрас, и потянулся за дневником. Надо было записать весь этот треш. А потом подумать, что делать дальше. Дневник с рисунком ловца снов напомнил о дарителе – Аржане. Сегодня предстоит ещё один разговор на тему разгадывания загадок, на этот раз в реале. Будем надеяться, что хотя бы тут удача будет на моей стороне.

Глава 16

Аржана пришла раньше и ждала меня на улице у выхода из метро. Я издалека заметил высокий изящный силуэт девушки. Чёрная кожаная куртка сидела точно по фигуре и доходила только до талии, давая возможность рассмотреть стройные ноги, обтянутые узкими джинсами. А вот волосы, на тренировке обычно спрятанные в пучок, девушка завязала в пышный хвост.

Она заметила меня и помахала рукой.

– Привет! Круто выглядишь, прямо как героиня боевика, – выдал я и сообразил, что комплимент сомнительный.

Но Аржана не обиделась, наоборот, улыбнулась и ответила:

– Так в тир же идём!

До тира я вызвал такси, пообещав себе записаться в автошколу. На стойке нас встретил грузный лысый мужчина с пузиком. Память подсказала мне: Михалыч.

– Ну здравствуй, – он протянул мне мясистую ладонь. – Вчера отец был, сегодня сын. Чего не вместе?

Этот факт про отца неприятно кольнул, и я не успел ответить. Михалыч ответа и не ждал. Он посмотрел на Аржану и подмигнул мне:

– Ага, с девушкой! Как вас зовут, дорогая? Бывали уже у нас?

– Аржана. Нет, я в первый раз.

– Тогда нужно обязательно пройти инструктаж, – серьёзно заметил Михалыч.

Пока они с Аржаной сидели в кожаных креслах, где когда-то я также слушал «Кодекс стрелка», к стойке подошёл Дмитрич. В противоположность Михалычу он был сухим и подтянутым, но таким же лысым как коленка.

Я вспомнил, как мы с ним ходили в ресторан в ожидании отца, и чуть качнул головой, отгоняя неприятные воспоминания.

– Пока оружие выберешь? – спросил он.

– Себе, – ответил я. – Дама сама выберет.

– Дама у тебя боевая, – покивал Дмитрич. – Ну что? Снова дезерт игл?

– Да нет, – отмахнулся я. – Давайте ругер. Он в руке удобнее лежит.

Дезерт игл взяла Аржана. И ещё кучу винтовок.

Для новичка она стреляла отлично, и не скажешь, что в первый раз. Внимательно слушала Михалыча, целилась и попадала в яблочко. Соревнования, как с отцом, мы устраивать не стали, и так было ясно, за кем преимущество. Аржана стреляла точно и быстро, как боевая машина, будто уничтожала невидимых противников. Девушка израсходовала все патроны к дезерт иглу, уж очень ей понравился этот здоровенный пистолет, и пришлось докупать ещё пачку. К удивлению, руки у неё не устали, и она призналась, что ещё ходит на кюдо, стрельбу из лука. А там натяжение тетивы тридцать килограмм. Кажется, этим девушка окончательно сразила Михалыча.

Он провожал нас из тира до самого порога. С лица не сходила довольная улыбка.

– Вообще, девушки у нас редкие гости, – признался пузан, пожимая ей руку. – Заходите почаще.

Я хотел было вызвать такси до того грузинского ресторана, где мы были с отцом, но Аржана меня опередила.

– Смотри, через дорогу кафешка. Зайдём? Я жутко проголодалась! Хочу тебя отблагодарить за тир.

Вот это поворот! Девушки в ресторан меня ни разу не приглашали. Но это было не самое стрёмное в ситуации. Дело в том, что это была как раз та кафешка, в которой отец устроил мне разнос, и откуда я бежал, не заплатив за еду. Говорят, у официантов отличная память на лица.

– Ну чего ты так смотришь? У нас же дружеский поход в тир, – огорошила меня Аржана. – Я тоже не хочу остаться в долгу.

Вот тебе раз! Дружеский. Где-то я ошибся. Улыбка девушки в ожидании ответа стала напряжённой. Спугнуть её сейчас, значит, оставить без ответа кучу вопросов.

– Ну если ты так настаиваешь, – улыбнулся я в ответ. – Но учти, ем я много!

– Справимся! – Аржана улыбнулась уже по-настоящему и, как мне показалось, с облегчением вздохнула.

Ни девушка у входа, ни официант меня не вспомнили. Они были очень вежливы и учтивы, даже предложили место получше – у окна. Я удивился, а потом увидел своё отражение в оконном стекле и всё понял. Они меня не узнали. Да я и сам бы себя не узнал. Побитый чувак в толстовке и драных трениках мало напоминал смотревшего на меня холеного брюнета в классическом костюме-тройке. И взгляд такой надменно-оценивающий. У отца часто проскальзывал подобный. И когда я вообще успел стать таким?

– Присаживайтесь, – официант отодвинул стул перед Аржаной. Вот услужливая зараза! С другой стороны, я сам виноват. Залип на своё же отражение.

А может, не такой уж я крутой кекс стал, а официант от Аржаны пропёрся? Она сегодня стильная, фигура точёная. Вон Михаил аж растёкся весь.

Я уселся и открыл меню. Даже вспомнить не могу, что ел здесь тогда. Всё казалось дико вкусным. Как же, с голодухи-то. Сутки между мирами болтаться, наверное, энергетически очень затратно.

Впрочем, сейчас после тира аппетит тоже нагулялся, и придётся объедать Аржану. Вот зачем ей такой поворот?

Я выбрал какие-то вареники, суп и котлету по-киевски. Закрыл меню. Остались напитки.

– Я всё. Возьмём большой чайник на двоих какого-нибудь… – я замялся под внимательным взглядом раскосых глаз. – Ты какой любишь?

Аржана потянулась к барному меню.

– Чёрный ройбуш, или вот глинтвейн есть, – предложила она.

Я поддержал глинтвейн, решив, что немножко алкоголя не помешает. Жаль, винной карты тут нет. Пиво брать было как-то не с руки. Вот ведь устроила тувинка поворот.

Официант забрал заказ и удалился. А я решил зайти издалека.

– Расскажи мне про Тыву. Правда, там у вас всё так, ну, по-древнему, что ли? Леса непроходимые? Юрты?

Аржана улыбнулась.

– Наивный вопрос москвича, – добавил я и тоже улыбнулся.

– Ну, сосны правда есть. Тайга – это, конечно, не подмосковный лес. Заблудиться там легко можно и за несколько дней не выйти, зверьё водится. Отец ещё на охоту ходил по молодости. Живём мы, конечно, не в юрте. Хотя вот до недавнего времени была и юрта, дед выходил с ней в тайгу, пока бабушка жива была.

– О, здорово, а какая она, юрта? – вставил я.

– Да вроде… складной палатки, – засмеялась Аржана. – Ну ладно, как вигвам у индейцев.

Пока я так ненавязчиво расспрашивал её о быте тувинцев, принесли глинтвейн и первое.

– А шаманы у вас есть, такие, с бубнами? – спросил я. – Видела когда-нибудь? Или истории какие-то о духах, которые в тайге живут, слышала?

Аржана засмеялась, и я подумал, что она сейчас отшутится от таких вопросов. Но нет. За едой девушка заметно расслабилась и готова была поделиться историями.

– Когда я помладше была, случай был. Гостила у деда, как раз в юрте. Втроём мы всего почему-то были, бабушка ещё. Дело было вечером, метель поднялась страшная. И стучится кто-то к нам. Бабушка запричитала, что злые духи! Кто ещё может в такую метель ходить? Болела она тогда. Всё боялась, что духи за ней придут, уведут в загробный мир, – Аржана задумалась и продолжила. – Человек ведь перед лицом смерти сразу верить начинает во всё потустороннее. А старожилы так всегда верили.

С другой стороны, как не откроешь? Вдруг человек там замерзает? Дед открыл, а там женщина стоит, в лёгкой такой одежде. Говорит, вышла к мужу от матери, метель в дороге застала. Заблудилась.

Дед её к огню пустил. Она отогрелась, рассказала, как мужа зовут, какая семья. Пить-есть предлагали, не стала. А вот то, что благовония из трав подожгли, ей понравилось, запах, говорит, хороший.

Недолго она у нас просидела. Ушла, как только метель стихла.

Дед тогда и сказал, что ту семью знает. Это шаман из соседней деревни. И жены у него нет.

– Вот те раз, и кто это был? – удивился я.

– Хозяйка тайги, дед сказал, – ответила Аржана. – Потому и травы поджёг, потому ей и понравилось. И одета легко была.

– Интересно, что-то потом случилось? Ну, чего она заходила? Должна быть какая-то причина, – допытывался я.

– Шаман тот умер, и деду пришлось ехать погребальный обряд проводить, – ответила Аржана.

– Так твой дед тоже шаман? – догадался я. – Здорово!

Девушка немного засмущалась, и я понял, что она выболтала больше, чем хотела.

– Мне кажется, это интересно, – продолжал я. – Не может быть, чтобы ничего такого не было, ну, потустороннего, магического. Что-то точно есть.

Аржана улыбнулась и взяла стакан с глинтвейном. Повертела в руках.

– Наверное…

– Шаманизм вообще интересная тема, – в этот раз я собирался спросить её о снах напрямую. – Я читал, что шаманы практикуют осознанные сновидения. Вот Кастанеда, например, учился этому у мексиканского шамана. Интересно, а ваши шаманы что-то подобное делают?

– А, помню, – Аржана поглядела на меня поверх стакана. – Ты говорил, что увлекаешься осознанными сновидениями.

– А ты читала Кастанеду? – поинтересовался я.

– Да, когда-то, по молодости, – кивнула Аржана и улыбнулась. – Там, конечно, интересная картина мира, но… не знаю. Первая книга ещё ничего. Похоже, что он действительно изучал традиции того индейского племени. А дальше… фантастика какая-то.

Вот тебе раз. А мне первая книга наоборот показалась редкостной нудятиной! Настала моя очередь отхлебнуть глинтвейна.

– А в вашей шаманской традиции разве не так? Не похоже? – продолжил допытываться я.

– Тут я не очень могу помочь, – Аржана выловила из супа ложкой длинную картофелину, задумавшись, выпустила её обратно в тарелку и отпила из ложечки оставшийся бульон. – Всё же шаманом был дед, а не я. Даже брат не унаследовал эту ношу. Шаманов всё меньше, мир меняется.

– Да ладно, неужели прямо совсем ничего не рассказывал? – не отставал я.

Аржана вздохнула и оценивающе посмотрела на меня, а я весь превратился во внимание.

– Мне очень-очень интересно. Расскажи, пожалуйста, – подбодрил я девушку.

– Ну, что вспомню, – она отложила ложку и села прямо, словно готовилась прочитать лекцию. Глаза на несколько секунд ушли влево. Вспоминает.

– Ты, наверное, знаешь, что подсознание – очень важная часть нашего разума.

Я кивнул.

– То, что мы думаем, делаем, оцениваем в бодрствовании – это сознательная часть, взращённая социумом. Со своими установками, наслоениями. Мы видим мир через призму этих наслоений. Ну, например, если девушка идёт в бесформенном, висящем мешком пальто, и это сейчас модно, то ум оценивает это как «О, как стильно! Здорово!». А если бы это модно не было, то я бы сказала: «Какой уродливый мешок!»

Девушка посмотрела на меня и спохватилась:

– Ой, извини, я такой женский пример привела. Наверное, непонятно?

– Да нет, почему, понятно, – ответил я. – Вот я подвороты не люблю или короткие штаны, лодыжки эти голые торчат. Ладно, на девушках, а когда мужчина такое носит – фу! Уверен, пока это не стало модно, любой бы посмеялся над тем, кто носит штаны не по росту.

– Ну, тоже годится как пример, – кивнула Аржана. – В общем, понятно, что сознание может искажать картину мира из-за таких наслоений.

– А подсознание не искажает, – сделал я вывод.

– Подсознание – это отдельная история, – она покачала головой. – Это не ум, оно работает с символами, причём архетипичными, заложенными в древности. Чтобы понять его, нужно немного знать историю, как жили и чего боялись наши предки. Во сне подсознание говорит с нами на языке символов. Оно показывает, какие процессы происходят в глубине тебя, в какую сторону ты развиваешься, даёт намеки и состояния. Например, много воды во сне, гигантские волны, могут говорить о скорой трансформации.

Она отхлебнула чая и оценивающе посмотрела на меня.

– И это не об осознанных снах, а о более глубоких слоях. Глубокие сны – это процессы внутри тебя.

– Ага, внутренние сновидения! – вставил я. – А ОС – внешние.

– Ну, можно сказать, но это не совсем точно, – протянула Аржана. – Внутренние могут быть совсем неглубокие, на уровне слоя бытовых проблем, реакций на каких-то людей, условия. А для путешествия к своим истокам, центру, шаман использует глубокие сновидения. Но это не быстрый процесс. Сначала ты расчищаешь поверхностные слои, вроде как конфликты внутри себя.

– Блоки, – добавил я, вспомнив крюки.

– Да, психологические блоки тоже сюда, – согласилась девушка. – И каждый раз ты продвигаешься всё ближе к центру. Чувствуешь его, находишь точку опоры. И потом, чтобы путешествовать по мирам, верхним слоям, как ты назвал это состояние – внешнему сновидению, – тебе не нужно осознаваться в том понимании, как сейчас. Когда осознаешься, ты тащишь за собой в сон своё дневное сознание. А так ты идёшь из центра, совершаешь все взаимодействия с духами и сущностями иных миров через сновидения на качественно другом уровне. Ты устойчивее, стабильнее и сильнее. Да, можно сказать, что сильнее. Другое сознание, другое существо. Более плотно, полно взаимодействующее со сновиденным миром и тонкими планами. Тебе не надо думать или анализировать: сделать то или это. На интуитивном плане, считывая энергии и качество пространства, ты уже действуешь максимально эффективно.

В голове у меня щелкнула вспышка: Рыжий! Он не осознался, но каким-то образом догадался, что я пришёл выведать у него секреты, и напал. Но ведь ночью до этого он был вполне осознан!

– А может человек практиковать оба направления? И глубокие сновидения, и осознанные? – спросил я.

– Можно, наверное, – кивнула Аржана. – Но потом, когда расчистишь своё внутреннее. А освоить глубокие сны не так-то просто. На это уйдет не один год. Тут я не смогу тебе помочь, я совсем немного про это знаю.

Конечно, мне было бы интересно попробовать, но гораздо полезнее была инфа, что Рыжий владеет другой техникой сновидений. И его так просто не проведёшь. Двуликая падла! Ещё не только ОСит, но и шаманит.

– Почему? – спросил я.

– Я сама пробовала заниматься этим, только когда была подростком, а потом... – Аржана замялась, увела взгляд чуть влево. – А потом выросла. Перестала верить в дедовы сказки. Многое подзабыла.

– Получается, сейчас ты вот это всё мне рассказывала, а сама в это не веришь? – удивился я.

– Ну, разве что немножко, – улыбнулась девушка. – Когда есть кто-то ещё рядом, кто верит, и самому тоже хочется. А у тебя аж глаза горят от разговоров на тему снов. Я прямо будто снова подростком стала.

Я засмеялся и спросил:

– А как оно было? Ну, когда ты практиковала?

– Прямо так уж не практиковала, – Аржана снова на секунду увела взгляд влево, и лицо её приняло мечтательное выражение. – Кстати, вспомнила, чтобы погрузиться в глубокий слой, нужно представлять, что засыпаешь в корнях дерева или где-то под землёй в уютном гнезде или норе. Вот я с удовольствием себе такое представляла. Это было как игра. А потом снились сны. Странные, яркие. Даже нет, не яркие, а насыщенные такие. Там были необычные существа, огромные животные, леса, много воды. Дед говорил, что я общалась с духами тайги.