Текст книги "Одна Особенная Ночь (СИ)"
Автор книги: Василина Цеханович
сообщить о нарушении
Текущая страница: 13 (всего у книги 26 страниц)
Вздрогнула, когда обе ладони ректора оказались рядом с моей головой, впечатавшись в дверь нашей с Тришей комнаты.
– Я... я пошла в душевые, и вообще это женское общежитие. Мужчинам сюда вход воспрещен! – подняла голову и посмотрела на грозного Бяку со всем недовольством, на которое только оказалась способна в таком состоянии.
– Благодарю, что напомнила лисица, – съязвил Беккет Оверой, и каким-то образом его лицо стало еще ближе.
От знакомого запаха из смеси грейпфрута с кедром медленно поплыла. Я по-прежнему была пьяна, вот только этот наглый себялюбивый Бяка опьянял намного сильнее. Впилась ногтями в ладони, чтобы хоть чуть-чуть придти в себя, а не растекаться, словно тесто для блинов по сковородке.
– У Вас же проблемы с памятью, – получилось почему-то хрипло и зрачки Беккета Овероя слегка расширились, опасно при этом блеснув. Мама!
– У тебя тоже лисица, – кончик носа ректора неожиданно коснулся моего и ноги предательски подогнулись. Бяка увидел это и одна из его рук тут же бережно придержала меня за талию, вызывая череду мурашек и ощущение сладкого предвкушения.
Но из омута собственных грез безжалостно вырвало настойчивое:
– Я спросил, куда ты собралась, да еще и с таким решительным выражением лица, словно идешь не в душевые, а на дуэль?
– Не на дуэль, – в подтверждение помотала головой из стороны в сторону, и от этого стало некомфортно, – а как вы, мужчины, любите выражаться бить морду.
– Лисица, ты же леди! – в голосе ректора возмущение, а глаза смеются. Кажется, сейчас весьма нагло забавляются за мой счет.
– Так я лисица или леди? Вы уж определитесь! – наконец с трудом обретаю над собой контроль и понимаю, что мы стоим в полутемном коридоре женского общежития, и в любой момент какая-нибудь адептка может выйти из своей комнаты или вернуться с бала. Интересно, который сейчас час? – И вообще, разве Вам не пора на салют?
– Ты намного интереснее, – вторая рука мужчины обхватывает мою талию, и от возмущения издаю нечто похожее на шипение.
– Отпустите меня! И зачем Вы вообще сюда пришли? Объявить об очередном наказании? Вы ведь наверняка поверили этой Фойе! Она же такая красивая и так любит бывать в Вашем кабинете!
– О, леди Майтон, неужели это ревность?
– Не дождетесь! – заерзала в стальных объятиях и они к моему глубокому разочарованию тут же исчезли, а сам Беккет Оверой даже отошел от меня на шаг.
– Ну нет, так нет, – благодушно согласился Бяка. – А по поводу моего присутствия... Судя по твоему с адептом Мелански настрою, план по подвигам на сегодняшнюю ночь недовыполнен. Поэтому говорю прямо: ты можешь не переживать Лисандра, я выяснил правду. Единственное, что меня огорчает в сложившейся ситуации: Таймран и Суорт избраны для ночи новозимья и я не могу пока их отчислить, а вот усложнить жизнь – запросто.
Сильно удивилась. Неужели Бяка поверил мне, нам с Тодом, декану Лае? Похоже, я была несправедлива к ректору. Чуть-чуть. И снова в животе возникает ноющее чувство, а руки буквально чешутся от желания обнять стоящего напротив мужчину, зарыться в его волосы и насладиться близостью, теплотой тела. Нельзя! Приди же в себя, Лисандра!
– Вам пора возвращаться на бал, – буквально прошептала, чтобы скрыть печаль в голосе. Нет, нет и еще раз нет. Я справлюсь с собой, смогу.
– Проректор Фрикс завершит его и без меня. Я должен быть уверен, что одна непослушная адептка сладко спит в своей кровати, а не собирается идти в мужское общежитие на разборки.
Еще как собираюсь! Только отправлю одного Бяку обратно и сразу же приступлю к осуществлению своего плана. Олмуд Таймран должен получить по заслугам.
– А как же леди Риспорс? Вы ведь пришли на бал с ней! Зачем солгали, что она Вам не невеста? – после каждой фразы почему-то начинала злиться. Лишь стоило вспомнить одетую в белоснежное платье пигалицу и захотелось что-нибудь разбить о голову довольно ухмыляющегося Бяки.
– Потому что это так, – был краткий ответ и Беккет Оверой с трудом удержался от широкой улыбки, а потом его пальцы медленно приподняли мое лицо за подбородок, заставляя не отводить взгляд.
– Но Вы танцевали только с ней одной и ..., – резко умолкла, попав в плен бледно-голубых глаз, которые теперь стремительно темнели.
– Тебя это задевает лисица, – уверенно констатировал ректор и снова оказался совсем близко. – Задевает, потому что я не пригласил тебя.
– Вовсе нет! – возразила слишком поспешно и выдала свои чувства с головой.
– Вовсе да, – Беккет Оверой явно дразнил меня, а я как последняя глупышка велась на это.
– Ваше отвратительное поведение неприемлемо! – произнесла обвиняюще, когда оказалась прижата к двери твердым телом. Мама!
– Это ты меня с ума сводишь, – жарко прошептал ректор, а потом мягко коснулся губами за ухом. От этой казалось бы невинной ласки тело начало походить на натянутую струну, но сейчас определенно страдала не я одна. – Рядом с тобой я теряю контроль Лисандра, лисица, лисичка...
Беккет Оверой явно нацелился на мои губы, горевшие от предвкушения желанного поцелуя, пока голова кружилась от признаний.
– Бяка! – не осталась в долгу и дерзко встретила полный страсти взгляд, от которого все внизу живота скрутило в тугой узел. Дыхания уже не хватало, а опорой теперь служила лишь дверь, так как я банально растеклась лужицей и уже не могла противиться наваждению.
– Я когда-нибудь тебя отшлепаю за это прозвище, – пообещал ректор на полном серьезе и слегка прикусил мочку уха.
Возмутившись до глубины души, уперлась руками в грудь мужчины.
– Сходите к жрицам любви и с ними воплощайте свои неадекватные желания, ай...
Бяка одной рукой сцепил мои запястья, а другой оставил весьма ощутимый отпечаток на месте ниже спины.
– Не смейте! – чуть ли не прокричала я в панике, но вовремя вспомнила, где мы находимся. – Вы ведь взрослый мужчина!
– Некоторым, как ты выражаешься взрослым мужчинам, нравятся такие игры лисичка. Раньше это меня особенно не прельщало, но теперь я просто мечтаю выпороть тебя за все дерзости.
– Ненормальный, – прошептала практически в губы ректора, которые были так желанно близко, но до сих пор выдерживали мучительное расстояние. – Вы ненормальный...
– Возможно.
Я сдалась и закрыла глаза в ожидании продолжения практического занятия по поцелуям.
– Хитрая лисичка, – полустон-полурык вырвался у Беккета Овероя, сообщая о его безоговорочном поражении.
– Дааа...
Мужские губы мимолетно коснулись моих, и тут же отстранились.
– Маленькая невинная лисичка...
Резко открыла глаза и насупилась.
– Да я уже знаете со сколькими целовалась...
– Врешь! – едва ощутимый поцелуй, от которого сладко замирает сердце. – Врешь и краснеешь, лисичка!
– Я не краснею!
– Но врешь, – заявил вредный Бяка с усмешкой.
– Вы..., – хотела выдать очередную колкость, но договорить мне не дали, нагло завладев моими губами, от чего дыхание перехватило в тот же миг.
Сладко... до чего сладко целовать этого вредного, себялюбивого мужчину. Я тонула в бездне наслаждения, падала в пропасть удовольствия, погружалась в океан безграничной страсти. Беккет Оверой не был нежным. Он целовал с напором, жадно терзая мой рот и заставляя сразу же раскрыться перед ним, сдаться, уступить. Не могла сопротивляться ему. Он окончательно свел меня с ума или может все дело во внушительной дозе алкоголя? Хотелось верить во второе, но здесь определенно главенствовало первое.
Когда уже совсем стало нечем дышать, мы отстранились друг от друга. Хотелось еще, однако ректор просто прижал меня к себе, крепко обняв и устроив свой подбородок на моей макушке. От этой неожиданной нежности защемило в груди. Неужели сейчас все происходящее реально?
– Вам когда-нибудь говорили, что Вы отвратительно целуетесь, лорд Оверой? – тяжело дыша, все же решила подразнить хищника, пока он не пришел в себя. Голубые глаза опасно сузились, не предвещая мне ничего хорошего, а сильные руки притянули еще ближе, вынуждая прочувствовать каждой клеточкой тела этого мужчину и его весьма выдающуюся на меня реакцию.
– Вот как…, – протянул угрожающе ректор и сделал то, чего я в тайне добивалась, но никогда бы не осмелилась произнести вслух. Да я хотела, хотела еще поцелуев, больше поцелуев с ним, с самим лордом Бякой.
– Могла бы просто попросить, – Беккет Оверой быстро разгадал мой маневр. – Тебя, лисичка, я готов целовать без остановки.
И не дав возможности ответить, заткнул мне рот уже проверенным способом. Никогда бы не подумала, что целоваться можно так упоительно. Мы были не в силах оторваться друг от друга и с каждой минутой прижимались все теснее. Раньше считала, такие как Беккет Оверой сразу переходят к решительным действиям по соблазнению и прочее, но этот мужчина вновь удивил. Он наслаждался происходящим не меньше меня. Я чувствовала это, знала, понимала по неторопливым движениям губ, заставляющим все глубже погружаться в омут неизведанной ранее чувственности. В тишине коридора прозвучали наши обоюдные стоны. Мир кружился, исчезал, делая меня невозможно счастливой. Страстные объятия, скольжения рук по телу. Мне казалось, я умираю от этой пытки, и чтобы выжить требовалось срочно стать еще ближе.
Беккет Оверой тяжело дыша неожиданно резко отстранился и буквально отодвинул меня от себя. Непонимающе посмотрела на него и утонула в бездне желания мужчины. Он сдержался, хотя жаждал продолжения. Обида кольнула где-то глубоко внутри, поэтому отвернулась и взялась за ручку двери. Пусть уже уйдет, а я все равно не откажусь от плана мести. Ай...
Меня опять нагло схватили за руку, утянув вслед за собой. Неожиданное перемещение и через мгновение я стою посреди незнакомой комнаты с огромной кроватью.
– Мы же не..., непонимающе посмотрела в бледно-голубые глаза Беккета Овероя, который был сейчас серьезен как никогда.
– Да Лисандра, – подтвердил он мою догадку. – Мы в моей спальне.
– Но...
– Никаких но, – припечатал Бяка. – Стоило мне только уйти, и ты бы натворила глупостей. Кровать в твоем полном распоряжении и не переживай, у меня в кабинете отличный диван. На дверь поставлю запирающее заклинание и накину защитный полог. Предупреждаю сразу: можешь не тратить силы, не снимешь.
Пока в полной растерянности стояла посреди мужской спальни, ректор всерьез собрался меня покинуть. Вот так значит! Зацеловал, заинтересовал, вызвал бабочек в животе и теперь сбегает по делам. "Ты намного интереснее, Лисандра", – мысленно передразнила Бяку и коварно улыбнулась, придумав как действовать дальше. Всему виной был алкоголь, иначе ни за что не решилась на подобное. Появился азарт, а получится у меня или нет? В итоге на реплику лорда Овероя демонстративно пожала плечами и, повернувшись спиной к подозрительно притихшему ректору, попыталась снять платье.
– Что ты делаешь? – знакомая хрипотца в голосе мужчины послужила подтверждением, что как раз делаю я все правильно. Ну-ну, попробуй теперь уйди, вредный Бяка.
– Я же не могу спать в бальном платье? Будьте любезны и помогите! – произнесла несколько чопорно и подошла к ректору. – Самой неудобно.
Беккет Оверой пронзил меня недовольным взглядом, но подчинился. В душе торжествовала, когда руки ректора принялись умело расстегивать платье, и я сразу начала вынимать шпильки из прически. Готовиться ко сну, так готовиться основательно. К тому же Триша уверяла, что мужчинам нравятся распущенные волосы. Они их привлекают. Не знаю насколько это правда, но с наслаждением простонала, стоило украшениям перестать впиваться в голову. Чуть вьющиеся локоны рассыпались по спине и пальцы Бяки словно против воли тут же стали их перебирать. Настоящее блаженство! На губах появилась довольная улыбка, а особенно порадовали звуки тяжелого дыхания позади.
– Все, – отрывисто бросил Бяка с явным намерением уйти, когда справился с застежкой платья.
– Ну уж нет, – слегка спустила наряд с плеч и повернулась лицом к мужчине. – Вы хотите, чтобы из-за корсета я задохнулась во сне? А самой никак. Там же столько завязок!
– Ладно.
Ура. Ты еще пожалеешь Бяка, что ввязался во все это и помешал мне свершить месть. Совсем не смущаясь, вновь повернулась спиной и сняла верх платья, заставив лиф наряда болтаться на талии. Я точно была не в себе, потому что стеснение и стыд сейчас отсутствовали напрочь. Имелось лишь желание довести себялюбивого наглеца до полной кондиции. Пусть мучается!
Между тем мужские пальцы уверенно расшнуровывали корсет, который был весьма нескромным. Бяка уже дышал прерывисто и, судя по задевающим обнаженные плечи движениям и касаниям оголившихся участков кожи, ему процесс целомудренного раздевания давался непросто. Прикрыла глаза, упиваясь моментом. Все чувства обострились до предела, и вдруг осознала, что сама не могу размеренно дышать. Похоже, я заигралась и теперь познавала последствия своего недальновидного поступка. Каждый отпечаток пальца ректора на моей коже рождал крохотные искорки тепла, которые устремлялись куда-то вниз, пробуждая странные ощущения: легкую боль и тяжелое томление. Едва слышный стон сорвался с губ и Бяка тут же встал плотнее, вжимаясь в меня своим телом. О, теперь ему явно будет трудно уйти. Интересно как он вообще покажется в таком виде перед преподавателями и адептами?
– Все, – резко произнес Беккет Оверой прямо мне на ухо, но не отошел, горячим дыханием щекоча шею.
Я тряхнула гривой волос и стянула платье вниз, очень даже неприлично при этом наклонившись. Мне определенно нравилась собственная игра, в которой пока явно лидировала, а ректор проигрывал. Шумный выдох мужчины сквозь зубы и начинаю следующий этап. Голова слегка кружится от собственной дерзости. Переступаю через упавшее платье и снимаю корсет, оставшись в прозрачной сорочке и коротких кружевных шортиках под цвет кожи. Когда полностью избавляюсь от верха, тишина в спальне становится устрашающей.
– Лисандра! – Бяка явно хотел возмутиться и призвать меня к порядку, но вместо этого его голос сорвался на хрип. – Прекрати немедленно!
– Как скажете, – провокационно улыбнулась и, оставшись в нижнем предмете белья прикрывающим только попу, перекинула волосы наперед, позволяя Беккету Оверою полюбоваться моей обнаженной спиной.
– Я тебя сейчас выпорю, – не угроза, а предвкушение.
– Серьезно? – прикрыв грудь руками, поворачиваюсь к ректору и смотрю на него с вызовом.
Ноги предательски задрожали, когда увидела бешенный взгляд мужчины. Он явно держался из последних сил, чтобы не наброситься на меня, поэтому для закрепления эффекта подошла ближе и, томно опустив ресницы, невинно поинтересовалась:
– Вы не одолжите мне свою рубашку? Ночи холодные, а я не привыкла спать голой.
– Голой? – у Бяки буквально отвисла челюсть, а фантазия явно заработала в полную силу. Теперь его реакцию даже камзол не скрывал.
Я слегка кивнула и призывно улыбнулась, поймав взгляд, наполненный едва сдерживаемой яростью и острым желанием. Беккет Оверой пожирал меня глазами. Он изучал лицо, прикрытую грудь, плоский живот, бедра и там ниже. Я уже сама стояла обуреваемая непонятным томлением. Хотелось, хотелось... Да не понимала я, чего хотела на самом деле, зато была уверена, Бяка определенно знает, что мне требуется сейчас.
Неосторожно облизала пересохшие из-за волнения губы, и ректор сорвался с места, вот только в гардероб. Через секунду в меня полетела белая рубашка, и это для нас обоих стало ошибкой. Естественно чтобы поймать свою импровизированную сорочку, пришлось перестать прикрывать грудь. Так мы и замерли: я с пойманной в руках рубашкой, а он с застывшим взглядом на моей выдающейся части тела. Все. Доигралась. С визгом побежала в сторону двери, но куда там. Меня схватили, впечатали в ближайшую стену и поцеловали. Едва успела сделать короткий вдох, как Бяка намотал мои волосы на одну из рук, а второй сжал грудь, простонав сквозь сжатые зубы.
– Немыслимо, – прошептал он между умопомрачительными поцелуями, – такая сладкая, желанная. За что ты на мою голову? Дерзкая, страстная, как же я хочу тебя.
Мужчина ласкает меня так умело, что начинаю стонать во весь голос. Доверчиво прижимаюсь к нему, и тут же обе мужских руки оказываются на спине, скользят вниз и проникают под кружево нижнего белья. Вспыхиваю и забываю себя, когда ладони с силой сжимают ягодицы, а губы покрывают отрывистыми поцелуями шею. Не остается ничего другого как окончательно потерять голову.
– Скажи что ты не девственница, – умоляюще прошептал Бяка и вновь атаковал мою шею.
– Я не девственница, – произнесла на выдохе и с возмущением открыла глаза, когда поцелуи прекратились.
– Что ты сказала?! – бледно-голубые глаза опасно сузились и полыхнули злостью.
Мило улыбнулась и сама потянулась к мужским губам, обнимая Бяку за шею.
– Лишь то, что Вы хотели услышать.
– Лисандра! – меня резко подхватывают под ягодицы и куда-то несут.
Мир падает, а нет, это я просто-напросто оказываюсь лежащей на кровати. Снова поцелуи и в нетерпении помогаю мужчине избавиться от камзола.
– Лисичка, ты невозможно... невозможно прекрасна и желанна.
– Дааа, – ерзаю под мускулистым телом и вскрикиваю, когда холодные мужские пальцы касаются меня там.
А потом все оказывается неважным. Страсть ослепляет. Дикое желание становится невыносимым. Поцелуи, поцелуи, поцелуи... Кусаю нижнюю губу Бяки, чтобы удержать собственный крик. Мне кажется, я умираю. Сознание окутывает дымка блаженства, а потом выгибаюсь до ломоты в костях, и меня накрывает.
– Беккет, – шепчу пересохшими губами и не понимаю, что сейчас произошло. – Я... я...
–Такая отзывчивая, страстная, умопомрачительная...
Губы мужчины ласкают грудь, пока он пытается расстегнуть свою рубашку. Собираюсь помочь, но в итоге только мешаю. На краю сознания мелькает мысль: что я вообще творю, но отсылаю ее туда, откуда она пришла. Мне слишком хорошо и хочется, чтобы стало еще лучше. Бяка не выдерживает и бросает свое занятие. Нежно улыбаюсь ему, и получают в ответ такую же улыбку. Провокационно оплетаю ногами бедра мужчины, и он стонет. Как же он стонет. Это музыка для моих ушей. Наши пальцы переплетаются, и становится все неважно. Время словно останавливается для нас. Есть лишь здесь и сейчас.
Громкий звук тревоги врывается в ночь страсти. Такой неправильный звук. Беккет Оверой тут же меняется в лице и нехотя отстраняется. Не хочу его отпускать, не могу.
– Мне нужно идти, Лисандра.
– Я пойду с Вами!
Пытаюсь подняться следом, но меня укладывают обратно и закутывают в одеяло.
– Спи, лисичка, спи.
"Нет", – собираюсь протестовать до последнего, но веки уже закрываются и я погружаюсь в мир сновидений.
Глава 26
Проснулась из-за дикой боли в висках. Открыла глаза и попыталась сфокусироваться на расплывающемся потолке комнаты. Ощущала себя странно. Тело было какое-то легкое, зато голова словно стала чугунной. Осторожно повернула ее вправо и столкнулась с весьма заинтересованным взглядом Триши. Взъерошенная после сна подруга сидела на постели, а в руках у нее находился очередной любовный роман. Убедившись, что я окончательно проснулась, соседка резво вскочила на ноги и, подхватив со своей прикроватной тумбочки подозрительный пузырек, приблизилась ко мне.
– Лиси, выпей и тебе станет легче.
– Откуда он ..., – не смогла договорить, потому что в горле пересохло. Точнее там была настоящая пустыня с кактусами и полудохлыми скунсами. Конечно, в жизни скунсы не живут в пустынях, но в моем рту похоже это стало возможно.
– Когда я проснулась, зелье уже стояло на моей тумбочке с запиской, что его необходимо дать адептке Майтон сразу после пробуждения.
– А если оно..., – сделала глубокий вдох и закашлялась, – ... отравлено?
– Это вряд ли, – тут подруга лукаво улыбнулась и окинула меня слишком уж довольным взглядом. – Думаю, о тебе явно решили позаботиться после жаркой совместной ночи. Ммм, и эта рубашка... Как романтично просыпаться в одежде любимого.
"О чем она?", – мысленно подумала я и наконец обратила внимание на то, во что была одета. С подозрением посмотрела на подогнутые рукава белоснежной и очень дорогой рубашки. Под нетерпеливым взглядом Триши раскатала их и громко застонала. Инициалы "Б.О." сказали все сами за себя. Но ведь я не могла... Как? А как именно память подсказывала неохотно. Я отчетливо помнила фляжку Тода, момент, когда ушла с бала в поисках Триши, бой с двумя некромантами, декана Лае, собственную комнату и необычное чувство блаженства. Хотелось потянуться и прикрыть глаза от удовольствия, но тут боль в висках вновь напомнила о себе. Больше не было сомнений использовать зелье или нет. Ну не станет же Бяка меня травить после того, как сам привел в свою спальню и... Уже начала опустошать пузырёк, когда перед глазами замелькали картинки прошлой ночи. В итоге подавилась и Триша заботливо стукнула меня пару раз по спине. После оказанной помощи я доходчиво поняла, почему все лекари запрещают так делать. Хотя, что это я, ведь моя подруга – некромант. Она нечисть поднимает, а не живых спасает. Надо в следующий раз не забыть об этой старой доброй истине.
Благодаря таким мыслям немного отвлеклась от воспоминаний. Допила зелье и вновь легла в кровать. Триша понимая мое состояние, не стала приставать с расспросами и ушла в душевые. Надо было сразу последовать за ней, потому что только прикрыла глаза и накатило: жадные поцелуи, жаркие ласки, собственные стоны и яркие фейерверки с маленькой смертью в конце. О маги, неужели мы с Бякой... Села резко до кругов перед глазами. Как я могла так низко пасть? Как вообще позволила ему? Он же трогал меня в том месте, о котором даже думать неприлично. Мама, а если я больше не девственница? Насколько мы с Беккетом Овероем далеко зашли? Теперь картинка произошедшего начала складываться в отчетливый пазл. Стало невыносимо стыдно. По щеке скатилась слеза и со злостью вытерла ее. Хватит Лисандра! Можно сколько угодно пытаться обвинять Бяку, но во всем виновата ты сама. Напилась и вела себя непристойно, развратно, да еще и соблазнила ректора. Беккет Оверой мужчина и естественно после того представления, которое ему устроила, все закончилось постелью. Что теперь будет с моей помолвкой? Прости мама, я нарушила условие и теперь... А может все не так страшно? Я конечно не уверена...
Попыталась мыслить более оптимистично и, стремительно откинув одеяло, слезла с кровати. Вот тут меня ждало самое постыдное открытие в жизни: отсутствие нижнего белья. Под мужской рубашкой я была голой, полностью голой. К тому же никак не могла вспомнить, когда надела ее. В итоге обхватила голову руками и сев на пол разрыдалась. А ведь помимо всего вчера имела неосторожность поцеловаться с Альфусом Ротом. Какой кошмар! Вот зачем, зачем надо было пить с Тодом? Мне и одного бокала шампанского хватило, а тут... Не удивлюсь, если Бяка заявит, что я его изнасиловала.
Злые мысли чередовались с полным самоуничтожением. Не знаю, как долго предавалась бы такому состоянию, но в комнату вернулась Триша.
– Лиси! – вскричала обеспокоенная подруга. – Что случилось?
– Я такая дура! Безмозглая курица и то умнее меня, а вчера я вела себя как пьяная безмозглая курица, – зарыдала еще громче, когда соседка опустилась рядом со мной на колени и крепко обняла.
– Перестань, все хорошо. Подумаешь, провела ночь с мужчиной. Девственность среди магов вообще не ценность. Судя по тому, что он доставил тебя в кровать, надел свою рубашку и оставил зелье от похмелья, ты ему не безразлична.
– Я не помню, дошло у нас до настоящей близости или нет. Я вчера напилась с Мелански, а после того как ты уснула, отправилась на разборки с Таймраном, а он... Он меня не пустил, а потом мы целовались и...
– И..., – подтолкнула подруга к продолжению.
– Я не помню и мне очень стыдно за свое поведение.
– Перестань Лиси. От стыда еще никто не умирал.
– Тогда я буду первой!
– Оживлю! И вообще прекращай лить слезы, а то глаза опухнут. Нельзя при нем показываться в таком виде.
Мы называли ректора обезличенным "он", хотя подруга прекрасно видела инициалы на рукавах рубашки, но тактично промолчала, щадя мои чувства. Наконец мне удалось успокоиться до такой степени, чтобы посетить душевые. Поскольку было только девять утра, все адептки после снежного бала крепко спят, а значит не увидят моего заплаканного лица. Горячие струи воды помогли смыть с себя следы и тревоги прошлой ночи. Я прислушивалась к ощущениям тела, но не почувствовала тех признаков боли, про которые рассказывали девушки, сделавшие "это". А может все не так плохо? Вряд ли произошедшее что-то значит для Беккета Овероя. У него подобных мне... Вот тут тщательно выстраиваемое спокойствие дало сбой, и с силой сжала мочалку, как только представила ректора в объятиях другой. Пора уже признаться самой себе: я влюбилась в Бяку, влюбилась сильно и боюсь даже подумать о том, что после ночи новозимья он уйдет из академии. Да я могла злиться на него, бесить, придумывать каверзы, млеть в объятиях, дразнить или соблазнять, но при этом все мои мысли всегда были сосредоточены лишь на нем. Я его выделяла и своим поведением невольно выделялась сама. Когда эта игра переросла в настоящие чувства? Он спасал меня не раз, помог с отцом и вместе с этим был тем ещё... Ну вот, даже ругать его не могу. Что мне теперь делать? Как избавиться от неправильных чувств? Может пора попытать удачи и загадать желание? Желание навсегда защитить своё сердце от невыносимого Бяки.
После душа стало чуточку легче, да и голова совсем перестала болеть. Настроение улучшилось, а вместо апатии и самоунижения пришли решимость и уверенность, что со всем справлюсь и достойно приму удар судьбы. Но не успела зайти в комнату, как Триша ошарашила заявлением: нас срочно вызывают к ректору и срочно, значит немедленно.
– Надень синее платье! – подруга открыла мой шкаф и начала рыться в вещах. – Ты должна выглядеть так, чтобы он глаз с тебя не сводил! Нет, лучше голубое или розовое. Невинная порочность – это сочетание нравится всем мужчинам...
– Триша постой, – подошла к соседке и схватила ее за руки. – Я не хочу никого ничем соблазнять или привлекать. Произошедшее ночью – ошибка. Я не собираюсь становиться игрушкой или временной любовницей. Моя цель – получить диплом боевого мага, а до этого достойно показать себя на новозимье и выжить.
– Да ладно Лиси, что может случиться? С нами будут самые сильные и опытные маги академии, – беспечно заметила подруга, а мое сердце почему-то сжалось в груди.
– Это новозимье трехсотое, особенное. Поверь, семерки избранных формируют не просто так. Я переживаю Триша, в том числе и за тебя.
– Спасибо Лиси, – подруга вдруг погрустнела и неожиданно меня обняла. – Спасибо тебе за все, за то, что всегда рядом, за поддержку. Думаешь, это ты ошиблась, но поверь, из нас двоих я наломала куда больше дров.
– Почему ты терпела издевательства Таймрана?
– Он забрал мое нижнее белье и пообещал повесить в главном зале. Сама понимаешь, владелицу бы определили сразу и с позором отчислили, ну а слухи разлетелись бы за пределы Тринарской, – горько заметила Триша, хотя пыталась не показывать, насколько сильно ее травмировала эта ситуация.
– То есть шантаж, – сделала вывод я и нахмурилась. Определенно нужно проучить этого поганого некроманта и заодно выкрасть у него белье Триши, а лучше развесить его собственные трусы вместо праздничных гирлянд.
– Это стало бы ударом для родителей, – невесело продолжила откровения подруга. – Они очень обрадовались, когда узнали о нашем с Тодом расставании и одобрили кандидатуру Таймрана.
Ну да, по-другому просто не могло и быть. Безродный маг и маг из знатного рода. А Олмуд Таймран тот еще мерзавец, он знал на что надавить. С одной стороны вышла бы Триша замуж за Тода, в свете пару месяцев это бы обсуждали и забыли, но вот скандал с пикантными подробностями. Репутация, как и невинность – вещь хрупкая, но потерять первую в нашем мире намного страшнее, чем вторую.
– Триша, из меня наверно выйдет плохой советчик, но ты должна сама решить, что делать дальше. Обещаю, Олмуд Таймран больше к тебе и пальцем не прикоснется. Можешь не переживать из-за шантажа, я все улажу. Главное определись, чего ты на самом деле хочешь.
– Я люблю Тода Лиси, но после всего... Если кто из нас двоих и безмозглая курица, то это я. Теперь уже поздно. Он ненавидит меня, презирает за измену и правильно. Я это заслужила.
– Может спросишь у него? Вы оба ошибаетесь в том, что решаете друг за друга не посоветовавшись, не спросив мнения. Тод тоже напортачил, когда разорвал ваши отношения из-за страха, что ты останешься с ним в бедности. Если бы вы нормально поговорили, то избежали бы тех проблем, которые есть сейчас! – эмоционально закончила я, так как очень переживала за друзей. Мне почему-то казалось, что Мелански простит Тришу, но вслух свои предположения высказывать не стала. Нокс тоже должна осознать свою ошибку, а уж вестись на шантаж. В общем, хороши оба.
– Да, наверно, ты права, – подруга вытерла набежавшие слезы и попыталась улыбнуться. – Но все-таки надень розовое платье. Хорошо?
– Ладно, – я закатила глаза и сдалась. Должно же быть у меня какое-то преимущество при встрече с ректором. Мама, как вообще смотреть ему в глаза?
***
Через двадцать минут я сидела в приемной и ждала, когда меня вызовут к ректору. Тод расположился в соседнем кресле и молчал. Выглядел друг неважно и периодически с беспокойством смотрел на дверь, за которой сейчас беседовали с Тришей. Интересно, что случилось? Мелански ничего не рассказал, видимо на него наложили заклятие молчания. Очень удобно. Когда наконец заветная дверь открылась и на пороге приемной появилась спокойная Триша, я расслабилась.
– Лисандра, теперь Ваша очередь, – вежливо произнес декан Лае, сделав приглашающий жест.
Я посмотрела на Тришу, но ее уже взял за руку Тод и куда-то стремительно повел. Похоже, этих двоих ждет трудный и серьезный разговор, но так определенно будет лучше. Слегка улыбнулась Риммусу Лае и, сделав глубокий вдох, зашла в кабинет. Бамс, это закрылась за мной входная дверь, а декан остался с другой стороны. Мама! Сглотнула и робко посмотрела вперед. Меня пробрала дрожь, когда встретилась глазами с Беккетом Овероем. Если поначалу он смотрел хмуро и выглядел усталым, то по мере того, как краснели мои щеки, его лицо обретало все более довольное выражение. Я чувствовала, что меня словно ласкают глазами, пробегаясь по каждой клеточке тела. Закусила губу и чуть покачнулась вперед. Ноги подгибались и никак не хотели слушаться. Вот зачем я пошла на поводу у Триши и надела розовый наряд? Несмотря на строгий крой у этого платья был один недостаток – весьма пикантный треугольный вырез, в котором моя грудь выглядела до неприличия заманчиво. Не вовремя вспомнила, как эту самую грудь чувственно ласкали сегодня ночью и теперь не только щеки, но и вся я сама пылала от смущения и стыда одновременно.
