Текст книги "Небесная танцовщица и капитан (СИ)"

Автор книги: Варвара Корсарова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 19 страниц)

Когда Блоб в последний раз ударил по клавишам, в зале царила гнетущая тишина.

Потом второй помощник Пулкинс душераздирающе вздохнул и печально повесил голову. Тетя Дженни шмыгнула носом, достала кружевной платочек и вытерла глаза.

– Прекрасно, дорогая, прекрасно! – сказала она. – Потрясающее исполнение. Ты вынула из меня душу, выжала ее до капли и вложила обратно.

Остальные зрители неуверенно захлопали.

– Прекрасное выступление, госпожа Селеста, – сказал Блоб. – Но все же я попрошу вас выбрать другую песню. Понимаете, она... не подходит общему настроению нашего развлекательного вечера. Нам нужно заставить пассажиров смеяться. Забыть о том, что они болтаются над бескрайним океаном посреди воздушной бездны. А ваша песня и танец пробуждают меланхолию.

Элли обиделась.

– Ладно, – она пожала плечами. – Исполню другой номер. Танцевальную зарисовку «Не зови меня замуж, приятель». Она веселая. Животики надорвете.

Она повернулась, спустилась со сцены и замерла как вкопанная, когда увидела, что, прислонившись к стене плечом и сложив руки на груди, незамеченный остальными, у дверей зала стоит капитан Ларсен.

– Позвольте пройти, – сухо попросила Элли.

Капитан выпрямился и отступил. Лицо у него было бесстрастное, но Элли показалось, что он необычайно задумчив.

Элли не удержалась и едко сказала:

– Решили посмотреть, как мы кривляемся на сцене? Вы же не любите подобные развлечения на борту.

– Не люблю, – сказал капитан. – Но рад, что заглянул на репетицию. Потому что увидел ваш танец и услышал вашу песню. Жаль, что на концерте вы будете выступать с другим, легкомысленным номером. Мне понравился этот.

Он задумчиво потер заросшую за день щеку, глядя Элли в глаза.

Она молчала, не зная, что ответить.

– Вы очень талантливы, госпожа Селеста. Совсем не похожи на любительницу. Вы могли бы блистать на сцене Королевского театра.

– Спасибо, – пробормотала Элли и поспешила к себе, чувствуя необычайное смущение.

Подвыпившие посетители «Электрической стрекозы» часто расточали ей комплименты. Целовали руки, закатывали глаза и называли несравненной.

Но ни один из тех комплиментов не согрел ее сердце так, как несколько скупых слов, произнесенных этим сдержанным мужчиной с ледяными глазами.

Глава 9

Второй день полета подошел к концу, небо за иллюминаторами потемнело. «Горгона» шла низко, но завтра должна была подняться выше. Пассажиры пока могли наслаждались видом океана, который вечернее солнце зажгло фантастическими красками. Погода была тихой и ясной, но синоптик ходил хмурый и все бормотал про шторм, в который скоро предстояло войти «Горгоне».

После репетиции и короткого разговора с Ларсеном Элли была измотана. Даже железной выносливости артифисы есть предел. Но в каюту она не пошла, а отправилась побродить по палубам. Посидела у открытого окна в салоне, полистала журналы в библиотеке, заглянула в казино.

Там, как всегда, толпились пассажиры. Крупье метали карты не покладая рук и не жалея угодливых улыбок.

В дальнем углу Элли приметила Красавчика Криса в странной компании. Он сидел за одним столом с доктором Гризвольдом. Оба угощались ликерами, потом Крис потребовал бутылку игристого. Судя по его глуповатой улыбке, он уже был изрядно навеселе. А вот доктор Гризвольд не показывал признаков опьянения. Он цедил свой напиток и внимательно слушал Криса, изредка задавая вопросы.

Любопытно, о чем таком интересном они ведут беседу? Какие у них могут быть общие темы для разговора?

Мужчины заметили ее появление и одновременно глянули на нее: доктор внимательно и холодно, Крис виновато. Потом Крис отрицательно мотнул головой, что-то сказал доктору, торопливо встал и отошел к столу, где играли в «фараона». Доктор остался сидеть, задумчиво постукивая пальцами по столешнице.

Странное дело. Непонятно почему, но странное.

За два дня полета Элли куда ближе сошлась с тетей Дженни, чем с ее племянником. После того как Красавчик Крис понял, что его мужские доблести не привлекают Элли, он тоже утратил к ней интерес.

Однако как бы он не сболтнул лишнего о девушке, которая ворвалась в его каюту и спряталась под койку! Надо бы с ним поговорить.

Элли спустилась на техническую палубу, прошлась возле двери в трюмы и выхода на галерею, но скоро ее вежливо турнули механики и велели вернуться к себе.

Повздыхав, пошла в каюту.

И как только открыла дверь, насторожилась. Чутье, которым она обзавелась за три года проживания в «Электрической стрекозе», било набат.

В ее каюте кто-то побывал!

Она огляделась и успокоилась: приходила горничная. Вещи аккуратно разложены, пыль протерта, на крючке висит новое полотенце.

Но что это? Сердце Элли часто забилось.

На столике у иллюминатора лежал букет орхидей. Розовых, хрупких, с нежной фиолетовой сердцевиной. В столовой выставляли более простые сорта.

Почему горничная принесла ей в каюту орхидеи? Неужто каждый пассажир первого класса получил такой дорогой подарок? Авиеткой доставили лишь два ящика, только и хватило украсить столовую и салон.

Да нет же: это был подарок лично для нее! От человека, который имел право взять лучшую орхидею из посылки. И уж точно, этим человеком не был жизнерадостный живчик Блоб.

Капитан Ларсен. Эвклид... Это подарок от него. Он прислал ей орхидеи.

Элли взяла букет, мысленно произнесла так не подходящее капитану имя и вдруг разволновалась.

Кто бы мог подумать, что капитан способен на такой поступок!

– Это лишь знак благодарности за приятную компанию в небе и красивую песню, – вслух сказала себе Элли и бережно погладила пальцем тонкий лепесток.

С цветами на столе каюта стала выглядеть куда уютнее.

Элли улеглась на койку, погасила свет, но опять не могла уснуть. Сначала она вспоминала события дня, и то счастливо улыбалась, то тревожилась. Тишина и одиночество по-прежнему угнетали. Она вновь подумала, не выбраться ли ей на ночную прогулку, но вспомнила о запрете капитана.

Элли ворочалась с боку на бок, взбивала ставшую горячей подушку. Сквозь стену соседней каюты время от времени доносилось тоненькое поскуливание. С наступлением ночи лисичка тоже начала волноваться и тосковать.

Было слышно, как вставала тетя Дженни, чем-то гремела, тихо говорила, но лисичка скулила, тявкала все громче и не желала успокаиваться – как будто тоже чувствовала приближение шторма.

Элли поднялась, оделась и отправилась в каюту соседки. Стрелки показывали два часа ночи.

Постучала в дверь и тихо произнесла:

– Это я, Элли!

Дверь открылась. В проеме показалось растерянное и чуточку сердитое лицо тети Дженни. Ее обычно идеально уложенные седые волосы были взлохмачены. А еще оказалось, что тетя Дженни спит в мужской полосатой пижаме.

Локтем она прижимала к себе лисенка. Зверек вертелся и пытался цапнуть руку острыми зубами.

– Фанни никак не успокоится, – пожаловалась тетя Дженни сиплым спросонья, низким голосом… – Уж не знаю, что делать. Вдруг услышат? Я собираюсь влить ей в пасть полрюмки ликера.

– Пожалуйста, не надо! Это может ей навредить. Ребенок истомился сидеть взаперти. Это же животное, ему нужно двигаться. Давайте дадим ей немного свободы. Я с ней поиграю.

Тетя Дженни не успела ответить: Фанни извернулась и вонзила зубки в подмышку своей временной хозяйки.

Тетя Дженни ойкнула и деликатно выругалась, а лисичка прыгнула на пол, прижала уши и юркнула через приоткрытую дверь в коридор. Секунда – ее и след простыл, лишь мелькнул в проеме кончик рыжего хвоста.

– Беда, катастрофа! – всплеснула руками тетя Дженни. – Надо ее поймать, пока ее не увидели!

– Я сейчас ее верну! – виновато сказала Элли и помчалась за беглянкой в коридор.

* * *

Ловить хитрого зверя в тускло освещенных коридорах дирижабля оказалось нелегким делом. Лиса удирала со всех лап. Юлила, запутывала следы, ловко перебегала от одного укрытия к другому. Ей нравилось это развлечение и она не хотела, чтобы оно быстро закончилось.

Элли приходилось бежать на цыпочках, чтобы не разбудить звуками шагов других пассажиров. Да еще она постоянно озиралась и прислушивалась – не попался бы кто из экипажа!

Однако понемногу ее охватил азарт охоты. Вряд ли кому раньше выпадало гнаться за лисой по ночному дирижаблю. Жизнь порой подбрасывает чертовски неожиданные приключения!

Дело осложнилось, когда лисенок нашел лестницу и ринулся на нижние палубы. Перебегал из отсека в отсек, все дальше углубляясь в лабиринты переходов. Оставалось надеяться, что рано или поздно попадется тупик с запертой дверью, и уж тут-то надо не оплошать.

Часть освещения была погашена, и коридоры полнились тенями. Сейчас, когда пассажиры спали, в отсеках слышались лишь «дыхание» дирижабля – легкое потрескивание металла и целлулоида, поскрипывание резины, стук механизмов и ставший уже привычным гул моторов.

– Да чтоб тебя! – тихо выругалась Элли, когда лисенок нырнул в отсек, где располагались каюты матросов и механиков.

К счастью, здесь тоже было пусто. Из-за дверей доносился могучий храп. Но одна дверь в конце коридора была приоткрыта, оттуда лился неяркий свет, и лисичка, потянув воздух носом, нырнула в щель.

Элли скрипнула зубами от досады. Теперь точно крышка! Вот-вот раздастся ругань и крик, лисенка поймают, и тогда Пулкинсу не поздоровится!

Но пока все было тихо. В каюте негромко беседовали двое, смеялись, отпускали соленые шутки.

Элли на цыпочках подкралась к двери и заглянула внутрь.

В кубрике за длинным столом сидели два матроса и ужинали. Один из них был знаком Элли. Луц, вспомнила она.

Луц выложил на тарелку куски жареной курятины, поставил тарелку на край скамьи, а сам занялся термосом. Пыхтел, скручивая неподатливую крышку, и не заметил, как из-под скамьи показался черный нос, жадно обнюхал тарелку и затем острые зубки деликатно ухватили самый жирный кусок.

Куриная ножка шлепнулась на пол и исчезла под скамьей.

Наконец, матрос справился с крышкой и налил в нее дымящегося чая.

– Будешь? – он предложил напиток своему товарищу. – Тильда плеснула туда грогу для сугрева.

– Не, – отказался второй матрос. – Капитан на обходе. Он мигом унюхает, чем мы тут согревались. А вот перекусить не откажусь. Что там у тебя, Луц?

– Бери, – Луц, не глядя, взял тарелку и протянул другу, но тут увидел, что ее содержимое уменьшилось вдвое.

Его рука застыла на полпути. Луц понес тарелку к лицу, придирчиво осмотрел ее и осторожно понюхал. Потом глянул на пол, но пропавшей ножки не нашел. Лисенок уже утащил ее в угол за шкаф.

– Что за дела? – озадачился матрос. – Кто спер мои харчи?

– Ты о чем?

– Тут было два куска курятины, – Луц ткнул тарелку в лицо напарнику. – Теперь один. Я не брал. Ты тоже. Вопрос: где он?

Второй матрос озадаченно заозирался, заглянул под стол, почесал макушку.

– Луц, ты слыхал байки про Голодного Юнгу? – спросил он полушепотом.

– Что за байки?

– Эта дурында – ну, «Горгона» – ужасно огромная, так?

– Ну.

– В ее переходах сам черт заблудится. Даже я плохо знаю все ее закутки.

– И что? – начал раздражаться Луц. – У меня тут снедь пропадает невесть куда, а ты мне про черта толкуешь.

– Вот именно, что про черта. Говорят, когда «Горгона» еще строилась и стояла в ангаре, один юнга с другого судна решил забраться внутрь и побродить по палубам. Он заблудился и не нашел выхода. Так и сгинул невесть где. Может, в трюме заплутал, может, в машинном отделении. Или залез куда не следует и не смог выбраться. Помер от голода. И теперь его призрак того... с нами летает. Но он вечно голодный, смекаешь? Тильда мне сама говорила, что слышала его у себя на камбузе. Он ночью хлопал дверцами буфета, а утром там недосчитались печенья. Может, это он твоей курицей угостился? Ну, призрак?

– Да что ты мелешь! – рассердился Луц. – Ясно кто печенье прихватил – Зиг, кто еще! Он прожора, каких поискать!

– Ну, а кто взял твою курицу? Не я же. И не Зиг. Тут кроме нас никого.

Матросы замолчали прислушиваясь. В этот момент лампы мигнули, раз, другой, потом и вовсе погасли. В полной темноте из угла кубрика раздалось тихое, грозное урчание. Лисичка наслаждалась куриной ножкой.

Матросы задышали часто и испуганно. Элли зажала рукой рот, чтобы не захохотать.

– Что это? – прошептал Луц с ужасом.

Через секунду спирали налились красным, мерцающим светом, а потом лампы вспыхнули на полную мощность. Мимо Элли промелькнула юркая тень и припустила дальше по коридору.

Элли тут же помчалась за ней, но успела услышать, как Луц сказал неуверенно:

– Это всего лишь генератор засбоил! Это бывает!

А его напарник ему ответил зловеще:

– Да? А кто тогда урчал? Тоже генератор, скажешь? Нет, брат, тут дело нечисто! Это призрак Голодного Юнги твоей курицей подкрепился! Глядишь, в следующий раз матросом закусить решит.

* * *

Насытившаяся лиса удвоила скорость. Она резво неслась по темным коридорам. Элли следовала за ней с упорством гончей.

Шалишь, не уйдешь!

Но лиса ушла – очень ловко и умно, как и подобает зверькам ее вида.

Она подбежала к двери, которая вела на внешнюю галерею. Элли воспрянула духом: дверь крепко-накрепко закрыта на замок. Теперь Фанни некуда деться: попалась, плутовка рыжая!

Лиса скреблась о дверь и тихонько скулила, чувствуя, что от свободы и свежего воздуха ее отделяет лишь лист железа. Элли приближалась к ней медленно, стараясь не спугнуть.

– Ну чего ты, дурашка! Иди сюда... Хорошая лисичка, хорошая! – приговаривала она.

Но тут щелкнул замок. Кто-то возвращался с галереи. Элли едва успела отскочить в сторону и съежиться в тенях под лесенкой.

Дверь скользнула вбок, впустив поток холодного воздуха. Вошли двое матросов после обхода – оба румяные, оживленные, в предвкушении конца вахты и уютных посиделок в кают-компании за кружкой чая.

Лисенок незамеченным проскользнул между их ног и был таков. Матросы заперли дверь, шумно протопали по отсеку и скрылись в коридоре.

Элли осталась внутри дирижабля, а лиса – снаружи, на открытой галерее, нос к носу с небесной пучиной.

Что ж, придется еще раз нарушить запрет капитана. Элли поднялась к двери, вытащила шпильку, сунула в замок и через несколько секунд вышла на галерею. Кожу покалывало от напряжения, сердце отплясывало канкан.

Ее сразу окутали темнота и шум двигателей. Холодный ветер впился в лицо. Температура за бортом была низкой, как поздней осенью – не помешал бы теплый плащ. У Элли же на плечах поверх платья была лишь шаль. Скоро она продрогнет – хоть и не так скоро, как замерз бы человек. Но надо поторопиться!

Она пошла по галерее и время от времени звала тихим голосом:

– Фанни! Фанни! Иди сюда глупышка, пока не свалилась!

Впереди, в слабом красноватом свете сигнальной лампочки, на железной дорожке показалась распластанная тень. Лиса прижалась к полу, ошеломленная тем, что нашла снаружи.

Пустота, чернота, бездна! И запахи – странные, пугающие!

Элли крадучись пошла к ней. Мельком глянула на небо и море и обомлела. Красота неимоверная! Луна еще не взошла, и небо усыпали крупные как пятаки звезды. Казалось, они висят совсем близко – протяни руку и ухватишь одну. Звезды перемигивались, как будто знали какую-то тайну.

Она замешкалась, и тут же попалась.

– Кто здесь? – послышался знакомый голос и решительные шаги.

Лиса, почуяв новую опасность, вскочила на лапы и юркнула за ящик, установленный на небольшой площадке.

Ох, какой нежелательный поворот событий!

Элли повернулась и застыла в свете яркого луча фонаря, который ударил ей прямо в лицо.

Она заморгала и обреченно сказала:

– Это я, капитан Ларсен. Простите, что нарушила ваш приказ.

– Да вижу, что вы, – ответил капитан ворчливо, но без гнева. И даже, пожалуй, добродушно. – Вопрос в том, как вы сюда выбрались. Кто вас выпустил? Или дверь была открыта? Это непорядок.

– Нет, дверь была заперта! – Элли не желала, чтобы по ее вине пострадали члены команды. Как же ей надоело врать! – Я открыла замок. Взломала. Шпилькой. Я готова понести любое наказание. Но мне ужасно хотелось посмотреть на ночное небо. Вот втемяшилось в голову, и все тут. Мне очень стыдно.

– Шпилькой? – недоверчиво переспросил капитан. – Наши замки такие ненадежные? Что ж, спасибо, что указали на слабое место. Когда «Горгона» вернется в порт, я напишу доклад с требованием заменить их.

Тяжело ступая, он опустил фонарь и приблизился к ней. Плотный длинный плащ придавал ему роста и стати. На капитанских скулах ходили жесткие желваки, взгляд был строгий.

– Вы на меня сердитесь? – спросила Элли нерешительно.

– Разумеется, сержусь. Вы что, глупый подросток, чтобы совершать такие выходки? Чего вам в каюте не сидится?

– Видите ли, капитан... – Элли замялась, а потом призналась на одном дыхании:

– Мне неуютно в маленькой каюте. Я ненавижу тесные замкнутые пространства. Чувствую себя, как в тюрьме. Стены давят… воздуху не хватает. Особенно ночью… ночью становится хуже. Когда я одна...

Элли прикусила губу. Она не любила признаваться в собственной слабости. Сейчас капитан скажет что-нибудь насмешливое. Заявит: «Ерунда какая! Как можно бояться стен? Надо взять себя в руки, не поддаваться глупым фантазиям!»

Но капитан лишь сказал негромко:

– Вот как? Да, такое бывает. Порой одиночество пугает сильнее явной опасности.

Элли прерывисто вздохнула. Она не ожидала такого ответа. И все же ей было стыдно.

– Вы были правы сегодня за обедом. Порой я действительно веду себя импульсивно и незрело. Мне есть над чем работать.

Капитан озадаченно прищурился.

– Вы на меня обиделись? Но я вовсе не это имел в виду. Вы сами сделали такие выводы. В этом вы типичная женщина.

– Ну вот, вы опять меня судите.

– Как с вами тяжело разговаривать! Вам бы защищаться, а вы нападаете.

– Простите.

Элли покосилась на ящик: лисенок сидел тихо и не высовывался. Но что теперь делать? Капитан не оставит ее одну гулять по галерее. Как ей поймать Фанни?

* * *

– Что ж, раз уж вышли посмотреть на звездное небо, давайте смотреть, – вдруг сказал Ларсен и погасил фонарь. – Сегодня необычная ночь. Ожидается поток Гаэлид. Это редкое и красивое зрелище, особенно если наблюдать его с дирижабля над морем.

– Звездопад?

– Да. Сможете загадать желание на падающей звезде. Вот, смотрите!

Капитан взял ее за плечи и развернул лицом к морю, и Элли успела увидеть, как на небе сверкнул яркий росчерк, а за ним второй и третий...

Метеоры вспыхивали и сгорали один за другим. И звезды, и золотые росчерки отражались в черном море внизу, отчего казалось, что там, под толщей вод, подводные жители устроили фейерверк.

– С ума сойти! – прошептала очарованная Элли.

Капитан придвинулся ближе, и она спиной ощутила токи энергии, исходящие от его крупного тела.

– Вы замерзли, – сказал он. – Вот, возьмите мой плащ.

Он набросил ей на плечи тяжелый плащ, еще сохранивший его тепло. И его запах – свежести и моторного масла.

Капитан поправил воротник, его рука коснулась шеи девушки. Элли стремительно повернулась и глянула в лицо Ларсену. Его глаза казались темными, и в них тоже вспыхивали, отражаясь, небесные золотые искры.

– Капитан Ларсен… спасибо, – сказала Элли и судорожно сглотнула. – И за цветы тоже. Это ведь вы прислали орхидеи? Зачем?

– Я вас обидел этим подарком?

– Вовсе нет! С ними моя каюта стала куда приятнее.

– И все же вы из нее сбежали, чтобы бродить в одиночестве по галерее.

– Теперь я не жалею об этом поступке. Ведь тогда бы я не увидела этого!

Элли повела рукой, показывая на небо.

Капитан осторожно перехватил ее за запястье и легко сжал.

Элли затаила дыхание, ожидая, что будет дальше. Капитан явно задумал что-то! Он чуть наклонился, едва заметно улыбнулся – и вновь от его улыбки у Элли жарко вспыхнуло в груди.

– Элли, послушайте, – начал он тихо, – Вы…

Но договорить не успел.

Элли вздрогнула и чуть не взвизгнула от неожиданности – ее щиколотку больно царапнули острые зубки.

Она совсем забыла о лисенке, который прятался под ногами!

Капитан мгновенно замолчал, нахмурился и выпустил руку Элли. А потом отодвинулся.

– Простите... – пробормотала она. – Я… оступилась.

Она скосила глаза и увидела блестящие черные глаза и острую мордочку. Лисенок прижался к ее ногам и затих.

Фанни надоела свобода. Теперь ей хотелось, чтобы ее взяли на ручки, унесли в теплую каюту и накормили гусиным паштетом.

Элли осторожно стянула с плеч шаль, но поскольку теперь на ней был сверху тяжелый плащ, ей пришлось извиваться всем телом.

Капитан с легким удивлением наблюдал за ее телодвижениями. Только бы он не глянул вниз!

– Ногу свело судорогой, – пробормотала Элли и поморщилась. Великий Механикус, что она несет! И как себя ведет! Капитан подумает, что она припадочная.

Но Ларсен спокойно принял это объяснение.

– Думаю, нам пора обратно, – сказал он.

– Да, пожалуй.

Элли прицельно уронила шаль на пол, постаравшись, чтобы плотная ткань упала на лисенка. И не промахнулась. Попав в ловушку, Фанни завозилась и коротко тявкнула.

Элли громко чихнула, чтобы скрыть шум, наклонилась и подняла шаль, полностью закутав лисенка. Сверток сунула под мышку, глубже под плащ. Второй рукой она крепко сжимала мордочку беглянки, не давая тявкать. К счастью, Фанни не делала попыток высвободиться. Она замерла, но локтем Элли чувствовала, как часто ходят ее бока. Не задохнулась бы, мерзавка рыжая!

– Идемте же!

Элли направилась к люку.

Капитан взялся проводить ее до самой каюты.

У каюты Элли неловко сбросила плащ одной рукой – вторая была занята свертком с лисенком. Хорошо, что в коридоре возле каюты было темно, и Ларсен не мог рассмотреть странные очертания свертка и не задался вопросом, почему он шевелится.

Капитан забрал плащ и сказал:

– Элли, если вам опять вздумается погулять снаружи или в трюмах – пожалуйста, не делайте этого тайком. Предупредите меня. Если я буду свободен, пойду с вами. Так вы будете в безопасности. Договорились?

Элли недоуменно подняла брови.

– Вы будете моим провожатым?

– Я так понимаю, что остановить вашу тягу к приключениям можно, только если запереть вас в каюте и заковать в кандалы. Но кандалов в хозяйстве «Горгоны» не предусмотрено. Поэтому это наилучший выход.

– Спасибо, – смутилась Элли. – Мне неловко отрывать вас от ваших обязанностей.

– Ради вас я охотно оторвусь от них на часик. Покажу вам и другие чудеса неба. Лунную радугу, северное сияние, перламутровые облака.

– О! – только и сказала Элли, восхищенная его предложением. Поразмыслив, добавила: – Наверное, другим пассажирам лучше не знать о нашей договоренности. А то они все захотят таких привилегий – прогулки в обществе капитана.

– Не думаю, что пожелаю делиться небесными красотами с кем-то, кроме вас, – сказал он. – Это мои сокровища, и я вправе распоряжаться ими так, как захочу, и с кем захочу.

Он вежливо склонил голову, прищелкнул каблуками и ушел.