Текст книги "Небесная танцовщица и капитан (СИ)"
Автор книги: Варвара Корсарова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 7 (всего у книги 19 страниц)
Капитан Эвклид Ларсен определенно видел в ней не только назойливую пассажирку.
* * *
– Небесный Бублик! – раздался голос наблюдателя.
Пассажиры дружно ахнули, а потом разом заговорили, делясь впечатлениями.
Впереди показался аэростат удивительной формы, похожий на «чертово колесо» чудовищных размеров.
Внутри внешнего надутого обода был установлен второй, подвижный, с длинными лопастями. Внутренний обод медленно крутился, отблески солнца прыгали с одной лопасти на другую.
Верхушка колеса уходила необычайно высоко и, казалось, упиралась в самую небесную твердь.
– Это не бублик! Это как ветряная мельница наоборот, с крыльями не снаружи, а внутри! – восхитилась Элли.
– Именно так, – подтвердил капитан. – Это ветряк. Ветер приводит лопасти в движение, они вырабатывают энергию. Потом она идет по проводам на судно. Видите?
Аэростат оказался на привязи: толстые кабели соединяли его с длинным судном, которое величественно покачивалось внизу.
– Еще один способ получать электричество наряду с «солнечными жнецами». Все эти аппараты создали лучшие инженеры королевства. Им помогают Одаренные. Метеомансеры и аэромансеры обеспечивают на этом участке неба хорошую погоду и изобилие солнца.
– Наука и магия работают плечо к плечу, – иронически заметил Шнаппс.
– Наука, только наука, – ответил капитан. – Управление эфирными полями земли не имеет ничего общего со сверхъестественным. Люди покоряют природу разными способами.
Воздух наполнился жужжанием и металлическим пением. Над головами пассажиров промчался легкий аэроплан, подняв небольшой ветер.
– Прибыл цветочный груз из дирижабля-оранжереи! – радостно объявил Блоб. – Подарок от компании. Все лучшее для наших пассажиров!
Аэроплан сделал круг на «Горгоной», а потом помчался прямо на нее.
– Как он сядет? – удивилась Элли.
– Сюда, на верхнюю палубу. Тут есть посадочная полоса с тросом, на который мы ловим аэропланы, как рыбу на крючок.
Капитан показал на дорожку вдоль площадки. Поперек дорожки был натянут толстый трос, прикрепленный к двум барабанам. У барабанов суетились матросы и механики.
– Самолет зацепится за трос тормозным гаком – крюком на фюзеляже. Это новая разработка инженеров. Такой трюк требует немалого мастерства авиатора. Но у нас еще есть сеть для улавливания. Видите? Вон она натянута, в конце дорожки.
– Как рыбалка! – засмеялась Элли. – Или как ловля бабочки сачком.
– Именно так, – улыбнулся в ответ капитан. – А взлет аэропланов осуществляется с помощью паровой катапульты. Внутри ее ходит поршень... – капитан вдруг смутился и глянул на Элли. – Простите, я увлекся. Вам, наверное, это неинтересно.
– Еще как интересно! – с энтузиазмом воскликнула Элли. – Я поняла: аэропланом выстреливают, как из пушки. У нас в кабаре... в одном столичном кабаре, – поправилась она, – показывают похожий цирковой номер. Это так здорово! «Человек-ядро», знаете? Роль ядра в «Электрической стрекозе» исполняет девушка… ее помещают в особую катапульту, а потом производят выстрел. И я… она летит, делает переворот в воздухе и приземляется на сетку!
Элли даже зажмурилась, вспоминая.
Сначала, когда Боров Лазарус решил показать этот трюк на сцене кабаре, она отчаянно боялась. Но цирковой механик, которого пригласили установить оборудование, объяснил, что опасности нет, если все правильно рассчитать. И после первого же выстрела и полета над сценой Элли полюбила этот номер всей душой. Она безбоязненно забиралась в катапульту и ловко приземлялась в сетку. Публика с ума сходила от восторга.
Однако она почти проговорилась! Заметил ли Ларсен? Кажется, нет.
– Я тоже хотела бы так летать, – торопливо сказала на всякий случай, чтобы объяснить свои оговорки. – Я часто представляю себя на месте артистки.
Тем временем пение моторов стало громче, авиетка стремительно приблизилась, коснулась колесами каучуковой дорожки, быстро покатилась, но скоро зацепилась за канат и встала.
Колпак кабины откинулся, на площадку выбрался авиатор.
К нему поспешили матросы, и среди них вышагивала высокая массивная фигура. Солнце блестело на ее клепках и сочленениях.
– Да это же голем! – возмущенно заметил Шнаппс. – Вы сказали, им запрещен выход на палубы!
– Это наш трюмный матрос, – спокойно объяснил капитан. – Его привели, чтобы он помог загнать аэроплан на катапульту для старта.
Из аэроплана выгрузили два ящика, наполненные фиолетовыми цветами. Голем, шагая грузно и пружинисто, ухватил крыло аэроплана руками, толкнул, и легко повел тяжелую машину по дорожке.
– Однако какая силища! Что будет, если он решит применить ее против людей?
– Такого не произойдет, – торопливо сказал Блоб. – Зато один голем может заменить десять рабочих. И платить ему не надо, а расходы на содержание минимальны!
Аэроплан загрузили на катапульту и приготовили механизм для старта. Пилот тем временем принял из рук стюарда кружку с дымящимся грогом и с удовольствием угощался.
Капитан Ларсен вдруг крепко потер затылок, сбив фуражку на лоб, поправил ее, насупился, как будто в раздумьях, и вдруг решился.
Он повернулся к Элли, посмотрел на нее в упор и спросил:
– Госпожа Селеста, хотите прогуляться среди облаков? Пролететь сквозь Небесный Бублик?
– Что вы имеете в виду? – удивилась Элли. – Мы и так летим среди облаков.
– Вы мечтали узнать восторг быстрого полета, и вы его узнаете. Попрошу пилота одолжить нам авиетку на пятнадцать минут. Я и сам не прочь сесть за штурвал, немного размяться.
– Вы хотите прокатиться на аэроплане? И зовете меня с собой?
У Элли замерло дыхание.
– Да, именно так.
– Но как это возможно? Вы ведь капитан! Вам разрешено покидать свой пост на «Горгоне»?
– Почему нет? – пожал тот плечами. – Это не запрещено инструкцией. Бывает, я покидаю судно ненадолго, когда мы останавливаемся на дозаправку. У нас есть моторный аэростат для таких вылазок. Сейчас мы совершим короткую прогулку, ничего более. Авиетка принадлежит компании, я улажу вопрос с Блобом.
– Да, да, я согласна! – Элли прижала руки к груди, не в силах справиться с восторгом.
– Отлично, – кивнул капитан и позвал матроса:
– Луц! Принесите госпоже Селесте и мне куртки, шлемы и очки.
Глава 8
Капитан отошел сделать последние приготовления. Матрос забрал у Элли плащ и вручил ей кожаную куртку, плотный шлем и очки-консервы. Элли знала, как с ними управляться – похожие были частью ее сценического костюма.
Она переоделась, и ее руки дрожали от волнения.
– Ты летишь на прогулку с капитаном? – удивился подошедший Крис. – Быстро ты его прибрала к рукам.
– Ничего подобного, – возмутилась Элли, затягивая ремни шлема под подбородком. – Ларсен просто оказывает мне любезность.
– Однако ты смелая девчонка, – Крис окинул ее уважительным взглядом. – Я бы побоялся лезть в эту этажерку с крыльями.
Тетя Дженни показала Элли издалека большой палец.
Явился капитан Ларсен. Он тоже сменил плащ на кожаную куртку и надел шлем, и в этом наряде выглядел еще более мужественно.
– Готовы, госпожа Селеста? Не передумали?
– Нет!
– В момент старта будет небольшая перегрузка. Выдержите?
– Безусловно!
– Тогда вперед!
Ларсен помог Элли забраться в кабину аэроплана, и сам занял место за штурвалом.
Кабина была одноместной, для Элли разложили откидное кресло рядом, но она сидела вплотную к пилоту.
– Я вам не помешаю? Тут тесно.
– Нет, – капитан мельком глянул на нее. – Можете вытянуть ноги, если вам удобнее.
Элли послушалась, и ее бедро коснулось твердого как камень, бедра капитана. По телу пробежали мурашки.
– Давайте застегнем ваш ремень, – сказал Ларсен спокойно.
Он перетянул ее ремнем и когда застегивал замок, его дыхание обожгло ее лицо.
Колпак закрылся, отрезая Элли от мира. Она облизала пересохшие губы.
Ларсен со знанием дела проверил приборы, положил руки на штурвал, примеряясь. Элли смотрела на его сильные, крепкие пальцы.
– Люблю водить небольшие аэропланы, – сказал он. – Давно не имел этого удовольствия. Полет на дирижабле – это другое. Там нет скорости. На дирижабле ты лучше чувствуешь течения ветров и глубину неба. А в кабине аэроплана ты становишься частью неба. Сейчас вы это поймете.
Ларсен повернул ключ зажигания.
Заурчал мотор, пропеллер начал вращаться, его лопасти мелькали в размытом круге, словно тени.
– Готовьтесь! Взлетаем.
Матрос на палубе махнул флажком и отбежал.
Шум мотора усилился, корпус аэроплана дрогнул, и вместе с ним дрогнуло сердце Элли. Она крепко вцепилась руками в сиденье.
Щелкнул замок катапульты, аэроплан рванул вперед, а Элли вдавило в кресло. Она на миг закрыла глаза, а когда открыла, они уже летели.
Ее охватили пьянящее торжество и головокружительную радость.
– Все в порядке? – громко спросил Ларсен, вытягивая рычаг на себя.
– Да! – голос Элли дрожал от страха и восторга.
Сначала казалось, что аэроплан висит в воздухе неподвижно, но потом он накренился, опрокинулся, и справа внизу открылось пространство океана.
Они облетели «Горгону» по кругу. Темная туша дирижабля величественно проплыла внизу, на открытой палубе суетились крошечные фигурки.
Аэроплан лег на крыло, сделал поворот и круто взял вверх.
Элли открылось незабываемое зрелище.
Сверху синела чаша неба, внизу – изумрудная чаша океана. Подсвеченные солнцем облака на горизонте походили на пылающие скалы.
Впереди висела цепочка дирижаблей – «солнечных жнецов», соединенных толстыми канатами. Похожие на громадных рыб корпуса, раскинув «плавники», скользили над океаном. Еще одно чудовище, оторвавшись от стаи, медленно поднималось к небу. По волнам бежала его тень.
Элли не выдержала и рассмеялась от переполнявших ее чувств.
– Нравится? – спросил Ларсен.
– Еще как!
Капитан коротко улыбнулся. Он сосредоточенно смотрел на горизонт.
– Это прекраснее, чем я представляла! – Элли продолжала делиться взахлеб. – Жаль, мы не можем летать сами по себе, на собственных крыльях! Мне бы хотелось видеть небо прямо под ногами. Смотрите, капитан – думаю, я смогла бы пройти по тому тросу!
Она показала на канат, соединяющий два дирижабля.
– Когда я... посещала балетную школу, училась ходить на канате. У меня это получается не хуже, чем у циркачки! Представьте, какой был бы номер! Танец над морской бездной!
Капитан покачал головой.
– Вы все больше меня изумляете, Элли. Да, это был бы красивый трюк. Но опасный. Впрочем, я понимаю ваше желание.
– О, я бы справилась! Куда мы сейчас летим?
– Давайте пройдем сквозь «Небесный бублик».
Пролет сквозь «Бублик» занял лишь мгновение, но поразил Элли до глубины души.
Солнце на миг скрылось в его тени, все вокруг потемнело, справа показались огромные, ползущие вниз лопасти, неутомимо перемалывающие воздух.
Размеры гигантской воздушной мельницы заставили Элли почувствовать себя крошечной, но очень смелой и быстрой букашкой – стрекозой, которая не боится подлететь к чудовищу, готовая ускользнуть от его зубов в любой момент. Да, пролет сквозь ветряк походил на танец между гигантскими челюстями!
Аэроплан развернулся.
– Теперь домой, – сказал капитан.
«Горгона» начала расти в размерах. Стрекоза готовилась приземлиться на ее спину.
Скоро посадочная дорожка стремительно понеслась навстречу. Толчок, аэроплан подпрыгнул, прокатился недалеко, дернулся, чуточку подался назад под натяжением троса и остановился.
Элли часто дышала.
Ларсен откинул колпак, легко выскочил на палубу и помог выбраться Элли. Он взял ее за талию и ссадил на землю.
Она положила руки на его плечи, ощутив твердость его мышц.
– Спасибо, спасибо вам, капитан Ларсен!
Она все еще была пьяной после стремительного полета. И поэтому совершила поступок, которого сама не ожидала: она обхватила капитана за шею, приподнялась на цыпочках и звонко поцеловала его в холодную твердую щеку.
И тут же отпрянула, ужаснувшись содеянному. Капитан смотрел на нее изумленно, и, как показалось Элли, с неудовольствием.
– Простите! – улыбнулась она. – Не удержалась. Я вам очень благодарна за этот подарок. Я никогда его не забуду!
– Ничего, я вас понимаю, – сказал Ларсен. – Когда я совершил свой первый полет на аэроплане мальчишкой семнадцати лет, мне тоже после посадки хотелось расцеловать своего инструктора. Что ж, спасибо и вам, госпожа Селеста. Мне было приятно летать в вашей компании. Идите же, вам пора внутрь. Луц заберет одежду и проводит вас.
* * *
Пока Элли шла в свою каюту, она не видела ничего вокруг. У нее подрагивали ноги, сердце часто и взволнованно билось: то ли при воспоминании о полете над океаном, то ли от осознания того, что она прыгнула на шею капитану Ларсену и поцеловала его.
Конечно, поцелуй был дружеский, невинный – пустяк! Капитан принял его стоически. Айсберг не растаял, хоть и весьма удивился.
Но Элли не могла отмахнуться от чувств, которые она испытала, когда прижалась к твердой груди капитана.
Она раз за разом мысленно переживала это мгновение. Раз за разом ее сердце вздрагивало, как в момент, когда она взлетала над сценой и на миг зависала в воздухе, перед тем, как сделать сальто и нырнуть вниз.
Эвклид Ларсен отличался от всех ее знакомых мужчин. Он вторгся в ее мир и в ее мысли. Это ее тревожило. Рядом с ним Элли то терялась, то приходила в восторг, не могла оставаться собранной и хладнокровной. Так и ошибку допустить недолго.
Но как же хочется хоть раз в жизни не думать о том, какие последствия будут иметь твои поступки!
Элли переоделась к обеду и вышла в коридор. За дверью каюты тети Дженни послышался шорох – пожилая дама была у себя. Элли решила заглянуть к ней, чтобы рассказать о полете. Горячие эмоции все еще жгли ее.
Она деликатно стукнула в дверь костяшками, но ответа не получила. Неожиданно из каюты раздался странный звук – не то писк, не то всхлип.
Позабыв о манерах, Элли скорее дернула дверь.
С дамой возраста тети Дженни всякое может случиться! Накануне она носилась по трюмам «Горгоны» как угорелая, а сегодня от души угощалась горячим грогом на верхней палубе.
Вдруг у нее теперь от нагрузок и излишеств сделался сердечный приступ?
– Госпожа Майер! Тетя Дженни! Вы в порядке? – она ворвалась в каюту как вихрь и охнула.
И правда, дело плохо! Тетя Дженни стояла на четвереньках, с головой под койкой, явив свету плоский старушечий зад, обтянутый синим шелком.
Элли обхватила ее за талию и начала поднимать. Тетя Дженни оказалась отнюдь не воздушной старушкой. Весу в этом божьем одуванчике было немало, а тело у нее было крепкое и костлявое. Элли покачнулась и чуть не стукнула свою благодетельницу головой о койку.
– Душечка, полегче! – бодро запротестовала тетя Дженни. – Я в порядке!
– Простите, – смутилась Элли, отпустила пожилую даму и отошла на шаг. Та оперлась рукой о койку и встала.
– Вы что-то обронили?
– М-м-м... нет, – тетя Дженни хитро улыбнулась и потупила глаза.
Под кроватью лязгнуло, а потом опять послышался странный звук. Определенно плач, и как будто потявкивание!
А затем из-под койки на миг показался черный влажный нос, мохнатые ушки и рыжие плутовские глаза.
– Что это? Кто это?!
– Ну вот, теперь ты знаешь нашу с Пулкинсом тайну, – вздохнула тетя Дженни. – Прошу, никому не рассказывай. Это Фанни, питомец второго помощника.
– Ну да, я помню, как вы его... уговорили! Но почему Фанни у вас?
– Я предложила Пулкинсу держать ее в моей каюте. Сюда не заходят горничные, я убираюсь у себя сама. Меньше шансов, что ее заметят и доложат капитану. Теперь буду запирать дверь, чтобы ее не увидели посторонние глаза.
– Но... это же не щенок?!
– Разве? – удивилась тетя Дженни. – Да нет, самый настоящий щенок. Правда, не собачий, а лисий. Ручного лисенка подарила Пулкинсу его невеста, дочь директора зоопарка.
Элли опустилась на колени и протянула руку, чтобы погладить зверюшку. Фанни смотрела на нее настороженно. Лисичка была какой-то сонной и обиженной. Неудивительно: ее шею охватывал кожаный ошейник, от него тянулась цепочка, прикрепленная к пружине койки.
Когда Элли коснулась ее между ушек, лисичка тонко заскулила – пожаловалась. А потом свернулась клубком, давая понять, что не хочет идти на контакт.
Еще одна безбилетница на борту «Горгоны». Капитана водят за нос все кому не лень. Его второй помощник, Элли, тетя Дженни...
– Мне кажется, Пулкинсу стоит рассказать капитану о своем питомце, – нерешительно предложила Элли. – Капитан не будет сильно сердиться.
– О, вижу, ты уже изменила свое мнение о Ларсене! – воскликнула тетя Дженни с горячим любопытством. – Как прошла ваша воздушная прогулка? Вы поцеловались в кабине аэроплана?
– Нет, что вы! – запротестовала Элли, вспыхнув. – Мы разговаривали. Не думаю, что ему хочется целоваться со мной.
– А тебе с ним?
Элли не ответила, лишь помотала головой.
– Идем обедать, – улыбнулась тетя Дженни. – Надеюсь, за обедом произойдет еще что-нибудь интересное. Почему бы тебе не пригласить капитана на вечернюю прогулку по галерее? А то он опять запрется в командном отсеке, как сыч.
* * *
Когда Элли вошла в салон, на нее устремились любопытные взгляды. Пассажиры уже проведали, что капитан Ларсен взял ее в полет на аэроплане. И наверняка строили догадки о характере их отношений.
Долгое путешествие – скучное дело. Сплетни могут немало его разнообразить. Лишь бы пассажиры не пошли в своих догадках слишком далеко и не решили докопаться до подноготной их яркой спутницы. Пожалуй, нужно быть осторожнее, меньше высовываться и не привлекать к себе внимания, сделала мысленную пометку Элли. А впрочем, пусть обсуждают то, что видят. Ведь никто не видит правды!
Когда Ларсен появился в салоне, щеки Элли вспыхнули, и она невольно вздрогнула.
Как всегда, капитан заполнил салон своим присутствием. Роскошь обстановки померкла перед великолепием его белого кителя с блестящими пуговицами. Напыщенные дельцы и богачи показались пустышками и померкли в потоке исходящей от него энергии и решительности.
Но капитан не подошел к Элли. Даже взглядом ее не удостоил. Он был собранным и отчужденным, как всегда. Наверное, утренний восторг полета и случайный поцелуй взбалмошной пассажирки уже выветрились из его памяти под потоком рутинной судовой работы.
К капитану подошла курносая блондинка в розовом. Элли уже знала, что ее зовут Эмилия Блуменгартен, она наследница богатого промышленника и завидная невеста.
– Капитан, говорят, сегодня утром вы поднимались в небо на аэроплане и катали пассажиров, – протянула она капризным голоском и коснулась локтя собеседника. – А меня покатаете? Прошу, капитан! Мне хочется насладиться красотами неба в вашей компании!
– Возможно, позже, когда мы будем стоять над Сен-Бернадет, – вежливо ответил капитан и предложил блондинке руку, чтобы сопроводить в столовую. – Тогда у меня будет время разогреть моторы нашего прогулочного аэростата.
Элли внезапно обиделась.
Ну вот, а она решила, что капитан как-то выделил ее из остальных пассажиров! Ничего подобного. Он обычный мужчина. Всегда готов угодить дамочке с хорошенькой мордашкой и недолго противится, когда его атакует такая особа.
Ну и пожалуйста, ну и ладно!
Они прошли в столовую и заняли свои места.
Элли угрюмо смотрела в тарелку.
На столах среди приборов теперь стояли вазочки с роскошными орхидеями, которые доставила авиетка с небесных оранжерей.
Усатый Шнаппс вынул орхидею, брезгливо понюхал, вернул цветок в вазу и начал разглагольствовать. Он бурно выражал свое недовольство тем, что на «Горгоне» есть големы. Шнаппс был из тех людей, кто охотно пользуются благами цивилизации, но при этом называют себя защитниками традиций и противятся всему новому.
– Все же я считаю, что держать на борту этих чудовищ опасно, – говорил он, сердито тыкая вилкой в запеченную треску. – Капитан, как вы согласились взять их?
– Это было распоряжение компании. Если бы решение зависело от меня, я бы не стал их брать.
Элли сердито глянула на капитана. Он что, на стороне Шнаппса?
– Послушайте, нет никакой опасности! – взмолился Блоб. – Компания взвесила все «за» и «против». И если акционеры решат убрать их, мы, безусловно, согласимся!
– Да, лучше бы вам согласиться, – ворчливо сказал Шнаппс. – А то я дважды подумаю, прежде чем приобретать акции вашей компании.
– Почему вы считаете, что големы представляют опасность? – негромко спросила Элли. Она подняла глаза и на миг встретилась взглядом с капитаном.
– Опасность есть всегда, когда речь идет о механизмах, обладающих разрушительным потенциалом. Но мной движут иные соображения. Взяв пять големов в команду, я был вынужден уволить пять матросов. Хороших матросов, между прочим. Я предпочитаю иметь дело с людьми.
– Люди создали големов, чтобы облегчить труд людей.
– Верно. Наука движет прогресс. Но не всегда в ту сторону, в которую нужно.
– Люди несут ответственность за то, что создали. Особенно если их творения могут чувствовать, как люди.
– Големы чувствовать? – поразился Шнаппс. – Полно, сударыня! Они инструменты. Механизмы! У них в головах перфокарты вместо мозгов.
– В них также есть искра человеческой жизни – часть эфирной ауры. Если некое существо не может смеяться, говорить и беспрекословно подчиняется вашим приказам, это не значит, что оно не может чувствовать и думать. И даже любить!
Тетя Дженни следила за их спором, как зритель за теннисным матчем. Ее голова поворачивалась то влево, то вправо, а глаза горели яростным любопытством.
– Соглашусь с вами, – вдруг ворчливо сказал укротитель Буффорд. – Големы могут чувствовать. Но это-то и страшно. Големы работали в нашем цирке разнорабочими. Иногда мы выводили их на сцену, как часть номера. И знаете, что я заметил? Они живо интересуются животными. Если оставить голема без присмотра, он подойдет к клетке и будет стоять возле нее часами. Они охотно выводят тигров на сцену и загоняют их обратно, убирают слоновий навоз и кормят собачек. И знаете, животные их слушаются. Даже лучше, чем людей. Наблюдать это жутко. Как будто они общаются на телепатическом уровне.
Буффорда передернуло.
– Вы тоже не любите големов? – догадалась Элли.
– Терпеть их не могу, – ответил Буффорд брюзгливо. – Ходячие консервные банки. Кто знает, какие мысли булькают в их железных головах?
– Но вы имели с ними дело. Если наш груз или механические матросы вдруг взбунтуются, вы сможете их укротить, верно? – ехидно спросил Шнаппс.
Буффорд смутился.
– Надеюсь, мне не придется этого делать. Хотя у меня в каюте хранятся чистые перфокарты. Их надо передать покупателю за океаном. Но машинки для их пробивки у меня нет. Да и пользоваться я ей не умею. Знаете, в затылке големов есть окошко, открывается специальным ключом, через него заменяют перфокарты. Когда хотят дать голему новую роль.
– Вот! – сказал Шнаппс снисходительно. – Перфокарты. И никаких чувств, никаких мыслей. Поняли, госпожа Селеста?
Элли упрямо помотала головой и горячо заговорила.
– Разве мы все не живем, как големы? Выполняем роль, предписанную обществом. Та же перфокарта, если подумать. Но мы все хотим вырваться на свободу. Не зависеть от чьей-либо прихоти. Не думать о правилах! А устанавливать свои!
Когда она это сказала, капитан досадливо поморщился, как будто услышал глупость.
– Да вы романтик и идеалистка, госпожа Селеста, – сухо сказал он с почти неразличимой иронией.
– Да, я романтик и идеалистка. Что в этом плохого?
Капитан пожал плечами и усмехнулся.
Он недоволен, догадалась Элли. Чем-то она его разочаровала!
– Вы думаете, я незрелая глупышка? – холодно поинтересовалась она.
Капитан коротко качнул головой.
– Вы красиво говорите. Но вы действительно верите в ваши слова? Или лишь повторяете то, что прочитали в левых газетах, потому что это модно?
Элли набрала полную грудь воздуха, чтобы сразить капитана метким и ядовитым ответом.
– Дорогая, не стоит, – тетя Дженни коснулась руки Элли.
Элли выдохнула и всерьез разозлилась. Пожалуй, ей все же не нравится капитан Ларсен. Ни капли!
Куда делся тот увлеченный мужчина, который рассказывал ей о небесных чудесах сегодня утром? Который решил выполнить ее мечту и дать ей крылья? Теперь напротив вновь сидел застегнутый на все пуговицы холодный капитан, жесткий и циничный.
Их взгляды скрестились. Точно две льдинки пронзили сердце Элли. Взгляд капитана потемнел, возле рта напряглись мышцы. Элли первой отвела глаза, сгорая от обиды.
Вздор! Не стоит выходить из себя. Это всего лишь пустой спор за обеденным столом!
– Рыба сегодня особенно хороша, – нейтрально заметила тетя Дженни. – Передайте мою благодарность коку.
И все взялись за вилки.
* * *
Обед закончился, и второй помощник объявил, что сейчас в концертном зале начнется репетиция номеров к завтрашнему развлекательному вечеру. Он пригласил всех желающих блеснуть талантами.
Желающих блистать было мало. Тогда в дело вступил Блоб. Он неплохо знал увлечения многих пассажиров. Знал, кто умеет петь, а кто декламировать или танцевать. Уговорами и лестью он заманил в концертный зал на четвертой палубе с полдюжины любителей-артистов.
Элли тоже пошла: она обещала выступить с номером.
Однако настроения выступать у нее не было. Она все еще переживала стычку с капитаном за обедом.
С чего он вдруг так на нее набросился с этими идеалами и красивыми словами? Как будто она задела его больное место. Странно. Утром на верхней палубе и во время полета ей показалось, что между ней и Эвклидом Ларсеном зародилось взаимопонимание, протянулась тонкая нить симпатии. Но теперь она будто оборвалась. И это ее расстроило.
Может дело в том, что она не совсем человек и не сможет до конца понять людей? Иногда Элли остро чувствовала свою непохожесть на остальных. Как теперь, когда не могла объяснить поведение капитана Ларсена.
Или она выдумывает? Может, ей показалось, что он неодобрительно принимает ее взгляды, и не верит в ее искренность? Но в его холодных глазах мелькнули насмешка и отчуждение.
Да с чего вообще это ее задевает? Не должно задевать! Ей нет до капитана Ларсена никакого дела.
И все же Элли сердилась и кипела, как перегретый двигатель.
Концертный зал был небольшой, но мог бы роскошью посрамить Королевский оперный театр. Тут имелись и позолоченные люстры, и бархатные сиденья, и пурпурный занавес, и сцена с хорошим освещением.
Блоб уселся за рояль, а Пулкинс начал выяснять у приглашенных, какими талантами они готовы поразить публику.
Артисты-любители смущались и всячески старались увильнуть от выступления.
Впрочем, были и те, кто рвались на сцену. Как всегда, это оказались самые бесталанные.
Госпожа Эмилия прочитала визгливым голоском под аккомпанемент рояля стихи собственного сочинения, где имелись рифмы «любовь – кровь» и «звезда – твоя навсегда».
Потом, к удивлению Элли, на сцену поднялся доктор Гризвольд. Он с невозмутимым лицом снял пенсне, вынул изо рта вставную челюсть и спрятал ее в специальный футляр. Отдал короткие распоряжения аккомпаниатору. Блоб грянул лихую мелодию.
Доктор Гризвольд вытянулся, сделал торжественное лицо и вдруг начал дробно отбивать зажигательную модную чечетку.
Верхняя часть его тела оставалась почти неподвижной, а ноги выделывали такие кренделя, что становилось страшно – как бы они не завязались морским узлом. Он выводил задорный, устойчивый ритм, который все убыстрялся и убыстрялся, и постепенно захваченные им зрители тоже начали постукивать каблуками о пол.
Когда доктор закончил, он молча вытер со лба пот и поклонился. Потом сунул челюсть в рот и пару раз клацнул ей, добиваясь, чтобы она встала на место. Стало понятно, зачем он ее снимал – иначе она, чего доброго, могла бы вылететь во время его бурного танца и шокировать публику.
Элли оглушительно захлопала.
– Браво!
Аплодисменты подхватили все вокруг.
– Пойдете первым номером, чтобы разогреть зрителей, доктор Гризвольд! – сказал довольный Блоб.
Следующим вышел Красавчик Крис и исполнил свой знаменитый номер на два голоса. И справился очень неплохо. Он чередовал куплеты, исполняемые баритоном и сопрано. Баритон уговаривал красотку уединиться на сеновале, сопрано кокетливо отнекивалось, но потом устала ломаться и согласилось.
Зрители покатывались от хохота.
– Отлично, господин Майер! – воскликнул Блоб. – Пустим вас под финал. Ну а вы нас чем порадуете, господин Буффорд? Цирковыми номерами? Может, тигров выведете на сцену?
Укротитель не стал подниматься со стула. Он сидел со скучающим видом, сунув руки в карманы.
– Вы с ума сошли? – спросил он ворчливо. – Какие тигры в крошечном зале, на сцене без ограждения? Вам пассажиры надоели? Хотите пустить их на мясо?
– Да я пошутил. Но выступать-то вы будете?
– Выступлю, куда деваться. Покажу карточные фокусы.
– И все? Вы же циркач! Может, как-то еще повеселите зрителей?
– Повеселить? Чтобы они хохотали надо мной, как идиоты?! Ну уж нет! – вдруг взвился Буффорд и так гневно сверкнул глазами, что Блоб стушевался, растерянно пожал плечами и отстал от укротителя.
– Ну а вы, госпожа Селеста? Вы обещали нам танец. А спеть сможете?
– Да, – Элли вышла на сцену. – Я исполню музыкальный номер. Песня с танцевальными вставками. Но пока не знаю, какую выбрать.
– Исполните сейчас хоть что-то, – предложил Блоб. – А мы решим, пойдет или нет.
* * *
Элли задумалась. На развлекательном вечере для пассажиров не стоит показывать номера, с которыми она выступала в кабаре. Во-первых, нет реквизита. Во-вторых, все еще существует опасность быть узнанной. В-третьих, вряд ли изысканная публика готова к разнузданным трюкам, которые так любили посетители «Электрической стрекозы».
Значит, нужно выбрать что-то благопристойное. То, что исполняют светские скромные девушки на званых вечерах.
– Господин Блоб, вы знаете мелодию песни «Последний вал»?
Элли напела первые ноты.
– Хм, кажется, да.
Блоб поднес руки к клавишам, секунду подумал, а потом начал неуверенно играть.
Элли запела.
Она очень любила эту песню, быструю, но при этом печальную и лиричную, о моряках, которые идут в родной порт и попадают в шторм.
Валы катятся на корабль, под килем разверзается бездна. Капитан считает валы и вспоминает дом, который уже не увидит.
И вот идет последний, самый страшный вал. Вот-вот корабль пойдет ко дну. Капитан видит в белой беснующейся пене цветущие яблони возле дома, а вместо рева ветра и грохота волн слышит пение птиц и голос любимой.
После каждого куплета Элли исполняла короткую танцевальную вставку со сдержанными, плавными движениями. Узкое платье не давало ей достаточно свободы. Но она искупала это выразительностью.
Она легко скользила по сцене, кружилась, показывала движениями тела и рук и качку волн, и отчаяние моряков, и борьбу корабля со стихией. И ласки возлюбленной капитана, и ее взгляд, и надежду.
Потом она возвращалась к роялю и начинала следующий куплет.
Любая другая танцовщица быстро бы запыхалась, но не артифиса.
Сначала Элли пела вполголоса, танцевала вполсилы, но постепенно ее захватила мелодия, и она перестала видеть зал и зрителей, которые сделались очень задумчивыми и тихими.
