Текст книги "Принц, Алёнушка и Волк (СИ)"

Автор книги: Варвара Корсарова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 18 страниц)

– Извини, парень, – сказал Жека и потащил оторопевшую Алёну дальше – прочь из клуба, вверх по лестнице, в темноту осеннего вечера.

 Глава 11 Вот такие пироги

На город опустились сумерки. Огни окон и рекламы плыли в вечернем тумане. С неба капали морось. Прохладный ветер обжег щеки. Алёна дышала и не могла надышаться.

Они быстро дошли до угла и остановились. Через минуту у входа в бар притормозила машина полиции, следом подъехал автомобиль вневедомственной охраны. Повыскакивали люди в форме и ринулись к входной двери бара, весело переговариваясь, как дети, которые спешат на день рождения.

– Ну и вечерок! – проворчал Жека. Он сплюнул и вытер рот тыльной стороной ладони. Алёна подняла глаза и увидела, что у него в уголке рта запеклась кровь.

– Случайно парнишка кулаком достал, когда мы спорили, – объяснил Жека. – Ничего страшного. Он сам больше расстроился.

Алёна горестно охнула и открыла рот, чтобы посочувствовать, но Жека прервал ее.

– Вот скажи, с тобой всегда такое? Где ты появляешься, так сразу что-то происходит. С тобой вообще безопасно общаться?

– Я? Со мной?! – удивилась Алёна.

– Да, с тобой. Вот зачем ты под стол полезла? Отшила бы Мавкину, и все. А так весь бар с ног на голову поставила. Хотя… – Жека вздохнул и признал: – Василиса все равно полезла бы восстанавливать справедливость. После Колькиного коктейля ее потянуло на подвиги.  Имей в виду этот эффект, когда будешь поить своего прекрасного принца.

– Мы бросили Василису одну, – обеспокоилась Алёна. – Надо вернуться! Вдруг ее побьют или обидят?

– За нее не волнуйся, – успокоил Жека. – Да вот она! Через черный ход свалила.

И правда: из неприметной дверцы с другой стороны бара вышла девушка Жеки, спокойная и радостная, словно отличница после получения красного диплома.

– Наконец-то я закрыла гештальт, – сообщила она, натягивая на ходу куртку. – Оставила школьное прошлое позади раз и навсегда. Я простила свою обидчицу и отпустила обиду. Это важный этап. Пойду, отмечу его в другом месте, где поспокойнее.

– Давай, подруга, – кивнул Жека. – Пока. Береги себя.

– Пока, дорогой. Целоваться, думаю, мы больше не будем, поэтому просто пожмем руки на прощание. И тебе до свидания, Алёна.

Она секунду посмотрела на нее задумчиво, а потом опять обратилась к Жеке:

– Знаю, ты советов не любишь, старый волчара, но все же скажу: бросай эту свою игру. Как бы тебе потом самому  хуже не было. Девочка может сильно обидеться, – закончила она непонятно, помахала рукой, сверкнув кольцами, небрежно сдула с глаза челку и скрылась в тумане.

– Интересная у тебя девушка, – пробормотала Алёна.

– Она больше не моя девушка. Мы расстались. Сегодня я встречался с ней, чтобы забрать ключи от квартиры, – Жека пошел к мотоциклу.

Алёна засеменила следом.

– Почему вы с ней расстались? – это было неправильно и гадко, но Алёна отчего-то обрадовалась этой  новости. Теперь она поняла, что означал тот разговор в баре.

– Много причин, – равнодушно сказал Жека, вручая Алёне шлем. – Характерами не сошлись. Целями в жизни. Василиса ищет себя. Я себя уже нашел. Она вольная птица и решила, что я ее ограничиваю. А я решил, что с меня хватит. Она не признает условностей, считает себя полигамной и стремится к свободным отношениям.

– Она – что? – не поняла Алёна, а потом как поняла, и смущенно сказала: – Ааа…. Ясно. А ты… не полигамный? Ты… как это… моногамный? Одна любовь на всю жизнь? Ой, наверное, тебе сейчас очень плохо. Прости… мне жаль, что вы расстались…

Жека замер, как будто прислушиваясь к собственному сердцу, а потом пожал плечами.

– Да нет, мне нормально. Давно нужно было разбежаться. А ты что-то шибко много вопросов задаешь. Садись давай! Тебе домой пора. Видела бы ты себя в зеркале. Ух и влетит тебе от мамы.

Да, с мамой могла возникнуть проблема. Алёна поняла это, когда слезла с мотоцикла и остановилась у своего подъезда, не решаясь войти.

Она осмотрела себя. Платье помято, порвано и там, куда попали капли «Мертвой воды», расплывались зеленые кляксы. На голове воронье гнездо. Руки черные. Чулки сползли.

А гости еще не разошлись: окна квартиры ярко горели, на шторах виднелись силуэты, играла музыка. Веселье было в самом разгаре.

Стоит Алёне войти в прихожую, как все сбегутся. Даже представить невозможно, какое будет у гостей выражение лиц…

– Я  с тобой поднимусь, – сказал Жека. – И объясню твоей маме, то произошла досадная неприятность. Например, тебя окатило водой из проезжающей мимо машины. А потом к тебе пристал бомж, хотел расцеловать и выпить с тобой на брудершафт. Я благородно отбил тебя и привел домой. Нет, лучше так: ты увидела на дереве котенка и полезла спасать. А я спас тебя. Сойдет такая версия?

– Нет! – отчаянно сказала Алёна. – Не сойдет. Если мама тебя увидит со мной, будет еще хуже.

– Ах вот оно что! – сказал Жека очень прохладно. – Понял, не дурак. Я неподходящий знакомый.

Когда он это озвучил, Алёне стало немного стыдно. Но что поделать! Так оно и есть. Она попробует ему объяснить… потом. А сейчас ей пришла в голову блестящая идея. Алёна быстрым шагом пошла за угол, к другой стороне дома, куда выходил балкон ее комнаты.

Алёна точно помнила, что оставила дверь на балкон открытой. Она любила свежий воздух. Это все знали и дверь закрывать не стали бы. Рядом с балконом проходит пожарная лестница. Она заберется по лестнице на второй этаж, перепрыгнет на балкон и незаметно попадет в свою комнату. Быстро примет душ и переоденется. И никто ни о чем не догадается.

Безумный ход, конечно. Но достойный всего этого безумного дня.

Жека мрачно шел за ней. Когда он увидел лестницу, сразу понял, что задумала Алёна, и спросил:

– А ты сможешь забраться? Темно, сыро. Опасно.

Лестница не доставала до земли метра полтора. Обычная вертикальная железная лестница, по которой нужно подниматься, держась руками и ногами.

– Тут невысоко…

– Ладно. Буду страховать тебя внизу. Держись!

Он подхватил ее, легко поднял и помог поставить ногу на первую перекладину. Алёна вцепилась в перила и начала осторожно карабкаться наверх. Это было не слишком сложно. Сложность ждала впереди. Чтобы попасть с лестницы на балкон, Алёне пришлось бы отпустить одну руку, сильно потянуться вбок, перекинуть ногу на узкий козырек, чтобы залезть в окно. Оказалось, она не может этого сделать.

Оказалось, второй этаж – это чертовски высоко!

Алёна крепко вцепилась в холодное железо. Ветер поддувал снизу и трепал юбку. Вокруг было темно – как бывает в сентябре, сумерки опустились быстро. Шумели колеса машин, из окон дома доносились приглушенные голоса и музыка, как будто из другого измерения.

Алёна почувствовала себя ужасно одинокой и оторванной от цивилизации. Как забытый альпинист на склоне Эвереста. Она опустила глаза и увидела в бледной полосе света Жекино бородатое лицо. Он приставил к глазам руку козырьком и следил  за ее метаниями с весельем и легкой тревогой.

– Алёна, слезай! У тебя не выйдет. Давай, двигай вниз. Не бойся, я тебя подхвачу!

Алёна дернулась и поняла, что не может двинуться с места. Руки и ноги враз ослабели, сердце колотилось громко и часто.

Кончится этот день когда-то или нет!

– Так, я лезу за тобой. Не двигайся!

Но тут на балконе стукнула дверь, потом боковое окно на балконе открылось шире, звуки музыки и разговора стали громче.

В окно высунулась голова дяди Ромы. Отблески ламп играли на его залысинах, лицо раскраснелось.

– Алёна! – позвал он ее с облегчением, но без особого удивления. Как будто его падчерица каждый день забиралась в окна по пожарной лестнице. – Давай руку! Я тебя перетащу. Тихо, тихо, чтобы никто не услышал! Жанна тебя еще не хватилась, но скоро хватится. У меня кончились предлоги, чтобы тебя прикрывать.

– Д..д...да, дядя Р...рома… – простучала зубами замерзшая Алёна. – Уже иду.

Она собралась с силами, протянула руку – дядя Рома крепко ухватил ее и помог перелезть в окно.

Когда Алёна встала обеими ногами на паркет, она от облегчения застонала.

Дядя Рома опять высунулся в окно и восхищенным шепотом сообщил вниз:

– Пссс! Парень! Готово! Она у меня!

– Все нормально? – донесся обеспокоенный голос Жеки.

– Да! – радостно подтвердил дядя Рома. – Я ее втащил! Операция прошла успешно! Не беспокойся, парень! У меня все под контролем!

– Молоток, братан! – одобрил Жека. – Передай Алёне, завтра заеду за ней универ!

– Ой нет, не надо… – пробормотала Алёна, но дядя Рома ее не услышал:

– Окей! Передам!  Будь спок!

И отсалютовал в воздухе сжатым кулаком в знак подтверждения. Дядя Рома сиял, как домашний мальчик, которого похвалил его кумир – дворовый хулиган.

Он втянул голову обратно на балкон, глянул на Алёну и восхитился:

– Ну ты даешь, дочка! Всегда мечтал залезть по этой лестнице. Попробовать завтра, что ли?

– Лучше не надо. Я тебя на балкон втащить не смогу, и мама тоже не справится, – ответила Алёна и побрела в ванную комнату, пока ее не застукали.

– А что это за парень? Крутой, видать, серьезный. Как его зовут? Чем он по жизни занимается? – расспрашивал дядя Рома, семеня за спиной, но Алёна махнула рукой – не до разговоров сейчас!

Она быстро приняла душ, надела халат и вышла. Испорченное платье скомкала и сунула в шкаф. Завтра посмотрим, можно ли его спасти.

Прислушалась: в прихожей прощались последние гости, в гостиной домработница раздраженно бормотала и собирала посуду.

Алёна хотела пройти на кухню, но тут ее поймала мама и строго выговорила за то, что дочь сбежала с вечеринки и торчала у подруги, а потом вернулась и спряталась у себя в комнате, как нелюдимка. И это было грубо, невоспитанно, по-хамски и чему я тебя вообще учила, и не маленькая уже, должна бы понимать, и прочее, прочее, прочее…

За спиной мамы стоял дядя Рома и сочувственно подмигивал.

Когда, наконец, Алёна оказалась у себя в комнате и добралась до кровати, через полчаса поняла: не уснуть. В голове то и дело прокручивались разные позорные моменты, в которых Алёна была главным действующим лицом. Алёна мычала от стыда, била кулаком подушку, жмурила глаза, потом встала и расхаживала по комнате из угла в угол и во все корки проклинала свою внезапную тягу к приключениям.

Ничего, успокаивала она себя, теперь-то она точно излечилась от этого недуга.

Она пошла на кухню, помочь домработнице с уборкой, но та уже заканчивала утрамбовывать мусор и складывать тарелки.

– С этим что делать? – Любовь Тимофеевна мотнула головой в сторону грибов в кузовке. – Если выбрасывать собралась, лучше мне отдай. Домой унесу и сварю суп.

Грибы пахли на всю кухню, Алёна будто снова в лесу очутилась!

– Нет! – она схватила корзину и прижала к себе. – Я… ими сейчас займусь.

Точно! Ей нужно какое-то занятие, что-то делать руками, чтобы успокоить нервы и переключиться. Полночь  – самое время почистить грибы.

С непривычки она возилась долго, и палец порезала, но работала аккуратно, и постепенно повеселела. В квартире было темно, тихо, а на кухне светло, уютно. Радио едва слышно бормотало и играло джаз. В окна легонько стучал дождь. И приключение в Кощеевом логове вдруг предстало в ином свете. Алёна прыснула со смеху, когда вспомнила лицо Мавкиной, когда та отфыркивалась и отплевывалась зеленой жижей. Даже испорченного платья теперь было не жаль.

А Василиса-то, Василиса! Ну и девушка у Жеки! ...Бывшая девушка. Интересно, как долго они встречались? Они  жили вместе, раз у нее были ключи от его квартиры? Кажется, расставание не разбило его сердце. Или все же разбило, да он не показал? Ну как же, он же мужик, да с бородой, да на байке, да с татухами – волчья пасть скалится на предплечье! Cтанет такой выть на луну о несчастной любви и выкладывать в инстаграм черно-белые фоточки с сентиментальными цитатками!

...интересно, есть у него инстаграм? И другие страницы в соцсетях? Надо бы поискать... Что он вообще за человек? Он ведь даже фамилию свою не назвал, и вообще ничего о себе не рассказал! Вот ведь таинственный персонаж какой, Жека-волчара...

Опомнившись, Алёна вздрогнула и посмотрела на кучу почищенных и вымытых грибов. Ого, сколько их помещалось в кузовке! Так, и что с ними делать?

Посмотрела на часы: второй час. Ну, не спать же в самом деле! Теперь самое время попробовать овладеть новым навыком. Кулинарным!

Кажется, один бородатый тип считает, что она зефирка и белоручка? И готовить не умеет?

Решено: будут пироги!

Алёнин Внутренний инспектор даже оторопел от такой прыти.

Алёна полистала сайты и выбрала легкий рецепт. Так… все просто, все понятно. Даже видео есть, как правильно раскатывать тесто, чтобы оно не липло и не рвалось.

Одна беда: в доме Жанны Карпинской готовили редко, найдутся ли нужные ингредиенты, посуда?

Но потом вспомнила, что дядя Рома прятал глубоко в шкафчике пакет муки. Он очень любил оладушки, и когда Алёнина мама уезжала в командировку, иногда стряпал для себя и падчерицы. Это был их с Алёной секрет. Жанна Карпинская строго следила за диетой мужа и не позволяла ему есть выпечку.

Алёна поплотнее закрыла дверь и приступила...

В понедельник Алёна впервые в жизни прогуляла занятие. Потому что проспала. Ночью ее обуял кулинарный азарт: она месила тесто, обжаривала грибы и лепила пирожки до четырех часов утра. Только когда переложила последнюю выпеченную партию на тарелку и накрыла салфеткой, отправилась в кровать и уснула, как убитая.

Будильник добросовестно прозвенел в семь утра, Алёна выключила звук, уронила голову на подушку и прикрыла глаза – «на секундочку, только на секундочку!» – а когда открыла, уже было девять. Кто-то настойчиво повторял ее имя.

У  кровати стояла мама с лицом, полным драмы.

– Алёна! Что случилось? Почему ты проспала? Ты заболела?! И что творится у нас на кухне, можешь объяснить?

– А?! – подскочила Алёна, хлопая глазами. – А что на кухне?

– Это! – трагичным тоном сказала мама и поболтала в воздухе пирожком с грибами. Она сжимала его двумя пальцами, брезгливо, как грязный носок.

Ровненький получился, румяный, с витым защипом, с гордостью отметила еще не до конца проснувшаяся Алёна.

– Люба сказала, это ты испекла! Ночью! Алёна, что с тобой происходит? Я в тревоге! То без предупреждения уезжаешь за город, а возвращаешься с каким-то бандюганом на мотоцикле, то прячешься от гостей, а вот теперь… пироги стряпала! И в университет опоздала!

– Ну что такого, мама! – ответила Алёна, зевая и потягиваясь. – Может человеку захотеться пирогов, или нет?

– Тебе захотелось пирогов? – насторожилась Жанна. – Среди ночи? У тебя… изменились вкусовые предпочтения? А на соленые огурцы тебя не тянет в последнее время? Утренней тошноты нет? Дочка, признайся сразу, если… я не буду сильно ругать… но…

Жанна Карпинская раздула ноздри, сверкнула глазами, бросила пирожок на стол и горестно всплеснула руками. Широкие рукава алого кимоно взметнулись и обдали Алёну запахом маминых духов и жареных грибов.

– Мама! – ужаснулась Алёна. Она была шокирована намеком до глубины души. – Ничего подобного! Что ты выдумала! Иногда пироги – это просто пироги. Я еще расту и у меня здоровый аппетит. Все, уже встаю. А первая пара… ничего страшного. Тема простая, сама потом все прочитаю, препод не будет возражать.

– Ну ладно, – слабым голосом ответила Жанна, все еще подозрительно щурясь, как почуявшая западню лиса. Она украдкой осмотрела фигуру дочери, задержала взгляд на животе, и, кажется, успокоилась.

Все еще кипя от маминых слов и намеков, Алёна одевалась и умывалась, и никуда не спешила.

А что теперь спешить: ко второй паре она тоже не успеет. Потом окно, а потом еще пара. А потом обещал заехать Жека… и они отправятся добывать голову дракона для Валентина.

Ой, Валентин! Он же звонил ей позавчера… и приглашал на свидание! У нее теперь есть звезда с неба – первое условие выполнено. Она привезет метеорит в университет. Интересно, Валентин еще не передумал вести ее в кафе? Ух, какая жизнь интересная стала!

Алёна вышла на кухню, улыбаясь, но улыбка сразу пропала, как только она увидела маму.

Та сидела за кухонным столом перед ноутбуком, а на экране стояло на паузе видео.

– Алёна, – сказала мама голосом, которым она в юности пела партию Снежной Королевы, и которым она теперь любила отчитывать подчиненных в департаменте. – Как ты  это объяснишь? Что это такое?

Даже не глядя на экран, Алёна поняла, что увидит. Вздрагивая от волнения, она  подошла на онемевших ногах и посмотрела на застывший кадр.

Так и есть. Темное помещение, освещенное неоновыми огнями. На первом плане – перекошенное лицо Миланы Мавкиной в зеленых потеках. А на заднем фоне – она сама, Алёна Сестрицына. Раскрасневшаяся, взволнованная, с упавшими на лоб и щеки лохматыми прядями, таращит дикие глаза. А здоровый бородатый тип тянет ее прочь за руку, и вид у этого типа донельзя зловещий.

– Дочь моя, – сказала мама неожиданно проникновенным и печальным голосом. – настала пора поговорить серьезно. Садись.

Жанна встала, порылась в шкафчике, где у нее тоже имелся тайник, достала сигареты, пепельницу и зажигалку. Она курила, только когда хотела собраться с мыслями перед первым выступлением в трудной роли. Алёна поняла, что дело плохо.

Она села за стол и сложила руки перед собой, как прилежная девочка.

Жанна устроилась напротив, выпустила длинную красивую струю, и посмотрела на дочь в упор. Потом вздохнула и стряхнула пепел.

– Откуда у тебя это видео? – не выдержала Алёна.

– Прислали знакомые, – Жанна тяжко вздохнула. – Значит, вот куда ты ускользнула вчера? Ты опять была с этим типом. Как его зовут, кстати?

– Же… Евгений.

– Евгений, а дальше? – мама подняла одну бровь.

Алёна пожала плечами и потупилась.

– Чем он занимается? Кроме починки мотоциклов?

Пришлось опять пожать плечами и отвернуться.

– Ты все не так поняла, – сказала Алёна в сторону холодильника. – Он не мой парень. Просто вчера мне было очень скучно. Прости, но эти твои гости – обезьяны какие-то.

– Пожалуй, порой я согласна с этим определением, – тонко улыбнулась мама. – Но умная и воспитанная девушка должна уметь наладить контакт даже с обезьянами. И показывать, что ей приятно их общество.

– Значит, я не умная и не воспитанная. Я решила прогуляться и встретила Же… Евгения. Мы зашли в тот бар. А там… началась суматоха.

– Суматоха?! Да, госпожа Мавкина специалист по суматохам, – мама  сделала еще одну затяжку. – Детка, ты понимаешь, как ты меня подставила? Теперь каждый блог будет смаковать, что пока Жанна Карпинская возрождает духовность, ее дочь шляется по низкопробным кабакам и встречается с каким-то... Евгением с внешностью и повадками бородатой гориллы. И чем тебе, спрашивается, мои обезьяны не угодили? У них хотя бы есть нормальные профессии и статус.

– Мама, я не танцевала голой на столах и не устраивала дебош. Ничего страшного не произошло, – ответила Алёна со всей возможной твердостью. – Жека не бандит. Он обычный парень, заботливый, много знает… с ним интересно.

Мама покачала головой, издала еще один горький вздох, а потом неожиданно спросила:

–Ага, «с ним интересно». Знакомая песня. Ты помнишь Ярослава, своего отца?

– Немного, – удивилась Алёна. – Он, кажется, дома редко бывал, да?

– Редко – не то слово, – ровным голосом сказала мама. – Знаешь, почему я вышла за него замуж? Потому что мне было «интересно». Вот какой он был в двадцать лет: кожаная куртка в клепках, волосы до плеч, в ушах серьги, за спиной гитара, в голове дурость, весь город – друзья и кореши. Он ведь был талантливый тенор, с сильным голосом. Но бросил училище, устроился разнорабочим. Чтобы все свободное время с друзьями тусоваться,  на фестивали ездить, на гитаре своей чертовой бряцать... Панк хренов. Денег в семью не приносил. Я на детских утренниках пела, брала подработку, где могла, ни от каких ролей не отказывалась, преподавала… а он мне:  «Деньги – зло, свобода – птица, людям надо много пива, много телок, жизнь красива»!

Жанна гневно задышала. Алёна смотрела на нее, и боялась пошевелиться. Мама раньше не баловала ее откровениями. Она всегда старалась казаться перед дочерью безупречной и поступающей правильно в любой ситуации.

– Мне быстро перестало «быть интересно», – продолжала Жанна. – У меня в театре карьера пошла на взлет, мне поддержка тогда была нужна, а Ярик – на тусовку, на квартирник, в гараж к корешам! Тебя он не хотел – боялся ответственности. Нам по тридцать было, когда я тебя родила. Для себя! Наши ровесники в люди выбились, а Ярик все скачет по фестивалям в кожаной курточке. Уже лысина на темечке появилась, а он все волосы до плеч. Он когда ко мне в театр являлся после спектакля – денег попросить, –  я сгорала от стыда перед коллегами и поклонниками.

Жанна яростно вдавила сигарету в пепельницу.

– Потом я не выдержала и развелась. Ну а через полгода он уехал с другом заграницу, выступать в занюханных барах то ли в Таиланде, то ли на Кубе, то ли еще в какой дыре. С тех пор о нем ни слуху, ни духу, и слава богу. Вот так-то Алёна. Такая у Жанны Карпинской была жизнь. И все потому, что мне в твоем возрасте «было интересно» с твоим папочкой.

Алёна не знала, что сказать, и поэтому после долгой паузы осторожно произнесла:

– Хорошо, что у тебя теперь есть дядя Рома.

– Да, Ромочка… – мама улыбнулась. – Он был мой поклонник. Добивался меня, букеты покупал, спектакли спонсировал. Но встреть я его в двадцать, внимания бы на него не обратила. Хорошие, послушные мальчики мне в юности не нравились.

– Но ты дяде Роме совсем другое говорила… – припомнила Алёна.

Жанна раздраженно махнула рукой.

– Я Роме то, что нужно, говорила. Теперь-то я знаю, что из хороших мальчиков вырастают хорошие мужчины. Алёнушка моя милая, ты у меня умница, уж не огорчи меня, пожалуйста, детка! Это бородатый… он такой, как твой отец. Поверь. Он может поначалу казаться интересным и даже заботливым. Они поначалу все стараются. А потом им это надоедает. А этот бородатый даже хуже! Посмотри, он же взрослый мужик, не пацан! Он тебя до беды доведет! Неужели не понимаешь, чего ему от тебя надо?

– Мама, но… – попробовала возразить обескураженная Алёна, но Жанне надоело играть роль понимающей матери, ведущей разговор по душам с дочерью:

– Я запрещаю тебе с ним встречаться! – она хлопнула ладонью по столу и применила «сценический» голос, от которого заложило в ушах и дрогнули висюльки на люстре в коридоре. – Еще одна подобная выходка, и я отошлю тебя учиться в Дубай! В Эмиратах с моралью строго, там не покуролесишь! Ты меня поняла?

– Да мама. Я тебя поняла.

– Собирайся на учебу. Хватит тут рассиживать.

Алёна покорно поднялась и направилась к выходу. Но в дверях задержалась:

– Мама, а помнишь, меня в детстве возили к бабушке? Папиной маме, бабе Маше. Она еще жива?

– Понятия не имею, – резко ответила мама. – Я порвала все связи с семейством Ярика. После развода свекровь поначалу писала письма, звонила, но я рвала конверты и бросала трубку.

– А где она жила, не помнишь?

– Не помню. Где-то в соседней области, на поезде часа два. Кротово, что ли… дыра какая-то. А тебе зачем?

– Да незачем, так, вспомнила… Я ее любила.

– Господи, да ты ее видела всего-то раза три! Маленькая ты всех любила. Все, иди, не заговаривай мне зубы! Ты испортила мне настроение на целый день. Ума не приложу, что теперь делать!

– Сходи в спа-салон, – предложила Алёна. – Тебе это всегда помогало.

– Ах, оставь! – сердито махнула рукой Жанна и Алёна поспешно сбежала, пока не разразилась новая гроза.