Текст книги "Принц, Алёнушка и Волк (СИ)"
Автор книги: Варвара Корсарова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 12 (всего у книги 18 страниц)
Глава 14 Волк зубами щелк
Без болтливого аспиранта в подвале сразу стало тихо. Алёна невольно поежилась: мрачное все-таки место, особенно когда знаешь его историю. Ящерицам-то все равно – были бы сушеные сверчки да теплые лампы. А вот людям под землей невесело. Словно сидишь в каменной пещере, где легко сгинуть, если о тебе забудут.
Хорошо, что она тут не одна.
Алёна покосилась на Жеку.
Тот как ни в чем не бывало подлил кипяточка в кружку и побренчал ложкой. От этого звука сразу стало уютнее.
– Ладно, – сказала Алёна вслух. – Надо решить, какого дракона я буду дарить Валентину.
– Бери двух, – посоветовал Жека. – Одного себе оставишь.
– К сожалению, это невозможно, – она нагнулась и заглянула в террариум с василиском.
Жека отставил кружку, поднялся из-за стола, неторопливо подошел и молча встал за ее спиной – слишком близко. Шее стало жарко, и Алёна поняла, что он рассматривает ее с высоты своего роста.
Она попробовала представить, какой он видит ее.
Сегодня Алёна заплела волосы изящной французской косой набок, к правому плечу, чтобы открыть длинную шею, и чтобы на затылке пушились трогательные тонкие прядки. Она считала, что с такой прической выглядит элегантно, но и трогательно, по-девичьи, и с удовольствием изучала свое отражение в зеркале.
Но вот теперь посторонний мужчина смотрел на всю эту девичью красоту, и смотрел, кажется, с особым интересом. Он ничего не говорил, не двигался с места, но было слышно, как дыхание его стало чуть глубже. Эти наблюдения и выводы заставили Алёну разволноваться.
Прошуршало: кажется, Жека сложил руки на груди. Потом переступил с ноги на ногу. Но он по-прежнему молчал, и это нервировало.
Не выдержав, Алёна обернулась, наткнулась на его пристальный взгляд и мигом поняла, что не ошиблась в своих предположениях. У нее заколотилось сердце и пересохло во рту, а в груди стало жарко.
Жека улыбнулся ей, не размыкая губ.
– А ты себе возьмешь ящерицу? – спросила Алёна, потому что вдруг испугалась тишины и своей реакции на его близость. Сделав вид, что хочет рассмотреть жилище василиска с другой стороны, она обошла террариум. Теперь между ней и Жекой был большой ящик и безопасное расстояние.
– Нет. Эти животные для людей другого склада. Мне ящерицы не подходят. И рыбки тоже.
Жека расправил плечи, хрустнул суставами, разминая спину, а потом небрежно прислонился к стене. Алёна украдкой посмотрела, как бугрятся мышцы у него под футболкой и поскорее продолжила безопасный разговор.
– А кто подходят? Коты? Ты говорил, у тебя есть кот.
– Коты всем подходят. Они универсальны.
– А ты один живешь? – Алена поспешила объяснить свой вопрос: – Может кто-то из твоих домашних захочет себе ящерку...
– Я один живу.
– А твои родители?
– Родители далеко.
– А чем они занимаются?
В углу, за террариумом, где сейчас стояла Алёна, было темно, и она осмелела. Почему-то в сумерках, когда мягко и уютно горят лампы, а собеседнику видны лишь твои блестящие глаза, но не лицо, задавать вопросы кажется удобным и уместным. Так бывает и у костра в лесу, и у свечи за столиком в кафе и, наверное, в саду под луной. Алёна точно не знала, у нее не было опыта доверительных бесед в романтичном полумраке. Да еще с мужчиной, который ужасно ее интриговал.
Жека ответил не сразу: он отлепился от стены, сунул руки в карманы джинс, покачался на каблуках, усмехнулся.
– Отец собирает автомобили на заводе. Мама не работает. Все. Ты исчерпала лимит вопросов.
– Слушай, ты шпион? Или преступник в розыске? Почему ничего о себе не рассказываешь? Интересничаешь?
Алёна сердито уставилась на Жеку, но тот ни капли не смутился.
– Хочу, чтобы ты научилась судить о человеке не исходя из того, что он о себе рассказывает. И не по его внешнему виду или одежде. И не опираясь на мнение посторонних, даже если это мнение твоей мамочки или подружки.
– Я так и делаю. По крайней мере, стараюсь.
– Вижу, что стараешься, – ответил Жека серьезно, с неожиданным теплом в голосе. – И это мне в тебе нравится. У тебя, конечно, голова забита хламом, но ты это знаешь и пытаешься время от времени избавиться от этого хлама. Чтобы увидеть за ним новые горизонты. Уважаю. Немногие люди готовы пойти на такое. Ведь хлам в голове не только мусор, но и очень удобная защита от всего, что их не устраивает.
– Ты говоришь заумно, как моя подруга-психолог, – фыркнула Алёна, чувствуя себя одновременно обиженной и польщенной. И немного смущенной.
– Это был комплимент. Я их нечасто девушкам говорю.
Алёна не нашла, что ответить. От смущения она постучала по стеклу, привлекая внимание ящерицы. Василиск глянул на нее презрительно, но с места не сдвинулся.
А вот Жека обошел террариум и опять встал рядом, и даже коснулся плеча Алёны своим твердым плечом, и от этого прикосновения у нее по спине пробежали мурашки. Ей вдруг показалось, что он подошел с каким-то намерением. В холодном воздухе подвала возникло легкое напряжение, как перед грозой.
Раньше Жека не делал ничего такого, что вызвало бы ее протест. Не пытался перейти границы. Но может, он хочет сделать это сейчас? Алёна и сама не поняла, какие чувства вызвала в ней эта мысль – возмущение или надежду?
Наверху прошли по коридору рабочие, что-то глухо лязгнуло, грохнуло, потом все стихло. Алёна глубоко вздохнула, чтобы прийти в себя.
– Побегаец куда-то запропастился, – сказала она пересохшими губами, не глядя на стоявшего рядом с ней мужчину. – Позвони ему, пожалуйста. Нам пора идти.
Жека неохотно отодвинулся, достал телефон, посмотрел на экран и покачал головой.
– Тут связи нет, – напомнил он. – Придется подняться.
Он повернулся и направился к выходу. Алёне стало немного страшно, когда он сгинул в темноте прохода, а она осталась одна. Его ботинки протопали по лестнице; шаги затихли, потом его рука сильно дернула дверь. Дверь лязгнула, Жека недоуменно чертыхнулся. Рванул дверь еще и еще. И сказал:
– Слушай, кажется, нас случайно заперли снаружи. Дверь не открывается. Вот так номер!
Доски загрохотали под ударами кулака.
– Эй, наверху! – зычно прокричал Жека. – Дверь откройте!
Алёна начала торопливо пробираться к выходу, петляя между террариумами. Она толком не поняла, что случилось.
Шагнула в проход и натолкнулась на твердую мужскую грудь; Жека ухватил ее за плечи, его борода пощекотала ей лоб и щеку.
– Почему дверь закрыта? – спросила Алёна удивленно.
– Хрен его знает, – угрюмо сказал невидимый в темноте Жека, взял Алёну за запястье и повел обратно к свету террариумов. – Может, строители закрыли, когда уходили. Или сам Илья задумался о линьке кроликов и запер нас по забывчивости. С него станется.
– А ты можешь выломать дверь?
– Нет. Видела, какая она? Ее, поди, с тюремных времен не меняли. Там даже есть заваренное окошечко для надзирателей. Можно еще стучать, но толку не будет. Рабочий день закончен, строители ушли, в корпусе никого. Даже сигнализации нет. Подвал ведь бесхозный. Так что придется нам тут куковать, пока Илья не надумает вернуться.
– А если он не вернется? – у Алёны дрогнул голос. – Он же сказал: «Будете уходить – захлопните дверь». А вдруг он ушел домой… и ему никак не позвонить!
– Ну, не будем предполагать худшее! – жизнерадостно сказал Жека. – Вернется Илюха как миленький, куда денется!
– Ага, утром…
– Не каркай, Алёна, – Жека легко щелкнул ее по кончику носа, чтобы подбодрить. – Ты принцесса пессимисток.
– Тут страшно. И холодно. И моя мама…
– Беспокоится будет, да-да, помню. Ладно, давай поступим так: пока Илюха не нарисовался, попробуем отыскать выход из этого подвала. Он длинный, на весь корпус. Говорят, тут подземные переходы есть между корпусами, может, нам повезет и мы на них наткнемся. Возьми, раз замерзла.
Он снял со стула свою куртку и набросил ее Алёне на плечи. Тяжелая кожа придавила Алёнины плечи, как кольчуга, но тяжесть эта была уютной, как дружеские объятия сильного человека. От куртки пахло кожей, металлом, бензином и ветром.
– А тебе не холодно?
– Мне редко бывает холодно. А тут вообще курорт. Жарища. Ну что, идем?
Он махнул рукой в темный конец подвала.
– Там же ничего не видно!
– Включим фонарик в телефоне. Кончай ныть, подруга! Не хочешь туда – сиди тут, с ящерицами. Тут светло.
– Я с тобой! – Алёна метнулась к Жеке, потому что испугалась остаться одна, пусть даже в компании Васи, Коти, Шуши и прочих рептилий. Они все за стеклом и не помогут ей в случае, если их темноты вынырнет маньяк или привидение.
Алёна крепко стиснула зубы, чтобы сдержать порыв поскулить от души, и покорно пошла вслед за Жекой. Покидать освещенную часть подвала было страшно до трясучки.
Сначала Алёна боялась каждого шороха. Боялась, что фонарь выхватит из темноты что-нибудь жуткое. Но пока им попадались на пути только сломанные парты, стулья, шкафы, набитые заплесневелыми тетрадями с работами студентов, которые выпустились из вуза лет пятьдесят назад.
Однажды Алёна перепугалась так, что взвизгнула, когда в рассеянном луче фонаря мелькнула огромная белая голова.
Она смотрела на Алёну недобро прищуренными глазами. Вместо носа у головы была дыра, а над нависшими бровями сверкал голый череп.
Оказалось – побитый временем бюст Ленина у стены. После встречи с вождем революции Алёна еще долго хватала воздух ртом и прижимала ладонь к бешено бьющемуся сердцу.
Подвал и правда оказался ужасно длинным. Проход то расширялся, то сужался. Где-то гудели трубы, стены местами были скользкие и влажные, а в уголках посуше трепетали лохмотья паутины.
Исследователи нашли несколько заделанных кирпичом проходов. Жека основательно простукал кладку, но звук был глухой.
Наткнулись на закуток со старыми тряпками, ведрами и швабрами. Раскопали тумбочку, полную пустых пивных бутылок. Свалили с гвоздя истлевший костюм химзащиты с противогазом. И обнаружили много другого скучного хлама.
Проблуждав по подземелью с час, исследователи сдались и отправились к обитаемой части подвала.
– Вот приятная новость, – сказал Жека, открывая узкую дверь в закутке за последним террариумом. – Тут у Илюхи есть туалет и водопровод с раковиной и душем. Ха, а тут, смотри, и топчан имеется. Предусмотрительно. Так что если нам придется куковать до утра, мы можем сделать это с удобствами. Жаль, телевизора нет и интернет не ловит. А из книжек только Илюхины брошюры по разведению кроликов и линьке саламандр. Поэтому чтобы скоротать время, нам придется рассказывать друг другу байки.
– Я не хочу байки! – воскликнула расстроенная Алёна. – У меня мама с ума сойдет, если я не приду ночевать.
– Это печально, конечно. Жалко маму. Но поделать мы ничего не можем. Так что попробуй не волноваться. Сделай так: напиши смску и отправь. Если вдруг сигнал пробьется, смска отправится и твоя мама ее получит. И вызовет МЧС, чтобы нас спасли. По крайней мере я Илюхе написал разные добрые пожелания. Но пока мы бродили, сигнал не появился.
Они еще раз поднялись к двери и хорошенько погромыхали и поорали. Но стены в подвале были толстые, самое место для каземата. Крики заключенных не проникали наружу ни сто лет назад, ни сейчас.
Так никто и ни пришел на помощь.
Вскоре стало ясно, что Побегаец не вернется и надежды на скорое освобождение нет.
– Надеюсь, с Ильей все хорошо, – уныло сказала Алёна, присаживаясь на краешек ободранного топчана, втиснутого к стене за пустыми террариумами. – С ним ничего не случилось, он просто о нас забыл. Но как можно было о нас забыть?!
– Думаю, ему пришлось задержаться, он послал нам сообщение, но мы его не получили. Ну а если просто забыл, я ему потом устрою, драконофилу хренову…
Жека сел рядом; топчан продавился под его весом.
Какое-то время они сидели молча; Алёна тихонько вздыхала и куталась в куртку.
– Тут уютно, – заметил Жека. – Смотри, лампы в ящиках так славно светят. Ящерки шебуршат. Кто еще из твоих знакомых может похвастаться тем, что ночевал в террариуме? Будешь потом вспоминать это приключение и смеяться.
Но Алёна продолжала беспокоиться о своем.
– Может мама и не заметит, что меня дома нет, – успокаивала себя она. – Если она поздно вернется, то подумает, что я уже сплю или занимаюсь и в комнату ко мне не пойдет.
– Может, и не заметит. Но надо бы тебе приучить маму к правилу, что ты имеешь право задержаться и не всегда можешь предупредить сообщением. Разные бывают ситуации.
– Ага, мою маму приучишь... Легко тебе рассуждать.
– Ну да, мне легко, – согласился он и потянулся, разминая шею и плечи. В углу топчана лежали скомканные лабораторные халаты. Жека взял один, свернул в виде подушки, подсунул под спину и удобно откинулся к стене. Из второго сделал подушку для Алёны.
– Устраивайся поудобнее, – он похлопал рядом с собой, приглашая Алёну.
Глава 15 Правила клуба бородачей
Она привстала, чтобы пересесть, оступилась в темноте, на секунду потеряла равновесие и стала падать прямо на Жеку. Тот ловко поймал ее и придержал за талию, а когда помогал опуститься, Алёна непроизвольно оперлась о его плечо и коснулась грудью его груди. Короткое объятие длилось секунду, не больше. Но Алёну бросило в жар, а по загривку пробежали мурашки.
Он не торопясь убрал руку и поправил импровизированную подушку у нее за спиной. Алёна осторожно пошевелилась; ее плечо уперлось в его плечо, и она не стала отодвигаться.
Все-таки было что-то очень волнующее в том, чтобы сидеть здесь, в темном подвале, взаперти, оторванной от всего мира, в компании взрослого и интересного мужчины...
– Расскажи-ка мне еще про свою жизнь, Алёнка, – предложил Жека. – Расскажи, как тебе живется с такой мамой, с великой и ужасной Жанной Карпинской. Отчим у тебя нормальный мужик, мне понравился.
– Хорошо мне живется! – заранее обиделась Алёна, ожидая насмешек и подначек.
– А в детстве ты какой была? За гаражи без спросу бегала? Коленки сбивала до крови? Или у тебя были бантики в косе, музыкалка и куча репетиторов? Была хоть раз двойка по поведению?
– Была, конечно! Однажды я подралась с соседкой по парте – прямо на уроке. В третьем классе. Я на нее плюнула и попала в учительницу.
– Ого, с тобой опасно связываться. А из-за чего подрались?
Жека спрашивал с таким искренним интересом, что Алёна мало-помалу разговорилась. И сама не заметила, как рассказала многое такое, чего не рассказывала никому.
Рассказала про свою школу, где ее вечно ставили одноклассникам в пример, а одноклассники ее за это недолюбливали. И про то, как она переживала, когда ее не взяли в музыкальную школу из-за отсутствия способностей. Как вместо музыкалки она ходила в кружок математики, на английский и фигурное катание, а вечером так уставала, что засыпала во время ужина. Но поблажек себе не давала. И про то, как ругались и дрались ее мама и папа перед разводом. И про папину маму, про бабушку, к которой она ездила в деревню в детстве. И про университет рассказала, про безбашенных одногруппников и умную подругу Гулю.
Жека, против обыкновения, не отпускал снисходительных шуток. Он сидел вполоборота, наклонив голову и слушал молча. Но за его молчанием угадывалось сочувствие и подлинный интерес. Алёне казалось, что он чему-то изумляется, и иногда улыбается, хотя его улыбки ей видно не было. В углу на топчане было темно, хоть глаз выколи.
– Однако тебе живется непросто, – сказал Жека, когда Алёна замолчала и облизала пересохшие губы.
– Почему? – удивилась Алёна. Ей никогда не приходило в голову, что ей живется непросто.
–Ты ведь никогда не делала того, что тебе хочется? Просто так, ради удовольствия.
– Я учусь ради удовольствия. Мне нравится учить китайский, нравится заниматься наукой, нравится все делать хорошо. Разве обязательно тратить время на ерунду, чтобы получать удовольствие?
Она задумалась, а потом рассердилась.
– И вообще, разве можно делать все, что хочется? Может, мне хочется чего-то безумного или невозможного.
– Интересно, что в твоем понимании безумное и невозможное? Сбежать с уроков? Сделать пирсинг брови? Прийти домой после десяти вечера? Поцеловаться с неподходящим мальчиком у подъезда?
– Да ну тебя! – отмахнулась в темноту Алёна.
Жека хмыкнул. Наступила тишина, только в ящиках тихонько гудели лампы. Алёна вдруг ощутила неловкость за свои откровения. Ей показалось, что Жека понимает о ней что-то такое, что она не желала открывать никому. И от этого тоже было немного неловко.
Чтобы избавиться от этого чувства, Алёна решила заговорить о других вещах.
– Все-таки я сомневаюсь насчет живой ящерицы для Валентина. Ведь по условиям спора я должна принести голову дракона, как в сказках…
– Мы современные люди! – возмутился Жека. – Это в средневековье было нормой дарить любимым расчлененку. Вот представь: сидит принцесса на троне. Красивая, нежная. А рыцарь шмяк ей под ноги свежеотрубленную башку. Кровь, кишки, все расхомячено. Народ радуется и рукоплещет. Дикие люди, понятно. А как ты это себе сейчас представляешь?
– Да уж, – поежилась и улыбнулась Алёна. – Действительно, ужас.
– Вот-вот. Кроме того, в условии ведь не прописано, что голова должна быть отдельно от тела, так?
– Допустим…
– В любом случае, если не прокатит, тогда можешь смастерить голову горыныча из подручных материалов, как хотела. Но тут я тебе не помощник. Из папье-маше я последний раз лепил, когда ходил в детский сад, – он задумчиво почесал бороду. – У меня в гараже есть сварочный аппарат и разный хлам. Могу попробовать сварить драконью голову из нержавейки. Но, честно говоря, неохота возиться. А ты очень уж серьезно подходишь к делу.
– Да я вообще не уверена, что хочу продолжать участвовать в этом шоу, – вдруг призналась Алёна.
– Почему?
– Глупости это все.
– Не аргумент. Поступки ради любви часто выглядят глупостью, особенно в глазах посторонних.
– Никакая это не любовь, – негромко сказала Алёна в темноту. – Сегодня я это поняла. Мне просто хотелось, чтобы самый крутой парень факультета обратил на меня внимание. Он обратил, но...
– Но ты не обрадовалась?
– Обрадовалась, но как-то не так, – Алёна вздохнула. – Я действительно была влюблена в Валентина на первом курсе. И за три года привыкла к тому, что я в него влюблена. Но на самом деле… наверное, это что-то другое. Самолюбие. Мое дурацкое самолюбие. Я хотела быть, как остальные девчонки. Чтобы в меня влюблялись. Чтобы приглашали на свидания... Глупость, верно?
Она покосилась на Жеку. Он молчал. «Зачем я это ему рассказываю? – думала Алёна. – Он подумает, что я совсем дурочка. Девушка в двадцать один год уже должна разбираться в сердечных вопросах. А не ждать совета от постороннего, в общем-то, дядьки».
Жека подался вперед, оперевшись локтями о колени, и пристально посмотрел на Алёну. Теперь неяркий свет освещал его янтарные глаза, тени обрисовывали скулы, лоб и нос, а в бороде как будто запутались искорки.
– Вот это мне в тебе тоже нравится, – сказал он. – Ты умеешь анализировать свои поступки и делать выводы. Ты чертовски умная девчонка.
– В учебе, может, и умная. Но не в жизни, – мотнула головой Алёна, а потом ее понесло. Раз она уже начала откровенничать, то чего теперь останавливаться? И она призналась на одном дыхании:
– Я совсем не умею играть в эти игры. Мальчики против девочек, подмигивания, ухаживания, намеки, дерганье за косичку и прочее. Вот, ввязалась в историю с конкурсом для принца, и все идет наперекосяк.
– Все идет как надо. Не переживай. Будешь подводить итоги, когда приключение закончится. Кстати, насчет мальчиков и девочек. Ты, походу, не в курсе, что твои одногруппники в тебя влюблены, а одногруппницы завидуют? Тот с прической под горшок так совершенно точно по тебе сохнет. Да и не только он.
– Антон? – изумилась Алёна. – С чего ты взял?
– Уж поверь, такое сразу видно. Я мужик наблюдательный, а вы, детишки, пока еще не умеете скрывать свои чувства. Когда мы разговаривали на стоянке, видела бы ты физиономии тех парней на крыльце. Они тебя чуть глазами не съели.
– Ты ошибаешься или выдумываешь! Чтобы повысить мою самооценку.
– В жизни таким не занимался. Вот еще, нашла психотерапевта.
В его тона не было ни намека на шутку. Он говорил совершенно серьезно, и, кажется, сам верил в то, что говорил!
– Слушай, так нечестно, – спохватилась она. – Мы как будто играем в «Правда или действие», и ты выудил из меня кучу информации. А давай теперь я спрошу что-нибудь о тебе?
– Ну ладно, – пожал он плечами. – Валяй. Только не спрашивай ничего сложного и ничего слишком личного. Пока рано.
Алёна задумалась. Нужно задать правильный вопрос. Несерьезный. Чтобы Жека не ушел в сторону, как всегда… При этом несерьезный вопрос может заставить его разговориться, а несерьезный ответ – подсказать верные выводы.
– Ладно, начнем с чего попроще. Не знаю, конечно, насколько это личное... – Алёна смущенно потеребила застежку на куртке. – Если не хочешь, можешь не отвечать. Но меня мучает любопытство. Скажи, пожалуйста, зачем ты носишь эту свою... бородищу?
Жека совершенно точно не ожидал такого вопроса. Он хмыкнул, откинулся на спинку и машинально погладил бороду, как будто проверяя, на месте ли она.
– Ну... во-первых, образ жизни обязывает. Во-вторых, просто нравится. Женщинам, кстати, тоже.
Он как будто оправдывался! Алёне стало смешно. Так-так, интересно…
– И чем же им нравятся бороды?
– Они считают, что борода – воплощение брутальной первобытной силы. Но у тебя, кажется, свое мнение по этому поводу?
Опять он перешел в наступление! Нет уж, она не даст ему перевести разговор!
– Мне непривычен такой стиль, – уклончиво ответила Алёна. – Я всегда думала, что бороду носят мужчины с вялым подбородком, чтобы придать себе мужественности.
– Это не мой случай. Нормальный у меня подбородок, – обиделся Жека. – Можешь потрогать.
– Поверю тебе на слово, – Алёна немного растерялась. Потому что ей и правда вдруг захотелось коснуться его лица. Коснуться его щеки. Там, где заканчивалась гладкая кожа и начиналась растительность. Впрочем, сейчас вечер, и его щека не будет гладкой. Даже в тусклом свете видно, что у него вылезла щетина, там, где он, видимо, подбривает свою брутально-первобытную красотищу.
Она точно сошла с ума! Всего три дня назад ей и в голову не могло прийти, что ей будет любопытно рассматривать подобные детали на мужской физиономии.
У Алёны даже стало щекотно на кончиках пальцев, когда она представила, как дотрагивается до его скулы, потом скользит к виску – Жека носит короткую стрижку, и волосы на его виске и затылке должны быть жесткие... Но она позволила себе еще больше. Мысленно она положила ему ладонь на шею. Провела по плечам. Потом ниже, к груди… грудь у него широкая, мощная. Она хорошо ее рассмотрела, когда пряталась в кустах за забором и подглядывала.
Вспомнив свою шпионскую деятельность в Тридевятово, Алёна не удержалась и хихикнула.
– Чего смеешься? – с подозрением спросил Жека.
– Все еще пытаюсь понять, что заставляет мужчин отращивать такое украшение. А ты не думал о том, чтобы побриться?
– Так, послушай, – приказал он сурово. – Я расскажу тебе некоторые правила для девушек, которые встречаются с бородатыми мужчинами. Как знать, вдруг пригодится.
– Звучит интригующе. Люблю узнавать что-то новое. А вот интересно, длина бороды играет какую-то роль?
Алёна сама подивилась, как шаловливо звучали ее слова. Неужели она пытается заигрывать? Впервые в жизни? Интересно, у нее получается? Или она сморозила пошлую ерунду? Впрочем, какая разница!
– Правило первое: никогда не просить побриться, – заявил Жека, который, кажется, не заметил, что с ним заигрывают. – Раз парень отрастил себе такое украшение, то он гордится им. И потакать девичьим капризам не будет. Понятно?
– Да, – кивнула Алёна с серьезным видом. – Какие еще правила?
– Если вы не очень близко знакомы, и тебе захочется погладить бороду твоего парня, сначала спроси разрешения. Не все мужчины любят, когда их хватают за рожу. Дергать за бороду нельзя. Косички заплетать нельзя, надевать резиночки с бантиками нельзя. Если будете жить вместе, нельзя брать его специальный шампунь или расческу для бороды.
– У тебя есть специальный шампунь для бороды? – Алёна не выдержала и хихикнула.
– Что в этом смешного? – его голос звучал сурово и немного обиженно.
Алёна прыснула, зажимая рот ладошками. Она чувствовала себя шальной и немного пьяной, хотя ничего крепче чая этим вечером не пила.
Это все нелепый разговор виноват! Они сидят в запертом подвале, говорят о странных вещах, перебрасываются дурацкими шутками.
Но при этом ее план сработал – полученные ответы кое-что приоткрыли ей о характере ее нового знакомого. Подумаешь, загадочный граф Монте-Кристо нашелся! Брутальный байкер! А у самого шампунь для бороды. Который наверняка не щиплет глазки.
– Прости. Сама не знаю, почему это смешно. Так что, можно?
– Что?
– Потрогать твою бороду. Твое воплощение мужественности и первобытной силы, или как там это называется. Дергать не буду, честное слово!
Как же ей понравилось его поддразнивать! Она наслаждалась каждой минутой.
– Даже не знаю, можно ли тебе доверять, – заявил Жека. – Ты иногда совершаешь непредсказуемые вещи.
– Ну, раз боишься, то не надо, конечно.
– Ладно, ты взяла меня на понт, – он засмеялся, в темноте блеснули его зубы и глаза – как у волка, который обманул глупую Красную Шапочку. Он придвинулся и наклонился.
Алёна смело протянула руку и коснулась его лица.
Так и есть! Все так, как она предполагала: щека оказалась твердой и чуточку шершавой, а борода жесткой, но вовсе не колючей.
Она затаила дыхание, подняла лицо и увидела, что Жека, не таясь, рассматривает ее каким-то новым темным взглядом. Его глаза неторопливо спустились с ее лица к ее шее, потом опять поднялись к губам. Сердце у нее заколотилось.
Он ужасно мне нравится, вдруг поняла она. Мне нравится его смех, его голос, его запах. Мне нравятся его глаза, и его манера щуриться, и то, как он смеется. И даже его борода нравится, хотя это и дикость, честно говоря.
Нравится, как он относится к жизни и миру, и как он разговаривает, и как смотрит на меня прямо сейчас. Как будто хочет что-то сказать или сделать, но боится напугать...
Она осторожно положила руки ему на плечи – он не шелохнулся, но она почувствовала, как напряглись мышцы под тканью футболки, – зажмурилась, чтобы было не так страшно, потянулась вперед и вверх и осторожно прижалась губами к его губам.
«Что я творю?» – успела подумать Алёна, но потом ее оглушила волна ощущений и больше никаких мыслей не было.
Ее окутало тепло и запах чужой кожи – пряный и одновременно свежий. Его губы оказались горячими и немного шероховатыми. Плечи под ее ладонями были твердыми, гладкими. Его грудь вздымалась и опускалась, она чувствовала движение его мышц во время вдоха.
Алёна впитывала в себя новые впечатления. Ее сердце колотилось так, что почти выпрыгивало из груди. Голова отчаянно кружилась. Она подалась чуть вперед и замерла, не зная, что делать дальше, и на миг запаниковала. Дрогнула и была готова отпрянуть, но Жека обнял ее, надежно прижал к себе, и поцеловал в ответ.
Он целовал ее медленно, нежно. Его руки были крепкими и деликатными. Но все же шестым чувством Алёна поняла, что он взволнован. Он дает ей привыкнуть и боится показаться настойчивым, но он напряжен и из последних сил старается себя контролировать.
Это было самым опасным и безумным приключением за все эти безумные дни!
Она прерывисто вздохнула и обняла его за шею, а он поцеловал ее так, что у нее перед глазами вспыхнула ослепительная молния.
Дальше все было как в горячке. Алёна больше не думала о том, что делает. Она неуклюже, но жарко отвечала на его поцелуи. Проводила ладонями по его спине, по плечам. Исследовала, узнавала и замирала от восторга.
Он был такой сильный, крепкий под ее ладонями, двигался уверенно и лениво, как большой дикий зверь. Оказалась, что дикая борода вовсе не мешает при поцелуях; иногда волоски легко щекотали ее щеки и шею, и это было странно и волнующе. Пожалуй, Алёна начала понимать тех женщин, которые заглядывались на мужчин с первобытной внешностью.
Впрочем, дело наверняка было в одном конкретном мужчине.
Целоваться на узком топчане было неудобно. Когда жесткая спинка врезалась ей в ребра, Алёна покрутилась и соскользнула на импровизированную подушку, и Жека не удержался и навалился сверху. Лишь в последний миг успел опереться на локоть, но поцелуй не прервал.
Алёна прижалась к нему всем телом, чтобы лучше почувствовать, какое оно плотное и тяжелое. Перед глазами кружилось алое марево, а в голове у нее бешено грохотало. Его пальцы гладили ее шею, осторожно пробегали по ключицам; от его поцелуев кожа стала горячей и очень чувствительной, а ей все хотелось узнать больше, исследовать и пробовать.
Она осмелела настолько, что потянула край Жекиной футболки, вытащила ее из джинсов и пробралась руками под футболку. Она провела ладонями по влажной коже его спины, по ребрам, по его груди с жесткими завитками волос и часто и коротко задышала.
И очень удивилась, когда Жека вдруг осторожно перехватил ее руку, отстранился от нее и что-то негромко сказал хриплым голосом.
– Что? – переспросила она, приподнимаясь на локте.
– Подожди, – повторил он.
– Почему? – она медленно возвращалась в реальность. Забрезжила неприятная мысль, что она сделала что-то не так. Что она все испортила.
– Алёна, не нужно, чтобы в первый раз у нас было здесь…вот так.
Он мотнул головой, и она как будто прозрела – кругом ободранный подвал, а они барахтаются на скрипучем, и не особо чистом топчане. На полу опилки, где-то далеко гудят трубы, а воздух сыроватый и затхлый.
Жека сел. Протянул руку и помог сесть Алёне. Она отбросила ладонью влажную прядь с лица и машинально отметила, что коса совсем растрепалась. Не удивительно.
А потом до нее окончательно дошло, что случилось.
Господи, стыд какой! Она целовалась с этим мужиком, с которым познакомилась всего три дня назад! И не только целовалась. Она начала раздевать его, и ему пришлось ее остановить, потому что еще чуть-чуть и она начала бы ему отдаваться! Он, наверное, теперь думает, что она распущенная, и только притворяется скромницей.
Она прижала ладони к пылающим щекам и посмотрела на него с ужасом.
– Извини, – сказала она дрогнувшим голосом. – Я случайно.
Наверное, он понял, что творится у нее на душе, потому что он вздохнул, взял ее за запястья, отвел ее руки, наклонился и легко поцеловал – совсем легко, только губ коснулся, но Алёне стало чуточку легче и она начала успокаиваться.
– Это ты меня извини. Я не сдержался.
– Ты-то как раз сдержался, – пробормотала Алёна.
– Я серьезно тобой увлекся, – вдруг сказал он негромко. – Ты даже не представляешь, насколько серьезно. Да я и сам это только недавно понял. Но ты ведь и правда меня совсем не знаешь. Нам нужно кое-что обсудить. Видишь ли, есть один момент…
