Текст книги "Острие лезвия, ветер и любовь (СИ)"

Автор книги: Варвара Галицына

сообщить о нарушении

Текущая страница: 23 (всего у книги 32 страниц)

Девушка нервно озиралась по сторонам, вслушивалась в каждый шорох, боясь ощутить или услышать поблизости стаю. Зная о том, что те теперь во власти Сарумана, она ждала и боялась того часа когда истари, бывший ей другом, отправит отца, брата и сына в бой. Девушка зарывалась пальцами в густой жёсткий мех на загривке волка; это успокаивало. Ралис чувствовал волнение девушки.

– Что же ты забыла в этой разношерстной компании? – спросил Ралис. Они только вышли из покоев где залечивала свои раны Сули и теперь направлялись к чертогу, в котором, как передала Эовин, собирались все.

– Да какая уж теперь разница? Всё развалилось, – девушка поправила волосы. Надо бы подстричь, а то уже совсем длинные. Тёмные пряди лежали на спине, перетянутые лентой – ту, которую подарил ей Сэм, девушка давно потеряла, эту же оборотню одолжила Эовин.

Эта девушка отличалась от остальных роханцев – она не смотрела на оборотней как на монстром, была добра, как к Сули, так и к Ралису. Вот и сейчас, из всех людей, собравшихся в Золотом чертоге, лишь она и Арагорн не глазели на оборотней как на прокаженных, остальные же – даже король – поглядывали настороженно. Рыжему мужчине было всё равно на эти взгляды (за прожитые им века он успел привыкнуть ко многому), но вот для Сули всё в новинку. Взгляды были неприятны и заставляли сжиматься, мечтая исчезнуть.

– Фэрту Теоден хал! – произнесла Эовин, протянув королю кубок. – Да окрылит тебя удача, возвращайся с победой! – Теоден улыбнулся своей племяннице и отпил вино.

Роханка обнесла кубком гостей, помедлив перед Арагорном. Дунэдайн коснулся дрожащей руки Эовин, которой та протянула вино.

– Привет тебе, Арагорн, сын Араторна, – произнесла она чуть слышно, но острый слух оборотня уловил, и слова, и дрожь что проскочила в них.

– Привет и тебе, Дева Ристании, – ответил мужчина. В тот миг улыбка покинула его лицо и больше он не улыбался.

Когда же Эовин подошла к Сули и Ралису, кубок был почти пуст и оборотни отпили из него по очереди. Ралис даже успел подмигнуть роханке, но та лишь нахмурилась и пошла дальше.

– Все-таки есть хорошие люди на этом свете, – сказал Ралис, провожая взглядом Эовин.

Воин, рядом с которым остановилась племянница короля, нахмурился и громко фыркнул, окинув взглядом оборотней.

– Нет уж, – сказал он, отступив назад. – Не пристало мне пить после собак.

От обиды сердце Сули пропустило удар, а потом тяжело застучало. Она смотрела в глаза человека и видела в них тоже самое, что и во взгляде эльфов или тех же людей, устремленном на орков. Прежде никто на неё так не смотрел. Презрение. Ненависть? Чем она обидела его? Что сделала? Сама Эовин опешила от произнесенных слов. Она оглядела других людей, но никто не хотел брать кубок из её рук.

Ралис усмехнулся.

– Будь бы я псом, откусил бы тебе нос, – сказал он, направившись к Эовин. – Хотя нет. Не пристало мне даже смотреть на таких людей, не то, что кусать.

Взяв кубок из ладоней растерянной роханки, он одним глотком осушил его до дна.

– Благодарю за вино, о прекраснейшая из дев рода людей, – поклонился Ралис Эовин, протянул ей кубок, а сам вернулся к Сули.

– Я рада видеть, что ты так быстро поправляешься, – сказала Эовин и бросила быстрый взгляд на поврежденную руку темноволосой. К удивлению роханки раны на теле оборотней затягивались в невообразимой скоростью: у Ралиса и шрамов не осталось от стрел, а Сули, будь бы она человеком, то лишилась бы конечности, но рука выглядит вполне хорошо.

Волк тяжело фыркнул, а девушка поджала губы.

– Благодарю за эти слова, Эовин, – кивнула воспитанница эльфов.

– Никогда прежде я и не думала о том, что встречу оборотня. Когда-то давно брат рассказывал мне истории о вашем народе. Легенды, пугающие и даже ужасные, – Сули вжала голову в плечи, боясь посмотреть по сторонам и вновь увидеть эти взгляды направленные на неё и Ралиса. Взгляды людей. – Я считала всё это выдумками. Кто бы нам тогда сказал, что вы и вправду существуете.

– Кто бы ей сказал, – фыркнул Ралис, – что почти все молодые оборотни с младенчества и до обращения жили в Рохане.

Гимли дёрнул поводья в сторону, обходя камень, расположившийся на пути. Сули скорее инстинктивно, чем намеренно сделала то же, дёрнув Ралиса за шерсть на загривке.

– Я, конечно, виноват перед тобой, – не замедлил возмутиться волк. – Но ещё раз так сделаешь или пришпоришь меня и пешком пойдёшь до Хельмовой Пади.

– Прости, – шепнула девушка.

Роханцы подозрительно поглядывали на них от чего Сули стало не по себе. Она старательно отворачивалась, закрывая лицо растрепанными на ветру волосами. С ними поравнялась ринд. Она ехала на сером в яблоках коне с малышкой Тейни на руках – ехать в конце колонны в телеге со стариками и детьми она не могла – никто не хотел видеть рядом с собой оборотня. Тайна ринд продержалась ровно столько, сколько и Ралис, прежде чем попытаться напасть на Леголаса.

– Дурно вы сделали, – повторяла она. – Плохо всё это закончится.

Будто подтверждая произнесенные слова Тейни заплакала, а Сули потянулась чтобы взять племянницу на руки.

– Нет, – тут же бросила ринд, дёрнув поводья своего коня и направив его чуть левее от Ралиса. – Незачем мне было давать вам приют. Пусть люди и не уверенны в том, что я оборотень, они теперь не рады мне. Ещё чего доброго…

– Они ничего не сделают, – прорычал Ралис. Ринд, как и всякий оборотень, могла слышать слова собрата даже когда тот в обличии волка.

– Но нам всё равно стоит держаться вместе, – прибавила Сули.

– Вот уж не думаю, – ринд пожала плечами. – То, что я говорю с вами, лишь подтверждает догадки людей.

– И что ты предлагаешь? – спросила Сули.

– Буду держаться подальше от вас, возмутители покоя.

– Глупо, – бросил Ралис, но ринд не ответила. Не хватало ей еще с волком поговорить. Вместо этого она пришпорила коня и вернулась в колонну людей. Эовин и Гимли проводили женщину взглядом.

– А младенец тоже оборотень? – спросил гном.

Сули поджала губы.

– Не говорите никому. Людям незачем знать. Мы и так навлекли проблем на них.

Леголас и Гимли отошли в сторону, без перерыва оживленно говоря о чём-то; на их место пришёл сам король. Верхом на белом коне, закованный в доспехи и в сияющем в лучах заходящего солнца шлеме, правитель Рохана выглядел подобно царям древности.

– Пусть я и справлялся о вашем здоровье, Сулмендис, у моей племянницы, навестить лично я вас так и не смог.

– Я не держу зла, владыка, – улыбнулась девушка. – Мы возмутили покой царивший в вашем городе, так что прошу вновь у вас прощения.

Солнце повисло над самым горизонтом, усыпав предзакатное небо прощальными – алыми – лучами.

– То был не покой, а застеливший глаза морок, – хмыкнул Теоден. – Я рад, что этот морок согнали, пусть теперь мне ясно видится опасность, в которую мы угодили. Надвигается война какой на нашем веку ещё не было.

– И мы поможем одержать в ней победу, – твердо произнесла девушка. Король довольно кивнул. В глазах его виднелась неприкрытая печаль, о причинах которой Сули могла только догадываться.

Девушка зарылась пальцами здоровой руки в густую жесткую шерсть волка, верхом на котором восседала. Ралис тряхнул головой и пошёл чуть быстрее, подстраиваясь под скорость королевского коня.

– Арагорн сказал мне, что оборотни хороши в бою. В легендах так и говорится: нет более смертоносного зверя на свете чем оборотень.

Ралис вдруг зарычал.

– Он сказал, – пояснила темноволосая в ответ на удивление короля людей, – что, пусть вы и не знаете, но оборотни всегда помогали людям. Мы защищаем народ людей не меньше, чем сами люди защищают себя. Стая истребила тысячи орков по всему Средиземью, но люди – роханцы или гондорцы – продолжают смотреть на нас как на злейших врагов.

Она замолчала так же неожиданно как начала говорить. Склонив голову, прибавила:

– Мы лишь хотим найти место в этом мире. Мы не монстры.

Ралис зарычал.

***

Ночь ожидаемо вступила в свои права.

Звезды и тусклый месяц светились в небе над ристанцамии путниками сопровождавшими их. Пять с лишним часов провели в пути, но и на половину не приблизились к Хельмовой пади, теперь же расположились на привал. На всякий случай костров не жгли.

Ночь тянулась медленно и тихо. Ралис и Сули улеглись спать вместе как в старые добрые времена проведённые в стае.

– Наверное, я должен тебе кое-что сказать, – проговорил лениво Ралис, перевернувшись на бок, чтобы видеть лицо лежащей рядом девушки. Та повернула голову в его сторону и замерла, ожидая дальнейших слов. – Я виноват перед тобой, Сули.

– Я уже давно простила тебя за руку, – удивилась темноволосая. – Всё в порядке. Жива я и почти здорова.

– Да я не о руке.

– А о чём? – но мужчина лишь вздохнул и не ответил. Он лёг на спину вновь сложил руки на груди. Длинный палец быстро нашёл отражающее тусклый свет звёзд кольцо и провёл по его прохладной глади.

– Ралис?

– М?

Сули задумчиво хмыкнула.

– Не нападай больше на Леголаса.

– Хорошо, – легко согласился мужчина, заложив руки за голову и устало прикрыв глаза. – Я убью его тихо и без драки, пусть это и не принесёт мне столько удовольствия как если бы я…

– Ралис! – Сули села, приподнявшись на здоровой руке. Она не боялась разбудить кого-нибудь своим голосом, ведь оборотни отошли далеко от людей, не желая смущать тех своим соседством. – Когда я с ним только познакомилась, то так же ненавидела. Хотела обидеть его, даже ударила.

– Какая же ты молодец, – улыбнулся рыжий.

Тяжкая духота повисла над степями; ветер будто бы покинул их.

– Но потом я поняла, что ненавижу его без причины. Леголас даже не знал об оборотнях до встречи со мной, и уж тем более не знал о случившемся в Лихолесье! То есть в Тихом лесу. Это Трандуил – он один! – виноват в случившемся. Не перекладывай вину отца на сына.

– Ловко ты его выгораживаешь, – усмехнулся мужчина. – Помнится мне, Трандуил легко переложил вину за смерть своей жены на весь наш народ. Это было такое справедливое решение достойное великого и мудрого правителя, – слова Ралиса мягко перекатывались на языке, сочась приторно сладким ядом.

– Не уподобляйся эльфийскому королю. Будь справедлив!

– Справедлив? – Ралис распахнул глаза и тоже сел. – О, я буду справедлив, когда отделю остроухую голову от тела и преподнесу её великому правителю Трандуилу.

– В который раз повторяю тебе – он не повинен. Откуда в тебе столько злости на Леголаса?

– Тебе не понять, что я чувствую. Из-за его отца погибла Она. Её смерть… – он нервно взмахнул рукой и громко цыкнул, – это так смерть души. Никогда не пожелаю тебе испытать такое. Без Неё внутри пустота и даже то, что было между мной и тобой, не смогло её заполнить. Ничего в этом мире не заполнит, – оборотень положил раскрытую ладонь себе на грудь и отвернулся от темноволосой.

– Ты не желаешь, чтобы я испытала подобное, спасибо тебе за это. Но в то же время ты желаешь смерти моему соулмейту.

Секунда. Две. Три. Ралис громко вздохнул, обернулся, пораженно глядя на подругу.

– Остроухий твой соулмейт? – девушка кивнула. Она слышала как заскрежетали зубы рыжего, и даже яростный вой рвущийся из его души уловил её слух. – Что ж, значит эльфу уготована долгая жизнь, – прорычал оборотень, – это я тебе гарантирую, – Ралис улегся обратно, на этот раз, повернувшись к девушке спиной. – Твой ненаглядный пусть живёт, но Трандуила я разорву на части.

Сули тоже легла на свой плащ, расстеленный на траве, а после, немного погодя, пододвинулась вплотную к рыжему и обняла.

– Ты ничего не скажешь?

– О чём?

– О том кто мой соулмейт.

Ралис пожал плечами.

– Подобное я уже встречал.

Сули нахмурилась, потом лицо её вытянулось, а рот открылся, готовый задать любой из тысяч возникших в голове вопросов: где? Кто это был? Когда это случилось? Почему? Что стало с ними?

– Тихо, принцесса, – Ралис вдруг усмехнулся. Даже не видя Сули, он знал какой была реакция на прозвучавшие слова, – я сам расскажу, А ты ведь действительно похожа на свою мать. Даже в таких мелочах как раса соулмета.

– Бодиль… она… у неё…?

– О да. Твоя мать родила сына от своего соулмейта-эльфа.

– И Бодиль тебе все это рассказала?

– Мы были с ней близкими друзьями. Самыми близкими и тайн между нами не было. О том кто отец Альва, твоего единоутробного брата, знали только мы – наша старая команда: я, Далия, Ульв и Хелтай.

– Хелтай тоже знал?

– Разумеется. А теперь помолчи, наконец, и я всё сам расскажу, – застрекотал кузнечик или цикада в небольшой рощице совсем рядом. – Мы бросились за Бодиль в войну Последнего Союза, это ты знаешь, но мы так же и сберегли её тайну. То что случилось во время этой войны, возможно, лишило бы поддержки твою мать и она бы вряд ли смогла стать королевой, потому мы, как верные друзья, вернувшись домой, представили маленького Альва сыном нашего друга Ульва. Никто из оборотней разбираться не стал, хотя то, что ребенок чертами лица да и чуть заостренными ушками походил на эльфа, было ясно и без слов. Далия, Хелтай и Ульв знали, что милая Бодиль родила первого в своем роде полукровку, а я единственный и неповторимый стал тем, кому Бодиль доверила главный секрет – родила ребенка она не от простого эльфа, а от своего соулмейта. Я сам видел на его руке такую же метку, что была у твоей матери: длинную алую черту от указательного пальца до локтя. Обычно он прятал её под длинной перчаткой, но на похоронах руки его были открыты.

– На чьих похоронах?

– На его, чьих же ещё? Думаешь если бы он был жив, то отпустил бы Бодиль в Тихий лес в объятья твоего ненаглядного отца? Ни за что. А так он умер, и у моей дорогой подруги не осталось выбора. Хотя есть плюс в смерти этого остроухого – ты вот, например, родилась.

– И зачем ты мне рассказал всё это? Столько лет хранить эту тайну, чтобы вдруг выболтать без всякой к тому причины?

– Всё ради того, чтобы ты не накручивала себя. Просто знай, что ты вся в свою мать.

Глава 26. Об ожидании битвы

Год 3004 Третьей эпохи

Яркий солнечный свет придавал рыжей шерсти золотой отлив. Почти такой же золотой как цвет глаз молодого волка. Мягкая поступь, тихое дыхание и шелест листвы на высоких деревьях; из травы вспорхнула испуганная хищником птица.

– Мама, – позвал волк. Никто не ответил. – Мам! – рыжий обходил высокие стройные деревья. Остановился. Ривенделл был совсем близко, но в прошлую их встречу Кайи и Сули условились встретиться именно здесь.

Матери всё не было, и волк уже решил, что она забыла о встрече, как вдруг, перескочив через поваленное дерево, верхом на чёрном коне к нему выехала девушка в тёмно-зелёном платье. На плечи был наброшен плащ эльфийской работы, а тонкую ножку обхватывали невысокие сапожки. Улыбаясь, девушка легко спрыгнула со спины коня, и короткие волосы её рассыпались по плечам.

– Кайи! – воскликнула она и обхватила волка за шею, крепко обнимая. Рыжий мех пах дорожной пылью, травой и кровью. – Прости что задержалась. Долго пришлось ждать?

– Нет, – покачал головой волк, ткнулся холодным мокрым носом в щёку матери и обернулся высоким (чуть ли не на голову выше темноволосой девушки) парнем с взлохмаченными тёмно-рыжими волосами. Он был худым и гибким что молодое дерево; быстрый и сильный, Кайи всегда бежал шаг в шаг с ветром в степях – молодой рыжий волк с золотыми, как и у деда, глазами.

– Как же ты вырос, – улыбнулась Сули, проведя ладонью в перчатке по его щеке (её усыпали редкие веснушки). В глазах – серых с голубым – горела радость и неподдельное счастье. Парень улыбался, обнимая маму за плечи.

На Кайи была надета широкая светлая рубаха, открывающая взору небольшой шрам на шее – олений рог, к большому счастью, прошёлся вскользь – а на ногах штаны, выкрашенные в чёрный. Сколько ему лет? Едва исполнилось полсотни – для оборотня эта цифра ничтожно мала, но Кайи успел стать воином, смог – САМ – зачаровать одежду и оружие (полуторный меч за спиной). Сули гордилась сыном и была счастлива что тот (хоть иногда) приходит навестить её.

– Быть может, отправимся в город? Элронд будет рад увидеть тебя. Он всякий раз спрашивает, когда же придёшь, а что ему ответить я не знаю.

– Не в этот раз, – парень на миг поджал губы, но в следующую секунду широко – в точности как его отец – улыбнулся. – Скажи деду, что я явлюсь на Новый год или чуть позже. Сама ведь знаешь, как Хелтай относится к этим моим походам в эльфийские города.

Сули кивнула.

– А у отца ты не был?

Молодой парень беззаботно пожал плечами.

– Вообще я пытался навестить его, да только не нашёл, как бы не искал. Прочесал почти все его земли, но и следа нет.

– Странно, – нахмурилась Сули, – Ралис никогда не покидал своих земель за Эред Луин.

– Видимо теперь, покинул. И стая, к слову, так и не вернулась в свои земли; вождь решил остаться в Изенгарде, пока не решит, что настало время его покинуть.

Ривенделльский конь от скуки заскреб копытом по рыхлой земле, усыпанной опавшими золотыми и алыми листьями. Из ноздрей его валил пар – осень выдалась холодной в этот год.

– А Саруман что? Не против стольких гостей?

– Как по мне так он даже рад, что оборотни обосновались в его башне, – пожал плечами парень.

Сули пятьсот сорок один год, и она не видела своего старого друга – Белого мага – уже больше десяти лет. Что бы сказал Ралис, узнав о решении вождя стаи?

***

– Вот она, эльфийская помощь, – проворчал гном. – Бросил меня одного с этим бешеным конем, который меня скинул.

Вот уже несколько минут Гимли распинался о «вероломном предательстве остроухого», который, во время сражения с варгами, оставил гнома одного верхом на коне.

– Гимли признайся, лошади это не твоё, – усмехнулась Сули. – Гномы намного опаснее, когда стоят на двух ногах.

– Что верно – то верно, – рыжебородый взял в руки свою секиру. – А ты нашла себе мечи или будешь по старинке?

Сули вздохнула и вытащила из ножен едва ли заточенный одноручный меч из второсортной стали. Гном взвесил его в руке, окинул придирчивым взглядом, чуть прищурившись, и с протяжным «О!» положил на стол.

– Может лучше тогда по старинке? – оборотень прыснула от его сочувствующего тона. – А ещё говорят, что люди не так плохи в кузнечном ремесле.

– Не так уж он плох.

– Не так плох? Да таким мечом и масло по хлебу не размажешь!

– А сам-то с кольчугой разобрался? – гном махнул рукой.

– Куда уж там. Так пойду, что делать?

Сули была готова просидеть тут с Гимли хоть до самого утра. Давно они так не болтали. Первым делом гном и оборотень рассказали друг другу, что произошло за те пару дней с момента их расставания и до воссоединения у порога Золотого чертога.

– Бегу я изо всех сил, и что ты думаешь? Остроухий оборачивается ко мне и кричит: «поднажми, Гимли!», – сын Глоина заурчал от возмущения. – Поднажми, Гимли. Ух!

Девушка же хвасталась тем, что кости на её руке окончательно срослись. Теперь ей одна дорога – в бой, плечом к плечу с людьми, другом-гномом, старым оборотнем и… соулмейтом-эльфом.

«Просто знай, что ты вся в свою мать» – так сказала Ралис. Да, Сули и прежде слышала эту фразу, но теперь она приобрела новый смысл. Соулмейтом Бодиль был эльф, так же как и у неё. Знать бы только кто это был. Быть может Элронд? Эта мысль закралась неожиданно, но так же быстро темноволосая отмела её: соулмейт королевы оборотней был мертв.

Решив, что при следующем удобном случае, она расспросит об этом Ралиса, оборотень откинулась на спинку стула и вернула меч обратно в ножны.

– А где твой оборотень ошивается? Давно его не видел, – Гимли сосредоточенно набивал трубку табаком из кисета.

– Не знаю. Может его уже и в крепости нет. Он не особенно любит такие масштабные битвы, – гнома такой ответ явно не устроил; Сули решила так из-за того, что бурчал рыжебородый теперь куда дольше обычного.

– И вот от него-то ты сына родила? – сын Глоина покачал головой; одинокая струйка дыма потянулась к потолку.

Сули засмеялась так звонко и искренне как не смеялась уже давно. Так смешил её только Боромир, но нём вспоминать сейчас Сули себе запретила.

– Не такой уж Ралис и плохой. Наш Кайи очень на него похож, – она провела рукой по металлической рукояти меча. – Если подумать, то от меня в нём почти ничего и нет.

– Это не слишком радует. Такой же хвастливый сноб?

– Ралис не сноб, – а потом пожала плечами. – А вот с хвастливым это ты точно попал. Поболтать, а особенно о себе, он любит.

– Гимли! – в комнату вошёл рыжеволосый оборотень, а Сули усмехнулась всплеснув руками. Вспомнили, называется. Ралис с широкой, радостной, улыбкой направлялся прямиком к гному, – великолепно выглядишь, – сын Глоина в кольчуге, волочащейся по полу, ответил мужчине подходящим для этой ситуации взглядом и гномьим выражением. К несчастью (а может и к счастью) Сули кхуздул не знала и потому не смогла разобрать дальнейший разговор друзей.

В руках у Ралиса был лук и колчан со стрелами. Из всех оборотней, наверное, он был самым лучшим лучником.

– Что с тобой спорить! – воскликнул Гимли уже на всеобщем.

– Не ты один по-гномьи упрям, – улыбнулся Ралис.

Сули покачала головой, знать о чём они спорили совершенно не хотелось.

– Завела судьба так завела, – гном покачал головой. – На другом краю света в людской крепости спорю с оборотнем. Ох.

– Жизнь полна сюрпризов, друг мой, – сказала Сули.

Ралис протянул девушке на вытянутой руке бурдюк.

– Пей.

– Опять, – темноволосая тяжело вздохнула.

– Не упрямься.

– И чем ты её поишь? – спросил Гимли, и когда Сули было хотела ответить Ралис прервал её.

– Пей, а я расскажу, – воспитанница эльфов ещё раз вздохнула и сделала первый глоток. – Это отвар из трав. Для людей и гномов, наверное, он тоже будет иметь целительные свойства, но оборотням он помогает куда лучше. Благодаря ему, раны наши заживают быстрее, чем можно себе это представить. Пей или я силой тебя запихну в пещеры к женщинам и детям! – пригрозил Ралис, когда Сули задумчиво уставилась на бурдюк в своих руках. – Твоя рука ещё не до конца зажила, а времени мало. Йорун!

– Да, пью я. Пью, – и сделала ещё глоток. – Я за сегодня столько этого отвара выпила, что вместо волос скоро цветы на голове расти будут.

***

Первый, тёмно-бурый как небо над ними, волк вёл за собой преданных и верных ему собратьев; оборотни бежали по степи один за одним, вытянувшись в длинную линию.

Ортханк – неприступная крепость белого мага – осталась далеко позади. Под покровом ночи стая покинула пристанище, в котором нашла свой временный дом, сокрытая ото всех народов Средиземья тёмной магией своего покровителя.

Вождь завыл, протяжно и громко, подняв голову к безлунному небу – за тучами не было видно звёзд. Ему вторили остальные: Кайи, Эклесс, Тейран, Дейкил – все как один и вой их слился воедино заполнив пустующую, спящую степь вокруг.

Впереди их ждала Хельмова падь.

***

Гимли ушёл, оставив оборотней одних.

– Ралис, – протянула девушка. На столе подле неё лежал пустой бурдюк. – Как давно ты виделся с Кайи?

Мужчина нахмурился, припоминая.

– Кажется в начале этого тысячелетия, может и позже. Уж и не помню, – мужчина засмеялся, – смилуйся над моим возрастом и прости дырявую память.

Снаружи крепости послышались шаги людей и их приглушенные перешептывания. Где-то внизу, в кузнице, одинокий кузнец стучал молотком по очередному мечу. Он знал, что довести работу до ума не хватит времени, ведь мечей нужно сделать ещё много. Так много, что страшно представить.

– Просто я вспомнила, как однажды Кайи приходил ко мне. Тогда он сказал, что пытался встретиться с тобой. Обыскал все твои земли, но и следа не нашёл.

– Ах, ты об этом, – хмыкнул рыжий. Он вольготно развалился на стуле напротив подруги (на том самом, где ещё недавно сидел гном).

– Ты сбежал, – Сули поджала губы. – Хоть представляешь, что будет, когда Хелтай узнает, что ты нарушил границы стаи?

– Ой, да ладно тебе, принцесса, – оборотень махнул рукой и поднялся на ноги, принявшись расхаживать из стороны в сторону. – Они сами за мной не уследили.

Внезапная догадка пронзила темноволосую. Она подскочила на ноги, обернувшись к другу лицом.

– Ты был на юге, – сказала она, ничуть не спрашивая, а утверждая. – Ты был у врат Мордора. Гондорцы видели там одинокого одноухого волка, размеров слишком больших, чтобы можно было не удивиться. Один из них рассказал всё мне. Они видели тебя! Что ты забыл у Черной страны?

Услышав слово «Мордор», Ралис замер, нахмурился, но в следующую секунду раскатисто рассмеялся.

– У тебя, гляжу, везде глаза и уши, – посмеиваясь, говорил мужчина. – Да, я был там. Меня Саурон призвал. Видать решил переманить на свою сторону изгнанников. А может у него выдался скучный день в окружении орков, и он решил поговорить с кем-то кто умнее сапога.

Сули не знала, что и сказать. Так и замерла на месте, смотря на улыбающегося невинной и беззаботной улыбкой друга.

– Йорун, ты смотришь на меня так, будто у меня выросли зелёные рога, – громко вскрикнув, оборотень потешно начал ощупывать голову, дабы удостоверится, что рогов на ней нет. – Да брось, всего лишь беседа.

– Хочешь сказать, вы встретились, чтобы обсудить погоду за окном Барад Дура? – вскипела от ребячества мужчины девушка.

– Конечно нет. Саурон предлагал мне стать его… – он задумался, подбирая слово, – …сторонником? Помощником? Думаю «сторонником» здесь больше подойдёт…

– Ралис!

– Я отказался, – оборотень миролюбиво поднял руки с открытыми ладонями вверх, – всё хорошо, принцесса, я не сошёл с ума, чтобы принимать сторону существа желающего поработить весь мир. Ты мне веришь?

Сули, пусть и замешкалась вначале, обняла старого друга.

***

Воспитанница эльфов стояла, прислонясь к парапету, а Леголас уселся на зубце, потрагивая тетиву лука и вглядываясь во мглу.

– Не по себе мне здесь, – вдруг заговорил эльф, – что ночью, что днём. Гимли восхищён этой крепостью, но не по сердцу она мне и дурное предчувствие гложет, – усмехнулся. – Не помешала бы здесь сотня другая твоих собратьев. Но ещё бы лучше – сотня лучников из Лихолесья. Ристанийцы – они стрелки по-своему неплохие, но мало у них стрелков.

– Темновато для стрельбы, – возразила девушка. – В такие, время впору лечь спать и позабыть обо всем.

Время тянулось еле-еле.

– И где-то там Фродо и Сэм несут Кольцо. Одни, – покачал головой эльф. – Эх. Незачем было их отпускать.

– Я спокойна за Фродо ведь с ним Сэм.

Эльф согласно кивнул.

– Ты не знаешь где здесь можно найти хороший меч?

Царевич ответил сразу же, махнув рукой, пытаясь указать направление.

– Внизу в крепости есть кузница. Там сейчас вооружаются солдаты.

Именно там Сули и взяла тот самый меч, что сейчас болтался у неё на поясе, но надежда найти оружие получше не отпускала девушку.

– Солдатами их не назовёшь, если у них не было при себе меча или лука. Эти люди не воины, – темноволосая сложила руки на груди и тихо вздохнула. – Фермеры и конюхи. Кого ими напугать? Уж точно не армию свирепых урук-хаев.

– Арагорн верит в них, – а Леголас, кажется, нет. Они – люди никогда не видевшие войны. Сули тоже не видела и от того боялась ещё сильнее.

Она не обманывала себя – шансы катастрофически малы.

– Если ты вдруг переживешь эту ночь, то запомни одно, мой принц – избегай оборотней. А если уж встретишь, то не называй им своего имени, – посоветовала девушка.

Сулмендис бросила последний взгляд на небо и отвернулась. Она хотела спуститься вниз, заглянуть в кузницу, постараться найти там более сносный меч, а затем… она ещё сама не знала, как проведёт оставшееся в её распоряжении время и сделала первый шаг.

– Расскажи мне, почему Ралис повёл себя так.

Сули непроизвольно дёрнулась. Ей бы давно пора рассказать Леголасу обо всём, но его незнание было к лучшему. По крайней мере, так было прежде, но теперь девушка и вовсе не уверена, что сможет пережить эту ночь и поведать историю царевичу.

Темноволосая упрямо молчала не в силах найти начало длинной повести, которую стоит рассказать.

– Сулмендис, – принц коснулся её ладони и воспитанница Элронда тряхнула головой, делая невольный шаг назад. Эльф не позволил – упрямо удержал на месте. – Взгляни на меня.

Девушка нахмурилась, смотря в пол; Леголас спрыгнул с парапета, мягко приземлившись на каменную стену крепости. Их разделял лишь короткий шаг, а ладонь лихолесца, сжав на миг тонкие пальцы девушки, двинулась вверх к запястью, по предплечью к локтю и выше. Остановилась она на правом плече, едва касаясь метки скрытой под одеждой. Сули глубоко вздохнула, но не отстранилась. Глаз не подняла.

– Ты так упрямо избегала меня, – тихий шепот прозвучал подобно грому в ясном небе: громко, решительно и неумолимо. Царевич сделал шаг. – С самого Лориэна. С того самого момента как узнала правду.

– Как давно знал правду ты? – оборотень подняла серые глаза, вглядываясь в лицо своего соулмейта. Глаза его были прикрыты, а тёмные ресницы чуть подрагивали.

– Ещё с Мории, когда впервые увидел, – ладонь неспешно сместилась, накрывая собой тёмные и светлые точки, скрытые под серой курткой девушки. Та шумно вздохнула, прогнувшись в спине от мурашек пробежавших по телу. – Это было так естественно, будто бы я всегда это знал, – слова коснулись кожи на щеке девушки, – я твой, – её подбородка, уголка губ, – а ты моя.

Сули оттолкнула Леголаса, скрыв запылавшие щёки за растрепанными волосами. Она не любит его. Он ей не нужен. А эта метка лишь ошибка. Совпадение. Глупость! Лишь Боромир…! Боромир.

Серые глаза темноволосой сменили свой цвет став ярко жёлтыми – волчьими.

– Сули?

Но девушка не обращала внимание на принца беспокойно озираясь по сторонам. Она вглядывалась в ночную тьму, в горизонт.

– Ты слышал?

– Что?

Девушка фыркнула и, повернувшись по ветру, принюхалась, громко втянув носом воздух. Она попятилась от парапета, выставляя руки перед собой, будто защищаясь от незримой для эльфа беды.

– Сули? Что случилось? – царевич поймал лицо оборотня в свои ладони и взглянув в пугающие волчьи глаза. – Я рядом. Всё в порядке.

– О нет, мой принц, – голос девушки надломился и стих до нервного шепота, – никто не в порядке.

Протяжный вой дюжины волков разнесся над их головами, отскакивая от каменных стен и возвращаясь обратно.

***

– Балрог их побери! – воскликнул Ралис стоя у самого края стены над воротами в крепость. Рядом стоял Арагорн, Сули, Леголас и несколько роханцев. Внизу, нетерпеливо переступая с лапы на лапу, топтались оборотни в обличии громадных и свирепых волков с горящими в ночи глазами.

– Четырнадцать – насчитал Леголас.

Завидев Ралиса, оборотни зарычали.

– Здравствуйте, друзья! – крикнул в ответ рыжий. Волки принялись рычать громче. – Я и без ваших слов знаю, что вы мне не рады.

Серый волк, выйдя вперёд, громко и протяжно завыл, задрав голову кверху. Роханцы похватали луки грозясь обрушить на пришельцев град стрел.