Текст книги "Остров моих сновидений"

Автор книги: ван дер Зее Карен

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 9 страниц)

ГЛАВА ДЕВЯТАЯ

– Ким, ты здесь? – позвал голос Ника с веранды.

– Да, заходи! – отозвалась Ким.

Только что она закончила одинокий ужин – соте из цыпленка: купила кусочки пряного мяса у торговца на углу улицы. Большое облегчение для нее сейчас посидеть в компании Ника, немного отвлечься. День тянулся бесконечно долго и несчастливо. Сейчас темно, и не хочется возвращаться ужинать в отель, – пожалуй, нарвешься опять на Сэма с его огненноволосой подругой. Больше ей не выдержать такой встречи.

Вошел Ник, с бутылкой вина, поставил ее на кофейный столик.

– Обычно тебя не бывает здесь так поздно, Ким. Я увидел свет и решил пойти проверить.

– У меня полно работы. – Ким сама удивлялась, как это ей удается говорить так беспечно.

Она махнула рукой в сторону кресла. Ник сел.

– Как поживаешь? – Он окинул ее внимательным взглядом.

– Неплохо, – автоматически ответила Ким, принуждая себя радостно улыбнуться.

– А мне кажется, что-то не так.

Видимо, она не убедила Ника. Воспоминание о Сэме, сжимающем руку рыжеволосой, преследовало ее весь день, пока она работала в доме. Не эта ли женщина составляет те самые «проблемы в бизнесе», о которых говорил Сэм? Не с ней ли проводил он вечера? Кто она ему – постоянная любовница, бывшая жена, новая женщина в его жизни? Всего две ночи назад Сэм был близок с ней… Неужели это ничего не значит для него и произошло лишь потому, что Ким оказалась с ним в одной постели, такая доступная?..

Синие глаза Ника вглядывались в ее глаза.

– Я видел тебя в отеле сегодня днем, Ким.

Значит, видел и Сэма с рыжеволосой. Ким ничего не ответила.

– У твоего горе-мужа, похоже, роман. – Его голос был резок, а обычно дружелюбное выражение лица сменилось жестким, злым.

– Да, похоже.

Что еще она может сказать? «Да нет, не думаю. Вполне нормально, что он держит за руку другую женщину»? Ким беспокойно заерзала на сиденье.

– Ты ее знаешь?

– Нет. Видела раза два в отеле.

Совсем нет охоты об этом говорить. Роман Сэма с другой женщиной не самая веселая тема для беседы. Ник поднялся и засунул руки в карманы.

– Вы поженились два месяца назад, прямо перед тем, как сюда приехать. Разве не так ты сказала моей матери? Зачем ты вообще вышла за него замуж, Ким?

Она издала тихий смешок. «Я не выходила за него». Сказать это Нику? Нет, нельзя, слишком неловко облекать эту правду в слова.

– Кажется, я была дурой. – Она разглядывала свои руки, лежавшие на коленях, чтобы не поднимать глаза. – Мне не хочется сейчас об этом говорить.

– Не собираюсь вмешиваться в твою личную жизнь, Ким, но ты мне не безразлична, и я беспокоюсь за тебя.

– Знаю, – тихо ответила она.

Ник старался стать ей другом и стал им.

– Когда я впервые увидел тебя, ты была такая счастливая, живая, веселая… глаза светились. А сейчас… мне не нравится то, что я вижу.

Ким попробовала улыбнуться.

– Просто временно отключили свет. Не беспокойся, приду в норму. – И указала на бутылку вина на столике: – А это зачем?

– Да я только что подписал контракт на новую серию статей… хотел отпраздновать.

– О, Ник, как здорово! Поздравляю! – Она вскочила. – Принесу штопор и стаканы.

– Я принес, просто на всякий случай. – И Ник вынул штопор из кармана шорт цвета хаки.

Часом позже, когда Ник ушел, Ким пришло в голову не возвращаться в отель, где она встретит Сэма, а остаться здесь. Ванная оснащена всем необходимым, на кухне – сыр и фрукты. Сегодня она опробовала новую стиральную машину и сушилку, так что у нее есть чистая одежда. И приготовила себе постель в одной из гостевых комнат.

Она переутомилась и, зная, что не уснет, решила заняться чем-нибудь полезным. Выпустила на волю из картонных коробок телевизор, музыкальный центр и CD-плеер.

Подключить телевизор было несложно, Ким нашла даже на одном из каналов старый английский фильм – историю любви. Оставив телевизор включенным, стала разбираться с CD-плеером. Сидела, скрестив ноги, на китайском ковре и читала инструкцию. Вдруг Ким услышала – Сэм зовет ее из холла. Сердце тревожно сжалось – зачем он пришел?

– Почему ты еще здесь? – Сэм вошел в гостиную.

Лицо усталое, его пересекли незнакомые морщины… Совсем выдохся, развлекая рыжеволосую красавицу. Ким ничего не могла с собой поделать – ее пробирала дрожь. Она ответила холодно:

– Работаю. А вот зачем ты здесь?

Несколько секунд он разглядывал ее.

– Я беспокоился за тебя.

– «Беспокоился»? – Она едва не рассмеялась. – С чего бы это?

– Ким, обычно ты в это время уже дома. Сегодня ты не вернулась.

– У меня много работы, я занята. – Тон ее был резок, и она не подняла глаз.

– Что-то не так?

Сказать бы ему… Разумеется, не так: она его видела сегодня, он держал за руку ту женщину. Устала она играть в игры, а он – жалкая пародия на мужчину. Но у нее просто нет сил. Что это изменит? Решение ее проблем простое: вернуться в Нью-Йорк и забыть Сэма.

– У меня болит голова.

И это почти правда. Только боль не физическая, а от памяти, от мысли. Ким встала с ковра – ноги покалывает, затекли.

Сэм смотрел на нее, хмурясь.

– Тебе лучше закончить все дела и вернуться со мной в отель. Примешь аспирин и ляжешь в постель. Кстати, где Туки?

– Я отослала его домой. Собираюсь остаться здесь на ночь.

Сэм стал мрачнее тучи.

– Зачем?

– Так я смогу приступить к работе прямо с утра.

И это тоже правда.

– Тебе нет никакой нужды работать круглые сутки. Кроме того, я не хочу, чтобы ты оставалась одна в пустом доме.

– Ничего со мной не случится.

Между ними повисла тишина. Ким заметила, как взгляд Сэма остановился на бутылке шардоне и двух бокалах на кофейном столике.

– А с другой стороны, – произнес он медленно и многозначительно, – возможно, ты будешь не одна.

Ярость обожгла ее: как он осмелился предположить такое?! Сам открыто флиртовал с женщиной в белом наряде… Накричать бы на него так, чтобы оглох… Но она не позволит себе превратиться в вопящую, ревнивую жену.

Пусть даже не догадывается, как она несчастна, – слишком это унизительно. А потом ее охватили новые чувства – усталость и равнодушие. Все теперь неважно, все с самого начала – безнадежная ошибка. Она сама втянула себя в эту историю. Теперь придется просто пройти через все до самого конца. Ким взяла себя в руки и отвернулась к окну, не отвечая на его нелепое предположение.

– Ник сегодня ночует здесь, с тобой? – Лицо Сэма обратилось в камень.

Вдруг словно кто нажал какую-то сумасшедшую кнопку у нее в голове. Ким повернулась к Сэму и загадочно улыбнулась.

– Ну да… И еще несколько мужчин подойдут попозже. Собираюсь устроить здесь оргию на всю ночь – с танцами, выпивкой, дебошем и сексом.

– Как ты вульгарна! – произнес Сэм с отвращением.

Она только солнечно улыбалась, словно услышав изысканный комплимент.

– Зато будет так весело! Присоединяйся к нам, если хочешь. И подружку свою прихвати. Похоже, и ей полезно повеселиться и расслабиться.

Он смотрел на Ким сузившимися глазами.

– Да что это на тебя нашло?

Ким беззаботно пожала плечами.

– Понятия не имею, о чем ты говоришь. Я так люблю вечеринки, веселье, радость – ты же знаешь!

Сэм повернулся, собираясь уходить, потом остановился и уставился на нее озадаченно.

– О какой подружке ты говоришь?

– А что, у тебя их несколько? Я о рыжеволосой, с которой ты сегодня днем обедал. Она так нежно держала тебя за руку и смотрела с обожанием своими огромными щенячьими глазами.

– Обедал?.. А-а, понятно. – Он грустно улыбнулся. – Могу тебя заверить, что она вовсе не объект моих любовных стремлений.

– Так это, может быть, твоя любящая сестра Жасмина приехала помочь тебе в тяжелое время?

Ей не понравился сарказм в собственном голосе, но ничего уже не поправишь, если у него и правда тяжелые времена, это ничуть не смешно. Но он не получит утешения у нее – у женщины, с которой он спал, когда кризис на время отступил.

– А сестра Жасмина оказалась бы сейчас как нельзя кстати. Загадочная леди – это Катерина Думас, адвокат нашей компании и старинный друг семьи. Она здесь по официальному делу, занимается законодательными проблемами.

– Понятно. А держать тебя за руку – часть этих «законодательных проблем»?

Ким в тот же миг пожалела, что эти слова слетели с губ – подозрительные, ревнивые. Вовсе ей не хотелось, чтобы Сэм заметил ее ревность и обиду. Что за темная вспышка промелькнула в его глазах? Озадаченность, насмешка?

– Ну, так иногда поступают старые друзья.

«Как трогательно», – едва не сказала она, но вовремя прикусила язык. А если он лжет? Как его проверишь? Впрочем, может быть, это и правда. Красивая женщина всего лишь взяла Сэма за руку – жест поддержки и утешения от человека, которого он давно знает.

– Что ж, значит, я ошиблась.

На телеэкране объяснялись влюбленные: она плакала, он поднял ее на руки и поцеловал. Ким отвела взгляд, как бы тоже не расплакаться, у нее нет теперь рядом любящего, понимающего мужчины, который ее утешит. А Сэм… пусть он уходит, ей нужно побыть одной.

– Я знаю, что это твой дом, но была бы тебе очень благодарна, если бы ты сейчас ушел, – произнесла она спокойно. – Уже поздно, я устала.

Не говоря больше ни слова, Сэм прошел к двери, потом резко повернулся и взглянул на Ким.

– Мне нужно снова в Нью-Йорк. Уезжаю утром. Вернусь через неделю.

Сообщение от Джейсона! Ким принимала сообщения по электронной почте с компьютера в номере отеля – как и каждое утро. Ей нравилось получать вести от друзей, постоянно поддерживать с ними связь. Даже Джейсон проявился раза два: скучает по ней; подруга, которой она сдала свою комнату в мансарде, слишком шумная (видимо, нарушает привычное бытие отшельника-викинга).

И вот теперь еще одно сообщение от него: «Я прочел это в газете, ты, наверно, уже знаешь». Нет, не знает. Сэма нет уже два дня, она практически ничем не занимается, кроме работы. Спит в отеле, но нет времени читать американские газеты, хотя их каждый день и доставляют в номер.

Ким читала и перечитывала сообщение, пораженная, онемевшая: на Сэма подали в суд. Некая женщина утверждала, что он отец ее нерожденного ребенка.

ГЛАВА ДЕСЯТАЯ

Несколько дней Ким размышляла над этой историей. Почему Сэм ничего не сказал ей? Потому что это правда и он опасался ее реакции? Вместо того чтобы просто рассказать ей обо всем, окружил себя холодной, непробиваемой стеной. Представить только, что подобное унижение может сделать с человеком!

Эту дрянную историю она прочитала в газете. Какая-то женщина один раз оставалась на ночь в его квартире в Сантьяго. У нее есть свидетели, способные это подтвердить. Все эти грязные детали… Ким с отвращением отбросила газету. Услышать бы всю правду от Сэма, а не прочитать в газете гнусное изложение очередной сенсации.

Трудно представить, чтобы Сэм – она все-таки знает его – попал в такую переделку. Респектабельный, состоятельный бизнесмен, электронный барон, как его называли, воспользовался наивностью молоденькой секретарши – затащил ее в постель после приема в собственном доме, да еще намеренно напоил. Секретарше все же двадцать четыре года – так ли уж она наивна?

Черт побери Сэма – почему он сразу все не рассказал?

Ник взял на себя нелегкую задачу немного отвлечь ее и развеселить. Ким согласилась: Ник – отличная компания, чтобы развеяться.

Однажды они пошли вдвоем посмотреть на огромный Боробудур, старинный буддийский храм, одно из десяти чудес света; преодолели несколько сот ступеней к самой вершине. Ник фотографировал Ким, все время щелкая фотоаппаратом.

В отель вернулись порядком выдохшиеся и сразу упали на диван, не в силах сделать еще хоть шаг.

Голод заставил Ника подняться и заказать обед из ресторана отеля. Он заплатил наличными, не позволив Ким разделить с ним затраты или записать их на счет. Когда с едой было покончено, Ник неохотно поднялся.

– Я, пожалуй, пойду. – Он улыбнулся ей, синие глаза потеплели. – Сегодня был потрясающий день, Ким. Я так рад, что ты пошла со мной.

– Я тоже. – Она подавила зевок, потом рассмеялась. – Извини, Ник.

– Иди-ка ты спать, Ким. Поговорим завтра. – Ник направился к двери.

Но дойти до двери он не успел – она открылась, и появился Сэм – его высокая фигура заполнила дверной проем, – в джинсах, рубашке «поло» чемоданом и ноутбуком; очевидно, вернулся раньше времени.

Несмотря ни на что, все существо Ким рванулось к нему: он излучал мужскую привлекательность и сексапильность. Сердце ее забилось сильнее, дыхание на миг замерло; все чувства обострились до предела, она забыла об усталости. Ким впитывала взгляд темных вопрошающих глаз; видела каждую морщинку на лице, контур широких плеч, мускулистые ноги, обтянутые джинсами. За один короткий миг она почувствовала, как ее омывает волна тепла и отчаянной жажды любви, понимания, чуда…

Сэм остановился у двери, глядя то на Ника, то на Ким; лицо словно окаменело; глаза темные и холодные, как пещеры.

– Добрый вечер! – вежливо поздоровался Ник.

Сэм стиснул зубы.

– Что, черт побери, вы здесь делаете?

– Составляю компанию вашей жене, – спокойно ответил Ник. Голос его звучал совершенно нейтрально, как будто он объявил, что пришел починить раковину.

– Убирайтесь вон из моего номера! – произнес Сэм, четко выговаривая каждое слово; темное безумие слышалось в его голосе.

Ник лишь склонил голову.

– Я как раз собирался уходить. – Его, кажется, не оскорбила грубость Сэма. – Доброй ночи, Ким. – Ник прошел через открытую дверь мимо Сэма и тихо прикрыл ее за собой. Как и Сэм, Ник никогда не хлопал дверью.

Ким встала и поставила пустые чашки из-под кофе на столик – надо сделать что-то, чтобы сдержать клокотавшую в ней ярость; руки ее дрожали. Возмутительно – Сэм пусть на минуту, но заставил ее чувствовать себя почти виноватой, как будто ей есть в чем оправдываться. Как будто он застал их с Ником обнаженными, во время сексуальных упражнений на диване. Это смешно, ей не в чем себя винить; даже если бы и так, ему-то что за дело?

– Ты не имеешь права так обращаться с моими друзьями! – заявила она, стараясь говорить как можно спокойнее, но слыша, как голос ее дрожит. – Это просто неслыханно и совершенно необоснованно!

– Это с твоей стороны неслыханно развлекать мужчин в моем номере, пока я в отъезде.

Ким рассмеялась – не смогла удержаться.

– Что в этом смешного? – грозно проговорил Сэм.

– Ой, брось! Ты словно из викторианской эпохи. Придется тебе напомнить, что мы с тобой живем в одном номере, а это, между прочим, даже более неприлично – разумеется, с точки зрения викторианской морали.

– Я не хочу, чтобы в этом номере появлялись другие мужчины! – отрезал он. – Эта фраза тебе больше подходит?

– Нет! – в том же тоне возразила Ким. – Не подходит! Я здесь живу. Куда еще мне приглашать своих друзей?

Его глаза сузились, челюсти сжались.

– Он тебе не друг. Разве я похож на идиота? Этот тип в тебя влюблен. Если хочешь продолжать с ним роман, делай это где-нибудь в другом месте! – И Сэм прошел мимо нее в спальню, прежде чем Ким успела сказать хоть слово, и захлопнул за собой дверь.

Руки Ким сами собой сжались в кулаки, кровь бросилась в лицо.

– Я ненавижу тебя! – прошептала она закрытой двери; злые слезы жгли ей глаза.

Повинуясь неведомому порыву, Ким подошла к двери и распахнула ее настежь, моргая, чтобы смахнуть слезы с ресниц. Сэм стоял, склонившись над чемоданом, и что-то искал; он поднял голову – брови сошлись на переносице при виде ее внезапного вторжения.

– Послушай, – четко произнесла она, расставив ноги и положив руки на бедра. – Я знаю, ты в большой беде. И потратил бог знает сколько времени, пытаясь из нее выбраться. Но ты не вправе срывать злость на мне или на моих друзьях! – Ким резко повернулась и, хлопнув дверью, вылетела из комнаты. Как ни странно, ей стало намного легче.

Но облегчение длилось недолго. Много часов она проворочалась в постели, мысли блуждали по замкнутому кругу. То и дело в отчаянии поглядывала она на часы: час ночи, два, два часа сорок минут… Через закрытую дверь до нее доносились тихие шумы из гостиной; лежа неподвижно, она слушала. Сэм не спит – бродит по гостиной, меряя ее шагами…

Ким выбралась из постели, набросила кимоно и открыла дверь спальни, не совсем осознавая, что ею движет. Скорее всего какая-то болезненная необходимость поговорить с ним, узнать правду, понять, что происходит у него в голове.

«Ты сошла с ума! – предупредил ее тонкий голосок рассудка. – Сэм не похож на тебя, он не из тех, у кого душа нараспашку. Зачем тебе даже пытаться? Это ни к чему не приведет. Ты и Сэм – случай безнадежный».

Сэм стоял у окна в одних джинсах; темные волосы упали на лоб. Подстричься бы ему, подумала Ким отвлеченно; но, с другой стороны, так он даже привлекательнее, еще сексуальнее и как-то доступнее, проще. Этот слегка неряшливый вид, босые ноги, загорелый обнаженный торс…

Он повернул голову и встретился с ней глазами; просто стоял, не говоря ни слова, и смотрел. Что-то в его глазах заставило Ким почувствовать слабость в коленях, а сердце ее – забиться быстрее. У Сэма был взгляд загнанного в ловушку зверя.

– Не можешь заснуть? – спросила Ким.

– Нет, не то. – Он провел рукой по непослушным волосам, не отводя взора от ее лица. – Прошу извинить меня, что выпускал пар, срывал злость на тебе… и Нике. – Он говорил почти спокойно. – Ты права – это ничем не обосновано.

– Ничего, Сэм. – Она чувствовала приступ великодушия.

Глаза его подернулись дымкой.

– Не ожидал встретить его здесь.

– Мы весь день провели на воздухе, устроили что-то вроде экскурсии. Ходили смотреть Боробудур – взобрались на самую вершину. Поздно вернулись и так устали, что вместо того, чтобы тащиться в ресторан, поели в номере. Ник как раз собирался уходить, когда ты вернулся.

– Ты же знаешь, что не должна мне ничего объяснять.

– Да, знаю. – Ким сделала глубокий вдох, готовясь произнести то, что должно быть сказано. – Сэм, я знаю, зачем ты ездил в Нью-Йорк.

– Да? – откликнулся он без всякого выражения, сунув руки в карманы и глядя в окно.

– Мир тесен, и новости распространяются быстро – по электронной почте, телефонам, факсам.

– Что ж, тогда я могу предположить, что ты хорошо информирована.

Его тон задел ее: неужели он думает, что она так доверчива и слепо поверила во все, что прочла в газете?

– Я еще не слышала, что ты думаешь по этому поводу. По крайней мере от тебя не слышала.

– Нет, не слышала. – Лицо его сохраняло замкнутое выражение, в глазах росла отчужденность.

Ким почувствовала, как в ней снова закипает злость.

– Почему ты не сказал мне? Немного открытости с твоей стороны только добавило бы тебе неотразимого очарования.

– Это не имеет к тебе никакого отношения, – хрипло проговорил он. – Я привык сам решать свои проблемы. Нет смысла впутывать тебя в эту неприятную историю.

У нее в голове словно что-то щелкнуло – она почти услышала этот звук.

– Да перестанешь ты когда-нибудь ломать комедию? Сейчас же прекрати все эти джентльменские бредни и поговори со мной! Скажи мне, что чувствуешь! Как же ты хочешь, чтобы тебя любили, заботились о тебе, если неизвестно, о чем ты думаешь!

Ким чувствовала себя утлой лодочкой, которую несет стремительный поток, – в любой момент ей грозит разбиться об острые скалы и рассыпаться на кусочки. Но ей нечего терять.

Сэм взял ее за руку, усадил в кресло и встал рядом, глядя сверху вниз и словно подавляя своим ростом и мощью.

– Успокойся! – приказал он, как непослушному ребенку, которому преподают урок дисциплины.

Убежать бы, скрыться от этого человека, свернуться в клубок где-нибудь в уголке – побыть одной. Но Сэм держит ее на месте – не двинуться. Исполненная гнева, она взглянула в его бесстрастное лицо.

– Не хочу я успокаиваться! Хочу, чтобы ты сказал мне, чего ты боишься!

Брови его изумленно приподнялись, как будто сама мысль, что он может чего-то бояться, показалась смешной и нелепой; он ничего не ответил. Неожиданно для себя самой Ким произнесла длинную речь:

– Ты боишься говорить мне, потому что все написанное в газетах – правда? Ты унижен, и твое мужское «эго» не в силах это перенести. Тебя выставили перед всеми грязным типом, и твоя репутация навсегда испорчена. Ты не можешь показать свое истинное лицо даже мне, обремененный ребенком, который тебе не нужен, но тебе придется о нем заботиться ближайшие восемнадцать лет. Его существование будет каждый день до самой смерти напоминать тебе о твоем падении. – Она наконец выдохлась и умолкла.

К своему удивлению, взглянув на Сэма, Ким увидела на его лице едва заметную улыбку.

– Что же ты, продолжай, – подбодрил он ее.

– Нет, – ответила она, – я все сказала.

Бесполезно – с таким же успехом можно отстаивать перед ним позиции мирового братства и мира во всем мире. Ким забралась в кресло с ногами и, обхватив колени, закрыла глаза и опустила голову.

– Уходи, – попросила она.

Сэм отошел от ее кресла; она слышала, как он в другом конце комнаты налил себе выпить.

– Хочешь бренди? – спросил он. Как всегда, истинный джентльмен.

– Нет, спасибо.

На грани потери сознания бренди не поможет.

– Тебе нужно выпить.

Она подняла голову и бросила на него тусклый взгляд.

– Спасибо, мне и так хорошо.

Дерзкое утверждение – весь ее вид доказывает обратное. Если ей и нужно что-нибудь, то уж точно не бренди – Ким терпеть его не может. И терпеть не может Сэма, стоящего напротив, – обнаженный красивый торс, в руке стакан. Весь такой уверенный, в совершенстве владеет собой и откровенно смеется над ее жалким выступлением. И все же, когда Ким посмотрела ему в глаза, она заметила в них нечто скрытое за темными тенями, что-то не вполне понятное, беспокоящее… Сердце защемило. Да нет, ей показалось.

Она отвела взгляд от его лица и остановила на груди; впрочем, не самое удобное место, чтобы задерживать взгляд… Широкая, загорелая, покрытая легкими, темными, вьющимися волосами, грудь Сэма будила в ней чувства на данный момент совсем неуместные.

Он опустился на диван напротив нее, отпил глоток из стакана и уставился в одну точку.

– Вся эта история подстроена от начала до конца, – с трудом проговорил он. – Женщина лжет – сама все придумала и теперь лжет.

Ким смотрела на Сэма, удивленная.

– Зачем? Что ей нужно?

Уголки его губ опустились, на лице обозначилось брезгливое выражение.

– Деньги, что же еще? Однажды вечером я устраивал у себя дома в Сантьяго вечеринку с коктейлями, – продолжал Сэм напряженным голосом. – Там было много людей, и она тоже. Не знаю, кто ее пригласил, но точно не я: я даже не знал ее, никогда раньше не видел. – Сэм прикрыл глаза и потер шею ладонью. – Ей стало нехорошо, – уже спокойнее рассказывал он. – Голова кружилась. Когда она сказала об этом, мы отвели ее в одну из комнат для гостей и уложили спать. Когда гости разошлись, мы решили не будить ее. Кажется, никто не знал, где она живет и кто ее привел. Было поздно, и я решил отложить выяснение до утра. – Сэм поморщился, сознавая свою ошибку. – Как бы там ни было, я отправился спать. На следующее утро проснулся и пошел проверить, что с ней. К тому времени она уже была в ванной, ее тошнило.

– Она уже была беременна, – поняла Ким.

– Ну да, вот именно.

Не надо обладать особым воображением, чтобы представить, как все произошло и о чем думала эта женщина. Увидела Сэма, его дом, свой шанс получить все это. А может быть, все спланировала и раньше. Потом выложила своим адвокатам историю соблазнения наивной секретарши.

– Моя экономка была на кухне и не видела этой маленькой милой сцены, – продолжал Сэм. – Она приготовила легкий завтрак, но наша беременная леди только поклевала кусочек тоста и поддерживала милую беседу. Я вышел ответить на телефонный звонок, а когда вернулся, моя экономка уже стала свидетелем на ее стороне.

Очевидно, Сэм едва сдерживал ярость – глаза сверкали, мышцы шеи и плеч напряглись.

– Теперь мне придется защищаться от нелепых, ложных обвинений. Мою биографию переворошат, а от доброго имени ничего не останется. – Он прикрыл глаза, стиснув челюсти.

Ким поняла, что ему стоило огромных усилий сказать все это и что за злостью кроется настоящая боль.

Сердце ее смягчилось: подойти к нему, обнять? Она подавила это желание, молча смотрела на него, ждала, надеясь, что он не спрятался снова в свою раковину.

– Как-то не в моих привычках походя соблазнять всяких странных женщин, – произнес он грубовато. – Да еще и делать им детей. И никогда в жизни я не стал бы уклоняться от ответственности.

Так вот почему Сэм поехал в Иорданию, забросив все дела в Нью-Йорке, – поговорить с бабушкой, полуслепой, глухой старушкой: из-за этой шумихи, поднятой газетами, она не знала, что и думать. Счел своим долгом, видимо, объясниться и с остальными родственниками: они ведь на него рассчитывали, и не только в делах.

Сэм поднялся и беспокойно заходил по комнате, все тело его было как натянутая струна.

– Мы еще даже не имели дела с судом, а все уже составили мнение о том, что я за человек. Выигранное дело ничего не поправит, не возместит причиненного ущерба. И репутации компании это тоже не способствует.

– А что твои адвокаты? Ты выиграешь дело?

– Да, утверждают – выиграю. Эта женщина, очевидно, наивна в некоторых областях. Медицинская экспертиза докажет, что ребенок – не мой. В общем, банальная ситуация, но от этого не менее неприятная. – Сэм провел рукой по волосам, словно стараясь привести в порядок заодно и мысли. – Не хочу вдаваться в грязные подробности. – Он подошел к окну и стал смотреть в темноту.

Сердце Ким сжалось: как он потерян, всегда прямые плечи опущены, волосы упали на лоб…

– Но в конце концов все это развеется и твое доброе имя восстановится.

Он повернулся к ней с сомнением в глазах.

– Ты мне веришь?

– Ну да, конечно!

– Почему? Что заставляет тебя верить, что я все это не придумал?

– Интуиция, Сэм.

Он говорит правду – она это знает.

– Ты меня изумляешь. Не поручусь, что поверил бы тебе в такой ситуации.

– Возможно, ты слишком практичен. – Ким поднялась и встала рядом с ним у окна.

Если бы сама она поступала рационально, то уехала бы отсюда еще месяц назад. Или вообще сюда не приехала бы. И никогда не влюбилась бы в этого человека.

Сэм на мгновение прикрыл глаза, а потом протянул руку, взял ее ладонь, сжал. Глаза смотрели прямо, губы хранили призрак улыбки.

– Спасибо, – тихо произнес он.

Ощущение его горячей руки, эти слова, прозвучавшие почти нежно, что-то перевернули в ней – освободили бушующий внутри океан чувств. Нестерпимое желание обнять его охватило Ким, но она стояла неподвижно, боясь сделать глупость, спугнуть волшебный момент. Взгляды их встретились – и время замерло. Лицо его приближалось к ней, словно в замедленной съемке; она закрыла глаза – губы Сэма чуть касаются ее губ…

– Спасибо, – повторил он шепотом совсем рядом. Сердце окрылилось надеждой, обещанием…

А потом все вдруг кончилось – Сэм резко отстранился и отошел. Поцелуй оказался слишком краток и мимолетен, чтобы утолить ее голод. Он там борется в тишине, сам с собой, усилием воли отгораживаясь от собственных переживаний, опять отдаляясь от нее. Может быть, оттого что открыл ей больше, чем собирался, чем мог себе позволить.

– До рассвета еще два часа, – констатировал Сэм ровным голосом, лицо снова ничего не выражало. – Нам бы хоть немного поспать.

Ким кивнула, избегая смотреть на него – чтобы он не прочел в ее глазах жажду быть с ним, раствориться в его объятиях… Она повернулась и отправилась как в убежище в свою комнату. Чудо из чудес, но заснуть удалось.

Проснулась Ким с ощущением легкости; лежала не шевелясь, старалась вспомнить, откуда оно возникло. Память подсказала сразу: она чувствует себя так, потому что с души свалился камень – Сэм вернулся из Нью-Йорка и рассказал ей всю правду. Говорил с ней искренне, показал, что чувствует. Его злость просто маска, под ней – боль и беспомощность. Его ложно обвиняют в том, что чуждо его натуре; его честь, доброе имя под угрозой.

А еще он целовал ее, и этот поцелуй – легкий, мимолетный, как будто Сэм боялся коснуться ее, приблизиться к ней, – как всегда, вскружил ей голову.

Сегодня новый день, с ним пришли новые надежды. Ким свесила ноги с кровати и села, улыбаясь – просто так, ничему в особенности.

Нет, она просто безнадежна – с чего бы ей особенно веселиться? Но непреодолимая радость жизни охватила ее – хоть встречай новый день танцуя. Неужели она собирается еще раз позволить себе влюбиться?..

А вот и собирается, почему бы нет! Ей нравится влюбляться, дивное чувство – радость, и ожидание, и надежда… Чудесно жить на свете!

Еще раз улыбнувшись себе, Ким подняла руки над головой и потянулась что есть сил. Шум в гостиной – голоса, мелодичный звон фарфора, потом закрылась дверь… Сэм уже встал, заказал завтрак в номер; не припомнить, когда он последний раз завтракал в номере. Неожиданно почувствовав, что голодна как волк, Ким накинула халатик и вышла на разведку.

– Доброе утро! – приветствовал ее Сэм.

Костюм, галстук – снова перед ней деловой человек, бизнесмен, вся жизнь которого под контролем. А пока читает «Геральд трибюн», пьет кофе.

– Надеюсь, я тебя не разбудил, Ким?

– Что ты, нет! – махнула она рукой. – Для меня найдется чашечка кофе?

Глупый вопрос: один быстрый взгляд на стол – и ясно, что на нем вдоволь еды, сока и кофе.

– Я заказал целый кофейник на случай, если ты проснешься, – серьезно, но с искоркой смеха в глазах ответил он.

– Ох, спасибо! Ага, и круассаны с шоколадом… – Ким налила себе кофе и взяла свежий круассан. – Ты хоть немного поспал?

– Не слишком долго. А ты?

– Да, и я тоже. Что нового пишут в газетах? Воцарился мир?

– К несчастью, нет.

– Должна тебе сказать, я уже начинаю терять терпение. – Ким вздохнула и откусила еще кусочек.

Бросив на нее веселый взгляд, Сэм отложил газету.

– Пора начинать рабочий день. – Он поднялся из-за стола.

– Ой, я же тебе не сказала! Если хочешь, можешь переезжать в дом хоть сегодня. Постели застелены, в холодильнике полно еды.

Для Сэма это, очевидно, оказалось приятным сюрпризом.

– Прекрасно! Не ожидал.

– Нужно еще закончить несколько мелких дел, в основном связанных с декорированием. Но их можно доделать, когда ты переедешь.

– Что ж, я готов покинуть отель. Как насчет слуг?

– Я обо всем позаботилась: они начали работу несколько дней назад. Показала им, где что лежит, и завтра они приступают к своим обязанностям вплотную. Дай нам недели две, и твое хозяйство пойдет само собой, как в волшебном замке.

Сэм рассмеялся.

– Не сомневаюсь. Спасибо.

– И еще я начала готовиться к вечеринке. Ты ведь захочешь организовать своего рода официальный прием – нечто утонченное, с изысканным меню и… Ты не передумал?

– Нет, конечно, но это не срочно. Давай сначала обживемся. – Сэм взялся за ручку двери. – Ты ведь не спешишь вернуться в Нью-Йорк?