Текст книги "Остров моих сновидений"

Автор книги: ван дер Зее Карен

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 9 страниц)

– Что-то ты затихла… – прошептал Сэм.

Она улыбнулась в темноте.

– Иногда даже у меня не хватает слов…

Он тихо засмеялся, поглаживая ее по голове.

– Где ты была до сих пор, Ким, все это время?

– В Нью-Йорке… встречалась с неподходящими мужчинами. – Она глубоко вздохнула и попыталась прижаться к нему еще теснее – как будто это было возможно!

Они снова замолчали, и через некоторое время ей показалось, что он заснул.

– Сэм?.. – позвала она тихо-тихо.

– Ммм…

– Я думала, ты спишь.

– Нет, просто лежу и наслаждаюсь ощущением, что ты рядом.

– Как хорошо, Сэм. – Ким протянула руку и обвела кончиками пальцев его губы. – А какой твой любимый десерт?

– Что-что?..

– Какой у тебя любимый десерт? Мороженое, яблочный пирог, печенье с сыром?

– Конечно же, тирамису.

– И мой тоже. – Она подняла голову и коснулась его губ. – А я… знаешь, я подумала… этолучше, чем тирамису.

Целыми днями Ким витала в облаках, целиком захваченная своей любовью. Они смеялись, целовались, любили друг друга долго и страстно. Она и не подозревала, насколько это может быть замечательно. Ким едва не летала на крыльях, занимаясь покупкой мебели, кухонного оборудования, еще многих вещей, приличествующих в доме, где распоряжается хорошая жена. Частенько посмеивалась над собой – ну прямо идеальная домохозяйка, персонаж забавной телерекламы пятидесятых годов.

В конце дня она переодевалась к ужину и ждала, каждый раз волнуясь, когда же войдет Сэм и она увидит его, обнимет. Все идет чудесно: дом куплен, садовник нанят, мебель выбрана – в рекордные сроки.

Как настоящая жена, Ким тщательно работала над тем, чтобы разнообразить светскую жизнь и завести знакомства. Ведь известно: это необходимое условие, чтобы удачно прижиться на новом месте – по крайней мере, по ее мнению. Майя щедро поделилась с ней своими друзьями, познакомив со всеми, кого знала. Прошло совсем немного времени, и Ким уже полностью вжилась в новую обстановку. Как она обнаружила, Сэм часто не прочь побыть затворником, но каждый раз, когда удается его куда-нибудь вытянуть, остается доволен. Вечера они редко проводили в отеле, больше разъезжали по коктейлям и ужинам, к которым добавлялись всяческие деловые приемы и обеды.

Однажды их пригласили на уикенд в Саранган, курортный городок высоко в горах, в восточной части острова. Приглашение исходило от одного из деловых партнеров Сэма, бизнесмена из Индонезии, и его жены американки Джоанны, владевшей там виллой.

– Саранган?! – обрадовалась Ким. – Сэм, там так здорово! Я однажды была, еще ребенком. Представляешь – ночью холодно! Вот чудесно!

Сэм ей объяснил, что Саранган как раз то самое место, где удобно сочетать бизнес с удовольствием. Тем более что ему предстоит уладить там несколько проблем: приглашен еще один бизнесмен с супругой.

– И тебе нужно отдохнуть, отвлечься, – заключил Сэм.

– Отдыхать и отвлекаться не обязательно, – возразила Ким, хотя в принципе не имела ничего против такого варианта.

Эх, скорее бы предаться лени, подышать свежим, прохладным горным воздухом!..

Однажды душным, жарким днем привезли мебель. Ким очутилась среди нагромождения столов, стульев, кресел и диванов. Как бы все это расположить, хотя бы предварительно, прежде чем приводить в исполнение свой план?.. Сейчас ей бы не помешал помощник с крепкими мускулами… Мысли ее прервал звук открывающейся двери.

– Привет! – раздался глубокий мужской голос. – Есть кто-нибудь дома?

Ким пробежала через комнату в холл: входная дверь распахнута, на пороге высокий блондин в теннисном костюме, мускулы как раз подходящие… Ее телепатический зов услышан.

– Привет! – повторил он. – Дверь у вас открыта. Я стучал, но никто не ответил.

У пришедшего был американский акцент.

– Привет! Наверно, я вас не слышала.

Стройный, гибкий, загорелый. Этот симпатяга много времени проводит на свежем воздухе. Ну да, она его видела раза два – бегает по утрам; махал ей рукой, но они никогда не заговаривали.

– Пришел вот просто познакомиться. – И гость дружелюбно улыбнулся. – Я ваш сосед. Вообще-то сам живу в Нью-Йорке, это мои родители обитают в соседнем доме, а я часто их навещаю, когда бываю здесь. Меня зовут Ник Харрисон.

Ким протянула руку – пожатие его сильное, теплое; от уголков синих глаз разбегаются смешливые морщинки.

– Ким Рашид. – Она невольно улыбнулась: ложь легко слетела с губ.

– Я видел, как доставили мебель. Только что переехали?

– Да-а… размышляю вот, куда пока все поставить.

– Могу я вам помочь? Я имею в виду – тащить, толкать.

Ким широко улыбнулась и отступила, пропуская его в дом.

– Прошу вас! Вы как раз вовремя. – И закрыла за ним дверь. – Выпьете чего-нибудь холодненького?

На кухне работал новый холодильник, предусмотрительно заполненный Сэмом напитками и едой.

В процессе передвижения и установки мебели Ник рассказывал о себе. Фотожурналист, сейчас работает над большой статьей об острове Ява, его культуре, людях, пейзажах. Он часто шутил – одним словом, развлекал ее всякими забавными историями из своей жизни.

Два часа спустя гостиная выглядела так, как Ким и хотелось. Кровати в спальнях заняли свои места после того, как Ник сходил домой за коробкой с инструментами. Потом его мать пригласила Ким на чашку чая со льдом – передохнуть и поболтать по-соседски. К концу дня было проделано много работы и Ким обзавелась новыми друзьями – соседями, что тоже немаловажно.

С помощью Майи Ким предприняла тур по магазинам, снабжая кухню кастрюльками и сковородками, кухонным комбайном, кофеваркой, миксером и множеством других необходимых в быту вещей. Все новенькое, сверкает, каждая вещь на своем месте, везде полный порядок.

Забравшись на стул, Ким расставляла на полке последние баночки, напевая старую, милую песенку о том, что она влюблена, мир для нее прекрасен, и глотая половину слов: она их забыла или вообще никогда и не знала. Но мотивчик прелесть. Внезапно она почувствовала, что находится не одна, повернулась – и увидела Сэма. Стоит, прислонившись к дверному косяку, руки в карманах, и наблюдает за ней с улыбкой; похоже, он здесь давно.

– Ты давно тут? – Ким спустилась со стула.

– Ну… некоторое время, – туманно ответил он, улыбаясь еще шире. – Не хотел отвлекать тебя от пения.

– А оно не предназначалось ни для кого, кроме меня самой. – Она состроила строгую гримаску.

Сэм был в деловом костюме. Он подошел к ней, протянул руку, отделил прядку волос, медленно, осторожно намотал на палец, приблизил к себе ее лицо.

– Очень эгоистично с твоей стороны. Мне понравилось, как ты поешь.

– А с твоей – нехорошо смотреть на человека, когда он об этом не знает, похоже на подглядывание. Я и не думала, что ты на такое способен, Самир.

– Только когда я с тобой. – Он выпустил прядку волос и обнял Ким за талию, его глаза смотрели прямо в ее глаза. – Мне нравится наблюдать за тобой.

Ким закрыла глаза, его губы прильнули к ее.

– Почему ты пришел? – прошептала она, чувствуя, как пробуждается желание.

– Потому что хочу тебя.

От этих четырех коротких слов пульс тут же ускорился.

– Посреди рабочего дня? Вот так просто?

– Да, вот так просто. – Он подхватил ее на руки, отнес в гостиную и положил на китайский шелковый ковер, который она купила два дня назад. Присел рядом и принялся расстегивать пуговки на блузке. – Я думал о тебе во время деловой встречи.

Она попыталась представить себе, как это было. Сэм в безупречном деловом костюме, за столом в конференц-зале, окруженный солидными бизнесменами, обсуждаются важные решения, большие дела, а он в это время втайне мечтает о ней…

Неужели она так много значит для Самира Рашида, уверенного в себе, полного достоинства человека, который обычно держит свои эмоции под строгим контролем?..

Сэм тем временем обнажил ее плечи, скользя по груди потемневшим взглядом.

– Да, во время важной встречи – несколько чиновников от правительства из Джакарты обсуждали лицензионные соглашения. – Резкими, нетерпеливыми движениями он освободил ее грудь от лифчика и стал ласкать. – Но я мог думать только о тебе. Здесь, в этом доме, ты совсем одна…

– У меня есть опасность привыкнуть к тебе. – Дыхание ее становилось прерывистым, неровным.

– Ты меня околдовала… Все мои мысли – только о тебе… – Сэм продолжал раздевать ее.

Она чувствовала, как под его прикосновениями набухают, наливаются соски.

– И что же ты сделал?

– Я ушел. – Он склонил голову и поцеловал сначала один сосок, потом другой.

– Ушел со встречи? – Ей трудно думать, трудно говорить…

– Да, просто встал и ушел.

Ким ощутила дрожь возбуждения и рассмеялась.

– Представляю, что подумала твоя секретарша.

– Ну, я не счел нужным объяснять ей что-либо, – произнес Сэм беззаботно. – И мне все равно, что она подумала.

Он разделся с поразительной скоростью, пока Ким разбиралась с остатками собственной одежды. Сэм хочет ее, и для нее самое важное, что он бросил все и помчался, чтобы быть с ней, любить ее… здесь, в этом доме.

Шелковый ковер мягко касается кожи, губы Сэма горячи и требовательны. Не было нужды в ласках, в долгой, нежной игре. Между ними мгновенно взвилось обжигающее пламя страсти, дикое и неукротимое, – голод, требовавший утоления. Все, что имело значение: это его руки, и губы, и его желание, на которое эхом откликалось ее собственное тело… После они лежали рядом, опустошенные, покрытые потом, сердца их гулко бились.

Успокоенный, удовлетворенный, он нежно поцеловал ее.

На следующий день у Ким разболелась голова. Виски ломило, и внутри, казалось, перекатывался тяжелый шар, – видимо, реакция на погоду. Небо за окном потемнело и опустилось ниже, воздух стал влажный и вязкий. По-видимому надвигался тропический ливень.

У Ким редко болела голова, и почему вдруг? День прошел отлично: утро она провела на рынке, выбирая комнатные растения. Купила много зелени для дома и веранды, торгуясь и пошучивая с продавцами. Ей нравились рынки, их толкотня, суета, веселый шум.

Потом большую часть дня она высаживала купленные растения в горшки и вазоны и расставляла их по всему дому. Цветы буквально преображали интерьер, создавая ощущение легкой прохлады. Веранда стала настоящей оранжереей – как будто сошла со страниц глянцевого журнала.

Четыре часа, а мир уже погрузился в сумерки. Обычно Ким нравились последние минуты перед дождем: в воздухе словно разлито электричество, все вокруг полно ожидания… Какой резкий контраст с ярким тропическим солнцем, сиявшим в небе полчаса назад!..

Совсем скоро небеса разверзнутся и на землю низринется поток воды – настоящий разгул стихии. Начнется он так же внезапно, как и кончится, снова выйдет солнце, быстро подсохнут лужи и листья, воздух наполнится свежестью…

Но сейчас Ким испытывала какое-то незнакомое ранее чувство мрачного ожидания. Голова трещит, на сердце тяжело. Выйти бы из дома и поскорее вернуться в отель, прежде чем мир омоется под этим гигантским душем! Она едва успела вбежать в гостиницу. В номере нашла записку от Сэма: стряслось нечто неожиданное, он не сможет прийти поужинать с ней, вернется, скорее всего, поздно.

Вздохнула – это и облегчение и разочарование. Единственное, чего ей сейчас хочется, – принять ванну и заказать что-нибудь поесть. Может быть, посмотрит по телевизору хороший фильм или просто полежит в постели с книгой. Господи, да что это с ней такое? Она и не помнит, когда последний раз пребывала в таком подавленном состоянии, – не в ее характере мрачность, да еще без видимой причины.

Уже далеко за полночь Ким услышала, что пришел Сэм. Она стремительно выскользнула из постели, накинула кимоно и появилась в гостиной.

Сэм стоял у окна, глядя в темноту, пиджак брошен в кресло, тело напряжено, плечи опущены… В сердце закралось нехорошее предчувствие.

– Сэм? – позвала она мягко.

Он повернулся, взглянул на нее и произнес бесстрастно:

– Я думал, ты спишь.

Резким движением руки ослабил галстук, расстегнул ворот рубашки; вид измотанный, под глазами темные тени.

– Ты устал, Сэм. – Ким подошла ближе. – Что-нибудь не так?

– Да, но я справлюсь, – по-прежнему бесцветно ответил он.

В тоне, в выражении лица сквозит нечто странное, появились холодность, злость, сдерживаемые лишь видимым усилием воли. Ужасное предчувствие охватило Ким, она обняла его.

– Что произошло?

Он обнял ее одной рукой, но тут же отпустил.

– Ничего такого, с чем я не смог бы справиться.

Она с болью ощутила – Сэм отдаляется от нее, между ними словно выросла стена. У него в глазах какое-то затравленное выражение… У Ким болезненно сжалось горло.

– Сэм, пожалуйста! – прошептала она.

– Лучше иди спать, Ким, – предложил он устало. – Я еще немного поработаю.

Инстинктивно она поняла, что не стоит больше расспрашивать, но так тяжело просто уйти и оставить его одного, наедине с его мыслями и проблемами.

С тяжелым сердцем Ким лежала в постели, слушала, как он ходит по номеру. Потом защелкала клавиатура ноутбука. Он действительно работал. Тихим голосом что-то говорит по телефону. Через закрытую дверь не разобрать ни слова. Прошло несколько минут, прежде чем до нее дошло, что это не английский – должно быть, арабский. С кем же он разговаривает? С дядей, который живет в Нью-Йорке? С кем-то из Иордании? Она закрыла глаза и вздохнула – надо заснуть и прекратить безнадежные гадания.

Наконец – ей показалось, что прошло много часов, – Ким услышала, как открылась дверь в спальню Сэма, потом все стихло. У нее сжалось сердце – не пришел к ней, чтобы спать в одной постели, как последние две недели, ей стало страшно. Глупости, он просто думает, что она спит, не хочет будить, вот и все…

Но нет, она знает, что это не так, прочла в его глазах. Сэм отдалился от нее, что-то неладно…

Ни о каких неприятностях он не обмолвился – ни на следующий день, ни потом. Ким чувствовала в нем ужасную, черную злость, и это пугало ее. Когда она пыталась поговорить с ним, спросить, в чем дело, Сэм становился замкнутым и далеким, говорил, что не хочет задеть ее чувства, но возникшая проблема поглощает все его силы и время. Не может ли она помочь? Нет, но он благодарен за предложение. Ким раздирали эмоции: злость, беспомощность, отчаяние. Временами она чувствовала дикое желание накричать на него, схватить и трясти, пока он не расскажет ей, что случилось. Прямо признаться ему, что хочет вернуть прежнего Сэма, которого знала и любила, а сейчас потеряла. Но холодный взгляд его глаз, отстраненное выражение лица каждый раз ее останавливали. Нет, этим дела не поправишь. Сэм погрузился в собственное внутреннее пространство и не оставил ей возможности войти туда.

Прошла неделя, потом другая. Сэм приходил домой поздно, спал в своей спальне. Однажды он упаковал чемодан и уехал в Нью-Йорк по делам.

За одну ночь Сэм стал чужим.

Сидя на краешке кровати в нью-йоркской квартире компании «Рашидс электроникс», Сэм смотрел на телефон, борясь с желанием позвонить Ким.

Последние две недели, будучи в шоковом состоянии, он сделал единственное, что мог, – отгородился от всего и сосредоточился на работе, просто чтобы не рассыпаться на части. Нельзя расслабляться ни на минуту, нельзя позволять никому быть рядом. Даже Ким.

Довериться ей, сказать, зачем он здесь? Но он не вынесет сомнения, подозрения в ее глазах или, еще хуже, презрения. Он не хочет потерять ее. И вот сидит, уставившись на телефон, все тело болит и ноет. Услышать бы сейчас ее голос, ее смех…

Одним резким движением Сэм смахнул телефон со стола – тот ударился об пол и разлетелся на множество осколков.

ГЛАВА СЕДЬМАЯ

– Ты отталкиваешь меня! – заявила Ким двери пустой спальни Сэма. Пустой, тихий номер отеля действует ей на нервы – она снова ловит себя на том, что разговаривает с пустотой. – Хочешь знать, что я чувствую? Так позволь мне высказаться. Чувствую себя однодневкой, которую ты использовал и выбросил за ненадобностью, будто обжегся. Чувствую себя брошенной и преданной. И сейчас, пока я вошла в раж, позволь мне сказать, что ты – напыщенная свинья и я ненавижу тебя за то, что ты обошелся со мной как с дешевой потаскушкой.

Но от таких выступлений не становилось легче. Ким присела на диван и всхлипнула. Потом пустилась в самобичевание, пеняя себе в резких выражениях: следовало быть умнее. Скорее всего, у нее недостает именно ума, раз позволила себе впутаться в такую историю. В конце концов, она сама все видела и понимала, на что шла. Просто снова поплыла по течению и влюбилась в совершенно неподходящего мужчину. Позволила себе мечтать, и чувствовать себя счастливой, и надеяться… Какой романтичной дурой надо быть, чтобы влюбиться в такого, как Сэм! Не желает он, чтобы она входила в его жизнь, не хочет делиться своими проблемами. Разве можно жить с таким человеком? Раньше бы ей задуматься…

Поупражнявшись в жалости к себе, Ким решила: не позволит она какому-то мужчине приводить ее в столь жалкое состояние, брать над ней столько власти! Она сделала серьезную ошибку, но Сэм не узнает, как ей больно. У нее, в конце концов, есть гордость, и она постарается сохранить достоинство. Закончит работу, ради которой ее наняли, и сделает все хорошо. Покажет себя профессиональной, вежливой, квалифицированной, попытается – ради себя самой – казаться веселой…

Следующие несколько дней Ким вела сама с собой долгие беседы, в перерывах заливаясь слезами. Но мало-помалу сила духа возвращалась к ней.

А потом Сэм вернулся из Нью-Йорка, и в тот же момент, как она увидела его, что-то внутри воспламенилось, колени ослабели… Ким смотрела на него, стараясь запечатлеть в памяти эти мгновения. Сильное, с тяжелым подбородком лицо, широкие плечи и грудь – так уютно прислоняться к ней щекой… Уже просыпается сладкий, мучительный голод – броситься к нему, обнять, прижать к себе, сказать, как она его любит… Нет, она этого не сделает!

– Привет! – И Ким улыбнулась, надеясь, что он не заметит ее дрожащих коленей и трепета в голосе.

В душе клокотали противоречивые чувства – тут и паника, и желание бежать от него, от себя…

– Здравствуй, Ким.

В темной глубине его глаз нельзя ничего прочесть, лицо бесстрастно.

– Как раз собиралась уходить. Я нужна тебе сейчас?

От облегчения, что нашелся предлог ускользнуть, последнюю фразу она произнесла спокойно.

– Нет, спасибо.

– Тогда я пошла. – Взяла сумочку и направилась к двери.

– Подожди… – Сэм устало потер висок. – Ты вернешься к ужину?

– Я ужинаю с друзьями – не знала, что ты сегодня приедешь.

Договорилась она с Харрисонами – Ником и его родителями.

– Прости, надо было сказать тебе.

– Ладно, это неважно, – легко отозвалась Ким. – Знаешь, нам с тобой надо поговорить. У меня есть к тебе вопросы насчет слуг, которых самое время нанять. И еще кое-какие вещи, связанные с домом.

– Да, конечно, – кивнул он.

– Тогда до встречи! – бросила Ким, захлопывая за собой дверь.

Вернулась она в отель уже поздно. Несмотря на мысли о Сэме, вечер прошел хорошо: еда замечательная, собеседники интересные. Вставляя ключ в замок, она словно ныряла в ледяную воду.

Сэм сидел на диване, в джинсах и черной футболке, с босыми ногами, – воплощенная мужская привлекательность; на коленях стопка бумаг.

– Привет! – молвила она радостно. – Я думала, ты уже спишь.

– Я проснулся.

– Смена часовых поясов такая морока, – сочувственно покачала головой Ким и бросила сумочку в кресло.

Она изо всех сил старалась быть веселой и приятной в общении с Сэмом.

– Как прошел ужин? – спросил он.

– Мило, очень мило. – Ким заправила непослушный локон за ухо. – А твоя поездка?

– Ад. Работа над домом продвигается?

– Да, все замечательно. – И Ким сделала щедрый жест рукой. – Заходи, когда захочешь. – Сверкнула легкой улыбкой. – Скоро можешь въезжать.

Сэм указал на кресло:

– Садись.

– Хорошая идея. – Она устроилась в кресле и скрестила ноги. – Так расскажи мне о своей поездке. Ад – это звучит страшновато.

– Должен извиниться перед тобой, Ким.

– Извиниться? За что?

К черту серьезные разговоры! Устала она быть мрачной – гораздо приятнее счастливое расположение духа. И она собирается стать счастливой! Ким сидела, качая ногой, открытая туфелька, на высоком каблуке, без задника, съехала на мысок и равномерно покачивалась.

– В последние недели я делал все неправильно, обращался с тобой ужасно. Мне жаль.

А ведь он абсолютно прав.

– Да, понимаю. – Ей удалось сохранить беззаботный тон. – Сначала работа, удовольствия потом. Не сразу поняла, просто никогда не приходилось увлекаться трудоголиком. Все равно, очень милая у нас получилась интрижка.

Лицо его потемнело, в глазах промелькнуло что-то неуловимое.

– Никогда не думал об этом как об интрижке.

– Правда? Ах да, я же должна была стать твоей женой… – Ким повертела кольцо на пальце. – Игра – вот что это было. – И преувеличенно грустно вздохнула. – Ты так хорошо играл, что я не разобралась поначалу, что ты играешь, – вот глупышка! – Ким откинула голову и рассмеялась. – Ты однажды сказал мне, что я тебя забавляю. Я была игрушкой, разве нет? А когда ты стал слишком занят и погрузился в работу, у тебя не осталось времени на игры. Ты просто бросил меня, как надоевшую игрушку.

– Прекрати! – произнес Сэм резко. Поднявшись, он стоял над ней – высокий, угрожающий.

Она взглянула снизу вверх ему в лицо и широко раскрыла большие невинные глаза, захлопав длинными ресницами.

– Разве неправда, что я была просто развлечением? Знаешь, я все понимаю. – Ким зевнула. – Пойду-ка лучше спать, устала.

Его лицо казалось высеченным из камня.

– Прекрати играть со мной, Ким! – зарычал он.

– Играю? Я? Нет, по-моему, это вы, сэр, отлично освоили роль страстного любовника. – И она встала.

Сэм молча отступил, давая ей пройти. Ким улыбнулась ему:

– Доброй ночи, Сэм.

Он теряет ее… Сэм смотрел на закрытую дверь спальни Ким, охваченный унынием и ощущением опустошенности. Пока в его жизнь не вошла Ким, он не знал толком, чего хочет. Тепло и радость – вот то, что она принесла с собой. Точно так же он нашел их однажды в ее семье, убитый горем после потери родителей.

Ее обаяние и жизнерадостность наполнили темные, одинокие пространства его души. До боли хочется обнять ее – погасить кошмар, владеющий с некоторых пор его жизнью.

Высказать ей весь ужас, заполнивший его душу? Поверит она ему или уйдет, бросит его?

Злость, жгучая и едкая, обожгла ему горло – он потеряет Ким из-за другой женщины.

– Еще раз скажи мне: почему ты не хочешь жить в отеле или в меблированных комнатах? – спросила Ким у Сэма однажды вечером с явным раздражением. Она безрезультатно пыталась привлечь его внимание к покупке картин для дома, но он не проявил даже минимального интереса. Битый час Ким уговаривала его пойти в картинную галерею взглянуть на замечательные картины, обнаруженные ею вчера.

Последние несколько дней она работала над завершающими штрихами и почти не видела Сэма. А когда удавалось задать ему вопросы относительно того, что он любит, что предпочитает, то старалась придерживаться непринужденной, деловой манеры общения. Сэм был вежлив, но мысли его витали где-то далеко.

– Ким, не сейчас! – нетерпеливо отмахнулся он, сосредоточившись на очередной стопке бумаг.

Ярость поднялась в ней, она с трудом старалась не показать этого. Как она жалеет, что взялась за эту работу, поехала с ним на другой конец света! Работала как вол, старалась, а ему нет никакого дела. И нет дела до нее.

– А я хочу сейчас! – резко возразила она. – Я хочу поговорить с тобой об этом именно сейчас!

– Ну что такое? – нахмурился он.

– Почему ты ведешь себя так, словно тебе плевать?

«Наплевать на меня» – вот что хотелось бы ей сказать.

– Это всего лишь дом, – устало произнес он. – Просто мебель, картины, вещи.

– Но ты хотел свой дом! Место, которое полностью принадлежит тебе, взамен этого! – И Ким обвела рукой гостиную отеля, обставленную красиво, но безлико.

– Ну, я знал, что у меня не будет времени этим заниматься, – с преувеличенным терпением объяснил Сэм. – Именно поэтому и хотел, чтобы ты поехала со мной и обо всем позаботилась.

– А теперь не желаешь даже просто выбрать картины, которые будут висеть на стенах твоего дома?

– Я доверяю твоему вкусу, Ким.

– Не могу сказать, что мне не льстит твое доверие. Но то, что ты отказываешься принимать какое-либо участие, – неразумно. Это твой дом, а не мой.

– Конечно, – признал он бесстрастно и устало прикрыл глаза, будто говоря: «Да исчезни ты вместе со всем миром!» – Мне жаль, что я не могу тебе помочь, но я был бы очень признателен, если бы ты обошлась некоторое время без меня. Я завален работой.

Нет, тут что-то более серьезное, и это мешает ему уделить ей даже минуту времени.

– Что происходит, Сэм? Почему ты не расскажешь мне?

И Ким снова поймала у него в глазах отблеск внутренней борьбы, колебание, боль. На какой-то момент в лице его отразилась необычная уязвимость – она едва не потянулась к нему, сердце переполнилось нежностью, желанием приласкать, успокоить. Но момент прошел, он снова окаменел – непроницаем, как гранит; снова спрятался в свою раковину, показавшись лишь на мгновение.

– Возникли непредвиденные осложнения, – проговорил он холодно, – проблемы в бизнесе. Это не имеет к тебе ни малейшего отношения.

Лжет, она это точно знает! Ким посмотрела ему прямо в глаза.

– Понятно. Что ж, я тебя больше не побеспокою. – Она резко повернулась и выбежала из комнаты, подавив желание хлопнуть дверью.

Ладно, не может порадовать его – порадует хотя бы себя. Скинув туфли в углу, Ким стала срывать с себя одежду, изо всех сил сдерживая жгучие слезы. Больше она не станет забивать себе голову размышлениями о его вкусах. Будет просто делать свою работу так, как ей нравится. Представит, что обставляет собственный дом, для себя. У нее есть главное – свобода и неограниченный кредит.

Что же Сэм от нее скрывает? Что произошло в ту ночь, когда он вернулся чужим?

– Так ровно? – Ник стоял на лестнице, вешая картину, выполненную в технике батика.

Ким купила ее утром: современный стиль – стебли и листья бамбука на фоне сияющего голубого неба. Здесь, в гостиной, на открытой стене, она привлечет максимум внимания. Сэм ее еще не видел.

Ник сошел с лестницы и встал рядом с Ким, рассматривая картину.

– Просто потрясающе! Отличный выбор.

– Спасибо. – Она улыбнулась ему, довольная, что ее усилия кто-то оценил.

Потом повернулась машинально: в дверях стоял Сэм и наблюдал за ними; сердце у нее болезненно сжалось.

Ник тоже повернулся – посмотреть на хозяина дома.

Ким поспешила представить мужчин друг другу. Правда она не назвала Сэма мужем, хотя и говорила раньше Нику, как и всем остальным, что замужем. Один взгляд в глаза Сэма – и Ким поняла: от него не ускользнула эта фигура умолчания. Он изучал некоторое время картину, а потом произнес:

– Очень красиво, – и добавил, глядя на Ника: – У моей жены отличный вкус.

Ким чувствовала – в воздухе накапливается электричество. Сэм обозначает свою территорию, доказывает Нику право владения, в том числе и ею. Да как он смеет? Наедине с ней ведет себя как посторонний, а сейчас, здесь, притворяется любящим и ревнивым мужем.

– Да, Ким сделала с этим домом нечто особенное. – Ник обвел комнату широким жестом.

– Ник очень мне помог. – Ким не стала противиться соблазну уколоть Сэма. – Расставлял мебель, собирал книжные шкафы и кровати.

– Ну что вы, пустяки! – отмахнулся тот. – Обращайтесь ко мне в любое время. – И, взглянув на часы, выдохнул: – Мне пора.

«Зачем пришел Сэм?» – гадала Ким. Спрашивать? Нет уж. В одном она уверена: причина теперь не в том, что мысли о ней донимали его на важной деловой встрече. Воспоминание об этом пронзило ее, словно острый нож. Она поспешно присела и принялась собирать и складывать бумагу, в которую была упакована картина.

– Похоже, он уже давно здесь фланирует, – прокомментировал Сэм.

Тон его не понравился Ким, но, сделав над собой усилие, она проигнорировала его, только подтвердила беззаботно:

– Без Ника мне бы тут тяжело пришлось. Кроме того, мне нравится его общество.

О своем так называемом муже она этого в последнее время не сказала бы.

– Ладно. Скажи ему – пусть держится подальше от моего дома. – Голос Сэма был холоден как лед.

Ким едва поверила своим ушам.

– Надеюсь, ты пошутил.

Сэм, оставив ее слова без ответа, засунул руки в карманы.

– Мы сегодня приглашены на вечеринку с коктейлями. Я приехал, чтобы забрать тебя в отель. Тебе еще нужно переодеться.

Вечеринки – это то, что Ким любила: быть в окружении людей, общаться, смеяться. Что ее не устраивает, так это продолжать играть роль жены Сэма. Но это часть ее работы, что ж, она продержится еще один вечер.

– Хорошо, только надо оставить сообщение для Туки. – Туки, ее водитель, должен заехать за ней через час и отвезти в отель.

– Он был в офисе. Я отпустил его – сказал, что сам отвезу тебя.

Сэм принялся ходить по комнатам, разглядывать, что сделано с тех пор, как он был здесь в последний раз. Тогда, на китайском шелковом ковре… Но она не станет об этом вспоминать.

– Ты проделала большую работу, – произнес он наконец, глядя на нее с едва заметной улыбкой.

Много дней она не видела, как он улыбается, и что-то в ней встрепенулось. Тоска по тому, кем он был не так давно, – по мужчине, которому нравилось быть с ней, смеяться, любить ее…

– Спасибо. – Голос ее прозвучал как-то странно.

«Сэм, что с нами случилось?» – чуть не вымолвила она. Он смотрит на нее, в его глаза на мгновение вернулась былая теплота. Кажется, он хочет что-то сказать, как будто угадал ее мысли… Пространство между ними наполнилось звенящим напряжением.

– Нам нужно идти, а то опоздаем, – нарушил Сэм тяжкую тишину.

Вечеринка несколько подняла ей настроение. Было много знакомых: Майя и Джоэл, еще некоторые, кого она знала, был и Джемс, который только что закончил работу на «Рашидс электроникс» и сейчас занимался своими делами.

– Добрый вечер! Как поживает счастливая пара? – обратился он к ним с насмешливой вежливостью.

Лицо Сэма ничего не выражало.

– Добрый вечер, Джемс. Вижу, ты все еще здесь.

– Да, немного осталось. – Он призывно улыбнулся Ким.

Она сделала вид, что не заметила, – похоже, холодный душ в ресторане ничуть его не остудил. Когда бы ни пересекались их пути, Джемс тут же начинал свои игры. Как бы там ни было, Ким заключила, что Джемс вполне безопасен. Без особого удивления она узнала, что он вовсе не друг Сэму, просто они знакомы много лет.

– Держи руки подальше от моей жены, приятель, – посоветовал Сэм совершенно спокойно.

По какому, собственно, праву он проявляет в отношении нее собственнические инстинкты? Раздраженная, она отошла, сопровождаемая смехом Джемса, – поискать Майю.

Не прошло и десяти минут, как Джемс снова поймал Ким, расточая улыбки и излучая обаяние, слегка обнял ее за плечи и прошептал на ухо свежий анекдот – смешной. Ким прыснула, не удержалась, а потом стала смеяться. Ох, Сэм смотрит на них… Да Джемс специально выбрал момент, представляет маленький спектакль: обнимает Ким за плечи, а та весело смеется. Джемс кинул взгляд на Сэма, ожидая реакции.