Текст книги "Совсем не Золушка!. Трилогия (СИ)"

Автор книги: Валерия Панина

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 20 страниц)

– Ой, простите, – смущенно пряча руки с тесаком за спину, проговорила она. – Мне так неудобно.

– О, госпожа! – поднимаясь с пола у противоположной от ристалища стены, где они наслаждались зрелищем, защебетали крейки. – Вы такая ловкая!

– И сильная!

– И красивая!

– Вы тоже красивые! – искренне отозвалась Рыся. – И так танцуете! У меня так никогда не получится.

– О, это легко! Ты двигаешься очень плавно и у тебя есть чувство ритма. Это в танцах главное, – уверила ее Яффа. – Хочешь, мы тебя научим? Будешь танцевать для своего господина.

– Ум... – Росинта вовремя проглотила готовое вырваться ' У меня нет господина!' – Да, пожалуйста!

Женщины моментально раскатились по залу – музыкантши взяли инструменты, танцовщицы встали вокруг фарги в круг.

– Там-та-да-тамм-тамм! Там-та-да-тамм-тамм! – Отбивая ритм, закачали бедрами, подняли руки. Фарга послушно завиляла и заплескала вместе со всеми.

Поминутно оглядываясь, служанки унесли покоцанную доску и затупленные ножи владельцу, умоляюще проверещали 'Потом, потом!' и быстро-быстро убежали обратно, боясь пропустить что-нибудь интересное. Когда они вернулись, Росинта не без успеха солировала под хлопки и выкрики остальных.

Перед тем, как окунуться через некоторое время в прохладную воду, Рыся позволила худенькой молодой девушке в набедренной повязке заколоть длинные волосы длинными деревянными шпильками.

– Что бы не намочить раньше времени и что бы не липли к телу в парильне. Да и на массаже будут мешать, – пояснила она, ловко забирая кудри в подобие вороньего гнезда на макушке.

Женщины тайком поглядывали на фаргу. До этого из-за рыжего водопада им удалось разглядеть только руки да ноги. Все остальное тоже было вполне женским. И красивым, думали, ревниво оглядывая себя.

– Госпожа Росинта, прошу в теплую парную, – пригласила Шенай. – Потом перейдем в горячие парильни, и дальше – в бассейны и массажные.

– Прошу, называйте меня по имени, – попросила Рыся, послушно укладываясь на покрытую полотном скамью. – У нас на севере тоже есть бани, только там все по-другому устроено.

– Что бы там не говорили мужчины, в бане сближает вовсе не совместная попойка, – провозгласила Микил. – А приятная беседа.

– Да, да, – дружно согласились женщины, сдвигая чаши с чем-то рубиново-пурпурным.

Домой румяная Росинта явилась поздно и легла спать не раздеваясь. Качая головой и уговаривая ее не засыпать сию же секунду, Арден снял с нее одежду, велел принести на ночной столик большой кувшин апельсиновой воды со льдом, и улегся рядом, с нежной насмешкой целуя непутевую макушку.

Ан Третока по дороге домой укачало.

Глава девятнадцатая, официальная.

В честь дня рождения своего монарха Ласурское посольство устраивало прием со всей пышностью и блеском. На прием, само собой, званы были только мужчины. Жены должны были прибыть на него по определению. Никто же не зовет в гости сапоги отдельно от хозяина? Тем не менее, хоть этот вопрос и не задавали, подразумевалось, что кто-то должен принять женщин на женской половине. Поскольку Первый посол был вдов, следовало что-то придумать. В итоге было объявлено, что хозяйкой выступит графиня Рокош, родственница Его Величества Редьярда, гостящая сейчас с мужем у господина рю Диаманта.

Во дворце асурха скурили не один кальян, обдумывая, кто должен преподнести положенный подарок. Подумывали отправить Второго советника, или даже Третьего, но слишком уж открыто выказывать Ласурии пренебрежение не стоило. Самсан Данир ан Треток должен был явиться последним, после начала приема, вручить чистокровного скакуна и, не замедлив, отбыть восвояси. План показался двору асурха сомнительным. Во-первых, вручить лошадь в самом посольстве не получится. Во-вторых, это тогда господину Первому советнику надо будет выходить на улицу? И говорить дозволенные речи, стоя у входной двери Ласурского посольства, как попрошайка? Конь как подарок был отвергнут. Что тогда? Только седло с драгоценной сбруей? Могут неправильно понять, и выйдет дипломатический скандал. Саблю? Опять незадача – вдруг ласурцы поймут как 'готовься к войне?'. Еще несколько вариантов было признано неподходящими. Остановились на шахматах. Доска была из светлого и темного нефрита, фигурки из белого и желтого золота, глаза, детали одежды и оружия фигур – из сапфиров, рубинов и изумрудов. Следует сказать, что все сооружение весило около ста фунтов, и было вопиюще дорогим и кричаще красивым. К счастью, подарок ехал отдельно от дарителя.

Как уже было сказано, три жены Первого советника явились, когда все остальные уже представились, познакомились, уселись на пестрые ковры и мягкие подушки и вовсю ели, пили и сплетничали. Приглашенные музыкантши и танцовщицы на специальном помосте услаждали слух и взор.

От низкого столика на почетном месте рядом с помостом поднялась знакомая рыжеволосая фигурка, подошла, совершенно дружески поздоровалась и пригласила присесть. Оттуда уже улыбались жены господина ан Вагифа.

– Росинта, а где хозяйка? – осторожно и вежливо оглядываясь, тихо спросили гостьи. – Нам же надо сначала к ней? К графине Рокош!

– Девочки, – собственноручно наливая всем Розового Гаракенского провозгласила Рыся. – Я и есть Росинта Фаррел, Туманная Донья Блуждающая, графиня Рокош. Приемная внучка короля Редьярда. Титул и поместье были пожалованы при моем удочерении Их Высочествами принцессой Бруни и принцем Аркеем. – Тут она вежливо постучала между лопаток поперхнувшейся Микил.

– Ты еще и принцесса? – вытягивая шею, как гусыня, наклонилась к Рысе Джола. – Вайвэй!

На нее зашикали.

– Какое слово интересное, – подвигая к ней поближе блюдо с засахаренными фруктами и мягкой карамелью, восхитилась Росинта. – А что оно значит?

– Вайвэй? Это когда тебя ударили неожиданно чем-то тяжелым, – с удовольствием закусывая хороший глоток вина, сообщила Яффа.

– Не верь ей! – Микил чувствительно пихнула локтем Первую-Жену-на-Ложе. – Ты сейчас наговоришь, госпожа принцесса где-нибудь повторит и ей будет неловко. Это слово означает, что тебя ударили по голове чем-то тяжелым, отнесли в темный угол и там хорошенечко от... от...

– Что ж ты не договариваешь, смелая такая? – ехидно уточнила Джола.

– Общий смысл я поняла, – рассмеялась фарга. – И не называй меня 'госпожой принцессой', Микил! Шенай, ты рассказывала про ваши свадьбы. Очень интересно!

– Было бы что интересного! – буркнула Микил, кладя руку на горло. – Лучше расскажи про свою страну, и про оборотней. Ты первая из твоего народа, кого мы видим так близко.

– Правда, Росинта, расскажи! – попросила тоже молодая и любопытная Нармина. – А кто ты, когда превращаешься? Ну, в зверя?

– Я рысь, – отламывая крылышко от только что поданной жареной дикой утки, объяснила Рыся.

– Рысь?! А большая? – утаскивая ножку, уточнила Микил.

– Ну.... – протянула Рысена, расправляясь с уткой. – Не маленькая точно. Хотя Арден еще больше, конечно.

– Как мне хочется тебя увидеть! – нежно прижимая к груди недоеденную ногу, – призналась Микил. Яффа отстранила ее руку и, как маленькой, вытерла пятно платком.

– Да я-то не против. Только где и когда?

Крейские дамы дружно переглянулись, хором ответили:

– В термах! – и рассмеялись. Видя, что на них оглядываются любопытствующие, с намеком подставили узорчатые тонкостенные стаканы, выпили и принялись с азартом есть под смешные истории из жизни графини Рокош.

Через седмицу в бассейн Каракалловых терм плюхнулась рыжая кошка с кисточками на ушах, улыбнулась широкой рысьей улыбкой и плеснула когтистой лапой на замерших креек. Ожившие жены завизжали и бросились следом. Вам доводилось когда-нибудь спасать котенка от любви маленьких девочек? Тогда вы меня понимаете.

Глава двадцатая, дворцовые тайны.

У сиятельного асурха было семнадцать сыновей и ни одной дочери. У Первого советника, к сожалению, тоже. Очень неплохо было бы породниться с правящим домом. Собственно, вся знать асурхата мечтала правильно пристроить дочек и племянниц. Да что там, некоторые и жен бы отдали в надежные руки ради такой родни. Никто не брал. С вторичным рынком жен в Крей-Лиммале вообще было плоховато – спроса почти нет. Ласурскому посольству в этом плане предложить вообще было нечего.

Второй по перечню, но не по значимости, был вопрос престолонаследия. Трон в Крее передавался не по старшинству, а, так сказать, по заслугам. Степень их и значимость определялись родителем произвольно. Конечно же, между женами и детьми, кроме любви и семейного согласия, махровым цветом цвели также склоки и интриги. Что касается бедных придворных и вообще несчастных богатых, то им не позавидуешь. Заранее же не известно, кого асурх в наследники выдвинет. Понятно, надо всем угождать одинаково. А потом новоявленный асурх на трон сядет и вопросит:

– Что же ты меня совсем не почитаешь, раб пантеонов?

Ты стоишь, мямлишь:

– Почитаю! Почитаю, о, величайший!

А он тебе:

– Ага, как братьев моих, надгробный камень им пухом?

И сказать тебе нечего.

С другой стороны, сочтешь кого неперспективным, сэкономишь на подарках, глянь – на братьев мор какой напал. Или того хуже, опала. Этот, обойденный – на трон присел, а ты на кол. Вот и суетится народ, чтит и чествует.

Господин Первый посол Ласурии против течения не плыл, подарки дарил. Но для осуществления основной своей цели выбрал старшего из младших братьев.

Принцу Кирину было двадцать лет. Имя 'как солнце' ему дала мать, Третья-Жена-на-Ложе великого асурха, которую он очень любил и на которую был похож. Высокий стройный юноша с темными глазами и такими же кудрями, спокойный и немногословный, среди своих воинов носил прозвище 'Молчаливая смерть'. В Крей-Тон считалось тайной, что он же сочинил множество любовных песен, авторство которых скромно приписал себе народ. Все они были написаны для его единственной жены, принцессы Сариты. Брак, замышлявшийся как династический (отцом Сариты был Первый Советник старого асурха – деда принца Кирина), случился счастливым.

Поженившиеся дети – принцу было шестнадцать, его невесте двенадцать, в брачных покоях увиделись второй раз в жизни. На постели сидела золотоволосая девочка. Короткие – до плеч – волосы крупными локонами, подведенные сурьмой серые глаза, вполне женская грудь, чуть прикрытая тафтой, обнаженные бедра, опоясанные широким поясом с самоцветами с двумя полосками прозрачной ткани. И Ожерелье признания, выбранное его отцом, изящное, больше похожее на простое жемчужное колье. Но все равно ошейник... Надели его полгода назад, в день их помолвки. Собственно, от них на помолвке требовалось лишь присутствие. Отцы обсудили государственные дела и виды на урожай, договорились съездить на охоту, один отдал Ожерелье, второй защелкнул его на тонкой девчоночьей шее.

Кирин подошел, сел рядом. Не то, что он не знал, что делать с новобрачной – во дворце взрослели рано, но тронуть эту малышку, похожую на фею?

Стянул с плеч праздничный кафтан, вышитый золотом, с рубиновыми цветами лотоса, укутал жену.

– Есть хочешь? – подтянул поближе стол, традиционно накрытый для новобрачных, снял золоченые крышки. – Тут, правда, все сладкое... О, плов! – попробовал. – Тоже сладкий! – разочарованно.

– Это по обычаю, что бы жизнь была такой же сладкой, как сахар, – подсела ближе. – А попить нету? Я пить хочу, – пожаловалась.

Они поужинали, вполне дружески болтая, как хорошие, помыли руки в серебряной чаше, потянулись к полотенцу. Он успел быстрее, вытерся, протянул ей вышитый свадебными птицами плат. Она машинально взяла, о чем-то вспомнила и захихикала.

– Ты что? Что смеешься? – подозрительно спросил начавший что-то подозревать принц.

– Так кто кому полотенце подаст, тот будет в доме хозяин, – она широко улыбалась.

– Кто подаст хозяин или кому подадут? – уточнил.

– Сам-то как думаешь? – тщательно вытерла каждый пальчик, расправляя символ своей власти и любуясь на него, ответила новобрачная.

– Ты хочешь сказать, что... – грозно навис и сделал попытку отобрать спорный атрибут. Она увернулась и отскочила.

Подслушивавшая под дверью служанка утром доложила асурху, что все прошло хорошо. Сначала невеста, как порядочная девушка, бегала от него по всей спальне. Потом он ее поймал, отнес в постель, она опять сопротивлялась и даже кричала 'не надо, не надо!'. Потом все, как положено – вздохи, стоны. В доказательство служанка притащила украденную с ложа новобрачных простыню с говорящим пятном. Асурх выслушал и предоставил молодежь друг другу.

Пока служанка доносила на них отцу, Кирин вызвал в свои покои мага и снял с Сариты Ожерелье признания.

С тех пор они все ночи проводили вместе, но детей у них не было. На приказ отца позвать целителя и проверить жену на бесплодие, Кирин ответил, что жена по его слову будет принимать средства от зачатия до совершеннолетия.

Никто, кроме них двоих, не знал про бой подушками и наказание щекоткой, принятое бдительной служанкой за исполнение супружеского долга. И про шрам на сгибе локтя на его левой руке.

Настоящую первую ночь они подарили друг другу через три с половиной года после свадьбы.

Глава двадцать первая, как пройти в библиотеку.

Росинта познакомилась с принцессой Саритой совершенно случайно. Да-да.

Она маялась скукой, обходя по кругу комнаты гостевого крыла. Даже в окошко не на что было посмотреть. Одной стороной гостевое крыло выходило в сад, другой – во внутренний двор. Арден ушел с самого утра, он, в отличие от нее, был всегда занят. В термах они с девчонками встречались не чаще раза в неделю. В гости в Крей-Лималле ходить было не принято. То есть у женщин не принято. Встречались только когда мужья друг друга приглашали. В гости к женщине можно было пойти, только если это какая-нибудь замшелая родственница по мужниной линии. Ну, и к родителям. Считалось, что все время хорошей жены занимает забота о собственной красоте, муже, детях и доме. Именно в таком порядке. И потом, что значит 'собственная красота'? Это ценность, которая принадлежит мужу, поэтому о ней надо заботиться с особой тщательностью.

Старый слуга, живший в посольстве еще со времен герцога рю Воронн, позвал:

– Госпожа, вас просит господин рю Диамант.

В кабинете Лавр встал ей навстречу, подхватил руку, поцеловал.

– Моя дорогая Росинта! У меня для вас отличная новость. Зная, как вы скучаете здесь, в Крей-Тон, без родных и друзей, как оторваны от привычного образа жизни, я испросил для вас у господина Первого советника разрешение посещать библиотеку асура Гамбара. Ей уже три века и она названа по имени своего основателя. Асурх был величайший ученый современности. С тех пор каждый правитель, даже не будучи сам образованнейшим и начитаннейшим, считает своим долгом пополнить ее собрание. Думаю, вам стоит туда пойти прямо сейчас, не откладывая.

Росинта от души поблагодарила и пошла вниз. Пока закладывали лошадей, поболтала с Нили. Они с Гайтаном были ее личными телохранителями. Большинство из тех, кто прибыл с Арденом в Крей-Тон, были либо его сослуживцами, либо Рысиными однокурсниками. Фаррелы были не в том положении, что бы допустить возможность предательства.

Знаменитая библиотека располагалась в старой части столицы. От дворца асурха ее отделял закрытый для посещений парк, ровесник и дворца, и библиотеки. Рыся уже видела ее издалека, и еще тогда восхитилась. Теперь же, любуясь на голубой купол и стены, украшенные майоликой всех оттенков синего, сплетающихся в причудливый орнамент, замерла.

– Рыська, что сидишь, – с невозмутимым лицом шугнул ее Нили, стоя у открытой двери. – Иди уже! Тут каретам надолго останавливаться нельзя. И у стены не стой! – зашипел в спину. – Что ты как дурочка базарная!

Мысленно поклявшись отомстить, Росинта в достоинством прошла в высокие двери.

– Госпожа! – смиренно поклонился вышедший навстречу пожилой смотритель. – Вы здесь впервые. Позвольте, я провожу вас на женскую половину.

– Опять на женскую, – тихо возмутилась Рыся, однако мужчина услышал.

– Меня зовут Ленар Озан, госпожа, Книги доступны всем, но женщины и мужчины сидят не вместе. Прошу, пойдемте, – он указал на лестницу слева от входа.

Поднимаясь, Росинта с любопытством взглянула вниз. В огромном зале между мраморных колонн на диванах и подушках сидели и читали мужчины, молодые и старые. Вдоль всех стен шел один длинный диван и стояли столы для напитков. Видимо, там читающие отдыхали от впитывания мудрости.

– А где книги? – спросила Рыся у спины смотрителя.

– Кроме двух залов все остальное в этом дворце – хранилище. Я покажу вам женскую половину, а потом проведу в хранилище.

На втором этаже обстановка была почти такой же, только подушек и столов было еще больше. Большие подушки на полу, маленькие – на диванах. Да еще роспись на потолках. Впрочем, может, она была и на первом, но сравнить Росинте было не с чем.

Озан оглянулся. Посетительница, задрав голову, рассматривала чудесные картины. Яркость красок, тонкость прописанных до мелочей деталей. Рыся отмерла наконец.

– Так красиво! Что здесь изображено?

– Это сцены из жизни асурха-основателя и его жены, Нурлан, – раздался звонкий нежный голос. Росинта повернулась к говорившей. В подушках, опершись на диван спиной, сидела молодая девушка. Толстая книга лежала перед ней на специальной подставке.

– Простите, принцесса Сарита, мы вам помешали, – показав рукой Росинте, что следует удалиться, поклонился смотритель.

Росинта не успела сделать и шага, как девушка ее окликнула.

– Вы мне вовсе не помешали. Напротив, я рада буду с вами познакомиться. Ленар, убери книгу и принеси нам чего-нибудь. Присаживайтесь, госпожа.

Рыся опустилась на подушки.

– Вы – графиня Росинта Рокош. Весь Крей-Тон только о вас и говорит. Я сама уж хотела напроситься в термы к женам ан Вагифа, как остальные, да кто меня туда пустит!

Росинта тем временем почти открыто рассматривала собеседницу, впрочем, как и та ее. Сложное плетение украшенные жемчужными нитями волос, унизанные кольцами тонкие пальцы. Одета в простой белый хитон с жемчужными же застежками на плечах. На шее – несколько длинных нитей особо крупного жемчуга. Шевельнулась, усаживаясь удобнее, и ткань обтянула круглый, как арбуз, животик.

– Счастлива познакомиться с вами, ваше высочество! Да, я Росинта Фаррел.

Тем временем вернувшийся служитель принес запотевший кувшин и тарелку со сладостями. Росинта на нее неодобрительно покосилась.

– Не любите сладкое? – улыбнулась принцесса, протягивая гостье украшенный чеканкой серебряный стаканчик.

– Боюсь показаться невежливой, ваше высочество, но после месяца в Крей-Тон – не люблю. У меня от него уже не только руки слипаются...

– Вы говорите, как мой муж после свадьбы. Молодым за столом есть не полагается, а в спальню ставят только сладкое. Мы были такие голодные! Клянусь, это был последний раз, когда он ел пахлаву и лукум.

Обе рассмеялись, как девчонки. Росинта открыла было рот, что бы что– то спросить, но не успела. Первый раз в жизни она встретила человека, способного заговорить даже ее!

Глава двадцать вторая, многообещающая.

'Чего только не плетут на белом свете: сети, корзины, кружева, паутину. Косы, в конце концов. Первый посол граф рю Диамант плетет интриги, еще замысловатей, чем прическа принцессы Сариты.'

Так или примерно так думала Росинта, качаясь на качелях в посольском саду. Как иначе объяснить их встречу с Саритой и их разговор.

– Я мало разбираюсь в живописи, тем более крейской, – начала Росинта, когда смогла вставить слово, опять глядя на потолок. – Но эти росписи прекрасны. Лица совсем живые, одежда изображена до мельчайших деталей. Какие подсолнухи на этой... как правильно? рубашке?

– Это называется шальвар камиз. Видите – эти широкие штаны и есть шальвары. А ярко-желтая сорочка сверху – камиз.

Росинта пригляделась – оказывается, шальвары были не просто желто-зеленые . Они были сплошь в мелких цветах и листьях. Этот же узор, но крупнее, повторялся на рукавах и вдоль горловины. Голову прикрывал прозрачный шарф все в тех же подсолнухах.

– Но... она же одета! И ожерелье на ней – просто украшение, – ляпнула Рыся прежде, чем успела подумать. – Простите, ваше высочество! Я...

– Не нужно извиняться, госпожа. Лучше... будьте добры, принесите обратно ту книгу, что я читала, – Сарита пошевелилась, меняя позу. Потом подумала, поднялась и села на диван. Росинта тем временем принесла подставку с толстым фолиантом, к слову, очень тяжелым.

– Садитесь рядом, – пригласила принцесса, что-то покрутила внизу и потянула. Колено у подставки выпрямилось, и она стала как раз такой высоты, чтобы удобно было смотреть. – До вашего прихода я как раз читала древние летописи. Хроники той эпохи. Обычно их украшали виньетками и гравюрами. Но эти, согласно преданию, подарок Гамбара и Нурлан своему сыну и наследнику, Вазанту. К сожалению, он умер, не оставив сыновей, и род этот прервался... Так вот, в этих летописях много рисунков и сделаны они тем же художником, что расписывал дворец и библиотеку, – девушка бережно переворачивала страницы. – Смотрите, вот сцена охоты, вот – знакомство с Нурлан и свадьба асурха. Это – асурх вершит справедливый суд. Здесь – народ встречает войско после победы. И везде женщины в красивых платьях и костюмах. Обязательно прикажу сделать себе такое после родов, – показала она на изображение женщины с длинной косой в платье чуть ниже колен с чудесной вышивкой по подолу и груди. Из-под платья виднелись обтягивающие ноги штаны. – Водить женщин раздетыми и в ошейниках придумали совсем недавно, не более двух веков.

– О, вот еще, глядите, – Сарита торопливо шуршала чуть потускневшими листами. – Видите, видите – вот! – она ткнула тонким пальцем, украшенным сапфировым кольцом, в изображение какого-то древнего военачальника, судя по оружию и орденам на строгом без украшений длинном кафтане. – Здесь полководец Иша в человеческом обличье. А здесь – он же с головой льва. Считается, что так живописец хотел показать его доблесть. Но мы думаем, что Иша был оборотнем!

Росинта тоже посмотрела на Ишу.

– Я думаю, вы правы, ваше высочество, – очень серьезно сказала она. – Вот эта веревка с кисточкой на брюках генерала – хвост!

Сарита вскрикнула и со всем исследовательским пылом уткнулась в рисунок.

– Точно, хвост! – она торжествующе уставилась на Рысю. – Что они теперь скажут, эти ученые мужи! – погрустнела вдруг. – Ничего не скажут... Знаете, госпожа Росинта, мой муж не раз мне говорил, что наши народы могли бы многому научиться друг у друга. А..! – взмахнула рукой. – Что там оборотни, когда у нас женщины на положении тяглового скота!

Принцесса вдруг резко оборвала сама себя, испытующе взглянула на гостью.

– Не смейте жалеть нас! Жалость унизительна! – сказала строго и резко. Вдруг ойкнула, погладила живот. – Толкается, – объяснила. – Совсем нельзя волноваться. Тоже расстраивается и бьет меня!

В другой ситуации Росинта обязательно бы спросила – кого ждете, мальчика или девочку? Но тут спрашивать показалось неуместным. Мало ли!

– Ваша соотечественница, Вителья Таркан ан Денец, замужем за герцогом рю Воронном, близким другом моего отца. Теперь он наместник в Узаморе, мы жили в Гаракене, теперь здесь. Словом, видимся нечасто. А в детстве я любила ходить к ним в гости. Я ей всегда восхищалась. Как говорят, она очень сильная волшебница, почти как наш архимагистр. И очень красивая женщина! Причем совершенно не меняется с возрастом. Ей и сейчас как будто двадцать. И все женщины, с которыми я познакомилась здесь, в Крей-Тон, совершенно не заслуживаю жалости! Моя мама мне говорила 'Делай, что должен!'. А еще – 'У тебя всегда есть выбор!'. И еще она говорила, что всегда так поступает, и эти принципы ни разу ее не подвели. А так же, по словам моей матушки, нельзя, что бы желудок скулил, как потерявшийся щенок!

Поскольку в животе принцессы действительно слышалось недовольное бурчание, Сарита не стала спорить.

– Жаль, мы не можем пообедать вместе, госпожа Росинта. Я не могу вас пригласить к себе, и к вам пойти невозможно.

– Простите мою смелость, Ваше Высочество, но что, если нам встретиться за городом? Не вдвоем нам, конечно. Мой муж, я уверена...

– Да, да! – перебила Сарита, подзывая служанку. – Приходите завтра сюда. Ленару можно доверять, я оставлю ему для вас записку.

После заката в воздухе, наконец-то, посвежело. Южная ночь облила город, как из ведра. Рыська вздохнула – где мужа до сих пор носит? – слезла с качелей и пошла к себе. Из спальни слышалось тихое дыхание – Арден спал, бросив мокрое полотенце на пол.

От обиды глаза у Рыськи моментально налились слезами.

– Спит! Спит!!! Жены нету, а он спит!

Минуту она раздумывала, не разбудить ли его и узнать, есть ли у него совесть? Потом гордо фыркнула, умылась и легла в соседней спальне. Что ж, теперь-то он узнает, зачем в действительности в доме женская половина!

Глава двадцать третья, нормальные герои всегда идут в обход.

Любимые руки. Горячие губы. Ласки. Что может быть лучше, что бы проснуться чудесным утром? Рыся мурлыкнула в подушку, повернулась в его руках. Он откинулся на спину, выравнивая дыхание, она легла на него сверху, потерлась, как положено кошке, еще и лизнула гладкую соленую кожу. Арден подтянул ее поближе, обнял крепче. Она опять лизнула, укусила и поцеловала. С чувством хорошо сделанного дела улеглась и огляделась.

– Любимый, а что мы здесь делаем? – искренне изумилась, увидев зеленые тисненые обои вместо привычного голубого с серебром шелка собственной спальни.

– Я вчера встречался с кланом Долгих Полесников, они кочуют чуть не у нашей границы. Вернулся грязный, вымылся, хотел одеться и идти тебя искать. И вроде помню – спать не собирался. Глаза открываю – ночь, ты здесь легла...

– А... а... а я пришла, ты спишь. Я же понимаю, устал. Боялась разбудить, – тоненьким голосочком соврала Рыся.

– Ты моя хорошая! – похвалил муж. Уточнять, какое отношение к такой заботе имеет подпертая стулом дверная ручка, он не стал. Она подумала, и тоже не спросила, как он открыл-то?

За завтраком она ему рассказала про принцессу, он ей – про переговоры.

– Ты опять сегодня поздно? – поправляя ему манжеты, спросила со вздохом.

– Поздно, родная, – обнимая и целуя ушко и шею, тоже вздохнул. Она поежилась и хихикнула – в ухо целоваться было щекотно.

– Ладно, буду скучать... Поучиться, что ли, ткать? Или циновки плести?

При всех преимуществах, которую давало принцу Кирину его положение, и всей свободе, что он давал жене, поехать куда-либо, кроме как в паломничество, было им сейчас невозможно. Маленький храм покровительницы матерей на горячих источниках подходил и по прямому назначению, и для встречи с чужеземцами.

Среди каменистой равнины тремя куполами возвышались скалы, дышащие водой и паром. Собственно храмом было углубление в скале, даже не пещера. Туда женщины приносили свои дары – чаще всего цветы, изредка монеты, иногда – золото. Любая из женщин могла взять найденное, и считалось, что ее одарили боги. Но если деньги или золото брал мужчина – кара была страшна и неминуема. Впрочем, класть дары мужчинам не возбранялось. Сарита положила два кошелька – от себя и от мужа. Вокруг скал разливалось озеро, совсем рядом – огненно-горячее, дальше – мягкое и теплое, как материнская утроба. В эту воду окунались мечтающие зачать и беременные. Сюда приезжали рожать и омыть новорожденных. В стороне от этого людного места обрывался вниз озерный водосток. Внизу под водопадом Сарита и назначила встречу чужеземцам.

Принц Кирин был заинтригован и насторожен. Оборотни, однако, оказались вполне цивилизованными. Даже про политику не говорили! Зато свободно и остроумно об обычаях Ласурии, о Диком Братстве (с купюрами, естественно), о красотах Крей-Лималля, о его великой истории (спасибо графу рю Диамант!). Принц все ждал, когда же? Попросят протекции? Предложат тайные переговоры с королем Редьярдом? Гости, не чинясь, съели все предложенное хозяевами, пока на разложенном костре жарилась добытая ими по дороге дичь.

Сидящее на подкорке у каждого крейского принца подозрение об опасности отравления самоликвидировалось от одного запаха жарящегося на угольях мяса. Впрочем, и себе, и жене принц отрезал по куску своим кинжалом, и солонкой тоже воспользовался своей. Росинта против крейской соли ничего не имела, но еще достала из седельной сумки мешочек с чем-то загадочно пахнущим, посыпала на свой кусок, подала мужу.

– Что это? – спросила принцесса, невежливо заглядывая в чужие тарелки.

– Не поверите, ваше высочество. Собачья трава! – весело отвечала Рыся, протягивая ей кисет.

Принцесса взяла, принюхалась не хуже оборотня и вдруг сунула внутрь палец, зацепила и лизнула, не успел принц и 'хусним' сказать!

– О, – маньячески залезая носом внутрь мешочка, простонала Сарита. – О! Вот о чем я мечтала всю беременность, оказывается! Отдай! – мужу очень сердито.

– Сарита! Как ты можешь?! А вдруг это вредно для тебя или ребенка? – в свою очередь сердито отвечал тот, нюхая и пробуя на зуб эту 'собачью траву'.

– Ничего не вредно! – выцарапывая мешочек обратно, убежденно возразила Сарита. – Оборотни всякую отраву лучше людей чуют. Да и не будут они травить нас. Что им за выгода? Скорее уж меня жены твоего отца или братьев отравят. И тебя тоже!

– Сарита! – в голосе принца не было гнева, скорее, мягкий упрек за выметенный за порог сор.

Срочно надо было что-то сказать, чтобы разрядить обстановку, но даже Росинте ничего не приходило в голову.

К концу лета Ардену при посредничестве Шанара удалось склонить большинство крейских кланов к выйти из тени и встретиться с принцем Кирином. Остальные выжидали, но скорее из осторожности.

Примерно в это же время принц взял в свою свиту сыновей Таркана Арин ан Денец, а с ними еще нескольких достойных молодых людей, чьи отцы владели шахтами и цехами.

Осенью в войсках пошли разговоры, что сераскиром вместо старшего сына асурха, Турана, которого воины,не смотря на воинское искусство и жестокость, не любили за не уступающую жестокости скупость, должен стать принц Кирин.

Рауф Тарлан ан Сархан, тесть принца Кирина, на Празднике Урожая в своем велаяте, поднял тост за здоровье великого асурха и его наследника, принца Кирина. Эмиры и беи, обнажив кривые мечи, кричали 'Хойя!'

Большая Игра началась.

Глава двадцать четвертая, забудьте слово 'смерть'.

'В Крей-Лималль раскрыт заговор против асурха и наследника престола. Заговорщики казнены сегодня на рассвете'. Из секретного донесения Первого посла рю Диаманта.

Накануне.

По ставшей ежедневной привычке Росинта после завтрака отправилась в библиотеку. У принцессы две недели назад родился сын, и они с тех пока что не виделись, хотя и обменивались письмами через Ленара Озана. Так что в библиотеку она ходила читать. Собрание асурха действительно потрясало. Особо хранители сберегали самые древние записи, исполненные на папирусе. Было даже несколько клинописных табличек. Никто уже не мог понять смысл написанного, но, как говорил старый смотритель, быть может, потомки найдут способ понять древнюю мудрость.