Текст книги "Совсем не Золушка!. Трилогия (СИ)"

Автор книги: Валерия Панина

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 20 страниц)

Арден усмехнулся и начал расстегивать мундир. Круг людей замкнулся, а внутри сцепились не на жизнь, а на смерть, огромный тигр с яркими полосами и палевая рысь, заметно короче и ниже соперника. В липкой тишине гулом звучали тяжелое дыхание и рык, из-под мощных лап фонтанами взлетала галька. Напряжение душило, азарт схватки будил инстинкты. Несколько оборотней обернулись, готовые ввязаться в драку, но большинство сохранило разум. Клыки и когти рвали плоть, кровь окрасила шкуры. Соперники были не равны, исход схватки был предрешен...

– Я говорил в первый день и повторяю – сила и злость не помогут. Ваше превосходство в росте – тоже. Твои слабые стороны, Торд, в том, что ты принял в расчет только мой размер и вес и не знал, чем опасны рыси в схватке, – Арден закончил одеваться. – Первое, что делает рысь в настоящем бою – лишает противника глаз, а ослепив – просто распарывает брюхо.

– Теперь, командир, у него знания на шкуре написаны – не смоешь, – бинтуя очередную часть подранного Торда, зубоскалил Гест. Торд сердито дернулся, вырываясь, тяжело поднялся, подобрал одежду.

– Братья, – спокойно и негромко повторил Арден. – Поговорим?

Росинта приняла еще более изящную позу и поднесла к губам тонкую чашечку. Она была приглашена на завтрак к Ее Величеству и Ее Высочеству. Завтракали дамы в Гаракене примерно тогда, когда в Ласурии принцесса Бруни готовилась обедать – до рассвета здесь не вставали.

– Я что-то слышала о приютах для оборотней, которые патронирует ваша матушка, – обратилась к Росинте королева. – Но мы здесь, – королева обвела взглядом свою гостиную, – как-то об этом не задумывались.

– Я могла бы заняться этим, наверное, – неуверенно сказала принцесса Камилл. – Но я не умею... И потом, где взять средства?

– Ваше Высочество, я сделала кое-какие наброски, – Росинта отставила чашку и достала из расшитого речным жемчугом ридикюля внушительную пачку. – Что касается средств, то вот что я хотела вам предложить...

Через три дня был оглашен указ Его Величества Йорли об учреждении приюта и лечебницы под попечением принцессы Камилл, в которые принимались и оборотни. Был так же объявлен сбор средств. Королева, супруга наследника и госпожа Фаррел предоставили казначею попечительского совета герцогу Оришу свои драгоценности для продажи с аукциона, все средства от которого и пойдут на устройство этих заведений. Аристократки были обуреваемы и раздираемы бурей чувств. С одной стороны, все вынуждены были соревноваться в щедрости, выставляя на аукцион украшения, с другой – заранее готовили мужей и любовников к необходимости хорошенько потратиться. Иметь у себя королевское ожерелье или редкий камень из драгоценностей фарги хотели все. Впрочем, судьба Росинтиных голубых гранатов была решена заранее. Все слова принца Харли, чей кошелек рыдал заранее, что негоже будущей королеве щеголять в ношеных украшениях, были разбиты в пух и прах за одну очень жаркую ночь. Видимо, принца убедил довод, что именно он, как будущий государь, должен показать поданным пример щедрости, выложив столько же, сколько все остальные вместе взятые.

Глава седьмая, о вреде сюрпризов.

– Под лопаткой глубоко задел, – Рыся, хмурясь и морщась от сочувствия, мазала мужа пахучей мазью. – И на бедре тоже. Надо было сразу перевязать. Ты, вроде, у меня не выпендрежник?

– Ничего, присохло, – отмахнулся Арден. – Как дети? И что там с твоими величествами? Получилось?

– Дети спят, едят и не оборачиваются, – вздохнула Росинта, отмывая руки в тазике. – Мне мама рассказывала, что я первый раз обернулась, когда под лошадь попала. А Ее Величество и Ее Высочество все одобрили! А про клан? Никто не знает?

– Знаешь, Росинка, я каждый раз слушаю про твои приключения и завидую. Правда-правда. По сравнению с твоим, у меня было на редкость скучное детство! Вот ты мне скажи, откуда взялась эта лошадь?! В королевском дворце?

– Это потому, что ты у меня серьезный и степенный, настоящий вожак, – укладываясь рядом, похвалила фарга. – А под лошадь я на улице попала, я тогда первый раз из дома сбежала. Так что там с манульим кланом?

– Уверен, есть другой способ для котят обернуться, безлошадный, – благоразумно не вдаваясь в количество побегов, успокоил сам себя Арден. – Про манулов никто из полка ничего не знает, но будут искать. Долго еще мне на животе лежать?

– Пока мазь не впитается. А что? Тебе разве неудобно? – провокационно скользя пальчиком по его плечу и дальше, до бедра, поинтересовалась голая лекарица.

Ни через неделю, ни позже о котячьей родне ничего не узналось. Безымянные дети совершенно не были похожи на Рыську в детстве. По шторам не лазали и побегов не замышляли. Однако дважды пропадали – один раз прятались в комоде, а второй залезли в Арденов ботфорт – причем оба в один. Росинта, добывая детей из попрятушек, радовалась, что не все потеряно и свою долю шалостей на полосатые хвосты они обязательно найдут.

Почему дети доселе были безымянными? Ну, сначала Росинта, изо всех сил старавшаяся не привязываться к малышам, говорила, что скоро их найдет клан и им дадут родовые имена. Потом, когда стало ясно, что никакие родственники их не заберут, но и у себя оставить они их смогут, Рысена начала больше переживать о том, дадут ли им увезти детей в Ласурию.

С какой тревогой шла она с прошением в королевский дворец! Но выслушавший просьбу король Йорли только снисходительно улыбнулся и милостиво повелел. Примчавшаяся с себе во флигель Росинта зацеловала котят куда придется и разрыдалась одновременно от счастья и расстройства. Однако теперь назвать детей совсем не было смысла – пусть уж их нарекут по обычаю семьи Фаррел . Нужен же какой-никакой подхалимаж к родителям!

Так вместе с дипломатической почтой отправились в долгое путешествие домой круглые и пушистые. Как справедливо заметил Арден, хоть и манулы, зато цвет клановый.

Ответное письмо из Узамора не заставило себя ждать. Писем вообще принесли целую пачку. Росинта торопливо перебрала: от мамы, от Мель, от Нили – и сломала печать на том, что было от Лавены Фаррел. С возрастающим нетерпением она читала выведенные округлым четким почерком свекрови строки:

'Дорогие дети! Все у нас идет по-старому. В семье все здоровы. Мужчины на несколько дней ездили в княжество, по делам. Поговаривают, что герцог рю Воронн не здоров, во всяком случае, на людях он уже давно не показывается. Говорят также, что он готовится передать дела сыну. Графа рю Воронн с супругой и матерью ожидают днями. Я помню его по твоему дню рождения, Рысюша, и по вашей свадьбе, и, признаться, он придется здесь ко двору куда лучше нынешнего наместника.

О, у нас жеБрандабеременная! Третий раз одно и тоже – ест и спит! Не знаю ни одной фарги, на которую 'интересное положение' так бы влияло. Элва смотрит на нее и завидует. Думаю, они с Аллином не замедлят.

Рыбы в этом году такое изобилие, что насолили и накоптили и себе, и новой родне в Вишенроге. Как раз с оказией отправили.

Ваш сюрприз, дорогие дети, обрадовал нас с отцом, что и не передать. Только зачем надо было обременять Веслава дальней дорогой ради Гаракенских сладостей и бархата?'

Тут Росинта подпрыгнула с воплем:

– Какие, к Хаосу, сладости и бархат?! Где мои дети?! – и опять схватилась за письмо.

'Все вам кланяются. Будьте здоровы, мои родные, крепко обнимаю вас и целую. Мама'.

Рыся пробежала пальцами, до конца разворачивая свиток, и прочитала приписку:

'Мальчиков назвали Аден и Аки. И мы с Адэйром вам заранее говорим, что малышей воспитаем сами, и вы их у нас не заберете, даже не думайте'.

Глава восьмая, в которой героиня читает письма.

Дочитав письмо от Фаррелов и перечитав для верности – вдруг ей этот ужас померещился? – Росинта села и как следует поплакала. Нет ничего лучше, чем правильно поплакать. Надо задернуть шторы (если день) или задуть свечи (если ночь), сесть с ногами на постель или лучше даже лечь, обнять подушку – обязательно! – и думать о чем-нибудь грустном. Бедные брошенные котята – что может быть лучше, даже если котят нашли и усыновили! Рысена некоторое, довольно долгое, время, самозабвенно рыдала, тем не менее, однако, стараясь не слишком сильно тереть глаза и нос. Умом она понимала, что ее пятилетний контракт только начался, что детей им пока заводить никак нельзя, что, отправляя детей Лавене и Адэйру, она знала, что они там и останутся, и глупо думать, что они с Арденом забрали бы их. И сердце со всей ответственностью заявляло, что старшие оборотни будут приемышам родителями уж не хуже, чем были бы они с Арденом. Но все равно плакалось и плакалось. И муж, как на грех, запропастился, а ведь что лучше – закончить рыдать под воздействием нежных уговоров и ласковых утешений. Пришлось еще немножко пошмыгать, сходить умыться и сесть у открытого окна со связкой остальных писем.

Бруни прислала длинное подробное письмо. Росинта читала и отчаянно скучала по маме, папе, братьям и сестричке. Еще мама мягко расспрашивала по ее, Рысину, семейную жизнь и службу; и надавала кучу полезных советов в ответ на сообщение о благотворительной затее. Дочь запоздало подумала, что надо было попросить Вителью сотворить им с мамой по волшебному зеркальцу.

Мель писала: 'Доброго дня и теплых объятий, Рысена! Вы только уехали, а я уже по тебе скучаю. Так хочется посидеть с тобой 'У Матушки Бруни' и поболтать. Веришь, с ума схожу. Весь день только детей и вижу. Задрали меня волки! Кайд и Тэйт вовсю уже бегают и болтают. Фелан и Вигвар тоже бегают и болтают. Все время, когда не дерутся. Помнишь декоративную решетку вокруг нашего сада? Неделю назад няни – одна приболела, вторая накануне к родне отпросилась. Пошла сама с ними гулять. Вроде играют на травке, я на секунду в дом зашла за шалью. Выхожу – Фил болтается верхом на ограде, слезть не может, Виг застрял между прутьями, голова снаружи, попа внутри, зато мелкие уже на улице и обернуться успели, радостно прыгают и хвостами машут. Мечусь вдоль изгороди, то ли сверху снимать, то ли из прутьев вызволять, того гляди мелкие удерут! Кричу Матушку Нанну, та прибежала, приманила малых леденцами на палочке. Я пока одного сверху стаскиваю, второй верещит, ногами дрыгает, младшие его за эти ноги зубами хватают, он пятками молотит, задел Кайда по носу. Короче все плачут, я злюсь. Излупила по задницам, рассовала по углам. Папа пришел, так представляешь, они ему еще и жалуются на меня! Весь, правда, на меня посмотрел и сразу пообещал нанять рабочих забор поставить сплошной и вровень с домом. И на детей прицыкнул, и еще потом утешал, долго, хих! Все уговаривает меня на беленькую дочку, не сейчас, конечно, года через три, но я что-то опасаюсь. Вдруг опять парочка волчат народится? Видара переводят служить в Вишенрог, письмо прислал, что едет не один. Ой, Рыся, они проснулись и уже чего-то, похоже, разбили. Веслав шлет тебе и Ардену поклон, а детки вас целуют'.

Росинта хихикнула и заметила себе послать Армель что-нибудь красивое в утешение.

Письма от Нили всегда были обширными и длинными, потому что из всей семьи Бушан он единственный любил писать письма, а потому за всех и отдувался.

'Добрых улыбок и теплых объятий, Рысена! Мы с Лином только прибыли в гарнизон после отпуска. В Козеполье все по-старому. Отец расширил дело, Тибо и Госс теперь полноправные мастера, Тибо до того наловчился, что к нему приезжают из самой столицы, особенно после того, как он выковал меч для господина Арка. К Тойе с Белиндой вовсю сватаются, а они, дурочки, все по нашим парням сохнут, особенно Белинда по Тибо, а он твердит 'Не хорошо это, она мне как сестра', а сам последний раз сватов увидал и так горн раскочегарил, что чуть кузню не поджог. У Госса подружка есть в клане, только они это скрывают, а оборотни прознали как-то и уже два раза его ловили и били. Ну как били. Он все же кузнец, хоть и человек, сила-то ого-го. Потом мы с Лином как раз приехали, сходили, объяснили, что к чему. Если сами не поругаются, то может, и поженятся. И Лин с Филис. Они бы еще этим летом поженились, только сама знаешь, куда нам в первый же год на службу с семейством. Но медовый месяц у них вроде уже был, не иначе, больно у Лина морда довольная была, как они из леса вернулись. У Жульки с Кесо скоро приплод будет. Все гадают, что у волка с соболицей народится, даже ставки делают – у них в клане никого кроме волков, сколько себя помнят, в женах-мужьях не бывало. Я три золотых на волков поставил – а на кого еще, вон на Черных Ловцов посмотреть только, и не прогадаешь. Ты не пропадай там, в чужой стороне, Рыська! Скорей бы вы вернулись, что хорошего в том Гаракене. Да, передай Ардену, его в гарнизоне до сих пор помнят, и даже легенды уже складывают. В первый день мне рассказывали, что он один десять крейцев зарубил, а на второй – что пятнадцать. Через неделю, глядишь, дойдет до сотни'.

Росинта прошла в кабинет, поудобнее уселась, и все еще улыбаясь, принялась сочинять ответы.

Глава девятая, идет охота.

Росинта еще с вечера немного поспорила с Арденом. Она было привычно приготовилась выйти в мундире, но муж, как всегда, разумно рассудил, что форма есть форма, даже если она на красивой молодой женщине, и лучше бы ей быть в платье. Разумеется, среди ее обширного гардероба нашлось и на такой случай. В данном случае требовалось удобное, не стесняющее движений, и что б не цеплялось за все подряд. Хорошо хоть верхом сегодня можно было не ездить, все равно экипажи брать.

На улице осень вовсю обживалась, стелила пухлыми перинами облака, сеяла дождь, припасала морозцы. В стихийных трущобах за городским рынком кисли под изморосью соломенные крыши. Еще до рассвета черный полк окружил квартал и облава началась.

Первых детей вытаскивали из куч тряпья, из ящиков, кто-то спал совсем на голой земле. Шум и крики, визг, рычание погнали остальных на крыши и в щели между домами, темные переулки и тупики. Но взрослые были сильнее и опытнее. Одного за другим ловили щенят, котят и даже двух худых облезлых медвежат, черных с белыми острыми мордочками. Были и ребятишки, в смысле люди, не оборотни. Кто-то ожесточенно царапался и кусался, кто-то плакал. Маленькая девочка надсадно кашляла, мальчишка чуть постарше загородил ее, потом в отчаянии обернулся крупным коричневым щенком, зарычал, пошел на обидчиков. Торд схватил его за тощий загривок, поднял, заставляя глядеть в глаза, рыкнул. Щенок одновременно заскулил и оскалился, засовывая свой страх глубже в глотку.

– Укуси еще меня, храбрец, – прохрипел оборотень, засовывая мальца под мышку и подбирая с пола девочку.

Детей сносили к рыночным воротам и сдавали Росинте и другим фаргам. Те принимали маленькие трясущиеся и вырывающиеся тельца, гладили, сколько могли успокаивали, совали в руки (или в зубы, уж что у кого есть) что-нибудь вкусное и сажали в одну из карет с наглухо закрытыми окнами и прочным запором. Пленники, быстренько сжевав взятку (не пропадать же добру) немедленно принимались стучать и царапать, кто вякая, кто завывая.

Арден командовал четко и резко, был как будто везде и все видел. Квартал прочесали уже дважды, но он пошел сам, сначала на четырех ногах, потом на двух. Заглядывал в углы и щели, принюхивался, легко вскочил на крышу заброшенной хибары и вытащил из-за трубы упирающегося всеми лапами тигренка, большого и нескладного, явно подростка.

– Торд, прими, – командир опустил парнишку вниз. Тот напоследок извернулся и клацнул зубами, метя в руку. Арден оказался проворнее на долю секунды, отдернул ладонь.

– Все на месте, выдвигаемся, – коротко скомандовал Фаррел.

– Командир, – перекрикивая шум от запертых в каретах арестантов, обратилась лейтенант. – Их там слишком много, они боятся. Перебьются все. Мы с самыми маленькими поедем, а постарше пусть гвардейцы на руках несут.

– Хорошо, – кивнул Арден. – Разбирайте по одному.

Навстречу странной воинской шеренге и веренице экипажей потянулись повозки торговцев, оглядывались редкие прохожие. У старинного приземистого особняка на окраине, почти у самых городских ворот, процессия остановилась.

– Командир, а может, мы останемся? Поможем... – сгружая медвежонка, прогудел Гест. – Вон их сколько ... разбегается. Разве фарги одни справятся.

– Росинта, командуй, – снимая мундир и закатывая рукава белоснежной сорочки, повернулся к жене Арден.

– Моем, кормим и уговариваем, – распорядилась Рыся. – Воду несите.

– А может, сначала поговорить, объяснить? – робко спросила Талита, пытаясь стащить лохмотья с извивающегося ужом ребенка.

– Как же, оборотням быстро объяснишь, – раздевая все еще кашляющую слабенькую малышку, проворчала Росинта.

Гремя сапогами по камню пола, гвардейцы носили воду туда-обратно, принимали у румяных фарг, тоже мокрых и распаренных, отмытых мазуриков, помогали надеть новенькие с иголочки рубашки и штаны, кому по росту, кому навырост.

Угрюмый парнишка лет двенадцати стоял у стены, глядя исподлобья.

– Что же ты? Идем, – позвала Рыся.

– Не пойду. Что я, маленький? – буркнул пацан.

– Сам вымоешься, – отодвигая ширму, кивнула на лохань фарга.

За длинными столами под взглядами взрослых орудовали ложками бывшие бродяги.

Усталая Росинта вернулась домой затемно.

– Госпожа, ну что там? Как? – встревоженная Жужелка встретила хозяйку на пороге.

– Семнадцать оборотней, одиннадцать фарг, шесть мальчишек и две девочки. Самой младшей четыре, старшему двенадцать. Лечить надо, откармливать, – раздеваясь, рассказывала Рыся.

– А не сбегут, в первую же ночь? – в Жужелке откуда не возьмись, вылезла подозрительность.

– Не сбегут,– зевнула Росинта. – Арден караулы расставил и сам пока остался.

– Ай! – взвизгнула горничная. – Госпожа, у вас блохи! Сидят!

– Хорошо, не клещи, – философски подытожила Рыся, залезая в воду.

Глава десятая, о казенном доме.

С середины лета Росинта торопилась, мягко подталкивая Ее Высочество Камилл все дальше и дальше в благотворительность. Аукцион, ставший отличным развлечением для богатых, дал средства для покупки дома, одежды и запасов на первое время. Дом требовал несложного ремонта, но Рыся денег на мастеров пожалела. На вечернем построении она коротко и просто попросила помочь. К этому времени оборотни стали понимать и принимать эту пару. Чужаки привезли в Гаракен странную и чудную картинку мира. Поэтому гвардейцы сочли естественным делом в свободное время чинить полы и стены, чистить камины и расставлять мебель. И даже драить полы и окна с тем же рвением, как в казарме. Закрытый мир этой расы бродил слухами и разговорами, и Росинта совершенно не удивилась, когда однажды увидела, что у ворот казармы ее ждут фарги. Они пришли наниматься в приют. Кто-то искал крова и пищи, кто-то замену одиночеству. Дом больше не пустовал.

– ... я сам видел, как их тащили! Оборотни в черном! И запихивали в черные кареты! – говорил ломкий мальчишеский голос.

– На живодерню?! Ты все врешь! Ну, скажи, скажи что врешь! – спрашивал другой детский голос, девчоночий. В голосе дрожали слезы. – Тем более оборотни!

– Облава! Бегите, бегите! – донесшийся издалека крик придушенно оборвался.

Мальчишка и девчонка перекинулись, и в темноту нырнули два волчонка. Ночь, притворявшаяся доброй тетушкой, обманула, не спрятала. Чужие руки сжали как капканы, и волчий вой проклял предавшую тьму.

В любом городе, как в доме, есть парадные комнаты, куда приглашают гостей – площади и светлые улицы с богатыми домами. Есть хозяйские комнаты – тихие спальные кварталы, мануфактуры, где гостям делать нечего. Есть парадный вход – городские ворота и нарядный чистый причал. Есть кухня и кладовка – рыночная площадь, черная лестница – грузовые причалы и склады. А есть места, которых хозяева сами стыдятся.

Как заднем дворе неряшливо брошены старые вещи, пахнет не убранными вовремя отходами, так копятся вокруг рынка заброшенные наспех сколоченные сараюшки, в которых когда-то что-то хранилось. На задворках порта за богатыми каменными складами, крытыми черепицей, давно брошены деревянные амбары, старые лодки. Бывшие цеха и ветхие лачуги в мастеровых кварталах. Там тоже живут. Бродяги и воры, несчастные, лишившиеся крова. И дети.

Дети живут там, где проще найти еду и легче спрятаться. От всех. Благополучных горожан и отребья. Первая облава прошла в рыночных трущобах. Следующая через сутки накрыла порт. Огромная территория, множество нор и лазеек. Поэтому вместе с гвардейцами Ардена в оцепление встало все черное войско.

Новую добычу опять до ночи отмывали, кормили и утешали. Вчерашняя с превосходством старожилов показывала дом, носила из кухни утварь и еду. Под нее взрослые опять рассказывали, что в приюте будут кормить и лечить, что зиму лучше ждать в тепле. Дети осторожно слушали, наедались впрок, подозрительно смотрели на прочные решетки на окнах. И на решетки на каминах, где их установили по личному указанию лейтенанта Фаррел. И на караул у дверей.

Рассудив, что утро вечера мудренее и даже на живодерню лучше идти, выспавшись в тепле на сытый живот, дети потихоньку расползлись спать.

После развода Торд подошел к Ардену.

– Господин капитан! Просьба у меня. Парнишку мы вчера взяли, Завиром звать.

– Твоего клана?

– Нет, не нашего. Только все равно... Ему тринадцать уже, он здесь всех старше. Чего ему тут делать? Все одно сбежит, не удержишь. Похлопочите его в полк определить. Пусть с нами растет, толку больше будет.

– А он согласен?

– Я прямо-то не спрашивал, но он весь день около нас трется, и глаза, командир, такие...

– Сходи за ним, поговорю.

Мальчишка ушел от Ардена и Торда, поминутно оглядываясь, хоть и согласился вроде, что спать все равно где, а завтра утром со сменой караула и его заберут в казарму.

На новом месте все спят по-разному. В этом конкретном доме все спали как убитые. Сытость и безопасность сморили, даже оборотни вопреки инстинктам не прислушивались во сне. Может, потому, что караул на дверях восприняли как защиту, а не как стражу. Даже Завира, боявшегося проспать, сморило.

Фарги сидели в отмытой заново кухне, ужинали, тянули горячий морс и негромко советовались. Стукнула дверь, впуская Ардена. Сел, благодарно кивнул, принимая тарелку густого варева и кружку.

– Облав пока больше не будет, но патрули – ежедневно. Квартальная стража предупреждена, задержанных будут сами доставлять. Я велел всех. Не сортировать же!

– Я завтра иду с докладом к Ее Высочеству и герцогу Оришу. Отчитаюсь по средствам, попрошу утвердить смету на полгода. Думаю пригласить их сюда. Так ... нагляднее. И еще. Нам нужен управляющий, или управляющая.

– Росинта, ты права, конечно, но сегодня уже заполночь. Забирай ее, Арден, да и мы укладываться будем, – поднимаясь и собирая посуду, отозвалась Пранвера.

До Посольского квартала было далековато, ночь поздней, и Фаррелы, не сговариваясь, понеслись по городу быстрыми размытыми тенями. Обернулись у ворот, разбудили привратника и дошли до флигеля.

– Пошли отмываться, милый. Да, одежду надо за дверью оставить. Жужелка вчера на мне блох углядела, и все рассказывала о клещах, и что у ее кошки лишай был. Я уж начала бояться, что она нас дустом...

Арден расхохотался и потянул с плеч куртку.

Глава одиннадцатая, интригующая.

– Росинка, вставай, родная! Утро, – целуя жену в теплые плечи, звал Арден. Давно уже звал. Рысена, не просыпаясь, уползала глубже в одеяла и подушки. – Росинка, поднимайся... – губы заскользили вниз по позвоночнику.

– Арден, я спать хочу, – забубнила Рыся, ёжась от предвкушения. – И еще кое-что...

– Росинка, ни спать, ни кое-чего не получится, – весело отвечал оборотень, коварно щипая ее за круглую попу и предусмотрительно отскакивая.

– Ах ты..! – праведно гневаясь и пуляя в него подушкой, взвилась Рыся.

– О, проснулась! – обрадовался от двери совершенно готовый к выходу муж. – Ванна тебя ждет, я за завтраком!

Росинта вздохнула, сползла с кровати и поплелась мыться. По дороге ее поймало зеркало. Рыся оглядела взъерошенную рыжую красотку и укоризненно покачала головой.

– Безобразие! Лицо опухшее, на голове совы топтались, да еще, – она подошла ближе, разглядывая. – Да еще засос! Стыдно, Росинта!

Росинта счастливо вздохнула. Стыдится что-то не получалось.

Утром на построении капитан представил нового гвардейца. Завир Ларкин, гордый и смущенный, стоя перед строем, теребил край неуставной рубахи.

– Сегодня пойдешь в швальню, форму тебе подгонят. На довольствие тебя поставили. Торд Кендрим!

– Я, господин капитан!

– Принимай воспитанника. Да, купите парню сапоги, деньги возьмешь у скарбника. Ларкин, встань в строй.

Топая пятками, что, видимо, было печатаньем шага, мальчишка встал рядом с Тордом.

– Мы с вами пропустили два дня тренировок. Что ж, сегодня будем наверстывать. Фаррел, командуй.

К вечеру, доведя подчиненных до состояния 'без задних ног', Фаррелы с теми же намерениями отправились на ужин к герцогу Оришу.

Счастливо не ведущее об этом королевское семейство готовилось откушать и выпить в приятной обстановке. Повар герцога славился искусством на все королевство, а винному подвалу Ориша завидовал сам король.

Сегодня подавали травяное вино и ягненка, целиком запеченного в осетре, а на десерт круглые воздушные пирожные с кремом, за рецепт которых и повару, и герцогу предлагали золотом. Оба гордо отказались.

Сперва Росинта чинно угощалась, мило улыбалась, к месту шутила и вообще была душенькой и паинькой. Усыпив, таким образом, бдительность, фарга атаковала. Талант говорить долго, убедительно и без пауз Рыся обнаружила в себе еще в детстве, а со временем отточила. Гаракенская династия внимала как загипнотизированная и только кивала в нужных местах.

– Оборотни – неотъемлемая часть народа, не так ли, Ваше Величество? И для процветания державы важна лояльность этой расы. А еще лучше безусловная преданность, вы согласны, Ваше Высочество? Новые подданные – это новые налоги в казну и сильная армия. Ваше Величество, ваша идея предоставлять государственных наемников из числа оборотней для охраны торговых караванов, просто гениальна и обогатит государство как за счет платы, вносимой торговцами, так и за счет увеличения торгового оборота! – Тут Его Величество подавился вином и обменялся с шурином алчными взглядами. – А честь, которую вы оказали Черному полку, Ваше Высочество! Как, разве я что-то путаю? Мне сказали, что вы приняли на себя командование. Да-да, я так и думала, не может быть никакой ошибки. А внимание, которое Ее Величество и Ее Высочество оказывают приюту! Ваш завтрашний визит там ожидают с волнением и восторгом. Разумеется, я прошу разрешения присоединиться к вам. Как вам будет угодно, Ваше Величество, в полдень так в полдень. Благодарю вас, ваша светлость, за ваши заботы по оплате счетов. Взяла на себя смелость подготовить проект сметы. Вот он, дорогой герцог. Ах, Ваше Высочество! Я ведь еще не имею счастья быть матерью, как вы. Вашему материнскому сердцу куда понятнее и ближе все беды и горести этих несчастных сироток. Не сомневаюсь, что дети ни на день не останутся без вашей заботы и участия. Конечно, там нужен кто-то, на кого вы можете переложить ежедневные мелочи. Фарга Кэса Мекои – прекрасная кандидатура! – просит о возможности попробовать свои силы под вашей опекой. О, вы правы, безусловно правы! Ведь дети вырастут, и будут не только подчиняться королевской власти, но и любить своего короля. И обожать прекрасную королеву!

Арден сидел и развлекался, сохраняя на лице лишь вежливое внимание. Когда Росинта окончила спич и глотнула вина, собеседники отмерли и зашевелились. Дальше беседа потекла все в тех же берегах, причем Рыся успешно делала вид, что руль держит вовсе не она.

Распрощавшись с хозяином и его королевской родней, чета Фаррелов уселась в карету и покатила к дому.

– Арден, как ты думаешь, я их убедила? – озабоченно спросила Рыся, залезая к мужу под мышку. – Будет Камилл всерьез заниматься приютом?

– Росинка, ты чудо! Захоти ты завтра – весь полк будет сеном обедать, да еще.. – Арден не договорил и фыркнул, живо представив полковника Пруса с клоком сена на тарелке.

Глава двенадцатая, с авторским размышлизмом.

Хорошо авторам, у которых роман заканчивается традиционно. Свадьба и все такое. Ну, как максимум рождение ребенка, а лучше двойни – обязательно мальчика и девочки. И все. Они жили долго и счастливо и умерли в один день. А как быть, если хочешь узнать, есть ли жизнь после свадьбы? Причем по условиям задачи никаких разлучниц и ведьм-свекровей категорически не предусмотрено. И теща у зятя – прекрасная женщина. Идеальная, можно сказать. Поскольку будущая королева и к зятю не то, что жить – гостить не приедет по определению. Еще модно в романах выводить колдунов-похитителей и драконов, которым жертвуют девственниц. С этим в наше время вообще сложно. В смысле, в жизни совершеннолетние девственницы встречаются не чаще драконов. Впрочем, романисты, а особенно романистки, ничтоже сумняшеся, плодят и тех и других, как дрозофил. Тут конкретный автор опять мимо кассы, поскольку единственный дракон в ареале, предположительно, занят, и не кем-нибудь, а самой богиней, и вообще, мужчина солидный и ему такими глупостями заниматься некогда – работы полно, на государственной службе не забалуешь. Придется героям как-то самим выкручиваться. Тут опять дилемма.

Если герой штампует подвиги, а героиня вяжет носки, или крестиком вышивает в промышленных масштабах, то встречаются они за ужином, торопливо едят, потому что ни газет, ни телевизора, ни интернета не изобрели; быстренько поели и в спальню. Тут все, слава Пресветлой, все в порядке, но потом ей бы поговорить – за день-то наскучит одной, так мало, что ему техника макраме не интересна, а она со злодеем не знакома, так ему с утра опять в две смены подвиги совершать, да еще напарник отгул взял, в соседней книжке главгерою помочь, так что 'люблю, люблю, но давай спать, а?'. Возьмем другой вариант. Женщина категорически отказывается шить, вязать, вышивать и прочее текстильное творчество, а напротив, желает помогать любимому бороться со злом. Тут можно впасть в другую крайность. Приходят такие красивые, оба накачанные, синхронно бросают в угол мечи-доспехи, аналогично, ужинают и в спальню, а насчет поговорить опять не задалось. За день про рабочие (то есть военные) проблемы до того наговорились, что все – и словарный запас, и речевой аппарат функционировать отказываются. Хорошо, хоть инстинкт размножения из последних сил держится, не сбоит. И вообще, новое мировое зло автору каждый раз выдумывать – само по себе Зло.

А теперь, когда автор, на свой предвзятый взгляд, подробно и доходчиво разъяснил производственные сложности, пора, собственно, что-то рассказать про героев. С корректировкой на вышеперечисленное.