Текст книги "Эра безумия. Колыбель грёз (СИ)"
Автор книги: Валерия Анненкова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 10 (всего у книги 26 страниц) [доступный отрывок для чтения: 10 страниц]
Де Вильере приблизился к молодой супруге, коснувшись сухими губами ее лба. Руки его требовательно заскользили по тонкой ткани платья, слегка приподнимая ее. Он покрывал ее прекрасное личико легкими, практически невесомыми поцелуями. Эта нежность, ранее не свойственная королевскому прокурору, теперь вырывалась наружу из какой-то живой частички его души. Раньше Виктор чувствовал, как его душа начинала тлеть под гнетом грехов, крутящихся вокруг него, а теперь она вновь возрождалась по крупицам из мрачного холодного мира, в котором он жил. Агнесса была его спасением, она была шансом, подаренным ему Богом, дабы искупить все ошибки. В ее чистой любви и заключалось лекарство от мучений де Вильере. Но она лишала его этого эликсира, отравляя его сердце любовью к Андре.
– Милая, – прошептал прокурор, – неужели, ты веришь в этот бред, придуманный церковью, для манипуляции народом?
– А вы разве не верите? – спросила девушка, посмотрев ему в глаза.
Де Вильере лишь усмехнулся, скользнув губой по бархатной коже щеки молодой графини. Он воспринимал религию только как способ сбора денег с фанатиков, надеющихся на прощение Господа. Это и служило поводом для слухов, придумываемых городскими сплетниками, о том, что главный королевский прокурор являлся чернокнижником или вампиром. Суеверные люди всегда стараются найти какое-то объяснение тому, что кто-то не посещает церковь. И чаще всего эти глупые теории просто нельзя было принять за реальные явления. Что же оставалось де Вильере, зная об этих байках, которые вскоре могли перерасти в городские легенды? Его это мало беспокоило, ибо эти слухи не долетали до Агнессы, а, значит, переживать из-за этаких глупостей не стоило.
– Можешь считать меня исчадием ада, – прокурор сел на кровать, потянув за собой красавицу, – но этому мировому обману я не верю.
– Боюсь спросить, почему вы так считаете? – Агнесса опустила глаза, сложив руки на плечах мужчины.
– А как можно верить в существование того, кто допускает людские страдания и беды, как можно молиться тому, кто позволяет погибать абсолютно невинным людям? – эти слова де Вильере произносил каким-то мрачным, скорбящим тоном. – Знаешь, если сравнивать Господа и Люцифера, то можно с уверенностью сказать, что даже Дьявол добрее Всевышнего. Ты спросишь «почему»? Ответ прост – Люцифер никогда не отнимал жизнь у тех, кто был чист душой, а как же тогда смерть младенцев? По чьей прихоти они умирают? Не по воли ли Господа?
На несколько минут в комнате воцарилась тишина. Королевский прокурор, закончив свою речь, вопрошающе посмотрел на красавицу, ожидая ее возмущенных ответов. Но она молчала, как-то по-новому поглядывая на супруга, словно понимая какую боль он чувствует внутри, упоминая о мертвых младенцах. Девушка даже не знала страшной тайны де Вильере, а уже могла догадаться, почему он не верит в Бога. Теперь она видела его совсем другим, не тем жестоким представителем власти, сделавшим ее своей игрушкой, а человеком пусть с пустым, но сердцем, способным страдать, любить и умирать от любви или горя. Теперь Агнесса желала любой ценой узнать истинную причину отсутствия веры у мужа.
– И давно вы так считаете? – дрожащим от волнения голосом спросила красавица, пытаясь поцеловать прокурора.
– Может быть, перейдем на «ты», дорогая моя? – поддаваясь порыву страсти и целуя ее, сказал де Вильере.
Их губы медленно сливались в сладострастном поцелуе, порожденном искрой любви, вспыхнувшей в сердце Агнессы. Часто случается, что любя одного мужчину и пробуя на вкус горький яд предательства, молодые девушки находят новый предмет своих мечтаний и страстей. Так и Агнесса, забыв об Андре, кинулась на шею де Вильере. Может быть, и хорошо, что она не знала о том, что за прочная кровная нить связывала этих двух мужчин. Но ужасно было то, что сам представитель власти знал об этой нити и о том, что могло быть между его сыном и молодой супругой. Такого удара ледяное сердце прокурора не выдержало бы и, разбившись на мельчайшие льдинки, потухло бы, навсегда утратив пылкий огонь страсти. Он слишком сильно любил Агнессу, так сильно, что не думая, мог променять на нее единственного сына, частицу своей плоти. Разорвав поцелуй, де Вильере продолжил:
– Тебе интересно, откуда у меня эта неприязнь к религии? Хорошо, я отвечу на твой вопрос. – Промурлыкал мужчина, ласково поглаживая щеку красавицы. – Я не понимаю, как Бог может отобрать у родителей ребенка, которого они так долго ждали, за здоровье которого они так горячо молились? И вот, когда пришло время этому младенцу появиться на свет, его жизнь сразу же прервалась! Он даже не успел сделать первый вздох, а уже умер! Разве это не высшее проявление жестокости? И не только в этом проявляется бессердечность Господа! Ответь, что это за Бог, который губит невинных и призывает убивать во имя веры? Не знаешь? А ведь таких примеров много, взять хотя бы крестовые походы, которые длились двести лет! В течении двух веков европейцы убивали мусульман, а спрашивается за что? За веру, за гроб господний? А ведь среди них были и невинные люди: старики, женщины, дети...
Де Вильере не сводил глаз с молодой супруги, внимательно слушавшей его речь и аккуратно расстегивающей пуговицы его рубашки. Она видела, как его серые глаза наполнялись возмущением и бессильной болью. Этот яркий блеск в его бездонных очах завораживал девушку, с каждой минутой все больше убеждавшуюся, что ее муж был не настолько и жестоким человеком. А что жестокого было в нем? Де Вильере был строгим, но не жестоким, по крайней мере не являлся таковым до того момента, пока не стал одержим Агнессой. Увы, любовь делает человека безумным, именно она заставляет его сходить с ума из-за страсти или ревности. Королевский прокурор никогда никого не любил, ибо знал, что любовь и привязанность это два чувства, которые нельзя разделить, они всегда связаны, а представителю власти просто нельзя к кому-то привязываться. Так было до того момента, пока Агнесса не озарила его мрачную жизнь своим светлым взглядом. А за несколько дней, что она провела в доме де Вильере, этот луч света потух, мрак вновь начал возвращаться в его жизнь. Но вот сейчас, когда мужчина вновь смотрел в ее глаза, он мог увидеть в них тот самый свет, что и раньше. Значит, что-то смогло вернуть красавицу к обычной жизни, пробудить от этой грусти. А что именно? То, что она наконец-то увидела своего супруга с другой стороны, как более нежного и милосердного человека.
– Ты читала когда-нибудь Библию, предание «Исход»? – спросил прокурор. Девушка отрицательно покачала головой. – Нет? Так вот, в одной из глав описывалось, как Моисей убил египтянина, избивавшего еврея, и зарыл его в песке. Хотя в Библии ясно говорилось «не убей». И невольно напрашивается вопрос: как Господь допустил такое? Разве, Моисей совершил дело угодное Богу? Позволь, я прочту тебе этот отрывок.
Де Вильере отошел к огромному шкафу, на котором стояло множество книг. Агнесса в тусклом свете догорающих свечей внимательно наблюдала за мужчиной, улавливая каждое его движение и каждый вздох. Сейчас, в этом ночном полумраке, представитель власти, действительно, напоминал павшего ангела, Люцифера, желавшего навязать свое мнение юному невинному созданию. Взгляд красавицы невольно падал на широкие плечи и обнаженный торс супруга. Страстное желание прижаться к нему, ощутив прикосновения крепких рук, закралось в сознание девушки. Не выдержав столь жестокой пытки, она подошла к мужчине и, обхватив руками его плечи, прошептала:
– Может, лучше в постель, а почитаешь ты мне завтра, любимый?
Эта фраза повергла де Вильере в шок. Агнесса за все время, которое являлась его женой, впервые произнесла столь откровенное предложение вслух, слегка коснувшись губой его уха. Она впервые сама прильнула к нему, обнимая и предлагая отдаться во власть разврата, сжигающего душу королевского прокурора. Он повернулся к ней, впившись пылким поцелуем в ее шею. Ноги девушки подкосились и, не в силах больше стоять, она полностью доверилась сильным рукам мужчины, позволив взять себя на руки. Де Вильере уже не интересовала ни Библия, ни вера в Бога, теперь он желал только одно – вдохнуть дурманящий запах духов молодой супруги, опустить ее на кровать и разорвать это злополучное белое ночное платье. Он держал ее на руках так, словно она была легкой, как пушинка. Из ее глаз исчезла тень смущения, которая раньше сопровождала каждый ее стон. Теперь на ее лице пробегала некая развратная улыбка. Королевский прокурор опустил красавицу на кровать, нависнув сверху...
***
Тем временем Андре сидел за столом, позволяя Элен перевязывать рану, нанесенную ему де Вильере. Девушка заботливо обматывала его ладонь, дрожащую от боли. Между указательным и средним пальцем остался след от кинжала, который прокурор без зазрения совести вонзил ему в руку, хотя и не зная тогда, что сделал это с собственным сыном. Он бросил взгляд на Элен; она, казалось, мысленно была на седьмом небе от счастья, радуясь, что может поухаживать за Андре. Внешне же девушка старалась не подавать виду и лишь иногда посматривала на студента. Молодой человек сохранял спокойствие, пытаясь отвлечься от мыслей о боли, представляя пред собой вместо Элен Агнессу, о которой он по-прежнему мечтал. Даже кулаки де Вильере не смогли выбить из него любовь к ней и светлую надежду, что когда-нибудь она будет с ним. Но в его памяти возродился сегодняшний день, тот момент, когда Ришар вышвырнул его из кабинета королевского прокурора, а он обессилив от боли, сковывающей его тело, поплелся домой, не различая ни предметов, ни людей. Студент не помнил, как оказался дома, не помнил, как зашел в свою комнатушку и без чувств упал на пол.
Домом Андре являлась небольшая квартирка, а точнее комнатка, которую он снимал у одной старухи за небольшую сумму. Днем это маленькое помещение освещалось и яркими, и бледными лучами солнца, становясь похожим на тесную темницу с ободранными серыми стенами, жесткой кроватью, небольшим столом и тумбочкой, в которой хранились вещи. А, как известно не одна тюрьма не сможет сдержать ни мысли, ни мечты человека, ибо они безграничны, и ради их реализации он готов пойти на многое. Поэтому большую часть времени студент проводил подальше от этой темницы, не важно, где, лишь бы выбраться из этой клетки. Но рано или поздно день сменялся ночью, и Андре был вынужден возвращаться в эту комнатку, превращавшуюся вечером в подобие гроба, в котором ему приходилось жить. И хотя проживал молодой человек в этом местечке всего лишь восемь, а то и семь часов, тратя их только на сон, он уже чувствовал, как эта мрачная тесная могила начинала засасывать его.
Сейчас эта комнатушка тоже была похожа на гроб, освещаемый изнутри всего двумя свечами, стоявшими на столе, возле перевязанной руки студента. В этом тусклом свете Элен внимательно изучала черты лица Андре, ее карие блестящие глаза были устремлены на юношу, с жадностью всматриваясь в каждое малейшее мимическое движение. Он же вовсе не обращал на это должного внимания, все больше погружаясь в свои печальные раздумья и несбыточные мечты. Студент представлял, как заканчивается еще даже не начавшаяся революция, как быстро и жестоко расправляется с де Вильере и, как радостно встречает его Агнесса.
Девушка прекрасно понимала, что воображает себе ее возлюбленный, и от этого в ее добром сердце поселялась тайная злоба, а в душе – всепоглощающая печаль. Элен лично не была знакома с Агнессой, но уже много о ней слышала, и ее радовал тот факт, что эта юная райская птичка теперь сидит в клетке королевского прокурора. Но, похоже, эта новость, еще несколько дней назад разнесшаяся по Парижу с неслыханной скоростью, не особо-то и мешала Андре мечтать о молодой супруге представителя власти. Элен очень сильно хотела узнать, что именно привлекло в Агнессе студента, чем эта ведьма смогла околдовать его, какие чары напустила на него. Да, она считала красавицу колдуньей, решившей убить двух зайцев: заполучить привлекательного богатого мужа и молодого бедного любовника. А с другой стороны, зачем Андре мог понадобиться Агнессе, когда у нее был де Вильере? Одно можно было сказать наверняка, не зная ответа на этот вопрос, Элен все равно продолжала яростно ревновать студента.
Вдруг по щеке Элен скатилась слезинка, напоминающая маленький хрусталик, а затем, на бледно-коричневом подоле старого потрепанного платья бедняжки осталось небольшое темное пятнышко. Так и в ее душе, эта новость с появлением в жизни Адре другой, более красивой девушки оставила свой след, такой же темный и яркий, будто кровь. Элен мысленно проклинала Агнессу за то, что она вообще существует на этой грешной земле, за то, что она превратила ее возлюбленного в безвольного фанатика, готового на все, лишь бы на шаг приблизиться к своей мечте. Эта зависимость от прокурорской супруги раздражала девушку, представляя перед нею истинное лицо влюбленного Андре, такое задумчивое и печальное. Он, видимо, так сильно завяз в своих идеях и планах на будущее, что совсем не заметил ту самую слезинку, упавшую на подол его подруги.
– Андре, – не выдержав, обратилась к нему Элен, – почему ты так печален? Что-то произошло?
– Нет, Элен, что ты? – на мгновение отвлекаясь, ответил студент. – Все хорошо...
– Ты уверен? – она заметила, как он помрачнел, взглянув на нее. – Твоя печаль не связана ли с новой женой нашего главного королевского прокурора? Как ее там звали?
– Агнесса... – пробурчал Андре.
– Значит, все-таки из-за этой твари! – яростно произнесла девушка.
– Не смей ее так называть, слышишь! Не смей! – прошипел молодой человек, грозно встав из-за стола.
Элен тут же замолкла и, опустив голову, словно провинившаяся девочка, побоялась взглянуть рассерженному Андре в его бездонные глаза. Казалось, что на землю обрушилось небо, ибо в комнате воцарилась настолько мертвая тишина, что сложно было поверить в то, что находящиеся там люди были живы. Молодой человек еще пару раз, словно в бреду, произнес это священное для него имя «Агнесса», постаравшись успокоиться и вернуться к своим мечтам. Девушка что-то попыталась возразить ему, но раскрыть свои истинные чувства побоялась, зная, что он все равно рассердится и не поймет ее. Собравшись с мыслями, она тихо подкралась к нему и, присев на колени, нерешительно обняла студента. Несмотря на юный возраст, ее уставшие от работы руки были уже жесткими и не такими нежными, как у Агнессы. Вообще в сравнении с молодой супругой де Вильере, Элен, может быть, была не настолько красивой, но более решительной. Она прекрасно знала, кого любит и чего хочет от этого человека. Может, Элен и не была так невинна, как Агнесса, и не обладала таким ангельским характером, как супруга королевского прокурора, но что-то жило в ее сердце, какая-то истинная любовь только к одному мужчине – к Андре.
– Элен, что ты делаешь? – раздраженно спросил студент, пытаясь столкнуть сидящую на коленях девушку.
– Я люблю тебя, Андре... – Прошептала она, желая поцеловать его.
Тут послышался глухой стук в дверь, эхом пронесшийся по тесной комнате. Андре, повергнутый в состояние ступора фразой, произнесенной Элен, сразу же подпрыгнул, опасаясь, что это Ришар пришел за ним по приказу, или того хуже – сам королевский прокурор. После сегодняшней встречи с представителем власти, студент боялся вновь увидеться с этим жестоким человеком, способным убить его ради своей молодой красавицы-жены. Но, раз самой судьбе было угодно в этот момент прервать короткую жизнь молодого человека, значит, он не станет убегать от ужасной участи, как от черта, приняв эту кару. Дверь с тихим скрипом приоткрылась, и пред ними предстал Армель. Судя по его растерянному и уставшему виду, можно было решить, что за святым отцом гналась тысяча бесов.
– Андре, что ты наделал! – прорычал архидиакон, подходя к студенту. – Мадемуазель, не могли бы вы оставить нас наедине.
Он обратился к Элен каким-то грубовато-мягким тоном, выражая этим всю важность ситуации, в которой они оказались. Девушка сначала растерялась, а затем поспешно вышла из комнатушки, оставив молодого человека один на один со священником. Жан, отдышавшись, сел на стул, напротив Андре, окинув его разочарованным взглядом, горевшим строгостью, с которой он воспитывал будущего революционера. Студенту стало не по себе от этих возмущенных бледно-зеленых глаз, которые словно поблекли с годами, утратив прежнюю яркость. Он с самого детства помнил, что такие мрачные взгляды, брошенные на него приемным отцом, никогда не к чему хорошему не приводили. Спустя пару минут Армель решил объяснить подопечному, что случилось.
– Андре, я говорил тебе, что просто необходимо бросить эту Агнессу? – тихо спросил архидиакон. Молодой человек кивнул. – Тогда, почему она по-прежнему думает о тебе?
– Агнесса думает обо мне? – глаза студента загорелись радостью. – Откуда вы, святой отец, это знаете?
– Она вчера на исповедь приходила и упоминала тебя. Забудь ее, идиот, иначе ты сам знаешь, что с тобой может сделать де Вильере!
Армель надеялся убедить своего приемного сына в том, что отношения с прекрасной женой королевского прокурора могут только усложнить ему жизнь, а не сделать счастливым. Но юный революционер был уже увлечен мечтами о проведенных ночах с любимой, о счастливых годах, прожитых с ней. Эти несбыточные мечты могли воплотиться в реальность только в одном случае, если он избавился бы от де Вильере, а на подобное студент не как не решался. Андре так долго мечтал об Агнессе, что эти недели показались ему вечностью, пронесшейся, словно ветер над землей. Молодой человек уже не слушал то, что говорил ему архидиакон, он только представлял, как будет счастлив с красавицей, когда увезет ее из Парижа. Но была единственная преграда, которая смогла бы разбить его мечту – смерть, способная разлучить его с мечтой. Студент боялся смерти и начинал подумывать об отмене своей революции, но было уже поздно, ураган людского восстания поднимал пыль возмущения.
– Андре, ты слышишь меня? – Армель отвлек его от размышлений. – Пообещай, что оставишь идею сбежать с Агнессой!
– Почему же я должен это сделать? – молодой человек скептически посмотрел на опекуна.
– Да потому что де Вильере – твой отец! – не подумав, ответил Жан.
– Что? – глаза юноши расширились от удивления.
– Да, де Вильере твой родной отец! Это он семнадцать лет назад чуть не утопил тебя в Сене.
В комнате повисла мертвая тишина, которую, казалось, никто из двух присутствующих не решался прервать, ибо оба были шокированы: Андре – неожиданной новостью, а Армель – собственной решительностью. Архидиакон столько лет не решался рассказать своему подопечному правду, боясь, что его разум затмит жажда мести собственному отцу, и он натворит что-нибудь, о чем потом пожалеет. Но студент и так уже достаточно натворил, чтобы быть отправленным на смертную казнь; он влез в это чертово общество «Друзей Азбуки», став его лидером, а затем встретил эту ведьму, эту Агнессу и, влюбившись в нее, поставил свою жизнь под угрозу раньше, чем начал переворот.
– Почему ты раньше не говорил мне об этом? – Андре недовольно взглянул на Армель.
– Раньше тебе это не зачем было знать.
Во взгляде священника читалось сочувствие, ранее никогда им не выказываемое, теперь он по-настоящему сопереживал молодому человеку, опасаясь за то, как он теперь отреагирует на сию новость. Андре встал со стула, отошел к окну и уставился на танцующие золотисто-красные языки пламени, догорающих свечей, блеск которых отражался на запотевшем от дыхания студента стекле. Этот огонь, смятение, которое испытывал, было знакомо студенту, в его душе тоже, подобно пламени, извивались эмоции, сменяясь одна за другой. Что он мог чувствовать? Молодой человек с самого детства мечтал увидеть своих родителей, он так хотел обнять мать и пожать руку отцу. Все свое детство, Андре завидовал мальчишкам, у которых были родители, особенно отцы, воспитывавшие своих сыновей настоящими мужчинами. Этого не хватало студенту, он никогда не знал ни материнского тепла, ни отцовских наставлений. И вот, когда сама судьба преподнесла ему такой сюрприз, подарив надежду на встречу с родителем, его отцом оказался мужчина, отнявший у него любовь всей жизни, жестоко забравший Агнессу. То предположение, что де Вильере был его папой казалось Андре безумным бредом, в который он и мог поверить, но не желал. Неужели, этот демон, похитивший душу и тело его возлюбленной, был ему самым близким человеком на свете, родным отцом?
