Текст книги "Эра безумия. Колыбель грёз (СИ)"
Автор книги: Валерия Анненкова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 2 (всего у книги 26 страниц) [доступный отрывок для чтения: 10 страниц]
Глава 4. Во мраке ночи
Темная вуаль ночи накрыла Париж. Погода была ясной, на небе не было ни единого облачка. Какая-то мрачная тишина окутывала город. Если хорошенько прислушаться, можно было услышать только унылое завывание ветра или звонкий лай собак. На темно-синем небе, словно маленькие алмазы, сверкали звезды. Вскоре явилась луна во всей своей красе, она серебряным диском возвышалась над крышами домов. Казалось, весь город уснул.
Господин де Вильере нервно расхаживал по своему кабинету. Вот уже третью ночь он не мог уснуть, и дабы занять себя чем-нибудь допоздна задерживался на службе. Что же не давало покоя королевскому прокурору? Призрак. Призрак хрупкой мечты, которой, судя по всему, не суждено сбыться. Этой мечтой была Агнесса. Вот уже третьи сутки ее прекрасный образ не выходил из головы представителя власти. Уже третью ночь, как только тьма опускалась на землю, де Вильере видел пред собой эту девушку, ее черные волосы, прекрасное личико и тонкую талию...
Его все больше затягивали грешные сны, впитывающиеся в сознание, словно горячие капли воды, что застывают на губах страдающего от неутолимой жажды человека. Он видел ее перед собой, такую беззащитную и очаровательную. В коварном царстве Морфея прокурор забывался, наслаждаясь теми сладострастными сценами, о которых грезил. Белоснежную девичью кожу усыпало золото горевших возле постели свечей. На изящных плечиках, на нежных ключицах багровели следы жадных поцелуев. Его руки крепко обвивали спину девушки, прижимая ее ближе, не позволяя отстраниться. Желание владеть ею, наслаждаться ее беспомощностью душило де Вильере. Его губы исследовали каждый сантиметр тела Агнессы, оставляя местами новые следы укусов. Он заставлял ее желать большего. Крохотные пятнышки запекшейся под кожей крови горели на ребрах. От его прикосновений твердели две нежные темные бусинки, венчавшие юную грудь. Он слышал, как бешено колотилось ее сердце. Только для него оно стучало. Располагаясь между осторожно разведенных стройных ножек, прокурор скоро пробегал глазами по телу, отданному ему на растерзание...
Эти сны стали его проклятием. Прокурор так хотел схватить ее за руку и, прижав к себе, впиться в ее алые губы страстным поцелуем. Как же де Вильере мечтал об этом драгоценном мгновение, которое он бы счел подарком богов. Но это была лишь его фантазия. Лишь капля сладкого яда, отравляющего жизнь.
Дразнящая надежда, хотя бы раз прикоснуться к Агнессе, захватывала его разум. Более всего ему хотелось, чтобы она сама отдавалась ему, молила о продолжении. Де Вильере преследовал только одну цель – заставить девушку желать его с любовью, еще такой наивной и нежной, какую только могло излучать слепое девичье сердце.
Де Вильере стоял у окна, смотря на ночное небо, его лицо заливал бледный свет луны. Скручивая в руках белые перчатки, он тихо шептал столь полюбившиеся имя «Агнесса». Каждый раз, когда прокурор произносил это имя, его сердце начинало биться сильней. Вдруг в кабинет вошел инспектор Ришар.
– Господин де Вильере, – обратился полицейский, – вы вызывали меня?
– Да, – он повернулся лицом к инспектору, – я хотел, чтобы вы нашли мать той девушки, что приходила ко мне три дня назад.
– Если вы имеете в виду Агнессу, то я знаю, кто ее мать и где ее можно найти... – Ришар слегка опустил голову.
– Замечательно, – лицо де Вильере было каменным, – тогда отведите меня к ней. Сейчас же!
Инспектор не успел ничего сказать, как прокурор стремительно вышел из кабинета. Сейчас он очень хотел узнать как можно больше об Агнессе, все, что только можно. Де Вильере желал знать все ее тайны, все мечты и какие-либо грехи. Хотя, последнего у девушки просто не было. Она не убивала, не крала и ничего не знала о том, какое блаженство может подарить одна ночь, проведенная с мужчиной. Это, действительно, было непорочное создание, которое столь сильно желал господин прокурор.
Ришар не понимал, почему это де Вильере вдруг заинтересовался Агнессой и ее матерью, но приказ есть приказ. Инспектору пришлось отвести королевского прокурора туда, где можно было встретить Луизу. Полицейский не любил разгуливать в подобных местах ночью, но отказать де Вильере он просто не имел права.
Этим местом была одна из улиц Парижа. Мрачное и скверное местечко, кишащее отбросами общества, которые как клубок жалких червей, боролись за выживание. Это было настолько грязное место, что даже чистый лунный свет не мог его осветить. Здесь находился публичный дом, в котором и «работала» Луиза.
Ришар, остановившись у входа, умоляюще посмотрел на де Вильере, будто просил его уйти отсюда пока не поздно. Прокурор бросил на полицейского строгий взгляд.
– Мы пришли, господин де Вильере. – Инспектор судорожно сглотнул и постучал в дверь.
Открыла полноватая женщина лет сорока, являющаяся хозяйкой заведения. Лицемерная улыбка и рыжие грязные волосы, приведенные в беспорядок, уподобляли ее кровожадной адской фурии. Она, любезно улыбаясь, пропустила мужчин вперед. Из соседних комнат вышли четыре молодых девицы и начали медленно окружать представителей власти.
– Заходите, заходите, – сказала женщина, осматривая их с головы до ног, – господа, чем могу услужить?
– Мы хотели бы видеть Луизу. – Ответил Ришар.
– Только видеть? – гадкая усмешка пробежала на ее лице.
Де Вильере осматривал помещение, которое с виду ни чем не отличалась от обычного кабака; зашарпанный деревянный пол, грязно-зеленые стены, несколько столов и лестница, ведущая на второй этаж. Потом его взгляд пал на девушек, стоявших рядом и с притворным влечением смотревших на него. Две из них были брюнетки, а другие две – блондинки. Ни чем примечательным они не обладали; слишком яркий макияж, которым они, очевидно, старались скрыть синяки под глазами, свойственные блудницам, вызывающие платья и хитрые взгляды.
Как же часто он встречал таких девиц, павших до подобного позора. А ведь, когда-то они были такими же невинными и чистыми как Агнесса. Почему это он вспомнил о ней? Похоже, она никогда не выходит из его головы. И сейчас, когда де Вильере смотрел на этих блудниц, готовых отдаться за пару монет, он невольно представил на мгновение, что Агнесса тоже пала до такого. Ужас, охвативший его, нельзя было передать словами...
– Господин де Вильере, – отвлек его Ришар, – Луиза на втором этаже. Позвольте, я провожу вас к ней.
Они поднялись по лестнице. Инспектор подвел прокурора к нужной комнате, постучав в дверь. Теперь прокурор переживал еще больше, ведь если мать Агнессы занимается проституцией, то велика вероятность, что рано или поздно она докатится до этого. Внутри что-то до боли сжалось, заставив его закусить губу.
Вскоре дверь в комнату открылась. Де Вильере зашел, а Ришар остался в коридоре, надеясь, что прокурор скоро вернется. Помещение освещалось лишь одной свечой, стоящей на столе возле окна, где сидела женщина и смотрелась в зеркало, не обращая внимания на вошедшего мужчину. Де Вильере медленными шагами приблизился к ней. Она повернулась, посмотрев на него красными глазами, в которых читалась усталость. Прокурор остановился, внимательно всматриваясь в ее лицо, которое было сложно рассмотреть из-за плохого освещения. Женщина слегка наклонила голову в сторону свечи, исподлобья взглянув на де Вильере. Теперь он видел ее лицо – отражение голода и бедности; коротко остриженные темные волосы, мешки под глазами, маленький узкий нос, бескровные искусанные губы и слишком бледная кожа.
– Проходите, господин... – хрипло произнесла она.
Луиза встала со стула и окинула его оценивающим взглядом. Прокурор сделал еще пару шагов вперед и вновь остановился. Он обратил внимание на ее платье, темно-фиолетовое, с короткими рукавами и достаточно откровенным вырезом на груди. Но даже сие одеяние не уподобляло эту женщину тем блудницам, что еще несколько минут назад окружали де Вильере. В ее глазах еще можно было заметить тень стыда.
Она, тяжело вздохнув, подошла к прокурору и начала расстегивать пуговицы на его фраке. Голова Луиза была опущена, будто она боялась заглянуть в глаза мужчины. Он схватил ее руки и, не сильно сжав, произнес:
– Мадам, я пришел к вам не за этим.
Эта фраза заставила ее остановиться и с недоумением посмотреть на де Вильере. Женщина почти минуту стояла и глядела в его глаза, желая понять, зачем тогда он пришел. Прокурор отстранился, застегнув фрак, подошел к высокому окну и лицом к холодному стеклу, которое вмиг запотело от его горячего дыхания.
Де Вильере смотрел на уличный фонарь, на единственный источник света напротив борделя. Больше на улице ничего и никого не было, ни людей, ни бездомных животных. Какая мрачная картина: пустынное место, залитое тусклым светом фонаря. Стоя у окна, прокурор чувствовал на себе пронзительный взгляд Луизы.
– Месье, – ее голос приглушенным эхом звенел в голове мужчины, – зачем вы тогда пришли ко мне?
А, действительно, зачем? Ведь его интересовала ночь не с Луизой, а с ее прекрасной дочерью. Казалось, де Вильере сам не отдавал себе отчет, зачем пришел к ней. Он знал только то, что любой ценой должен заполучить Агнессу.
– Мадам, – прокурор присел на край кровати, – я хотел поговорить о вашей дочери.
Он замолчал, не решившись продолжить свою речь. Женщина услышала упоминание о доверии и встревожено посмотрела на него. Она села на стул, напротив прокурора. Почему этот человек пришел к ней, чтобы поговорить об Агнессе? Откуда он знает ее дочь? И самое главное, что он хочет узнать о ней?
– Мадам, – продолжил де Вильере, – я хотел бы предложить вам одну маленькую сделку. Я заплачу вам. Достаточно заплачу, чтобы вы смогли навеки забыть об этом позоре. Вы взамен просто отдадите мне Агнессу.
На несколько минут в комнате воцарилась тишина. Женщина, пораженная словами прокурора, изумленно смотрела на него. Что за наглость! Предлагать деньги за то, что эта женщина не в силах продать, за то, что она любит больше жизни, за то без чего она просто умрет! За ее дочь, за ее сокровище! Вот он, тот момент, которого она боялась больше смерти. Неужели, этот день уже настал?
Луиза еще раз посмотрела на прокурора; строгое выражение лица свидетельствовало о серьезности решения, а фрак из дорогой ткани – о состоятельности его владельца. Это сильно напугало женщину. Вскоре, собравшись с мыслями, она постаралась возразить:
– Месье, я не совсем вас поняла, что я должна отдать вам взамен?
Ее голос утратил прежнюю тихую хрипоту, теперь он приобрел угрожающую нотку возмущения. Это был тот самый голос, какой обычно бывает у матери, отчаянно старающейся защитить свое дитя. Защитить от чего? От этого наглого предложения? Скорее всего, она хотела другого, Луиза желала оградить дочь от подобных мужских посягательств.
– Кто вы вообще такой? – спросила она все тем же возмущенным тоном.
Мужчина медленно встал с постели, и, выпрямившись, свысока посмотрел на женщину. От такого холодного и надменного взгляда Луиза немного растерялась, отступив на шаг назад. Способностью так мрачно смотреть на людей обладали лишь дворяне и представители власти. Де Вильере сочетал в себе оба этих титула, являясь королевским прокурором и единственным наследником графа де Корлин. Отведя взгляд в сторону, он тихо произнес:
– Кто я? Дворянин, королевский прокурор, Виктор де Вильере. Но вопрос в другом: кто вы? И на что готовы ради того, чтобы дочь не уподобилась вам?
– Вы – королевский прокурор? – женщина насторожилась, вспомнив все, что ей довелось услышать об этом человеке.
– Да, я – королевский прокурор. – Де Вильере продолжил расспрос. – Так хотите ли вы, мадам, оградить ее от этого ужасного мира разврата и порока?
Хотела ли она этого? Конечно, да! Единственной ее мечтой было спасти Агнессу от подобного позора. Луиза как любая другая мать желала своей дочери лучшего, и теперь у нее появилась возможность предотвратить ужасное будущее. Но какой ценой? Отдав еще молодую и наивную Агнессу этому мужчине, в руках которого была огромная власть. Женщина догадывалась, зачем прокурору нужна ее красивая дочь, но от этой мысли ей становилось еще хуже. Как это ужасно! А если она не согласиться на эту сделку, что тогда? Вероятно, де Вильере подстраховался на этот счет, и если она посмеет отказать ему, то ее, наверное, арестуют и осудят. А что станется с Агнессой? Молодая девушка будет вынуждена пасть до ее уровня и в любом случае королевский прокурор получит свое.
– Можете ли вы гарантировать мне, что если я соглашусь, то моей дочери ничего не будет угрожать? – Луиза с надеждой посмотрела в свинцовые глаза мужчины.
– Да, – на его губах появилась хитрая улыбка, – если она согласится стать моей.
Сердце Луизы испуганно заколотилось, желая выскочить из груди. Как же теперь ей быть, что ответить? Ее дочь, еще дитя, не имеющее никакого представления о браке и семейной жизни, и самое главное, не знающей ничего о супружеском долге. Агнесса, наивная и непорочная, вряд ли могла представить себе, какие развратные мысли вот уже третий день посещали королевского прокурора. И после чего? После одной только встречи, продлившейся несколько минут. Что же произойдет с де Вильере, если он будет видеть ее каждый день, если он завладеет ею?
– Надеюсь, – женщина надеялась отговорить представителя власти, – господин де Вильере, вы понимаете, что я не смогу заставить ее дать вам согласие?
– Так постарайтесь как-нибудь внушить ей это! Неужели, вы так плохо знаете свою дочь, что не сможете повлиять на нее? – он подошел к двери и, схватившись за ручку, открыл ее. – Я надеюсь на вас, мадам.
Прокурор вышел из комнаты, оставив несчастную Луизу наедине с собственными мыслями, которые были для нее самой ужасной пыткой. Женщина начала расхаживать по комнате, продумывая свой разговор с дочерью. Что она скажет Агнессе? Как объяснит ей, что буквально продаст ее, как какую-то вещь? И кому? Человеку с холодным сердцем, которому, возможно, все равно, что она думает. Луиза надеялась только на то, что Агнесса поймет ее или хотя бы заинтересуется де Вильере.
Глава 5. Странный разговор
Вернувшись домой, де Вильере поплелся в спальню, ничего не замечая. Когда прокурор лег в постель, то начал задумываться над сегодняшним разговором с Луизой. Неужели, он, действительно, предложил ей отдать дочь, дабы оградить ее от ужасных последствий бедности? Теперь Виктор надеялся лишь на то, что Агнесса примет это предложение. А иначе он и так завладеет ею?
Что же он нашел в ней? Почему же де Вильере так сильно возжелал эту девушку? Ведь в Париже можно было бы найти невесту и богаче. Богаче, но никак не красивее. Похоже, господину де Вильере испытывал то самое не имеющее границ чувство, что заставляет человека хотеть обладать самым прекрасным созданием на свете. Он увидел прекрасный цветок и захотел сорвать его, забрать себе. Он просто не мог не влюбиться в нее; молодая, красивая, скромная и невинная она обладала уникальной способностью – приковывать к себе чужие взгляды.
Так в чем же обвинять его? Де Вильере – лишь жертва невинных чар этой девушки. Неужели, его вина в том, что она такая красивая способна завладеть его разумом при помощи только одного взгляда? Неужели, он виноват в том, что она – совратительница с внешностью ангела? А если он не единственный, кто поддался ее чарам? Что тогда? В таком случае де Вильере был уверен, что придушит любого, кто только помыслит о ее хрупкой красоте.
– Господи, – прошептал мужчина, – почему ты создал столь неотразимое существо?
Задумавшись, прокурор не заметил, как начал погружаться в сон. Это было то самое замечательное ощущение покоя, в котором так нуждался де Вильере. Но даже во сне его не покидал образ Агнессы, призрак, что часто являлся представителю власти. Как наяву он видел пред собой эту девушку, лежащую на его кровати и зовущую к себе. Она лежала, не прикрывая наготу. Нежная улыбка, робкий взгляд и тихое, едва заметное дыхание еще больше притягивали прокурора...
***
Примерно в это же время Луиза решила навестить Агнессу. Удивленная тем, что дочь сама не открыла дверь, женщина зашла к ней в комнату; девушка спала тихо, как мертвая. Она лежала, обхватив руками подушку и немного уткнувшись в нее носом. Черные кудри слегка прикрывали ее красивое личико. Иногда дрожали длинные ресницы, подобные темным стрелам. Вот он, спокойный сон поистине невинного создания.
Луиза упала на колени перед постелью Агнессы, не в силах сдержать боль, разрывающую ее изнутри. Как она могла согласиться отдать свою собственную дочь человеку, который явно интересовался лишь непорочностью этого беззаботного существа. Эта девушка – ангел ни разу не знавший мужских ласк, сейчас спала, ничего даже не подозревая.
На глаза женщины навернулись слезы. Сколько горечи было в этих слезах, сколько печали в каждом вздохе! Она опустила голову, будто не желала смотреть на то, что скоро исчезнет из ее жизни. Жестокая память возрождала все чудесные моменты ее жизни, связанные с дочерью. Собственно говоря, Агнесса была единственным хорошим воспоминанием из ее молодости. Смерть родителей, долгие годы скитаний, предательство любимого человека – все это было адом, в котором приходилось жить Луизе. Но, как бы ни была ужасна ее судьба, женщина всегда находила утешение в своем ребенке, во времени, проводимом с ней. Но шестнадцать лет счастья оказались настолько короткими, что расставание стало бы для любящей матери смертельным ударом.
Раньше Луиза надеялась, что Агнесса хотя бы до девятнадцати лет не узнает о несправедливом явлении под названием «брак», а теперь? Она сама отдает ее. Женщине становилось плохо только от одной мысли о том, через что придется пройти ее дочери. Смириться с тем, что ей придется стать игрушкой в руках де Вильере, с тем, что она уже не вернется домой. И самое главное, сможет ли она принять это решение и простить когда-нибудь свою мать?
***
На следующее утро Луиза проснулась раньше Агнессы и решила провести один день с ней, поговорив о ее будущем замужестве. Женщина стояла на маленькой кухоньке, пытаясь что-нибудь приготовить. Вдруг в дом вбежал радостный Леруа. Его лицо буквально светилось от счастья, глаза блестели, а улыбка растягивалась, чуть ли не до ушей. Довольный он подбежал к тете, желая сообщить радостную новость:
– Тетушка, я хотел кое-что рассказать вам...
– Нет, Леруа, – перебила его Луиза, – это я хотела кое-что тебе рассказать.
Ребенок, тяжело вздохнув, сел за небольшой столик, сделав вид, что внимательно слушает ее. Вечно его кто-то перебивал, мешая ему поделиться хорошей новостью! Какое несправедливое отношение к этому милейшему ребенку! Ну, точнее, он так думал. На самом же деле это не его часто перебивали, а он вмешивался, куда не стоит. Возможно, не будь Леруа таким разговорчивым, он бы не попадался тогда Ришару и не оказался бы в кабинете у де Вильере. Но, что поделаешь, такой у него был характер.
– Леруа, – обратилась к нему Луиза, присев рядом, – как ты относишься к Агнессе?
– Я очень люблю ее. – Воодушевленно начал мальчик. – Я как раз и хотел поговорить об Агнессе. Мне нужно познакомить ее кое с кем.
– С кем? – женщина удивленно подняла бровь.
– С одним моим очень хорошим другом. Он ей понравится.
Луиза отрицательно покачала головой, давая понять ему, что это плохая идея. Леруа обиженно опустил голову, весь его блестящий план рушился о скалы строгости тетушки. Неужели, он проиграл этот бой? Нет, Леруа не из тех, кто так легко сдается! Если так не удается познакомить Андре и Агнессу, то он пойдет на хитрость и сделает это где-нибудь вне дома. Главное выманить сестру из этого ужасного заточения.
– Леруа, – сказала женщина, – я понимаю, что ты заботишься об Агнессе, но, поверь, я нашла достойного претендента на ее руку.
Его словно молнией поразило, мальчишка сидел с выпученными от удивления глазами и следил за каждым движением тети. Как так, она хочет выдать Агнессу замуж! Это же просто возмутительно! Ведь, по мнению Леруа, ей никто не подходит, кроме Андре. Ведь они бы так идеально дополняли друг друга, она такая добрая и заботливая, он – смелый и сильный, а значит, в любой момент сможет защитить ее. Они просто идеальная пара, как день и зоря! Так думал Леруа, но кто бы стал слушать ребенка?
Пока Леруа и Луиза спорили, Агнесса спала, так крепко и сладко, что походила на ангела. Лучи утреннего солнца падали прямо на ее подушку и слегка задевали ее лицо, будто боялись разбудить. В этом золотистом свете она была по-особенному прекрасна, так чиста и беспомощна; черные локоны вьющимися лентами свисали с подушки, пушистые ресницы скрывали прекрасные глаза, а алые губы были чуть-чуть растянуты в почти незаметной улыбке. Кто знал, какие сладкие сны снились ей, что за дивные мечты являлись красавице в ее богатом воображении?
Вдруг в спальню вошла Луиза. Она обреченно улыбалась, глядя на дочь, которая сегодня же должна была встретиться с де Вильере. Как больно осознавать, что твое сокровище скоро будет принадлежать другому человеку. Вслед за женщиной в комнату вошел Леруа, еще не потерявший надежду узнать, за кого Луиза хочет выдать Агнессу.
– Я же сказала, что вечером ты сам увидишь этого мужчину! – воскликнула она.
– Я, может быть, до вечера не дотерплю и умру от любопытства! – язвительно ответил мальчик.
Услышав их разговор, проснулась Агнесса. Девушка, вернувшаяся из прекрасного царства снов, вздохнув, встала с постели и недовольно посмотрела на своих родственников. Она была одета в белое ночное платье, а сверху был накинут тонкий халат. Агнесса ничуть не удивилась этому спору, только спросила:
– Из-за чего вы ругаетесь? Что-то случилось?
– Нет, – ответила Луиза, крепко сжав плечо мальчишки, – все в порядке. Леруа, оставь нас наедине.
Мальчик, разочарованно закатив глаза, вышел и громко захлопнул дверь. Агнесса вздрогнула от этого звука, пронизавшего тишину. Она, недоумевая, посмотрела на мать, та лишь улыбнулась и подошла к ней. Девушка села за стол перед зеркалом, и взяв небольшой гребень, начала медленно расчесывать волосы. Луиза все это время наблюдала за дочерью, за тем, как она всматривается в свое отражение, будто оно было реальным человеком. Как прекрасна и Агнесса и ее отражение, идеально повторявшее все черты лица красавицы, которые просто невозможно было бы ни приукрасить, ни преуменьшить. Ее лицо было как раз тем эталоном красоты и великолепия, которое считалось огромной редкостью и настоящим подарком природы.
– Агнесса, – тихо обратилась к ней мать, – я хотела поговорить с тобой. Понимаешь, ты уже не ребенок и...
Девушка повернулась и заглянула в глаза матери, прочтя в них некую скрытность. Начало разговора показалось ей достаточно серьезным и тревожным. Что же такое ужасное случилось? Луиза и так редко уделяла ей время, а серьезно они вообще никогда не разговаривали. Как же странно прозвучала эта фраза, впервые услышанная Агнессой.
– Матушка, – девушка подошла к ней, – что-то случилось? О чем ты хочешь поговорить со мной?
– Понимаешь, дитя, – женщина поправила ее локон, упавший на пухлую щечку, – люди злы и не умеют ценить красоту, особенно мужчины, они, как пауки, плетут сети обмана и лести, которые на первый взгляд кажутся правдой. И, возможно, когда-нибудь ты столкнешься с жестоким обманом. Возможно, когда-нибудь ты поймешь, о каком обмане я говорила.
По ее щекам скатились слезы. Как же тяжело рассказать об этом, но еще тяжелее представить, что когда-нибудь ее дочь станет такой же жертвой обольстительных речей какого-то мерзавца, как и она. Луиза уже сейчас начинала узнавать в Агнессе себя: эта свежая красота, свойственная лишь в юности, и этот чистый, наивный взгляд, который ни с чем нельзя спутать.
– Матушка, – девушка аккуратно придержала ее за плечо, – что с тобой?
– Ничего, все хорошо. – Она смахнула слезы. – Девочка моя, пойми, поначалу ты будешь осуждать меня и ненавидеть его, но потом поймешь, что так было лучше.
– Кого я буду ненавидеть? И за что мне осуждать тебя? – Агнесса растерянно смотрела на мать.
– Ты все узнаешь сегодня вечером, а пока выслушай меня. – Луиза постаралась успокоить дочь. – Ты еще молода, но и он не стар. Пойми, в мире всем правят похоть и разврат, но не стоит путать с ними любовь. Это куда более благородное чувство, и не надо его бояться. Любовь часто приносит боль, но когда она взаимна, боль не замечается. Просто доверяй ему и не пугайся того, что он захочет сделать с тобой.
Девушка хотела было что-то спросить, но Луиза отклонила этот вопрос, будто подумала, что она станет возражать. Женщина вышла из спальни, оставив дочь одну наедине со своими догадками, касаемо того, о ком говорила ее мать. Но как бы она не старалась разгадать эту тайну, она оставалась покрытой мраком.
