Текст книги "Память Крови"

Автор книги: Валерий Горбань

Приехали бы на замену наши магаданцы, вот была бы встреча!

Отработали улицу Насыпную. Немного не успели прихватить хозяина одного из домов. Неделю назад он сжёг свой камуфляж, бронежилет и скрылся. Бывший работник милиции. В доме пачка старых рублей. Рассказывают, что раньше 1 рубль советского времени был условным знаком духов, что-то вроде пароля. Нашли записную книжку со стихами на тему: горы молчат, но все помнят и будут мстить, тем более, что дедовский кинжал жжёт этому орлу руки. А ещё он в доме оставил бутылку водки. Наверное, для нас. А на пробочке: «РАМЗАН». Возможно – та самая водочка, что дудаевцы запустили с отравой в оборот. Даже опера не все видели эту жидкую мину. Водку я вылил, а пробку оставил на память. Ребята молодцы, отработали внимательно. Нашли в другом доме камуфляж, машинку для снаряжения пулемётных лент. Раньше там был штаб одного из дудаевских подразделений. Сейчас живут люди, у которых разбило дом.

Завтра Кокс и Бугор летят в Моздок за билетами домой.

Все пишут письма, чтобы отправить с ними.

А ещё до конца сложился давно крутившийся в голове «Омоновский марш».

 
Над колонной стройною
Русский флаг колышется:
Полотно трёхцветное, древко от копья.
В этих трёх полосочках
Вся судьба омоновца
В этих трёх полосочках —
Молодость моя.
 
 
Белая полосочка —
Это – честь без пятнышка
Это – дружба чистая, русские снега.
Синяя полосочка – это небо Родины,
Не оставим мы под ним
Места для врага.
Красная полосочка —
Это наша кровушка,
И хотя не чужды нам нежность и любовь,
За друзей-товарищей
Мстим всегда безжалостно
И всегда с процентами
Кровь берём за кровь.
 
 
Место есть под знаменем
Каждому товарищу
Кто за Русь Великую жизнь отдал в бою.
Кто служил без хитрости
Воевал без выгоды
И берег сильней, чем жизнь,
Только честь свою.
 

18 апреля

Подскочили все без пяти шесть утра. Спёрли наш электродвижок! Дневальный сначала подумал, что кончился бензин, но догадался заглянуть вниз и поднял тревогу. Поднялись все. Здесь электричество – не только комфорт. Это – связь, подзарядка аккумуляторов для ночных прицелов, бинокля, радиостанций. Движок личный, Бугор забрал у родственников в Шахтах. Да, в любом случае, такое нахальство не должно остаться безнаказанным. Мародёры позорные. Но ребятки не учли, что имеют дело с милиционерами, а не с такими же разгильдяями – солдатами. За минуты заблокировали выезд из комендатуры, перерыли весь полк, проверили все машины (а полк собрался уходить на марш). Ещё перед прошлым выездом к нам подходил лейтенант – связист, просил наш «движок» под расписку. Ему ответили, что самим нужен, и вообще, дураков нет, отдавать такие вещи людям, которые своё разбазаривают. Поэтому, связистов проверили сразу. Они сначала поупирались, но были вынуждены открыть свою машину. А там – наша родненькая АБшечка стоит.

Мы с Чёрным навестили их командира и в дружественной беседе объяснили лейтёхе (недавнему прапорщику) с глазу на глаз, что он сильно рискует не только репутацией, но и здоровьем. Вообще-то к нам в полку относятся с уважением, солдаты – срочники обычно уступают дорогу омоновцам, как офицерам. А тут, в разгар беседы, «крутой» хлопец-разведчик стал двигать плечами и полез в разборки с нашими. Его остановили и объяснили, что не дело – защищать воров, а тем более, хамить старшим. Он не внял и кинулся в драку, попытался ударить Кота. Это было большой ошибкой. Кот с виду не очень внушительный. Так, коренастый, плотный парень, с добродушной, слегка плутоватой физией. Но он бывший детдомовец, ни черта не боится и на руку очень скор. Народ говорит, что никто ничего еще понять не успел, а у разведчика только ноги в воздухе мелькнули. Когда я подтянулся к месту «беседы», разведчика увели свои и, стоя в сторонке, ещё более уважительно, чем раньше, поглядывали на наших бойцов. Но в целом, мы с командирами подразделений не дали ребятам чересчур разгорячиться и удержали от дальнейших репрессий в отношении роты связи. К солдатам наши отнеслись снисходительно, выдали по паре подзатыльников педагогического характера и отпустили. Ясно, что они действовали по указке командира роты.

Зам командира полка, которого я пригласил на изъятие электростанции спросил: «Вы им хоть морды понабили?…» Я коротко ответил, что старший получил, а пацанов обижать не стали. Он кивнул и на этом разговор закончился.

С полчаса всё ещё походили взбудораженные, а потом снова попадали спать. Молодцы братья-приморцы. Поднялись вместе с нами и дали всем понять, что желающие обострить конфликт будут иметь дело сразу с двумя отрядами.

В 11 часов, после часового ожидания заполучили из милицейского батальона ГАЗ-66 и БРДМ. Накануне братья опера в ознаменование совместных успехов и в благодарность за первую спокойную ночь (духи после вчерашнего урока не совались, а собровцы уехали) задарили нам все изъятые боеприпасы, в т. ч. выстрелы для гранатомёта. Понятно, что мы использовали свободную половину дня для стрельб. Выехали за город, тут есть местечко, где военные бросили на огромном поле массу ящиков, а кругом – минные поля. Идеальное стрельбище.

Вот уж настрелялись! Сегодня жарко, но работали по боевому – в брониках и шлемах. Стреляли: кто, как и сколько хотел, изо всех видов стрелкового оружия. Я погорячился, точнее, понадеялся, что «Сфера» спасёт уши от грохота РПГ-7, да еще и рот забыл открыть. И, выстрелив в первый раз, глубоко осознал свою ошибку. Пишу вечером, но до сих пор правое ухо свистит на все лады, а голоса окружающих приобрели дребезжащий тембр. Из подствольника выстрелил раз десять, пока рука не заболела, дрессировал белый пакет метрах в 150 от меня. Пулемётчики и снайперы тоже поливали без умолку. Стреляют неплохо. Затем все побросали разные гранаты. Небо и земля – по сравнению с первыми бросками. После постоянных обстрелов и снайперской войны нервишки и ухватки у ребят стали совсем другими. Практически все бросали прицельно, подальше и чётко отслеживали свои попадания.

Вернулись на базу. Сегодняшняя зачистка сорвалась, опера заняты. Дали всем свободным от наряда и патрулей отдохнуть. Позагорали часок, а потом – приятный сюрприз: в летний душ на улице привезли горячую воду из источника. Какое это удовольствие – помыться после пыли и жарищи.

Обедом нас кормила бригада «пятисуточников», как их окрестил Танкист. Народ постоянно их подначивает, отбиваются только за счёт природного юмора Фрица.

Ребята хохмят постоянно. Помню, как ещё в Магадане кладовщицы, выдававшие нам обмундирование причитали: «Ну что это за люди, на войну в Чечню едут, а сами хохочут!». Но, очевидно, это лучшее лекарство от тоски и нытья.

Вчера нашли коровий рог и прилепили скотч-лентой на «Сферу» Носорога. Тот увидел и хохотал до упаду, а затем продемонстрировал нам. На дружеские шутки здесь обижаться не принято. Это – вместо витамин.

Кокс и Бугор не вернулись, значит, улетели. Дай Бог им удачи. Очень хочется иметь твёрдые гарантии чёткого возвращения домой (если наши авиаторы могут что-то гарантировать).

А, между прочим, сложились еще строфы песенки о 20-м блоке

 
Когда вернёмся мы домой,
Друзьям расскажем и родным
Как ночью приняли мы бой
И как над Грозным стлался дым.
Ну а пока что пишем им,
Что всё спокойно, всё o'кей,
И что дождутся все они
Мужей, отцов и сыновей.
 

19 апреля

Сегодня сломался наш многострадальный движок, и я пишу при свечах. День был сверхнасыщенный и ещё не известно, как закончится.

Поднялись около шести. А в полседьмого уже в полной форме и в снаряжении подошли к операм. Была работа по задержанию двух молодых парней. Один из них служил раньше в милиции, а при Дудаеве оба (братья) служили в дивизионе полиции особого назначения. Это было ещё полбеды, но эти негодяи изнасиловали русскую девчонку. Так что работа вызывала у нас вполне понятные чувства. Подъехали к дому тихо, очень грамотно вошли и взяли обоих тёпленькими. Дом набит оружием: 5 гранат, вставной стволик под автоматный патрон, ножи, патроны. Снова отличился наш старый надёжный Кижуч. Нашёл в шахматной доске вроде бы случайный набор железяк, дополнились эти железяки деталями из гаража, и в руках опера «образовался» самодельный пистолет под малокалиберный патрон с глушителем.

Сдали этих орёликов в фильтрационный пункт, где их ждали возбуждённое уголовное дело, прокурор и возбуждённые сотрудники «фильтра». Говоря откровенно, в этом учреждении, где дорабатывают свои командировки люди, вышедшие из боёв февраля – марта, до сих пор царит дух ожесточения, точнее – жестокости. Правда и публику сюда привозят соответствующую. При нас привезли взрослого солдата – контрактника, который за бутылку водки зарезал товарища. Второй, тоже по пьянке – избил до полусмерти офицера. До этого привозили командира отделения, который застроил своё отделение и расстрелял девятерых из автомата, уже на пути домой. Ну, последний, скорее – клиентура психиатра. А вот такие пьяные убийцы и мародёры – бич войск и МВД. А вред, который они приносят, многократно усугубляется слухами и пересудами.

Кстати говоря, наши ребята задержанных не тронули и пальцем. Противно и руки марать. Такая сдержанность даёт свои плоды. Комендант отметил, что идут хорошие отзывы от людей. С нашими охотней работают и местные милиционеры, а они – неоценимый источник информации.

Перед обедом успели, по информации нашего приятеля из ППС отработать два дома. Семейка в первом доме душманская, в глазах – ненависть аж сверкает. Нашли протирки от автомата. Но оружия не было. Не удивительно, в доме два запасных выхода, в т. ч. через дворы, рядом – стройка и разрушенные дома. Нужно быть идиотом, чтобы прятать оружие дома. После обеда готовились к выставлению первой засады. Под видом массового прочёса забросили в пустующий дом 6 человек. Возглавили засаду Олень и Пионер, с ними 4 снайпера. Выставились в районе, откуда постоянно обстреливают 19-й блокпост – наших соседей – приморцев. Вообще-то, это-работа СОБРа, но наши суперы уже половина уехала, а вторая – собирается. Я на базе – с группой резерва. Блок-пост метрах в 100–150, там тоже наши: Носорог с командой. Так что нападения на засаду быть не должно. А вот схватка снайперов – дело серьёзное.

Наготове стоит наш БТР, отсюда, от базы, до засады 3–4 минуты ходу. Если завяжется бой, наша задача – ударить в тыл нападающим. Работать придется открыто, с брони, с ходу, поэтому беру с собой Кижуча. С ним можно послать любую группу, если нужно будет разделиться и действовать в отрыве.

Сижу, считаю варианты, а их миллиона полтора. Но задача одна – максимально обезопасить своих. Кстати, народ уже настолько привык работать в брониках, что даже нет поползновений выскочить на работу с голым пузом. Я сам проработал сегодня с 6-30 до 13–00 в полном загрузе (броник с дополнительными пластинами, «разгрузка» с 3 магазинами, 4 гранатами, рацией, наручниками и т. п.). И, только сняв всё на базе, сообразил, насколько привычной стала эта нагрузка. Хлещет проливной дождь, ветер рвёт жестянки и ломает ветки. Ребятам придётся тяжело.

20 апреля

Ночь не спал. Так, полёживал в полузабытьи, подскакивая на каждый шорох рации.

Вообще, за эти двадцать дней выспался сладко один раз: когда в ночь на 16-е наши отработали, и все посты вернулись на базу. В ту ночь СОБР и комендатура воевали до утра, часов до 4-х, лупили из подствольников и даже противотанковых гранатомётов. А я в ноль с небольшим спросил у Танкиста: «Есть там что-нибудь серьёзное?». Он ответил, что снайперский пост ничего не наблюдает. Тогда я завалился и упал в чёрную яму, из которой с трудом выкарабкался в седьмом часу утра. И никакая «музыка» не помешала.

Но в эту ночь, понятно, с минуты на минуту ждал информации от засады. А у них вышла из строя радиостанция. В час ночи стал работать снайпер против поста приморцев. Позицию он выбрал в метрах 150 от нашей засады. Напрасно он это сделал, ничего, кроме неприятностей у него из этого не вышло. Мак Дак выловил его на свой АК-74 с оптикой. Ему повезло только в одном. Он стоял за металлической лесенкой из сварного уголка. Пуля просверлила уголок, но отклонилась и попала ему в плечо. Судя по физиономии – типичный славянин, говор тоже чисто русский, приблатненный. Свою рану объяснил тем, что вышел поставить тазик и хотел посветить себе спичкой. В час ночи, под ураганным ветром и проливным дождём, в городе, где с наступлением темноты всё замирает. Вычислили его уже дома, утром.» «У нас тут не стреляют, только менты на мосту понтуются…» Наверное, один из уголовных тварей, прикормленных Дудаевым. Пусть им теперь занимаются, кому положено. Между прочим, часа через полтора – два после того как Мак-Дак «подлечил» этого вольного стрелка, возле дома с засадой разорвалась граната. Ударили из подствольника, неприцельно, издалека. Наверное, чтобы злость сорвать. Но счёт остался в нашу пользу.

А на базе уже шестую ночь, после того, как бригада Пастора причесала пятиэтажку и «зелёнку» – спокойно. Тьфу – тьфу – тьфу, чтоб не сглазить.

Похоже, что решение относительно наших «залётчиков» было принято правильное. Парни очень стараются, переживают, хотя вид не показывают. Но, когда мы поехали на стрельбы, кто-то из ребят заметил: «А пятисуточники затосковали!» Когда же направлял людей в засаду и Фрицу пришлось отдать свой автомат с ночной оптикой, надо было его видеть. По – нормальному, он – то был одним из первых кандидатов. Вообще, хорошо, что не поддался эмоциям. Можно было отправить любого из них с Коксом и Бугром, но здесь это – «высшая мера» и несмываемый позор. И неизвестно, как сказалось бы это на настроении ребят, здесь многие психические реакции непредсказуемы. А так, наоборот, произошла своеобразная разрядка и появилась новая тема для шуток и подначек. Причём желающих оказаться на месте «дисциплинарно – кулинарной бригады» пока не наблюдается.

Сегодня дозвонился, наконец, домой. Оказывается, сразу после моего последнего звонка, 14 апреля, жена Пушного родила двойню – мальчика и девочку. Так что из-за наших проблем со связью счастливый папа не знал о прибавлении.

Поздравили его в обед. Пришлось, по требованию трудящихся, наливать ему дважды: как поработал. Одним из пожеланий было: повторить успех…

Вообще, народ у нас без излишних сантиментов, но относятся друг к другу тепло. Вчера у Деда был день рождения, так ребята после работы по выставлению засады приволокли ему букет тюльпанов. Удав с самым серьёзным видом рассказывал, что собирал их для Деда на минном поле, ежесекундно рискуя жизнью, хотя явно спёрли их с клумбы. А позавчера был день рождения у Висельника. Он пришёл за стол в маечке и золотой тюбетейке, купленной на рынке.

21 апреля

После двух бурных суток – затишье. Дороги развезло, грязь везде непролазная, комендатура отменила патрули.

Правда, нас в 6 утра «прокатили» наши оперативники. С вечера попросили 10 человек поддержки на утро. Мы, как умные Маши, в 6 часов в полной боевой построились на выход. Я пошёл в оперчасть и узнал, что к ночи они передумали и, поручив друг другу нас предупредить, все мирно почивают. Пришлось разъяснить, что если моим чертям дана команда «Фас!», то отменять её неправильно, могут порвать и того, кто так глупо шутит. Вообще-то, оперчасть и остатки СОБРа заменяются завтра – послезавтра, им всё уже – до лампочки и дел с ними никаких больше иметь не надо.

Поэтому, отоспавшись, решили устроить выходной с постирушками. У нас появилась новая бочка на колёсах, очень нарядная, синяя, с надписью «Пиво». Она была рада обрести новых хозяев и сегодня привезла нам целую тонну горячей воды.

Часов в 11 мы с Чёрным и Гангстером поехали в ГУОШ. Как всегда, нам там сказали, что денег нет (а обязаны за первые 15 дней выдать по 300 тысяч на брата), боеприпасов нет и т. д.

Дозвонился домой Григорьеву, и у него через третьи руки узнал, что, якобы Кокс и Бугор решили вопрос с билетами домой на 16 мая. Это было бы очень здорово.

Интересная публика – штабная братия. В дежурной части капитан звонит домой в Волжский и передаёт жене, что выезжает в аэропорт «Северный» и не сможет звонить, как обычно, каждый день. А потом, положив трубку, начинает раздражённо вычитывать своим: «Задолбали эти бойцы, целыми сутками торчат у телефона, домой им, видите ли надо позвонить!». Суть проблемы в том, что из Грозного в Россию работает 1 (один!!!) канал телефонной связи. Им пользуется дежурная часть ГУОШ, генерал, а также весь штаб. Что остаётся – достаётся на долю боевых командиров и бойцов, для которых на третьем этаже в коридоре установлен аппарат. При этом любая штабная шестёрка может зайти в дежурку, бесцеремонно переключить связь на себя и прервать человека, который раз за две недели вырвался с передовой и, прождав 2–3 часа, только успел сказать своим родным или начальству: «Здравствуйте!».

Кстати – начальник ГУОШ – генерал-майор Бабак такого не позволяет себе. Я сам был свидетелем, как он сначала запросил дежурку по рации – не говорит ли кто по телефону, а потом попросил переключить связь на него. Дежурный связист отметил, что генерал никогда не забывает, поговорив, отдать связь. Вообще, мужик он очень интересный, простой, без позёрства и игрушек в демократию. Подчёркнуто уважительно относится к боевым командирам. Без дела к нему никто не суётся, но, если надо, все вопросы решаются быстро и ясно. С таким можно работать не только 45 суток.

Пока пишу, за окном почти непрерывно грохочет: что-то взрывают, наверное, руины в центре. По нашему зданию прогнали автоматную очередь трассерами из частного сектора, но завысили – прошла над крышей. Часовые приблизительно засекли направление, но больше он стрелять не стал.

Ночь чистая, как умытая, звёзд на небе – не меряно, не считано. Но луны долго нет. У нас она с неба не слазит, а здесь собирается на выход, как невеста на свадьбу. Поэтому, несмотря на обилие звёзд – темно, хоть глаз выколи. Усилил снайперский пост гранатомётчиком. Если кому-то придёт блажь подрессировать наши посты, может получить крупное огорчение.

Танкист с Гангстером обещали сделать «одну интересную штуку». Долго колдовали и, в результате, приспособили на РПГ ночной прицел, да еще, по какой-то хитрой методике, «пристреляли» его на холодную. Гангстер заканчивал учебку в тульской школе оружейников и срочную служил там. Умница, и вообще – замечательный парень.

Город чистится, люди выходят на субботники, пошли первые автобусы. Все здесь смеются над сообщениями радио и ТВ. Московские журналисты ещё недели две назад «запустили» в Грозном трамваи. Привести их на любую улицу и ткнуть брехунов носом в искорёженные танками рельсы, оборванные провода и разбитые столбы.

Последние известия передают, что федеральные войска взяли город Бамут. А приехавшие несколько часов назад ребята из Московского ОМОНа матерятся: «Взяли! Кое-как вырвали из окружения бригаду осназа и сами на подходе попали под такой огонь, что метров 800 на брюхе, и раком, и всяком, отползали назад.» У них умер четвёртый из тех, кто попал в засаду под Самашками. Бьются ребята конкретно. Только в Самашках взяли живьём 64 боевика. Говорят, что командование ОМОНа в Москве обратилось в суд с иском против трёх депутатов – клеветников, обвинявших ОМОН в зверствах.

Вставлю в «Песенку о 20 блоке»:

 
Пусть депутаты-трепачи
С трибуны будут утверждать,
Что федералы-палачи
Пришли народ уничтожать,
А мы стоим меж двух огней
И ждем сюрпризов каждый час,
И платим кровью мы своей
За то, что выполним приказ.
 

Вообще, какой только дряни нет в нашем парламенте. Высшая степень негодяйства – заставить наших парней платить жизнями за политическую импотенцию правителей, и нас же поливать дерьмом.

А вот «Российская газета» очень тепло пишет о работе войск и МВД, хотя правду о провалах тоже не прячут.

Кстати, в районе Бамута много ракетных шахт и городков, рассчитанных на защиту от ракетных же ударов. Так что кровушки там прольётся ещё не мало.

Сегодня в Грозном начала работу конференция конфедерации горских народов (за точность названия не ручаюсь, но собрались старейшины, политики и наше командование). Если бы каждое такое совещание сокращало войну хотя бы на месяц, пусть бы себе собирались хоть каждый день.

 
23 апреля
 

Двое суток слились в одни, даже не могу восстановить события 22 числа. Самая работа пошла в ночь на 23-е. Активизировались боевые группы духов. Как таковых, снайперов не было, а вот автоматчики работали очень квалифицированно. Мы устроили дуэль с двумя автоматчиками. На крыше гаража работали Профессор и Полковник со своим гранатомётом, Мак-Дак и Чавыча. Автоматчик с «нашей» пятиэтажки (которая оказалась на поверку четырёхэтажкой) снова стал работать трассерами то в нашу сторону, то на 1-ю комендатуру, то на фильтрационный пункт. Перестрелку ему навязать не удалось. Мак-Дак засадил очередь трассерами в окна, где они мелькали со своими обманками, и все стали наблюдать (почему и говорю, что толкового снайпера не было, быть бы Мак-Даку с простреленной головой). В одном из окон увидели мигающие огоньки или блики. Профессор точно, как в тире, влепил туда гранату из своего гранатомёта. Эффект замечательный. Но наши друзья не унялись. Тогда я пришёл на рёв «шайтан-трубы» и предложил ребятам поиграть «на живца». Автоматчик, правда, был очень хороший. Профессор один раз светанулся, и тот тут же положил очередь в то место, где Профессор находился секунду назад. На это и был мой расчёт. Я залёг слева от ребят за небольшой кучкой мешков и дал короткую очередь трассерами, чтобы привлечь к себе внимание. А потом, с другого края мешков, очень аккуратно прицелился и, убрав голову, дал длинную очередь по окнам четырёхэтажки. Снайперская война длится секунды. Моя очередь – тут же – два смачных шлепка в мешок у моей головы, а через секунду – рёв гранатомёта, грохот разрыва и восторженный вопль сразу трёх глоток: «Есть!»

Азартные всё-таки парни, пришлось поубавить восторги и заставить их смотаться с крыши. Автоматчика могли прикрывать. Поэтому, главное в нашем деле – не увлекаться удачей и вовремя смыться. В весёлом возбуждении вернулись на базу. Ребята попили чайку и через час вернулись на пост.

Около 0–0.30 на пост, где стоял Старый, прилетела граната из подствольника. Слава Богу, ещё неделю назад я настоял, чтобы они сделали пост закрытым, с крышей и перекрытым переходом. Поэтому всё обошлось. Старый ответил из своего подствольника, но получил еще две гранаты, одна из которых ударила по свежему настилу. Одна доска обвалилась и треснула ему по шлему и поднятой руке. Рацию ему связист не выдал, и я узнал об инциденте с опозданием, когда обрабатывать зелёнку было уже бессмысленно. За рацию дал нагоняй и потребовал обеспечивать посты и патрули. Если надо, то забирать у офицеров. Кстати, когда я давал команду накрыть пост, Старый долго бухтел, что «полгода стоял ненакрытый и ничего». Вот бы получил сегодня ВОГ в самую середину…

Я только прилёг, а тут началась эта война с подствольниками. Но, поскольку информация запоздала, ограничился проверкой постов.

Под утро засекли какую-то суету в общаге. В ночник хорошо просматривались силуэты в глубине комнаты. Профессор попал четко. Взрыв был невероятной силы. Я даже спросил у мужиков: «Вы что, ядерную боеголовку пристроили?». Похоже, у духов что-то сдетонировало.

До утра было тихо, все успокоились. Похоже, что кое-кого и успокоили. А, между прочим, это была пасхальная ночь.

 
Дух нас Пасхой поздравлял,
По посту ОМОН стрелял.
Но Профессор не зевал,
На «шайтан-трубе» сыграл.
Опа, опа, зеленая граната,
Ноги здесь, а жопа там,
Так ему и надо!
 

Дудаев обещал, что 9 мая всех военных, кто находится в Грозном, проведёт по площади в качестве военнопленных. Ну – ну! Правда, нас это не касается. Говорят, есть приказ Дудаева расстреливать бойцов ОМОН на месте. Раньше для устрашения висел на каждом столбе, а сейчас – раритет, омоновцы на память порастаскали. Такие же вещи говорят о собровцах, десантниках и других спецах.

Утром заехали в первую комендатуру, взяли с собой командира ОМОН из Астрахани, и прочесали нашу четырёхэтажку (она стоит в зоне ответственности первой комендатуры). Оказывается, это целый комплекс зданий большого и очень хорошего (когда-то) ПТУ. «Наша» четырёхэтажка – бывшая общага. Вся загажена и завалена гильзами. Комната, в которую попал Профессор – впечатляет. Провалились перекрытия сразу двух этажей и улетели стены комнат влево-вправо. Лежит покореженная рама, сваренная из рельсов и куски реактивного снаряда, похоже, от «Града» Вот что они там мостили, и вот что сдетонировало. А если бы успели ударить по нам? Ай да Профессор!

А вот место, в зелёнке, куда он стрелял на вспышки автоматчика, мы осмотреть не смогли, там надо было пробираться по лужайке, примыкающей к нашему минному полю. А в Грозном, в отличие от остальных городов России, прогулки по траве часто вредны для здоровья. Морально убили прибывшие на помощь в комендатуру сапёры. Прут, как танки, по зелёнке, плечами открывают двери. Одному говорю ласково: «Землячок, если ты хочешь на Пасху расстаться с яйцами или покрасить их в другой цвет, то предупреди меня, я буду ходить от тебя в сторонке.» На что этот орёл гордо ответил: «Не бойся, если растяжка сработает, я хлопок услышу.» Я от изумления дар речи потерял. Этот, с позволения сказать, сапёр, – готовый смертник, если его будут пускать в работу. Правда, это рядовые бойцы, офицер их работал отдельно, и о нём я представление не составил. Но прибегать к их услугам ни у меня, ни у моих ребят желания не осталось. Пушной на три головы выше любого из этих спецов, обойдёмся своими силами. Кстати, порадовался за своих, практически все двигались очень грамотно и осторожно.

Правда, Пушной опять выпендрился. У стены стоял внаклонку ящик из-под гранат. Для любопытных или косоногих. Внутри – ловушка с Ф -1. Когда Пушной его проверял, все укрылись. Я думал, он ящик на кошку цепляет, чтобы сдернуть. А он залез пальцами в щель и вынул гранату. Сложный вопрос: дать за это по шее или похвалить. Не будет тренироваться – не будет сапером. Будет рисковать – рано или поздно подорвется.

За сутки страшные потери. Владивостокские собровцы вечером ехали на уазике недалеко от площади Минутка. БТР сопровождения отстал, и ребят забросали гранатами, расстреляли с двух сторон. Один убитый, двое раненых, один контужен. Ребята должны были уезжать послезавтра. У наших друзей – приморского ОМОНа раненый. На блок-посту получил в ногу пулю из автомата. Пуля попала в магазин от пистолета, лежавший в кармане, воспламенила патрон и ушла вглубь. Сверху – рваная рана, внутри – задета кость. Увезли в Моздок. Парень держался молодцом, даже сознание не потерял.

В засаду попала колонна БТР и БМП. Сожгли 4 машины, убито 6 собровцев, по слухам – ещё 16 солдат.

Всего за сутки только по милиции – 10 убитых и около 20 раненых. Таких потерь не было со времени бойни у Самашек. К праздникам, конечно, нам постараются попортить настроение.

Но «непримиримые» играют с огнём. Если человек потерял разум и жаждет крови – с ним надо поступать, как с бешеным волком. Всем, кто сложил оружие, реально обеспечена возможность вернуться к мирной жизни. Даже группы парней со свежевыбритыми лицами и повадками обстрелянных бойцов свободно пропускаются через блоки и КПП. В январе-феврале ни один из них по Грозному бы и ста метров не прошел. А сейчас разгуливают свободно. Неужели не доходит, что в этой войне нет ни абсолютно правых, ни абсолютно виноватых. Ее можно закончить только миром и терпимостью. Но тот, кто хочет крови – пусть ее получит.

«Кулинарная банда» отбыла срок «звонком». Народ неистощим на подначки и с нетерпением ждет новых «героев». Но пока таковых не находится. Будем пока управляться обычными нарядами.

Кое-кто все рвется в герои и сетует, что не попадаем в «настоящие» бои. Чебан в один из первых дней возмущался в своем кубрике, что я уклоняюсь от участия отряда в различных героических акциях на добровольной основе. Орал так, что я, проходя по коридору услышал. Зла на него не держу, он хороший офицер: смелый, надежный. Но недальновидный. Было даже не обидно. Досадно, что даже не все офицеры понимают, в какую поганку мы попали. Я одному рассказал сказку, которую мне поведала матушка перед моим отъездом из дома на учебу. Я тогда был равно поражен и гениальностью сказки и тем, что впервые услышал из уст мамы пусть не очень, но крепкое словцо:

«Жил был мальчик. А вместо пупка у него был винтик. Вырос он и пошел по белу свету искать к винтику ключик. Весь мир обошел и, наконец, у старого мастера, за большие деньги купил заветный ключ. Дрожа от нетерпения, отвинтил он винтик-пупик… Тут-то у него задница и отвалилась. А изнутри написано: «Не ищи на свою жопу приключений!»

Мы честно делаем свое дело. Большая часть реально и не раз рисковала своей жизнью. Счет пока – в нашу пользу. Поэтому я продолжаю жестко и уверенно держать свою линию. Дня через два уходит полк и на нас с приморцами ляжет работа по охране и защите комендатуры. Значительную часть будут делать срочники из СВМЧ, но уже сложилась практика, что их посты и патрули усиливают старшими из нашего ОМОНа.

Приехал новый состав комендатуры. Новый комендант майор-вэвэшник. Молодой, но конкретный. Жестко осадил пьяниц. Если так пойдет дальше, то дело у нас наладится. А то я уже начал тревожиться, что в такой обстановке пьяный бардак доведет до беды.

Новый СОБР – из Смоленска. Все из одного подразделения. Вроде бы неплохие ребята. Во всяком случае, без спецовских закидонов.

Нет-нет, да и заговариваем о доме. За шутками прячем свою тоску. Правда слово это – не очень подходящее, с сопливым оттенком. Ребята предлагают перед отъездом домой дать телеграмму магаданским «браткам»: «Возвращаемся, готовьтесь!». Смеемся по поводу возникающей в Чечне привычки решать все вопросы быстро и радикально. «Полковник с Профессором поработают один вечер, и преступность в Магадане резко сократится…»

Сегодня усилили снайперские посты, поставили две пары и готовим специализированную группу с подствольниками.

24 апреля

Ночь была веселой. Только прилег, информация: наблюдают цель с нашей позиции на крыше гаража. Один раз хлопнул снайпер. Даю команду: «При наблюдении ясно видимой цели работать на поражение». Ждал-ждал, тишина стала невыносимой. Оделся и пошел на пост. Перед самым выходом услышал автоматную очередь, затем другую. На посту был Пионер. Он дал команду отработать по окнам трассерами, при точном попадании комнаты высвечиваются изнутри. Один раз врезали из гранатомета.

Поднялся на пост. С «шайтан-трубой» работал Полковник. Как здесь раскрываются люди. Очень интересный получился дуэт. Точный холодноватый Профессор – умница и аккуратист. Полковник – с виду мужиковатый, ничего из себя раньше особенного не представлял. А здесь преобразился. Выдержанный, рассудительный и в то же время очень энергичный, с хорошей реакцией и не показным, а рабочим мужеством.