Текст книги "Скарабей (СИ)"

Автор книги: Валерий Моисеев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 17 страниц)

– Это я и без тебя знаю, – недовольно проворчал Бизон. – Дальше, что?

– А дальше, я собираюсь взять броневик этого самого Мурина на гоп-стоп и честно поделиться его содержимым с тобой.

– Честно, по-твоему, это сколько мне и сколько тебе? – спросил Бизон, выпустив густую струю вонючего сигарного дыма.

– Шестьдесят процентов добычи твои, сорок мои, – быстро сказал Сенсей.

– Нет, так не пойдет, – покрутил кудлатой башкой Бизон и, почесав свои несуществующие рога, спросил, – За десть процентов возьмешься? Людей у тебя насколько я понимаю, нет, оружия тоже, и с транспортом наверняка не густо. Опять же хлопоты да и риск немалый.

– За пятнадцать возьмусь, – неохотно кивнул Сенсей.

– Не-а, двенадцать с половиной, идет? Кстати, а что в той консервной банке повезут?

– Золото! – коротко ответил Сенсей.

– Какое золото? – зашелся кашлем Бизон, который от неожиданности чуть не подавился своим сигарным бычком.

– Кусками или в самородках, тебе какое больше нравится?

– 3 -

Россия, Ежовск, 1919 год.

Ни о каком организованном отступлении не могло быть и речи. Атака красных кавалеристов была столь стремительна и неожиданна, что белым не оставалось ничего другого, как бежать. Всадники, словно неумолимые коршуны, охотящиеся на глупых полевых мышей, стремительно настигали бегущих, неловко уворачивающихся от них людей, которые тщетно пытались лавировать между покосившихся крестов Ипатьевского кладбища. Остро отточенные шашки вздыдымались и опадали, со свистом рассекая воздух, и беззащитную плоть бегущего противника.

Все это время поручик Лаврентьев обнимал свою невесту Ольгу Хворостовскую, решив, что настал их смертный час. В отличие от него, притаившийся до поры до времени есаул Евстигнеев, думал иначе. Он понимал, что густые заросли кладбищенской полыни и чертополоха надежно скрывают их от глаз противника.

Выждав, когда основная волна красной кавалерии бросится преследовать беспорядочно отступающие остатки наголову разбитой батареи, есаул внезапно, словно чертик из табакерки выскочил из густых зарослей травы. В его правой руке нервно плясал вороненый, длинноствольный маузер. Через долю секунды, он с неудовольствием понял, что несколько поторопился, преждевременно обнаружив себя. В поле его зрения гарцевали на конях около дюжины всадников с шашками наголо. Их головные уборы были украшены красными околышами, для того чтобы в горячке боя не быть спутанными с противником.

Не дав им опомниться, есаул принялся методично, словно зайцев на выгоне расстреливать кавалеристов. Великолепные технические характеристики маузера, помноженные на ежедневные упражнения в стрельбе не оставили кавалеристам никаких шансов. Есаул спокойно и даже где-то благодушно, словно в старые добрые времена, в полковом тире, безукоризненно положил их словно мишени одного за другим. Для полноты ощущения ему не хватало разве, что только рюмки доброй анисовой водки.

Пока Лаврентьев, ловил коней, неожиданно оставшихся без своих хозяев, есаул, криво усмехаясь, перезаряжал маузер, торопливо начиняя его магазин, тускло блестящими патронами, которые доставал из бокового кармана своих галифе. Все решали считанные секунды, на звук устроенной им стрельбы, вполне могли вернуться основные силы красных.

Беззвучно выругавшись, есаул кинулся к Ольге, которая вместо того чтобы с ходу взлететь в седло, неуверенно топталась возле коня. Не сговариваясь, они вдвоем с поручиком закинули Ольгу прямо в седло, чем нанесли некоторый урон девичьей скромности. Убедившись, что девушка надежно сидит верхом, они разом вскочили на своих коней. В это время, откуда ни возьмись на берег выскочила разношерстная толпа вооруженных людей. Есаула повел было в их сторону стволом пистолета, но во время сообразил, что перед ним все, что осталось от разбитой наголову артиллерийской батареи.

– Все на коней и уходим отсюда к чертовой матери! – свирепо проревел есаул, наблюдая, как остатки белогвардейского воинства бросились ловить разбегающихся по кладбищу коней, а затем, огрев по крупу нагайкой коня Ольги, гаркнул, – Унтер Кривошеев замыкающим! Остальные за мной, вперед марш! Аллюр, три креста!

Доставшийся есаулу конь оказался на редкость смышленым. Евстигнеев приятно удивленный этим обстоятельством ласково потрепал шею коня, когда тот виртуозно проскочив между двумя огромными покосившимися могильными крестами из почерневшего дуба, вымахнул на тропинку, ведущую с территории кладбища, в сторону небольшой деревеньки видневшейся в нескольких верстах ниже по над берегом.

Вслед за ним следовала Ольга, рядом с которой неотступно скакал Лаврентьев, беспокоящийся, что девушка может вылететь из седла. Краем глаза есаул заметил, что Ольга, сидящая на коне по-мужски, достаточно уверенно держится в седле.

Следом, за ними, стремительно уходя от Ежовска, следовало около семи – восьми примкнувшим к ним белогвардейцев. Выбравшись с Ипатьевского кладбища, они неслись во весь опор сверху вниз по совершенно гладкому, ничем не защищенному косогору, стремясь как можно скорее достигнуть чахлого спасительного подлеска, в котором рассчитывали укрыться от возможной погони. Впрочем, потенциальные преследователи пока еще никак не проявили себя.

– Господи, еже си на небеси и святая заступница Варвара! – пробормотал есаул, осеняя себя животворным крестом. – Кажись, вырвались!

Просвистевшая у него над ухом пуля и с запозданием достигший его слуха резкий звук винтовочного выстрела доказали ему, что он заблуждается. Бросив быстрый взгляд через плечо назад, он был неприятно поражен, обнаружив, что вслед за ними в погоню устремилась, оказывается, чуть ли не вся конница красных. Приблизившись на расстояние винтовочного выстрела, красная кавалерия открыла по преследуемым шквальный огонь из винтовок и наганов. Сзади раздался сдавленный крик и один из белогвардейцев, кажется, ротмистр вылетел выбитый меткой пулей из седла. Через некоторое время вслед за ним последовал еще один из человек из отряда Евстигнеева.

Есаул, злобно ощерившись и беспрестанно бросая быстрые взгляды через плечо, стал осаживать своего коня, пропуская отряд вперед.

– Открыть ответный огонь! – проорал он пролетающим мимо него всадникам.

С неудовольствием отметив, что его приказ прозвучал в пустоту, есаул дождался, когда мимо него пронесся последний из его немногочисленного отряда, есаул, достав маузер из массивной деревянной кобуры, нехорошо усмехнулся. Сзади раздался очередной залп винтовок красной кавалерии. Евстигнеев даже не стал прижиматься к конской гриве, справедливо рассудив, что если его до сих пор еще не зацепило, то и в ближайшие секунды тоже вряд ли зацепит. Вместо этого он развернулся вполоборота назад и угнездив на своем левом плече правую руку со сжатым в ней тяжелым оружием открыл прицельную стрельбу по преследователям. Результаты его действий были поистине катастрофическими.

Натолкнувшись на неожиданное препятствие, красные несколько поумерили стремительный бег своих коней. Это дало возможность маленькому отряду Евстигнеева основательно оторваться от преследователей и благополучно достичь чахлого березового подлеска. Успев к этому времени занять свое место во главе отряда, есаул несся, не разбирая дороги, стремясь максимально увеличить дистанцию, разделяющую их от преследователей. Между тем, после того, как он свернул с торной дороги, и направил коня прямо в заросли кустарника, скорость их существенно замедлилась. Сделано это им было для того чтобы сбить с толку красных и попытаться уйти от погони затаившись в лесу. Продираясь сквозь нещадно хлещущий по лицу высокий кустарник, щедро украшенный желтой осенней листвой, есаул, прикрывая лицо руками, лихорадочно искал путь к спасению. Принимать бой было бы, откровенным безумием. Превосходящие силы красных просто раздавили бы их.

Неожиданно есаул услышал стремительно надвигающийся прямо на них с левой высокой стороны берега топот конских копыт. Сомнений быть не могло, красные каким-то непостижимым образом умудрились срезать дорогу и буквально через несколько минут весь выигрыш есаула во времени и пространстве был сведен к совершенному нулю! Судя по всему, красные довольно точно определили местонахождение отряда Евстигнеева, потому что в следующее мгновение раздался оружейный залп и со всех сторон раздался свист пуль. Одна из них сразу же нашла свою жертву, молоденький поручик неловко сковырнулся с коня и остался лежать на земле покрытой желтыми листьями без всяких признаков жизни.

Ольга попыталась было спешиться для того чтобы оказать ему помощь, но на подобные сантименты у них просто не было времени. Поэтому есаул довольно грубо вернул ее к суровой действительности, одернув за рукав того нелепого крестьянского одеяния что было напялено на ней.

– Вы, барышня совсем с ума сошли! Вы что не видите, что нам на пятки наступают красные! А вы тут как на грех решили из себя сестру милосердия разыгрывать! Прекратите голубушка, тут вам не домашний театр, в котором вы даете спектакль в пользу бедных! Извольте двигаться вперед и только вперед!

– И куда это вперед, позвольте вас спросить? – неожиданно холодным голосом вдруг поинтересовалась Ольга. – Я вас спрашиваю, господин есаул, что вы намерены предпринять дальше?

– Красных много, а нас мало. Поэтому они догоняют, а мы убегаем, такая вот игра в кошки мышки, получается, – хмуро покосился на девушку есаул. – Ну а если кошка поймает мышек, то игра закончится.

– А если хитрые мышки заберутся в норку, откуда кошка не сможет их достать, что тогда? – зло выпалила Ольга, пришпоривая своего коня. – Барышня я или какое иное, неполноценное с вашей точки зрения, существо но, я, кажется, знаю, где мы можем найти убежище!

– 4 -

Россия, Ежовск, наше время.

Ставка Сенсея на то, что Бизон с радостью ухватится за возможность насолить Пономарю, полностью оправдала себя. Хотя, быть может, им двигала всего лишь элементарная жадность. Теперь было бы неплохо, чтобы в броневике, который Сенсей собирался ограбить с его помощью, действительно оказалось бы золото. Иначе в их взаимоотношениях с Бизоном могли возникнуть некоторые досадные недоразумения.

План Сенсея по ограблению броневика Мурина имел одно несомненное достоинство – он был прост до идиотизма. Вкратце он сводился к следующему. Планировалось подстеречь транспорт ночью в уединенном месте, на дороге проходящей вплотную к лесополосе и тупо расстрелять его колеса из автомата. Затем, для того, чтобы находящаяся внутри охрана не смогла связаться по телефону с базой, а также для того, чтобы нейтрализовать сигнал спутниковой навигации броневика, на его корпус навешивался чемоданчик с мощнейшей электромагнитной глушилкой. После этого броневик отбуксировывали на ближайшую лесную поляну, где обычной газорезкой его вскрывали как консервную банку с сардинами. Далее погрузив добычу в небольшой фургон, Сенсей с бригадой должен был скрыться с места ограбления.

Бизон, желая на всякий пожарный случай подстраховаться, поостерегся давать Сенсею в помощники своих собственных людей. Для этой цели он привлек бандитов из соседнего региона. Но, то ли Бизона там не очень уважали, то ли он пожалел денег за эту услугу, во всяком случае, ему прислали не самых лучших.

Когда Сенсею представили будущих соратников по оружию, он сразу поскучнел. Из четырех человек, как минимум двое были явные наркоманы. Уж больно заморенный у них был вид и слишком дерганые манеры. Особые опасения ему внушал один из них по имени Веник. Своим непоседливым и шебутным характером этот худой, долговязый тип с соломенными волосами, собранными в конский хвост, вносил элемент нервозности и непредсказуемости.

Двое других были постарше и посерьезнее. Повстречавшись с ними взглядом, Сенсей понял, что особых проблем с этой публикой у него не будет. По всему это были кадровые уголовники средней руки или того ниже, скорее всего, промышлявшие по мелочам. В командировку в бригаду к Сенсею их погнало желание срубить бабок по легкому. Между тем, Сенсей имевший опыт общения с братвой Пономаря и охраной Мурина понимал, что предстоящее мероприятие под покровом ночи будет отнюдь не легкой загородной прогулкой.

Сенсею позарез нужен был хотя бы один человек, которому он мог бы безоглядно доверять. Так как на текущий момент он находился на нелегальном положении, а все его контакты наверняка находились под пристальным вниманием Мурина, который спал и видел, как бы поквитаться с ним за все, Сенсей не мог привлечь к этому делу никого из своих учеников или знакомых спортсменов. Иннокентий Павлович был слишком стар для этого дела. Хотя Сенсей ни на миг не сомневался, что предложи он старому антиквару поучаствовать в ночном налете, тот с радостью согласился бы. Так что единственной реальной кандидатурой на эту роль был Некра. Тем более, то Сенсей имел возможность убедиться в его профпригодности, когда египтянин, используя подручные средства, хладнокровно прикончил двоих бандитов, тогда на заброшенной совхозной ферме.

И вот теперь они сидели в кромешной темноте, в машине, спрятанной в густом подлеске, примыкавшем вплотную к дороге, ведущей к усадьбе Мурина. График движения броневика, который Сенсей отслеживал пару недель кряду, ни разу не менялся. Поэтому с изрядной долей уверенности можно было утверждать, что около трех часов ночи мимо их засады пронесется этот самый броневик.

За броневиком ни разу не следовала машина прикрытия. Те не менее, Сенсей на всякий случай посадил одного из наркоманов, того кто поспокойней, за пару километров от их засады, в кусты возле самой дороги. Тот должен был сообщить о том, что броневик движется в их сторону, а также обо всех возможных и невозможных внештатных ситуациях.

Вооружение Сенсея и его команды состояло из видавших виды потертых калашей с откидными прикладами. Бизон заверил Сенсея, что все оружие проверенно и исправно. К каждому автомату Сенсей потребовал по добавочному магазину, но Бизон оказался жутким жмотом. Он сказал, что Сенсей со своей затеей и так уже обошелся ему в копеечку но, в конце концов, все-таки выдал ему еще два автоматных рожка.

Взглянув на флюоресцирующие стрелки часов, Сенсей тяжело вздохнул, до начала операции оставалось около часа с небольшим.

– 5 -

Россия, окрестности Ежовска, 1919 год.

Раздался очередной винтовочный залп красных, прочесывающих лес в поисках беглецов. Не считая нужным кланяться пулям, выпущенным наугад, есаул остановил коня и напряженно уставился на Ольгу:

– Вы, это в самом деле, говорите серьезно? – резко спросил он, нахмурив лохматые брови.

– Серьезней некуда! – вспылила девушка. – Пока вы здесь устраиваете мне экзамен, эти красные господа стремительно приближаются к нам! Причем намерения у них самые враждебные!

– Так говорите же, черт вас возьми! – свирепо вращая белками налитых кровью глаз, взревел есаул.

– Я предлагаю скакать к заброшенной каменоломне! Именно там Николя и сделал мне предложение!

– Что это еще за каменоломня? – недоуменно подняв взъерошенные брови, повернулся есаул к Лаврентьеву. – Поручик, извольте объяснить!

Лаврентьев, выведенный вопросом из глубокой задумчивости, недоуменно уставился на есаула:

– Ах, да, действительно моя семья в течение нескольких поколений владеет этой старой алебастровой шахтой! Но она уже давно позаброшена и алебастр в ней более уже не добывают.

– Да, не нужен мне ваш алебастр, будь он неладен! – взревел доведенный до белого каления есаул.– Извольте отвечать, далеко ли находится эта самая шахта?!

– Да она совсем рядом! – воскликнула Ольга, затем нетерпеливо добавила, – Господа поедемте в каменоломню! Там мы все сможем укрыться от погони!

– Так какого рожна поручик вы обо всем этом молчали? – набычившись, поинтересовался есаул.

– Да как-то, знаете ли, совсем растерялся под влиянием обстоятельств, – извиняющимся тоном произнес тот.

– Пожалуйста, оставьте всю вашу галантность при себе! – гаркнул на него Евстигнеев. – Сейчас совсем не до приличий, разговор идет о нашей жизни! И жизни вашей невесты, кстати тоже! Нельзя же, батенька, быть в самом деле таким фетюком! Поезжайте вперед, показывайте дорогу к этой вашей шахте!

Поручик, молча, повиновался и стремительно углубился в заросли прибрежного Волжского леса, низко пригнувшись к холке своего коня, чтобы ветками не выхлестать себе глаза.

В результате того что они резко поменяли курс, отряду есаула удалось уйти из-под удара преследовавшей их красной конницы. К тому времени, когда красные вынырнули из густого орешника и пересеклись с тем местом, где совсем недавно проезжали преследуемые, там уже никого не было.

Когда командир отряда уже тронул коня для того чтобы двигаться дальше, один из бойцов, бывший родом из этих мест, решительным жестом остановил его:

– Погодь-ка, товарищ Лопузов! Сдается мне, что беляки не иначе как в старой каменоломне ховаться будут!

Командир, зорко блеснув в его сторону круглыми стеклышками очков, одобрительно кивнул:

– Веди!

На вершине небольшого холма, расположенного на пологом склоне берега, сплошь покрытого густым ковром опавших желтых и багряных листьев, торчали хаотически наваленные куски камни покрытые пятнами бурого засохшего мха. Ниже шла вертикальная стена, состоящая из огромных каменных глыб, в которой когда-то давным-давно был прорублен проход вглубь горы. Шахта была расположена в самом низу крутого берега Волги, от которого до самой реки, на расстоянии полукилометра, простирался густой лес, состоящий из чахлых лип и ив, которым не хватало солнечного света. Высоко над ними высились массивные столбы тополиных стволов.

Если бы поручик не показал есаулу, где расположен вход, то сам он бы нипочем не смог его обнаружить. Довольно большой прямоугольник неправильной формы, черным провалом темнел в скальном выходе известняковой породы.. При желании туда свободно могли бы въехать два всадника, только им пришлось бы пригибаться, чтобы не удариться головою о свод. Спешившись, есаул некоторое время с явным сомнением оглядывал место, которое, судя по тому, как разворачивались последние события, скорее всего, должно было стать местом их вечного упокоения.

– Как далеко тянется эта каменоломня? – наконец решился он нарушить напряженную тишину, нависшую над площадкой перед входом в пещеру.

– Если двигаться по основной штольне вглубь горы, то будут все шесть километров, – ответил поручик. – А если брать в расчет также боковые ходы и ответвления, то никак не менее пятнадцати километров.

Кустистые брови есаула удивленно взлетели вверх:

– Послушайте, Лаврентьев, вы ничего не путаете?

– Да, нет же! – раздражено ответил тот. – Я в этой шахте, будучи мальчишкой, излазил с приятелями все ее закоулки!

– Ну, это уже кое-что! Поздравляю вас господа, мы, кажется, только что престали быть полными банкротами! – задумчиво пробормотал есаул, глаза которого радостно блеснули. – Многого я бы нас, конечно, не поставил, но вот на самом мизере мы сыграть все, же попытаемся!

Криво усмехнувшись, есаул оглядел свое немногочисленное воинство. Кроме него в отряде было еще двое офицеров – поручик Лаврентьев и штабс-капитан Воронцов. Поручик был слишком молод и горяч. За ним нужен был глаз да глаз, чтобы сам от избытка геройства не погиб и людей не загубил. Капитана же он знал давно и за это время тот показал себя умницей и отменным службистом.

Зацепившись взглядом за молодцеватую, крепкую фигуру унтер-офицера Кривошеева, уверенно сидящего на гнедом коне, есаул одобрительно кивнул головой. Рядом с унтером находились четверо рядовых, судя по нашивкам на рукавах гимнастерок, из числа артиллерийской обслуги. С этими дело обстояло хуже, вид у них был откровенно напуганный, они боязливо жались друг к другу. Судя по всему, вояки из них никудышные.

Следовательно, их отряд насчитывал восемь боевых единиц пехоты. Лошадей же до лучших времен придется загнать вглубь каменоломни. Оставалась правда еще Ольга, но она была не в счет. В самом деле, какой резон, принимать в расчет барышню в качестве бойца?

Тяжело вздохнув, есаул спрыгнул с коня и, передав поводья, поспешившему к нему унтеру сказал:

– Будем занимать оборону! Капитан командуйте, а я пока пойду, гляну пещеру!

Штабс-капитан Воронцов боднул воздух верхом фуражки и принялся уверенно отдавать приказания:

– Всем спешится! Вы трое берите тесаки и бегом рубить сухое дерево на факелы! Бегом, я сказал! Поручик, если вам не трудно помогите мне и унтеру Кривошееву завести лошадей в пещеру.

Есаул прекрасно понимал, что их дело, в общем-то, было полный швах! Но вслух говорить этого, конечно же, не следовало. Если бы им не подвернулась эта пещера, их шансы на спасение были бы равны нулю. Рано или поздно красные, неминуемо настигли бы их и изрубили в капусту.

Теперь же у них появился хоть какой-то шанс. При правильно налаженной обороне и верно избранной тактике ведения боя здесь в каменоломне можно было успешно обороняться достаточно долго. Во всяком случае, пока у них не закончатся боеприпасы. Насчет еды есаул не беспокоился, в их распоряжении было целых восемь лошадей. Сырая конина, конечно же, не самая вкусная еда, но на безрыбье и рак рыба. Хуже дело обстояло с водой. Уже к концу следующего дня у них полностью закончатся ее запасы. Впрочем, настолько далеко есаул предпочитал не загадывать.

Переступив порог пещеры, он поднял взгляд вверх. К его удивлению над головой у него был не куполообразный свод, какой обычно бывает в природных пещерах, а ровный горизонтальный потолок. Он был образован гигантской глыбой серого шершавого плитняка. По всей видимости, это и был тот самый алебастр, который добывался здесь давным-давно.

В преддверии каменоломни было сухо, совершенно не было запаха плесени и сырости, лишь слегка пахло пыльным камнем. Сунув руку в карман, есаул извлек наружу спичечный коробок и, чиркнув спичкой, решительно зашагал вглубь пещеры. Маленький кусочек дерева горел ровным сильным пламенем, при этом, совершенно не отклоняясь в сторону. В пещере полностью отсутствовал сквозняк. Это говорило о том, что вход в каменоломню был единственным, а все многочисленные извилистые коридоры пещеры заканчивались тупиками. Не то чтобы это очень уж сильно угнетало, но и особого оптимизма тоже не придавало. Дальше есаул не пошел, так как спичка у него в руке догорела, и пещера погрузилась в кромешную тьму.

В это время Воронцов развил бешеную деятельность. Лошади были загнаны достаточно далеко вглубь каменоломни и привязаны к огромному ржавому гвоздю костылю, вбитому невесть кем в каменную стену пещеры. Есаул, пересчитав лошадей, удивленно хмыкнул, их было всего восемь, одной лошади не хватало. Однако вскоре все разъяснилось. Оказалось, что штабс-капитан приказал перелить всю имеющуюся у них в полупустых флягах воду в две фляжки, наполнив их по самые горловины. Одного из рядовых он послал верхом набрать в освободившиеся емкости воды из бурлившей в полукилометре где-то там, в лесу Волги.

Есаул оценил предусмотрительность Воронцова, хотя в глубине души сомневался что отправленный им солдат успеет вернуться с водой до того как красные обнаружат их убежище.

– 6 -

Россия, Ежовск, наше время.

Мобильник Сенсея, поставленный на вибратор, принялся жужжать как ненормальный шмель. Это звонил парень, который вел наблюдение за шоссе, по которому должен был проследовать броневик Мурина.

– Привет, я тут бабушку встретил, как и договаривались. Она говорит, что доехала нормально.

– С внуками приехала? – напряженно спросил Сенсей, имея в виду машину сопровождения.

– Нет, одна старая приехала.

– Ну, ты там еще с полчасика подожди, а то вдруг внучата объявятся. А потом поезжай домой.

– Понял, – коротко ответила трубка и отключилась.

– Ну, что? – Сенсей внимательно оглядел сразу вдруг притихших налетчиков. – Если самоотводов нет, то вперед! Каждый занимает свое место, и действуем по расписанию, никакой самодеятельности! И запомните – никаких трупов!

Выбравшись из машины, люди рассредоточились вдоль погруженной в темноту дороги. Вдалеке послышался шум приближающегося автомобиля. Вскоре из-за поворота показался свет фар, а потом и сама машина, идущая на приличной скорости. В темноте Сенсей с трудом узнал броневик. Тот выглядел совсем иначе, чем днем и он чуть было не упустил драгоценные секунды.

Сняв автомат с предохранителя, Сенсей прицелился, глубоко вдохнул, потом выдохнул воздух и плавно нажал на спусковой крючок. В ночной тишине прогремели короткие автоматные очереди. От задних покрышек бронированного автомобиля полетели клочья резины. Броневик запетлял по дороге из стороны в сторону, но выровнялся и продолжил движение. При этом скорость его резко упала. В этот момент спереди ударили еще две автоматные очереди, которые вспороли передние колеса многострадального автомобиля.

Согласно разработанного Сенсеем плана, в этот момент броневик должен был остановиться. Но так как скорость у него была все еще довольно приличная, тяжелый, словно чугунный утюг, броневик неожиданно завалился на бок, кувыркнулся и с грохотом покатился по шоссе, поднимая снопы искр.

– Твою мать! – громко выругался Сенсей и с автоматом наперевес кинулся из кустов на дорогу вслед за скользящим по асфальту автомобилю.

Некра с чемоданчиком, внутри которого была смонтирована мощная глушилка, уже подбегал к, остановившемуся броневику. Внезапно дверца кабины, обращенная в звездное небо, с грохотом распахнулась и оттуда начал тяжело выбираться человек.

Убедившись что в руках у того нет никакого оружия, Сенсей на ходу, прокричал:

– Не стрелять!

В ту же секунду прогрохотала автоматная очередь. Это Веник, картинно держа автомат у бедра, с упоением расстреливал человека, пытавшегося выбраться из перевернутого броневика. Обмякшее тело неловко сползло из кабины на асфальт дороги.

– Идиот, прекрати стрелять! – проорал Сенсей Венику в самое ухо.

Схватив его автомат за ствол, он задрал его вверх.

Веник, послушно перестав стрелять, недоуменно уставился на Сенсея:

– Что, опять не так?

– Какого лешего ты открыл огонь по безоружному человеку? – заорал он на Веника, едва сдерживаясь, чтобы не выбить его кривые лошадиные зубы.

– Здрасьте, елка новый год! Ты же сам только что орал благим матом – стрелять, стрелять! Вот я и начал стрелять!

Сенсей заскрипев зубами, отошел от Веника. Держа оружие наготове, он заглянул в кабину броневика и на пару секунд включил свой фонарь. Этого хватило на то чтобы увидеть труп водителя с разбитой головой, который, как оказалось, не был, пристегнут ремнем безопасности. Таким образом, оба охранника, несмотря на все старания Сенсея были безнадежно мертвы.

Пока Сенсей боролся с угрызениями совести, двое уголовников постарше уже успели подцепить поверженный броневик к их машине. И теперь медленно, словно муравей дохлую гусеницу волокли броневик в сторону обочины. Сенсей с Некра поспешно стащили залитый кровью труп охранника в кювет и забросали его ветками. На душе у Сенсея было гадко. Погибли люди, не имеющие никакого отношения к его разборкам с этими козлами Пономарем и Муриным. И теперь их гибель была на его совести.

Около получаса у них ушло на транспортировку броневика в сторону от дороги. Еще столько же на то чтобы вспороть автогеном его стальное брюхо. Когда дым рассеялся, они увидели внутри броневика два больших деревянных ящика. Доски одного из них во время падения машины сломались и теперь из его проломленного бока тускло блестели массивные куски желтого металла.

– Золото! – зачаровано протянул Веник.

Сенсей мрачно глянул на него и сказал:

– Грузимся по скорому и убираемся отсюда! А то что-то мы слишком долго здесь задержались!

– 7 -

Россия, окрестности Ежовска,

у входа в заброшенную алебастровую шахту, 1919 год.

В каменоломню занесли уже несколько охапок сухих не очень толстых веток, предназначенных для факелов, когда поручик вдруг хлопнув себя ладонью по лбу, зачем-то бросился к стоящей неподалеку от пещеры большой кряжистой иве. Ловко взобравшись по покрытому грубой растрескавшейся корой стволу он, усевшись в самой развилке, делящегося надвое ствола запустил руку в имевшееся там дупло. Вскоре он, радостно воскликнув, уже вытаскивал наружу старую шахтерскую керосиновую лампу. Осторожно, как величайшую драгоценность, передав ее подоспевшему штабс-капитану, он вскоре выудил из дупла ржавую жестяную бутылку на два литра, заткнутую деревянной пробкой укупоренной старой газетой 'Нива'.

Побултыхав ее возле уха он удовлетворенно кивнул головой:

– Керосину хватит на то чтобы заправить лампу еще пару раз, а то и на три раза, если нам очень повезет!

– Лаврентьев, признайтесь, откуда вдруг этакое сокровище? – спросил штабс-капитан, принимая у него бутылку, в которой глухо булькала драгоценная горючая жидкость.

– Это господин штабс-капитан грехи молодости! – ответил поручик, спрыгивая с дерева на землю. – Кто из нас не зачитывался в отрочестве Карлом Меем и не хотел хоть на мгновение очутиться в шкуре краснокожего?

– Так вы, стало быть, в каменоломне в индейцев играли? – рассмеялся Воронцов.

– Не смейтесь господин Воронцов! – строго посмотрела на него Ольга. – В ближайшее время нам всем предстоит точно такая же забава! Только по иронии судьбы нас со всех сторон обложили не краснокожие, а такие же белые люди, как мы сами! Причем христиане, а не какие-то там язычники!

– Милая барышня, эти наши красные единоверцы и братья по крови в своей кровожадности не уступят краснокожим! – расхохотался капитан. – Одно меня утешает, что они, по крайне мере, хоть скальпы не умеет снимать! А то, знаете ли, мне как-то неловко будет предстать перед всевышним без волос и с какой-то нелепой кровавой ермолкой на голове!

– Воронцов, перестаньте говорить глупости и пугать барышню! – прикрикнул на него есаул. – Ей и без ваших страшных сказок невесело! Займитесь лучше делом! А вы, Ольга Владимировна, шли бы лучше в пещеру! Так и вам и мне спокойнее будет, не ровен час красные неслышно подкрадутся!

Их разговор был прерван громким стуком копыт и хрустом веток. Со стороны реки к пещере кто-то несся во весь опор.

– Рота, товсь! – рявкнул есаул и, подавая другим, пример кинулся на землю выхватив маузер.

Через непродолжительное время на площадку перед пещерой вылетел рядовой, посланный за водой к реке.

Кубарем, слетев с лошади, он с перекошенным от страха лицом скороговоркой запричитал:

– Насилу и успел! Красных там вашбродь, что белок в лесу! Все пешие! Видать коней где-то оставили, чтобы лишнего шума не подымать и всем кагалом бредут прямо сюда! По всему, знают заранее, где искать нас и куда идти!

– Скорее всего, их кто-то ведет! – задумчиво кивнул есаул. – Видимо кто-то из них хорошо знает окрестности. Ну, что господа, рискнем – устроим красным небольшой сюрприз, прежде чем полезем в нашу берлогу?