Текст книги "Скарабей (СИ)"

Автор книги: Валерий Моисеев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 17 страниц)

Протянув зареванной девушке пиджак, он сказал:

– Прикройся! И перестань реветь, я не выношу, когда женщины плачут! Пошли отсюда!

Девушка поспешно накинула пиджак на плечи и, соскочив со стола, заторопилась к выходу из кабинета. Сенсей шел за ней.

Когда девушка проходила мимо распростертого на полу Сергея Витальевича, тот неожиданно попытался ухватить ее рукой за тонкую лодыжку и заревел в голос:

– Считай, что я тебя уволил! Ты не создана для офисной работы!

Сенсей молча, пнул директора в голый зад, после чего не торопясь прошел прямо по нему к выходу из кабинета.

– Я сейчас полицию вызову и на тебя Сенсей заяву напишу о нападении на офис и моем избиении! – возмущенно вопил наполовину раздавленный Серега.

– Еще про избиение твоего сотрудника не забудь дописать! – усмехнулся Сенсей, выходя в коридор.

Там он, походя, отправил караулившего его за углом Пашу, в глубокий нокаут. Большая тяжелая бита, выпав из ослабевших рук незадачливого заместителя Сергея Витальевича, словно гигантская кегля, с грохотом покатилась по полу.

Вернувшись с девушкой в спортзал, Сенсей вызвал такси и отправил ее по адресу, который она назвала. После чего продолжил тренировку.

Было понятно, что Серега побоится вызывать полицию и не даст этого сделать своему боевому заму. И уж тем более он не будет писать на Сенсея никакого заявления. Но было понятно и другое. После сегодняшнего цирка Сенсею со всем своим спортклубом придется срочно выметаться из Серегиного подвала. Причем, чем скорее, тем лучше.

– 5 -

Древний Египет, Мемфис.

Дрожащими руками, от осознания того, что совершает немыслимое святотатство, Сети, снял посмертную золотую маску с верхнего конца тряпичного кокона и аккуратно отложил ее в сторону. Не сказать, чтобы маска очень уж была похожа на лицо Нефертау, но, в ней, безусловно, было что-то от оригинала. Возможно, во всем была виновата эта скорбная полуулыбка.

Сети, вдруг, на мгновение показалось, что лишь только он сорвет покровы и бинты, под ними его встретит улыбающаяся живая и здоровая царица, затеявшая с ним какую-то диковинную игру в прятки. Подстегнутый этим обманчивым ощущением, он принялся, остервенело срывать бинты покрывающие голову мумии. Это давалось ему нелегко, так как бинты были пропитаны бальзамическими смолами и маслами. Они распространяли вокруг себя такой едкий запах, что Сети закашлялся, а глаза его начали слезиться.

Помогая себе мечом, он, торопливо, сорвал ненавистные покровы с головы мумии. Первое что ему бросилось в глаза, были страшные седые волосы! Сети нахмурил брови. Несмотря на горе, которое грызло и терзало его изнутри своими острыми клешнями, подобно сотне злых, голодных скорпионов, он был несказанно изумлен. Неужели благовония и таинственные вещества, применяемые парасхитами при бальзамировании, так повлияли на цвет волос его царицы? Нефертау никогда не сбривала волосы с головы, в отличие от остальных частей своего восхитительного тела.

Ее волосы были настолько пышны и длинны, что ей не было надобности стричь их и носить тяжелый парик, сплетенный из чужих волос. Кроме того она красила волосы хной, от чего волосы приобрели медно-красный оттенок, который всегда так нравился Сети. Он бы никогда не спутал этот цвет, ни с каким другим! Однако, то, что он видел перед собой, были не волосы его царственной супруги!

Теперь от лица возлюбленной, лежащей перед ним туго спеленатой в гигантский грязно-серый кокон, его отделяла всего лишь маска из тонкой золотой фольги. Наконец собравшись с силами Сети, отложил меч в сторону и, взявшись обеими руками за маску, осторожно приподнял ее. В следующее мгновение из его исстрадавшейся души наружу вырвался мучительный стон. Под маской было лицо, но это лицо принадлежало не Нефертау! Это было лицо совершенно незнакомой ему старой женщины!

Немного придя в себя и дождавшись, когда на смену отчаянию и злобе придет всеиспепеляющая холодная ярость, Сети уже не нимало не смущаясь, решительно вспорол мечом бинты покрывающие мумию вдоль всего ее туловища. Как он и ожидал, внутри кокона покоилось тело чужой ему женщины. Судя по ее плечам и конечностям, непомерно развившимся в результате непосильной работы, это была какая-то пожилая простолюдинка.

Взревев, Сети с отвращением отбросил от себя жалкие останки рабыни и пружинисто поднялся с колен. Подняв с пола обрывки бинтов, он тщательно обтер об них перепачканные в бальзамических жидкостях руки, а также свой меч. Нехорошо усмехнувшись, он хотел было крикнуть своего верного Техути, который был поистине незаменим в подобных ситуациях, но вовремя вспомнив, что того, по всей видимости, уже доедают крокодилы, недовольно скривился.

– Эй, стража, кто-нибудь! – крикнул Сети.

Он был уверен, что тщательно вымуштрованные Техути стражники, прячутся где-то неподалеку, чтобы по первому же зову придти на помощь своему повелителю. Действительно из тени на свет тут же выбежал один из них и пал ниц перед Фараоном.

– Поднимись! – велел он ему.

Стражник мгновенно подчинился.

– Назовись! – потребовал Сети.

– Меня зовут Эхнасет, мой повелитель!

– Тебе не кажется, что наши имена в чем-то перекликаются? Впрочем, это добрый знак, и с сегодняшнего дня, ты Эхнасет назначаешься новым начальником дворцовой стражи! – сказал Сети и шлепнул стражника плашмя мечом по плечу, в знак своей особой милости. – Также ты получаешь привилегию прямого доклада мне в любое время дня и ночи!

– Благодарю тебя мой повелитель! – проговорил Эхнасет, побледнев от волнения.

– А теперь, я хочу, чтобы ты собрал самых надежных стражников, числом не менее двух десятков! Чем меньше все остальные будут знать, тем лучше! Поэтому мы не будем привлекать никого из наших армейских чинов. У них слишком короткие мысли и слишком длинные языки! – начал привычно отдавать приказания Сети. – Пусть седлают лошадей! Для меня вели запрячь колесницу, но не мою! Возьми колесницу Техути, теперь она принадлежит тебе. Ибо, я так сказал! Точно также как и его дом, его земля и все его имущество вместе с домочадцами. Если тебе вдруг понравится его жена и его дочери, оставь их себе, для плотских утех! Если же они, вдруг придутся тебе по не нраву, продай их в рабство! А еще лучше, отдай их в казармы, своим стражникам! Пусть они хорошенько с ними позабавятся! Более того, я настаиваю на этом! Потом подробно расскажешь мне, об их страданиях! Этот пес Техути нанес мне самую страшную рану, какую только можно помыслить! Я так зол на него, что, пожалуй, ему повезло, что плоть его уже пожрали хищные крокодилы! В противном случае я бы специально для него изобрел какую-нибудь особо изощренную пытку и растянул бы ее на множество дней! Чтобы этот шакал на своей шкуре испытал, то что теперь, благодаря ему чувствую я сам!

– Благодарю тебя за доброту, мой повелитель! – согнулся в почтительном поклоне Эхнасет.

Между тем, Сети продолжал:

– Рабам вели сложить все тряпье и мумию этой презренной женщины обратно в саркофаг и накрыть крышкой. И вообще приберите здесь! А всему этому сброду скажи, что похороны могут продолжаться и идти своим чередом. Также скажи им, что их Фараон впал в неистовство по причине своей невосполнимой утраты! У меня вдруг случился удар, и я теперь не смогу принять дальнейшее участие в процессии! Мы же с тобой выйдем из дворца через потайной ход.

– 6 -

Россия, Ежовск,

наше время.

Хромов трясущейся рукой скрутил крышку с пузатой бутылки и налил себе в стакан очередную порцию виски. Он сидел за огромным столом красного дерева в своем кабинете, расположенном в эркере второго этажа его роскошного загородного особняка. Жадно хватанув обжигающей жидкости, он утер рот тыльной стороной руки и брезгливо покосился на лежавший перед ним заряженный пистолет.

Хромов был занят тем, что решал непростую дилемму – вышибить себе мозги прямо сейчас или обождать некоторое время и посмотреть, как события будут развиваться дальше?

Сказать, что он был напуган, было все равно, что не сказать ровным счетом ничего. Он находился в плотном непробиваемом ступоре. Загадочная гибель его старого друга и компаньона по бизнесу Кирилла повергла его в шок. И теперь по прошествии времени он все еще никак не мог поверить, что балагур и жизнелюб Кирюха сам по своей воле выбросился из окна.

Все началось с того что пару месяцев назад к ним в офис заявился некий Дмитрий Мурин. Он представился крупным столичным предпринимателем, после чего от слов сразу перешел к делу, предложив, ни много ни мало уступить, ему землю, приобретенную в собственность Хромовым и Кириллом неподалеку от города. Они к тому времени уже успели поставить на ней два приличных особняка и фактически уже жили в них. Друзья понабирали кредитов и собирались заняться строительством коттеджного поселка премиум класса. Затея в случае успешной реализации сулила хорошую прибыль.

Несмотря на то, что Мурин предложил за землю вполне приличную цену, она все же, была в разы ниже ожидаемых дивидендов с продажи элитных коттеджей. Хромов с Кириллом недоуменно переглянувшись, напрямую сказали Мурину о том, что предлагаемая им сделка их не заинтересовала. Тот довольно легко воспринял отказ, сказав, что в принципе ожидал услышать нечто подобное. Уже уходя, стоя в дверях, он криво улыбнулся узким безгубым ртом и с подкупающей откровенностью посоветовал друзьям готовиться к крупным неприятностям.

Первой обещанной неприятностью была гибель Кирилла. Она поразила Хромова, как гром среди ясного неба. Он вспомнил всю ту чушь, что нес на похоронах друга. В заключение траурного митинга он сдуру ляпнул о том, что покойный был образцовым семьянином. Это прозвучало довольно двусмысленно, так как всем присутствующим было хорошо известно о том, что Кирилл был редкостным кобелем. Неудачный пассаж исторг из новоиспеченной вдовы новый водопад слез. Причем было неясно, то ли она скорбит по любимому супругу, то ли голосит, вспоминая все те обиды, которые этот засранец нанес ей, утоляя свою ненасытную похоть на стороне.

Первоначально казавшееся верным решение друзей юридически разделить приобретенную ими под строительство коттеджей землю поровну, на деле оказалось большой глупостью. Не успели завянуть на могиле Кирилла цветы, как его безутешная вдова уже продала доставшуюся ей в наследство половину земли. Причем покупателем, как нетрудно догадаться оказался все тот же Мурин. В связи с этим Хромова впервые посетила пугающая мысль о возможной причастности Мурина к гибели Кирилла.

Новый сосед в кратчайшие сроки развил бешеную активность на приобретенном земельном участке. Первым делом он оградил свою территорию высоченным забором из оцинкованного профнастила, по верху которого вдобавок зачем-то пустил колючую проволоку. На первых порах Хромов решил, что таким образом тот хочет уесть его. Но после того как у массивных ворот ведущих на землю Мурина появилась вооруженная охрана, он понял что ошибался. Определенно затевалось что-то серьезное.

Далее стали происходить совсем странные вещи. Мурин завез к себе огромную буровую установку и мощные земснаряды. Под несмолкаемый грохот техники прошли два месяца. День и ночь два ярко-оранжевых экскаватора грузили грунт на многотонные самосвалы, которые поднимая тучи пыли, вывозили его с территории стройки. На смену им пришли бетоновозы. Их вращающиеся миксеры нескончаемым караваном потянулись на стройку, вперемежку с длинномерными фурами гружеными стальной арматурой.

После этого пришел черед огромных рифленых контейнеров, в которых было какое-то непонятное оборудование. Хромов пару раз забирался на чердак и через слуховое окно разглядывал в бинокль загадочные ящики. Но имевшаяся на них маркировка ничего не говорила ему об их содержимом.

Потом в считанные недели на соседнем участке поднялась высокая цилиндрическая башня из золотистого зеркального стекла и стали. Что происходило внутри, непонятного сооружения не было видно. Но, то, что там продолжается интенсивная работа, было, несомненно.

Вбуханные в непонятную стройку средства по предварительным прикидкам Хромова составляли сумму, вплотную приближающуюся к астрономической. Какие инвесторы стояли за Муриным, так и осталось для Хромова загадкой. Впрочем, равно как цель и назначение возводимого им в спешном порядке комплекса.

Неделю назад Мурин неожиданно позвонил Хромову на мобильник, хотя насколько тот помнил, он никогда не давал ему своего номера.

– Привет, сосед! Я собственно, чего звоню-то, ты там случаем не передумал, насчет земли? Продал бы ты мне ее, а? Ну, зачем она тебе, в самом деле?

– Ну, тебе же вот она нужна для чего-то, глядишь, и мне пригодится! – раздраженно буркнул в трубку Хромов.

– А я не делаю секрета из того что делаю, – несколько обиженно, сказал Мурин. – Ты, наверное, один в городе еще только не знаешь что я строю 'Луна-парк'. Я на твоем месте уже давно, по-соседски, зашел бы в гости и поинтересовался, как и что тут у меня. И сразу бы понял, что мне нужны площади! Думаешь, я от хорошей жизни к тебе пристал, с этой твоей землей?

Разговор, как и в первый раз, закончился ничем.

Дальше события начали следовать одно за другим со скоростью схода снежной лавины. Первой ласточкой явилось официальное письмо от охранного агентства, осуществляющего охрану особняка Хромова, а заодно и прилегающего к нему земельного участка, о том, что они в одностороннем порядке расторгают с ним договор. Далее на него, словно по команде, взъелись разом все кредиторы, до этого достаточно благожелательно настроенные.

Все попытки взять в банках очередную ссуду окончились ничем. По какой-то непонятной причине в кредитных отделах на него смотрели, как на уже состоявшегося банкрота и разговаривали подчеркнуто доброжелательно и вежливо, словно врачи со смертельно больным пациентом.

Потом Хромов вдруг неожиданно обнаружил, что за ним оказывается, следят. Ощущение было такое, что его специально, демонстративно пасут. Именно поэтому он обратился к одному высокому чину в полиции, которому несколькими годами ранее оказал достаточно серьезную финансовую услугу.

Полицейский чин вполне доброжелательно выслушал все его страхи и подозрения, относительно нового соседа, после чего, некоторое время размышлял, видимо прикидывая, как бы, не сказать чего лишнего.

– Ну, что я могу тебе посоветовать? – наконец тяжело вздохнул он в упор и не мигая, посмотрел в глаза Хромову. – Ты не знаешь всего того, что знаю я, да оно тебе и не нужно. Как говорится – меньше знаешь, крепче спишь. Но поверь мне старому менту, за этим твоим Димой стоят такие люди, о которых не, то, что говорить, думать опасно.

– И что мне теперь делать? – испуганно спросил Хромов, ошарашено потирая массивный подбородок.

– Я, тебе уже ответил, а дальше ты решай сам, – холодно ответил собеседник, после чего свернул разговор на какую-то отвлеченную тему.

Но Хромов на этом не остановился. Он решился на крайний шаг и посетил местного криминального авторитета Пономаря. Но с ним разговора вообще не получилось. Пономарь с места отчитал его как мальчишку.

– Ты мил человек для начала определился бы, с кем дружить, – протирая очки с толстыми стеклами, недовольно проворчал тот. – А то сначала к ментам, потом к ворам. Так не бывает. Двум богам сразу не молятся, кому-то одному кланяться надо.

В итоге Хромов ушел от Пономаря ни с чем.

И вот теперь он тупо глушил в себе страх алкоголем. Но, то ли виски было паленое, то ли он уже был настолько сильно запуган обстоятельствами, но напряжение не спадало. Хромов все чаще поглядывал в сторону пистолета, лежащего перед ним и наконец, решившись, взял его в руку.

Пистолет был большой и хороший, ухоженный и тщательно смазанный. И пули у него были что надо. Девятимиллиметровый калибр это тебе не шухры мухры! Такую дырку провертит, что мало не покажется!

Криво усмехнувшись, Хромов сначала приставил холодный ствол к виску, потом ко лбу. Но так держать громоздкий тяжелый пистолет было неудобно. Кроме того он где-то читал, что лобная кость самая толстая и прочная, так что еще было неизвестно пробьет ли пуля его черепушку или застрянет в кости? Перспектива, в результате неудачного выстрела, превратиться в безмозглый овощ, как-то мало прельщала Хромова. Он тяжело вздохнул и решительно засунул ствол пистолета себе в рот.

В этот момент в кабинетную дверь неожиданно постучали. Хромов поспешно вынул пистолет изо рта и с грохотом швырнул его в ящик стола.

Кислый вкус оружейной стали несколько отрезвил его. Кроме того, он задел мушкой пистолета за верхний зуб. Хромов недовольно провел языком по зубу. Пьяный дурак, похоже, сколол эмаль! Надо будет, сегодня же, позвонить стоматологу и записаться на прием.

Вошла секретарша и доложила Хромову, что к нему посетитель.

– Чего ему надо? – недовольно буркнул он.

– Представился президентом спортивного клуба, – ответила секретарша, покосившись на бутылку виски и стакан стоявшие, на столе перед шефом.

Тот проследил за ее взглядом и, вздохнув, убрал все в тумбу стола.

– Какого еще спортивного клуба? – строго посмотрел он на секретаршу. – Ну, там во что они играют? В шашки, в лапту или городки?

– Нет, он сказал, что профиль его клуба восточные единоборства.

– Чего? – хрипло спросил Хромов, не веря своему счастью. – Так, какого лешего ты его в приемной маринуешь? Давай его срочно сюда!

– 7 -

Древний Египет, Мемфис.

– Мой повелитель, куда мы держим путь? – спросил Эхнасет, правя колесницей, в которой рядом с ним находился Фараон.

За ними следом неслась на конях вооруженная до зубов дворцовая стража, общим числом в двадцать человек. Они поднимали густые столбы пыли, пугая прохожих на улицах вечернего Мемфиса.

– Погоняй за город, в сторону квартала парсхитов! – велел Сети, сумрачно нахмурив брови.

Лицо его было прикрыто платком, не столько от пыли, сколько для того, чтобы никто не смог признать в нем Фараона. Со стороны можно было понять лишь то, что начальник дворцовой стражи, колесницу которого хорошо знали все в Фивах, со своими людьми отправляется по какому-то важному поручению своего божественного хозяина.

Всю дорогу Сети хранил зловещее молчание, и лишь время от времени, скрежетал зубами, от бессильной ярости. Его душила бешеная злоба на парасхитов, позволивших себе столь наглую выходку в отношении избранника богов. Как же было надо презирать все незыблемые устои государственной власти, чтобы так низко попрать его Фараона, достоинство?

Наконец, вдалеке, показался квартал парсхитов. Он находился на выселках, вдали от самой столицы. Его существование было неизбежным злом, с которым приходилось мириться. Мемфис был столицей нижнего Египта. Огромным городом с развитой инфраструктурой и весьма обильным населением. В силу естественных и множества иных причин, в нем постоянно кто-то умирал. И вот именно для этого и был необходим квартал парасхитов. Эти парии рода человеческого были единственными, кто брал на себя обязанности по подготовке покойников в их последний путь. Парасхитов презирали, их боялись и ненавидели. Но при всем этом их терпели, им давали возможность заниматься своим ужасным искусством и жить на вознаграждение, получаемое за приготовление мумий.

Но всему есть свой предел и именно этот предел они только что перешли! По Мемфису давно ползли смутные слухи о том, что в квартале парасхитов творятся темные и страшные дела. Говорили, что парасхиты исповедуют некую древнюю форму страшной религии. Эта религия была в ходу за многие тысячелетия до нынешних времен. Их странные и жуткие ритуалы были обращены к древним богам, тем которые были задолго до Амона, Осириса, Исиды и прочих добрых богов любящих и помогающих людям, которым ныне поклонялся весь честный Египет. Но Фараон считал ниже своего царственного достоинства обращать на ничтожных парасхитов хоть какое-то внимание, вплоть до сегодняшнего дня. До тех самых пор пока это не коснулось непосредственно его самого, причем столь неожиданным и страшным образом.

Подъезжая к кварталу парасхитов, состоящему из жалких лачуг сложенных из необожженного кирпича, колесница Фараона спугнула целую стаю шакалов. Злобные твари, не спеша, словно делая людям большое одолжение, неторопливо затрусили в пустыню. Судя по тому, что животные были с округлыми гладкими боками, недостатка в пище они не испытывали. Сети недоуменно поднял брови, в конце-то концов, не телами же умерших подкармливали все это зверье здешние обитатели? Хотя после сегодняшних событий, его уже ничто не могло бы удивить

– Правь прямо к дому старшины парсхитов! – велел Фараон Эхнасету.

Подняв тучи пыли, начальник стражи вздыбил коней прямо перед воротами небольшой двухэтажной усадьбы и остановил колесницу. Фараон не дожидаясь, когда мчащиеся за ним всадники спешатся, соскочил с колесницы и сопровождаемый лишь одним Эхнасетом бросился к воротам усадьбы. Приблизившись к калитке, он вынул меч и принялся колотить его массивной рукояткой, из слоновой кости, по входной двери.

На стук вышел черный раб. Это был нубиец огромного роста со свирепой разбойничьей рожей, покрытой многочисленными шрамами. Он не узнал Фараона, лицо которого было прикрыто платком, а быть может, просто не знал, как тот выглядит.

Во всяком случае, он довольно бесцеремонно оглядел Сети с головы до ног, затем перевел взгляд на его обнаженный меч и развязно спросил:

– Что вам угодно?

Взбешенный Сети сделал выпад мечом вперед, для того чтобы убрать со своей дороги досадную помеху, но чернокожий гигант неожиданно легко ушел от удара и перехватив руку фараона вырвал из нее меч. Этим же самым клинком он успел проворно отбить меч Эхнасета, который оттеснив Сети в сторону, бросился на нубийца.

Пока Эхнасет в дверях яростно рубился с чернокожим монстром, Сети оглянулся назад и, махнув рукой стражникам, дал сигнал к атаке:

– Вперед, моя доблестная стража! Мне нужен лишь старшина парасхитов, причем живой и здоровый! С остальными можете не церемониться!

Над головой и ухом Эхнасета с пронзительным свистом пропели стрелы. Отскочив в сторону, он оглянулся. Стражники открыли по огромному чернокожему прицельный огонь из своих луков. Через мгновение тот был буквально нашпигован длинными оперенными стрелами и стал похож на огромного дикобраза. Еще какое-то время он стоял на ногах, обливаясь кровью, после чего шумно грянулся оземь, подняв столб красной пыли.

Подбежав к нему Сети, вырвал у него из руки свой меч и, обернувшись назад, крикнул:

– Стража, вперед!

После этого усадьба была предана мечу. Все ее обитатели были безжалостно вырезаны, невзирая на пол и возраст. Впереди всех, подобно ужасной песчаной буре, несся сам Сети Второй – Фараон Верхнего и Нижнего Египтов. Он был с головы до пят забрызган кровью, как самый простой воин. Лицо его было искажено гримасой ярости. Он уже давно сорвал с себя платок, который скрывал его лицо от окружающих. Рубя направо и налево он не щадил никого, ни детей, ни женщин, ни стариков. Тех, немногих оставшихся после него в живых, добивали неотступной тенью, следующие за ним, след в след стражники, возглавляемые Эхнасетом.

Когда, наконец, дикие крики и стоны убиваемых в усадьбе людей стихли, воцарилась зловещая тишина. Лишь ветер, внезапно налетевший из раскаленной пустыни, своим унылым воем, словно протестовал против того, что только что произошло в усадьбе. Старшину парасхитов обнаружить так и не удалось.

Повернувшись к Эхнасету, Сети спросил:

– Напомни мне начальник стражи, как зовут старшего во всем Египте парасхита?

– Мой повелитель, его зовут Некра!

– Странное имя! – задумчиво пробормотал Сети.

– Прикажешь сжечь усадьбу? – спросил с поклоном Эхнасет.

– Зачем? – удивленно посмотрел на него Фараон. – После того, как мы прополем на этом поле нечестивые сорняки, здесь поселятся другие люди. Более достойные, нежели их предшественники! Зачем же им отстраивать этот дом и неплохую усадьбу заново? Кстати, проследи за тем, чтобы отныне старшина парасхитов был твоим человеком и во всем был послушен тебе. Я всегда говорил, что этот Техути недорабатывает! Если бы он держал парасхитов за горло, мы сейчас не занимались бы этим грязным делом!

В это время вернулся один из стражников посланных Эхнасетом прочесывать территорию усадьбы. Пав ниц, на пыльную площадку перед домом старшины парасхитов, он терпеливо ждал, когда его, наконец, заметят.

– Эхнасет, спроси своего человека, какую он принес нам весть! – сказал Сети, ткнув окровавленным мечом в распростертую перед ними фигуру.

– Говори, раб! – велел Эхнасет.

– Мой господин, там поют! – несмело приподняв голову, доложил ему стражник, избегая смотреть в сторону Фараона.

– Как поют? – удивленно спросил Эхнасет. – Где поют?

– Мы не знаем, мой господин! – спрятав лицо в пыли пробормотал перепуганный стражник. – Там в глубине усадьбы слышны голоса, идущие из-под самой земли! Остальные стражники говорят, что это проклятое место! Где-то здесь, есть вход в подземное царство Осириса, охраняемое самим Анубисом, его верным шакалом!

– 8 -

Россия, Ежовск,

наше время.

Сенсей нерешительно прошел в дверь, предупредительно распахнутую перед ним вдруг сразу ставшей любезной секретаршей. Навстречу ему уже спешил сам хозяин кабинета, вытянув вперед обе руки для приветствия.

– Милости просим, милости просим! – весело проговорил Хромов, крепко пожимая иссеченную многочисленными шрамами руку гостя. – Спортсменам, физкульт привет!

В нос Сенсею ударила густая пахучая волна дорогого алкоголя.

– Живут же люди! – позавидовал он. – Еще только десять утра, а он уже набрался! И при этом, никаких тебе проблем, ни угрызений совести!

Радушный хозяин, для того чтобы подчеркнуть свое расположение к гостю, не вернулся за письменный стол, обычно выполняющий роль баррикады между Хромовым и посетителями. Усадив Сенсея в кресло возле журнального столика сам он шумно плюхнулся в другое, стоявшее напротив.

– Чему обязан столь раннему визиту? – склонив непропорционально большую голову, поинтересовался Хромов.

– Я к вам в роли просителя, – несколько натянуто улыбнулся Сенсей. – И чтобы не отнимать у вас драгоценного времени сразу перейду к делу. Видите ли, срок аренды спортзала, в котором я сейчас тренирую, заканчивается. На сегодняшний день, хозяин помещения, категорически отказывается пролонгировать договор аренды.

– А что вы тренируете, если не секрет? – довольно бесцеремонно перебил его Хромов.

– Карате, кунг-фу, айкидо, боевое самбо, всего понемногу, – пожал могучими плечами Сенсей. – У любого человека всего две ноги и две руки, примерно одни и те же тактико-технические данные. И, поверьте мне, все виды единоборств не так уж сильно и отличаются друг от друга. По большому счету неважно, как именно называется то искусство, которым владеет человек, главное, что он может реально применить из всего этого арсенала. Поэтому я даю своим ученикам винегрет из всех стилей. Это ассорти я и называю восточными единоборствами.

– Понятно, – задумчиво проговорил Хромов, на лице, которого читалась напряженная работа мысли. – То есть, если я вас правильно понял, вам нужен спортзал?

– Ну, да, или на худой конец помещение, которое можно переоборудовать под спортзал, – кивнул Сенсей.

– И сколько у вас бойцов, то есть я хотел сказать спортсменов?

– На постоянной основе занимается человек тридцать, из них человек десять можно смело назвать бойцами, – сказал Сенсей, который начал улавливать, куда именно клонит Хромов. – А что нужно кому-нибудь башку оторвать?

– Нет, никому ничего отрывать пока не надо! – несколько натянуто рассмеялся тот. – Дело в том, что у меня, в принципе, есть такой спортзал. Там, кстати, есть еще сауна, бассейн и вдобавок ко всему, тренажерный зал.

– Но все это, наверное, будет стоить очень дорого? Вряд ли я смогу позволить себе такую роскошь.

– Это не будет стоить вам ничего! – нетерпеливо отмахнулся Хромов. – Денег у меня как грязи! Просто мне нужно чтобы надежные люди присматривали за моим особняком, в котором находится спортзал со всеми прибамбасами, ну и заодно за прилегающей к дому территорией. Мне, буквально завтра, нужно будет срочно выехать за границу по делам бизнеса. Как вам такой вариант?

– Было бы здорово, – настороженно протянул Сенсей, отчего-то вдруг сразу вспомнив байку про бесплатный сыр в мышеловке.

– Ну, в таком разе, – Хромов подслеповато щурясь, уткнулся в свой мобильник мясистым красным носом и толстым коротким пальцем начал нажимать клавиши. – Алло, Ритуля, если тебя не затруднит, зайди ко мне прямо сейчас, нужно подписать, кое-какие бумаги по аренде.

Сенсей, сам не зная отчего, вдруг напрягся. В самом деле, мало ли на свете женщин с именем Рита? Та с кем разговаривал Хромов, вовсе не обязательно должна была оказаться его бывшей женой.

Впрочем, он сам называл ее не иначе, как Марго. И ей это нравилось. По крайней мере, первые несколько лет. Впрочем, как и его безоглядное увлечение, восточными единоборствами. Потом с каждым годом ей это стало нравиться все меньше и меньше. Особенно Марго раздражал альтруизмом Сенсея, в вопросах оплаты его учениками тренировок. По ее мнению, в вопросах бизнеса развитие Сенсея остановилось где-то на уровне второго класса средней общеобразовательной школы. А подчас вообще граничило с откровенным слабоумием.

Сенсей понимал, что зарабатывает недостаточно для того, чтобы содержать такую роскошную женщину как Маргарита. Но ничего не мог с собой поделать. Он мог копить деньги месяцами для того, чтобы сделать Марго подарок. А потом вдруг в одночасье ухлопать эту сумму на приобретение новых боксерских мешков для спортзала. Или взять и отправить своего очередного воспитанника на чемпионат в Бразилию. Так продолжалось до тех пор, пока Марго однажды вдруг не собрала вещи и не ушла к маме.

На слабые попытки Сенсея удержать ее, Марго тряхнув гривой рыжих волос, решительно двинула его чемоданом в пах. Сенсей умышленно пропустил удар, надеясь, что Марго пожалеет его и передумает. Но в ее взгляде было все кроме сочувствия. Она посоветовала согнувшемуся от боли Сенсею, выписать себе из Шао-Линя монаха, кормить его рисом, сырой рыбой и поить вонючим зеленым чаем. Также она сказала, что отныне он волен трахать мозги китайской философией кому угодно и столько, сколько ему заблагорассудится. Что же касается ее, то она сыта по горло всей этой азиатчиной, без которой Сенсей себя просто не мыслил.

И все же в кабинет Хромова вошла именно Марго. Подойдя вплотную к своему уродливому шефу, она нагнулась и принялась что-то горячо нашептывать тому, прямо в его волосатое гоблинское ухо. Хромов внимательно выслушав, успокаивающе похлопал ее по крутому заду. Окатив Сенсея презрительным взглядом холодных голубых глаз, Марго принялась доставать из принесенного с собой рыжего кожаного портфеля какие-то бумаги. Сенсей занервничал, слишком быстрое развитие событий не на шутку встревожило его. Кроме того, он вдруг обнаружил, что оказывается, до сих пор все еще любит Марго. Причем любит сильно.