Текст книги "Сфинкс (СИ)"

Автор книги: Валерий Моисеев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 23 страниц)

– 15 —

Древний Египет, предместье Мемфиса, квартал парасхитов

Когда вдали замаячили огромные стены и пилоны Карнакского храма, Некра устроил привал. Свернув в придорожные кусты, путники расположились там прямо на пыльной каменистой почве.

Внимательно оглядев притихших друзей, Некра начал:

– Слушайте внимательно и запоминайте. Излагаю легенду.

– Наш друг, определенно, насмотрелся фильмов про Джеймса Бонда, – ткнул в бок Иннокентия Павловича Сенсей и прошептал, – Это все твои развивающие программы виноваты.

Некра окинул его недовольным взглядом и продолжил:

– Я – парасхит, скитающийся в поисках работы. Иннокентий Павлович – мой бедный слепой отец. Ольга, прошу прощения, моя жена. Абу – наш сын. Сенсей, ты, мой родной брат.

– И на этом спасибо! А то я уж думал, ты про меня и не вспомнишь, – недовольно пробормотал Сенсей. – Позволь спросить, а почему бы не оставить все как есть и не говорить всем, что Ольга моя жена?

– Учитывая твое скудное познание местных обычаев, а также языка, тебе лучше побыть глухим и немым, – после секундной заминки ответил Некра. – Вдобавок, еще и не совсем нормальным. Это существенно упростит нам жизнь. Но при таком раскладе только ленивый не попытается отобрать у тебя красивую женщину. Потому, что глухонемому дурачку такая роскошь ни к чему. Этого можно избежать, назвав Ольгу моей женой. Брат, ты можешь быть спокоен, так как сердце мое навечно отдано Нефертау, а для остальных женщин оно уже давно мертво.

– Если бы я не был спокоен насчет тебя и Ольги, у тебя уже давно умерло бы не только сердце, а весь твой болтливый организм, – усмехнулся Сенсей.

– Странная у нас семейка, получается, – прыснула в кулак Ольга. – Слепой отец, братишка глухонемой придурок, сестричка истеричка, а ее муж и сын, древние египтяне!

Некра демонстративно проигнорировал эти выступления и, поднявшись с земли, сказал:

– Я знал, что вы с пониманием отнесетесь к моим словам. Пора в путь!

Прибыв поздно вечером в квартал парасхитов, Некра попросил проводить его к старшине парасхитов. На тот момент старшиной являлся человек по имени Сабутис, но это имя ничего не говорило Некра.

Оставив своих «родственников» прямо посреди двора, томиться в ожидании, Некра в сопровождении дюжего парасхита, следящего за соблюдением порядка, двинулся к дому старшины.

Проходя по запущенным улицам, заваленным гниющими отбросами и нечистотами, Некра пришел к неутешительному выводу, что за время его отсутствия, квартал стал намного грязнее, а хижины парасхитов беднее. Судя по всему, после исчезновения Некра, жизнь не очень-то баловала своих пасынков. Настораживало полное отсутствие стариков. Опытному глазу Некра, это говорило о многом. Видимо стариков, как уже бывало не раз, просто морили голодом, дабы сократить число едоков, тем самым, облегчая нищенское существование остальным членам общины.

Между тем, судя по тому, что Некра увидел, войдя в дом Сабутиса, нынешний старшина парасхитов отнюдь не бедствовал, в отличие от своих подданных. Множество богато изукрашенных предметов домашней утвари, без которых Некра прекрасно обходился ранее, сразу же бросались в глаза. Стены комнаты, в которой хозяин принял просителя, были расписаны сценами из повседневной жизни парасхитов яркими, сочными красками. Центральной фигурой здесь, как всегда выступали Осирис и Анубис, божества, имевшие самое непосредственное отношение к ремеслу парасхитов.

Сабутис, смуглое дородное тело, которого лоснилось от жира, лениво обмахивался опахалом из дорогих страусиных перьев. На низком деревянном столике, покрытом причудливой резьбой, перед ним стояло блюдо с засахаренными сладостями, кувшин с ледяной колодезной водой и чаша. Внимательно оглядев подобострастно склонившуюся перед ним высокую, поджарую фигуру просителя, полные губы Сабутиса, дрогнули в презрительной усмешке. Некра производил впечатление человека, которому за последнее время пришлось многое пережить.

Назвавшись вымышленным именем, Некра нижайше попросил всемогущего Сабутиса, дать возможность показать ему свое искусство парасхита, для того чтобы получить работу. Забота о жене и сыне, а также о больном слепом отце и придурковатом брате гнала сон от его воспаленных глаз. Они уже давно скитались из города в город, перебиваясь случайными заработками. По его словам, Некра возлагал большие надежды на Мемфис, куда стремился всей душой. Он слышал о том, что Мемфисская община парасхитов весьма влиятельна и богата.

– Как зовут человека, что поведал тебе об этом? – прервал нескончаемый поток униженных словоизлияний просителя, Сабутис и отправил себе в рот большой засахаренный финик.

– Его звали Некра, – ответил проситель, пряча глаза, чтобы Сабутис не смог разглядеть в них озорной, мстительный огонек.

Услышав это имя, старшина парасхитов, чуть было не подавился фиником.

– Если ты, глупец, еще хоть раз произнесешь имя этого недостойного существа, то я не дам за твою голову и шарика навоза, который скарабей катает впереди себя по пустыне! – в гневе вскричал Сабутис, выплюнув финиковую косточку прямо на пол. – Да будет тебе известно, что даже малейшее упоминание об этом негодяе, может закончиться тюрьмой и плахой! Эта гнусная тварь, личный враг нашего великого фараона Сети!

– Прошу простить мою глупость и мое невежество! Ведь это было так давно! В то время, насколько мне это известно, этот негодяй, чьего имени я не произнесу даже если меня изрежут на тысячи кусков, был также как и ты, о могучий Сабутис, старшиной парасхитов Мемфиса. Что же с тех пор успел натворить такого ужасного этот недостойный, что навлек на себя гнев нашего возлюбленного, известного своей добротой фараона? – в страшном испуге вскричал Некра. – Ответь мне добрейший Сабутис, чтобы я, более, никогда не совершил подобной ошибки и навсегда стер из своей памяти даже малейшее упоминание об этом отвратительном существе!

Повертев большой наголо обритой, круглой головой по сторонам и убедившись, что их никто не подслушивает, Сабутис шепотом произнес:

– Это было очень давно, с тех пор, великий Нил разливался двадцать с лишним раз. Говорят, что этот Некра, будучи старшиной нашей гильдии, нанес фараону Сети смертельное оскорбление. После того, как он был заключен под стражу, он сбежал из темницы при помощи нечистого колдовства, перебив при этом сотню лучших стражников фараона. А теперь, для твоего же блага, забудь навсегда то, что только что услышал от меня!

– Клянусь слухом своего слепого отца, я нем, словно рыба! – воскликнул Некра склоняясь в почтительном поклоне.

– Я дам тебе кров и работу, ибо мое великодушие уже давно вошло в поговорку среди парасхитов Верхнего и Нижнего Египта, – Сабутис настроенный более чем добродушно решил продемонстрировать новичку свою милость. – А теперь, приведи сюда свою семью. Я хочу, чтобы они узнали своего благодетеля в лицо, и хорошенько запомнили мое имя. Имя того за кого они будут возносить молитвы и для кого будут просить милости богов!

– Слушаюсь мой добрый господин! – низко склонившись, Некра вышел из дома старшины гильдии и поспешил к оставленным во дворе друзьям.

По дороге, он вынужден был признать, что все прошло слишком гладко. Слишком уж все было хорошо, чтобы так оно и было на самом деле. Во всем этом наверняка должен быть какой-то подвох. Возможно такой подвох, о котором еще даже не знает сам Сабутис, но который мстительные боги уже приготовили и разложили у него поперек пути.

Некра с ужасом осознал, что со времени его чудесного бегства из темницы фараона прошло двадцать с лишним лет. Сети, несмотря на прекрасные условия жизни во дворце, за это время уже должен был превратиться в дряхлую развалину. Между тем, Некра за эти годы нисколько не изменился. Он словно только вчера вырвался из плена жестокосердого фараона. Ни его дух, ни его тело не претерпели никаких видимых изменений.

Бывшего парасхита более всего занимал вопрос, где ныне покоится тело Нефертау? С ней много чего могло произойти за это время. Если в ее гробнице было сыро, там могла развиться страшная черная плесень, не щадящая плоти усопших. Ее божественное тело могло подвергнуться воздействию ужасных грибков, уже превративших не одну сотню мумий в труху. Да мало ли что еще могло произойти с беззащитной Нефертау? Достаточно было одной единственной крысе проникнуть в тщательно охраняемую стражниками гробницу, и для ее обладательницы уже не было спасения.

Отогнав терзавшие его страхи, Некра попытался настроиться на более позитивный лад. Насколько ему было известно, забвению и последующему разграблению, как правило, подвергались захоронения давно умерших фараонов и их семей. Так как за ними уже не было того внимания и контроля что был ранее. За усопшими же членами семьи здравствующего и продолжающего править фараона бдительно надзирал огромный штат дворцовой челяди, стремящейся выслужиться перед своим повелителем.

В этот момент, Некра подошел к своим друзьям терпеливо дожидавшихся его там, где он их оставил.

– Ну, как? – спросил Сенсей.

– Ты же у нас вроде был глухонемой? Что, пока я ходил, ты уже успел вылечиться? – иронично поинтересовался Некра. – Пошли, по дороге все расскажу!

Пока они шли к дому Сабутиса, он в двух словах обрисовал им, как протекал разговор со старшиной парасхитов. Некра, счел нужным упомянуть о том, что, по его мнению, все идет слишком уж гладко. Из своего опыта он знал, что в подобных случаях нужно готовиться к какой-то пакости.

Сенсей не особенно поверил во все эти метафизические умствования своего египетского друга. Это продолжалось до тех самых пор, пока они не вошли в дом Сабутиса и старшина гильдии парасхитов не остановил свой масляный взгляд на Ольге. По тому, с каким нескрываемым вожделением этот жирный урод пялился на его подругу, Сенсей понял, что впереди их ждут очень большие неприятности.

– 16 —

Россия, Ежовск, 1889 год.

Событие, которого давно и с нетерпением ждали Карл и Веревий, наконец-то произошло. Куколка, спрятанная ими на Чертовом острове, неожиданно в одночасье стала жуком. Сам момент волшебного превращения, друзьям лицезреть, к их большому сожалению, не удалось.

Когда первые восторги закончились, Карл признался Веревию, что ожидал, того что скарабей будет намного крупнее. Во всяком случае, по рассказам старого мошенника Абдаллы, которыми тот щедро кормил Карла в Египте, выходило, что скарабей должен был быть как минимум раза в три крупнее.

Впрочем, то обстоятельство, что скарабей нисколько не утратил своей щенячьей привязанности, которую он демонстрировал, будучи личинкой, по отношению к своему любимому хозяину отчасти примирило Карла с небольшим размером питомца. Скарабей, казалось, понимал, что Веревий также является членом их маленького клуба и относился к нему без особой любви, но, тем не менее, вполне дружелюбно. По крайней мере, в отношении его он ни разу не проявил агрессии, столь характерной для этого вида давно вымерших насекомых.

Для того чтобы накормить гигантского жука, Карл с Веревием привезли на остров очередную жертву из числа спившихся мастеровых. Но к большому огорчению Карла, который хотел поразить друга необычностью увлекательного и кровавого зрелища, скарабей не проявил, ни малейшей заинтересованности при виде ополоумевшего от ужаса мужика. Когда тот своими беспрестанными стенаниями настолько вывел из себя Веревия, что тот собирался его уже пристрелить, скарабей неожиданно опередил его. Своими большущими жвалами он словно гигантскими садовыми ножницами-кусторезами отстриг мужику голову от туловища. Веревий с Карлом едва успели отскочить в стороны, как из раны на шее обезглавленного тела хлынули потоки черной крови.

Когда со всей очевидностью стало ясно, что скарабея перестало интересовать человеческая плоть, Карлу поневоле пришлось отпустить жука на вольные хлеба. Сняв с него цепь, друзья с замиранием сердца смотрели, как скарабей, вырастив между передних когтистых лап огненный шар, принялся исчезать прямо в склоне оврага. Когда же жук окончательно вполз в прорытую им нору и исчез из виду, земля под нарушенным травянистым покровом, через непродолжительный промежуток времени затянулась. А еще через какое-то время покрылась жухлой травой и чертополохом, которые были там ранее.

– Ну, все, теперь поминай, как звали! – в сердцах вскричал Веревий и плюнул себе под сапоги. – Что за нужда была торопиться, да раньше времени, цепь снимать?

– Нет, мы все сделали правильно, – отрицательно покачал головой Карл. – Абдалла говорил мне, если скарабея не выпускать, то он погибнет.

– Вот ты Карлуша, вроде умный человек, ученый! А такой, брат, иногда дурак! – в сердцах выругался Веревий. – Ну, скажи мне, как можно верить проклятому эфиопу, да еще и басурману?

Но как вскоре выяснилось, Абдалла не обманул и на этот раз. Скарабей неожиданно вновь возник на Чертовом острове в том же самом овраге, откуда уполз неделю назад неизвестно куда. Оставленный для присмотра верный мужик из челяди Веревия, поздней ночью на лодке переправился через Ежовку и верхом доскакал до хозяйского дома. Перебудив всех домочадцев, он принес хозяину весть, о том, что «чертово отродье вернулось».

На радостях Веревий напоил мужика до поросячьего визга, да и скормил его троглодитам в Проклятой штольне. Карл этот кровожадный поступок не одобрил, и посетовал, что эдак они с Веревием скоро совсем без верных людей останутся.

На что компаньон, по своему обыкновению взъерошив бороду, нравоучительно изрек:

– Что знают трое, то знает и свинья!

Дела с Проклятой штольней шли как нельзя лучше. Ювелир Гольбейн, за причитающиеся ему тридцать серебряников очищал кровавое золото от примесей и отливал его в слитки. Его пришлось посвятить в тайну штольни. Старый негодяй настоял на этом. Пришлось ему уступить, так как обращение золота добытого незаконным путем в пухлые пачки добропорядочных ассигнаций происходили через его многочисленных знакомых.

За это время число бродяг и спившихся мастеровых в Ежовске, а также его пригородах стремительно сокращалось, а потом и вовсе сошло на нет. Виноваты в этом были, конечно же, Карл и Веревий, вынужденные добывать провиант для Сынка и его родичей. Обитатели Проклятой шахты, до поры до времени, честно выполняли условия страшной сделки – свежее человеческое мясо против золота.

Вырученный капитал Веревий с согласия и активного участия Карла тут же вкладывал в дело. Ими было куплено несколько пароходов, которые ходили по Волге с зерном, углем, лесом и прочим ходовым товаром. В головах друзей-компаньонов бродили поистине наполеоновские планы. Они собирались, накопив изрядный капитал начать промышленную разработку Проклятой штольни для того, чтобы полностью выбрать оттуда все имеющееся там золото. То, что при этом возможно придется уничтожить племя, обитающих там троглодитов, включая Сынка их, почувствовавших вкус огромных денег, теперь уже мало волновало.

Также Карл всерьез подумывал над тем, чтобы попытаться осуществить пробное путешествие во времени и пространстве, используя ходы делаемые скарабеем. Веревий как мог, отговаривал его от этой сомнительной авантюры, которая, как он предрекал, могла закончиться весьма плачевно.

За эти несколько месяцев, включая снежную зиму, скарабей регулярно исчезал для того чтобы вновь возникнуть на Чертовом острове. Сильные морозы, казалось, нисколько не беспокоили загадочное насекомое, которое по логике вещей, должно было бы спать, забившись в какой-нибудь норе, подобно своим многочисленным членистоногим собратьям. Должно быть, все дело было в том огненном шаре, который скарабей всю зиму не выпускал из своих передних лап. Правда размеры у этого раскаленного угля были совсем крошечные, чуть ли ни с бобовое зерно. Но испускаемого им тепла видимо вполне хватало на, то чтобы обогреть всю колоссальную тушу огромного жука.

И вот однажды весной, в самое половодье, произошло событие, в корне изменившее представление Карла и Веревия о скарабее. Первым это заметил, как ни странно, Веревий. Он обратил внимание, что из заднего конца туловища насекомого начали появляться некие странные прозрачные выделения. Когда они с Карлом исследовали их, то обнаружили, что это вещество обладает резким отвратительным запахом.

Неожиданно Карл с хохотом не раз и не два, ударив себя кулаком по лбу, всерьез заставил Веревия усомниться в его психическом здоровье.

Наконец когда немец успокоился, все стало на свои места после его исчерпывающего объяснения:

– Друг мой, там, в Египте старик араб говаривал мне об этом, но я по своему обыкновению пропустил все мимо ушей! Наш скарабея и не скарабей вовсе, а скарабея!

– Врешь! – не поверил Веревий. – Девка, что ли? Ну, в смысле сучка? А этот жучий сок, оттого что у нее, течка началась?

– Именно! – в полном восторге воскликнул Карл. – Первым делом эту деликатную жидкость нужно собрать и тщательно укупорить, чтобы ни в коем случае, наружу не просочился запах! А что со всем этим дальше делать нужно будет я тебе, потом объясню! Уверяю тебя, мой друг с этим жучьим соком, если распорядиться им с умом, можно таких дел наворотить, что всем святым тошно станет!

Пока Карл неотлучно находился на Чертовом острове, при гигантской жучихе, нежданно вступившей в пору половой зрелости, Веревий по его поручению срочно отправился в ювелирную лавку к господину Гольбейну. Там он в срочном порядке по эскизу, наспех сделанному Карлом прямо на острове, изготовил достаточно вместительный свинцовый сосуд с широким коническим горлом. Также к нему была изготовлена тщательно притертая свинцовая пробка, на которой по настоянию Карла было выгравировано на латыни «CAVE!», что означало «ОСТЕРЕГАЙСЯ!». Забрав изготовленную колбу с пробкой, и прихватив с собой изрядный кусок свинца, Веревий срочно отправился в обратную дорогу, на Чертов остров. Карл по известным ему одному причинам, велел поспешить. Как показали дальнейшие события, спешить действительно следовало.

На острове Карл, словно заправская доярка, приложив тяжелый свинцовый сосуд к известному месту скарабеевой самки, довольно скоро наполнил его отвратительно пахнущей слизью почти под самое горло. После этого отлив излишки прямо на траву, он с помощью Веревия вставил пробку в сосуд и залил ее растопленным свинцом, который был загодя приготовлен, на разведенном специально для этой цели костре.

– Ну, вот все сделано в точности, как мне и говорил старый мошенник! – радостно воскликнул Карл.

Неожиданно самка скарабея стала проявлять признаки беспокойства. Она принялась носиться по склонам оврага, с явным намерением спрятаться. Но от кого? Ответ на этот вопрос друзья получили буквально через минуту.

Внезапно со всех сторон из ниоткуда, на Чертов остров начали вываливаться один за другим гигантские скарабеи. Жук Карла рядом с этими шипастыми угольно-черными чудовищами выглядел маленькой божьей коровкой. Карл, схватив Веревия за руку, пулей вылетел вон из оврага.

– Это привлеченные запахом самки, готовой к спариванию, самцы пожаловали сюда! – прошептал он в самое ухо Веревия. – Если они учуют сосуд с ее соком, то нам придет крышка!

Веревий выхватив из рук компаньона свинцовый сосуд, хотел было выкинуть его в реку, но в самый последний момент передумал и, подскочив к толстому дубу, росшему на пригорке, забросил свинцовый сосуд в его дупло, черневшее на высоте двух человеческих ростов.

Тем временем, наползшие отовсюду огромные самцы скарабеи устроили чудовищное побоище за право обладать самкой. Под страшный грохот сшибающихся друг с другом хитиновых панцирей, обезумевшие самцы методично уничтожали друг друга.

В это время откуда-то сверху на землю вдруг вывалился странный человек. Судя по одежде, он был современником Карла и Веревия, но его платье было вся мокрое. Несмотря на то, что лицо незнакомца было искажено гримасой ужаса, Веревию отчего-то показалось, что он знает этого человека. Причем он очен хорошо знаком ему, но как он, ни старался он так и не смог вспомнить кто, же это такой? Самое удивительное, что вымокший до нитки незнакомец, тело которого сотрясал озноб, также с немым удивлением смотрел на Веревия. В его глазах вспыхнула искра понимания, отчего-то смешанная с ужасом, он видимо узнал Веревия.

Рот незнакомца широко раскрылся для того, чтобы прокричать что-то. Не то проклятие, не то предостережение. Но в следующее мгновение огромная черная туша скарабея обрушилась на незнакомца всей своей чудовищной массой. Тут же на него сверху взгромоздился уже другой, одуревший от запаха жучьего сока скарабей. Когда они в горячке схватки сдвинулись в сторону, тело несчастного незнакомца оказалось, словно паштет растерто и намазано на землю.

В пылу сражения тяжеленные монстры затоптали самку скарабея, а затем разнесли ее вдребезги. После этого злые и неудовлетворенные самцы тут же убрались восвояси. Таким же таинственным манером, каким и появились на острове.

После страшной бойни на Чертовом острове осталось лишь множество кусков черного хитина, огромные шипастые лапы, вырванные с корнем, и растоптанная самка скарабея.