Текст книги "12 ульев, или Легенда о Тампуке"
Автор книги: Валерий Тихомиров
Соавторы: Сергей Гуреев
сообщить о нарушении
Текущая страница: 12 (всего у книги 24 страниц)
Глава 21
РАЗГОВОР КОЛЛЕГИ С КАЛЕКОЙ
Виктор Робертович вошел в подъезд и с подозрением присмотрелся к цифрам на почтовых ящиках. На этот раз с номерами квартир все было в порядке. Убедиться, что травматолог живет именно здесь, не составило труда. В ровном ряду металлических крышек выделялась одна, выкрашенная в черный цвет. На ней красовались две аккуратные, выведенные по трафарету шестерки. Рядом была остервенело выцарапана еще одна. Наверняка ржавым гвоздем. Скорее всего, злобный шутник по каким-то причинам недолюбливал экстрасенсов.
Зябко передернув плечами, Файнберг начал подниматься по лестнице. На третьем этаже он остановился. Мимо дверей квартиры номер шестьдесят шесть пройти было невозможно. Вокруг дверного глазка красовались огромные веки с черными ресницами. Возле таблички с измененным в худшую сторону номером квартиры, как живой, сидел угольно-черный ворон на расколотом черепе. В провалы глазниц были вписаны все те же шестерки. Вход охраняла змея, обвившаяся вокруг перевернутого православного креста. Нарисовано было талантливо.
Остальные детали дверной графики профессор рассмотреть не успел. Сверху раздалось неспешное шарканье, и на площадке появилась ветхая старушка с глазастым мопсом на руках. Собака энергично дышала, будто только бегала или собиралась бежать. Увидев возле квартиры чернокнижника позднего гостя, старушка замерла в тихом религиозном ступоре. Виктор Робертович трижды стукнул костяшками пальцев по двери. Получилось глухо и таинственно.
Не выпуская мопса из рук, старушка истово осенила себя троекратным крестным знамением. После этого она смачно плюнула три раза через левое плечо и один – под ноги ни в чем не повинному профессору. Закончив защитные процедуры, бабка рванула вниз, проявляя завидную прыть и резвость.
Файнберг проводил ее удивленным взглядом и снова постучался. К звонку, раскрашенному под оскаленную зубастую пасть, притрагиваться почему-то не хотелось.
Хозяин квартиры, как это с ним часто бывало в последнее время, находился в творческом поиске. Проникновение в астральные дали происходило при свечах и с помощью черной кошки. Ритуал находился на пике. Черные пятна ползали по углам, наполняя комнату мраком.
– Тебя зову – дух черного человека-а! – заунывным басом затянул Игорь Николаевич, намереваясь повесить оберег кошке на хвост.
Тут же раздались три глухих, зловещих удара. Непроизвольно вздрогнув, чародей на секунду отвлекся. Вообще-то, за неимением камина, появление духа ожидалось из вентиляционной решетки. Но удары шли явно не оттуда. Воспользовавшись ослаблением хватки, гнусное животное вырвалось из цепких, ухватистых рук травматолога дурной верещащей ракетой. Он замер в надежде уловить направление на источник звука. Удары услужливо повторились. Сомнений быть не могло: пренебрегая традиционными условностями, дух ломился во входную дверь.
На ватных ногах Рыжов вышел в коридор. Неведомая сила заставила его положить руку на замок и повернуть ключ. Медленно, со скрипом, расширялась щель между мирами. Снаружи потянуло леденящим душу и ноги в шлепанцах холодом. Очевидно, решив-таки выступить посредником в общении с потусторонними силами, черная кошка выскользнула на лестницу, обдирая бока. Подъезд огласило визгливое мяуканье, больше напоминающее истошный вой.
Старушка с мопсом как раз опустила собаку на пол и вынула из-под платка ухо, ловя звуки, доносившиеся из шестьдесят шестой квартиры. Отвыкшее за пресные годы пенсионного бытия от стрессов сердце бешено колотилось. Вслед за щелчком замка и тягучим, изматывающим нервы скрипом вдруг раздался оглушительный вой. Из обители чернокнижника вырвался дьявол! Освобожденный из преисподней, он заорал. Не разбирая, стон это или хохот, бабуля рванулась к выходу. Но сатана оказался проворней. Что-то черное пронеслось мимо, почти сбив с ног. Ужасные когти едва не распороли полу пальто. Со страшным воплем оно вылетело на улицу. Обретя свободу, кошка ураганом понеслась к родной помойке. Старушка, спасая мопса и жизнь, – к ближайшей церкви.
Вышеописанное звуковое сопровождение смелости Рыжову не прибавило. Соответственно и патология зрения усугубилась. Темнота вокруг сгустилась. Силуэт, возникший в распахнутой двери, превратился в клубок мрака. Лишь контуры совершенно белого лица да дьявольская ухмылка оставались различимы.
– Добрый вечер, – вежливо улыбнувшись, сказал Файнберг, рассчитывая пообщаться с доктором Рыжовым как коллега с коллегой.
В ушах Игоря Николаевича молотом бухали удары собственного сердца. Донесшийся сквозь них голос звучал погребальным колоколом. «Для него, конечно, добрый», – подумал чародей, осознав, что разбудил силы, которыми не может управлять.
– Я – профессор Файнберг, – сказал Виктор Робертович, не дождавшись ответного приветствия.
«Сколько еще у тебя имен?» – пронеслось в мозгу у Игоря Николаевича.
– Коллега, я могу войти? – предельно вежливо спросил Виктор Робертович, готовясь к трудному разговору.
«Калека?!» – с ужасом повторил про себя Рыжов и с сомнением произнес вслух:
– Не знаю...
То, что визитер назвал его калекой, потрясло чародея до глубины души. Мощная пентаграмма и трехступенчатое заклятье надежно охраняли квартиру от вторжения посланцев из Мира тьмы. И тем не менее сгусток мрака нагло собирался его изувечить, игнорируя препятствие. Одернув пальто и подправив очки, Файнберг переступил через порог. И тогда Игорь Николаевич понял, кто перед ним. Двумя легкими пассами преодолеть такой защитный барьер мог только великий маг. Не ниже магистра. Судя по ауре, это был Черный Магистр!
Чтобы окончательно удостовериться в материальности гостя, Рыжов протянул руку и дотронулся до его плеча.
– Я сам, – сказал Виктор Робертович, полагая, что ему хотят помочь снять пальто.
«Пришел без приглашения», – понял чародей. Такие визиты к новичкам в магии, судя по литературе, добром не заканчиваются. Потрясенный Рыжов сделал еще два шага назад и оказался в комнате. Современные малогабаритные квартиры не рассчитаны на длительное бегство от кого бы то ни было. Виктор Робертович разделся и прошел в комнату следом за хозяином.
– Итак, вы – Игорь Николаевич Рыжов, доктор из двадцать девятого травмпункта? – во избежание недоразумений уточнил профессор.
«Дает понять, что ему известно все», – подумал начинающий экстрасенс, не чувствуя ничего, кроме панического страха.
– Да, – шепнули пересохшие губы. – Чем, собственно, обязан?..
Виктор Робертович с удивлением посмотрел на горящие свечи и непонятные предметы, загромождавшие туалетный столик. Все это было несколько необычно, но, будучи человеком воспитанным, он решил не обращать внимания. Слухи о странностях доктора подтверждались.
– Видите ли, коллега, вопрос несколько щекотливый...
«Снова „калека“», – от Рыжова не укрылся пронзительно пылающий взгляд Магистра. Никаких сомнений в том, что визит вызван существованием оберега, не осталось. Сама фигурка, слетевшая с кошачьего хвоста, лежала на расстоянии вытянутой руки.
– Помните, к Вам обращался чернокожий молодой человек с травмой колена?
«Все знает!» – запаниковал Игорь Николаевич и тут же на всякий случай солгал:
– Не припоминаю.
– Полноте, уважаемый, – укоризненно покачал головой профессор, – не всякий день приходится принимать негров. Вспомнили?
«Бесполезно!» – Рыжов обессиленно опустился на стул. Правда, мысль о невозможности что-либо скрыть от Магистра не помешала подцепить и сжать в кулаке оберег.
– Ах, да... Что-то такое было... – он обреченно замер, прикидывая, чем, может закончиться сегодняшняя встреча. По всему выходило, что ничем хорошим.
Виктор Робертович обрадовался ответу. Уличать человека во лжи – не самый лучший способ снискать его расположение. Появилась надежда добыть талисман Тампука мирным путем. Для закрепления наладившегося контакта и создания дружеской атмосферы он решил присесть. Единственное кресло в комнате было занято горшком с кактусом. Профессор взял цветок в руки, с удивлением отметив, что добрая половина иголок вырвана с корнем.
– Хм... мда-а... – активистом Гринписа он не был, поэтому просто поставил горшок на пол и сел. – Так вот, после визита к вам у пациента кое-что пропало. Догадываетесь что?
Запираться было бесполезно.
– Часть души... – Игорь Николаевич покорно опустил голову, ожидая кары.
– Можно и так выразиться, – озадаченно пробормотал Файнберг, – думаю, это произошло в достаточной мере случайно... – он сделал паузу, давая коллеге возможность с достоинством выйти из ситуации.
«Да, что и говорить – повезло», – вспомнил Рыжов о редкой удаче, а вслух произнес:
– Разумеется.
С одной стороны, профессору понравилась честность травматолога. С другой легкость признания настораживала.
– Понимаете, голубчик, речь идет о талисмане...
«Еще как понимаю», – подумал Игорь Николаевич.
Расставаться с оберегом отчаянно не хотелось.
Но страх перед Черным Магистром был слишком силен.
– У меня его нет, – чародей все же решился робко солгать.
Виктор Робертович поднялся с кресла и прошелся по комнате.
– А где он? – в профессорском голосе не было упрека, только дружеское понимание.
Процесс в глазах Рыжова продолжал прогрессировать. Магистр казался теперь черным бесформенным облаком вокруг бледной луны лица. Мягкость голоса предвещала немедленную вспышку ярости. Было понятно, что вопрос носит исключительно язвительный характер.
«Каюк! Сейчас начнет калечить!» – страх перерос в панику, и чародей не выдержал. Кисть разжалась. Оберег повис на шнурке, раскачиваясь в разные стороны. Было похоже, что гномик на веревочке издевательски помахивает фаллосом перед лицом неотвратимой опасности.
Файнберг не обратил внимания на замысловатое нэцкэ. Его задачей был камень в кожаном кисете на цепочке. Не дождавшись ответа, профессор повторил вопрос:
– Так где талисман, коллега?
«Не видит!» – ликующе запел визгливый рыжовский внутренний голос. История повторялась. Те черные люди, что в облике милиционеров приходили за оберегом, тоже не смогли его увидеть. Столь велика была сила магической фигурки, что, даже кинув его в темницу, они не сумели ничего сделать и просто отпустили домой.
– Видите ли, до вас приходили люди, – сказал Игорь Николаевич, твердо решив оберег не отдавать, – из милиции...
Такой оборот дела крайне озадачил Виктора Робертовича.
– Зачем?
– Не знаю, – слукавил Рыжов, у которого зародилась мудрая мысль – стравить преследующие его черные силы. Это был единственный шанс сохранить оберег и спастись самому. – Перерыли всю квартиру и забрали талисман. И меня тоже. Только что выпустили.
– А за что? – недоверчиво взглянул Файнберг.
На что прозвучал совершенно непонятный ответ:
– За все! – при этом собеседник широким жестом обвел комнату
В разряд «всего» вошли свечи из черного воска, библиотека чародея, сушеная лягушка на столе и заспиртованная змеиная голова в банке. В общем, весь интерьер, не присущий обычному доктору-травматологу. Неприятие правоохранительными органами оригинальности коллеги поставило профессора в тупик. Наличие в его собственной квартире скелета тоже, очевидно, могло смутить участкового. Виктор Робертович решил не углубляться в непонятные действия милиции, лишь уточнив:
– А кто конкретно? Из какого отделения?
Рыжов кинулся к тумбочке и вручил профессору простенькую желтоватую визитку: «Оперуполномоченный 108-го отделения милиции, капитан Потрошилов Альберт Степанович, рабочий телефон...»
– Он! – страшным шепотом сказал Игорь Николаевич, чувствуя, что удалось отвести беду. Черный Магистр перестал быть страшен. Начинающий чародей даже позволил себе улыбнуться.
Эта улыбка не укрылась от глаз профессора.
– Вы позволите? – спросил он, кладя визитку в карман.
– Разумеется! – Рыжов отчаянно закивал. – Талисман у него, будьте уверены!
Получив необходимую информацию, Виктор Робертович стал прощаться:
– Ну что ж, крайне признателен за помощь... – ему пришло в голову, что коллега все-таки взял чужое, и он сурово свел брови. – Хотя кое в чем вы сильно не правы!
«Как шибанет молнией напоследок», – подумал чародей, поспешно тесня клубок мрака в коридор.
– Прошу прощения, виноват, – лепетал он, подрагивая от вновь накатившего страха. – Все у него в милиции! – заверил он спину уходящего Черного Магистра.
– До свиданья, коллега, – попрощался Файнберг, и дверь за ним захлопнулась.
– Вот теперь друг друга и калечьте! – ликующе шепнул в темной прихожей Рыжов, прижимая оберег фаллосом к груди.
Глава 22
ГАДОСТЬ ИЗ АМЕРИКАНСКОГО БОЕВИКА
Кто и когда впервые назвал его Спецом, Игнат не помнил. Но кличка ему нравилась. Короткая и острая, как лезвие ножа. В свои сорок он имел за плечами полный набор необходимых для работы навыков и опыт. Как положено, от сумы до тюрьмы. Когда он появился во дворе дома номер тринадцать, Файнберг уже около часа ковырялся в поврежденном сознании травматолога.
Игнат сел на детскую скамейку и прикрыл глаза. В голове было спокойно и пусто. В том, что человек с фотографии еще не вышел, Спец не сомневался. Отход «наружки» Игнат отследил, а те не бросили бы клиента без присмотра. Оставалось ждать. Чувства его обострились. Глаза замечали любое движение, уши по-волчьи ловили каждый звук. Время от времени приходилось стряхивать снег, быстро собиравшийся в белое кольцо на полях шляпы.
Внезапно что-то изменилось. Он еще не знал, что именно, но спина напряглась. Спец оперся руками о край скамейки. Предчувствие боя теплой волной разлилось по телу, приводя в порядок нервы, распределяя силы. Степень риска не давала возможности ошибаться.
«Трое, – слух отчетливо зафиксировал мягкий хруст снега под чужими ногами. – Один впереди, потом остальные». Игнат спокойно сидел до последнего. «Три, два, один, пора!» – Спец лег на скамейку, вытянув руки над головой...
* * *
После столкновения с головой старшего бригады «наружки» ФСБ, наркоман очнулся через шесть минут. Над ним стояли и курили друзья.
– С возвращением. Ну, как там? – самый маленький кивнул на небо.
Длинный растер рукавом по лицу вытекающую из носа кровь и приложил комок снега.
– Что это было?
– Он тебя поцеловал, – коротышка курил мелкими и частыми затяжками.
Приятеля вырвало. Его выворачивало долго и безжалостно, как это умеет делать героин.
– Ну что, раскумарился? – мелкий злобно хихикнул.
Третий участник налета на оперативников федеральной службы стоял в стороне и нервно икал. Ему было хуже всех.
– Скоты, твари, денег им жалко! Набили карманы, суки, и ходят! – его трясло от злобы. – Чё делать будем? Я к утру в белые тапки переобуюсь.
– Братва! Гля! – коротышка помахал рукой. – Пальто и шляпа.
Все трое посмотрели во двор. Сердца лихорадочно заколотились. Сразу стало легче. Еще немного, и приближающий смерть спасительный укол ненадолго вернет их к жизни. Как это произойдет, им было неважно – лишь бы скорее. Длинный достал нож. Никто не удивился. Такое уже бывало, и не однажды. Плевать, что сейчас будет, зато потом станет хорошо.
– Спокойно. – Длинный облизал пересохшие, испачканные рвотой губы. – Мужик здоровый и на пьяного не катит. Подходим тихо. Я бью – вы страхуете.
Они приближались, как голодные волки к добыче, высунув языки и жадно хватая воздух открытыми ртами. Жертва сидела, не шелохнувшись. Длинный поднял над головой нож и изо всех сил воткнул его... в пустоту.
Когда тело с ножом в руках пролетало над Игнатом, тренированные мышцы брюшного пресса мощно сократились, сгибая корпус пополам. Сильные руки чуть изменили траекторию полета наркомана, а затем с хрустом сломали шею. Спец был уже на ногах. Шляпа аккуратно лежала на краю скамейки, собирая на полях очередное белое колечко.
Скользкий снег не позволил остановиться резко, двое других продолжали движение. Коротышка среагировал быстрее и рухнул на землю. Трусость продлила ему жизнь еще на несколько минут. Последний из нападавших продолжал бежать, когда что-то твердое сильно ударила в горло. Все произошло мгновенно. Сначала нестерпимо захотелось кашлять, затем жуткая боль вырвала из груди сдавленный крик, похожий на мычание. Голову сдавил железный обруч, потом он лопнул, и пришла смерть.
Кожаная куртка хорошо скользила по мокрому снегу. Инерция услужливо докатила коротышку до места событий. Прямо под ноги Игната. Ботинок с рифленой подошвой лег на лицо, и губы наркомана вытянулись в трубочку.
– Чего надо-то было? – тихо спросили сверху.
– Дозу, – быстро ответили из-под ботинка.
Игнат давно научился точно определять, врут ему перед смертью или нет. На этот раз он не сомневался, но все же спросил.
– Файнберга знаешь?
– Нет, – голос снизу чуть дрожал.
Спец удовлетворенно кивнул. Он не спеша нагнулся, вынул из руки длинного нож и спокойно проговорил.
– Сегодня твой день, парень. Ломок больше не будет.
Длинное лезвие самодельного ножа по самую рукоятку медленно вошло в сердце.
* * *
Несколько минут спустя, из подъезда, подняв воротник и зябко поеживаясь, вышел профессор. Он шел, пожимая плечами, с выражением явного недоумения на лице.
– Виктор Робертович! Одну секундочку! – внезапно окликнул его незнакомый голос.
Файнберг обернулся.
– Я не ошибся, Вы – Виктор Робертович Файнберг?
Невысокого роста мужчина в широкополой шляпе быстрым шагом догонял его, демонстративно выставив вперед руки, как бы показывая, что в них ничего нет.
– Да, это я. А с кем, простите, имею честь?..
Мужчина подошел совсем близко. Даже слишком...
Что произошло потом, Файнберг сообразить не успел. Если бы не сильная боль в шее, он подумал бы, что упал в обморок. Так оно, собственно, и было. Любой потерял бы сознание, получив профессиональный удар по сонной артерии, на несколько секунд лишивший мозг кислорода.
Очнулся он между двумя мусорными контейнерами, лежа в зловонной грязи со связанными за спиной руками. Над ним стоял человек в широкополой шляпе.
– Ну, ты меня сильно удивил, профессор. Так близко подпустить к себе незнакомого человека... Даже я себе такого не позволяю, хоть и не война. Староват ты для этих игр, дружище.
– Вы меня, наверное, с кем-то спутали.
– Фу-у. Какая гадость. Это прямо из американского боевика. Ты долго отпираешься, в надежде на чью-то помощь. Она все не приходит. Я тебя пытаю, ты мне все выкладываешь, и тут тебя спасают, а меня убивают. Так?
– Так! – донеслось откуда-то сзади.
Тяжелая крышка мусорного бачка опустилась на голову расслабившегося от такой легкой победы Спеца. Он рухнул рядом с Файнбергом, окончательно испортив профессору пальто брызгами помоев.
– Ну, ты, Витя, даешь! – Виктория Борисовна, с крышкой в руках, разглядывала поле боя. – Столько всего интересного за один вечер! Вставай, чего лежишь? Простудишься, не дай Бог. – Она протянула руку. – Чего ты с этим ненормальным так долго сидел? Я тут чуть не околела. Как честный человек, ты мне должен поставить бутылку.
Женщина помогла профессору подняться и оторвать от запястий скотч. У Файнберга на глазах стояли слезы.
– Ну все, все. Я уже здесь. Давай-ка нашего друга немного поспрашиваем, если ты не против.
Однако попытки привести Игната в чувство ни к чему не привели. Несмотря на участие хирурга-профессора.
– Похоже, я перестаралась. Но у меня есть смягчающие обстоятельства – тебя было жалко.
– Спасибо, Витя, – профессор с благодарностью посмотрел на свою спасительницу.
– Не за что. Значит, так. Человеку плохо. Он еще кое-что должен нам рассказать, а потому оставить его у помойки мы, как честные люди, не можем. Что делать?
– Вызывать «скорую», – ответил Виктор Робертович и развел руками.
– На лету схватываешь. Настоящий профессор. Вон на углу будка. Телефон работает. Я проверяла. Иди с Богом, а я его покараулю.
До приезда «скорой» Спец успел дважды хлопнуть глазами и промычать что-то бессвязное. Крепкий организм медленно приходил в чувство. Часть скотча, снятого с рук Виктора Робертовича, теперь склеила губы Игната. Остальной кусок перекочевал на его запястья.
«Скорая» медленно въехала во двор и осветила фарами помойку. Щурясь от. яркого света, Виктор Робертович призывно замахал рукой. Убедившись в наличии лежащего на земле человека, водитель милосердно переключил свет с дальнего на ближний. Дверца картинно распахнулась, и возле мусорного бака приземлился... Димон.
Улыбающиеся лица старых знакомых, заклеенный рот и связанные руки лежащего на земле человека он расценил по-своему Отступив прямехонько в лужу, которую только что ловко перепрыгнул, фельдшер быстро полез обратно в кабину. Водитель, видимо, раньше рассмотревший, кто их вызвал, сидел, вцепившись в руль, и, шевеля усами, тихо повторял:
– Ма-ма, ма-ма.
– Прости, Семеныч, – Димон посмотрел на друга. – Это все из-за меня.
– Спокойно, сейчас мы от них оторвемся! – вдруг заорал водила и стал лихорадочно втыкать ригельный ключ от квартиры в замок зажигания.
– Стоять! – тихий голос прекратил всякие движения в кабине.
У дверцы фельдшера с вытянутой вперед рукой стояла Хана. Димон зажмурился. В одно мгновение в голове вместо детства, отрочества и юности промелькнули белая задница фельдшерицы Ирки, бутылка водки с кухни Ханы и пятьсот рублей, отданные Семенычу.
Гром выстрела все не раздавался, и алчный медработник медленно открыл глаза. Перед ними маячило зеленое лицо американского президента Франклина. Мысли приобрели другое направление. Ирка, водка и сотня долларов теперь из разряда предсмертных воспоминаний перешли в понятие простого человеческого счастья.
– Снова туда?
– Именно, – из-под руки Виктории Борисовны высунулся вонючий, весь в помоях, профессор.
– Семеныч? – Димон с мольбой посмотрел на соратника. – Пополам?
– Идет, – буркнул куда-то в усы водила. – Но грузить будете сами, – он виновато посмотрел на женщину с валютой в руках и добавил:
– Мне нельзя – спина болит.
Через десять минут машина с красным крестом на боку под вой сирены выползла со двора и взяла курс на «Панацею». Ехали молча, под бряканье инструментов и плохо закрепленной каталки. Виктория Борисовна с интересом всматривалась в лицо очередного «пациента».
– Уж очень резкий парень попался. Может, его зафиксировать? – она взглянула на Файнберга.
Профессор раздвинул пальцами веки пациента и взглянул на зрачки.
– Поверьте, коллега, этого человека можно не привязывать минимум неделю. Над ним явно поработал профессионал,
– Ну-ну, – задумчиво промычала Хана и нервно крикнула:
– Семеныч! Тебя разбудить нужно, что ли?
Машина подпрыгнула почти на месте и резко вошла в поворот.
