Текст книги "Там, где есть тьма, там есть свет"

Автор книги: Валерий Строкин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 10 страниц)

Оставив Вит-Ала, они окружили меня, Висту и Белого веселой галдящей толпой. Волк-альбинос, уже знакомый с ними, носился по кругу, возбужденно повизгивая и щелкая зубами.

На миг показалось, что ферры бесцеремонно копаются в моей голове. Я нахмурился, ощущение пропало. Тонкие пальцы пробежали по лезвию моего меча. Кто-то осторожно потрогал волосы Висты. Я почувствовал себя окруженным детьми. Только глаза их выдавали – цепкие, внимательные и мудрые глаза, в них застыли знания, пережившие Черную Зиму. Их было очень трудно отличить друг от друга, так они были похожи. Одинаковые лица, водящие вокруг нас любопытный хоровод.

– Что вы хотите? – спросил один из ферров у Вит-Ала. – Мы вчера увидели вас в свои приборы. Главный Инженер болен, он не смог встретить вас.

– Он, наверное, скоро умрет, – добавил другой фер.

– Он стар, – раздался голос третьего.

– Откуда ты пришел? – спросили меня. – На лесных людей ты не похож, на моска тоже не похож. Значит, люди есть еще где-то.

– Я из Вистбадской долины.

– Где она – долина Вистбада? – название долины выговорили очень аккуратно.

– Далеко, – я махнул в сторону юга, – там, за джунглями начинается моя равнина.

– О... мы слышали. Да, мы слышали, – подхватили звонкие голоса. – Ты, конечно же, расскажешь нам о своей долине?

– Обязательно, она прекрасна.

– Ты знаешь другие земли, где живут люди?

– В джунглях.

– Мы знаем о них.

– Моски на острове Пармы.

– Мы знаем, мы знаем.

– Больше нам никто не известен. Мы окружены джунглями, а на море господствуют корабли Пармы.

– Парма! – воскликнул, словно птица крикнула, жалобно и пронзительно один из ферров. – Наши посты прошлым вечером видели большой огонь над островом.

– Горел остров, его сожгли моски, – подсказал другой ферр.

– Моски? – я растерянно посмотрел на Вит-Ала.

Он пожал плечами:

– Я предупреждал тебя, начинается война. Их нападение было неожиданным для пармцев, но они слишком крепкие мужчины, чтобы так просто сдаться.

– У москов корабли не хуже, чем у пиратов пармы, – возразил я.

– Главный Инженер ждет вас. Вы поедете к нам в город?

– Мы живем в глубине Блестящих пустынь.У нас очень красивый город.

– Нам надо спешить, – сказал я и подумал: "О, Боги, опять спешить... Спешить – это только для таких дураков, как я, умные говорят: "Тише едешь, дальше будешь". И ведь правильно говорят..." – Так скоро моски окажутся в долине Вистбада. Нам надо спешить, – повторил я, думая о том, что еще могу успеть предотвратить кровопролитие.

Опять Дар? Посмотрим.

Мой локоть сжали пальцы Висты.

– Я думаю, что мой народ может стать вашим союзником.

– Мы не успеем предупредить, – пробормотал Белый. – Хоть мы и в состоянии войны с москами, никто не ждет их ответного нападения.

Ферры, переглядываясь между собой, ждали объяснений. Вит-Ал стал что-то объяснять, они окружили двухголового гиганта. Я невольно покачал головой. Интересно, сколько их живет в городе? У этих маленьких мудрецов должен быть странный и красивый город. Только мудрость не спасала их от вымирания, они не привыкли сражаться за свою жизнь. Они вырождаются, так всегда бывает с народами, замкнувшимися в себе. Вит-Ал мало успел рассказать о феррах, почти ничего о своей жизни среди этого народа, но было видно, что он очень любит этот маленький щебечущий народец и они платят ему тем же. Еще сегодня рано утром я мечтал о том, что посещу их легендарный город, выращенный ими в центре пустыни оазис, но сейчас, после упоминания об острове Пармы и постигшей его судьбе, поездка в их таинственный город отодвигалась в необозримое будущее... Моски напомнили о себе островом Пармы, я не хотел думать о том, что будет, когда они ворвутся в мою прекрасную цветущую долину. Я представил мечущиеся по долине пожары и полки москов, марширующих к столице. Молодой князь Дрон, ты не успеешь подготовиться к войне. Ольг? Я все еще не верил в его предательство, но Вит-Ал постоянно утверждал, что он с москами и темными жрецами, подготовившими заговор против Дрона. Жрецы Темного могут поднять за собой и часть все еще верных прихожан. Моски и жрецы добьются многого, если на трон сядет Ольг. Значит, гражданская война? Опять сражение светлых и темных сил... Лесной народ – варны, как они отреагируют? Могут заключить союз с москами против нас и отомстить за последнее поражение... Лесной народ вместе с москами осаждает Вистбад... Конец княжества, возвращение культа Темного и начало жертвоприношений... Как хрупок и неустойчив мир.

– О чем ты задумался? – спросила Виста, тревожно глядя на меня.

– Ни о чем, – я улыбнулся.

Она прильнула ко мне, обняла за плечи:

– Ты ведь мой герой, князь Алый. С тобой мне никогда не бывает страшно. Дом Прола будет на стороне Вистбада, в джунглях он имеет большой вес, это один из главных Домов, – Виста озорно улыбнулась, – Если, конечно, ты не отвергнешь их старшую и самую любимую дочь.

– Я очень тебя люблю, – прошептал я, касаясь губами бархатного тепла щеки.

Ферры искоса поглядывали на нас.

– Вы можете перенести нас на другую границу Блестящих пустынь? спросил я у них. – Сожалею, но сейчас такое время, что нам некогда посетить ваш город.

– Мы знаем, – ферры закивали головами. – Вит-Ал нам все рассказал. Мы поможем вам. Это единственно, что мы можем для вас сделать.

– Мы не любим и не умеем воевать. Каждая война может приблизить или возвратить Черную Зиму.

Вит-Ал обнял меня и Висту:

– Сожалею, но здесь я тоже должен с вами проститься. Я поеду на одной из лодок, как и говорил, в город ферров.

– Ты бы очень нам пригодился, – ответил я, обнимая двухголового гиганта.

– Ты и без меня неплохо справляешься, – ответил Вит-Ал. – Теперь ты видел, кто такие ферры, пройдет еще полвека и они исчезнут в этой Стеклянной пустыне. Память об этом народе долго не проживет. Мне надо помочь им. Главный Инженер, мой друг и учитель, хоть от старости нет лекарства, я попробую подарить ему еще несколько лет жизни

– Мне казалось, что мы с тобой расстанемся не так скоро. Ты стал моим другом и учителем.

– И моим, добавила Виста, – Ты вернешься?

Две головы усмехнулись:

– Конечно вернемся, куда мы денемся.

– Возвращайся и приводи с собой народ ферров. Они мудры, а мудрость и знания бесценны, ты сам так говорил. Пусть их кровь смешается с кровью моего народа.

Две головы улыбнулись:

– Вот теперь ты заговорил, как настоящий вождь. Я рад, что мы тебя чему-то научили, но учись делать выводы сам, а потом уж совершать поступки.

– Ты назвал меня терминатором.

– В каждом человеке есть такая граница, – ответил Вит.

Он хлопнул меня по плечу:

– До встречи.

– До встречи.

Виста расцеловала обе головы. Смеясь, гигант схватил ее и высоко подкинул. Легко поймал и опустил на землю:

– Надеюсь, что успею на вашу свадьбу.

Виста покраснела и сказала:

– Мы тебя подождем.

– Спасибо тебе за все и удачи во всем, – сказал Белый, крепко пожимая руки Вит-Алу.

Форд прочувствовал ситуацию и лизнул руку Висте, затем кинулся, повизгивая к Белому, они успели неплохо сдружиться. Подошел ко мне. Я взлохматил его белый загривок...

...Мы разъехались в разные стороны: три лодки помчались на юг, унося меня, Висту и Белого; две на запад, вглубь Блестящих пустынь к загадочному городу ферров, с Вит-Алом и волком-альбиносом.

Ферр, улыбаясь, поцокал языком:

– Хороший ветер, вечером будем на месте, – он управлял парусом, я сидел рядом, рассматривая лодку и парус, на пустыню было невыносимо смотреть, как она не слепит глаза феррам.

Сила привычки?

Полозья саней скрипели по блестящей, желто-красной поверхности. Блестящая корка протянулась от горизонта к горизонту, окружая нас со всех сторон. Она невыносима, как только ферры могут считать пустыню своим домом.

– Ты закрой глаза, тебе будет лучше. Только пристегнись ремнями. Спи. Хочешь, я спою тебе песню?

Я пристегнулся ремнем и лег на жесткое дно лодки:

– Песню? Спой.

Ферр запел, я плохо разбирал слова песни, наконец, ее смысл дошел до меня, и я с интересом слушал:

"... Не радостей я жду – прошу тебя понять!

Я брошусь в вихрь мучительной отрады,

Влюбленной злобы, сладостной досады;

Мой дух от жажды знанья исцелен,

Откроется всем горестям, дано в его судьбине,

Все испытать, изведать должен он!

Я обниму в своем духовном взоре

Всю высоту его, всю глубину;

Все счастье человечества, все горе

Все соберу я в грудь свою одну,

До широты его свой кругозор раздвину

И с ним в конце концов я разобьюсь и сгину!*

(*Из И.В.Гёте "Фауст")

Некоторые слова я не понимал, но смысл... Ферр пел замечательно, я никогда раньше не слышал таких песен. Когда он замолчал, я спросил его о песне.

– О-о-о! – торжественно протянул певец, – Эти гимны были сочинены еще до Черной Зимы великим поэтом прошлого – Гёте.

– У вас есть древние книги?

– Есть, но не так много, как хотелось бы. Времена древних, это золотой век, человек стал равен Богу.

– Вот это и погубило Ушельцев.

– Они – наши предки. Мы – это они. Война погубила их, Черная Зима вырастила нас. Начинается новое великое зарождение человечества. Нам надо заново все открывать – землю, природу, людей и животных, космос... И когда-нибудь мы поднимемся в своих знаниях выше Ушельцев.

– Скажи, а правда, что на Луне могут жить наши предки или жили?

– У нас в городе есть приборы, позволяющие наблюдать за небом и видеть близко Луну. Старший Инженер называет главный прибор "телескопом", им еще пользовались древние. К сожалению, луна пустынна. Я видел ее. У нее появилось много новых, можно считать, недавних кратеров, была составлена новая карта лунной поверхности и ее сравнили со старой. Там тоже была война и она не оставила после себя жизни. Без специальных, построенных со своей атмосферой городов, там нельзя жить. Но ведь кроме Луны есть еще Марс. Ты знаешь о других планетах, обращающихся вокруг Солнца, кроме нашей Земли?

– Нет, – смущенно ответил я.

– Вокруг Солнца – источника жизни и тепла, так называемого Светлого, вращаются двенадцать планет: Марс, Меркурий, Венера, Планета Кольцо...

– Мне это ни о чем не говорит, – перебил я. – Слушая тебя, я думаю, что народ ферров мог бы жить с моим народом и учить его. Если бы вы пришли в Вистбад и поделились своими знаниями. Разве вам не нужны ученики? Или вы предпочитаете свои знания сохранять?

– Однажды мы пришли к людям, – грустно заметил ферр.

– Скажи, кто не совершал ошибок? Это было слишком давно. Погоди, вот закончится смута... Что вы знаете о мире, в котором живете? Вы даже не знаете, что существует великое княжество Вистбад, – Я начал рассказывать ферру историю Вистбадской долины и о деяниях князя Владимира Победителя, о школах, которые открывают жрецы Светлого.

Незаметно для себя пересказал свою историю.

Ферр удивленно слушал, покачивал головой, следил за парусом... Полозья санок скрипели по застывшей корке, в которую превратилась цветущая в прошлом земля... Когда я закончил свой рассказа, ферр задумчиво сказал:

– Ты прав, брат Альк, мы действительно привыкли к этим пустыням, так привыкли, что сами превращаемся в ушельцев. Я передам наш разговор Главному Инженеру.

– Он ваш правитель?

– Да, у нас выборное правительство сроком на пять лет. У нас есть младшие инженеры и их помощники-механики. Я мех.

– Скажи, на других краях пустыни вы бывали?

– Мы организовывали несколько экспедиций, но никто не добирался до западного и восточного края пустыни. Она бесконечна. У нас есть древние карты, но наших сил не хватает, чтобы их проверить. После последней войны и времени Черной Зимы наша Земля очень сильно изменилась.

– Вместе с другими народами это легче узнать.

– Альк! – мне кричала из соседних саней Виста. – Я вижу впереди джунгли! – Ее приключения заканчивались, она была дома.

– Это узкая полоса джунглей, за ними находится море и остров Пармы, сказал ферр.

Солнце еще не успело сесть, когда ферры высадили нас у кромки стеклянных пустынь. Я пригласил их провести с нами ночь, но они только вежливо улыбнулись и отказались:

– Нет нам надо уходить.

Ферр, правивший парусом в моей лодке, сказал:

– Мы боимся этих земель, слишком жестоко нас здесь наказали. Я помню твой рассказ и передам его Главному Инженеру. Мы будем решать, как быть дальше.

Ферры быстро пожали нам руки, прыгнули в свои легкие лодки, расправили паруса. Мы долго глядели им вслед, пока они были заметны: три вытянутые сухопутные лодки с треугольными парусами на фоне красного диска заходящего солнца. Казалось, что они мчатся к центру этого огненного глаза.

Виста положила мне на плечо руку:

– Теперь мой дом – это твой дом, ты не должен бояться нашего зеленого царства.

– Я не боюсь. Я приношу к твоим ногам зеленую веселую долину Вистбада.

– В этих джунглях находится Дом Феникса. Моя мать принадлежала к этому Дому. Нас должны хорошо принять.

– Дом Феникса может помочь нам в борьбе против москов и жрецов Темного?

– Я не знаю, нам надо поговорить с ними.

– Конечно, – Я с наслаждением вдыхал вечерние ароматы, струящиеся из близкого леса.

Меж нами границей протянулась широкая каменная полоса.

Мы перешли вброд каменную застывшую реку, выбрали место для ночевки. Устроившись на огромных ветвях Буи, спрятавшись в тени густой раскидистой кроны, Виста говорила, что видела гигантские Буи, которые своей кроной накрывали целые деревни. По толстым широким веткам такого дерева можно было свободно гулять, не боясь свалиться.

– Для Фениксов дерево Буи священно, – говорила за ужином Виста. – Дом Феникса живет на огромном дереве, внутри и на его ветках...

Разговор не клеился, путешествие на лодках ферров всех утомило.

Я растянулся на широкой ветке и сразу же закрыл глаза. Из тьмы выплыла Стеклянная пустыня, по ее поверхности побежали огненные всполохи, она покрылась блестящей рябью, словно озерная вода, играя под солнечными лучами. Над ее поверхностью вспыхивали и гасли огненные снежинки. Я чувствовал, как болезненно слезятся глаза, нервно вздрагивают воспаленные веки... Я спал неспокойно, все время казалось, что падаю с дерева, хотя рядом со мной могли улечься еще несколько человек. Среди ночи по лесу пронесся разъяренный охотничий рык... Сквозь сон я слышал, как кто-то копошится под деревом, доносилось чье-то повизгивание и чавканье... спина затекла... голова трещала, полубессознательное состояние встряхивало меня ночными шумами и криками, затем вновь опускало в свою черную бездну без сновидений.

На рассвете надо мной промелькнула тень огромной птицы, мне показалось, что у нее человеческое лицо. Я отнес это к полубредовой яви... Часто вертелся с боку на бок... чем ближе к дому, тем сильнее начинает тяготить дорога, каждый шаг кажется медленным, хочется перейти на бег...

Большие глаза ферра, не мигая, уставились на меня, какие-то полубезумные, дикие и тревожные. Какие кошмары, я застонал, отмахиваясь от видения. Глаза исчезли, меня обдало сильным порывом ветра. Сквозь полусон донеслось хлопанье больших крыльев...

...Наступила долгожданная предрассветная тишина... Светает, вот дела, я ловлю себя на том, что сплю с открытыми глазами.

Тусклый рассвет едва пробивался сквозь мелкие, цвета меди, листики Буи. "Такой гигант и такие маленькие листочки", – усмехаюсь я и закрываю глаза...

Кажется, что прошло одно мгновение, меня трясут за плечо, я слышу ласковый голос Висты:

– Вставай, соня, пора просыпаться... Альк, вставай...

Со вздохами и горькими сожалениями я с трудом открываю глаза. О, Свет, как они болят, проклятая пустыня обесцветила их и выпила всю влагу. Виста протягивает мне белый цветок, наполненный водой.

– Умой лицо и тщательно промой глаза, тебе станет легче, – советует она.

– Ты очень красивая, – улыбаясь, отвечаю я.

Глава 16

"...если в сердце твое змеей проскользнет страх, холод оденет оковы на тело и вернутся кошмары о времени Черной Зимы – выйди навстречу Солнцу, первым его лучам, они исцелят тебя – божественные лики Светлого, убивающего Ночь".

(Хроника-Хроник)

Мы вышли к морю...

Бескрайняя изумрудно-сапфировая равнина с белыми гребешками, венчающими волны, урча, наползала на песчаную полосу берега, тянула за собой коричневые водоросли, студенистую массу мелких медуз, шипящие пузырьки растаявших у берега пены и волн.

– Вот оно какое... море, – благоговейно прошептала Виста.

– Это твои глаза, – я улыбнулся, – твоя улыбка, твой голос – шум моря. Все это, весь мир – ты.

Виста весело рассмеялась:

– Я никогда не видела моря. Оно такое большое, берегов не видно.

– Это точно, оно даже больше стеклянных пустынь, – подтвердил Белый, забираясь по щиколотку в воду.

Приставив ладонь к глазам, он всматривался в линию горизонта, словно способен был увидеть остров Пармы.

– Моя мать с побережья, она часто рассказывала мне о море, но я даже не представляла, что оно такое.

– Какое?

– Такое красивое. – Виста подбежала к Белому, с визгом отскочила обратно. – Какая прелесть, у моей матери было ожерелье из перламутровых раковин. Если их приложить к уху, то можно услышать шум моря.

Я скинул с себя одежды и побежал к воде, не смущаясь своей наготы. Белый хмурился, глядя вдаль и крепче сжимал свой огромный топор, подаренный ему Вит-Алом. Вода была теплой. Волна ударила в грудь, окатила плечи, покачнула, захлестнула, обняла, потащила вслед за собой, словно говорила: "Я рада видеть тебя, наконец-то ты вернулся, давай я смою с тебя всю дорожную пыль и грязь, сниму усталость". Я глубоко дышал, пропитываясь запахами соли, водорослей, йода, мокрого ветра...

Мы плескались, как дети, гонялись друг за другом, плескали водой, хохотали, я шутливо боролся с Белым, нырял за яркими камушками и раковинами, как бесценное богатство, подносил их Висте.

– Посмотри туда, – воскликнула Виста, показывая за мое плечо.

Я оглянулся. Далеко в море плыл морской змей. Из воды торчала длинная изогнутая шея, ее окружала красная грива, похожая на проросшие водоросли. На маленькой плоской голове можно было разглядеть красные рога. Змей уходил в синюю морскую даль в сторону острова Пармы.

Я обнял Висту:

– Не бойся, он не тронет нас. Увидеть морского царя – хороший знак. На острове Пармы морской змей изображен на гербе, его изображениями они украшают носы своих кораблей. Он не трогает людей.

– Ферры сказали, что от острова ничего не осталось, – напомнил Белый.

После его мрачных слов мы быстро выбрались из воды.

– Нам надо идти, время дорого, – торопил Белый...

Мы быстро оделись.

Не прошло и месяца, а каким насыщенным он был, сколько событий...

Наш небольшой отряд двинулся вдоль берега. Прошло несколько часов, на горизонте в море проступили темно-синие очертания гор острова Пармы. Что же там произошло? Тоскливо крича, над нами носились чайки, если бы можно было их расспросить...

– Раньше у берега можно было встретить хоть один корабль или увидеть парус, – Белый сплюнул на песок: – Никого – значит, ферры не лгали.

В тот день Виста подстрелила на окраине джунглей трех лесных куриц, этого вполне хватило на роскошный обед и ужин – запасы, выданные Вит-Алом, наш желудок давно переварил.

Ночь провели на берегу моря, на вершине огромного плоского валуна, неизвестно, какая судьба доставила его и кинула здесь. Развели костер, дежурили, разбив ночь на три части. Надеялись, что свет костра заметят охотники из Дома Феникса или же он привлечет рыбачью лодку пармцев.

На мое дежурство пришлись последние ночные часы, полные неясного шума из близких джунглей, доносящихся из моря всплесков. Я слышал, как недалеко плюхнуло по воде громадное тело, пронеслось протяжное: "Уф-фф-ф." Кто там и что там такое? Ничего не видно, луну скрыли темные кучевые облака, не удивлюсь, если с утра пойдет дождь. Я был мало знаком с морем, его бескрайняя даль и глубина были неизвестны и этим пугали. То ли дело наша Витьба – полноводная, широкая, тихая и спокойная река, пересекающая зеленую долину Вистбада. Ее берега – свободные открытые долины и луга, заросшие густой ярко-зеленой травой, редкими дубовыми рощами, молодым, светлым и прозрачным березняком... Я вновь вспомнил о своем доме. Он совсем близок. Вместе с зелеными равнинами перед глазами встали марширующие отряды москов, жрецы Темного, открывающие город, сдающие его без боя, Дрон, лежащий в луже крови с отсеченной головой...

Рано утром мы вошли в джунгли. Виста приняла на себя добровольную роль проводника-разведчика, шла впереди, ловко двигаясь среди пестрого и разнообразного океана зелени. Я замыкал свой небольшой отряд. Пронзительно верещали наглые, невидимые в густой листве птицы, оповещая окрестности о нашем присутствии, шумели, роясь над нами, но не причиняя вреда, насекомые.

Виста подняла руку, наш отряд замер. Я выглянул через ее плечо. Впереди нашу тропинку пересекало двигающееся желто-коричневое бревно древесного червяка. Я с опаской посмотрел наверх. Над нами сомкнулись похожие на кинжалы, длинные острые листья, кружева высоких крон, сквозь которые просвечивали редкие солнечные лучи.

Древесный червяк, не обратив на нас внимания, скрылся в гуще папоротника. Мы продолжили путь. Вскоре впереди мы услышали шум воды. Белый оглянулся, на его лице была редкая улыбка.

– Это Витьба, впадающая в море. Река с нашей равнины.

– Витьба! – воскликнул я, обнимая его за плечи. Это самая короткая дорога к дому, с которой невозможно сбиться.

Виста сердито погрозила нам:

– Джунгли любят тишину.

Тропинка повернула направо и через некоторое время среди деревьев можно было заметить блеск солнца на черной поверхности реки Витьбы. Ускорив шаги, мы вышли на маленькую полянку, утоптанную зверьми. Здесь был водопой. Лесная Витьба отличалась от степной, сжатая берегами и каменными россыпями, она, обретя резвость и скорость, неслась навстречу матери-морю. Левый берег нависал над ней высоким суглинистым обрывом. У берегов древесное кладбище из прибитых к берегу стволов деревьев, заросших мхом и незнакомыми ярко-красными, мелкими цветками, над которыми носились стаи насекомых, порхали чуть ли не метровые, черные с красным, бабочки. Мелькнула серебристая тень с оранжевым треугольником на спине и исчезла в темной воде. Из зубастой пасти рыбины торчала трепещущая половинка черного крыла. Мы спустились к берегу.

– Будьте осторожны, здесь водятся крокодилы и хищные плавуны, предупредила Виста.

– Звериный водопой – безопасное место, – возразил Белый.

За нами раздался треск и рев, заставивший все волосы, что есть на теле, испуганно встать дыбом. Я медленно повернулся, рука автоматически нащупала рукоятку "Гордого" и судорожно сжала ее. "Ну вот мы и встретились", промелькнула мысль.

Перекрывая тропинку и путь к отступлению, навстречу нам двигалась огромная четырехрукая человеко-обезьяна. Она раскрыла пасть, обнажая пару страшных клыков, четыре руки одновременно ударили в темно-зеленую каракулевую грудь, исторгая из глотки леденящий душу рык. Три метра сплошных мускулов. Я вспомнил Вит-Ала, это была почти его весовая категория. Обезьяна замерла, длинные паучьи лапы скребли по земле, острые когти оставляли на ней неровные длинные раны. Два рубиновых глаза грозно уставились на меня из-под глубоких глазниц-пещер, над которыми нависали густые темно-зеленые брови. Я поднял меч. Рядом встал с секирой Белый. Виста вскинула лук.

– Вот мы и пришли домой, – процедил я сквозь зубы.

Человеко-обезьяна ухмылялась или скалилась, демонстрируя нам великолепные образчики своих желтых клыков, по ним струилась, капая на зеленую грудь и землю, пена.

– Она еще не определила, с кого начать обед, – сказал Белый.

Человеко-обезьяна зарычала.

– Ну-ну, милая моя, успокойся, – миролюбиво прошептал я.

За спиной обезьяны, на тропе раздались неожиданные крики и свист.

– Дом Феникса! – радостно воскликнула Виста. – Это их клич.

Жменя стрел пролетела над головой человеко-обезьяны. Она сердито защелкала и засвистела, посылая неожиданной помощи проклятия. Резко и внезапно человеко-обезьяна подпрыгнула вверх. Две лапы обхватили затрещавший под ее тяжестью сук. Рывок, скачок и... человеко-обезьяна, громко щелкая и свистя, исчезла в густой зеленой листве дерева, оставив после себя едкий тяжелый запах не знающих чистки зубов.

На тропинке появились воины-охотники из Дома Феникса. Растолкав нас, Виста кинулась им навстречу.

Глава 17

"Темный сам ищет свои жертвы. Когда он их находит, у них два выбора служить ему или питать его дух... Кровь! Вот его лакомство. Дух! Вот его цель. Я предостерегаю вас служить ему и повиноваться, превратиться в его раба... Темный есть везде, ибо тьма – дом его..."

(Хроника Черной Зимы)

Мы попали в Дом Феникса. Я увидел их священное, самое огромное в мире дерево Буи – необъятное, похожее на скалу, с окаменевшей твердой корой. Его крона скрывала под собой всю лесную поляну, чистую и ухоженную. Отдельные стволы – побеги дерева-великана, уже прорывались в джунгли, вели борьбу за свое место под солнцем. У основания земли некогда было огромное дупло, теперь его тщательно вычистили, украсили по краям резными фигурками птиц Фениксов. Сделали внутри огромную деревянную пещеру, где жили старейшины Дома и женщины с детьми, молодые мужчины жили на огромных стволах-побегах. В пещере дерева Буи обходились без огня. Розовые древесные, отполированные стены слабо форфорисцировали и давали достаточно света. В пещере-Доме нас встретил глава – высокий, сухой старик, чем-то напоминающий один из побегов дерева. Его волосы были заплетены в две серебряные косички. У него было розовое, похожее на древесину Буи лицо, на впалых щеках были вытатуированы две птицы Феникс. У него был пронзительный глубокий взгляд. Глава, облаченный в зеленую тунику, стоял у входа в Дом, опираясь на розовый посох Буи. Рядом с ним вытянулись две шеренги воинов, за ними женщины и дети, с любопытством разглядывающие нас. Совсем недавно нас так встречали в Доме Прола. Я улыбнулся, вспоминая напиток героев, было бы неплохо, если бы мне и здесь предложили его отведать.

Мы почтительно поклонились старцу. В знак приветствия он поднял руку и поманил к себе Висту. Они долго рассматривали друг друга, кажется, вступив в мыслеконтакт. Затем я услышал сухой треск его голоса, так трещат под ногами сухие ветки, действительно почтенный старец.

– Ты очень похожа на мою дочь, Виста из Дома Прола Мстителя.

Черные глаза уставились на меня.

– Ты – князь Альк, сын Огненосного, – он не спрашивал, а утверждал.

Над моей головой раздалось шумное хлопанье. Я мельком увидел маленькое человеческое тело, покрытое изумрудными перьями, огромные крылья и непропорционально большую голову со жгучими темными глазами, огромный клюв на человекоподобном лице. Я вспомнил свои ночные кошмары. Феникс пронзительно закричал надо мной. Я неосознанно вытянул руку и он сел, вцепившись в меня большими когтистыми лапами. Варны шумно загомонили, стали удивленно переглядываться. Голос старца перекрыл шум.

– Это знак, так приходят те, кто больше, чем друг, этот человек принадлежит нашему дому. Феникс признал его, – объявил старец.

Я не совсем понял, что он хотел этим сказать, да и птичка была тяжеловата для руки. Яркие изумрудные перья красочно переливались, птица с головой человека заглянула мне в лицо своими круглыми совиными глазами, что-то нечленораздельное гаркнула, тяжело оттолкнулась от руки и скрылась в кроне дерева.

И вот, по странному капризу судьбы, Вит-Ал назвал бы это провидением, я не только нашел друзей, но и свой дом. Меня признали своим и теперь я мог рассчитывать на союзников из Дома Феникса против москов.

Вечером Дом Феникса устроил великолепный ужин. Розовый свет мягко переливался в перламутровой древесине, весь пол деревянной пещеры устилали мягкие шкуры. Никогда бы не подумал, что внутри дерева может разместиться более двухсот человек, но ведь и дерево было настоящим лесным гигантом, царем леса.

Я, отдуваясь, возлежал на шкурах, наевшись, как никогда – джунгли – это изобилие вкусной экзотической пищи. Рядом со мной находились: Виста, Белый, глава Дома, два сотника и две женщины: то ли дочери, то ли внучки старца, чем-то напоминающие Висту – иссиня черным покрывалом волос и изумрудным блеском в глазах.

Хотелось расслабиться, насладиться отдыхом и спокойствием, слипались глаза, но новости были неутешительные. Говорил низкорослый сотник-крепыш, со свернутым на бок носом – Ура.

– Моски напали на остров Пармы неожиданно. С виду это была мирная делегация. Пармцы пропустили в гавань несколько кораблей. Остальные ждали в засаде и часть, высадившись на берег, шла в обход. Когда в городе началась резня, пармцы, не ждавшие нападения, растерялись. Подоспели основные силы москов; в гавани запылали корабли пармцев. Главные ворота и ворота крепости оказались не запертыми, словно москов ждали. Мы встретились с тремя рыбаками, когда с материка можно было разглядеть столбы дыма на острове. Рыбаки все и рассказали. Вел москов князь Ольг, говорят, что они избрали его своим князем. Вместе с ним были жрецы Темного. А вчера моски спалили ваш приграничный город Двинск. После того, как город отказался открыть им ворота, жрецы и Ольг распорядились в плен никого не брать. Все погибли. Взятых в плен защитников развесили вдоль реки. Женщин и детей загнали в храм Светлого и сожгли во имя Темного, говорят, что на площади городка были совершены обряды Черной Ночи. Вместе с москами в долину Вистбада пришло время Темного. Восемнадцать кораблей, полных воинов, движутся к Вистбаду. Еще говорят, что Ольг принял посвящение от москов, их жрецы, если он восстановит культ Темного, сделают его Великим магистром Темного, – сотник замолчал.

– Мы послали трех гонцов в Вистбад, чтобы предупредить князя Дрона о вторжении москов и предательстве брата, – сказал глава Дома и тяжело вздохнул. – Ура прав, это не война, это пришествие Темного.

– Так что ж теперь – не воевать? – я заскрипел зубами. – Мне нужны воины. Кто пойдет со мной?

Глава Дома Феникса насмешливо посмотрел на меня.

– То, что творится в долине, нас не волнует. Моски пришли мстить за свою погибшую страну, – его темные глаза столкнулись с моими, несколько мгновений старец молчал, затем продолжил. – Плохо, что они оскверняют лик Светлого и грозят Темным. Я слишком стар, мне не повезло, но все мои сто двадцать воинов пойдут с тобой. Здесь никто не останется.

– Спасибо тебе, – глухо поблагодарил я. – Нам надо выйти завтра рано утром, есть шанс успеть к битве за Вистбад. Этот город с наскока не возьмешь, как остров.

– Если не найдутся предатели, – возразил старик и многообещающе прибавил, – а они найдутся. Вы слишком жалели жрецов Темного, свое время они не упустят. – Старик тяжело уставился на меня, в моей голове кто-то стал копошиться. – Расскажи нам о москах, – почти приказал старец.

Пришлось рассказывать им нашу историю и приключения. В пещере установилась тишина, все хотели услышать необыкновенную историю, иногда она прерывалась изумленными восклицаниями, тихим свистом. О своих способностях я умолчал, больше рассказывая про Висту, Белого и Вит-Ала. Варны оживились, когда я упомянул о двухголовом богатыре, они помнили о нем и свежая весть про Вит-Ала для них была радостна и приятна.