Текст книги "Месть трёх поросят"

Автор книги: Валерий Роньшин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 10 страниц)

Глава 10
Маньяк маньяка видит издалека

Димка проснулся. По деревне перекликались петухи:

– Ку-ка-ре-ку-у… ку-ка-ре-ку-у…

«Раз петухи кукарекают, значит, уже утро», понял Молодцов.

Наверху маньяк жарил рыбу. До Димки доносились дразнящие запахи и аппетитное шипение.

Молодцов сглотнул слюну. Он бы сейчас тоже от жареной рыбки не отказался. А еще бы он не отказался от хот-дога, от чебуреков, от парочки бифштексов и даже от манной каши, которую с детства терпеть не мог. Димка вздохнул. Что толку перечислять. Все равно, кроме соленых огурцов, больше ничего нет.

Окунув руку в рассол, Молодцов выловил большой огурец и с хрустом раскусил. Лицо его перекосилось. Фу, кислятина.

Маньяк-убийца между тем уже уплетал жареную рыбу, что-то благодушно мурлыча себе под нос. Раздался стук.

– Открыто! – крикнул маньяк. Скрипнула дверь.

– О, да я прямо к завтраку! – послышался веселый женский голос, который показался Димке знакомым.

Вслед за голосом послышалось чмоканье. «Целуются», – понял Молодцов.

– Чем это ты тут без меня лакомишься? – поинтересовалась женщина. – О, жареная рыбка с лучком и картошкой!

Димка снова невольно сглотнул слюну.

– А что ж без огурчиков-то? – продолжала женщина. – У тебя ведь в погребе целая бочка стоит.

Вот блин горелый! Молодцов выхватил пистолет и большим пальцем взвел курок. Напрягся.

Но маньяк, к счастью, ответил:

– Да ну их, они скисли.

– А знаешь, почему? – сказала женщина. – Ты мало соли положил.

Димка вновь поймал себя на том, что ему знаком этот женский голос.

– А ты чего приехала-то? – спросил маньяк

Женщина что-то ответила, но что именно Димка не разобрал.

– …Выходит, нужно в Москву лететь, – послышался озабоченный голос маньяка. – А я не закончил.

– А много тебе осталось?

– Да не очень. Хочу еще парочку детишек задушить. Для колорита.

– Ну-у, это пустяки, – засмеялась женщина. – Задушишь в Москве.

И этот смех Молодцов определенно уже слышал. Причем совсем недавно. Димка рискнул поставить лестницу и, поднявшись по ступенькам, посмотрел в щелку. И чуть было опять не грохнулся на пол. На сей раз от неожиданности. Потому что собеседницей маньяка оказалась… Пончикова! Одноклассница матери.

Молодцова аж в жар бросило. Мать ведь и вчера не приехала. А Пончикова – вот она. Болтает с маньяком об убийствах.

– А ту женщину ты тоже прикончишь?

– Какую?

– Жену сыщика.

– А как же. Я ее решил в болоте утопить.

Димка похолодел от ужаса. «Жена сыщика»! И дураку понятно, что речь идет о Димкиной матери. Блин! Пончикова заманила мать в ловушку. Она, наверное, тоже маньяк. Точнее – маньячка.

Маньяки продолжали свой маньяческий разговор.

– Жалко мне ее, – противно хихикала Пончикова. – Такая красоточка. А ты ее – в болото.

– Ничего не поделаешь, – отвечал убийца с притворным вздохом. – Логика событий требует.

«Какая еще логика событий? – не врубился Молодцов. Впрочем, он не очень-то и врубался. Потому что в голове вертелась одна-единственная мысль: – Надо спасать мать!.. Надо спасать мать!..»

– Мне пора, – стала прощаться Пончикова.

– Как, уже?

– Ну да. Нужно ведь билеты на самолет взять.

– Я тебя провожу. Ты на чем сюда приехала?

– На попутке. И сразу нашла здесь попутку до Курска.

– Какая ты у меня шустрая, Галочка, – медовым голосом сказал маньяк. – Что б я без тебя делал, зайчик?

– А я без тебя, котик.

Снова послышалось чмоканье, от которого Димка скривился, как от кислого огурца.

Маньяки ушли. И Молодцов остался наедине со своими мыслями. Мысли эти были, прямо скажем, не весёлые. Итак, мать в лапах серийного убийцы. А завтра – завтра же четверг – этот психопат утопит её в болоте. Поэтому действовать следует незамедлительно. Но как?.. Димка лихорадочно соображал… Первым делом, конечно, необходимо свалить из маньяческого дома. Да, но маньяк жарил рыбу, и, значит, веревка сгорела в печной трубе. Тогда он выберется через окно…

Наверху раздался шорох. Молодцов прислушался. Кто-то вошёл в комнату.

– Димыч, Димыч…

Это был Федька!

– Я здесь! – ответил Димка. – Здесь!

– Где – здесь?

– В погребе.

Молодцов откинул напольную дверцу.

– Я уж думал, он тебя замочил, – сказал Дураков и присвистнул. – Ого, какой фингальчик…

– Все разговоры потом, – быстро сказал Димка. – Сваливаем!.. – И он кинулся к окну.

– Куда ты?! – остановил его Федька. – Давай через трубу.

Оказалось, маньяк жарил рыбу не в печке, а на электроплитке.

В считанные секунды мальчишки вылезли из трубы, скатились по крыше, перемахнули через забор и со всех ног помчались прочь от маньяческого дома.

Добежав до конюшни, ребята повалились на траву.

В конюшне фыркали лошади. Пахло навозом.

– Ну давай, Димыч, рассказывай, – нетерпеливо потребовал Федька.

– Погоди. Дай отдышаться.

Молодцов отдышался и рассказал. И про список с фамилиями будущих жертв, и про письмо колдуньи, и про желтый платок, и про маньячку Пончикову…

– Зашибись! – воскликнул Дураков, выслушав Димкин рассказ. – Улик – целая куча! Надо брать этого Вампирова!

– Надо, – согласился Молодцов. – Но как?..

Ребята задумались…

– О! – первым сообразил Федька. – Я знаю как!

– Ну?

– Как кабанов берут.

– Каких кабанов?

– Диких. Я недавно по телику видел. Охотники делают ловушки, а перед ловушками леску натягивают. Кабан о леску спотыкается и – бац! – мордой в ловушку. Вот и мы леску натянем…

– Где натянем?

– Перед погребом. Маньяк о неё споткнется и свалится в погреб.

– Он же увидит, что погреб открыт.

– Не увидит. Мы на это место дорожку подвинем.

– Суперская идея! – одобрил Димка. – А весь допрос на видеокамеру снимем, чтоб этот псих потом не отвертелся.

– А если он не расколется? – засомневался Федька.

– Расколется! Сам же сказал, что у нас улик целая куча. К тому же у меня вот что есть. – Молодцов вытащил свою «пушку». – В воздух пальну для понта, сразу всё выложит.

– Так это ж не настоящий пестик.

– Ну и что? Маньяк-то этого не знает. Зато грохоту от него… Смотри. – И Димка нажал на спусковой крючок.

БАХ! – прогремел выстрел.

В конюшне раздалось испуганное ржание.

– Дай и мне стрельнуть, – попросил Дураков.

Димка дал. Федька стрельнул: БАХ!

Лошади снова испуганно заржали.

Тут Молодцов вспомнил о бабушке Фросе.

– Слушай, Федь, а ты не догадался моей бабульке чего-нибудь наврать?

– Догадался. Я ей сказал, что мы с тобой на рыбаку с ночёвкой пошли. Я за солью прибежал, а ты уху остался варить.

– Клёво придумал, – похвалил друга Димка. – Ну и как она отреагировала?

– Нормально. Поворчала только, что ты ее не предупредил.

Молодцов решительно поднялся с травы.

– Ладненько. Пошли этого гада брать!

– Пошли!

И юные сыщики отправились на задержание первого в своей жизни преступника.

Глава 11
«Вы арестованы, гражданин Вампиров!»

По дороге ребята забежали к Дуракову захватить видеокамеру и моток лески… Они уже подходили к дому маньяка, когда увидели, что навстречу им идет сам маньяк. У калитки они поравнялись. Мальчишки, естественно, прошли дальше. А маньяк, открыв калитку, пошел во двор.

– Вот гадство! – с досадой произнес Федька, – Не успели. Придется ночи ждать.

У Димки в голове родилась смелая идея.

– А давай прямо сейчас к нему завалим.

– Сейчас?.. А как же ловушка?

– Фиг с ней, с ловушкой. Что-то мы больно намудрили: погреб, леска… А надо просто зайти к нему, «пушку» наставить – и все дела.

– Вот так прямо без всякого плана? – обалдел Федька.

– Ну да, – подтвердил Молодцов. – Знаешь, как мой папаша говорит? «Лучший план – это отсутствие всякого плана». Федька почесал затылок.

– Больно просто всё получается.

– Чем проще – тем лучше! – выдал Димка.

– Это тоже твой батя сказал?

– Нет, это такая поговорка есть.

Ребята повернули назад.

Когда они подошли к дому маньяка, Молодцов пинком распахнул входную дверь. Одновременно с этим он выхватил «пушку», и держа её обеими руками, ворвался в сени. В общем, сделал так, как показывают в крутых боевиках.

Федька, естественно, ворвался следом за Димкой. Проскочив сени, мальчишки влетели кухню.

Маньяк то ли продолжал завтракать, то ли уже обедал. Ел макароны с сосиской.

Увидев направленный ему прямо в лоб пистолет, убийца замер от неожиданности.

– В чём дело? – Маньяк попытался встать.

– Сидеть! – грозно приказал Молодцов, тряхнув пистолетом.

У маньяка слегка отвисла челюсть.

– Ребята, вы кто такие? – ошарашенно спросил он. – И что вам нужно?

– Вопросы задаю я! – рявкнул Димка и добавил, не спуская глаз с маньяка: – Федька, снимай.

– Снимаю, – откликнулся Дураков, включив видеокамеру.

– Вы арестованы, гражданин Вампиров, – официальным тоном объявил Молодцов. – Советую вам говорить правду, и только правду. Суд учтет ваше чистосердечное признание.

Челюсть у маньяка отвисла еще сильнее. Он очумело смотрел то на Димку с пистолетом, то на Федьку с видеокамерой.

– Вы что, пацаны, больные?

– Сам ты больной! – огрызнулся Дураков.

Маньяк потянулся через стол.

– Сидеть! – опять гаркнул Молодцов.

– Да я хочу сигаретку достать.

Маньяк взял со стола пачку «Мальборо», выбил сигарету, закурил.

– Заба-а-вно, – выпустил он изо рта сизую струйку дыма.

– Дальше будет еще забавнее, – пообещал ему Молодцов и снова тряхнул пистолетом. – Ну, рассказывайте.

– Чего рассказывать?

– Не прикидывайся дураком, – сказал Федька. – Нам всё известно.

– Что – «всё»?

– А то, что ты по ночам на кладбище ходишь. А также…

Маньяк перебил:

– А-а, кажется, я начинаю понимать. Вы за мной следили, пацаны? Да?

– Не отвечайте вопросом на вопрос, гражданин Вампиров! – прикрикнул Молодцов. – Знаем мы эту тактику.

Маньяк усмехнулся:

– А еще что вы знаете?

– То, что ты серийный убийца! – выкрикнул Федька. – И то, что у тебя на столе лежит список тех, кого ты убить собираешься. Что, скажешь – не так?!

– Так, – покладисто ответил маньяк.

– Ага-а! – торжествующе завопили мальчишки. – Раскололся, раскололся!..

– Так-то оно так, – продолжал маньяк. – Но я не убийца…

– А кто же вы? – спросил Молодцов.

– Писатель.

– Кто?! – переспросил Дураков.

– Писатель.

– Ты нам тут лапшу на уши не вешай! – пуще прежнего раскричался Федька. – «Писатель»! Видали мы таких писателей!

А Димку вдруг охватили сомнения. Он вспомнил, что Пончикова говорила матери о своем муже-писателе. Как его там?.. Кукурузникове.

– У вас паспорт есть? – спросил Молодцов.

– Разумеется. Принести?

– Не надо. Где он лежит?

– В пиджаке. Во внутреннем кармане.

– А пиджак где?

– В комнате. На спинке стула.

– Федька, сгоняй, – приказал Димка. Федька сгонял. Молодцов посмотрел.

В паспорте стояло: «Кукурузников Александр Яковлевич».

– А почему в письме вас колдунья Вампировым называет?

– Вампиров – мой литературный псевдоним, – объяснил Кукурузников.

– Странный, однако, псевдоним, – саркастически заметил Дураков.

– Так я же романы «ужасов» пишу. Кто ж станет покупать «ужастики», написанные Кукурузниковым. А мистические романы Вампирова расходятся, как горячие пирожки.

Димка уже и пистолет опустил. А Федьке всё еще не верилось. Хотя он перешел на «вы».

– Никакой вы не писатель! – разорялся Дураков.

– Я могу свои книжки показать, – предложил Кукурузников.

– Покажите! – потребовали ребята.

– Они в комнате. В нижнем ящике стола.

– Федька, сгоняй.

Федька сгонял. И на сей раз притащил целую кипу книг с такими вот названиями: «Пожирающая трупы», «Мертвец оживает», «Дай мне напиться твоей крови»… На каждой книге стояло имя автора – Александр Вампиров.

– Ну что, сыщики, убедились? – дымил сигаретой Кукурузников.

– Нет, не убедились, – упрямо сказал Дураков. – Как вы докажете, что вы и есть этот самый Вампиров?

– А ты посмотри на оборотной стороне обложек. Там моя фотография.

Мальчишки посмотрели. И вправду, со всех обложек им широко улыбался Вампиров-Кукурузников.

– А зачем вы тогда на кладбище по ночам ходите? – уныло поинтересовался Федька, уже понимая, что его стройная версия трещит по швам.

– За вдохновением, – ответил писатель. – Я сейчас пишу роман ужасов «Тайна старого склепа». Вот и хожу ночью на кладбище, чтобы погрузиться в атмосферу романа.

– И что – погрузились? – спросил Молодцов.

– Ещё как. В одну из ночей даже привидение увидел. Оно танцевало между могил.

– А зачем вы у колдуньи узнавали, как оживлять мертвецов? – не унимался Дураков.

– Тоже для романа. Дарье все эти магические штучки хорошо известны. Она же потомственная колдунья. И при этом – добрейшей души человек. Мухи не обидит.

– Ну а жёлтый платок вам для чего?

– Это мой талисман. Я когда начинаю писать новую книгу, кладу его в ящик стола. На счастье.

– А черепушка у вас на столе чья?

– Ничья. Просто сувенир-шутка. Дураков не поленился третий раз сгонять и комнату и, перевернув череп, увидел наклейку: «Череп-чернильница. Сделано в Одессе».

Итак, невыясненной оставалась лишь одна второстепенная деталь. Федька решил выяснить и её.

Вернувшись на кухню, он сказал:

– Вы не могли бы снять свои очки?

– Пожалуйста.

Кукурузников снял. Глаза у него были не голубые, а карие.

– Извините, – пробурчал Дураков. – Ошибочка вышла.

Молодцов тоже извинился. И спросил:

– Значит, вы муж Галины Пончиковой?

– А ты, значит, сын Григория Молодцова? – вопросом на вопрос ответил писатель.

– Откуда вы знаете?

– Я же с Гришей в одной школе учился. Ты на него очень похож, Дима.

– А как вы узнали моё имя?

– Мне твоя мама сказала.

Молодцов встрепенулся:

– А где она?!

– Да вон идёт, – показал в окно Кукурузников.

Димка бросился к окну. Во двор входила его мать.

Через минуту она была уже на кухне.

– О, Димуля, – удивилась мать. – А бабушка говорила, что ты на рыбалке. – Мать перевела взгляд на Кукурузникова. – Я смотрю, Сашка, ты уже с моим сыном успел познакомиться.

– Успел, – улыбнулся Кукурузников. – Шустрый у тебя парень, Марина.

– Весь в отца, – тоже улыбнулась мать. «Да уж, в отца, – недовольно подумал Димка. – Папаша никогда бы так не прокололся».

Глава 12
Снова в Старокозельске

– Вот так прокололись! – это уже сказал Федька. Ребята сидели на берегу реки. Вечерело. По воде стелился туман. Целый день мальчишки говорили только об одном. О том, как они прокололись, промахнулись, лоханулись и обломались… А проще говоря – ошиблись, приняв писателя за маньяка-убийцу.

Ну надо же, как все просто объяснилось! И ночные посещения кладбища, и желтый платок, и череп… И даже то, что мать не приехала. Оказывается, у нее заболел зуб и она его лечила.

– Итак, круг подозреваемых сужается, – подвел итог Молодцов.

– Ага, – откликнулся Дураков. – Всего один и остался.

Да, у них остался один-единственный подозреваемый. Отец Афанасий, который по четвергам ездил в Старокозельск, снимал там рясу, отклеивал бороду и шел в бильярдную. Зачем он это делал, и предстояло выяснить Димке с Федькой.

И вот наступил четверг.

И отец Афанасий поехал в Старокозельск. В городе священник зашёл в маленький домик на окраине. А через пять минут вышел оттуда уже без бороды и без рясы.

– Видал? – шепнул Федька Димке.

– Видал, – шепнул Димка Федьке. Если с бородой отцу Афанасию было никак не меньше полтинника, то без бороды ему было никак не больше тридцатника.

Засняв на видеокамеру это чудесное «омоложение», ребята двинулись следом за очередным подозреваемым.

И тот привел их в бильярдную, которая называлась почему-то «Седьмое небо», хотя располагалась в полуподвальном помещении.

В бильярдной висело густое облако табачного дыма. Слышались удары кия о шар, разговоры, смех… Отца Афанасия тут, по-видимому, хорошо знали. Когда он вошел, раздались приветственные возгласы.

Священник, взяв в руки кий, начал гонять шары по зеленому сукну бильярдного стола, точными ударами посылая их в лузы.

Прошло два часа.

Отец Афанасий все так же увлеченно играл. Щеки его раскраснелись. Глаза блестели. Если он и был маньяком, то скорее уж маньяком бильярда.

Мальчишек с непривычки стало мутить от сигаретного дыма. Они уже хотели выйти на улицу глотнуть свежего воздуха, но тут Димка заметил типа с реденькой бородкой и красными, часто моргающими глазками. Того самого, что следил за ним в Курском аэропорту, а потом в Старокозельске разговаривал с шофером автофургона.

– Федька, – промычал сквозь зубы Молодцов, – справа от нас тип, что пас меня в Курске.

Дураков чуть заметно кивнул и, по всем правилам конспирации, посмотрел не направо, а налево. В зеркальную стену. Где и увидел отражение типа.

– Гляди, гляди, Димыч, – тоже промычал сквозь зубы Федька. – Он к отцу Афанасию идёт.

И действительно, тип подошел к священнику и хлопнул того по плечу:

– Здорово, Афоня.

Отец Афанасий обернулся:

– Мухомор?!

– Он самый.

– Давно откинулся?

– Месяц как с кичи.

– Димыч, о чем это они? – прошептал Дураков.

Молодцов без труда перевел с «фени» на русский:

– Поп спросил: «Давно освободился?» А тип ответил: «Месяц как из колонии».

– Пошли, Афоня, бухнем, – предложил Мухомор.

Они направились к стойке бара в углу зала. Сели на высокие табуреты.

– Эй, кореш, – щелкнул пальцами Мухомор, подзывая бармена. – Водяра есть?

– А как же! – подскочил к нему бармен. – «Пшеничная», «Столичная», «Батька Махно», «Кремлевская де люкс»… Чего желаете?

– «Батьку Махно», – выбрал Мухомор. – Точно, Афоня?

– Я теперь не пью, – сказал отец Афанасий.

– Ха-ха-ха! – громко захохотал Мухомор, словно услышал удачную шутку. – Ну ты, Афоня, комик!

– Я правда не пью.

Мухомор, перестав смеяться, недоверчиво уставился на священника:

– Без балды?

– Без балды. – Отец Афанасий обратился к бармену: – А молока у вас нет?

– Молока? – повторил бармен. – Нет, молоко не держим. Из безалкогольных напитков – только кока-кола.

– Ну дайте кока-колы.

Бармен протянул священнику банку колы, а Мухомору бутылку водки. Мухомор налил себе стопку до краев и выпил ее одним махом.

– У-ух! Хорошо пошла. – Он закурил и протянул пачку священнику: – На, отравись, Афоня.

– Спасибо. Я бросил курить. Мухомор снова посмотрел недоверчиво:

– Горбатого лепишь, братан.

– Вот тебе крест, – перекрестился отец Афанасий.

– Ну ты, Афоня, отмочил. – Мухомор опрокинул в себя еще одну стопку. – Кирять и смолить бросил. А помнишь, как мы с тобой киряли по-черному?

– Помню, – ответил священник, попивая кока-колу. – Но теперь это в прошлом. Я стал другим человеком.

– Как это – другим? – не понял Мухомор.

– Мне открылась истинная суть вещей. Мухомор опять не понял. Но на сей раз уточнять не стал.

– Ладно, братан, замнем для ясности. Ты мне лучше вот что скажи: бабок хочешь огрести? Тут дельце одно намечается…

Димка с Федькой придвинулись ближе к стойке, делая вид, что с интересом наблюдают за игрой в зале.

– Слушай сюда, Афоня. – Мухомор понизил голос (а ребята навострили уши). – Я недавно Таракана встретил. Ты ведь его заешь?..

– Знаю, – кивнул священник.

– Так вот, Таракан базарил, что Игрок приличные бабки обещал отстегнуть за одно дельце… Ты ведь Игрока знаешь?

– Знаю, – вторично кивнул отец Афанасий.

Мухомор воровато огляделся. И продолжил:

– Игроку самому западло на дело идти. Вот он Таракану и предложил. А тот мне. Мы бы с ним это дельце по-шустрому обтяпали, да оба сейчас под ментовским надзором, как недавно освободившиеся. А ты, я так понимаю, – чистый. И дельце почти по твоей части – картинку стырить. Ты ведь «клюквенник»…

– Церковный вор, – тихонько перевел Молодцов.

– Только давай, Афоня, сразу договоримся, – продолжал Мухомор. – Таракан и я тоже в доле. Понял, да? Но на дело идешь один ты. Заметано?

– Нет, не заметано, – ответил отец Афанасий.

– Да ты погоди отказываться, – заспешил Мухомор. – Игрок не деревянными платит, а баксами.

– А мне без разницы. Я завязал.

– Чё, в натуре? – вытаращился Мухомор.

– В натуре, – подтвердил священник. Мухомор был явно раздосадован.

– Ты нам весь кайф ломаешь, Афоня. Я на тебя так надеялся.

– Надеяться надо не на меня, Мухомор, – наставительно произнес отец Афанасий. – А на бога.

Мухомор хлопнул еще одну стопку водки.

– Ладно, Афоня, хорош придуривать. Говори прямо – сколько ты хочешь?

– Нисколько. Деньги меня больше не интересуют.

– Бабки не интересуют?.. – вновь вытаращился на священника Мухомор. – Ну ты даешь, Афоня.

– Деньги не самое главное в жизни.

– А что же главное?

– Душа.

– Чегоо-о?

– Душа, – повторил отец Афанасий. – И еще бог.

– Чё-то я не въезжаю, братан. Я тебе про Фому толкую, а ты мне про Ерёму, – удивленно глядя на отца Афанасия, сказал Мухомор.

– Я тебе не про Ерёму, а про Господа Бога, – поправил отец Афанасий..

Мухомор, пьяно хихикнув, погрозил священнику пальцем:

– Ты, Афоня, хитрец, как я погляжу. Сам церкви чистил, а сейчас про бога базаришь.

– Чистил, грешен, – не спорил отец Афанасий. – А теперь смиренно замаливаю свой грех.

– И давно замаливаешь?

– С тех пор как одну церквушку под Владимиром собрался обчистить. Я уже все иконы со стен поснимал и хотел было отвалить. И вдруг вижу, спускаются ко мне из-под самого купола… Кто бы ты думал, Мухомор?..

– Менты поганые!

– Нет, Мухомор, ангелы небесные. Спустились на крылышках и говорят: «Иди, Афоня, в монастырь, грехи свои тяжкие замаливать». И я пошел в монастырь, сделавшись там послушником. А потом закончил семинарию и был направлен сюда, под Курск. Батюшкой в сельскую церковь…

– Фуфло гонишь! – убежденно произнес Мухомор.

Отец Афанасий торжественно перекрестился:

– Святой истинный крест, не фуфло. И ты, Мухомор, ступай в монастырь. Пора тебе о душе подумать.

Но Мухомор думал совсем о другом.

– Слышь, Афоня, – торопливо заговорил он, – ты ведь в ментуру не настучишь насчет дельца с картинкой? – Мухомор по-собачьи заглядывал священнику в глаза. – Не настучишь, а?..

– Бог тебе судья, Мухомор, – вздохнул отец Афанасий.

– Значит, базара не было, да? Я тебе ничего не предлагал. Покедова, братан.

И Мухомор быстренько слинял из бильярдной.

– Федька, дуй за ним, – распорядился Димка.

Дураков, кивнув, убежал. Но не прошло и минуты, как вернулся.

– Блин! – сказал Федька. – У него тачка!

– А ты номер не посмотрел?

– Он его грязью залепил.

Отец Афанасий между тем, допив кока-колу и поиграв еще немного, отправился в дом на окраине. Пробыл он там недолго. Уже через пять минут вышел оттуда священником. То есть в рясе и с бородой. И поехал назад. В Хлевное.